Технологическое развитие, оборонная политика России и ее место в мире: экономический анализ

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

Институт проблем управления РАН

Технологическое развитие, оборонная политика России и ее место в мире: экономический анализ

Клочков В.В. д.э.н., в.н.с.

Данилин М.Н. аспирант

Введение

Роль и место России в мировом хозяйстве - один из ключевых вопросов, определяющих не только российскую внешнюю политику, но и вектор ее технологического развития. С одной стороны, декларируется необходимость перехода к интенсивному инновационному развитию, повышению конкурентоспособности и доли наукоемкой и высокотехнологичной промышленности в российской экономике. С другой стороны, успехи на этом пути пока не слишком масштабны, а условия для инновационной модернизации российской экономики в период глобального финансово-экономического кризиса ухудшаются. Резко затрудняется привлечение инвестиций для модернизации российской промышленности и т.п. При этом высокая доля природных ресурсов и продукции низших переделов в общем объеме экспорта сохраняется. И ряд экономистов (см., например, [1]) даже полагает, что ресурсная специализация российской экономики - не только труднопреодолима, но и, возможно, весьма выгодна (тем более что в ближайшей перспективе масштабного отказа от ископаемых энергоносителей в мировой экономике не предвидится), и не нуждается в изменении.

В то же время, в условиях обострения глобальных ресурсных ограничений, напряженности в международных отношениях, конфликтов, в т.ч. и военных, следует учитывать необходимость обеспечения национальной безопасности, защиты стратегических ресурсов страны. Этот фактор осознается высшим военно-политическим руководством России, судя по усилению внимания к вооруженным силам и оборонно-промышленному комплексу, их активной реорганизации и увеличению их финансирования. Однако на этом фоне звучат (особенно со стороны экономистов либерального направления) критические суждения и опасения новой гонки вооружений, которая может лечь тяжелым бременем на российскую экономику. Безотносительно к разногласиям школ экономической науки, следует констатировать, что выполнение основополагающих программных документов в области развития оборонно-промышленного комплекса (ОПК) и перевооружения российской армии, действительно, происходит в условиях ужесточающихся бюджетных ограничений.

Сырьевая специализация национальной экономики отражается и на ее обрабатывающем секторе. Широко известны работы о т.н. «ресурсном проклятии» - как в обоснование этой концепции, так и в ее опровержение, см., например, [2, 3]. На первый взгляд, естественным кажется такое решение: использовать изобилие ресурсов для поддержки национальной промышленности, сделать это естественным преимуществом в глобальной конкурентной борьбе. Целесообразность протекционизма в отношении национальной промышленности, в смысле установления более низких цен на добываемые в стране ресурсы, по сравнению с поставляемыми на экспорт, является предметом ожесточенных дискуссий в любой богатой ресурсами стране. Экономисты либерально-неоклассической школы категорически выступают против таких мер, мотивируя их нарушением справедливости конкуренции, равенства условий и т.п. При этом следует учитывать, что, например, в России предприятиям приходится нести дополнительное бремя затрат, связанных со сложными природно-климатическими условиями, большими расстояниями и т.п. Таким образом, обсуждаемая политика могла бы способствовать выравниванию условий конкуренции, частичной компенсации дополнительных затрат и потерь. В то же время, разумеется, она не может не вызвать недовольства внешнеторговых партнеров страны. Представляют интерес военно-экономические аспекты такой политики. Насколько увеличатся потребные военные расходы, и не может ли их бремя нивелировать возможные выгоды протекционизма для национальной экономики?

В свете вышесказанного необходим экономический анализ условий гипотетического равновесия в мировом хозяйстве, при котором Россия, не претендуя на роль технологического лидера, тем не менее, может сохранять и производство некоторых видов благ (возможно, оказывая ему поддержку), но главным образом - специализируется на добыче ресурсов, а также обеспечивает защиту своего суверенитета, в т.ч. и от военных угроз. Такой анализ необходим для

· проверки реализуемости, устойчивости и эффективности описанного - и даже считающегося некоторыми специалистами желательным - положения дел;

· прогнозирования возможных нарушений описанного равновесия при изменениях технологий (в ресурсной, производственной, военной сферах),

· а также для планирования развития этих технологий в долгосрочной перспективе.

