Диалектика против эмпиризма в экономической науке

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Диалектика против эмпиризма в экономической науке проф. П. Леиашвили

В разное время в экономической науке доминировали различные методологические концепции. Но "твердое ядро" неоклассической парадигмы в основном было сформировано в тот период, когда в научном сообществе экономистов доминировали идеи позитивизма, потом логического эмпиризма, фальсификационизма К. Поппера, "дискрипционизма" П. Самуэльсона, логического эмпиризма и инструментализма в Фридменовской интерпретации. А это значит, что указанное "ядро" было сформировано тогда, когда в вопросах методологии авторы парадигмы либо полностью придерживались, либо сильно склонялись к идеям эмпиризма. C 70-х гг., в научном сообществе экономистов все более распространяются методологические воззрения постпозитивистов, таких как Т. Кун и П. Фейерабенд, которые вообще отрицают необходимость какой-либо одной методологии, и которые получили название "методологического плюрализма". Тем не менее, доминирование эмпиризма в методологии мейнстрима продолжается по сей день. В данной статье не рассматриваются детали разногласий между различными методологическими подходами, существующими в рамках ортодоксальной экономической теории. Наоборот, рассмотрены некоторые особенности тех методов исследования, относительно которых более или менее существует согласие. Рассмотрены недостатки эмпиризма, как неотъемлемой компоненты той интеллектуальной атмосферы, в которой создавалось "твердое ядро" неоклассической теории. А также, аргументируется целесообразность применения диалектического метода для анализа трудноразрешимых проблем экономической теории.

Характерным для позитивизма и эмпиризма является то, что единственным объектом познания считаются факты доступные ощущениям, а единственным источником познания - опыт. Поэтому для нее неприемлемы такие понятия, как "закон", "причина", "сущность", "субстанция". Понятие "причины" заменено математическим понятием "функции". Позитивисты не видят различия между объективным и субъективным (логическим) противоречием. Всякое противоречие считается неизбежным субъективным злом, результатом ошибок и неточностей в мышлении. Основным методом научного познания считается наблюдение, а главной функцией науки - описание. Но приверженность неоклассиков такой методологии рождает много вопросов. Во-первых, становится все более очевидным, что без "понимания" экономики, без знания каузальных отношений, не удается создать адекватные экономические модели, формировать эффективную экономическую политику и делать правильные прогнозы. Любое экономическое решение основано на понимании того, какая причина вызывает какое следствие. То есть жизнь требует от экономистов объяснения экономических процессов, а согласно своей методологии, неоклассики не ставят целью что-либо объяснять, и пытаются лишь описать эти процессы. А фактический результат их научной деятельности есть то, что они не могут ни объяснить, ни адекватно описать. Ибо само описание, подразумевает ту или иную интерпретацию процессов, а это невозможно без более или менее ясного понимания каузальности.

Во-вторых, неоклассики сами не всегда придерживаются декларируемых ими принципов. В частности, многие их теории не соответствуют критерию фальсифицируемости. (Блауг, 1994, 2004) И что самое главное, неоклассическая теория состоит из оторванных от реальности умозрительных конструктов и как раз факты игнорируются в такой мере, что это даже стало одной из главных причин спровоцировавших студенческое движение протеста против доминирования неоклассической теории в учебных программах.

Провалы мейнстрима

Экономикс ставит целью описать только внешнюю, видимую часть экономической реальности. Но если не видеть существенные взаимосвязи, то невозможно дать логически последовательное объяснение экономических процессов. Именно поэтому мейнстрим оторван от реальности и полон логических противоречий. Приведем несколько примеров.

1. При объяснении закона убывающей предельной полезности простое эмпирическое наблюдение выдается за "экономический закон". Дается такое объяснение: убывание предельной полезности блага обусловлено тем, что по мере увеличения количества потребляемого блага потребности насыщаются.

Этот вывод, касающиеся количества потребляемого блага, необоснованно распространяется на количество покупаемого блага (вообще на количество благ в запасе). Однако в первом случае потребность подразумевается убывающей, а во втором - фиксированной. Неоклассики нарушают свой же методологический принцип "ceteris paribus". В первом случае убывающая потребность проецируется только на очередную единицу потребляемого блага, а во втором - фиксированная потребность равномерно распределяется на общее количество благ в запасе. Соответственно, по мере роста количества благ, в первом случае уменьшается предельная полезность дополнительной единицы, а во втором - средняя полезность всех единиц. Поскольку все единицы в запасе находятся в одинаковом положении и не имеют очередности, они не могут иметь различную полезность. В случае изменения количества в запасе, кривые предельной и средней полезности совпадают. Поэтому, если речь идет о запасе или спросе, следовало бы говорить не о законе убывающей предельной полезности, а о законе убывающей средней полезности.

2. «Закон» убывающей предельной полезности кладется в основу теории потребительского выбора. Согласно этой теории, потребитель достигает максимального удовлетворения при таком распределении дохода, при котором последний доллар, затраченный на приобретение каждого вида товара, приносит одинаковую предельную полезность. Это объясняется тем, что если на последние доллары, затраченные на различные товары, приходятся различные предельные полезности, то потребителю выгодно перераспределять деньги до тех пор, пока не установится равенство предельных полезностей, после чего всякое перераспределение теряет смысл. Но разве потребитель стремится к оптимальному использованию только последних долларов, затраченных на различные товары? Разумеется, нет. Он стремится оптимально использовать весь свой доход, все доллары, расходуемые на покупку товаров. Однако поскольку все товары имеют различную эластичность по полезности, то равенство предельных полезностей означает неравенство средних полезностей на каждый доллар, затраченный на покупки различных товаров. Поэтому, согласно самой же теории, потребитель должен перераспределить свои расходы так, чтобы средние (а не предельные) полезности на каждый израсходованный доллар по всем видам товаров были равны. Соответственно и условием потребительского равновесия должна быть пропорциональность средних (а не предельных) полезностей относительным ценам. Аналогичные рассуждения справедливы и для правила минимизации затрат производителей.

