Фридрих Лист

Размещено на http://www.allbest.ru/

Фридрих Лист (1789-1846)

Фридрих Лист родился в небольшом южногерманском городке Рейтлингене, в семье зажиточного кожевника. С 14 лет он начал работать в семейном предприятии, затем перешел на государственную службу: в 27 лет занял должность в администрации королевства Вюртенберг.

Большая часть сознательной жизни Ф. Листа пришлась на период после Венского конгресса (1815), предопределившего положение Германии как экономически и политически раздробленной страны. С 1817 по 1825 гг. Ф. Лист занимает должность профессора государственных наук в Тюбингене и одновременно активно выступает с планами экономических и политических реформ. В 1819 г. по его инициативе во Франкфурте учреждается «Генеральная ассоциация немецких промышленников и коммерсантов», ставившая целью отмену внутригерманских таможенных сборов и введения общего для германских земель протекционистского режима. В обоснование подобного курса в одной из петиций, поданных им в Федеральное собрание, Лист, в частности, подчеркивал: «В то время, как другие нации культивируют науки и искусства, дающие толчок развитию торговли и промышленности, немецкий негоциант и фабрикант должен ныне посвящать значительную часть своего времени на изучение таможенных тарифов и пошлин».

Год спустя его избирают депутатом парламента (представителем земель Вюртенберга), где он в весьма резких выражениях критикует бюрократию, выступает за более тесный союз германских государств, отмену внутренних таможен, требует реформ судебной системы, администрации и местного самоуправления, а также ликвидации дворянских титулов. Агитация за демократические реформы активно ведется Листом и в печати, в частности, на страницах созданной им еще в 1818 г. газеты «Друг швабского народа».

В 1822 г. местные реакционеры лишают Ф. Листа депутатского места и добиваются для него обвинительного приговора. Лист бежит во Францию (Страсбург), но возвратившись через некоторое время домой, подвергается немедленному аресту и десятимесячному тюремному заключению.

Устойчивая репутация «революционера» и политические преследования побудили Листа в 1825 г. покинуть Германию и переселиться в США. Энергичный и предприимчивый человек, в расцвете жизненных сил Ф. Лист за короткий срок становится здесь крупным промышленником: открывает угольные копи в Пенсильвании, проектирует и строит одну из первых в США железных дорог. Под влиянием американских протекционистов, прежде всего видного общественного деятеля Гамильтона - автора знаменитого «Доклада о мануфактуре» (1781), окончательно складываются экономические воззрения Ф. Листа. В 1827 г. он публикует 12 писем под общим названием «Очерк новой теории политической экономии», где уже содержится резюме его будущих экономических работ.

В 1832 г. Ф. Лист возвращается в Германию в качестве консула США накануне таможенного объединения страны, за которое он боролся долгие годы. В 1834 г. образуется Zollverein, т. е. таможенный союз германских государств за исключением Австрии. Актуальным становится вопрос: какова должна быть политика союза по отношению к третьим странам. Сторонники фритредерства, отражавшие интересы торговцев в приморских городах Германии, а также немецких помещиков-юнкеров, заинтересованных в беспрепятственном сбыте сельскохозяйственных продуктов за границу и получении дешевых импортных товаров, включая предметы роскоши, прочие сторонники свободы торговли, выступали за либеральный внешний таможенный режим. Иную позицию занял Ф. Лист, выпустивший в 1841 г. свое главное экономическое сочинение «Национальная система политической экономии». Книга Листа состоит из введения и четырех частей: I. История; II. Теория; III. Системы; IV. Политика. (Основное содержание его концепции изложено выше).

Книга Листа содержит весьма подробное обоснование внешнеэкономического курса протекционизма и национализма, поэтому в прошлом ее автора иногда упрекали в подмене политической экономии экономической политикой и даже в отрицании политической экономии как науки. На наш взгляд, обвинения такого рода лишены основания. Защита протекционизма в мировой экономической мысли практиковалась и ранее (например, в трудах французских авторов Дюпена, Шапталя, упомянутого ранее американца Гамильтона и др.). Но труд Листа ценен прежде всего политико-экономическим обоснованием протекционистского курса, в основу которого заложены по крайней мере две теоретические идеи: идея о нации как особом субъекте хозяйственной практики и теории; идея о развитии производительных сил (в оригинальной интерпретации) как источнике благосостояния нации.

В следующем 1942 году Лист опубликовал еще одну крупную работу под названием «Земельная система, мельчайшие держания и эмиграция», где детально рассмотрел особенности аграрного вопроса как для различных регионов Германии, так и для различных стран от России до США. Идеалом для Листа были освобожденные от феодальных пут и ориентированные на рынок малые и средние по площади крестьянские хозяйства.

В январе 1843 г. появляется публикация, озаглавленная «Листок таможенного союза», редактором которой был Ф. Лист. Это - последнее известное нам выступление Листа, посвященное защите протекционизма и другим экономическим вопросам.

Жизнь этого незаурядного человека оборвалась при не выясненных до конца обстоятельствах: он умер в Австрии, в гостинице города Куфштайн, 57 лет от роду, при этом биографы не исключают возможности самоубийства. Видимо, сказались долгие годы борьбы, усталости, разочарований, преследований со стороны властей, травли политических противников.

