Исторические аспекты и современные тенденции развития теории денежно-кредитной политики

Размещено на http://www.allbest.ru/

Исторические аспекты и современные тенденции развития теории денежно-кредитной политики

Греков Игорь Евгеньевич

Орловский государственный технический университет, г. Орел

Кандидат экономических наук, доцент кафедры

«Финансы, денежное обращение, кредит и банки», доцент

grekov-igor@mail.ru

Проведен анализ различных теорий монетарной политики в рамках макроэкономических концепций и школ. Рассмотрены исторические аспекты проведения монетарной политики в развитых странах, начиная с периода «золотого стандарта» по настоящее время. Выделены особенности денежно-кредитного регулирования на каждом из этапов. Проанализированы динамика инфляции и прирост денежной массы, сопровождавшие различные режимы монетарной политики в развитых странах.

Ключевые слова: Золотой стандарт, монетарная политика, режимы монетарной политики, развитые страны

HISTORICAL ASPECTS AND MODERN LINES IN DEVELOPMENT OF THE MONETARY POLICY THEORY

The analysis of various theories of a monetary policy within the limits of macroeconomic concepts and schools is carried out. Historical aspects of carrying out of monetary policy in the developed countries, since the period of «the gold standard» on the present are considered. Features of monetary regulation on each of stages are allocated. Dynamics of inflation and gain of monetary aggregates, about various monetary policy regimes in the developed countries are analysed.

монетарный макроэкономический денежный кредитный

Проблемы природы денег волновали ученых с давних времен. Количественная теория денег начинается с Н. Коперника («Меморандум по денежной политике», 1517 г.), Ж. Бодена («Ответ на парадоксы М. Молеструа…», 1568 г.) и других, кто отметил увеличение цен после импорта золота и серебра, используемого в чеканке денег.

В рамках классической политэкономии Д. Рикардо указывал на наличие связи между количеством денег, причем как бумажных, так и металлических, и ценами: «Если бы вместо открытия в стране рудника там был бы учрежден банк наподобие Английского банка, с правом эмиссии банкнот в качестве средства обращения, то выпуск... большего количества банкнот, а следовательно, значительное увеличение совокупных средств обращения привело бы к такому же результату, как и открытие рудника. Средства обращения понизились бы в своей стоимости, а товары повысились бы в цене».

Свой вклад в раннее развитие теории денег также внесли Дж. Юм, Д. Хьюм, Дж. Вандерлинг, С. Ньюкомб, К. Менгер, К. Маркс и др.

Однако в полноценную научную теорию денег накопленные ранее знания сформировались только у неоклассиков в рамках количественной теории денег И.Фишера, сформулированной в работе «Покупательная сила денег» (полное название «The Purchasing Power of Money: Its Determination and Relation to Credit Interest and Crises», 1911). Основу количественной теории составляло тождество, называемое часто «уравнением обмена»:

M · V = P · Q , (1)

где M - количество денег в экономике (предложение денег, или, что абсолютно то же самое, денежная масса);

V - скорость обращения денежной массы;

Р - общий (средний) уровень цен;

Q - совокупный объем выпуска в реальном выражении.

В соответствии с количественной теорией денег, V и Q - определяются независимо от других переменных данного уравнения и потому относительно постоянны. Например, Q зависит от ситуации на рынке труда, а V обусловливается частотой выплат доходов в экономике и другими институциональными факторами. Кроме того, денежная масса М является экзогенной величиной, то есть определяется величиной золотого запаса или правительством и не связана с V и Q. Отсюда вытекает принцип неоклассиков о «нейтральности денег», согласно которому количество денег в экономике прямо пропорционально влияет на уровень цен и никак не связано с объемом выпуска и другими реальными переменными ни в долгосрочной, ни в краткосрочной перспективе. Именно эту идею и подверг критике К. Маркс.

Что касается взглядов неоклассиков на макроэкономическое регулирование, то они схожи с классической теорией, то есть экономика способна к саморегулированию и стремится к полной занятости. Поэтому вмешательство государства в экономику фискальными методами неэффективно, а экспансионистская денежная политика государства может привести к инфляции. Именно поэтому считается, что теория макроэкономического регулирования и, в частности, денежно-кредитного регулирования появились позднее. И первым обосновал необходимость государственного вмешательство в экономику основоположник макроэкономики - Дж. Кейнс.

Дж. Кейнс в своей работе «Общая теория занятости, процента и денег» («General Theory of Employment, Interest and Money», 1936) первым изложил причины нестабильности экономики и доказал, что экономика может находиться длительное время в равновесном состоянии, которое далеко от эффективного равновесия, то есть когда безработица выше нулевого уровня, а выпуск находится на более низком уровне, чем при полной занятости. Это является следствием неэластичности цен и заработной платы, при которых отсутствует механизм восстановления полной занятости. Поэтому Дж. Кейнс призвал фискально-денежные власти к стабилизации экономики путем стимулирования совокупного спроса через инвестиционный механизм.

