Институциональные аспекты теневой экономической деятельности

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНОБРНАУКИ РОССИИ

Федеральное государственное автономное образовательное

учреждение высшего профессионального образования

«Южный федеральный университет»

Экономический факультет

Кафедра экономической теории

КУРСОВАЯ РАБОТА

Институциональные аспекты теневой экономической деятельности

студента 2 курса 3 группы

Магомедов Аслан Русланович

Научный руководитель

профессор, д.э.н. Вольчик Вячеслав Витальевич

Ростов-на-Дону 2012

Содержание

Введение

1. Условия функционирования теневой экономики через соотношение рыночных и государственных регуляторов в развитии экономики

2. Анализ институциональных барьеров и теневой экономики

2.1 Неформальные институциональные барьеры инновационного развития

2.2 Административные барьеры как источник возникновения теневой экономики в современной России

Заключение

Список использованных источников

теневой государственный инновационный

Введение

Актуальность темы исследования. Теневая экономика уже достаточно основательно изучена: ей посвящены международные конференции, заседания круглых столов, многочисленные работы ученых, в том числе и диссертационные исследования, но актуальность ее дальнейшего исследования не уменьшается, а, наоборот, возрастает. Это обусловливается следующими причинами. Во-первых, она продолжает занимать значительный удельный вес в экономике развивающихся стран и государств с переходной экономикой, многим развитым странам пока не удалось довести ее до приемлемых размеров, во-вторых, теневая экономическая деятельность оказывает деструктивное влияние не только на хозяйственный механизм, но и деформирует моральные нормы и культурные ценности в обществе.

В самом общем виде теневая экономика -- это нерегулируемая и неконтролируемая государством часть процесса воспроизводства материальных благ и услуг, осуществляемого в корыстных целях. Она, являясь составной частью объективной экономической реальности, представляет собой весьма специфическое экономическое явление. Своеобразие его состоит в том, что теневой экономики как отрасли, сферы или сектора экономики нет как таковой. Она скрыта, растворена во всей экономике и является нам, прежде всего, в различных превращенных (как правило, противоправных) формах экономической деятельности, доказывая тем самым свое существование и постоянное воспроизводство.

Важными, но недостаточно изученными аспектами исследуемой проблемы являются институциональные барьеры и теневая экономика.

Степень разработанности проблемы. Основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных авторов, целый ряд которых посвятил немало своих трудов проблеме развития теневых процессов в российской экономике: Авилова В. В., Аблаев И.М., Барсукова С.Ю., Егоршина В.М., Жалинский А.Э, Фесина.Е.Л.. Непосредственно изучением различных аспектов функционирования теневого сектора занимались Исправников В.А., Латов Ю.К., Наумова А.В., Сатуева Е.С., Тимофеев Л.Б., и др.

На региональном уровне исследованиями теневой экономики занимались Лазовский В.Ф., Мамедов О.Ю., Шимбраева Н.Г..

Цель и задачи исследования. Целью курсовой работы состоит в том чтобы опираясь на основу теоретического анализа институциональных барьеров выявить их сущность и влияние на теневую экономику, а также исследование методов борьбы с теневыми процессами, которые имеют место на современном этапе развития российской экономики.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:

выявить сущность теоретического анализа институциональных барьеров;

классифицировать основные виды институтов;

определить роль теневой экономики в экономической системе;

провести анализ «теневых» тенденции в современной экономике России;

структурировать основные формы борьбы с теневым сектором экономики.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является теневая сфера российской экономики, стран с развитой рыночной экономикой. Предметом исследования являются процессы формирования и развития институциональных барьеров для теневой экономики в России.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют фундаментальные концепции развития экономики, представленные в классических и современных исследованиях зарубежных и отечественных ученых-экономистов, посвященные исследованию институтов теневой экономики, выявлению их роли в социально-экономическом развитии государства, анализу развития теневого сектора в России. В данной курсовой работе используются общенаучные методы диалектического, исторического, сравнительного анализа (графические, статистические, математические методы), а также различные теоретико-методологические положения, отраженные в монографиях и официальных документах.

