Парадокс ресурсного изобилия в экономике России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Парадокс ресурсного изобилия в экономике России

Бенсон И.Н. аспирант кафедры экономической теории и экономической политики Санкт-Петербургского государственного университета

Аннотация

В статье оценивается связь между темпами экономического роста, показателями качества институциональной среды и величиной нефтяной ренты, присваиваемой в Российской экономике. Проверяется гипотеза о воздействии слабости институтов на экономический рост России

Ключевые слова: «ресурсное проклятие», голландская болезнь, парадокс изобилия, качество институтов, институциональная среда

Целью данной статьи является оценка степени влияния слабых институтов на экономическое развитие России в условиях ее специализации на добыче и последующем экспорте природных ресурсов. Эта специализация обеспечила быстрый экономический рост в нулевых годах, однако данная модель развития страны исчерпала себя к настоящему времени. В связи с этим в статье приводятся качественные и количественные характеристики взаимосвязи между ресурсным изобилием, качеством институциональной среды и экономическим ростом.

Механизмы воздействия ресурсного изобилия на экономику страны. В последние несколько десятилетий активно изучается феномен, который называют «проклятие ресурсов» (resource curse) или «парадокс изобилия» (paradox of plenty). Страны, обладающие большими запасами природных ресурсов, особенно таких как нефть и газ, часто отстают в экономическом развитии от стран, таковых ресурсов не имеющих. Природные богатства в большей степени препятствуют экономическому развитию и росту благосостояния, нежели ему способствуют. В какой-то мере они позволяют повысить уровень жизни населения, но условий для самоподдерживающегося его роста не создают. [Sachs, Warner, 2001], [Humphreys, 2005].

Негативное влияние природных богатств на экономический рост подтверждается эмпирическими исследованиями, в которых наблюдается отрицательная корреляция темпов роста среднедушевого ВВП и доли экспорта природных ресурсов в ВВП за период с 1970 по 1990 гг. [Sachs, Warner, 1995]

В качестве причины неэффективности специализации страны на добыче и экспорте природных ресурсов указывают голландскую болезнь [Dutch disease] и неспособность сырьевого сектора продуцировать экономический рост через систему межотраслевых взаимодействий.

Голландской болезнью называют негативный эффект, оказываемый укреплением реального курса национальной валюты на экономическое развитие в результате бума в отдельном секторе экономики. Теоретически причина бума не имеет значения, но, как правило, эффект связан с открытием месторождений полезных ископаемых или ростом мировых цен на продукцию добывающих отраслей. Резкое увеличение денежных поступлений от экспорта природных ресурсов приводит к укреплению курса национальной валюты, что затрудняет экспорт товаров, производимых в других отраслях, так как цены на них повышаются. Нередко иностранная валюта расходуется на покупку товаров на международном рынке в ущерб национальным производителям.

Одновременно в сектор природных ресурсов перетекают внутренние ресурсы рабочей силы и сырья, в результате чего поднимаются цены на эти ресурсы на внутреннем рынке, что влечет за собой повышение производственных издержек и цен на готовую продукцию в других отраслях.

Таким образом, интенсивная добыча природных ресурсов запускает механизм, дающий преимущества добывающему сектору и сектору неторгуемых, то есть не выходящих на внешний рынок товаров, в ущерб торгуемым секторам экономики.

Если производственный сектор долгое время служил источником экономического развития, то его упадок неизбежно окажет негативное воздействие на темпы экономического роста. Голландская болезнь влечет за собой будущие проблемы, поскольку развитие добывающего сектора рано или поздно замедлится, и в этих условиях будет очень трудно или уже невозможно восстановить другие сектора экономики, в том числе и некогда процветавшие. [Хамфрис, Сакс, Стиглиц, c. 20-211]

Рост благосостояния, возникающий в результате роста доходов от экспорта природных ресурсов носит кратковременный характер, а специализация страны на добыче и экспорте ресурсов в долгосрочном плане подавляет экономическое развитие, а не стимулирует его.