При этом ведущая роль отводилась фискальной политике, которая непосредственно через увеличение государственных расходов ведет к увеличению совокупного спроса. Монетарная же политика, по мнению ранней кейнсианской концепции, вовсе бесполезна. Однако поздние кейнсианцы уже признавали эффективность монетарной политики, поскольку видели в ней инструмент управления процентными ставками, то есть когда увеличение денег ведет к снижению процента, как следствие, к увеличению инвестиционного спроса, и, наконец, к росту объемов выпуска и занятости. Однако и здесь монетарная политика может оказаться недееспособной: 1) если процентные ставки слишком низкие, то утрачивается связь между предложением денег и совокупным спросом, а также, 2) если ожидания инвесторов пессимистичные, то снижение процентной ставки не приведет к повышению инвестиционной активности. Эти феномены были впоследствии подробно изучены родоначальником кейнсианско-неоклассического синтеза Дж. Хиксом и получили название «ликвидной» (1) и «инвестиционной ловушки» (2). Кроме того, в представлении Кейнса спрос на деньги нестабилен, что ведет к нестабильности скорости обращения денежной массы. Поэтому связь между денежной массой и уровнем цен не такая тесная, как предполагали неоклассики, что делает малоэффективной монетарную политику в борьбе с инфляцией.

Таким образом, монетарная политика в представлении Дж. Кейнса - это косвенный и менее эффективный инструмент стабилизации экономики, чем фискальная политика. При этом монетарная политика должна подстраиваться под фискальную, то есть обеспечивать денежной массой государственные инвестиции.

Дальнейшее развитие кейнсианской теории проходило в русле традиционного кейнсианства, кейнсианско-неоклассического синтеза (неоклассический синтез), посткейнсианства и нового кейнсианства.

Одним из важнейших открытий в рамках неоклассического синтеза стала кривая Филлипса. В 1958 году Э. Филлипс опубликовал свою знаменитую работу «The Relation Between Unemployment and the Rate of Change of Money Wage Rates in the United Kingdom, 1861-1957». В исследовании была эмпирически установлена обратная зависимость между динамикой ставок заработной платы и уровнем безработицы в Великобритании в указанный период, то есть чем выше заработная плата в условиях повышенного спроса на труд со стороны работодателей, тем ниже безработица, и, наоборот, при рассмотрении рынка труда, где товар - это труд, а цена товара - заработная плата, это легко показать.

В дальнейшем американские экономисты П. Самуэльсон и Р. Солоу модифицировали кривую Филлипса, заменив ставки заработной платы темпами роста товарных цен, поскольку увеличение заработной платы, неоправданное увеличением производительности приводит к увеличению издержек производителя и, как следствие, к повышению уровня цен. То есть, впоследствии кривая Филлипса стала представлять обратную зависимость между темпами инфляции и уровнем.

Таким образом, правительство при выборе путей макроэкономической политики могло выбирать необходимые сочетания темпов инфляции и уровня безработицы. Однако во время экономического кризиса 70-х годов наблюдался рост, как инфляции, так и безработицы (так называемая стагфляция, которой кейнсианцы не смогли найти объяснения). Кроме того, увеличивая государственные расходы для преодоления кризиса, развитые страны накопили значительные бюджетные дефициты, которые также способствовали обострению кризиса. Это серьезно подорвало веру в кейнсианство.

На смену кейнсианской концепции пришла новая доктрина, получившая название монетаризм. Монетаризм считается одним из направлений неоклассической экономической мысли. Основателем и лидером монетаризма является представитель так называемой Чикагской школы М. Фридман.

Монетаристы по своим взглядам на макроэкономическую политику схожи с неоклассиками: они выступают против активного вмешательства государства в экономику. Однако монетаристы не отвергают и некоторые положения неоклассического синтеза, например, кривую Филлипса. При этом монетаристы обосновывают существование естественного уровня безработицы, который невозможно преодолеть в долгосрочном периоде.

На первое место в макроэкономической политике выдвигается регламентированная (нормативная) денежно-кредитная политика, то есть политика, которая должна подчиняться неким правилам. Дискреционная политика монетаристами отвергается, поскольку существуют продолжительные временные лаги между экономической динамикой и реализацией дискреционной политики, где решения могут приниматься в течение длительного периода и в итоге, когда соответствующие рычаги будут запущены, экономика будет уже находиться в противофазе, что только усугубит ситуацию.

Именно в это время зародился спор под названием «правила против гибкости» («rules versus discretion»), который продолжается и сегодня. Основное правило Фридмана заключалось в поддержании темпов роста денежной массы на уровне темпов роста реального выпуска, так называемое «денежное правило Фридмана» или «Friedman's k-percent rule». Такая политика может способствовать стабильности общего уровня цен в длительном периоде.

Таким образом, монетаристы основное внимание уделяли денежной сфере. Видя тесную связь между предложением денег и реальным продуктом, монетаристская доктрина считала недопустимым проведение мягкой монетарной политики, которая ведет к инфляции. В то же время, влияние денег на реальный продукт имеет место только в краткосрочной перспективе, в долгосрочной деньги нейтральны для реального продукта.

Однако, данная экономическая концепция в 1980-х потерпела неудачу: так называемое «денежное правило» М. Фридмана не проходило проверки опытом. Например, рост денежной массы (M1) США с 1975 до 1982 года составлял в среднем немногим более 7 % ежегодно, в то время как дефлятор ВНП, как широкий показатель инфляции, составлял в среднем 9 % ежегодно. Однако с 1982 года, в то время как рост цен составил в среднем только 3,5 % в год, средний ежегодный рост M1 ускорился до 9,5 %.

