Модернизация сельского хозяйства России как особый приоритет современной аграрной политики

Размещено на http://www.allbest.ru/

МОДЕРНИЗАЦИЯ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА РОССИИ КАК ОСОБЫЙ ПРИОРИТЕТ СОВРЕМЕННОЙ АГРАРНОЙ ПОЛИТИКИ

Буздалов И.Н.

В провозглашенном властями курсе на модернизацию России особое значение имеет обеспечение широкого народнохозяйственного подхода к качественному преобразованию всех сторон производственной деятельности и социальных условий труда в нынешнем российском сельском хозяйстве. Вследствие особой жизненной важности отрасли, ее базового статуса в экономике страны от реальных достижений в осуществлении этих преобразований зависит прогресс развития общества в целом, прежде всего, повышение уровня и качества жизни людей, крайне низкого у сельского населения. К сожалению, за два десятилетия рыночных преобразований сельское хозяйство, особенно социальная сфера села, не вышло из состояния отсталости и деградации. Оно по-прежнему не способно на должном уровне прокормить население страны отечественной продукцией.

Перманентный дефицит собственного продовольствия, особенно животноводческой продукции, приходится восполнять беспрецедентным импортом (42 млрд. долл. в 2011 г.). Он превышает объемы годовой реализации продукции российскими производителями в закупочных ценах и составляет свыше 1/3 потребляемых населением страны продуктов питания, а в крупных городах - более половины. При этом сами средние душевые нормы потребления наиболее ценных из них (мясо, молоко, рыба, фрукты) сократились по сравнению даже с «застойным» периодом. Не трудно представить, какой трагедией для страны может обернуться перекрытие по тем или иным причинам импортных каналов снабжения. Мгновенно и без всяких призывов вся ее городская территория превратится в сплошную Болотную площадь.

О крайне неблагополучном положении нашего сельского хозяйства свидетельствует выпадение за годы реформ из обработки около 40 млн. гектаров запустевших и зарастающих кустарником сельскохозяйственных угодий, в том числе и уникальных черноземных земель. Деградирует качество оставшихся в обороте земельных угодий, 17 тыс. сельских поселений исчезло за это время с карты страны, а многие еще оставшиеся обезлюдели. На обширной части сельскохозяйственной территории страны некому работать и даже вести обывательские разговоры о модернизации.

Такого крестьянского производителя, которого называли «сеятелем и хранителем государства», источником его духовных и нравственных сил, практически почти не осталось. Ему на смену не пришел класс современных, владеющих последними достижениями науки и техники культурных сельских хозяев. Между тем формирование нового сельхозпроизводителя с мировыми стандартами профессионализма и качества жизни - практически нерешенная острейшая социальная проблема, непременное условие общественной гармонии в стране, ее всесторонней системной модернизации.

Продразверстка, затем, после нэповской передышки, насильственная коллективизация, жестокое раскулачивание, голодомор, война, унесшая миллионы сельчан, сожженные и разграбленные деревни на оккупированной территории, послевоенные хрущевские и последующие эксперименты, бездумные реорганизации управленческих структур, все это тяжелое наследство дает о себе знать и сказывается на нынешней судьбе сельского хозяйства и самого крестьянского сословия.

В предпринятых с начала 90-х годов XX в. стратегически неотложных, но практически спонтанных и сумбурно осуществленных рыночных преобразованиях, полумерах и декларациях по обеспечению приоритета сельского развития, возрождение села в экономической политике государства оказалось на последнем месте. Специфика и роль отрасли в социально-экономическом оздоровлении страны не была оценена, и поэтому и без того подорванное аграрное производство подверглось особенно болезненным экспериментам, на многие годы отброшено вспять. Допущенные серьезные ошибки и просчеты в отношении сельского развития до сих пор глубоко не проанализированы и тем более не исправлены. Все это позволило академику Л.И.Абалкину не без основания оценить положение в деревне как продолжающуюся «аграрную трагедию России» Вопросы экономики. - М., 2009. - № 9..