Национальная система политической экономии (1841)

Введение

немецкий промышленник коммерсант

Ассоциация индивидуальных сил для преследования общей цели является могущественнейшим средством для обеспечения счастья каждого человека. Одинокий и отделенный от себя он слаб и беспомощен. Чем больше число тех, с которыми он находится в сообществе, тем совершеннее ассоциация, тем значительнее и совершеннее результат, заключающийся в интеллектуальном и материальном его благополучии.

Высочайшая - своевременно осуществившаяся - ассоциация индивидуумов под знаменем закона - это государство или; нация; самая высокая ассоциация, которую только можно себе представить, -объединенное человечество. Подобно тому, как отдельный человек в государстве или нации может достигать своих индивидуальных целей несравненно легче, нежели в одиночестве, точно также все нации несравненно легче достигали бы своих целей, если бы они были соединены правом, вечным миром и свободою сношений.

Сама природа постепенно ведет нации к этой совершеннейшей ассоциации, побуждая их, вследствие различия климатов, почвы и производительности к обмену, а по причине переполнения народонаселения, избытка капиталов и дарований - к эмиграции и к основанию колоний.

Международная торговля, возбуждая созданием новых потребностей деятельность и энергию и, перенося новые идеи, открытия и силы от одной нации к другой, является одним из могущественнейших орудий цивилизации и народного благосостояния.

Но пока единение народностей посредством международной торговли еще очень несовершенно, так как оно прерывается или по крайней мере ослабляется войнами или эгоистическими мерами отдельных наций.

Вследствие войны нация может быть лишена самостоятельности, собственности, свободы, независимости, своего государственного устройства и законодательства, национальной самобытности и главным образом той степени культуры и благосостояния, которого она уже достигла; она может попасть под чужеземное владычество. Эгоистическими мерами чужеземцы могут задержать экономическое совершенствование нации или же отодвинуть его назад.

Сохранение, развитие и совершенствование национальных особенностей является в настоящее время главным предметом стремлений отдельных народностей и должно быть таким. В этом нет ничего неправильного и эгоистичного; напротив, это стремление разумно, и находится в полном согласии с интересами всего человечества; ибо оно естественно ведет под покровительством законодательства к мировому объединению, которое может быть полезно человечеству только в том случае, если многие нации достигнут одинаковой степени культуры и могущества и если это мировой объединение осуществится на почве федеративного устройства.

Мировое объединение, имеющее источником преобладание политической силы и преобладание богатства одной нации, следовательно, ведущее к подчиненности и зависимости другой национальности, - имело бы напротив следствием гибель всякой национальной самобытности и всякого соревнования между народами; такое объединение противоречило бы как интересам, так и стремлениям тех наций, которые чувствуют себя призванными к независимости и к достижению высокой степени богатства и политического могущества; оно было бы в таком случае повторением того, что раз уже существовало, - повторением попытки римлян совершить посредством мануфактур и торговли то, что было уже осуществлено посредством холодного оружия, - но что снова не менее прежнего привело бы к варварству.

Цивилизация, политическое усовершенствование и могущество нации находятся в зависимости главным образом от их экономического положения и наоборот. Чем больше развивается и совершенствуется народное хозяйство нации, чем она цивилизованнее и могущественнее тем больше возвышается ее цивилизация и могущество, тем сильнее может развиваться экономическое образование.

В национально-экономическом поступательном движении нации нужно различать следующие главные стадии развития: состояние дикости, состояние пастушеское, земледельческо-мануфактурное, наконец, земледельческо-мануфактурное и коммерческое.

Очевидно нация, обладающая обширнейшею территориею, снабженною разнообразными естественными источниками богатства, и со значительным народонаселением, которая соединяет земледелие, мануфактурную промышленность, мореходство, внутреннюю и внешнюю торговлю, - такая нация будет несравненно цивилизованнее, политически развитее и могущественнее, чем народ только земледельческий. Но, мануфактуры служат основами внутренней и внешней торговли, мореходства и усовершенствованного земледелия, а следовательно цивилизации и политического могущества; и нация, которой удалось бы монополизировать мануфактурную силу всего земного шара и задержать прочие нации в экономическом развитии настолько, что они оказались бы способными лишь к производству земледельческих продуктов и сырых материалов и ограничились бы лишь необходимыми местными промыслами, должна необходимо достигнуть мирового господства.

Каждая нация, для которой самостоятельность и самосохранение имеет какую либо цену, обязана поэтому сколько возможно скорее подняться с низшей ступени культуры на высшую, насколько возможно скорее создать в пределах своей территории земледелие, мануфактурную промышленность, мореходство и торговлю.

Переход народа из состояния дикости в пастушеское и из пастушеского в земледельческое и первые успехи в земледелии совершаются лучше всего через свободу торговли с более цивилизованными, т. е. мануфактурными и торговыми нациями.

Переход земледельческих народов в класс земледельческо-мануфактурно-торговых наций может совершиться под влиянием свободного обмена не иначе, как в предположении, что у всех наций, призванных к развитию мануфактурной жизни, в одно и тоже время совершался одинаковый процесс развитая, и в таком только случае, если бы нации не полагали друг другу различных препятствий на пути их экономического преуспевания и если бы они не мешали их поступательному движению войнами и таможенными ограничениями.

Но так, как отдельные нации, вследствие особенных благоприятных условий, опередили другие нации в мануфактурной промышленности, торговле и мореходстве, так как ранее других они усмотрели в этом важнейшее средство к приобретению и укреплению политического перевеса над другими нациями, то они приняли такие меры, которые были направлены к тому (а это замечается и теперь еще), чтобы захватить в свои руки мануфактурную и торговую монополию и задержать поступательное движение менее развитых наций. Все эти меры в совокупности (запрещение ввоза, ввозные пошлины, ограничение мореплавания, отпускные пошлины и т. д.) называются таможенною системою.