По словам самого Фридмана, в США «ФРС, даже в тех случаях, когда она сама задавалась этой целью, не смогла или не захотела ее достичь, и всегда при этом находила оправдательные аргументы, избегая тем самым ответственности». Далее Фридман был вынужден признать: «Я по-прежнему убежден в крайней желательности монетарного правила, которое бы обеспечило долгосрочную предсказуемость прироста определенного денежного агрегата. Мне представляется, что такое решение имеет преимущества как перед ситуацией, когда правительство произвольно определяет объем денежной массы, так и перед валютой с золотым или другим товарным обеспечением. Но сейчас я уже с меньшим, чем прежде, оптимизмом отношусь к возможности реализовать этот проект, либо, узаконив соответствующее правило, либо убедив власти добровольно его придерживаться».

Несмотря на это, именно в рамках монетаристской концепции денежно-кредитная политика как инструмент регулирования экономики получила наибольшее развитие и превратилась в мощный инструмент в руках государства.

В настоящее время последователями монетаризма считаются представители одного из ведущих направлений современной экономической мысли - «новой классической школы». Их оппонентами является школа новых кейнсианцев. Но если раньше спор между кейнсианством и монетаризмом заключался в основном в методах макроэкономического регулирования (фискальная или монетарная политика), то сейчас, как уже говорилось, данный спор перешел в плоскость характера монетарной политики: «правила против гибкости» или стабильная политика против дискреционной. Рассмотрим более подробно тенденции развития теории монетарной политики в этих двух течениях.

Основу новой классической школы составляют несколько работ Р. Лукаса, Ф. Кидлэнда и Э. Прескотта, Р. Барро и Д. Гордона, Т. Сарджента, Н. Уоллеса и др. В них определяются две основные проблемы: 1) анализ кривой Филлипса с учетом рациональных ожиданий; 2) проблема монетарного происхождения инфляции. Один из главных результатов исследований «новых классиков» состоит в том, что постоянная инфляция учитывается экономическими субъектами в рациональных ожиданиях, поэтому они на нее не реагируют. То есть безработица, а, следовательно, и выпуск, отклоняются от их естественного уровня, только если есть случайные отклонения в предложении денег по сравнению с его систематическим компонентом. Таким образом, третьим важнейшим открытием в области макроэкономической (в том числе и монетарной) политики после кейнсианской теории и монетаризма стала теория рациональных ожиданий.

Начиная с работы Р. Лукаса «Ожидания и нейтральность денег» («Expectations and the Neutrality of Money», 1972), «новая классическая школа» выдвинула идею, что гибкая (дискреционная) монетарная политика не может произвести длительные эффекты на выпуск и занятость. Дискреционная монетарная политика неэффективна из-за формирования рациональных ожиданий экономическими агентами, что говорило в пользу стабильной политики. Гипотеза Лукаса утверждает, что отклонения реального выпуска продукции от тенденции (естественной нормы) обусловлены отклонениями фактического ценового уровня от ожидаемого уровня, согласно кривой Филлипса. Если цены растут быстрее, чем ожидалось, агенты производят больше продукции, потому что часть роста общего уровня цен ошибочно расценивается ими как рост относительных цен, то есть цен их сектора или на их продукцию.

Кроме того, гипотеза Лукаса утверждает, что большее отклонение фактических цен от ожидаемых повышает вероятность такого поведения агентов, то есть когда они будут расценивать изменения в общем уровне цен, как изменение в относительных ценах. В свою очередь, рост цен обусловлен изменением предложения денежной массы, поэтому можно сказать, что большие отклонения фактического прироста денежной массы по сравнению с ожидаемым приводят к большему изменению реальной продукции от естественной нормы. Формально гипотезу Р. Лукаса можно записать в упрощенном виде следующим образом:

, (2)

где - отклонение реального выпуска от потенциального;

- отклонение фактического изменения денежной массы от ожидаемого уровня;

r - константа, причем r>0.

Однако в долгосрочной тенденции деньги (и инфляция) являются нейтральными по отношению к выпуску из-за адекватного формирования рациональных ожиданий у экономических субъектов.

Идея новых классиков сводилась к тому, чтобы стабилизировать экономику, то есть не допускать колебаний в реальном выпуске, посредством определения оптимального правила роста денежного предложения.

Еще одной «знаковой» работой стало исследование Т. Сарджента и Н. Уоллеса под названием «Рациональные ожидания, оптимальные денежно-кредитные инструменты и правило оптимального денежного предложения» («Rational Expectations, the Optimal Monetary Instrument, and the Optimal Money Supply Rule», (1975)), в котором они доказывают, что монетарная политика, основанная на правиле таргетирования денежного предложения является более оптимальной, чем политика таргетирования процентных ставок, поскольку последние подвержены сильным внешним воздействиям, то они ведут к большей ценовой нестабильности.

В диссертации кратко рассматриваются взгляды Т. Сарджента и Н. Уоллеса, хотя результаты, которые они получили, вызвали бурные дискуссии относительно оптимальных инструментов монетарной политики. В частности, последователи новой кейнсианской школы далее не раз пытались показать, что процентные ставки - более эффективный инструмент.

Далее, в важной работе «Правила, а не гибкость, несогласованность оптимальных планов» («Rules Rather Then Discretion: The Inconsistency of the Optimal Plans», 1977) Ф. Кидлэнд и Э. Прескотт продемонстрировали, что дискреционная политика, представляющая собой реакцию на текущую ситуацию, всегда будет приводить к «динамической (временной) несогласованности» результатов.