Под прикрытием воспроизводящего эту трагедию следования по замысловатому «особому российскому пути» с его «крутыми поворотами» и переворотами, безумными экспериментами, надуманными «амбициозными» проектами и т.д., страна продолжает напоминать спотыкающегося, хромающего спутника, у которого на одной, городской ноге, изрядно поношенный сапог, а на другой - прохудившийся лапоть. Какой-то таинственной обреченности идти по этому загадочному пути умом действительно не понять, но его абстрактный жупел весьма удобен властям для своеобразной иллюстрации российской исключительности и вместе с тем оправдания провалов, абсурдности «исторических» решений в рамках движения по нему и списания этих провалов на «культ личности», перегибы и т.д., возложения вины за них (в данном случае в сельском развитии) на стрелочников-исполнителей.

Достаточно внимательно взглянуть на общее болезненное состояние аграрного сектора страны, на показатели сельской демографии, качество человеческого капитала и производственно-технической базы на селе, использование земельных ресурсов, на состояние социальной и инженерной инфраструктуры, уровень жизни селян, сельскую занятость, трудовую активность, миграцию из села, особенно молодежи, чтобы убедиться в глубине испытываемого современным сельским хозяйством острейшего системного кризиса - наглядного отражения результатов следования по «особому пути» и констатации факта отсутствия в стране внятной государственной стратегии и действенных макроэкономических мер по модернизации и инновационному развитию отрасли.

Исходным и определяющим народнохозяйственным условием такого развития является эквивалентный обмен, ценовая и общая структурная сбалансированность экономики, подкрепленная объективно необходимой дополнительной протекционистской бюджетной поддержкой сельского хозяйства. На деле ценовой диспаритет на аграрную и нужную селу промышленную продукцию перешел все разумные границы. Это обусловило рассчитанную при сопоставимой оценке оплаты труда в сельском хозяйстве перманентную убыточность отрасли. Сельскохозяйственные производители ныне затрачивают на покупку трактора, комбайна и т.д. в 6-8 и более раз больше зерна, молока, мяса и т.д., чем до начала реформ. Это главный, но не единственный канал фискальных изъятий из аграрного сектора в другие секторы и сферы экономики подавляющей части вновь созданной в нем стоимости, что лишает отрасль необходимых для реальной модернизации собственных накоплений. Сельское хозяйство оказалось в безвылазной долговой яме, так как кредиторская задолженность СХО, достигшая в 2011 г. 1,7 трлн. рублей, перешла все допустимые границы, многократно превышает их годовой валовой доход и в 1,5 раза больше выручки от реализации продукции.

Осуществлять модернизацию - значит заинтересовать в её осуществлении непосредственных производителей. По официальным данным уровень оплаты в сельском хозяйстве с 95% к среднему по стране уровню в 1990 г. снизился до 53% в 2011 г. Это явилось прямым подрывом стимулов к производительному труду и вместе с тем главной причиной оттока из села трудоспособного населения, прежде всего, молодежи, хотя всякому ясно, что от ее трудовой активности и желания оставаться и работать в деревне решающим образом зависит будущее аграрного сектора страны. Ухудшается гендерная структура сельской молодежи, ее физическое состояние. Это относится и ко всему трудоспособному сельскому населению. Село отличается крайне низким уровнем и качеством жизни, лидирует по уровню бедности, потреблению алкоголя на душу населения (вдвое более высокому по сравнению с городом), заболеванию туберкулезом, числу самоубийств и умственно отсталого населения на 10 тыс. человек. Сохраняется разрыв в продолжительности жизни между сельчанами и горожанами.