Однако теория «голландской болезни» не способна объяснить причины экономического роста у тех стран, которые, обладая богатыми природными ресурсами, соседствуют со странами с эффективным ростом экономики и высокими показателями среднедушевого дохода. Поэтому помимо «голландской болезни» рассматривается слабость политических институтов как канал, по которому ресурсное изобилие негативно влияет на экономику страны. [Torvik, 2002], [Mehlum, Moene, Torvik, 2002]

В богатых ресурсами странах создаются предпосылки для изъятия природной ренты в пользу владельцев экономической власти, что создает предпосылки для сращивания политической и экономической элиты. В таких странах, например, демократические политические институты остаются невостребованными. Природные ресурсы позволяют поддерживать достаточно хороший уровень благосостояния и консервируют неэффективные институты. [Полтерович, Попов, Тонис, 2008]

В экономике России, по сравнению с развитыми странами, богатыми природными ресурсами, доля добывающего сектора велика и превышает аналогичный показатель для Норвегии и Канады, стран специализирующихся на добыче природных ресурсов. В отличие от России, доминирующую роль в экономиках Норвегии и Канады играют другие, несырьевые сектора. [Михеева, с 41]

Ресурсодобывающий сектор российской экономики носит ярко выраженную экспортную направленность. Благоприятная конъюнктура и высокие цены на товары российского экспорта позволили стране извлекать высокие рентные доходы от экспорта сырья. Природная рента (разность между объемом производства природных ресурсов в мировых ценах и издержками производства) в 2015 г. составляла 10,28% ВВП страны, в 2000 г. рентные доходы достигли своего пика на уровне 21,75% ВВП. Отметим, что доля ренты в российском ВВП с 2000 г. не увеличивается, поскольку на фоне благоприятной экономической конъюнктуры росли и другие сектора экономики (рис. 1).

Согласно данным Банка России, экспорт сырой нефти за период с 2000 по 2015 гг. в натуральном выражении вырос в 1,5 раза с 144,5 млн т нефти до 223,4 млн т на начало 2015 г. Однако в стоимостном выражении экспорт возрос в 6 раз за рассматриваемый период, поскольку средние цены на сырую нефть менялись с 23,94 долл. за баррель до 99,93 в 2014 г., достигнув своего пика в 2011-2013 гг., когда средняя цена превышала 100 долл. за баррель².

Рис. 1. Доля природной ренты в ВВП России (%)¹

Специализация страны на экспорте сырья не является эффективной стратегией в долгосрочном периоде, поскольку ресурсодобывающие отрасли не способны стимулировать экономическое развитие посредством системы межотраслевых взаимодействий. Характерной чертой развития ресурсного сектора является его относительная автономность от других секторов экономики. Продукция ресурсного сектора либо потребляется другими отраслями, либо направляется на экспорт.

С точки зрения межотраслевых взаимодействий ресурсный сектор представляет собой «экономику в экономике», которая работает на себя и на экспорт. Конечный спрос на продукцию данной отрасли формируется в основном за счет экспорта, внутренний спрос на нее невелик и формируется за счет спроса энергетики на продукцию нефтегазовой и угольной промышленности, а также потребляется внутри самой отрасли. [Михеева, с 47]

Таким образом, развитие ресурсодобывающих отраслей экономики, как таковое, не оказывает существенного влияния на другие сектора экономики, за исключением торговли и транспорта, которые обеспечивают доставку конечного продукта отрасли на экспорт.

Наличие в экономике природных ресурсов влияет также и на качество институциональной среды: на политические и правовые институты. Нечестная конкуренция, лоббирование и коррупция являются распространенными явлениями в ресурсодобывающих странах. [Полтерович, Попов, Тонис, 2008]

Слабость политических институтов и наличие ресурсных богатств создают условия консервации плохих институтов, что препятствует диверсификации экономики и компенсации истощения ресурсов накоплением других видов активов.

Негативное влияние ресурсного изобилия на экономику страны связано с феноменом, получившим у политологов название «поиск и захват ренты». Ресурсной рентой именуется разница между стоимостью ресурса и затратами на его добычу. В случае осваивания ценных природных ресурсов, таких как нефть или газ, рента особенно высока. В результате этого различные экономические субъекты подвергаются искушению использовать политические механизмы для изъятия ренты в свою пользу.