Нормативно-правовой базой исследования послужили законодательные и нормативно-правовые акты федерального и регионального значения.

Эмпирической основой данной курсовой работы явились справочно-статистические данные, опубликованные Федеральной службой государственной статистики РФ, ее региональным отделением, информационные и аналитические материалы научно-исследовательских учреждений, информационных агентств и фактические материалы, находящиеся на официальных сайтах Интернета.

Структура работы. Курсовая работа состоит из введения, 2 параграфов, объединенных в 2-е главы, заключения, списка использованных источников. Во введении обосновывается актуальность проблемы, выявлены цель и задачи исследования, определяется теоретико-методологическая основа. В первой главе «Условия функционирования теневой экономики через соотношение рыночных и государственных регуляторов в развитии экономики» вфявляетсяя сущность функционирования теневой экономики выявляются ее характерные черты, дается подробная классификация основных институтов теневой экономики и исследуется теневого сектора. Во второй главе «Анализ институциональных барьеров и теневой экономики» анализируются институциональные барьеры характерные для России и в передовых зарубежных странах, выявляются их особенности и отличительные черты. Также исследуются методы борьбы с теневой экономической деятельностью. В заключении приводятся выводы теоретического и практического характера, полученные в процессе исследования. В списке использованных источников дан перечень законодательной, монографической и другой литературы, изученной в процессе разработки проблемы, а также перечень интернет технологий. В приложениях дан статистический материал, подтверждающий теоретические выводы.

1. Условия функционирования теневой экономики через соотношение рыночных и государственных регуляторов в развитии экономики

Воздействие на теневую экономику может осуществляться как со стороны государства, так и со стороны рынка, поэтому возникает понятие «рыночные и государственные регуляторы». Рыночные регуляторы выступают как причина, вызывающая рост ненаблюдаемой деятельности, государственные - и как причина, и как способ воздействия и регулирования этой деятельности.

Для рыночной экономики характерны неравномерное развитие различных секторов экономики, инфляция, резкие колебания обменных курсов и т.п., что является благоприятной почвой для теневых операций.

Теневая и ненаблюдаемая экономика принимает все увеличивающиеся масштабы, когда государство не способно эффективно регулировать экономику и создавать нормальные условия для функционирования предпринимательства. Теневая и ненаблюдаемая экономика получает благоприятные условия для развития особенно в периоды кризисов, всплеска инфляции, т.е. всякий раз, когда нарушается неустойчивое равновесие рыночного хозяйства.

Прежде чем рассмотреть методы государственного регулирования теневой и ненаблюдаемой экономики, следует обозначить причины существования и развития данного вида деятельности.

Так, Ф. Шнайдер обозначает три причины: злоупотребление государственной властью в целях личной выгоды, государственное регулирование экономики, высокий уровень налогообложения.

В.В. Попов выделяет семь групп причин более общего характера: неэффективная система управления, экономические, правовые, социальные, политические, исторические и психологические. Причем социальные и психологические причины он сводит в единую область с характеристикой «деформации морально-этических требований, неблагоприятный социальный фон, неравномерное распределение валового внутреннего продукта между социальными группами».

Р. Рывкина в самостоятельном исследовании «Теневая экономика» выделяет в постсоветской России социальную стратификацию (теневой потенциал): «высокая доля малоимущих и бедных; значительное число безработных и незанятых; присутствие “социального дна” - нищих, бомжей, беспризорных детей и подростков и т.д.; обширный контингент беженцев из “горячих точек” бывшего СССР; множество неустроенных лиц (демобилизованные из армии, прошедшие Афганистан и Чечню и находящиеся в состоянии “постоянного шока”, недавно вышедшие из мест заключения). В нашей стране таких людей особенно много».

Проанализировав причины и обобщив их характеристики, мы пришли к следующим выводам.