Деградирует состояние необходимых для модернизации отрасли основных производственных фондов отрасли. Доля инвестиций в основной капитал аграрного сектора в их общем объеме по народному хозяйству снизилась за 1990-2011 гг. в текущих ценах с 17,8 до 4,5%. Это также ничем не оправданное ущемление важнейшей отрасли экономики уже потому, что доля сельского хозяйства в стоимости основных фондов страны (включая землю) составляет более 10%. При этом до реформы (1988-1990 гг.) на долю государства приходилось более половины капиталовложений в аграрный сектор, а рентабельность в нем составляла 30%. Теперь, при фактической убыточности отрасли доля государственных капиталовложений снизилась до символического уровня - 2%, что крайне негативно повлияло на состояние технической базы его модернизации.

Тракторный парк с 1365,6 тыс. шт. в 1990 г. сократился до 305,0 тыс. шт. в 2010 г., зерноуборочных комбайнов, соответственно, с 407,8 до 90,0 тыс. шт. Нагрузка пашни на 1 трактор возросла за этот же период с 85 до 226 га, посевов на 1 зерноуборочный комбайн со 152 до 344 га и т.д., что в 4-5 и более раз превышает эти нагрузки в США, Англии и других стран с действительно индустриально развитым сельским хозяйством. Сельхозтехника крайне изношена, и сроки ее эксплуатации перешли все разумные границы. В крайнем упадке находится вся система сельскохозяйственного машиностроения.

Признак модернизации - повышение экономического плодородия почвы. На самом деле его уровень, прежде всего, вследствие сокращения удобрения полей стремительно снижается. При общем увеличении с 15,9 до 16,2 млн. т производства минеральных удобрений (и одновременно резком удорожании их за тот же период) внесение удобрений в почву сократилось с 9,9 до 2,0 млн. т, а в расчете на 1 га посевных площадей с 88 до 35 кг. Это негативно сказывается на урожайности сельскохозяйственных культур. На площади почти 90% пашни не вносятся органические удобрения. Вынос питательных веществ из почвы в 3 раза превышает их внесение. Более 80% произведенных в стране минеральных удобрений экспортируется и используется для повышения продуктивности земель бразильских и других западных фермеров. ценовой бюджетный аграрный протекционизм

Таким образом, призрачность реального модернизационного потенциала в развитии российского сельского хозяйства очевидна. В то же время фактическое положение дел представителями аграрного ведомства и высших властей государства подменяется эйфорией по поводу якобы успешных дел в сельском хозяйстве, выражающихся, в частности в росте зернового экспорта (в 2013 г. он оценивается в 16 млн. тонн). Однако этот показатель отражает заведомую диспропорциональность в развитии отрасли, сужение кормовой базы, прежде всего ее комбикормового компонента, что ведет к огромным закупкам продукции животноводства, особенно говядины. Зерно экспортировали и в годы якобы «социалистических» преобразований в деревне, оставляя животных и самих крестьян на голодном пайке.

О реальном благополучии в развитии сельского хозяйства и обеспечении продовольственной безопасности можно будет судить лишь при условии основанного на интенсивных факторах развития отрасли экспорта животноводческой продукции и полного удовлетворения страны в отечественном картофеле, овощах, а также основных видах садоводческой продукции. По этим важным продуктам страна находится в недопустимой по имеющимся в стране условиям и возможностям импортной зависимости. Добиться реальных сдвигов в модернизационной стратегии в сельском хозяйстве, особенно в его социально-трудовой сфере можно лишь на основе обеспечения главного народнохозяйственного по своей сути условия - эквивалентного обмена, подкрепленного активной протекционистской поддержкой села и преодоления порочной практики перекачки создаваемого в сельском хозяйстве национального дохода в пользу «партнеров» сельского хозяйства по АПК, заготовителей, торговцев, посредников, перекупщиков и фискальных органов государства.