При этом нельзя не упомянуть об обширном массиве научных работ, также ориентированных на поиск и обоснование места России в мире, ее экономической политики, внешней и военной политики, в т.ч.

1) работ, посвященных моделированию экономического развития ресурсно-ориентированной экономики (см., например, [4, 5]). В целом ряде работ российских и зарубежных ученых особо выделяется ресурсно-сырьевой сектор, нередко рассматривается его взаимодействие с прочими секторами экономики (см., например, [6]). Следует подчеркнуть, что, как правило, соответствующие экономико-математические модели в подробной и содержательной постановке чрезвычайно сложны и требуют реализации на суперкомпьютерах, основаны на многоагентных подходах (см., например, [7]);

2) работ, посвященных экономике военного строительства и проблемам оптимизации оборонных расходов (см., например, [8, 9, 10]).

В то же время, наряду с работами экономистов в области военной экономики, экономической безопасности, авторы опираются и на труды экономистов институциональной школы (Г. Беккера, Р. Коуза, А. Алчияна и др.), посвященные экономике прав собственности и экономическим аспектам ее защиты, а также экономическому анализу преступного поведения, в особенности, преступлений против собственности (law&economics, раздел институциональной экономики, развитый в трудах Р. Познера, Г. Беккера и др.). Основная методологическая парадигма соответствующей области институциональной экономики предусматривает сопоставление затрат и выгод при захвате чужой собственности, а также затрат владельца на ее удержание и получаемого с нее дохода. Авторам представляется, что аналогичный подход в первом приближении применим и на уровне мировой экономики и глобальной политики.

Отличие данной работы от описанных состоит, во-первых, в попытке совместного учета трех основных факторов - сырьевой ориентации экономики, ее технологической отсталости и необходимости защиты источника ренты от силового захвата, и во-вторых, в том, что для этого используется предельно простой экономико-математический аппарат, т.е. предлагается простейшая модель, отражающая перечисленные факторы. Это открывает возможности ее использования в т.ч. и в дидактических целях.

1. Модель взаимодействия двух стран с учетом рыночной конкуренции, торговли ресурсами и военных угроз

Рассмотрим взаимодействие двух фирм, обозначаемых А и В, и расположенных в одноименных странах, представляющих, соответственно, обобщенный «Запад» и Россию. Фирмы производят однородные блага, продаваемые на едином глобальном рынке (включающем в себя потребителей обеих стран) с известным законом спроса. Предполагается, что на рынке благ фирмы конкурируют в соответствии с моделью дуополии Курно, см. [11]. Технологии производства фирм предусматривают расходование однородных природных ресурсов, а также прочие затраты. Считается, что указанные ресурсы находятся в собственности страны В, которая продает их обеим фирмам. Отдельно рассматриваются случаи продажи по единой цене и осуществление ценовой дискриминации, или даже передача ресурсов фирме В бесплатно (как крайний вариант протекционистской политики). В рамках данной модели считается, что страна А может предпринять силовой захват ресурсов, и тогда эти ресурсы будут доставаться фирме А бесплатно, а фирма В прекращает существование, как и соответствующая страна (впрочем, ее жители как потребители благ продолжают существование).

Обозначим паритетные затраты на защиту и на захват ресурсов страны В, соответственно, и (в пересчете на год). Отклонение сумм военных расходов от указанных равновесных уровней (страны В - в меньшую сторону, или страны А - в большую) приведет к захвату ресурсов страны В. Зависимость считаем монотонно возрастающей, что соответствует физическому смыслу, и обеспечивает существование и единственность обратной функции. Существует ряд работ, которые дают представление о виде этой функции (например, модель Ланкастера, описанная в книге [12]). Здесь предполагается, что эта зависимость является линейной, однако для рассмотрения различных случаев соотношение военных расходов может быть изменено.