3. Согласно закону убывающей отдачи предельные затраты (МС) не всегда имеют тенденцию к возрастанию. Они сперва уменьшаются и только потом возрастают. Другими словами они имеют U - образную форму кривой. Вместе с тем, согласно неоклассической парадигме, краткосрочная кривая предложения фирмы соответствует возрастающей (правой) части кривой МС, которая находится выше точки пересечения кривой MC и кривой средних переменных затрат AVC (выше "точки закрытия"). Учитывая вышесказанное, возрастающая кривая предложения фирмы справедлива только для фирмы, работающей в условиях перегрузки мощностей. При этом, кривая предложения рынка получена суммированием кривых предложения фирм отрасли. Значит, возрастание рыночной кривой предложения подразумевает, что все (или большинство) фирм в отрасли работают в режиме перегрузки мощностей, в условиях относительного избытка переменных затрат над постоянными. Значит, вся теория ценообразования мейнстрима остается в силе только для экономики работающей в режиме перегрузки мощностей.

Однако в нормальных условиях фирмы имеют резервные мощности, работают в условиях недогрузки мощностей и, значит, имеет место избыток постоянных затрат относительно переменных. Соответственно, возрастание переменных затрат при увеличении объема производства ведет к улучшению технологически обусловленных пропорций между постоянными и переменными затратами. Таким образом с увеличением производства предельные затраты должны не возрастать, а наоборот, уменьшаться. И с этой точки зрения получается, что в основе кривой предложения фирмы должна лежать не правая, а левая половина U - образной кривой. Если следовать этой логике, то рыночная кривая предложения должна быть не восходящей, а нисходящей так же, как и кривая спроса. Разумеется это нонсенс. (См.: Leiashvily, 1996, p. 14).

Интерпретация закона убывающей отдачи основана на банальной идее, что при отклонении от оптимальных технологических пропорций потребляемых ресурсов отдача будет уменьшаться, а потери будут возрастать. Но нарушение технологии не может лежать в основе экономического закона. Это не закон, а всего лишь эмпирическое наблюдение. Законы выражают существенные каузальные отношения, а не эмпирически наблюдаемые закономерности. Но если все-таки считать его законом, то это, скорее, закон технологии, а не экономики.

4. Теория цены неоклассической теории не может объяснить процесс формирования цен и впадает в логический "порочный круг". С одной стороны утверждается, что рыночные цены на товары зависят от решений индивидуальных продавцов и покупателей, а с другой стороны, утверждается, что их индивидуальные решения сами зависят от всей системы рыночных цен. Остается непонятным как происходит ценообразование. Бернард Жюриен пишет: "Эджворт видел логическую ошибку или порочный круг, которую вы найдете во всех учебниках по микроэкономикс и который заключается в том, что кривые спроса и предложения (функций) выводятся из поведения агентов, получателей цены (price-taking agents), и затем дается объяснение, что цены, которые они получают, определены этими кривыми спроса и предложения." (Guerrien, 2011) Утверждение общего характера, что каждая цена находится в функциональной связи со всеми остальными ценами, хотя и верно, но оно недостаточно для понимания механизма формирования цен и построения модели.

Я привел лишь несколько примеров, показывающих несоответствие неоклассической теории фактам, ее отклонение от ею же декларируемых методологических принципов, логическую противоречивость и непоследовательность. Таких "провалов" этой теории можно привести множество. Особенно характерно то, что ортодоксальная теории в целом "разорвана" на части, ибо непреодолимая пропасть существует вообще между микро- и макро экономикс, о чем свидетельствуют и выводы из теоремы Sonnenschein-Mantel-Debreu и многие другие аргументы А это значит, что "неоклассический синтез" оказался не синтезом, а только компиляцией двух теорий,

2. Причины провалов неоклассической теории

Согласно позитивизму научные понятия вырабатываются на основе обобщения отдельных фактов и явлений. Из множества явлений данного рода ученый выделяет их общие признаки, абстрагируясь от их специфических особенностей. Ибо реально существуют только единичные явления, а научные понятия, как абстракции, могут существовать лишь в сознании человека. Так создаются научные понятия (производство, потребление, спрос, товар и т.д.). Затем выделяются повторяющиеся формы отношений между явлениями и называют их "законами" ("убывающей предельной полезности", "возрастающих предельных затрат" и др.). Из таких абстрактных "понятий" и "законов" дедуктивно возводятся иерархически организованные системы терминов, понятий, создается научная теория.

Однако для того, чтобы найти общий признак из всех явлений данного рода необходимо предварительно определить то множество, которое составляет этот род. Но для этого необходимо иметь критерий выделения такого множества, т.е. знать тот самый общий признак, который хотят найти. Но как решают эту старую проблему авторы неоклассической теории? Множество первичных явлений для последующего обобщения они очерчивают не на основе каких-либо научно обоснованных принципов, а на основе "здравого смысла", т.е. уже имеющихся общих, ненаучных, абстрактно-расплывчатых, интуитивных представлений.