Денежно-кредитные власти, максимизируя цели своей политики, которые могут быть выражены, например, в увеличении занятости, уменьшении внутреннего долга и т.д., часто испытывают искушение превысить параметры денежного предложения и темпов инфляции. По сути, это обман рациональных ожиданий экономических субъектов, то есть невыполнение своих обязательств по уровню инфляции, декларируемых в начале периода. Делается это, как правило, по двум основным причинам: по экономическим, когда требуется отреагировать на экономические шоки, и политическим, когда, например, перед выборами необходимо в короткий срок осуществить ряд популистских мер по кратковременному улучшению благосостояния субъектов.

В ответ на это экономические субъекты, согласно теории рациональных ожиданий, будут закладывать повышенный уровень инфляции в их будущие решения, поэтому мероприятия денежно-кредитных органов не будут приносить успеха, то есть реальный выпуск останется на прежнем уровне, но в будущем будет иметь место повышенная инфляция. Потеря доверия может подрывать эффективный контроль над денежной массой со стороны центрального банка и порождать так называемый «инфляционный уклон». Именно поэтому Ф. Кидлэнд и Э. Прескотт предлагают следовать некому правилу в проведении монетарной политики.

В пользу регламентированной монетарной политики свидетельствовали результаты работы Р. Барро и Д. Гордона «Правила, гибкость и репутация в модели монетарной политики» («Rules, Discretion and Reputation in a Model of Monetary Policy», 1983), в которой они впервые рассмотрели проблему «репутации» денежно-кредитных органов и ее влияния на эффективность монетарной политики. Они выявили, что доверие к монетарным властям играет важную роль при формировании инфляционных ожиданий экономических субъектов, поэтому необходимо создание такого механизма, который бы позволял поддерживать доверие к властям на высоком уровне, но это возможно только при условии закрепления (вплоть до законодательного уровня, как предлагал Фридман) и неотступного выполнения определенных нормативов и правил монетарной политики.

Таким образом, отношение к монетарной политике у новых классиков похоже на монетаристское. Отличие состоит в том, что новые классики еще более скептичны в отношении эффективности денежной политики, чем монетаристы: только непредвиденные шоки монетарной политики, с точки зрения новых классиков, могут изменять реальный доход в коротком периоде. Как и монетаристы, новые классики выступают за регламентированную монетарную политику, которая способствует большей стабильности реального выпуска относительно его естественного уровня.

Теория «рациональных ожиданий» действительно «перевернула» сознание экономистов. Однако данная теория присваивала людям способность почти предсказывать будущее и каким-то особым способом определять исходы проводимой политики, что не могло не вызвать критики. Кроме того, отметим, что ожидания субъекта это еще не есть его решения. Субъект может «рационально» мыслить, но «иррационально» действовать, поэтому теория «рациональных ожиданий» только приближает нас к пониманию экономических процессов, но не объясняет их полностью.

Денежная масса, которой отводится основная роль рычага в новой классической школе, не такая управляемая как может показаться. Центральный банк в современной экономике не может непосредственно влиять на большую часть денежной массы, поскольку в рыночной экономике работает механизм кредитной эмиссии денег. Даже базовые деньги центральный банк выпускает в соответствии со спросом на них со стороны кредитной системы. Так, в России Центральный банк может непосредственно влиять на денежную базу через валютный рынок, выпуск же наличных денег через систему РКЦ является лишь технической операцией. Тут необходимо признать, что у центрального банка есть в распоряжении косвенные инструменты регулирования денежной массой - это и процентные ставки, и обязательные резервы, и операции на открытом рынке. Однако реагирование денежного предложения на эти инструменты не столь прямолинейно и очевидно, тем более новые классики делают акцент именно на денежной массе, а не на инструментах. Все это ставит под вопрос возможности монетарной политики, осуществляемой центральным банком путем регулирования денежной массы.

Еще один момент, который упустили в своей теории новые классики - жесткость некоторых величин по отношению к монетарным шокам в краткосрочной тенденции, например: заработной платы и цен. Наконец, «рациональные ожидания» у субъектов формируются под влиянием асимметричности информации, поэтому их решения могут серьезно различаться, что можно показать как на примере отдельных рынков, так и в отношении проводимой политики. Указанные проблемы пытались решить представители нового кейнсианства.

Как и другие представители кейнсианской традиции, новые кейнсианцы обосновывают необходимость активного вмешательства правительства в макроэкономику, и, в частности, проведения дискреционной макрополитики. Новая кейнсианская школа основывается на нескольких постулатах.

Во-первых, заработная плата, а в широком смысле цены, имеют некоторую номинальную жесткость во времени, поэтому они могут не реагировать на кратковременные монетарные шоки. Например, жесткостью заработных плат новые кейнсианцы отчасти объясняют существование вынужденной безработицы, на что обращается внимание в концепции долгосрочных контрактов С. Фишера и Дж. Тейлора.

Жесткость цен также характерна для рынка капиталов по аналогичным для рынка труда причинам. Также в условиях жесткости цен новые кейнсианцы признают эффективность монетарной политики в краткосрочной перспективе. То есть деньги не «нейтральны» в краткосрочной перспективе, поскольку излишнее денежное предложение в условиях жесткости цен может вызвать кратковременный рост реального выпуска и частично инфляцию, а не полностью компенсироваться увеличением цен, как считали новые классики.