Во-первых, наибольшее сходство мнений экономистов проявляется в выделении ряда причин: а) государственное регулирование экономики - «развитие теневой экономики является реакцией на сам факт государственного регулирования»; б) высокий уровень налогообложения; в) «государствофобия» жителей России - «недостаточный авторитет государственной власти среди населения»; г) правовые причины - «государство “подмяло” под себя, фактически “отключило” основные правовые структуры - службу правопорядка (милицию), судебную систему, прокуратуру и др.»; д) социальные; е) политические.

Во-вторых, выделяются единичные причины, обозначаемые некоторыми авторами: а) неэффективная система управления (В.В. Попов); б) законодательный запрет на некоторые товары и услуги, законодательные барьеры для доступа на рынок (В.Л. Карасева, А.Р. Алексеев) и т.д.

Обобщение вышеизложенного позволило нам разработать свою классификацию факторов развития ненаблюдаемой экономики.

Рисунок 1 Факторы развития ненаблюдаемой экономики

Основной причиной развития ненаблюдаемой экономики является антропологический фактор с целевой направленностью получения экономической выгоды. Он связан с противоречивой природой человека: «Человеку свойственно стремление получить больше, затратив при этом меньше усилий. Подобный рационализм при отсутствии или слабости ограничителей побуждает человека к теневой деятельности. Саму природу человека изменить нельзя, но человеческое поведение зависит от окружающей его среды, воспитания, образования».

Уместно вспомнить типичную модель экономических субъектов homo economicus - человек экономический, характеризующийся как рационально мыслящий эгоист, стремящийся максимизировать свою прибыль и минимизировать затраты в условиях свободного выбора способов достижения целей.

Следует выделить работу П.Т. де Шардена «Феномен человека», который в предисловии отмечает: «Чтобы правильно понять данный труд, его следует рассматривать не как метафизический и тем более не как геологический трактат, а единственно и исключительно как научную работу.

Об этом говорит само название. Только лишь феномен. Но зато уж весь феномен».

К антропологическим факторам мы относим и этические, исходя из содержательной характеристики: «Этикет - правила, порядок поведения в общественном месте, в присутствии других лиц, при общении с ними»; «Этика предпринимательства - деловая этика, основанная на открытости, честности, верности слову, уважении законов, умении вести бизнес».

Как следствие, из основного фактора можно выделить факторы экономические, организационно-управленческие, социальные, исторические, правовые, политические.

Базируясь на классификации государственных регуляторов, используемых в рыночной экономике, и определив факторы развития теневой и ненаблюдаемой экономики, можно подойти к характеристике условий функционирования ненаблюдаемой экономики через соотношение рыночных и государственных регуляторов в развитии экономики.

Следует обратиться к исследованию С.Ю. Барсуковой, в котором выделяются три базовые идеи к картографированию неформальной экономики: деятельность, трансакции, доход. То, что ненаблюдаемая экономика может возникнуть в результате деятельности, бесспорно.

Результатом деятельности должен быть доход - это очевидно. Следует остановиться на анализе трансакций.

Авторство теории трансакций принадлежит представителю старого институционализма Дж. Коммонсу. В основе этой теории лежит известная по неоклассической теории идея редкости ресурсов. Конфликт, возникающий вследствие этой редкости у хозяйствующих субъектов по поводу их использования, может быть разрешен путем совершения трансакций, представляющих собой базовые институты общества. Без таких институтов конфликт интересов выродился бы в насилие людей друг над другом, что в свою очередь нанесло бы экономический и социальный ущерб обществу.

Трансакции, являющиеся, по Коммонсу, основной категорией экономической науки, нельзя путать с «простым» обменом ресурсами, товарами или услугами. Согласно его определению «трансакция - это не обмен товарами, а отчуждение и присвоение прав собственности и свобод, созданных обществом».

Трансакции подразделяются на рыночные, управленческие и рационирующие.

Рыночная трансакция - это единственный вид, предполагающий одинаковый правовой статус участников (контрагентов). Это означает, что для совершения рыночной трансакции необходимо взаимное добровольное согласие ее контрагентов. Иными словами, рыночная трансакция представляет собой обмен правами собственности на блага, происходящий на основе добровольного соглашения обеих сторон.