В расчетах была принята простейшая линейная функция спроса:

, где - цена благ; , - постоянные коэффициенты линейной функции спроса; - суммарный выпуск обеих фирм, а - выпуск -й фирмы, .

Также была принята следующая функция затрат в производственном секторе:

, , где - цена ресурсов, - удельный расход ресурсов на производство единицы благ -й фирмой (ресурсоемкость), - прочие производственные затраты -й фирмы на единицу продукции, .

В рамках модели дуополии Курно, при таких исходных данных, можно посчитать равновесные объемы выпуска фирм (см. [11, 13]). Тогда можно оценить национальные доходы стран (за вычетом военных расходов) при мирном сосуществовании и конкуренции:

;

.

В том случае, если фирма А останется на рынке монополистом в случае предпринятого силового захват ресурсов страной А, и если при этом ресурсы будут доставаться фирме А бесплатно, тогда ее национальный доход с учетом затрат на захват ресурсов составит: . Если же страны продолжают мирное сосуществование, но фирма В в силу нерентабельности будет закрыта, тогда величины национального дохода стран А и В составят, соответственно: и .

Для простоты не будем учитывать зависимость доходов потребителей (и, следовательно, предъявляемого ими спроса на блага) от доходов фирм и национальных доходов соответствующих стран - хотя в реальности, разумеется, такая зависимость существует, и даже в простейших моделях общего экономического равновесия (например, в модели Вальраса, см. [11]) учитывается непосредственно, в составе бюджетного ограничения потребителей. Это можно трактовать следующим образом. Например, при заданной функции совокупного рыночного спроса на блага можно вычислить равновесные выпуски, прибыли фирм и значения национального дохода на данном шаге итеративного алгоритма. На следующем шаге эти значения национального дохода можно использовать для пересчета функции совокупного рыночного спроса на блага, после чего вновь вычислить равновесные выпуски, прибыли фирм и значения национального дохода, и т.д., пока значения в соседних итерациях не будут достаточно близкими. Строгого доказательства сходимости такого итеративного алгоритма в данной работе не приводится. экономика промышленность инвестиция

Итак, в рамках предложенной модели игроки могут выбирать между следующими стратегиями:

· страна В - продолжать собственное производство благ (в случае, если ), либо прекратить его, а также продолжать оборону своих ресурсов, получая за них рентные доходы и неся оборонные расходы, либо прекратить сопротивление и потерять свою международную субъектность;

· страна А - продолжать мирное сосуществование со страной В, выплачивая ей ренту за ресурсы, либо захватить их, понеся соответствующие затраты.

При каких сочетаниях стратегий возможно мирное сосуществование? У страны В может быть 4 стратегии, и в случаях, когда она выбирает защиту своих ресурсов (продолжая производство благ или прекратив его), страна А будет стоять перед выбором - предпринять силовой захват ресурсов либо продолжить мирное сосуществование. Таким образом, условия искомого равновесия таковы:

- при ,

или - при .

Первый вариант имеет место при , т.е. при .

Условие положительности национального дохода страны В имеет вид

.

Условие незаинтересованности страны А в захвате ресурсов страны В имеет вид

.

В конечном счете, было бы целесообразно выразить все приведенные неравенства через цену ресурсов . Этот параметр здесь рассматривается как экзогенный, он определяется страной В как собственником ресурсов. С одной стороны, чем выше эта цена, тем выше рентные доходы страны В от экспорта ресурсов. С другой стороны, удорожание ресурсов снижает конкурентоспособность собственного производства благ (которое, по условию, в стране В является более ресурсоемким) - если только в его отношении не проводится политика ценовой дискриминации. Кроме того, оно усиливает стимулы для страны А к силовому захвату этих ресурсов. Следовательно, необходимо найти диапазон значений цены ресурсов , в котором мирное сосуществование возможно, и этот диапазон, по меньшей мере, должен быть непустым - что определяется прочими параметрами модели, в т.ч. как параметрами производственных технологий, так и параметрами военных «технологий».