В теории и практике перекачки заложена общая социально-экономическая ущербность аграрной политики, лишенной в силу этого полномасштабного и высококвалифицированного проведения и завершения современной рыночной аграрной реформы и возможностей создания необходимого социально-экономического потенциала системной модернизации сельского хозяйства, всего АПК. С этих позиций экономически несостоятельными и социально несправедливыми являются идеи и практические государственные решения рассматривать и использовать сельское хозяйство как донора для обеспечения других общественных нужд, какими бы «историческими» и прочими потребностями это донорство не мотивировалось. Масштабы производимого в отрасли национального дохода позволяют успешно и форсированно осуществлять модернизацию отрасли, если отказаться от подрывающей производительные силы села перекачки, т.е. перестать бесцеремонно обирать крестьянство.

Показывая несостоятельность, деструктивность теории так называемого «первоначального социалистического накопления» и отвечая «практикам» безответственного, насильственного введения ее в российской деревне во второй половине 20-х годов XX в. в форме так называемой «чрезвычайщины», пресловутой политики военно-феодальной эксплуатации советского крестьянства, Н.И.Бухарин предупреждал о разрушительных последствиях такой теории и практики, причем не только для сельского хозяйства, но и для экономики страны в целом. «Наивно полагать, - писал он, - будто максимум годовой перекачки средств из сельского хозяйства в промышленность обеспечит максимальный рост индустрии. Наоборот, длительно наивысший темп получается при таком сочетании, когда промышленность поднимается на активно растущем (подчеркнуто мною - И.Б.) сельском хозяйстве. В этом случае индустриализация вместо «паразитарного» процесса по отношению к деревне становится средством ее величайшего преобразования и подъема» Бухарин Н.И. Избранные произведения. - М.: Политиздат, 1988. - С. 410..

Беспрецедентные результаты такого сочетания и межотраслевого взаимодействия доказаны практикой всех современных индустриальных стран с высокоразвитым сельским хозяйством. Если бы соблюдались оптимальные соотношения и пропорции развития промышленности и сельского хозяйства в России за 1928-1940 гг., то крестьянство не было бы доведено до крайнего уровня бедности, а страна могла бы поднять промышленную, в том числе военную мощь на более высокий уровень. «Нет сомнения, - пишет академик Ю.С.Пивоваров, - что советская власть нанесла страшный удар по человеку и привела к антропологической катастрофе. Тот тип индустриализации, который Сталин навязал России, оказался тупиковым. По подсчетам ученых, если бы развитие России продолжалось так, как оно шло с конца XIX в. и до 1917 г., то к 1940 г. Россия приблизилась бы к США» Профиль. - М., 2008. - № 32. - С.21.. Опровергнуть этот вывод вряд ли возможно.

Власти современной России и субъекты монопольного окружения сельского хозяйства, бесспорно, ослабили бремя перекачки. Селу возвращается часть изымаемых у него государством, посредниками, «партнерами» по АПК доходов, но суммы этого возврата не отвечают принципам эквивалентного обмена и социальной справедливости в отношении крестьянства. В 2009-2012 гг. по расчетам на товарную продукцию сельского хозяйства государство и субъекты монопольного окружения села «выкачивали» из отрасли в среднем за год по 1,3 триллиона рублей вновь созданной стоимости отрасли. Селу же было возвращено через бюджетные назначения 1/10 этой суммы, причем непосредственные производители получили менее ј этих назначений. На 2010 г. аграрный бюджет вообще был сокращен до 104 млрд. руб. (9% суммы перекачки), т.е. до 3,5 млрд. долларов. Для сравнения: правительство Китая в последние годы выделяло из бюджета на поддержку сельского хозяйства в расчете на 1 га посевной площади в 30 раз больше средств, чем в России, что стремительно меняет всю картину сельского развития. В нашей стране даже «разрешенные» правилами ВТО размеры господдержки села в сумме 9 млрд. долларов выделяются на 50%.