1. Такая процедура формирования научных понятий не учитывает одно весьма важное обстоятельство. В мире нет вообще изолированных, вне всеобщей связи существующих явлений. Всякая вещь или процесс есть элемент некоторой системы взаимодействующих вещей, процессов, отношений. Каждое единичное экономическое явление всегда возникает и исчезает внутри закономерно развивающейся системы экономических явлений, в лоне той или иной конкретной целостности. Более того, каждое вещь есть то, что оно есть, благодаря своим отношениям с другими вещами. А вне этих отношений, вне связи с целым, частью которого оно является, оно перестает быть тем, что оно есть. "Различные части тела суть то, что они суть, лишь в их единстве и в отношении друг к другу. Так, например, отрубленная от тела рука есть, как уже заметил Аристотель, рука по названию, а не по существу". (Гегель, 1974, с. 405-406).

При этом необходимые и устойчивые каузальные отношения между явлениями системы есть законы, которые обуславливают возникновение, развитие и гибель каждого отдельного явления в пределах этой системы. А совокупность этих законов как раз и есть сущность этой системы явлений. Сущность - есть то, что постоянно в разнообразии явлений, есть основание всякого явления и проявляется только через явления, но сама она скрыта от непосредственного наблюдения познающего субъекта. Например, падение камня, приливы и отливы моря, движение планет и др. явления мы можем наблюдать непосредственно. Но можно ли увидеть непосредственно закон гравитации? Разумеется нет. Но этот закон гравитации и есть сущность всех этих названных явлений, казалось бы, ничего общего не имеющих между собой. Но гравитацию, т.е. сущность, всех этих явлений, невозможно наблюдать непосредственно. Обнаружить ее можно только через мышление, познание. То же самое справедливо и для сущности экономических явлений. Эмпирически наблюдаемые явления возникают и исчезают, но сама система, элементами которых они являются, и законы, по которым функционирует эта система, остается, как постоянная, устойчивая основа, как сущность преходящих явлений. Каждое явление обусловлено этой сущностью. Разумеется, кроме необходимых и устойчивых отношений между явлениями в системе возникают и случайные, преходящие отношения. Однако для познания они не имеют существенного значения. Сущность, законы, есть то всеобщее, которое проявляется в самых различных единичных фактах. Познать истину - это значит познать это всеобщее.

Однако всеобщее как сущность, отличается от того общего, которое эмпирики выделяют из некоторого множества однородных явлений как "общие признаки". Существует два различных понимания общего:

1) общее как то, что входит в состав каждого из рассматриваемых объектов, и обуславливает их одинаковость по "общему признаку" (то, что эмпирики выделяют в качестве общего признака при формировании научных понятий или законов).

2) общее, как то, что существует самостоятельно, вне рассматриваемых объектов, (как например, общий предок, совместное владение и т.д.). Именно в этом смысле законы, представляют ту общую основу или сущность, в лоне которой возникают, формируются, развиваются и исчезают различные явления. При этом эти явления могут иметь противоположные, и даже взаимоисключающие свойства. Более того, как раз их неодинаковость и есть условие того, что все они выполняют различные функции и дополняют друг друга как необходимые элементы единой системы. "Это единство (или "общность") создается скорее тем "признаком", которым один индивид обладает, а другой - нет. И это отсутствие известного признака привязывает одного индивида к другому гораздо крепче, чем одинаковое наличие его у обоих … ." (Ильенков, 1991, с. 324)

Кроме того, в процессе познания последовательность анализа научных категорий и связывания их друг с другом детерминирована историческим процессом формирования системы. В процессе познания части целого должны выделяться для анализа в той последовательности, в какой они возникали исторически. "Природу их (т.е. вещей. - П.Л.) гораздо легче познать, видя их постепенное возникновение, чем рассматривая их как совершенно готовые." (Декарт, 1950, c. 292.). Более сложную категорию можно развить только после и на основе простой. И каждый акт анализа должен быть шагом на пути выявления связи между частями целого. Но когда позитивист очерчивает круг явлений, из которых он выделяет абстрактно-общие признаки для формирования научных понятий, или когда он изучает тот или иной элемент системы, он, во-первых, не признает необходимость придерживаться какой-либо "логики исторического процесса", и, во-вторых, вырывает факты из той системы отношений, элементами которой они являются. "… определения целого принципиально не могут быть получены … путем фиксации тех "общих признаков", которыми обладает каждая порознь рассмотренная часть этого целого, каждый его составной элемент, подобно тому как представление о форме дома не составишь из тех признаков, которыми обладает каждый отдельный кирпич." (Ильенков, 1991, с.282)

При таком способе исследования ученый разрывает отношения исследуемого явления с другими явлениями системы. Но вне этих отношений нечто перестает быть тем, что оно есть в пределах функционирующей системы. Разрываются существенные отношения целого и части, причинности, взаимодействия. Поэтому получается, что в процессе исследования того или иного объекта за пределами внимания остаются как раз те его особенности, благодаря которым он выполняет вполне определенную функцию в системе. Исследователь не может видеть те самые существенное свойства, что делает этот объект частью системы, в составе которой он "живет" и вне которой он "мертв". И как раз эти не увиденные вначале отношения между элементами системы и "вылезают" потом неожиданно в виде логически "порочных кругов" или несоответствия с фактами, которые дискредитируют теорию в целом.

Итак, позитивисты с самого начала не рассматривают исследуемый объект как часть целого в составе целого. Тем более, что увидеть это целое трудно, когда речь идет об экономике. Сделать это было бы не так трудно, если речь шла об отдельной фирме или механическом устройстве.