2. Результаты параметрических расчетов и их качественный анализ

Несмотря на принципиальную возможность идентифицировать параметры предложенной модели и провести с ее помощью хотя бы приблизительные, но практические расчеты, на данный момент авторы не располагают оценками необходимых параметров. В то же время, даже на основе абстрактных значений модельных параметров, варьируя их в широком диапазоне, можно провести качественный анализ поведения модели при различных соотношениях параметров. При этом представляют интерес следующие вопросы:

1) Насколько устойчиво достижимое равновесие, т.е. насколько широк диапазон взаимовыгодных цен на ресурсы и насколько велики «запасы устойчивости», с которыми выполняются полученные выше неравенства?

2) Как влияет на равновесное состояние (его эффективность для обеих сторон и устойчивость) синхронный сбалансированный рост военных расходов обеих сторон (гонка вооружений)?

3) Как изменится благосостояние сторон и потребный уровень военных расходов, если

· страна В будет проводить протекционистскую политику в отношении фирмы В, предоставляя ей природные ресурсы бесплатно?

· будет сокращаться или возрастать разрыв в уровне производственных технологий стран А и В - как в части ресурсоемкости, так и в части прочих производственных расходов?

· будет изменяться сбалансированное соотношение военных расходов (вследствие развития технологий обороны и нападения)?

В конечном счете, такой анализ призван дать качественные рекомендации: в каких условиях, при каких сочетаниях параметров военных и производственных технологий стран А и В стране В следует проводить ту или иную политику: протекционизм в отношении своей промышленности или политику единых цен на ресурсы, наращивание военных расходов либо их сокращение. Помимо краткосрочных рекомендаций, справедливых при сложившемся сочетании технологических параметров, важно получить рекомендации по приоритетным направлениям инновационного развития технологий: следует ли сделать акцент на улучшении военного паритета (создании технологий «асимметричного ответа», который сделал бы силовой захват ресурсов страны В существенно более дорогостоящим, чем их оборона), или на совершенствовании производственных технологий (в свою очередь, следует ли направить усилия на сокращение их ресурсоемкости или на снижении прочих производственных расходов). Это - актуальные вопросы стратегического планирования инновационного развития России - как в гражданской промышленности, так и в оборонной. Именно предложенный в данной работе подход позволяет, по мнению авторов, рассматривать их в комплексе. Причем, здесь рассматривается взаимосвязь гражданских и оборонных технологий не только «на стороне предложения», т.е. с учетом их технологической общности, наличия технологий двойного назначения и т.п. (эти аспекты глубоко изучены в многочисленных работах по экономике ОПК и его конверсии), но и «на стороне спроса»: изменения в гражданских технологиях могут изменять положение на глобальных рынках благ и ресурсов, усиливая или ослабляя военные угрозы и вызывая необходимость развития военных технологий.

Для проведения иллюстративных расчетов примем следующие начальные значения модельных параметров:

· параметры функции спроса: = 10, = 2;

· ресурсоемкость производственных технологий: = 0,2; = 0,3;

· прочие производственные издержки на единицу продукции: = 1; = 3;

· паритетные уровни военных расходов: = 5; = 3.

На рис. 1 представлены полученные при этих значениях параметров модели графики зависимостей национального дохода стран А и В при мирном сосуществовании от цены ресурсов, добываемых в стране В. В виде горизонтальной штрихпунктирной линии представлен уровень национального дохода страны А при захвате страны В, поскольку в этом случае фирма А уже не платит никакой цены за ресурсы. Национальный доход обеих стран оценивается с учетом рентабельности фирмы В: если в сложившихся условиях она была бы убыточной, она закрывается, и фирма А получает монопольную прибыль (производя объем благ, опять-таки, оптимальный для монополиста), а страна В получает доход только в виде ренты от продажи ресурсов фирме А. Если бы страна В занималась только продажей ресурсов, ее национальный доход принимал бы значения, изображенные штриховой линией. Если этот график ниже маркированного графика национального дохода страны В, значит, ей выгодно вести и собственное производство благ, а если эти графики совпадают, фирма В, действительно, закроется как убыточная.

Рис. 1. Значения национального дохода стран А и В при мирном сосуществовании и национального дохода страны А при захвате страны В.