Нет необходимости говорить о роли в модернизации сельского хозяйства активной политики аграрного протекционизма во всех развитых странах. Здесь отрасль является действительным приоритетом экономической и социальной политики, что неизменно отражается в структуре государственного бюджета и абсолютных размерах его аграрного сегмента. У нас, к сожалению, в этом отношении преобладают декларации или объяснения «уже утвержденными» параметрами бюджета, которые можно характеризовать как проявления легковесности или явной безответственности «утверждающих» в узловых вопросах экономической политики государства. В умах некоторых представителей экономического блока правительства вообще господствует догма о сельском хозяйстве, как «черной дыре». Согласно этой догме аграрная составляющая государственного бюджета страны сокращена до 1,2% на 27% населения страны против, например, 12% в «союзной» Республике Беларусь, 40% в бюджете ЕС. Фактические размеры господдержки лишь в малой доле компенсирует убыточность сельского хозяйства, тогда как модернизационная направленность развития отрасли предполагает обеспечение оптимального для необходимых накоплений уровня рентабельности СХО.

Государственная программа развития сельского хозяйства до 2012 г., предусматривавшая увеличение субсидирования и других видов поддержки сельского хозяйства определила его рентабельность (при той же вдвое заниженной оплате труда) на уровне 10% (вместо необходимой 20- 25% при нормальной, средней по экономике оплате). В Программе делается упор на меры по кредитованию села, но обходятся острые вопросы ценообразования в АПК, прежде всего прямой целевой поддержки аграрных цен. В развитых странах современного мира она составляет до 80% общих размеров бюджетной поддержки, что как раз и является одним из узловых моментов целенаправленного регулирования агропродовольственного рынка и государственной поддержки процессов инновационного развития и всего процесса последовательной интенсификации сельского хозяйства. У нас по указанной Госпрограмме на регулирование этого рынка выделялось лишь 1,3% всех предусмотренных на нее финансовых средств, т.е. практически почти ничего. Считается (и это отражено в новой Госпрограмме по селу на 2013-2020 гг.), что все проблемы решит льготное кредитование, лизинг, разного рода субъективно устанавливаемые льготы.

Разумеется, важны и субсидированные, льготные кредиты, но их надо возвращать (наряду с колоссальной кредиторской задолженностью СХО, ставящей отрасль на грань банкротства). Финансовых возможностей такого возврата, если и далее «экономить» на заниженной оплате труда селян почти на 50% (тем самым «стимулируя» снижение трудовой активности и отток квалифицированных и перспективных работников из села), подавляющее большинство хозяйств, как показывает их финансовое состояние, не имеют. Совершенно иными были бы экономические условия воспроизводства в сельском хозяйстве при соблюдении и поддержке ценового паритета, что изменило бы и функции, и результативность кредитной политики. Зачем СХО залезать в заёмную («ростовщическую» по нынешним процентным ставкам) долговую яму, если они будут иметь собственные денежные источники, в том числе для покрытия сезонных затрат?

Понятно, что наряду с государственной поддержкой необходимы усилия самих СХО по повышению эффективности использования бюджетных и собственных ресурсов. Пока в той или иной мере это удается ограниченному числу хозяйств, прежде всего, представленным клубом «Агро-300», включающим 1,3% от общего числа крупных СХО. Здесь очевидна роль качества человеческого фактора, профессионализма руководителей таких хозяйств. Но одновременно это и результаты «добавочных» вложений, а, следовательно, более высокого уровня материально-технической оснащенности производства. Причем достигаются они, во-первых, за счет приоритетного получения целевых бюджетных и кредитных ресурсов. Как правило, перераспределение этих ресурсов (как и в советские годы для создания «маяков» и престижа местных властей) осуществляется «выборочно» в пользу ограниченного числа в основном крупных предприятий. Во-вторых, эти предприятия обычно находятся в более благоприятных природных условиях ведения сельского хозяйства, местоположения, сбыта продукции, т.е. получают значительные суммы рентных доходов. Эффективный механизм перераспределения дифференциальной ренты в сельском хозяйстве практически отсутствует.