Нации, менее других развитые, вследствие более ранних успехов других наций и вследствие чужеземных таможенных систем и войн, принуждены в самих себе отыскивать средства для осуществления перехода из земледельческого состояния в мануфактурное и, насколько это для них доступно, для ограничения, посредством собственной таможенной системы, торговли с нациями, опередившими их и стремящимися к мануфактурной монополии.

Таможенная система поэтому не есть, как утверждали, изобретение спекулятивных голов, а естественно вызвана стремлением народов к самосохранению и к обеспечению своего благосостояния и преуспевания или к установлению преобладания их над другими нациями.

Это стремление однако только в таком случае законно и разумно, когда оно не препятствует, а способствует экономическому развитию самой нации, в которой замечается такое стремление, и когда оно не находится в противоречии с важнейшею общечеловеческой целью создания мировой конфедерации.

Подобно тому как человеческое общество может быть рассматриваемо с двух различных точек зрения, а именно: с космополитической, обнимающей весь род человеческий, и политической, принимающей в расчет лишь частные национальные интересы и национальные положения, точно так же и всякая экономия, как частная, так и общественная, должна рассматриваться с двух точек зрения, а именно: или по отношению к индивидуальным, социальным и материальным силам, при помощи которых создаются богатства, или же по отношению к материальным имуществам, имеющим меновую ценность.

Есть поэтому экономия космополитическая и политическая, теория имуществ, имеющих меновую ценность, и теория производительных сил - учения различные по существу, но которые должны развиваться самостоятельно.

Производительные силы народов зависят не только от труда, сбережений, нравственности и способностей людей или от обладания естественными сокровищами и материальными капиталами, но также от социальных, политических и гражданских учреждений и законов, а главным образом от обеспеченности их бытия, самостоятельности и их национальной мощи. Как бы ни были отдельные люди прилежны, бережливы, искусны, предприимчивы, разумны и нравственны, однако без национального единства, без национального разделения труда и без национальной кооперации производительных сил нация никогда не в состоянии будет достигнуть высокой степени благосостояния и могущества или обеспечить себе прочное обладание своими интеллектуальными, социальными и материальными богатствами.

Принцип разделения труда вполне не был понят до сих пор. Производительность находится в зависимости не только от разделения различных операций какого либо предприятия между несколькими лицами, она еще более зависит от моральной и материальной ассоциации нескольких лиц для достижения какой либо общей цели.

Этот принцип применим не только к отдельной фабрике или к сельскому хозяйству, но он применим и ко всей земледельческой, промышленной и торговой деятельности нации.

Разделение труда и кооперация производительных сил в национальном объеме являются тогда, когда в стране умственная производительность находится в правильном соотношении с производительностью материальной, когда в стране сельское хозяйство, мануфактурная промышленность и торговля равномерно и гармонично развиты.

В стране чисто земледельческой, если даже она поддерживает свободные сношения с мануфактурными и торговыми нациями, значительная часть производительных сил и естественных вспомогательных средств лежит праздно и, бесполезно. Ее интеллектуальное и политическое развитие и ее оборонительные средства ограничены. Она не в состоянии развить ни значительного мореходства, ни широкой торговли. Все ее благосостояние, насколько оно является результатом международных сношений, может быть чужеземными мерами или войною прервано, расстроено, уничтожено.

Мануфактурная промышленность напротив благоприятствует наукам, искусствам и политическому совершенствованию, увеличивает народное благосостояние, народонаселение, государственные доходы и государственное могущество, доставляет нации средства в расширении торговых сношений со всеми частями света и к основанию колоний, развивает мореходство и военный флот. Только благодаря международной промышленности земледелие страны в состоянии подняться до высокой степени развития.

Земледелие и мануфактурная промышленность одной и той же страны, под одной и той же политической властью живут в вечном мире; ни война, ни торговые меры других стран не в состоянии смутить их развития; а следовательно они и для нации обеспечивают беспрерывное поступательное движение в развитии благосостояния, цивилизации и могущества.

Сельское хозяйство и фабрично-заводская промышленность по природе своей подчинены особенным условиям, но эти условия различны.

К развитию фабрично-заводской промышленности по отношению к естественным источникам богатств предназначены по преимуществу страны пояса умеренного, так как умеренный климат образует пояса, требующие умственного и физического напряжения.

Если страны жаркого пояса мало благоприятны для развитая фабрик и заводов, то с другой стороны им принадлежит естественная монополия относительно драгоценных - столь необходимых для стран умеренного пояса - продуктов земледелия. В обмене мануфактурных продуктов умеренного пояса на продукты земледельческие жаркого пояса (колониальные товары) и заключается главным образом космополитическое разделение труда и кооперация производительных сил, или великая международная торговля.

Для страны жаркого пояса было бы крайне вредной попыткой, если бы она пожелала развить у себя самостоятельное мануфактурное производство. Не предназначенная к такой роли природой, она сделает гораздо больше успехов в обогащении себя и в своей культуре, если будет выменивать мануфактурные продукты умеренного пояса на продукты земледельческие своего пояса.