Сопоставление национальных доходов страны А при мирном сосуществовании и при захвате чужих ресурсов показывает, что мирное сосуществование выгоднее для этой страны, если цена ресурсов страны В не превышает = 13. В то же время, национальный доход страны В, с учетом оборонных затрат, становится положительным лишь при цене ресурсов не ниже = 5. Таким образом, диапазон взаимовыгодных цен ресурсов - от 5 до 13, причем, можно увидеть, что в этом промежутке «запас устойчивости» для стран А и В, например, при = 11 составляет 0,32 и 0,98, соответственно. При этом национальные доходы стран составят, соответственно, 5,45 и 0,98, т.е. страна А, обладающая лучшими технологиями, будет в 5,5 раз богаче страны В, вынужденной оборонять свои ресурсы, и получающей при = 11 около 99 % дохода именно от их продажи, а не от производственной деятельности. В свою очередь, 75% совокупных доходов она вынуждена тратить на оборону.

На рис. 2 представлены аналогичные графики, однако полученные в предположении, что страна В проводит протекционистскую политику в отношении национальной промышленности, предоставляя фирме В необходимое количество ресурсов бесплатно. Естественно, это позитивно отражается на экономическом положении данной фирмы и на национальном доходе страны В (хотя она и лишается части сырьевой ренты). В то же время, у страны А существенно усиливаются стимулы для силового захвата чужих ресурсов - он становится привлекательнее мирного сосуществования уже при цене ресурсов, немногим превышающей = 3. Однако в данном случае страна В не обладает достаточным экономическим потенциалом, чтобы существенно повысить уровень своей обороноспособности и затруднить нападение на себя.

Рис. 2. Значения национального дохода стран А и В при мирном сосуществовании и протекционистской политике страны В в отношении собственного производства, и национального дохода страны А при захвате страны В.

Если предположить, что зависимость - линейная, тогда следует пропорционально увеличить военные расходы обеих стран. Например, если они возрастут в полтора раза и станут равны = 7,5 и = 4,5, как представлено на рис. 3., тогда появляется небольшой диапазон взаимовыгодных цен при от 8 до 10, при которых силовой захват страны В становится невыгодным для страны, однако с незначительным запасом, составляющим при = 9, соответственно, 0,42 и 0,29 для стран и А и В. Их национальный доход за вычетом оборонных затрат составит, соответственно, 3,04 и 0,29, т.е. страна А в 10,5 раз богаче страны В.

Рис. 3. Национальные доходы стран А и В при протекционистской политике страны В в отношении собственного производства ( = 7,5 и = 4,5).

При дальнейшем пропорциональном увеличении военных расходов стран, например, до = 10 и = 6 (см. рис. 4) диапазон взаимовыгодных цен становится значительно больше - приблизительно, от = 15 до 24, а запас устойчивости при = 20 составляет 0,38 и 0,5, для обеих стран соответственно. В данной ситуации страна В приобретает больший запас устойчивости по сравнению с предыдущим примером, но может существовать только при существенно более высоких ценах на ресурсы. Заметим, что национальный доход страны В (за вычетом оборонных расходов) практически вдвое ниже, чем в исходном состоянии на рис. 1. Т.е. некоторый выигрыш, достигнутый благодаря протекционистской политике в отношении собственного производства, будет в данном примере нивелирован ростом оборонных затрат.

Рис. 4. Национальные доходы стран А и В при протекционистской политике страны В в отношении собственного производства ( = 10 и = 6).

Интересно отметить также поведение национального дохода страны В, оказывающей поддержку своей промышленности путем предоставления ей бесплатных ресурсов, изображенное на рис. 4, которое кажется неочевидным на первый взгляд. Хотя удорожание ресурсов, казалось бы, однозначно выгодно стране В, равновесный выпуск фирмы А падает из-за этого повышения цен. Это приводит к тому, что потребление ресурсов со стороны фирмы А снижается, а следовательно, снижается доход страны В от продажи ресурсов. До определенного момента (здесь - до = 22) повышение цен на ресурсы может компенсировать такое падение потребления ресурсов фирмой А, но на определенном этапе, потребление падает настолько, что дальнейший рост цен становится невыгоден стране В, т.к. ее национальный доход начинает падать. Что интересно, в процессе повышения цен на некотором этапе национальный доход страны А и В сравниваются и в дальнейшем доход В может даже становиться выше, однако ввиду высоких военных затрат захват страны В остается для страны А все еще невыгоден. На основании данного примера можно сделать вывод, что повышение цен на ресурсы, не всегда может оказаться выгодным для страны В, хотя и может вызывать повышение ее национального дохода до определенного порога.

