Барьеры на пути инноваций

Размещено на http://www.allbest.ru/

Барьеры на пути инноваций

КРАСНЫЙ КОРИДОР

Российское государство, конечно, не слишком дружелюбно к изобретателям. Взять, например, таможню, которую считают одним из главных барьеров на пути инноваций. Пытаясь заткнуть лазейки для контрабанды, чиновники заодно закрыли российским ученым и доступ к заграничным научным образцам. В большинстве развитых стран эти образцы проходят таможню по «зеленому коридору», фактически без контроля. Там, где это критично (в случае скоропортящихся и недолго живущих биологических образцов), можно получить заказ из-за границы в течение одного - двух дней. Российские исследователи либо идут на нелегальный провоз образцов с оказией или у себя в карманах, либо сами уезжают заграницу, где таких проблем нет.

Никто не способен предсказать сроки прохождения через нашу таможню и экспорта, то есть инновационное предприятие не может гарантировать своим клиентам заграницей надежные поставки. Если кому-то и удастся наладить выпуск комплектующих для сотовых телефонов по конкурентоспособной цене, то, например, c Nokia ему работать не удастся: обязательное требование компании - гарантия поставки в течение двух дней.

Прохождение нашей таможни, особенно в случае со сложными многоэлементными партиями товара (в том числе электроники), может занять и месяц. Можно создать за рубежом консигнационный склад - «подушку», гарантирующую бесперебойные поставки клиентам. Но большие складские запасы съедают изрядную часть маржи.

ПОДОЖДЕМ ДЕСЯТЬ ЛЕТ

То, что система ГОСТов устарела и совершенно неадекватна рыночной экономике, стало очевидно так давно, что с 1990-х годов не прекращаются попытки заменить ее техническими регламентами. И хотя закон о техническом регулировании уже принят, подзаконных актов, которые позволят с ним работать, еще нет: эта реформа, как и многие другие, пока остается на бумаге, и приходится пользоваться старыми стандартами и нормативами. инновация госзакупка затрата бизнес

Не могут пройти сертификацию, например, светодиодные лампы: в СНИПах (строительных нормах и правилах) не предусмотрены светодиоды, как класс. Такая же история с другим российским изобретением - микроэлектронным датчиком пожаротушения. В наших нормах описаны лишь химические датчики, и микроэлектроника остается вне игры. А ОКБ Мясищева в свое время планировало поставлять свой ближнемагистральный самолет М-101 «Гжель» компании бизнес-авиатакси «Декстер». Но процесс сертификации М-101 занял более десяти лет. «Декстер», разумеется, не мог ждать так долго и сейчас пользуется швейцарскими Pilatus.

ПРОТИВ КОРРУПЦИИ, ПРОТИВ ИННОВАЦИЙ

Совсем не помогают изобретателям и действующие правила госзаказа. Действующий закон о госзакупках подавался как прогрессивный способ борьбы с казнокрадством (хотя есть большие сомнения на этот счет), и нацелен он, в числе прочего, на минимизацию цены закупаемых товаров и услуг. И это ставит инновациям в бюджетной сфере надежный заслон, поскольку цена закупки большей части изобретений объективно выше «обычных» товаров. Те же светодиодные лампочки, например, заметно дороже привычных ламп накаливания.

Конечно, обойти требования закона можно: на практике закупать по завышенным ценам и у «своих» компаний мало что мешает. Но ведь никто не будет делать это исключительно из любви к инноваторам.

ЧУЖОЙ ИНТЕЛЛЕКТ

Летом 2009 г. бюджетным учреждениям наконец разрешили создавать малые предприятия и вносить в их уставный капитал права на свои изобретения. Предполагалось, что закон разблокирует инновации, порождаемые в недрах НИИ и вузов.

Но попытка закрыть все лазейки потенциальным расхитителям госсобственности опять-таки сыграла с российскими инноваторами злую шутку. Все права на интеллектуальную собственность, созданную госучреждениями до 1 января 2008 г., принадлежат государству. Из-за этого на большую часть изобретений права не оформлены: кому нужно было возиться и платить за патент, если выгода все равно уйдет в казну? А если попытаться оформить их сейчас и по новому закону внести их в капитал нового предприятия, то чиновники смогут схватить вас за руку и обвинить в использовании чужой - то есть принадлежащей государству - интеллектуальной собственности.

Еще одна сложность с новым законом состоит в том, что право распоряжаться интеллектуальной собственностью, возникшей в результате научных исследований, имеет лишь головной исполнитель исследования. Это оставляет мало надежды на совместную научную деятельность нескольких институтов - соисполнитель не получает ничего. Кроме того, вносить интеллектуальную собственность в капитал может лишь само учреждение. Если изобретатель как физическое лицо и захочет вступить в долю в создаваемой компании, где изобретение будет доводиться до производства, то ему придется внести эту долю деньгами.