Во-вторых, существующая асимметричность информации согласно Дж. Стиглицу приводит к «иррациональному» поведению экономических субъектов и в целом, к неравновесному состоянию рынков. Асимметричность проявляется как на товарных, так и на рынках капиталов.

В-третьих, основным инструментом монетарной политики должны быть процентные ставки, а не денежное предложение, поскольку именно процент наиболее тесно связан с выпуском. Также, у центральных банков существует гораздо меньше возможностей по регулированию денежной массы, чем процентных ставок. В этом смысле денежная масса является эндогенной величиной, формируемой под влиянием спроса на деньги. Наконец, процентные ставки - более прозрачный инструмент, чем денежные агрегаты. Кроме того, монетарная политика должна быть дискреционной, а не регламентированной.

Связь процента и спроса на деньги является обратной. Объясняется это тем, что хотя деньги не приносят никакого дохода, процентная ставка отражает стоимость владения деньгами. То есть более высокая процентная ставка скорее заставит людей держать большую долю своего богатства в форме активов приносящих проценты, а не в форме денег (по Кейнсу - это предпочтение ликвидности). Поскольку, как уже говорилось, центральный банк не имеет возможности эффективно влиять на величину денежной массы, то он может это делать через процентные ставки.

В-четвертых, даже такая монетарная политика может оказаться неэффективной, поскольку именно кредит, а не денежная масса, имеет значение для уровня экономической активности (Б. Гринуолд, Дж. Стиглиц). Так, банковская система, формируя предложение кредита, может отказаться от дальнейшего расширения предложения, если сочтет, что принятые риски и так уже высоки. Такая ситуация может наблюдаться, даже, если правительство снизит ставки, пытаясь косвенно стимулировать расширение кредитования.

Наиболее заметный вклад в теорию монетарного регулирования в рамках новой кейнсианской школы внес Дж. Тейлор. Известное «правило Тейлора» («Discretion versus Policy Rules in Practice», 1993) показывает, как денежные органы США должны устанавливать номинальную процентную ставку для минимизации отклонений реального выпуска и инфляции от их потенциальных уровней:

, (3)

где rn - номинальная процентная ставка, которую устанавливает центральный банк;

r* - целевой уровень реальной ставки (обеспечивающей равновесие);

рt - фактический уровень инфляции;

р* - целевой уровень инфляции;

yt - фактический уровень выпуска;

y* - потенциальный уровень выпуска

л - параметр, отражающий степень, в которой центральный банк заинтересован в стабилизации инфляции, 1<л<0;

(1-л) - степень заинтересованности центрального банка в стабилизации уровня выпуска.

Это уравнение является обобщенным правилом Тейлора. Правило Тейлора предполагает, что центральный банк должен увеличить процентную ставку, если реальный ВВП отклоняется выше потенциального уровня и/или когда инфляция оказывается выше целевого уровня. Как именно центральный банк должен реагировать на отклонение ВВП или отклонение инфляции зависит от целей центрального банка, выражаемых параметром л.

Центральный банк, который более заинтересован в стабильности выпуска, будет менее заинтересован в управлении инфляцией. В некотором смысле, такая политика придает больше веса «краткосрочным» интересам относительно «долгосрочных». Наоборот, центральный банк, который более заинтересован в стабилизации темпов инфляции, будет менее заинтересован в стабилизации выпуска. Такая политика придает больше веса «долгосрочным» интересам относительно «краткосрочных».

Дж. Тейлор предложил использовать в качестве целевого уровня инфляции и реального процента уровень в 2 % годовых, а коэффициент л принял равным 0,5. Таким образом, можно получить правило Тейлора для США:

. (4)

Дж. Тейлор провел ретроспективный анализ монетарной политики ФРС и выявил, что его «правило» справедливо для США. Например, в 1973-1979 годах фактическая номинальная ставка была ниже расчетной, и данный период характеризовался весьма высокими темпами инфляции. В 1980-1982 годах, наоборот, фактическая номинальная ставка превышала расчетную, и на протяжении этого периода наблюдались весьма низкие, порой отрицательные значения роста ВВП, хотя и удалось обеспечить значительное снижение инфляции. Начиная с 1983 года, фактические и расчетные номинальные ставки имели очень близкое значение, а экономика США демонстрировала весьма высокие и стабильные темпы роста в условиях невысокой инфляции. Несмотря на то, что в формуле Тейлора коэффициенты перед отклонениями выпуска и инфляции от естественного уровня равны 0,5, он нашел, что данные веса в различные периоды времени могут изменяться, что и продемонстрировал при анализе экономики США.

Таким образом, дискреционная монетарная политика новых кейнсианцев - это отнюдь не политика, лишенная всяких правил. Можно сказать, что эти правила более гибкие, но они есть.

Систематизированный анализ различных теорий монетарной политики в рамках макроэкономических концепций и школ представлен в таблице 1.