"Когда мы имеем дело с фактом взаимной зависимости частей внутри легко обозримого целого - будь то часовой механизм или небольшой коллектив работающих людей, поделивших между собой обязанности в некотором общем деле … здесь ясно видно, что отдельные детали зависят друг от друга, и, шаг за шагом проследив всю сумму зависимостей между разными … частями, мы поймем целое." (Ильенков, 1991, с.282)

Но в случае рыночной экономики, в некоторое целое увязаны внешне самостоятельные люди и вещи, непосредственно не зависящие друг от друга. Экономическая система кажется результатом взаимодействия изначально независимых друг от друга элементов (людей, вещей, процессов), а не причиной, которая сама обуславливает способ их взаимодействия и вообще их возникновение, функционирование и гибель. "Методологический индивидуализм" неоклассиков как раз и есть проявление такого понимания действительности. Но такая методология не может иметь успеха. Само по себе познание тех "составных частей", из которых состоит изучаемый объект, не может привести к пониманию того, почему эти "составные части" связаны между собой именно так, а не иначе.

2. Согласно позитивистам источником знаний признаются только эмпирически воспринимаемые факты. Но что есть факт? Независимо от субъекта, существуют лишь конкретные объекты и процессы их преобразования друг в друга по объективным законам природы (физические, химические, биологические и др. процессы). Но будет ли тот или иной факт воспринят как факт экономической, политической, нравственной, религиозной, эстетической или какой-либо иной деятельности, все это зависит от отношения субъекта к этим фактам, и соответственно, от их интерпретации. Ведь сами по себе факты не являются экономическими фактами. Все зависит от целей, потребностей, которые их спровоцировали. А следовательно, субъекты по-разному воспринимают одни и те же объективные факты. То, что для одних является экономическим фактом, для других это может быть фактом, относящимся к другой сфере активности.

И даже в пределах самой экономической деятельности факты воспринимаются по-разному. Например, производства или потребления, как такового, не существует объективно. Как было отмечено, объективно существуют лишь преобразования одних объектов в другие по законам природы. Но назовет ли его человек производством или потреблением - это зависит от его отношения к этому процессу. Соответственно, сам он будет называться производителем, или потребителем. От этого же зависит, являются ли для него те или иное объекты продуктами, или ресурсами, и будет ли воспринимать их в качестве воплощения затрат, или воплощения полезностей. И т.д. и т.п. Так же и все другие экономические категории - они относительны и существуют лишь в сознании человека.

Т.е. быть производителем, потребителем, продуктом, ресурсом, и т.д. - все это не есть неотъемлемые объективные свойства объектов или субъектов, а те функции, которые они выполняют. Не потому человек производит, что он производитель. Наоборот, он производитель потому, что производит, потому, что выполняет эту функцию. Причем, различные функции, выполняемые субъектами и объектами, взаимосвязаны между собой, все время меняются, трансформируются друг в друга, возникают и исчезают. Это и есть те невидимые "нити", которые связывают все экономические явления, процессы, объекты и субъекты между собой, образуя целостность, которую мы называем экономикой.

Если мы хотим не только описать, но и понять, как функционирует экономика, то мы должны воспринимать экономику как единый организм, как систему. Это значит и понятия, отражающие эти явления и процессы, должны представлять собой единую систему. То есть экономические категории должны быть такими же текучими и гибкими, переходящими друг в друга, органически взаимосвязанными между собой (а не "застывшими" категориями, искусственно привязанными друг к другу), как и сами экономические явления и процессы. Но выявить и понять эти взаимосвязи можно только с помощью диалектического метода, только путем анализа сущности.

Отношения, которых "не видят" ортодоксы

Так как методология Экономикс не признает бытие сущности как таковой, то она не исследует ее и потому не видит этих взаимосвязей. Эти взаимосвязи не видны внешне, на уровне явлений. Даже, наоборот, при непосредственном наблюдении некоторые явления могут казаться не только независимыми друг от друга, но и противоположными, даже взаимоисключающими. Поэтому неоклассическая теория не осознает глубокую внутреннюю связь между внешне самостоятельными и противоположными категориями - производством и потреблением, спросом и предложением, полезностью и затратами, прибылью и сбережением и т.д. Производство исследуется отдельно от потребления, полезность - отдельно от затрат, спрос - отдельно от предложения и т.д. Такой метод не позволяет видеть внутреннего единства этих противоположностей. Поэтому, теория производства органически не связана с теорией потребления, теория спроса - с теорией предложения, теория полезности - с теорией издержек и т.д. Вот примеры некоторых из тех существенных отношений, которые не видит неоклассическая теория из-за ложной методологии, из-за неспособности и нежелания исследовать сущность экономических процессов и неспособности видеть экономику как целостность:

1. Неоклассическая теория не учитывает глубокую внутреннюю связь между производством и потреблением вообще. "… продукт индивидуального потребления есть сам потребитель, результат же производственного потребления - продукт, отличный от потребителя." (Маркс, 1978, с.195). "Производство есть непосредственно также и потребление. …. Производство, как непосредственно идентичное с потреблением, потребление, как непосредственно совпадающее с производством, они называют производительным потреблением…. Потребление есть непосредственно также и производство, … в процессе питания, представляющем собой одну из форм потребления, человек производит свое собственное тело …. , Это -- потребительное производство." (Маркс, Энгельс. Соч., с.716) Но они неразрывно связаны. Процесс производства продуктов сам же и есть процесс потребления ресурсов, а потребление ресурсов - производство продуктов. То есть, в сущности, это два аспекта одного и того же процесса преобразования одних благ в другие. В рыночной экономике, где блага имеют форму товаров, этот процесс принимает форму "преобразования одних товаров в другие".