СОВСЕМ НЕ ВЕНЧУР

Однако административные препоны объясняют далеко не все неудачи с продвижением новых технологий на рынок. Как рассказывает главный редактор проекта «Новости инноваций и венчурного рынка» Евгений Савин, часто то, что объявляют новшеством, оказывается старой технологией в упаковке стартапа. На это, бывает, соглашаются фонды поддержки инноваций, созданные при содействии государства. Управляющие боятся, «как бы чего не вышло», и поэтому предпочитают вкладываться не в изобретения сомнительной доходности, а в проверенные годами технологии. То, что это противоречит самому понятию «венчура», их не смущает: главное - снизить риск.

Яркий пример - история с Региональным венчурным фондом Татарстана, который находится под управлением УК «АК Барс Капитал». Фонд выделил 20 млн руб. на разработку принципиально новых газораспределительных станций. Был создан «стартап», 99% уставного капитала внес фонд.

«Стартап» должен был производить газораспределительные станции по уникальной «безлюдной технологии». Но увы, при ближайшем рассмотрении изобретение под названием «Исток-1» оказалось лишь модификацией старых газораспределительных станций, находящихся в производстве с 1990-х годов. А малое предприятие (в которое, по уставу, только и может вкладываться фонд), как выяснилось, является малым лишь номинально: это дочерняя компания «Авиагаз-Союз +», крупного поставщика «Газпрома».

ЭКОНОМИЯ НЕ НУЖНА

Одно дело - когда на реальные инновации нет спроса у инвесторов, и другое - когда они не востребованы и конечными потребителями.

Компания «Комбарко» разрабатывает системы управления электродвигателями, а также производит по собственным патентам редукторы и вариаторы для промышленности. «Комбарко» - это пример, когда венчурные деньги от государства (через соответствующий фонд ВТБ) нашли себе применение. Осталось убедить российских клиентов пользоваться изобретениями.

Как свидетельствует гендиректор «Комбарко» Алексей Бабин, аргумент о том, что моторы компании позволяют экономить электричество, действует лишь на малый и средний бизнес. Там удается достучаться до владельцев, ищущих способ сократить затраты. В крупных компаниях сигнал от инноваторов к людям, заинтересованными в повышении эффективности, просто не проходит через менеджеров среднего уровня, которые принимают решения о закупках, и не заинтересованы в оптимизации производства. Иногда они руководствуются принципом «как бы чего не вышло», иногда кому-то из конкурентов удалось их своевременно «мотивировать».

Один из участников рынка рассказал Slon.ru историю о нефтедобывающей компании, которая уже много лет закупает насосы для поддержания внутрипластового давления. Украинский поставщик производит эти насосы по технологии 30-летней давности. Насосы регулярно ломаются, компания их чинит, закупает новые. Есть инновационная российская разработка: с момента ее изобретения не прошло и десяти лет, и ломаются эти насосы реже. Производитель предпринимает бесплодные попытки убедить нефтяников поставить свой насос взамен старого. Испробовав все средства, даже предлагает поставить задаром: заплатите, если насос отработает без сбоя 2500 часов.

Насос устанавливается на предприятии, но - вот незадача! - спустя буквально несколько часов выходит из строя. Внутри обнаруживают гвозди, крючки и прочие посторонние предметы.

Но чаще всего у управленцев просто отсутствует внятная мотивация к сокращению затрат, например, работоспособная система KPI (ключевых показателей эффективности). Как объясняет Владимир Волик, партнер консалтинговой фирмы Branan, ремонтно-эксплуатационные отделы в некоторых крупных компаниях до сих пор работают по почасовому принципу - чем больше ремонтируешь, тем лучше. Производителям запчастей с более долгим сроком эксплуатации или меньшим количеством брака в такие компании заходить не стоит: их продукция крадет хлеб у ремонтников, которые, как правило, и принимают решение о том, какие запчасти закупать.

ИНЕРЦИЯ И ТАРИФЫ

Если проблемы с инновациями возникают в крупных частных компаниях, то о госкомпаниях и говорить нечего. Здесь такие обстоятельства, как отсутствие мотивации, неразбериха и незаинтересованность в результате, накладываются на государственное вмешательство и все ту же коррупцию.

Скажем, энергопотери - одна из главных проблем для российских электрораспределительных сетей. Но если кто-то вдруг придет в эти сети со своим новым трансформатором, сокращающим энергопотери на 10%, он не найдет никакого понимания у руководителей. Как и в старые советские времена перевыполненный сегодня план становился нормой на завтра, так и здесь сокращение издержек лишь приведет к тому, что на следующий год тарифы опустят на соответствующую величину: выручка сетей останется прежней.

Некоторые, как Алексей Бабин, вообще уверены, что крупные госкомпании, в отличие от заинтересованного в новых продуктах частного малого и среднего бизнеса, к обновлению не способны, и на них инноваторам надеяться не стоит. Модернизировать госкорпорации - все равно что мазать труп зеленкой, говорит Бабин. Лучше не тратиться.

Размещено на Allbest.ru