Управленческая трансакция, напротив, предполагает правовое преимущество одного из контрагентов, которому принадлежит право принятия решения. Этот вид трансакции строится на основе отношений управления - на подчинении. Примерами являются отношения между рабовладельцем и рабом, начальником и подчиненным, мастером и учеником.

Рационирующая трансакция похожа на управленческую, поскольку также предполагает асимметричность правового статуса контрагентов.

Специфика рационирующей трансакции состоит в том, что стороной, наделенной исключительными полномочиями принятия решений, является некий коллективный орган, выполняющий функцию спецификации прав собственности, а именно - государство.

Фактическое совершенствование трансакций зависит от «работающих правил» (workable rules), т.е. различных судебных норм. Эти нормы отчасти спонтанно эволюционируют в результате конкретных судебных решений, принятых после обращения в суд участников трансакций, а отчасти формируются искусственно, посредством соответствующих государственных постановлений.

С легкой руки Д. Норта в современной институциональной традиции институты трактуются как «правила игры», а организации - как «игроки».

«Уникальное свойство государства как организации заключается в том, что оно не только, как другие организации (фирмы, домохозяйства), должно подчиняться правилам игры, но, в отличие от этих прочих организаций, само непосредственно формирует эти правила (точнее, их формальную часть).

Таким образом, с точки зрения институционального подхода, сущность государства двойственна. Какие же правила игры в рыночной экономике создаются указанным “набором нерыночных институтов принятия решений”?

Главными из этих правил являются правила, связанные со спецификацией и защитой прав собственности. Эти правила настолько важны с точки зрения институциональной теории, что в ее рамках с их созданием связывается генезис государства».

С точки зрения Норта, генезис государства надо трактовать как следствие осуществления своеобразного обмена: участники рыночной экономики передают вновь возникающей организации - государству - право на совершение «насилия» (физического ограничения их спектра возможностей) для успешного осуществления спецификации и защиты прав собственности; за это они же готовы оплачивать данную деятельность государства в виде налогов.

Механизм функционирования ненаблюдаемой экономики, предполагающий взаимодействие рыночных и государственных регуляторов экономики, представлен на рисунке 2.



Рисунок 2 Механизм функционирования ненаблюдаемой экономики через взаимодействие рыночных и государственных регуляторов экономики

В исходном положении экономика, обусловленная рядом факторов развития ненаблюдаемой экономики, под воздействием рыночных трансакций (рыночные регуляторы), а также управленческой и рационирующей трансакций (государственные регуляторы) трансформируется в официальную экономику и ненаблюдаемую. Последняя имеет компенсационную (позитивные последствия) и деструктивную (негативные последствия) функции. Позитивные последствия, сформулированные Д. Касселем, были отражены выше. Негативные последствия (сформулированы Ю.В. Латовым и С.Н. Ковалевым) таковы: «1) антисоциальное перераспределение доходов общества в пользу относительно малочисленных привилегированных групп (бюрократов, мафии), уменьшающее благосостояние общества в целом; 2) разрушается система централизованного управления экономикой: приписки создают у правительства ложное ощущение благополучия, хотя необходимы экстренные реформы; 3) развитие любых форм теневой экономики ведет к подрыву хозяйственной этики. Если эти тенденции заходят очень далеко, люди теряют представление об общепринятых “правилах игры”, живут по принципу “все дозволено”».

Таким образом, на базе новой парадигмы исследования роли государства в экономической деятельности нами систематизированы в иерархии важности факторы развития ненаблюдаемой экономики и раскрыто их содержание; определена схема механизма функционирования ненаблюдаемой экономики посредством взаимодействия рыночных и государственных регуляторов экономики на основе теории трансакций; определены условия функционирования ненаблюдаемой экономики - противоречия между рыночной трансакцией, с одной стороны, и управленческой и рационирующей - с другой.