В силу этого обстоятельства неразрывно связаны также и сектор производства с сектором потребления. Дело в том, что первичными ресурсами для производства являются не факторы производства (труд, земля и капитал), а их услуги. (См. Вальрас,2000) Соответственно, собственники факторов производства продают предпринимателям не сами факторы производства, а либо их "услуги", либо "права пользования услугами". Ибо продавать эти "услуги" или "права" и сохранять их в качестве постоянного источника доходов, они могут только благодаря тому, что они не продают сами факторы производства. В любом случае, воспроизводство первичных ресурсов ("услуг" и "прав") в качестве товаров, сводится к воспроизводству жизни собственников факторов производства. А значит - сводится к потреблению конечных продуктов этими собственниками. Отсюда следует, что сфера потребления конечных продуктов есть сфера воспроизводства первичных ресурсов, а сфера производства конечных продуктов есть сфера потребления первичных ресурсов. Каждый из этих секторов производит товары, которые потребляет противоположный сектор. Поэтому то, что есть "ресурс" для одной стороны, есть "продукт" для другой стороны. Как раз в силу этого противоречия они становятся необходимыми друг для друга, становятся необходимыми частями единого целого. Это целое как раз и диктует пропорции общественного производства и потребления. Это целое есть рыночная экономика "производящая товары посредством товаров". А противоречие между производством и потреблением, как частями единого целого, разрешается путем рыночного обмена.

Но поскольку неоклассики исследуют производство и потребление изолированно друг от друга, то они теряют из виду собственно экономический контекст. Остается фокусирование на неэкономических аспектах этих процессов. Результатом этого является "технологизм" теории производства и "психологизм" теории потребления и полное отсутствие понимания экономической сущности этих процессов.

2. Спрос и предложение внешне противоположные явления. Спрос есть желание купить, предложение - желание продать. Но желание купить товар есть желание "продать" деньги, а желание продать товар есть желание "купить" деньги. То есть, в сущности, и то и другое есть желание обменять одни экономические блага на другие. И в этом смысле они тождественны. Поскольку невозможно желать купить товар, и не желать продать другой товар, то и субъект не может быть покупателем, не будучи продавцом. Каждая сторона в обмене одновременно есть и покупатель и продавец. Спрос не может быть без предложения, а предложение - без спроса, купля - без продажи и продажа - без купли и т.д. (См. Вальрас,2000). В силу этого, эти процессы хотя и взаимно противоположны, но они дополняют друг друга и вместе образуют целостность, которая и есть рынок.

3. Полезность и затраты - это противоположные явления, но они также имеют одну и ту же сущность. Оба они представляют собой телеологическое отношение субъекта к объектам сквозь призму его потребностей (удовлетворенных, и неудовлетворенных). Экономическая полезность - это способность удовлетворять потребности, а в результате этого удовлетворения она превращается в затраты. Экономические затраты - это полезности, принесенные в жертву ради удовлетворения потребности. То есть полезность соотносится с неудовлетворенной потребностью, а затраты - с удовлетворенной. Если в результате потребления полезности потребности не удовлетворены, и если полезность не превратилась в затраты, то, значит, она превращается в потери. Полезность - это будущие затраты, а затраты - прошлая полезность. А в результате этих затрат будет создана новая полезность. В процессе деятельности они трансформируются друг в друга параллельно с процессом удовлетворения и возникновения потребностей. Экономические полезности и затраты внутренне взаимосвязаны и лишь вместе образуют единое целое - экономическую ценность, проявлением которой и является цена. Без понимания экономической ценности как единства полезности и затрат невозможно понять - как формируются цены и как происходит рыночное саморегулирование. Еще Визер указывал на взаимосвязь между полезностью и затратами:

"теоретик должен охватывать все экономические явления в их взаимосвязи, обусловленной единством экономики. Понятия полезности и издержек также в конечном счете связаны друг с другом, и их глубинный смысл можно постичь только тогда, когда понята их внутренняя взаимосвязь". Рыночная цена, в которой проявляется экономическая ценность, также есть единство цены спроса (в которой проявляется полезность) и цены предложения (в которой проявляются затраты). При этом, так же как и полезность, затраты это не вещи, а отношение субъекта к вещам, вовлеченным в экономическую деятельность. (См. Визер)

4. Также внутренне взаимосвязаны прибыль и сбережения. Ведь чередование доходов и расходов имеет место и в сфере производства и в сфере потребления. Доходы производителей есть расходы потребителей, а расходы производителей - доходы потребителей. Соответственно и разность между доходами и расходами принимает для них зеркально противоположные формы - прибыли и сбережения. Но именно поэтому валовая прибыль и сбережения внутренне взаимосвязаны. Коль скоро доходы одних есть расходы других и наоборот, то прибыль и сбережения не могут быть независимыми величинами. Изменение соотношения цен первичных ресурсов и конечных продуктов в рыночной экономике противоположным образом отражается на величине валовой прибыли и валовых сбережений. А в условиях равновесных (оптимальных) цен валовая прибыль и сбережения равны между собой. неоклассический мейнстрим потребление рыночный

5. Так же как обратной стороной текущего производства является текущее потребление, так и обратной стороной инвестирования является потребление в долг. Если кто-то один инвестирует, значит, кто-то другой потребляет в долг. Одно невозможно без другого. Они представляют собой два аспекта одного и того же процесса перераспределения во времени производственных и потребительских возможностей. Более того, сам субъект осуществляет такое перераспределение с целью оптимизации своей деятельности. И от субъекта зависит, относится ли он к текущему потреблению как к расходам ради будущих выгод, или как к выгоде в настоящем за счет сокращения будущих выгод, т.е. относится ли он к ним как к инвестициям, или как к потреблению в долг. Они подразумевают изъятие экономических благ (возможностей) из одного временного интервала и привлечение их в другой интервал времени.

3. Можно ли заглянуть "по ту сторону" фактов?