Правда, таким образом страны жаркого пояса приходят в зависимость от стран пояса умеренного. Но эта зависимость будет безвредной или даже исчезнет, если несколько стран умеренного пояса уравняются в отношении мануфактур, торговли, мореходства и политического могущества, - если, следовательно, несколько мануфактурных стран не только из-за интереса, но и силой будут препятствовать каждой из этих наций злоупотреблять своим превосходством по отношению к слабейшим странам жаркого пояса. Такое преобладание будет опасно и вредно лишь в таком случае, когда вся мануфактурная промышленность, вся великая торговля, мореплавание и морское могущество сделаются монополией одной какой либо нации.

Напротив, нации, которые владеют в умеренном поясе большою территориею, снабженною разнообразными естественными источниками богатств, не воспользовались бы одним из богатейших источников благосостояния, цивилизации и могущества, если бы они не употребили усилий к осуществлению в национальных размерах принципа разделения труда и кооперации производительных сил, раз только у них достаточно потребных для этого экономических, моральных и социальных средств.

Под экономическими условиями мы разумеем достаточно развитое земледелие, которое не может уже значительно развиться посредством вывоза его продуктов. Под моральными средствами мы понимаем высокое образование отдельных лиц. Под социальными средствами мы разумеем учреждения и законы, обеспечивающие гражданам личную и имущественную неприкосновенность, свободное применение своих умственных и физических сил, - установления, которые регулируют и облегчают сношения, - равно как в то же время упразднение таких, которые гибельно отражаются на промышленности, свободе, умственном и нравственном развитии, каково, например, феодальное устройство.

В собственных интересах такая нация должна стремиться к тому, чтобы прежде всего снабдить свои рынки собственными фабрично-заводскими изделиями, и затем все более и более входит в непосредственные сношения с странами жаркого пояса, доставляя им мануфактурные изделия на своих собственных кораблях и получая в обмен продукты того пояса.

В сравнении с этим обменом между мануфактурными странами умеренного пояса и странами земледельческими пояса жаркого вся остальная международная торговля имеет уже второстепенное значение, за исключением лишь немногих статей, например, вина. (…)

Националъно-экономическое воспитание нации, которая находится еще на низкой ступени развитая и культуры или недостаточно населена пропорционально объему и плодородности территории, лучше всего совершается посредством свободы торговли с странами высоко цивилизованными, очень богатыми и промышленными. В такой стране всякое ограничение торговли, с целью насаждения собственного мануфактурного производства, - преждевременно и оказывает невыгодное влияние не только на благосостояние всего человечества, но и на развитие самой нации. Только тогда, когда интеллектуальное, политическое и экономическое воспитание нации под влиянием свободы торговли сделает успехи настолько значительные, что ввоз чужеземных мануфактурных изделий и недостаток необходимого сбыта для своих продуктов будут и задерживать мешать ее дальнейшему развитию его, - тогда только меры таможенного покровительства будет полезны.

Страна, территория которой недостаточно обширна и не заключает в себе разнообразных естественных источников богатств, которая не обладает устьями своих рек или не достаточно округлена, совершенно не может пользоваться таможенной системой или, по крайней мере, не может пользоваться ею с полным успехом. Такая страна прежде всего должна восполнить подобные недостатки или посредством завоеваний или посредством торговых трактатов.

Мануфактурная промышленность обнимает так много отделов наук и искусств, предполагает так много опыта, практики и навыка, что промышленное развитие нации может совершаться лишь постепенно. Всякое преувеличение и преждевременность в применении принципа протекционизма наказывает нацию уменьшением ее благосостояния. (…)

Книга первая

Глава 10. Уроки истории

Во все времена и повсюду умственное развитие, нравственность и деятельность граждан находилась в полном соотношении с благосостоянием нации, и богатство увеличивалось или уменьшалось пропорционально этим качествам; но нигде труд и бережливость, дух изобретательности и предприимчивости отдельных лиц не создавали ничего великого там, где они не находили опоры в гражданской свободе, учреждениях и законах, в государственной администрации и внешней политике, а главным образом в национальном единстве, и могуществе. (…)

История, наконец, учит нас, каким образом народы, обладающие от природы всеми средствами для достижения высшей степени богатства и могущества, могут и должны, без того, чтобы не стать в противоречие с самими собой, менять свою торговую систему по мере того, как идут вперед. Сначала, действительно, посредством свободы торговли с народами, их опередившими, они выходят из варварства и улучшают свое земледелие; потом, посредством ограничений, они заставляют цвести их фабрики, флот и внешнюю торговлю; наконец, после достижения высшей степени богатства и могущества, посредством постепенного перехода к принципам свободы торговли и свободной конкуренции иностранцев на их собственных рынках, они предохраняют от равнодушия своих земледельцев, фабрикантов и своих купцов, и возбуждают в них энергию для поддержания верховенства, которого они достигли. На первой ступени развитая находится Испания, Португалия и Неаполь, на второй Германия и Северная Америка, недалеко от границы последней ступени находится, по нашему мнению, Франция; достигла последней ступени пока еще только Великобритания.

Книга вторая

Глава 11. Политическая и космополитическая экономия

До Кенэ и французских экономистов не существовало другой политической экономии кроме той, которая практиковалась государственным управлением. Администраторы и писатели, которые трактовали о предметах административных, обращали внимание исключительно на земледелие, фабрики, торговлю и мореплавание тех стран, которым они принадлежали, не заботясь об анализе причин богатства и не возвышаясь до интересов целого человечества.