2. Анализ институциональных барьеров и теневой экономики

2.1 Неформальные институциональные барьеры инновационного развития

Институциональные барьеры инновационного развития можно разделить, как и все институты, на формальные или административные и неформальные барьеры. При рассмотрении барьеров можно заметить, что наибольшее их количество возникает со стороны формальных институтов, однако в современных экономических условиях неформальные институты приобретают все большее значение. Они также затрудняют доступ инновационных фирм на рынки, косвенно влияют на ценообразование, а, значит, приводят к значительным потерям в эффективности экономической системы. К таким барьерам можно отнести коррупцию, откаты, лоббирование интересов. Основной причиной их существования, также как и теневой экономики, являются высокие формальные институциональные барьеры включения в легальную предпринимательскую деятельность. Фундаментом, способствующим развитию коррупции, является «неадекватность законодательства, нерациональность государственной политики и высокая дифференциация доходов». Это дополняется размытостью моральных норм, слабостью механизмов государственного и общественного контроля. Обнаружить и осудить взяточника труднее, если коррупция приобретает массовый характер. Совершенствуясь, она приобретает иерархическую структуру, сопрягаясь с другими механизмами теневой экономики. Устранение этих барьеров практически невозможно, так как они относятся к разряду «институциональных ловушек», т.е. устойчивых неэффективных институтов или устойчивых неэффективных норм. Возникает своеобразный замкнутый круг, в который внедряется слабый инфорсмент, неэффективные нормы и контроль. Д.Норт объяснял несовершенство инфорсмента двумя причинами:

1. значительные издержки оценки всех аспектов, составляющих контрактные отношения;

2. контроль осуществляется экономическими агентами, собственная функция полезности которых может влиять на результаты контроля, т.е. контролирующие органы сами заинтересованы в сохранении институциональной ловушки.

Рентоориентированное поведение чиновников чаще всего проявляется в странах, богатых природными ресурсами. Оно сопровождается нежеланием разработки и инвестирования способов увеличения добавленной стоимости, меньшей склонностью к риску, безынициативным управлением финансами. Полтерович В., Попов В., Тонис А. выделили и такие специфические черты как снижение уровня демократии в политике, большая вероятность возникновения диктаторских режимов и замедленное формирование гражданского общества.

Борьба за административный ресурс становится альтернативой инновационному поведению, так как вмешательство «государства» сопровождает создание, развитие (инвестирование, субсидирование, налогообложение) и ликвидацию фирмы. Наличие аффилированных лиц в административных структурах часто способствует снижению издержек, а, значит, выступает источником возникновения неравных условий хозяйствования.

Издержки фирм, связанных с административным ресурсом, с одной стороны увеличиваются (за счет «административной ренты»), а с другой стороны - сокращаются (помощь в преодолении ряда процедур, ограничение конкуренции в отрасли, льготное налогообложение, выделение земельных и финансовых ресурсов, предоставление заказов на инновационную продукцию и одновременная защита от контролеров). Такое поведение ведет к монополизации рынка и способствует появлению Х-неэффективности.

При условии одинакового спроса на продукт обеих фирм и одинаковой предельной выручки вторая фирма будет получать прибыль в связи с более низкими затратами, а первая фирма будет получать убытки, что заставит ее либо уйти с рынка (в долгосрочном периоде), либо принять «помощь» платного административного ресурса, причем рациональным является выбор второй альтернативы. Это же решение было продемонстрировано И.В. Бережным через теорию игр, где две фирмы принимали решение о даче взятки должностному лицу.

По итогам 2010г. индекс восприятия коррупции в России составил 2,1 (1 - самый высокий уровень коррупции, 10 - самый низкий уровень коррупции), что соответствует 154 месту в мире. Такой индекс рассчитывается Министерством экономического развития РФ и фондом «Общественное мнение» по регионам Российской Федерации, значение индекса варьируется от 0 (минимальный уровень коррупции) до 1 (максимальный уровень коррупции).

Мы сравним индексы двух близких по уровню инновационного развитию регионов (Республика Татарстан и Самарская область), с 2002г. по 2010г. эти индексы выросли и составили: в РТ 0,414 (+0,45), а в Самарской области 0,581 (+0,29). Это подтверждается и изменением индекса доверия власти со стороны граждан и предпринимателей, для Татарстана он соответствует 0,394, а для Самарской области - 0,366.