Кому-то может показаться, что все это только "диалектическая риторика" и "игра слов", не имеющая значения с научной точки зрения. Но это далеко не так. Эти переходы противоположных категорий друг в друга отражают "реальную жизнь" экономических процессов. А путем диалектического мышления можно получить такое "новое знание", которое невозможно получить ни непосредственными наблюдениями над эмпирическими фактами, ни силлогизмами формальной логики, ни математическими методами.

Например, согласно вышесказанному, оказалось, что все субъекты одновременно являются производителями и потребителями, продавцами и покупателями. Как таковые они не отличаются друг от друга и вместе составляют некоторое множество одинаковых субъектов. Вместе с тем, оказалось, что каждый из них производит то, что потребляют другие, и потребляет то, что производят другие. Тем самым, субъекты оказываются "привязанными" друг к другу. Множество оказывается целостностью, замкнутой системой отношений, каковым и является экономический организм общества. Чтобы понять, как функционирует открытая экономика, необходимо предварительно понять, как функционирует замкнутая экономика. Каждый субъект оказывается частью этой целостности. Это значит, что не только действия индивидов обуславливают функционирование экономического организма, но и функционирование этого организма в целом обуславливает действия отдельных индивидов. Не только индивиды "создают" общество, но и общество "создает" индивидов. Являясь членом общества, индивид становится его частью. Ибо оказывается, что потребности индивида - это часть общественных потребностей, производственные возможности индивида - это часть производственных возможностей общества, индивидуальный спрос или предложение - это часть общественного спроса или предложения и т.д. Отсюда ясно, что, казалось бы, независимые индивиды оказываются зависимыми друг от друга так же, как элементы единой системы. А так как возможности общества ограничены (имеющимися ресурсами и технологиями), то, если один потребляет больше, то кто-то другой должен потреблять меньше, если кто-то потребляет в долг, кто-то должен инвестировать. Кроме того, тот, кто потребляет в долг сегодня, в будущем будет вынужден ограничить потребление, а тот, кто-то инвестирует сегодня (сокращает текущее потребление), то в будущем сможет расширить потребление и т.д. Если в целом общество сегодня инвестирует больше, чем потребляет в долг, то завтра сможет увеличить потребление. И наоборот, если потребляет в долг больше, чем инвестирует (проедает запасы ресурсов), то завтра придется сокращать потребление. Т.е. возникают колебания экономической активности.

Эта система самодостаточна, содержит в себе все необходимые элементы и ни в чем другом не нуждается. Ибо в самой системе производится все, что потребляется и потребляется все, что производится. Одни производят конечные или промежуточные продукты, другие - воспроизводят первичные ресурсы. Однако, как было показано ранее, такое деление на продукты и ресурсы - условно. Это относительные понятия. Все блага одновременно являются "продуктами" для их производителей и "ресурсами" - для их потребителей, все они обладают экономической ценностью, которая воспринимается в качестве затрат для производителей, и полезности - для потребителей и т.д.

Поскольку каждый субъект должен производить для других, и все другие должны производить для него, то существует необходимость отраслевого структурирования общественного производства в соответствии со структурой общественных потребностей. Совокупный объем производства того или иного блага должен соответствовать совокупному объему потребления этого блага. Если объединить всех производителей однородных товаров и, следовательно, также и потребителей однородных товаров (ибо для их производства требуется одни и те же потребляемые товары), то получим отрасли экономики. Каждая из отраслей преобразует некоторое множество потребляемых товаров в производимый им товар. А для того, чтобы этот процесс продолжался перманентно, производимый товар обменивается на потребляемые товары. При этом в условиях оптимального функционирования экономики, каждая отрасль должна производить товар в количестве, необходимом для удовлетворения потребностей всех потребителей. И далее, обменять свой товар на все нужные ему товары. Поэтому, в условиях оптимальности, в результате обмена не остается лишних непроданных товаров. А оптимальные цены это такие пропорции обмена товаров, при которых все товары реализуются.

Из вышесказанного можем заключить, что оптимальным является состояние, при котором стоимость "продукции" данной отрасли, потребляемой в других отраслях, соответствует стоимости "продукции" других отраслей, потребляемых в данной отрасли. Это состояние общего равновесия, при котором не возникает дефицитов и излишков, устанавливаются оптимальные пропорции обмена товаров (равновесные цены), предложение и спрос отражают производство и потребление и, следовательно, тоже уравновешены и т.д.

По существу - это закон общего равновесия, который формирует оптимальные пропорции производства и потребления благ в условиях совершенной конкуренции. Не имеет значения абсолютный объем производства и потребления, речь идет лишь об их пропорциях. При этом этот закон является таковым не в смысле повторяемости (т.е. не в интерпретации позитивистов), а в смысле необходимости. Ибо, в случае соблюдения этого закона, экономика с необходимостью находится в равновесии и в ней устанавливаются такие пропорции обмена товаров (то есть цены), при котором все, что производится потребляется и все, что потребляется производится. А если эти пропорции нарушаются, то с необходимостью произойдет отклонение от равновесия и нарушится целостность экономики, возникнут дефициты и излишки.