Кенэ, у которого впервые зародилась идея всеобщей свободы торговли, расширил объем своих исследований на все человечество, не имея представления об отдельной нации. Заглавие его сочинения таково: «Physiocratie, ou le gouvernement le plus avantageux au genre humain», он хотел бы, чтобы «купцы всех народов образовали одну торговую республику». Очевидно, Кенэ имел в виду космополитическую экономию, т. е. ту науку, которая учит, как весь человеческий род может обеспечить себе благосостояние, в противоположность политической экономии, или такой науке, которая ограничивается изучением того, каким образом данный народ при известных мировых отношениях, при помощи земледелия, промышленности и торговли, достигает благосостояния, цивилизации и могущества.

Тот же широкий смысл придает и Адам Смит своему учению, так как он поставил себе задачею доказать справедливость космополитической идеи абсолютной свободы всемирной торговли, не смотря на грубые ошибки физиократов против сущности вещей и против логики. Адам Смит так же, как и Кенэ, не думал составлять трактата о предмете политической экономии, т. e. той политики, которой должны следовать отдельные нации, чтобы достигать прогресса в своем экономическом положении. Он дал следующее заглавие своему сочинению: «Природа и причины богатства народов», т. е. всех народов, всего рода человеческого. Он говорит о различных системах политической экономии в особенной части своего труда, с единственной и исключительной целью представить их полное и ничтожество и доказать, что политическая или национальная экономия должны уступить место всемирной экономии. (…)

Глава 12. Теория производительных сил и теория ценности

(…) Не подлежит сомнению, что всякое богатство создается посредством работы тела и ума (труда) ; этим, однако, не обозначена еще причина из которой можно было бы вывести полезные следствия, ибо история показывает, что целые страны, несмотря на усердие и бережливость их граждан, были осуждены на бедность и нищету. Если бы кто пожелал узнать и исследовать, каким образом одна нация, находившаяся в положении бедности и варварства, достигла богатства и цивилизации, и каким образом другая нация, владевшая богатством и благоденствием, впала в бедность и нужду, и ответил бы на это, что труд есть причина богатства, а праздность причина бедности (истина, которую, во всяком случае, царь Соломон высказал гораздо раньше Адама Смита), то, все-таки, принужден бы был спросить далее: в чем же лежит причина трудолюбия и в чем причина праздности? Еще правильнее можно было бы указать, как на причину богатства, на члены человеческого тела (голова, руки и ноги), это было бы по крайней мере значительно ближе к истине; тогда по крайней мере можно было бы поставить ясный вопрос: что влечет эту голову и эти ноги и руки к производству и в чем их усилия плодотворны? Может ли быть что-либо иное, как не дух, оживляющей людей, как не социальное устройство, обеспечивающее плодотворность их деятельности, как не естественные силы, которые находятся в их распоряжении? Чем больше понимает человек, что он должен заботиться о своем будущем, чем более его взгляды и чувства заставляют его обеспечивать будущность и счастье близких ему лиц, чем более он с юношеских лет привык к размышлению и деятельности, чем более воспитывались его благородные чувства и развивалось его тело, чем более он видел в юности хороших примеров, чем более привык он пользоваться своими силами для улучшения собственного положения, чем менее ограничен он в своей законной деятельности, чем плодотворнее его усилия и чем более обеспечены результаты его усилий, чем более он в состоянии, благодаря порядку и деятельности, обеспечить себе уважение и общественное значение, чем менее замечается в нем предрассудков, суеверий, ложных взглядов и невежества, - тем более будет он напрягать свои ум и тело, тем выше будет его производство, тем более он совершит, тем лучше распорядится он плодами своего труда. Во всех этих отношениях главное значение имеет социальное положение, среди которого человеку приходиться воспитываться и действовать; тут важно, процветают ли науки и искусства, вызываются ли государственными учреждениями и законодательством религиозные чувства, нравственность и умственное развитие, личная и имущественная обеспеченность, свобода и право, развиваются ли в стране равномерно и гармонически все факторы материального благосостояния - земледелие, промышленность и торговля, достаточно ли могущество нации для того, чтобы из поколения в поколение обеспечивать населению успехи в благосостоянии и образовании и дать возможность не только пользоваться естественными силами страны во всем их объеме, но посредством внешней торговли и колонизации заставить служить затем естественные силы и других стран.

Адам Смит так мало понимал вообще сущность этих сил, что он нигде не признает производительного значения за умственным трудом тех, кто заведует судом и администрацией, в чьих руках образование и религиозное воспитание, кто двигает науку, работает в области искусств и т. д. Его исследования ограничиваются той человеческой деятельностью, результатом которой являются материальные ценности. Относительно этой деятельности он признает даже, что ее производство зависит от ловкости и целесообразности, с которыми она применяется, но в своих исследованиях о причинах этой ловкости и целесообразности он не идет дальше разделения труда и последнее объясняет единственно обменом, увеличением материальных богатств и расширением рынков. Затем его учение все глубже и глубже погружается в материализм, партикуляризм и индивидуализм. Если бы он преследовал идею «производительной силы», не отдавая преимущества идее «ценности и меновой стоимости», то он необходимо пришел бы к убеждению, что для выяснения экономических явлений рядом с теорией ценностей необходимо должна стоять самостоятельная теория производительных сил. Он настолько уклонился с истинного пути, что моральные силы начал объяснять из чисто материальных отношений, и в этом лежит причина всех абсурдов и противоречий, которыми, как мы покажем, его школа страдает до сих пор, и которым единственно нужно приписать то, что уроки политической экономии менее всего делались достоянием именно лучших умов. Что школа Смита излагает только теории ценностей, ясно не только из того, что она всюду основывает свою доктрину на представлении о меновой ценности, но также и из определения, которое школа дает своему учению. Это, по мнению Сэй, та наука; которая указывает, каким образом производятся, распределяются и потребляются богатства или меновые ценности. Очевидно, это не та наука, которая учит, каким образом пробуждаются и поддерживаются производительный силы и как он подавляются и уничтожаются. Мак Кюллох правильно называет ее наукою о ценности, а новейшие английские писатели называют - наукой об обмене.