Другим неформальным институтом, достаточно близким по своим содержательным характеристикам к коррупции государственных чиновников, является откат. Он представляет собой определенную сумму вознаграждения, возвращаемую должностному лицу за принятое им решение. Этот институт характерен в области доступа предприятия к финансовым ресурсам (банковские кредиты, венчурное финансирование, субсидирование). В современной экономической системе такое вознаграждение может носить и завуалированный характер, связанный с передачей контрольного или блокирующего пакета акций или весомой доли профинансированного предприятия.

Лоббирование интересов также связано с попыткой ограничения конкуренции в отрасли, как в области доступа к ресурсам, так и к контрагентам (заказчикам, поставщикам).

Е. Балацкий заметил, что такая институциональная ловушка как отсутствие двух независимых элит - бизнеса и власти, которые за счет тесных вертикальных связей слились в одно целое, давно необходимо признать глобальной. Действительно, представители крупного бизнеса активно сотрудничают или же сами являются представителями власти. В монографии

Дж.Перкинса «Исповедь экономического убийцы» сложившийся институт назван корпоратократией. Он не только ограничивает действие рыночного механизма, но и подавляет естественные законы спроса и предложения. Перечисленные нами институциональные ловушки способствуют росту монополизации в экономике, препятствуют достижению состояния максимальной эффективности и при этом являются самоподдерживающимися механизмами.

Для выхода из институциональных ловушек такого рода и создания особых институциональных режимов (институты честных чиновников, судей, должностных лиц коммерческих организаций и др.) имеют значение два фактора, отмеченные В. Полтеровичем:

1. поведение агента формирует его репутацию и тем самым оказывает кумулятивный эффект на его возможности в будущем;

2. в поведении агентов большое значение имеет имитационная составляющая - использование стратегий, с успехом примененных другими агентами.

К такому же решению приходит и К. Оффе, когда признает необходимость создания моральных кодексов, эффективность которых будет зависеть от внутригрупповой мотивации и обуславливаться материальной выгодой в будущем. На наш взгляд установление связи между поведением экономического агента в прошлом и его текущими вознаграждениями возможно осуществить только при наличии контроля над контролем, что усложняет систему администрирования и опять же ведет к замыканию институциональной ловушки, а следовательно неприменимо в реальной действительности.

М.Ю. Малкина выделяет такую институциональную ловушку инновационного развития как «психологическая неготовность общества», связанную со скептицизмом, несклонностью к риску и изменениям, сниженным уровнем доверия к людям и власти.

Известно, что инновационная деятельность, в первую очередь, определяется инициативностью, склонностью к риску, здоровым авантюризмом и активной жизненной позицией. По мнению В. Вишневского и В. Дементьева современная институциональная среда культивирует такие ценности, как эгоизм и агрессивность, соответствующие стратегиям индивидуального захвата экономической власти в условиях эволюционного выживания, в то время как инновационное предпринимательство основано на кооперации и отношениях партнерства, организационной идентификации. Об уровне взаимного доверия, уважения как к формальным правилам, так и неформальным нормам (религиозным, моральным, этническим и др.), о пессимистическом настрое общества заявляли Полтерович В., Паин Э., Вебер А. и др. Результаты исследования Т.Бесли и М.Кудамацу содержали следующий вывод: подавляющее большинство и экономических прорывов (а, следовательно, наибольший уровень инновационного развития), и экономических катастроф произошли в диктатурах» в условиях постоянной ротации руководителей и действия поощряющей системы за заслуги.

Обращается внимание на культ личности в управлении, харизматичный, пользующийся доверием народа лидер (партия), нацеливший страну на инновационное развитие, обязательно добьется больших результатов нежели разобщенные ветви власти с разными идеологическими предпосылками, но при этом представляющие одно демократическое управление.