Много сейчас говорят и пишут о достижениях в сельском хозяйстве Белгородской области. Достижения действительно имеются. Но, ведь, область с богатейшим природным потенциалом имеет еще и массированную бюджетную поддержку. В последние годы она получала до 15% инвестиционной поддержки села из федерального бюджета. Это почти столько, сколько получили все остальные 16 областей ЦФО. Доля же области в валовой продукции села всего 3,3%. Приписываются все достижения агрохолдингам, хотя эффективность в них по данным мониторинга их деятельности часто ниже, чем во многих самостоятельных СХО. И это не только в Белгородской области.

В эффективном осуществлении модернизационной стратегии особое значение имеет формирование модели аграрного сектора с рациональной социальной структурой, правильным соотношением организационных типов СХО, эффективными методами хозяйствования и государственного управления. Если, опираясь на мировой опыт и учитывая российскую специфику многообразия условий и систем ведения хозяйства, ориентироваться на такую модель, отвечающую задачам действительной модернизации отрасли, то в ней должны занять свои ниши фактически сложившиеся типы крупных и средних хозяйств с преобладанием высокотоварного производства, включая сельскохозяйственные кооперативы, преимущественно вертикального типа. В рамках последних, как и всюду в мире, будут успешно развиваться средние и мелкие товарные фермерские хозяйства. Перспективны и общества (товарищества) с ограниченной ответственностью, а также агрофирмы, агрокомбинаты, однако, при условии оптимизации их размеров и осуществления деятельности на основе рыночных методов хозяйствования.

Учитывая, что процесс модернизации и одновременно рационализации социальной структуры аграрного сектора объективно является эволюционным по своей сути, длительным, в ближайшей перспективе сохранит свое значение и такая форма мелкого производства, как приусадебные семейные хозяйства (ПСХ), имеющие свой потенциал модернизации и инновационного развития. Причем, сравнительный анализ и сейчас показывает их высокую эффективность как по окупаемости затрат, так и по качеству продукции. По мере укрепления и расширения современного крупного сельскохозяйственного производства функции ПСХ будут меняться, вплоть до трансформации или в товарные фермерские хозяйства, или в обычные садово-огородные.

Однако все перспективные формы хозяйства могут реализовать свой модернизационный потенциал и обеспечивать высокоэффективную деятельность при адекватных технико-технологических и экономических, прежде всего, финансовых условиях воспроизводства. Чтобы удовлетворить финансовые потребности в минимально необходимом для стартового обеспечения действительной модернизации производства и всего сельского развития, а не только «маяков», в концепцию и механизмы аграрной политики нужно включить меры по устранению необоснованной ежегодной перекачки созданных в отрасли доходов, сокращения ее на 40-50%. Источниками пополнения аграрного бюджета (на первом этапе до 400-450 млрд. рублей в год) могут стать нефтегазовая экспортная выручка, прогрессивный подоходный налог, природная рента, часть выручки от продажи земель сельскохозяйственного назначения, от экспорта зерна, сверхдоходы посредников и т.д.). При этом в качестве первоочередной меры было бы социально справедливым списание всей, возникшей за годы реформ, кредиторской задолженности сельского хозяйства, как возникшей не по его вине, а вследствие диспаритета цен и общей фискальной макроэкономической политики государства по отношению к селу и составляющей не более 10% сумм перекачки за эти годы. Одновременно надо освободить от подоходного налога и СХО, оплата труда в которых ниже критического уровня (70% к среднему по экономике), а рентабельность ниже 15%.

Даже если мобилизовать часть названных источников, что экономически оправдано и социально справедливо (кстати, соответствует условиям присоединения России к ВТО), а главное, вполне реально в нынешних условиях, то полученные суммы заведомо превысят указанную минимально необходимую величину аграрной части федерального бюджета. Госпрограммой на 2008-2012 гг. из федерального бюджета, однако, намечалось выделить треть этой величины, причем в общей сумме поддержки села она составляет всего 39%. Остальное финансирование программы перекладывалось на региональные бюджеты и внебюджетные источники (соответственно 38,7% и 22,1%, а в абсолютном выражении на 5 лет 544,3 и 311,0 млрд. рублей). Сомнение вызывает и привлечение значительных средств из внебюджетных источников, а также средств из региональных бюджетов дотационных субъектов федерации, а их в стране подавляющее большинство. Целевые индикаторы Госпрограммы по селу на 2013-2020 гг. мало что меняют в указанных соотношениях источников.