Различие между теорией производительных сил и теорией ценностей лучше всего может быть выяснено на примере, взятом из частной экономии.

Если из двух отцов семейства, - собственников, - каждый ежегодно сберегает по 1. 000 талеров, при чем каждый имеет по пяти сыновей, но один из них свои сбережения помещает на проценты, принуждая своих сыновей к тяжелой работе, а другой свои сбережения употребляет на то, чтобы из двух сыновей сделать интеллигентных сельских хозяев, а остальным троим дать профессиональное образование соответственно их способностям, - то первый из них поступает по теории ценности, второй по теории производительных сил. В момент их смерти первый будет гораздо богаче второго в меновых ценностях, но что касается производительных сил, то произойдет совершенно обратное. Собственность одного из них будет разделена на две части, и каждая из них, благодаря улучшенному хозяйству, будет давать чистый доход, равный общему чистому доходу, ранее получавшемуся; в то же время, три остальные сына приобрели богатый широкий источник для существования в своих профессиональных знаниях. Собственность другого будет разделена на 5 частей, и каждое хозяйство будет управляемо так же дурно, как ранее было это во всей собственности в совокупности. В одной семье будет пробуждаться и развиваться масса разнообразных моральных сил и талантов, которые будут увеличиваться из поколения в поколение, и каждое следующее поколение будет обладать большим запасом сил для приобретения материальных богатств, чем поколение предшествующее; между тем как в другой семье тупость и бедность будут возрастать по мере того, как собственность будет все более раздробляться. Таким образом плантатор, при помощи рабов, увеличивает сумму своих меновых ценностей, но он разрушает производительные силы будущих поколений. Всякие издержки на воспитание юношества, на правосудие, на оборону страны и. т. д. являются тратой ценностей в пользу производительных сил. Наибольшая часть потребления нации идет на воспитание будущих поколений, на возбуждение будущих национальных производительных сил.

Христианство, единоженство, уничтожение рабства и крепостного права, престолонаследие, изобретение книгопечатания, пресса, почта, монетная система, меры веса и длины, календарь и часы, полиция безопасности, введение свободного землевладения и пути сообщения - вот богатые источники производительных сил. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить состояние европейских государств с состоянием государств азиатских. Для того, чтобы понять влияние свободы мысли и свободы совести на развитие производительных сил наций, достаточно лишь прочесть историю Англии, а затем историю Испании. Гласность судебных прений, суд присяжных, парламентарное законодательство, общественный контроль государственного управления, самоуправление городское и корпоративное, свобода печати, учреждение обществ для общеполезных целей - все это обеспечивает для граждан конституционных государств и для государственной власти массу энергии и сил, приобретение которых при других средствах затруднительно. Трудно представить себе закон или государственное учреждение, которое не оказывало бы большего или меньшего влияния на увеличение или уменьшение производительных сил.

Если считать только физический труд единственной причиной богатства, то каким образом объяснить то, что новые страны без сравнения богаче, населеннее, могущественнее и счастливее стран древности? У древних народов, сравнительно со всею массою населения, было занято гораздо более рабочих рук, работа была тяжелее, каждый человек владел большим количеством земли, и однако массы питались и одевались гораздо хуже, чем у новых народов. Чтобы объяснить это явление, необходимо обратить внимание на сделанные в течение истекших веков успехи в науках и искусствах, в домашнем и общественном устройстве, в умственном образовании и производительной способности. Современное состояние народов является результатом накопившейся массы всевозможных открытий, изобретений, улучшений, усовершенствований и усилий всех живших до нас поколений; все это образует умственный капитал живущего человечества, и каждая отдельная нация является производительной настолько, насколько она сумела усвоить это наследие от прежних поколений и увеличить его собственными приобретениями, насколько естественные источники, пространство и географическое положение ее территории, количество населения и ее политическое могущество дают ей возможность развивать в высокой степени и гармонично все отрасли труда и распространять свое нравственное, умственное, промышленное, торговое и политическое влияние на другие отставшие нации и вообще на весь свет.

Школа хочет непременно уверить нас, что политика и могущество не могут иметь никакого отношения к политической экономии. Пока она предметами своих изысканий ставит лишь ценности и обмен их, она может быть права; можно определять понятия ценности и капитала, выгоды заработной платы, доходности земли, разлагать эти понятия на составные части, рассуждать о причинах их увеличения или упадка и т. д., не обращая при этом внимания на политические отношения наций. Но все это, очевидно, одинаково составляет предмет как частной экономии, так и экономии целых наций. Достаточно обратить внимание лишь на историю Венеции, Ганзейского Союза, Португалии, Голландии и Англии, чтобы убедиться, в каком взаимодействии находятся материальное богатство и политическое могущество. И всюду, где обнаруживается это взаимодействие, школа впадает в самые странные противоречия. Достаточно припомнить для этого странное суждение Адама Смита о навигационном акте.