Таким образом, при рассмотренных сочетаниях технологических параметров для страны В не оправдана протекционистская политика, так как она приводит к усилению стимулов для страны А к захвату страны В (уже для подавления конкурента на рынке благ). Можно поддерживать военный баланс путем повышения уровня обороноспособности, однако при этом падает национальный доход страны В за вычетом оборонных затрат.

В вышеприведенных примерах считалось, что производственные технологии страны В лишь незначительно уступают технологиям страны А по ресурсоемкости, а по прочим производственным затратам - в 3 раза. Как показано в работе [13], чрезвычайно интересно рассмотреть ситуацию существенно большего - например, более чем двукратного - превосходства страны-лидера в части ресурсоемкости производственных технологий. Сохраняя исходные данные предыдущих примеров, примем = 0,1; = 0,3. То есть увеличим технологическое превосходство стороны А. Полученные при этом графики значений национального дохода без протекционизма при = 2,5 и = 1,5 приведены на рис. 5.

Рис. 5. Национальные доходы стран А и В при единой цене ресурсов ( = 0,1; = 0,3; = 2,5; = 1,5).

Обращает на себя внимание необычное поведение графика национального дохода страны А - подчеркнем, импортера ресурсов - при их удорожании на рис. 5. Вначале, до определенного уровня цены ресурсов, ее национальный доход (а изначально - прибыль фирмы А) возрастает. Этот «парадокс» легко объясняется при анализе выражений для равновесных выпусков и прибылей фирм, обладающих различными технологиями. В числителях этих выражений можно увидеть комбинации вида (- 2). Т.е. при двукратном и более превосходстве фирмы-лидера над конкурентами в части ресурсоемкости технологий, удорожание ресурсов идет ей на пользу. Такое явление, названное в работе [13] «ловушкой лидерства», имеет место в различных областях и не связано с конкретной спецификацией используемых здесь моделей (она определяет лишь конкретный пороговый уровень превосходства - он является постоянным и двукратным именно для линейных функций спроса и затрат).

На рис. 5 видно, что существует некоторый диапазон цен ресурсов, при котором мирное сосуществование выгодно для обеих стран. Запас устойчивости в этом случае при = 10 составит 0,38 и 0,5 для стран А и В, а их национальные доходы за вычетом оборонных затрат - соответственно, 8 и 0,5, т.е. страна А окажется в 16 раз богаче страны В. В случае увеличения военных расходов (рис. 6, = 5; = 3), естественно, снижается стимул для страны А предпринять попытку захвата ресурсов, но существование страны В возможно только при высоких ценах на ресурсы. При этом в обоих случаях, и на рис. 5 (при = 10), и на рис. 6, она прекращает производственную деятельность, и сосредотачивается на добыче и продаже сырья. Но второе равновесие, изображенное на рис. 7, менее выгодно как для страны-экспортера ресурсов В, так и для страны А. Таким образом, странам выгоднее договориться о продаже ресурсов по умеренной цене, что позволит и оборонные расходы страны В держать на умеренном уровне.

Рис. 6. Национальные доходы стран А и В при единой цене ресурсов ( = 0,1; = 0,3; = 5; = 3).

Выводы

Обобщая результаты проведенных параметрических расчетов, можно сделать следующие качественные выводы.

1) При прочих равных условиях, протекционистская политика страны В в отношении собственного производства часто не является выгодной, поскольку протекционизм, повышая конкурентоспособность национального производства, в то же время, повышает стимулы для стран-конкурентов прибегнуть к военному вмешательству, а рост потребных оборонных расходов может нивелировать рост доходов от производства и продажи благ.