И дело даже не в том, существует ли в действительности такое идеальное состояние экономики. Разумеется, не существует, так же, как, впрочем, и не существует совершенной конкуренции. И что самое главное, не существует потому, что здесь не учтено существование прибыли (P), сбережений (S), инвестиций (I) и потребления в долг (D). Функционирование системы структурировано не только по отраслям, но и во времени. Если учесть структурирование времени на интервалы (условно - прошлое, настоящее и будущее), то следует принять во внимание P, S, I и D. При этом, наряду с меновыми отношениями появляются кредитные отношения, а также, факторы риска, страхования и необходимость их вознаграждения. Соответственно, формулировка условия равновесия требует уточнения. Касательно этого вопроса, не вдаваясь в подробности, можно отметить лишь следующее. Неспособностью познать сущность обусловлено то, что неоклассическая теория, хотя фиксирует связь между сбережениями и инвестициями, но совершенно не осознает взаимозависимости между сбережениями и прибылью, также, между инвестициями и потреблением в долг. Значит, не осознает связи между всеми вышеназванными категориями (сбережениями, прибылью, инвестициями, потреблением в долг), которая существует в рамках замкнутой экономической системы. Но без этого также невозможно понять, как формируется общее равновесие, как возникают экономические циклы. (См.: Leiashvily, 2011, 2012; Леиашвили, 2011)

Тем не менее, вышеописанный идеальный конструкт необходим для понимания того, что представляет собой общее экономическое равновесие. И только после этого можно понять, что значит отклонение от равновесия, как происходит саморегулирование отраслевой структуры или экономической активности (экономические циклы), что происходит при монополизации, государственном вмешательстве, внешней торговле и т.д. В данной статье мы не касаемся этих вопросов. Мы хотим лишь показать, что исследование сущности экономических процессов с помощью диалектического метода позволяет обнаружить нечто такое, что не видно непосредственно на уровне эмпирических фактов и явлений и что невозможно обнаружить с помощью формальной логики или математическими методами. Ибо это "нечто" не есть эмпирический факт или явление. Это "нечто" находится по ту сторону явлений и представляет собой всеобщие и необходимые каузальные отношения между ними, то есть законы, как стабильная и неизменная основа всего изменчивого мира преходящих экономических явлений. Сами явления и единичные факты возникают и исчезают, порождают и уничтожают друг друга, а каузальные отношения между ними, то есть экономические законы, по которым они взаимодействуют, остаются неизменными. Как раз их и следует познать для того, чтобы понять, как функционирует децентрализованная экономика.

Экономикс отражает только внешнюю, видимую часть экономической реальности. Но такое поверхностное, частичное отражение реальности не позволяет даже описать адекватно экономическую реальность, и тем более не позволяет понять ее. Меинстрим не может понять экономические процессы в их единстве и взаимообусловленности. А без понимания того, как функционирует рыночная экономика, невозможно составить адекватные экономические модели. Поэтому современные экономические модели, в том числе модели равновесия (DSGE models), также не отражают реальности. Неспособность неоклассиков создать адекватную модель равновесия ведет к дискредитации идеи общего экономического равновесия. Однако, ложной является не сама идея экономического равновесия, а предпосылки, на которых строятся модели равновесия.

Заключение

1. В результате столь долго господства позитивизма в научном сообществе экономистов возник своего рода генетический механизм самосохранения этих идей, подобный тому, что существовал в советскую эпоху применительно к идеям Маркса. Эти идеи "встраиваются" в систему экономического образования, мировоззрение политической элиты, в целом общественное сознание. Создается атмосфера тотального неприятия всего того, что угрожает монопольному господству этих десятилетиями устоявшихся идей. В этом контексте, за фасадом научных дискуссий между верификацией неопозитивистов и фальсификацией Поппера, дискриптивизмом Самуэльсона и инструментализмом Фридмана и т.д. да и последующие дискуссии относительно научно-исследовательских программ Лакатоса, парадигм Куна, методологического плюрализма Фейерабенда, - проглядывается не столько стремление неоклассиков к совершенствованию методов получения новых знаний, сколько к оправданию постфактум своих теорий. Математизация науки также используется как средство отгородиться от критики. Сегодня неоклассическая теория находится в состоянии, которое напоминает состояние марксистской политэкономии в советском обществе. Это состояние, в котором стремление к познанию истины вытесняется стремлением к сохранению своей монополии в науке, со всеми сопутствующими привилегиями в обществе. А это привело к потере способности непредвзято воспринимать научную новизну. "Ученые обыкновенно больше боятся пойти по ложному пути, нежели ошибочно отвергнуть истину; …Такую позицию можно осуждать … как типичное нежелание людей, чье благополучие связано с общепринятыми доктринами, поддержать новые идеи." (Блауг, 2004, с. 68)

Здесь уместно также особо указать на то огромное влияние, которое научный авторитет Поппера оказал на мировоззрение научного сообщества экономистов в ХХ веке. Под его влиянием у многих западных экономистов сформировалось предвзятое и превратное отношение к диалектике, историцизму и ко всему, к чему Поппер относился негативно. "Гегель никогда не пользовался хорошей репутацией в англосаксонском мире, где его называли реакционным апологетом прусской монархии, предтечей тоталитаризма двадцатого века и, что с англоязычной точки зрения всего хуже, трудным в чтении метафизиком. Эта предубежденность к Гегелю не позволяла видеть его важную роль как одного из основателей современной философии. Хотим мы признать этот долг или нет, но Гегелю мы обязаны самыми фундаментальными аспектами сегодняшнего нашего общественного сознания." (Фукуяма, 2005, с. 107-108.) Неприязнь Поппера к диалектике, Гегелю, Марксу, столь сильна, что после прочтения его трудов у читателя отпадает всякое желание ближе познакомиться с их трудами, с диалектикой вообще. (См. Поппер, 1992, 1995). (Тем более, что читать тексты Гегеля, само по себе занятие "не из легких".) Но знакомство с диалектикой в интерпретации позитивистов, неопозитивистов, постпозитивистов и особенно Поппера, дает искаженное представление о ней, и соответственно, пренебрежительное отношение к ней. Все это препятствует сколько-нибудь серьезному отношению к любой попытке возродить интерес к диалектике. Это как раз и препятствует преодолению методологических проблем и выхода из кризиса экономической науки.