Школа, не обращая внимания на существо производительных сил, не обнимая совокупности цивилизации народов, не в состоянии была оценить важности параллельного развитая земледелия, промышленности и торговли, политического могущества и национального богатства страны, а более всего вполне самостоятельной мануфактурной промышленности и ее развития во всех отраслях. Она ошибочно причисляет к одной категории фабрично-заводскую промышленность и земледелие, говорит вообще о труде, естественных силах, капитале и т. д., не обращая внимания на существующее между ними различие. Она не замечает что между государствами только земледельческими и государствами земледельческо-мануфактурными существует еще большее различие, нежели между народами пастушескими и земледельческими. В государствах чисто земледельческих господствуют произвол и рабство, суеверия и невежество, недостаток культуры путей сообщения, бедность и политическое бессилие. В государстве чисто земледельческом возбуждена и развита лишь незначительная часть покоящихся в народе умственных и физических сил, оно пользуется лишь незначительной частью находящихся в его распоряжении естественных сил и богатств, а капиталы или вовсе не создаются или же создаются лишь незначительные. Сравните Польшу с Англией: обе нации сначала стояли на одной ступени культуры, а теперь - какое различие! Фабрики и заводы - это матери и дети гражданской свободы, просвещения, искусств и наук, внутренней и внешней торговли, мореходства, усовершенствованных путей сообщения, цивилизации, политического могущества. Они служат главным средством для освобождения земледелия от его оков и для поднятия его на степень промышленности, искусства, науки, для увеличения сельскохозяйственной доходности и заработной платы и для возвышения ценности земли. Школа, приписывая эту цивилизующую силу внешней торговле, смешивает посредника с производителем. Иностранные фабрики - вот что снабжает внешнюю торговлю теми товарами, которые она доставляет нам, эти же фабрики и потребляют продукты и сырые произведения, которые мы предоставляем в обмен. Но если сношения с отдаленнейшими фабриками и заводами оказывают такое благодетельное влияние на наше земледелие, то во сколько раз значительнее должно быть влияние тех фабрик и заводов, которые находятся в близкой местной, коммерческой и политической связи, которые предъявляют нам не только незначительный, но огромный спрос для удовлетворения своих потребностей в пищевых продуктах и сырых материалах, произведения которых не возвышаются в цене вследствие дальней перевозки, сношения с которыми не могут быть прерваны ни открытием для чужих промышленных наций новых рынков, ни войной, ни запрещениями ввоза.

Очевидно теперь, как странно заблуждалась школа, делая предметом своих исследований лишь материальные богатства или меновые ценности и считая производительною силою лишь физический труд.

По ее мнению тот, кто воспитывает свиней - производительный член общества, а кто воспитывает людей - не производительный. Тот, кто изготовляет для продажи балалайки и гармонии - производитель, а величайшие виртуозы - только потому, что они не могут исполняемого ими вынести на рынок - не производители. Врач, спасающий жизнь своего пациента, не принадлежит к классу производителей; но принадлежит, к нему аптекарский мальчик, хотя изготовляемые им меновые ценности или пилюли существуют лишь несколько минут, а затем совершенно уничтожаются. Производительность Ньютона, Уатта, Кеплера уступает производительности осла, лошади, вьючного вола, которые недавно были поставлены Мак Куллохом в ряде производительных членов человеческого общества.

Не думайте, что Сэй своим измышлением нематериальных имуществ или продуктов устранил этот недостаток учения Адама Смита; он только замаскировал бессмыслицу неизбежных выводов из этого учения и не извлек его из материализма, которым проникнута система Адама Смита. Для него умственное или материальное производство является таковым лишь потому, что оно вознаграждается меновыми ценностями и что знание приобретается меновыми же ценностями, а вовсе не потому, что производители сами создают производительные силы. Для него это лишь накопленный капитал.

Мак Куллох идет еще дальше; он говорить, что человек такой же продукт, как машина, которую он создает, и ему кажется, что при всех экономических исследованиях нужно смотреть на человека с этой точки зрения. Смит, говорить он, верно понял этот принцип, но не сделал лишь из него правильных выводов. Один из таких выводов, который он сам приводит, заключается в том, что есть и пить - занятия производительные. Томас Купер оценивает дельного американского юриста в 3. 000 долларов, т. е. приблизительно втрое дороже хорошего раба-пахаря.

Указанные ошибки и противоречия школы могут быть легко доказаны с точки зрения теории производительных сил. Те, кто воспитывает свиней или изготовляет балалайки и пилюли, конечно, производительны, но в несравненно большей еще степени производительны воспитатели юношества и учителя взрослых людей, виртуозы, врачи, судьи и администраторы. Первые производят меновые ценности, вторые создают производительные силы; один из этих последних подготовляет следующее поколение к производству, другой развивает нравственность и религиозное чувство современного поколения, третий содействует облагорожению и возвышению человеческого духа, четвертый спасает производительные силы своих пациентов, пятый обеспечивает правовое положение, шестой - общественный порядок, седьмой, наконец, своим искусством и теми удовольствиями, которые он доставляет, возбуждает производительность меновых ценностей. В учении о ценностях эти производители производительной силы могут быть приняты в рассуждение, во всяком случае, лишь настолько, насколько их услуги могут быть возмещены меновыми ценностями, и такой способ оценки их деятельности мог в некоторых случаях иметь свое практическое значение, как напр. в учении о налогах, насколько они должны выражаться в меновых ценностях. Но там, где дело касается международных отношений или совокупности национальных отношений, такой взгляд оказывается недостаточным и приводит к узким и фальшивым воззрениям.