Для того, чтобы исправить, уменьшить негативное влияние высоких рентных доходов, а также чтобы обезопасить государство от их высокой волатильности, создаются фонды природных ресурсов. Основными целями их создания являются: 1) накопление больших, но волатильных доходов от продажи природных ресурсов; 2) стабилизация государственных расходов; 3) финансирование государственных расходов в периоды, когда доходы от экспорта сырья резко сокращаются. [Хамфрис, Сакс, Стиглиц, с.234]

Фонды природных ресурсов призваны стимулировать инвестиции в несырьевые сектора экономики, поскольку снижают рентабельность добычи ресурсов, делая тем самым другие, меняя рискованные сектора более привлекательными для вложений.

В условиях современной России рента, возникающая в ресурсном секторе экономики частично изымается и направляется в резервный фонд и фонд национального благосостояния.

Зависимость темпов экономического роста от величины природной ренты и качества институциональной среды. В предыдущем разделе было показано наличие качественных взаимосвязей между ресурсно-сырьевым сектором экономики, институтами и экономическим ростом. Далее приводится оценка количественного вклада сырьевой отрасли и институциональной среды в экономическое развитие.

Для оценки количественных характеристик связи между показателем экономического развития, качеством институциональной среды и рентных доходов использовалась модель множественной регрессии. Оценка параметров эконометрической модели производится методом наименьших квадратов.

В качестве зависимой переменной были выбраны данные о темпах роста ВВП России в период с 1997 по 2015 гг. (GDP growth). В качестве независимых переменных, объясняющих колебания темпов роста ВВП выбраны индекс защиты прав собственности (Rule of Law) и величина нефтяной ренты (Oil rents). Также в регрессию включена контрольная переменная, повышающая точность оценивания -- данные о росте мировой экономики в целом (World).

Индекс верховенства закона измеряет уверенность различных экономических субъектов в соблюдении установленных законодательных норм, эффективность и предсказуемость законодательной системы, уровень преступности, отношение граждан к преступлениям, отношение к исполнению контрактных обязательств, а также эффективность работы полиции и судебной системы. Индекс меняется в интервале от 2,5 до 2,5. Где нижняя граница -- наихудшие показатели верховенства права, а верхняя -- наилучшие, то есть чем меньше значение индекса, тем хуже в обществе соблюдаются права собственности.

Величина нефтяной ренты рассчитывается как разность между объемом производства природных ресурсов в мировых ценах и издержками на их добычу и вычисляется в процентном соотношении к ВВП страны.

В результате оценивания было получено следующее регрессионное уравнение:

GDP growth = -18,97+0,91*Oil rents+1,47*World-10,95*Rule of Law+ Ui

Все спецификации модели значимы на уровне p < 0,1, что указывает на значимость модели в целом и на ненулевое значение ее коэффициентов. Доля дисперсии зависимой переменной, объясняемой в приведенной модели R2 =0,881.

Исходя из уравнения регрессии, можно видеть, что в экономический рост существенный вклад привносят переменные, отражающие рост мировой экономики в целом и индекс защиты прав собственности. Вклад природной ренты в ВВП в процентном выражении относительно невелик и составляет 0,91%. Рост мировой экономики на 1% вызовет рост экономики России на 1,47%.

В данном уравнении наблюдается обратная зависимость индекса защиты прав собственности и экономического роста, то есть, чем ближе находится страна к передовому рубежу по качеству институтов, тем ниже темпы ее экономического роста. Данный факт подтверждается и в других исследованиях, в которых обнаружено, что страны с «плохими» институтами демонстрируют темпы роста более высокие, чем страны с «хорошими» институтами. Связь между экономическим ростом и качеством институтов нелинейная и носит сложный характер. [Бенсон, 2016]

Связь между институтами и темпами экономического роста сложна, поэтому требует более детального рассмотрения. Можно предположить, что результаты оценивания чувствительны к входным данным, поэтому далее рассмотрим другой показатель качества институтов -- позицию страны в рейтинге Doing Business.

Поскольку количество стран в рейтинге изменяется, то показатели позиций стран в разные годы не сопоставимы, поэтому, для целей исследования в качестве переменной, отражающей качество институтов, выбрано расстояние страны от передового рубежа (distance to frontier).

Данный показатель измеряет расстояние страны от «передового рубежа», который представляет наилучшие показатели по каждому из критериев рейтинга стран по ведению бизнеса. Удаленность каждой страны от границы отражается на шкале от 0 до 100, где 0 представляет собой наихудший результат, значения близкие к 100 баллам говорят о том, что страна находится близко к передовому рубежу³.