2) Многократное отставание эффективности производственных технологий страны-обладателя ресурсов опасно, причем особенно опасно отставание по ресурсоемкости. При этом в ситуации многократного отставания от лидера по ресурсоемкости технологий (в ситуации «ловушки лидерства») обеим странам выгодно договориться о продаже ресурсов по умеренной цене, что позволит сохранять и военный паритет на умеренном уровне.

3) При сокращении отставания от лидера в сфере производственных технологий, может потребоваться повышение военных расходов страны-обладателя ресурсов (для повышения запасов устойчивости и расширения диапазонов взаимовыгодных цен), так как для стран-технологических лидеров может стать более выгодным военное вмешательство, причем, уже для устранения рыночного конкурента. Таким образом, иногда инновационное развитие производственных технологий не ослабляет угрозу для страны-обладателя ресурсов, а, напротив, усиливает ее. Таким образом, опровергается стереотип, гласящий, что сильная оборона требуется, в первую очередь, рентоориентированным сырьевым экономикам, а для инновационных лидеров, специализирующихся на обрабатывающем производстве, развитие военных технологий неактуально (кроме как для экспорта вооружений).

4) Повышение эффективности наступательных вооружений приводит к «схлопыванию» диапазона взаимовыгодных цен ресурсов в силу большей выгодности захвата ресурсов для стран-технологических лидеров и уменьшения национального дохода стран-обладателей ресурсов. Повышение же эффективности оборонительных вооружений расширяет взаимовыгодный диапазон цен и снижает выгодность военного захвата ресурсов странами-лидерами, улучшая экономическое положение стран-обладателей ресурсов и открывая перед ними - в зависимости от исходного соотношения технологических параметров - не только возможности получения сырьевой ренты, но и возможности инновационного развития производственных технологий.

Список литературы

1. Иноземцев В.Л. Сырьевая специализация может быть благом для России // Ведомости. - М., 2013. - 6 августа.

2. Sachs J. D., Warner A. M. Natural Resource Abundance and Economic Growth / NBER Working Paper Series. Working Paper 5398. 1995.

3. Полтерович В.М., Попов В.В., Тонис А. Механизмы «ресурсного проклятия» и экономическая политика // Вопросы экономики. - М., 2007. - № 6. - С. 4-27.

4. Фетисов Г. «Голландская болезнь» в России: макроэкономические и структурные аспекты // Вопросы экономики. - М., 2006. - № 12.

5. David P., Wright G. Increasing Returns and the Genesis of American Resource Abundance // Industrial and Corporate Change. 1997. - N 6(2). - P. 203-45.

6. Анисимова Т.Ю. Моделирование влияния энергоемкости производства на макроэкономические показатели функционирования экономики // Вестник Казанского технологического университета. 2009. - № 2. - С. 215-222.

7. Бахтизин А.Р. Агент-ориентированные модели экономики. - М.: Экономика, 2008. - 279 с.

8. Викулов С.Ф., Хрусталев Е.Ю. Военно-экономический анализ современных оборонных проблем России // Экономический анализ: теория и практика, 2012. - № 12. - С. 2-9.

9. Хрусталев Е.Ю. Концептуальный подход к анализу процессов экономического обеспечения военной безопасности государства // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. - М., 2010. - № 35. - С. 8-15.

10. Викулов С.Ф., Хрусталев Е.Ю. Методы оценки военно-экономической эффективности военного строительства // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. - М., 2010. - № 21. - С. 8-13.

11. Клочков В.В. Экономика: учебное пособие для вузов. - М.: ИНФРА-М, 2012. - 684 с.

12. Арнольд В.И. “Жесткие” и “мягкие” математические модели. - М.: МЦНМО, 2000. - 32 с.

13. Болбот Е.А, Клочков В.В. Приоритеты инновационного развития: конкурентное преимущество и общие интересы // Труды МФТИ. - М., 2010. - Т. 2, № 3. - С. 22-31.

Размещено на Allbest.ru