Что касается распределения аграрного бюджета, то здесь необходимо обеспечить как строго дифференцированный подход с учетом эффективности производства, так и общую масштабную модернизацию всей сельской социальной и инженерной инфраструктуры, дорожной сети, системы связи, информационного обеспечения независимо от финансового состояния СХО. При нынешнем положении в социальной сфере села закрепить в деревне, особенно в пустеющей сельской глубинке, уже подготовленные за годы реформ миллионы выпускников специальных учебных заведений аграрного профиля практически невозможно. Из-за отсутствия необходимых условий жизнедеятельности в деревне до 80% оканчивающих соответствующие вузы предпочитают уходить в другие отрасли экономики, часто на простые высокооплачиваемые рабочие профессии в городах, чем работать в селе. Но чтобы радикально изменить эти условия нужно не продолжать обирать и без того обездоленное крестьянство, эту корневую основу общенационального благосостояния, а, наоборот, в интересах всего общества поддержать его мобилизацией необходимых (и имеющихся) для реальной модернизации отрасли ресурсов. В этих целях требуется упорядочить, наконец, общую структуру экономики и бюджетных расходов, умерив явно излишние спортивные, военные, космические, юбилейные и прочие увеличения властных регуляторов социально-экономического развития страны.

Ссылаясь на федеральную программу «Социальное развитие села до 2012 г.» ответственные должностные лица страны нередко заявляют, что государство, исходя из декларированного в соответствующем национальном проекте «Развитие АПК» приоритета сельского развития, уже якобы выполняет перед крестьянством свои социальные обязательства. Но что это за «обязательства», если они согласно финансовому обеспечению программы составляют немногим более 1 тыс. рублей на жителя села в год. За эти деньги можно заменить кран, в лучшем случае два. Какие задачи по развитию сельской социальной и инженерной инфраструктуры можно решить на эту сумму? В бюджете на 2010 г. по инициативе бывшего Министра финансов РФ были урезаны и эти обязательства. В статье Президента РФ В.В.Путина в газете «Ведомости» (30.01.2012 г.) по современным задачам экономического развития страны в отношении приоритета сельского хозяйства, следовательно, его модернизации, инновационной стратегии кроме правильных общих тезисов об ориентации на опыт «всех развитых стран», ничего конкретного не предлагается. Конкретика же свидетельствует об отсутствии серьезных сдвигов в этой области, поскольку и сельская социальная, и инженерная инфраструктура, и общий технологический уровень сельскохозяйственного производства остаются в убогом состоянии.

Чтобы не отвлекать хозяйства от своих основных функций производить зерно, мясо, другую продукцию в начале реформ власти решили передать важнейшие объекты этой инфраструктуры муниципалитетам, т.е. чиновникам. А у них свои, часто больше личные заботы, да и средств или нет, или они используются «по усмотрению» этих чиновников. В итоге кинотеатры, клубы, библиотеки и т.д., которые худо-бедно раньше содержали колхозы и совхозы пустеют, имущество растаскивается, книги часто просто сжигаются. Не лучше обстоит дело с сельскими школами, объектами здравоохранения, а во многих сельских поселениях на обширных территориях центра России, Северо-Запада, Северо-Востока, Урала, Сибири вообще исчезли всякие признаки жизни и там уже некого ни учить, ни лечить.