Как указывал Блауг, "…чтобы победить старую теорию, недостаточно подвергнуть разрушительной критике ее предпосылки или собрать новые факты - надо предложить новую теорию." (Блауг. 1994. с. 659). Но если к тому же речь идет не только о новой теории, но о новой парадигме, то очевидно, что новая парадигма не может быть основана на старой методологии. Диалектические методы исследования основаны на диалектической логике, которая принципиально отличается от формальной или математической логики, которые полностью доминируют в экономической науке. Попытка переосмыслить фундаментальные категории и весь научный инструментарий «Экономикс» на основе диалектического метода, позволит по-новому взглянуть на экономические реалии и обнаружить в них то, что невозможно обнаружить другими методами.

2. Экономическая деятельность есть разновидность человеческой деятельности вообще. А человеческая деятельность есть целесообразная деятельность. Недооценка этой истины не могло не породить, и породило многие недоразумения в теории. Рыночная экономика - это только одна форма проявления экономической деятельности, которая может проявляться так же в форме натуральной и регулируемой экономики. А чтобы понять сущность экономической деятельности, необходимо исследовать целесообразную деятельность вообще. Если то, или иное исследуемое явление не поддается объяснению, то необходимо рассмотреть его с точки зрения более широкой системы координат, как часть более обширной системы. Это углубляет понимание сущности этого явления.

Экономическая деятельность - это телеологический процесс, деятельность в соответствии с заранее поставленными целями. Это одно из фундаментальных положений, которое должно пронизывать весь корпус этой науки. Вместо этого в мейнстриме процессы анализируются с позиций психологизма, технологизма, методологического индивидуализма. Это ведет к неадекватному отражению реальных экономических процессов. Обогащение телеологического подхода к исследованию экономической деятельности диалектическим анализом и исследование экономической деятельности в исторически-логическом контексте позволит получить принципиально новое понимание фундаментальных экономических категорий и взаимосвязей между ними, а также, новое понимание рыночных механизмов формирования общего экономического равновесия, экономических циклов и экономического роста. Ставший классическим, фундаментальный трактат Мизеса "Человеческая деятельность" основан на телеологическом понимании экономической деятельности ("праксиологии" в терминологии Мизеса). Это позволило ему приблизиться к пониманию сущности экономической деятельности, но он не смог до конца познать ее, ибо, подобно неоклассикам, он не признавал диалектику и строго придерживался методологического индивидуализма.

3. Причины кризиса Экономикс лежат глубоко на уровне методологии. В рамках применяемой ею методологии логические противоречия неоклассической теории невозможно разрешить. Познать экономическую действительность означает познать ее сущность и, следовательно, познать ее как целостность, а не только как совокупность различных явлений. Если ограничиваться только изучением явлений, то познание останется фрагментарным, и поверхностным. Ибо без познания сущности не будет понята внутренняя, глубинная связь, взаимообусловленность этих явлений, не будут поняты те законы и силы, которые объединяют эти явления в единый экономический организм и превращают их в части единого целого. А познать сущность экономической деятельности можно только на основе диалектических методов исследования.

4. Сегодня мейнстрим представляет собой компиляцию из различных теорий, разработанных разными авторами, в разное время и отражающих различные фрагменты экономической действительности. Теории спроса, предложения, денег, равновесия, конкуренции, потребительского выбора, факторов производства и т.д.. - искусственно состыкованы между собой. Им не хватает внутреннего единства. Поэтому мейнстрим больше похож на "мертвую" конструкцию, составленную из самостоятельных блоков, чем на единую систему органически взаимосвязанных категорий и законов, отражающих "жизнь" экономического организма. Поэтому возникают нестыковки и логические противоречия между этими "блоками". Если мы хотим не только описать, но и понять, как функционирует экономика, то и понятия, должны быть такими же гибкими, переходящими друг в друга, органически взаимосвязанными в единую систему как и те явления и процессы, которые они отражают.

5. Противоречия между производством и потреблением, спросом и предложением, полезностью и затратами и т.д. существует объективно и "избавиться" от них невозможно. Если их "не заметить", то от этого они не престанут существовать, но обязательно "высунут голову" в виде субъективных (логических) противоречий либо в самой теории, либо между теорий и фактами. Это и подтверждается обилием таких противоречий в неоклассической теории. Теория не сможет адекватно отражать экономическую реальность, если она не отражает объективно существующие в ней противоречия.

6. Экономическая теория по сей день не дает нам исчерпывающе ясного объяснения того, как функционирует рыночная экономика потому, что мы исследуем экономические явления, но недостаточно хорошо знаем сущность экономики. Разумеется, в таких условиях эффективное регулирование экономикой невозможно. Как только мы познаем сущность экономики, появится реальная возможность ее эффективного регулирования без кризисов, которые столь болезненно отражаются на благосостоянии общества. Дух плюрализма в экономической науке, все более усиливающийся после мирового кризиса, позволяет надеяться, что столкновение противоположных точек зрения породит новые идеи, которые откроют глаза на сущность экономической действительности и "вдохнут жизнь" в застывшие, безжизненные категории "мрачной науки."

Литература

1. Блауг М. 2004. Методология экономической науки, или как экономисты объясняют. М.: НП «Журнал Вопросы экономики».

2. Блауг М. 1994. Экономическая мысль в ретроспективе. М.:"ДЕЛО, ЛТД".

3. Вальрас Л. 2000. Элементы чистой политической экономии. - М.: Изограф.

4. Samuelson P. 1965. Professor Samuelson on Theory and Realism: Reply//American Economic Review. Vol. 55, N 5. P. 1165.

5. Гегель Г.Ф.В. 1974. Энциклопедия философских наук. Т.1. - М.: "Мысль".