Благосостояние нации обусловливается не количеством богатств, т. е. меновых ценностей, как думает Сэй, а степенью развития производительных сил. Если законы и государственные учреждения и не производят непосредственно ценностей, то они создают производительные силы, и Сэй ошибается, когда утверждает, что народы обогащаются при всяком образе правления и что законы не могут создавать богатств.

На внешнюю торговлю нельзя смотреть только как на торговлю отдельных коммерсантов, исключительно с точки зрения теории ценностей, т. е. с одной только точки зрения получаемой в данный момент чистой прибыли от материальных имуществ; нация должна при этом иметь в виду все эти условия, от которых зависит ее будущее существование, благосостояние и могущество.

Нация должна жертвовать материальными богатствами и переносить эти лишения для приобретения умственных и социальных, сил, она должна жертвовать выгодами в настоящем, чтобы обеспечить себе выгоды в будущем. Итак, если развитая во всех отраслях мануфактурная промышленность является главным условием всего дальнейшего развития цивилизации, материального благосостояния и политического могущества каждой нации, что нами, смеем думать, исторически доказано, если справедливо, как мы можем доказать, что при современных мировых отношениях молодая, необеспеченная покровительством, промышленность не в состоянии развиться при свободной конкуренции с промышленностью, давно уже окрепшею, покровительствуемой на своей собственной территории, - то каким образом посредством аргументов, извлеченных из теории ценностей можно решиться доказывать, что нация с таким же успехом, как отдельный коммерсант, может покупать свои товары там, где их можно приобрести дешевле всего, что бессмысленно производить самой нации то, что она может купить дешевле за границей, что нужно национальную промышленность предоставить на попечение частных лиц, что протекционная система есть монополия, выдаваемая отдельным промышленникам в ущерб нации?

Верно, что ввозные пошлины сначала вызывают вздорожание мануфактурных изделий; но также верно и то, как признает и сама школа, что нация, способная к значительному развитию промышленности, с течением времени может вырабатывать эти произведения сама дешевле той цены, по какой они могут ввозиться из-за границы. Если ввозные пошлины требуют жертв в ценности, то эти жертвы уравновешиваются приобретением производительной силы, которая обеспечивает нации на будущее время не только бесконечно большую сумму материального богатства, но кроме того и промышленную независимость на случай войны. Промышленная же независимость и проистекающее отсюда благосостояние страны дают нации средства к внешней торговле и расширение мореходства; вследствие этой независимости развивается ее цивилизация, совершенствуются ее учреждения, укрепляется ее внешнее могущество.

Таким образом нация, которая имеет призвание к развитию мануфактурной промышленности, прибегая к протекционной системе, поступает точно так же, как собственник, который жертвует своими материальными ценностями для того, чтобы обучить своих детей какой-нибудь производительной промышленности. (…)

Глава 15. Национальность и экономия нации

Система школы, как мы показали в предшествующих главах, представляет следующие существенные недостатки; во-первых, беспочвенный космополитизм, который не признает сущности национализма и не принимает в расчет национальных интересов; во-вторых, - бездушный материализм, который всюду преимущественно замечает только меновые ценности и упускает из вида нравственные и политические интересы настоящего и будущего, а также производительные силы нации, в-третьих, - разрушительные партикуляризм и индивидуализм, которые, не понимая природы социального труда и действия ассоциации производительных сил в ее наивысших проявлениях, рассматривают в сущности лишь частную промышленность в том виде, в каком она развивалась бы при свободе отношений в обществе, т. е. во всем человечестве, если бы оно не было расчленено на отдельные нации.

Но между отдельным человеком и человечеством стоит нация с ее особенным языком и литературой, с ее собственным происхождением и историей, с ее особенными нравами и обычаями, законами и учреждениями, с ее правами на существование, на независимость, прогресс, вечную устойчивость и с ее обособленной территорией; образовавшись в ассоциацию посредством солидарности умственных и материальных интересов, составляя одно самостоятельное целое, которое признает над собой авторитет закона, но в то же время, как целое, владея еще естественною свободой по отношению к другим подобного рода ассоциациям, нация, при существующем мировом порядке, не может обеспечить свою самостоятельность и независимость иначе, как собственными силами и своими частными средствами. Подобно тому как отдельный человек, только благодаря нации и в недрах нации, достигает умственного образования, производительной силы, безопасности и благосостояния, так и цивилизация человечества немыслима и невозможна иначе, как при посредстве цивилизации и развития нации.

В настоящее время между нациями существует, однако, бесконечное разнообразие; мы видим между ними великанов и карликов, существ нормальных и калек, нации цивилизованные, полуцивилизованные и варварские. Но тем не менее все нации, как и отдельные люди, обладают от природы инстинктом самосохранения и стремлением к прогрессу. Задача политики - цивилизовать варварские нации, сделать малые - великими и слабые - сильными, но прежде всего обеспечить их существование и устойчивость. Задача политической (национальной) экономии заключается в экономическом вocnumaниu наций и в подготовлении их к вступлению во всемирное общество будущего. (…)

Размещено на Allbest.ru