Для действительной модернизации сельского хозяйства государству необходимо решительно если не радикально пересмотреть, то существенно скорректировать аграрную и общую экономическую политику и на деле взять на себя объективно необходимые, отвечающие инновационной стратегии, экономические и, особенно, социальные обязательства перед крестьянством по опыту «всех развитых стран». Только тогда появятся современные технологии, изменятся сами методы ведения сельского хозяйства, сформируется новый тип работника, владеющего этими технологиями и методами. Только тогда весь сельский социально-экономический пейзаж деревни преобразуется в такое качественное состояние, которое будет соответствовать статусу России, как мировой продовольственной державы.

Пока в таких преобразованиях преобладают больше намерения. Чтобы эти намерения воплотить в реальную и ответственную государственную экономическую политику, исключающую домыслы о сельском хозяйстве, как «черной дыре», в ее формировании и проведении со всей очевидностью необходимы следующие направления: 1) главное из них - полное финансовое обеспечение приоритета сельского развития на ближайшую перспективу в указанных выше объективно необходимых и последовательно наращиваемых размерах, прежде всего, за счет возвращения селу основной части социально несправедливых и экономически необоснованных изъятий субъектами монопольного окружения отрасли созданного в ней национального дохода; 2) разработка и последовательное системное применение действенного механизма рационального использования бюджетных и собственных ресурсов СХО и 3) создание адекватного этим направлениям радикально обновленного аграрного законодательства.

Действующий экономический механизм АПК характеризуется крайне низкой эффективностью, вследствие чего даже скудные ресурсы господдержки села не дают должной отдачи и в значительных размерах не доходят непосредственно до производителя. А это значит, что нужно не только привлекать реальные дополнительные источники увеличения аграрной части государственного бюджета, но одновременно, опираясь на зарубежный опыт, разрабатывать и применять действенный механизм строго целевого использования средств для государственной поддержки сельского хозяйства с ориентацией на критерий эффективности производства и общее масштабное преобразование условий труда и качества жизни в сельской местности. Разовые акции по «латанию дыр», по проведению посевных работ, уборочных кампаний и т.д. во многом напоминают советскую практику принятия «исторических» постановлений партии и правительства по селу, да и самих ресурсорасточительных методов, затратного механизма их реализации.

Определенные элементы эффективного механизма управления развитием сельского хозяйства отражены в упомянутом национальном приоритетном проекте «Развитие АПК», а также в Государственной программе развития сельского хозяйства на 2008-2012 гг. Однако, рычаги и инструменты этого механизма противоречивы, не согласованы, т.е. не образуют единой, отвечающей принципам социального рыночного хозяйства системы, не выверены с точки зрения внутриотраслевых приоритетов, эффективности, необходимого ресурсного обеспечения, его дополнительных источников. Главное, они не предусматривают жесткой адресной ответственности за выполнение принятых решений. В итоге ослабляются или сводятся на нет как регулирующие, так и стимулирующие функции всей системы государственного регулирования и управления сельским хозяйством.

Что же касается действующего аграрного законодательства, то в принципе и, особенно, с точки зрения действительно приоритетной, активной протекционистской поддержки сельского хозяйства, оно нуждается в основательной «ревизии», всестороннем обновлении и систематизации. Если всерьез на общегосударственном уровне заняться созданием современного, устойчивого, высокоэффективного, системно модернизированного сельского хозяйства, то для его правового обеспечения необходимо разработать и принять полноценный Федеральный Закон «О сельском хозяйстве Российской Федерации» прямого действия. Такой закон, прежде всего, должен определить и детализировать основные направления инновационной стратегии с соответствующими государственными целевыми программами и проектами, содержать в себе весь комплекс мер по решению взаимосвязанных насущных задач коренного последовательного возрождения и действительной модернизации сельского хозяйства, следовательно, решения насущных задач коренного преобразовании всего процесса сельского развития. Без такой, основанной на широком народнохозяйственном подходе, модернизации села нереально осуществить системную модернизацию всей российской экономики.

Размещено на Allbest.ru