Таблица 1 - Анализ различных теорий монетарной политики в рамках макроэкономических концепций и школ

Следует отметить, что в настоящее время в экономической науке идет процесс переработки идей новых классиков и новых кейнсианцев, чтобы сделать их ближе к существующим реалиям. Но в целом споры этих двух школ продолжаются в плоскости «стабильная политика против дискреционной». Причем, если в теории регламентированная политика находит все больше сторонников, то на практике власти обычно предпочитают новую кейнсианскую модель управления экономикой. Она, как им кажется, и вовсе не безосновательно, дает возможность влиять на экономическую активность, по крайней мере, в краткосрочном периоде. В настоящее время, например, «правило Тейлора» используется многими странами, особенно начиная с 90-х годов прошлого века, когда развитые страны стали переходить на режим инфляционного таргетирования в монетарной политике.

В то же время обе эти школы утверждают, что монетарная политика не может влиять на реальные величины в долгосрочном периоде. То есть политика центрального банка не может быть направлена на повышение экономического роста, его непосредственной задачей является стабилизация ценового уровня.

В этой связи интересно проанализировать не только развитие теории монетарного регулирования, но и генезис денежно-кредитного регулирования экономики. Развитие теории монетарного регулирования неразрывно связано с процессами, происходившими в реальной экономике. Причем, можно заметить, что теория в данном случае практически всегда подстраивалась под экономические реалии, будь то количественная теория денег, «кейнсианская революция» или «монетаристская контрреволюция». Ученые всегда стремились объяснить те процессы, которые не могла объяснить существующая доминирующая теория. В этой связи практика монетарного регулирования порой не совпадает (как по этапам, так и по действиям) с теорией.

Основоположниками концепций и, соответственно, традиций монетарного регулирования всегда были развитые страны. Начиная с XIX-го вплоть до середины XX-го века, в этой сфере наблюдалось доминирование Англии, позже, с введением Бреттон-Вудской международной денежной системы, доминировать стали США. Развитие денежно-кредитного регулирования в развитых странах можно разбить на несколько этапов:

1) классический золотой стандарт (1867-1913 гг.);

2) Первая мировая война (1914-1919 гг.);

3) период между войнами (1920-1938 гг.)

4) Вторая мировая война (1939-1946 гг.);

5) Бреттон-Вудская валютная система (1947-1971 гг.);

6) режим плавающих курсов (1971- по н.в.) можно разбить на два подпериода: период высокой мировой инфляции 1971-1982 гг., низкой мировой инфляции 1983-2007 гг.

Классический «золотой стандарт» (1867-1913 гг.)

Как международная валютная система классический «золотой стандарт» получил официальное международное признание на Парижской конференции, состоявшейся в 1867 г., в которой приняли участие 30 стран мира. К 1880 году большинство индустриальных стран поддерживали «золотой стандарт».

До 1914 года международный валютный режим, основанный на принципе конвертируемости денег в золото, определял национальное монетарное регулирование в развитых странах. Поскольку валюты большинства стран де-юре и де-факто имели закрепленное весовое содержание золота, то в период 1880-1914 гг. национальные монетарные и фискальные режимы были направлены в основном на обслуживание разменности денег на золото. Можно было использовать монетарное регулирование и во внутренних целях, но только в пределах «золотых точек».

Таким образом, принцип «золотого стандарта» относительно разменности денег на золото ограничивал возможности национальной монетарной политики. В этот период рост денежной базы и денежной массы (в конечном счете, определяемый увеличением золотых запасов) был на низком устойчивом уровне (таблица 2). Темпы инфляции также были на низком уровне.

Таблица 2 - Средние показатели прироста денежной массы и инфляции в развитых странах на различных этапах денежно-кредитного регулирования

* исключены данные за период 1920-1924 гг.

Первая мировая война (1914-1919 гг.)

Классический золотой стандарт рухнул с началом Первой мировой войны в 1914 году. К началу войны, золотой стандарт развился де-факто в золотодевизный стандарт. В целях экономии на золотых запасах и в результате их нехватки, многие страны в дополнение к денежной массе, обеспеченной золотом, также эмитировали деньги под запасы конвертируемой в золото иностранной валюты, главным образом депозиты в Лондоне. Таким образом, система развилась в массивную кредитную пирамиду, основанную на относительно небольшой массе золота. Вероятность кризиса доверия к такой системе увеличивалась, поскольку золотые запасы центра этой системы уменьшались в относительных величинах. Начало Первой мировой войны привело к такому кризису. Воюющие стороны стремились преобразовать их иностранные активы в золото.

Кроме того, огромный рост правительственных расходов на военные нужды в 1914 году оказал жесткое давление на денежно-кредитные органы в воюющих странах. Монетарная политика подчинялась необходимости финансирования военных расходов, поэтому требование конвертируемости денег в золото было отменено и больше не являлось ограничением для проведения монетарной политики. В этой связи, денежные агрегаты во всех странах быстро выросли. Так, денежная база в этих странах в среднем росла на 28,8 % в год в течение Первой мировой войны по сравнению с темпом прироста 2,9 % в течение классического «золотого стандарта» (таблица 2). Прирост денежной массы составил 22 % и 4,7 %, соответственно. Повышение денежных агрегатов в воюющих странах распространилось на нейтральные страны, которые испытали внезапный бум экспорта и массивный приток иностранной валюты, увеличивая их денежные массы (ситуация актуальная для современной России).

Период между войнами (1920-1938 гг.)