Для оценки коэффициентов регрессионной модели нами были взяты данные с 2010 по 2015 гг. для Казахстана, Азербайджана, России и Узбекистана. Все 4 страны имеют похожие параметры качества институциональной среды и являются экспортерами нефти. На рис.2 показано, что темпы роста ВВП и расстояние от передового рубежа находятся в обратной линейной взаимосвязи.

Таким образом, здесь подтверждается полученный вывод о том, что институты влияют на темпы экономического развития, но зависимость является обратной. Чем выше качество институтов, тем медленнее экономическое развитие.

GDP growth = 20,985 - 0,284 * Distance to Frontier + Ui

Параметры модели значимы на уровне p < 0,05, что указывает на значимость модели в целом и на ненулевое значение ее коэффициентов. Доля дисперсии зависимой переменной, объясняемой в приведенной модели R2 =0,57.

Полученную обратную зависимость можно интерпретировать следующим образом: правительства стран предпринимают усилия, чтобы улучшить позиции в рейтингах качества институциональной среды, прежде всего, в периоды неблагоприятной конъюнктуры, в то время как в периоды быстрого экономического роста действия по совершенствованию условий ведения бизнеса кажутся избыточными. Так, указами от 2012 г. президент России поставил задачу достигнуть 20 позиции в рейтинге стран по легкости ведения бизнеса к 2018 г. Россия поднялась в данном рейтинге со 124 места (2012 г.) до 40 позиции (2017 г.). Мероприятия по улучшению качества институтов приходятся на период ухудшения экономической конъюнктуры, сопровождающийся снижением рентных доходов от продажи ресурсов и снижением темпов роста экономики страны.

Рис. 2. Зависимость динамики роста ВВП и расстояния от передового рубежа в рейтинге Doing Business

В теоретической части данной статьи было показано, что природные богатства позволяют повысить уровень жизни населения, но условий для самоподдерживающегося экономического роста не создают, что и демонстрируют итоги кризиса, возникшего в экономике России вследствие резкого падения цен на нефть, а вместе с ними и сокращением природной ренты в ВВП страны.

Некоторые негативные последствия снижения цен на нефть для экономики России. Масштаб негативных последствий можно оценить, рассматривая динамику средств стабилизационного фонда Российской Федерации (основан 1 января 2004 г.), который с 1 февраля 2008 г. был разделен на две составляющие: резервный фонд и фонд национального благосостояния. Стабилизационный фонд позволял обеспечивать сбалансированность федерального бюджета при снижении цены на нефть ниже базовой, зафиксированной в размере 27 долларов США за баррель. Фонд выступал в качестве инструмента связывания излишней ликвидности, уменьшения инфляционного давления и защиты экономики от излишних колебаний поступлений от экспорта энергоресурсов⁴.

Резервный фонд Российской Федерации призван обеспечивать выполнение государством своих расходных обязательств в случае снижения поступлений нефтегазовых доходов в федеральный бюджет. В отличие от Стабилизационного фонда, помимо доходов федерального бюджета от добычи и экспорта нефти, источниками формирования Резервного фонда также являются доходы федерального бюджета от добычи и экспорта газа⁵.

На рис. 3 показана статистика объема средств Резервного фонда в млрд долл. США. Мы видим, что, начиная с сентября 2014 г., объемы средств фонда начинают стремительно сокращаться. За период с 1 января 2016 по 1 января 2017 г. объем средств фонда сократился в 3,11 раз (с 49,95 до 16,03 млрд долл. США). За период с 1 сентября 2014 по 1 января 2017 г. объем средств фонда сократился в 5,7 раз (с 91,72 до 16,03 млрд долл. США).

Средства фонда тратятся на финансирование дефицита бюджета, возникшего из-за снижения цен на нефть, начавшегося в сентябре 2014 г. Согласно заявлениям министерства финансов, после исчерпания средств Резервного фонда, бюджетный дефицит будет покрываться за счет Фонда национального благосостояния.

Рис. 3. Динамика объема средств Резервного фонда⁶

Фонд национального благосостояния призван стать частью устойчивого механизма пенсионного обеспечения граждан Российской Федерации на длительную перспективу. Целями Фонда национального благосостояния являются обеспечение софинансирования добровольных пенсионных накоплений граждан Российской Федерации и обеспечение сбалансированности (покрытие дефицита) бюджета Пенсионного фонда Российской Федерации⁷.