После Первой мировой войны многие правительства хотели возвратить устойчивость денежно-кредитной системы, которая была до войны. Однако это требовало решения двух основных проблем в финансовой и монетарной политике. Во-первых, многие государства накопили огромный государственный долг, который можно было снизить или за счет проведения жесткой налоговой политики (позволяющей выплачивать долг за счет профицита бюджета, как в Великобритании и США), или за счет инфляции, обесценивающей госдолг (как в Германии).

Во-вторых, наряду с проблемами госдолга, некоторые страны должны были решить для себя: вернуться ли к довоенному паритету валюты ценой поддержания дефляции или установить новые обесцененные паритеты (то есть фактически девальвация) своих валют. Последний вариант для высокоинфляционных стран был более выгоден, поскольку в условиях большого государственного долга поддержание дефляции было практически невозможно (Франция, Италия, Германия, Австрия).

Золотой стандарт был восстановлен в 1925 году как золотодевизный стандарт. Данная система была основана на принципах Генуэзской международной экономической конференции 1922 года, закрепившей переход к золотодевизному стандарту, основанному на золоте и ведущих валютах (фунт стерлингов и доллар), которые конвертировались в золото.

Однако новая система имела существенные недостатки, присущие и классическому «золотому стандарту», например, нехватка золотых запасов для поддержания конвертируемости валют (несмотря на существование девизов). В итоге такая система просуществовала в течение шести лет, фактически прекратив свое существование, после того как Великобритания вышла из системы «золотого стандарта» в сентябре 1931 года. Именно тогда США стали новым лидером в международной валютной системе.

Первыми вышли из системы «золотого стандарта» аграрные и колониальные страны (1929-1930 гг.), в 1931 году - Великобритания, Германия, Австрия, Норвегия, Дания и Финляндия, в апреле 1933 году - США (взяв при этом на себя обязательство обменивать доллары на золото по цене 35 долл. за тройскую унцию для иностранных центральных банков с целью укрепления международных позиций доллара), в 1936 году - Франция. Многие страны ввели валютные ограничения и валютный контроль. В это время на базе национальных валютных систем ведущих стран начинают складываться валютные блоки и зоны.

Монетарная политика в межвоенный период (в том числе и в период Великой депрессии) была достаточно сдержанной. Рост денежной базы и денежной массы в развитых странах опустился до самых низких значений, наблюдавшихся когда-либо. Это вызвало во многих странах значительную дефляцию (таблица 2). Вместе с тем, крах «золотого стандарта» привел к значительным сдвигам в обменных курсах стран.

Интересен опыт европейских стран в период Великой депрессии. Исследования показывают, что больше всего пострадали страны, которые поддерживали «золотой стандарт» на протяжении всего периода Великой депрессии (Нидерланды, Бельгия, Италия и Польша), а страны, вышедшие из «золотого стандарта» с Великобританией в 1931 году, легче перенесли мировой кризис. Наконец, Испания - единственная страна, которая поддерживала гибкие обменные курсы со странами «золотого стандарта», была практически не затронута Великой депрессией.

В целом, непонимание экономических процессов, отсутствие навыков государственного макроэкономического регулирования, в частности, монетарного регулирования, привело к такому глубокому экономическому спаду в развитых странах, который можно сравнить со спадом в годы Первой и Второй мировых войн.

Вторая мировая война (1939-1946 гг.)

Начало Второй мировой войны в 1939 году вызвало немедленное и чрезвычайно острое повышение правительственных расходов. Монетарная политика была подчинена необходимости финансирования военных расходов. Денежные агрегаты, так же как и ценовой уровень, резко увеличились. В целом, ситуация была схожа с Первой мировой войной.

Бреттон-Вудская валютная система (1947-1971 гг.)

Бреттон-Вудская международная валютная система была официально оформлена на Международной валютно-финансовой конференции ООН, проходившей с 1 по 22 июля 1944 года в Бреттон-Вудсе (США, штат Нью-Гемпшир).

Данная система может рассматриваться как разновидность «золотого стандарта», поскольку США объявили золотое обеспечение доллара и зафиксировали его, а все остальные страны поддерживали фиксированные курсы своих валют относительно доллара США.

На самом деле Бреттон-Вудское соглашение представляло собой американо-британский компромисс. С одной стороны, данной системе была присуща номинальная стабильность правила «золотого стандарта», поддерживаемая США. Резервной валютой стал доллар США, так как только он в это время мог быть конвертируем в золото, поскольку США обладали 70 % от всего мирового запаса золота. Было установлено золотое соотношение доллара США - 35 долларов за 1 тройскую унцию. Другие страны привязали курсы своих валют к доллару США. Доллар стал выполнять в международном масштабе все функции денег: международного средства обмена, международной счетной единицы, международной резервной валюты и средства сохранения ценности. Таким образом, национальная валюта США стала одновременно мировыми деньгами и поэтому Бреттон-Вудская международная валютная система часто называется системой золотодолларового стандарта.

С другой стороны, данная система представляла некоторую свободу денежно-кредитным органам, за которую выступали британские власти. Например, члены данной системы в целях стабилизации экономики могли изменять паритеты своих валют (например, путем девальвации). Помочь странам в поддержании ликвидности и проследить в целом за деятельностью системы должен был созданный Международный валютный фонд.

Таким образом, данная система могла существовать лишь до тех пор, пока золотые запасы США могли обеспечивать конверсию зарубежных долларов в золото.