Из представленного ниже графика (рис.4) мы видим, что объем средств фонда национального благосостояния начинает устойчиво снижаться, начиная с июля 2014 г., но в процентном соотношении сокращение средств происходит не так стремительно, как у Резервного фонда.

На современном этапе развития России проблема эффективности распределения природной ренты становится актуальной, поскольку обвал цен на нефть с июля 2014 г. со 110 до 50 долл. за баррель принес огромные убытки экономике России, что отразилось на падении курса национальной валюты и благосостоянии населения страны.

Проблемы, с которыми сталкивается экономика России во многом порождены механизмами ресурсного проклятия, среди которых выделяют голландскую болезнь, высокую волатильность макроэкономических показателей, низкие инвестиции в инфраструктуру, плохие условия защиты и спецификации прав собственности.

На фоне падения цен на нефть, сократились и нефтегазовые доходы, которые складываются из НДПИ на углеводородное сырье и экспортных пошлин на сырую нефть, газ и нефтепродукты.

Рис. 4. Динамика объема средств Фонда национального благосостояния

Выводы:

1. Наличие природных ресурсов оказывает прямое влияние на экономическое развитие: чем больше величина природной ренты, тем выше темпы экономического роста;

2. Качество институциональной среды также оказывает влияние на эконмическое развитие, но в рамках рассмотренной выборки, наблюдается обратная зависимость между темпами экономического роста и качеством институтов;

3. Ресурсное изобилие оказывает негативное влияние на экономику страны по трем основным каналам: через слабость институтов, посредством голландской болезни и через высокую волатильность доходов от продажи природных ресурсов.

4. Ресурсное проклятие в краткосрочном периоде проявляется достаточно парадоксально: наблюдается обратная зависимость между темпами экономического роста и качеством институциональной среды. Установленная зависимость может быть интерпретирована как формальное улучшение качества институтов в периоды неблагоприятной экономической конъюнктуры.

5. Природные ресурсы не создают условий для самоподдерживающегося экономического роста, что подтверждается итогами кризиса в России, возникшего в результате падения мировых цен на нефть.

нефтяной рента экономика экспорт

Литература

1. Как избежать ресурсного проклятия / Под ред. М. Хамфриса, Д. Саса и Д. Стиглица; пер. с англ. Н. Автономовой, И. Фридмана под ред. Е. Добрушиной и А.Ю. Кнобеля. -- М.: Изд. Института Гайдара, 2011. -- 464 с.

2. Humphreys, M. 2005. Natural Resources, Conflict and Conflict Resolution // Journal of Conflict Resolution 49: 508-537.

3. Sachs, J. and A.M. Warner. 2001. The Curse Of Natural Resources. European Economic Review 45 (4-6): 827-838.

4. Sachs J.D., Warner A.M. Natural Resources Abundance and Economic Growth // NBER Working Paper. 1995. № 5398.

5. Torvik R. Natural resources, rent seeking and welfare // Journal of Development Economics. 2002. T. 67. №2. С.455

6. Mehlum H., Moene K., Torvik R. Institutions and the resource curse. Memorandum 29, Department of Economics, University of Oslo. 2002.

7. Бенсон И. Влияние качества институциональной среды на благосостояние и экономический рост: межстрановые сопоставления // Вестник СПБГУ. Сер.5. Экономика. -- 2016. -- Вып.3. -- С.38-55.

8. Полтерович В., Попов В., Тонис А. Нестабильность демократии в странах, богатых ресурсами // Экономический Журнал ВШЭ. -- 2008. -- № 2. -- С. 176-200.

9. Сапожникова О.А. Особенности перераспределения рентных доходов на современном этапе: российский и мировой опыт // Вестник Самарского государственного экономического университета. -- 2010. -- №7(69). -- С. 69-72.

10. Аренд Р. Источники посткризисного экономического роста в России // Вопросы экономики. -- 2005. -- № 1. -- C.28-48.

11. Михеева Н.Н. Ресурсный сектор экономики: масштабы и межотраслевые взаимодействия // Проблемы прогнозирования. -- 2006. -- №2. -- С.38-54.

Размещено на Allbest.ru