Данная система впервые предоставила странам возможность проведения контролируемой монетарной и налоговой политики. В то же время монетарная политика США стала определяющей для остальных стран. В начале существования системы монетарная политика США была ограниченной, что отражалось в низких темпах инфляции (не только в США, но и в других странах).

Однако, как только внутренние интересы США стали превалировать над конвертируемостью доллара, система дала сбой. Так, денежные агрегаты США начали значительно увеличиваться в середине 1960-х годов, отражая экспансионистскую политику в финансировании вьетнамской войны и общественных расходов. США нарушили неявные правила долларового стандарта, не поддерживая ценовую стабильность, что являлось следствием экспансионистской денежно-кредитной и налоговой политикой.

Отметим, что «де факто», в 60-х годах ведущие центральные банки уже стали проводить монетарную политику, основанную на анализе кривой Филлипса. Эта политика в целом позволяла контролировать инфляцию и занятость в условиях существующей «де юре» системе конвертируемости доллара в золото. Однако к середине 60-х годов многие страны уже не хотели поглощать дополнительную долларовую массу и импортировать таким образом инфляцию. Доверие к доллару как резервной валюте упало и из-за гигантского дефицита платежного баланса США. В итоге, в период с 1968 по 1971 год Бреттон-Вудская система обрушилась. Заключительным аккордом в развале системы было объявление США 15 августа 1971 года о неконвертируемости доллара в золото.

Это, безусловно, отразилось на монетарной политике ведущих стран. После отмены номинального якоря в форме фиксированных курсов валют к доллару, центральные банки были «отпущены в свободное плавание».

Режим плавающих курсов (1971 - по н.в.)

Падение Бреттон-Вудской системы фактически началось с конца 1971 года, когда ведущие страны перешли на плавающие обменные курсы. Это означало, что теперь страны могли беспрепятственно использовать монетарную и валютную политику во внутренних целях. В то же время центральные банки теперь были ответственны за результаты проведения своей политики.

Первоначально центральные банки не справлялись с новыми для себя функциями, что отражалось в высокой инфляции. Хотя ранние годы режима плавающего обменного курса часто характеризовались активным вмешательством денежно-кредитных органов в формирование обменных курсов, к концу 1970-х годов эта система эволюционировала в систему рыночного формирования валютных курсов. Официально новая международная валютная система была оформлена соглашением стран-членов МВФ в Кингстоне в 1976 году.

В результате указанных преобразований 1970-е годы были периодом быстрого роста денежных агрегатов и высокой инфляции в ведущих странах. Первыми из развитых стран (к середине 1970-х) попытались контролировать инфляцию Германия и Япония. Однако в других странах инфляция оставалась на высоком уровне. Во многом это определялось тем, что центральные банки прикладывали больше усилий к регулированию роста и занятости. Такое поведение в целом соответствовало преобладающей в то время в научно-практических кругах посткейнсианской концепции макроэкономического регулирования (основанной на кривой Филлипса). Однако стагфляция (рост безработицы и инфляции) дискредитировала кейнсианскую концепцию и центральные банки стали искать новые режимы и формы проведения своей политики.

С развитием монетаристской теории в 70-80-х годах практическое применение монетаристских рецептов позволило выработать довольно эффективные меры борьбы с инфляцией. Среди развитых стран быстро распространился режим таргетирования денежных агрегатов. Раньше всех на этот режим перешли Германия и Япония. В Соединенных Штатах рост денежной массы ограничивался Актом Хэмфри-Хоукинса (27 октября 1978 года), который вплоть до октября 1979 года не играл какой-либо значительной роли в формировании монетарной политики. Однако с 6 октября 1979 года Федеральное правительство США начало так называемый «денежный эксперимент», продолжавшийся до 1982 года. В течение этого периода активно проводилась политика таргетирования агрегата M1, которая принесла плоды - инфляция снизилась достаточно быстро, однако также снизился уровень занятости и реального производства. В период с 1983 по 1990 год инфляция в США находилась на стабильном уровне 4-4,5 %. В результате дальнейшего ограничения роста денежной массы и двухлетнего экономического спада, вызванного кризисом в Персидском заливе в 1990 году, к 1993 году инфляция в США уже составляла 2-3 %.

В 1990-х годах центральные банки многих стран перешли на новый режим монетарной политики - таргетирование инфляции. Первой была Новая Зеландия, перешедшая на этот режим в 1990 году. Интересно, что глава центрального банка Новой Зеландии может быть отправлен в отставку, если фактическая инфляция выйдет за рамки целевого интервала (с 1996 года - 0-3 %).

Таким образом, начиная с 1970-х годов, во многом благодаря развитию теории, практика монетарного регулирования претерпела значительные изменения. Во-первых, центральные банки осознали свою ответственность за проведение монетарной политики и, в частности, за инфляционные процессы, поскольку теперь уже не было каких-либо внешних ограничений (как золотой стандарт или фиксированные валютные курсы). Во-вторых, были выработаны разнообразные режимы и инструменты монетарной политики, подходящие как для развитых, так и для развивающихся и переходных стран. В-третьих, монетарная политика наконец вошла в систему макроэкономического регулирования как важный и неотъемлемый элемент. Напомним, что в настоящее время и новые классики, и новые кейнсианцы признают важность монетарной политики.