Таким образом, ценности, представления, ожидания, мотивация людей определяют возможность или невозможность инновационного поведения. Этот барьер (институциональная ловушка) напрямую лишает организации инновационного менеджмента, кадров, способных создавать и осваивать нововведения, что не подтверждается результатами опросов Российской экономической школы, РВК и сотрудничающей с ними компании PricewaterhouseCoopers. Большинство предприятий ссылаются на такой институциональный барьер инновационного развития как недостаточный спрос на инновационную продукцию.

Иными словами, потребители ассоциируются с инертной массой, не способной оценить все плюсы разработанной новинки. Такая точка зрения разрушается мировым опытом в области создания инноваций. Так, во Всемирной Академии науки, инжениринга и технологий на основании инновационных стратегий таких всемирно известных компаний как Apple, Nintendo и Nokia была создана стратегия преодоления барьеров инновационной активности.

«Innovations are about people, organizations and culture». Руководители этих крупнейших инновационных компаний объяснили, что инновации - это не грандиозное открытие, они должны создаваться регулярно и исходить из потребностей покупателя. Инновация - это непрерывный процесс создания улучшенного продукта, технологии, организации менеджмента. Так, даже отличная идея без достойного руководства ею может оказаться провалом. Кроме того, компания должна руководствоваться своими ключевыми преимуществами, сохранять и максимально пользоваться ими. Таким образом, проблема недостаточного спроса на инновационный продукт не является внешним барьером, а лишь говорит о том, что у предприятия отсутствуют стратегия долгосрочного развития, в рамках которой требуется провести анализ спроса на выпускаемую продукцию, потребностей покупателей, конкурентных преимуществ; квалифицированные кадры для управления как инновационной политикой, так и компанией в целом; внутренняя «культура инноваций».

Подтверждением этой точки зрения стали результаты опроса предприятий Республики Татарстан, где более одной трети предприятий, включенных в выборку, при ответе на вопрос, как часто они внедряют новые производственные технологии или существенно модернизируют старые технологии или продукцию, заявили, что не видят необходимости в инновациях. Многие предприятия не видят места для инноваций в своих бизнес стратегиях, несмотря на то, что в экономической литературе можно найти множество примеров, подтверждающих, что технологические изменения и рост - взаимосвязанные процессы.

Изменить психологическую оценку необходимости и результативности инновационного развития у населения страны полностью не представляется возможным, однако можно попытаться уменьшить этот институциональный барьер, выйти из ловушки при помощи эффективной образовательной программы, воспитания нового поколения менеджеров и научных сотрудников, способствующих увеличению инновационной активности предприятий.

К институциональным ловушкам инновационного развития ряд исследователей (Малкина М.Ю. и др.) относят ловушку догоняющего развития, т.е. использование эффекта спиловер. Предполагается, что большинство хозяйствующих субъектов использует не функцию максимизации прибыли, а функцию минимизации усилий, а значит они нацелены на удовлетворительный, а не максимальный результат, что характерно для развивающихся стран.

На наш взгляд было бы неверным утверждать, что имитация уже существующих инновационных продуктов является показателем невысокого технологического уровня развития страны. Кроме того, использование эффекта спиловер зависит от доли иностранного капитала в предприятии. Так, Гроссман, Секер, Хаскел и др.исследователи пришли к выводу, что иностранный капитал в целом положительно воздействует на предприятия, повышается их производительность, растет заработная плата работников, количество сертификатов качества на производимую продукцию, иностранных лицензий. Однако технологии и продукты, используемые или производимые на таких предприятиях близки к уже существующим эффективным, предприятие не стимулирует инновационную активность, а лишь пользуется уже созданными инновационными продуктами.

В 90х гг. 20в. Иваи рассмотрел модель, по которой наиболее эффективной будет та экономика, в которой сохраняется динамическое равновесие между инновациями и имитациями. В. Полтерович развил эту теорию и показал, что в каждой отдельной отрасли должны действовать фирмы, находящиеся на разном уровне развития инноваций (имитаций), и проходящие совершенствование с различной скоростью. Таким образом, генератором экономического роста страны является координация между инновациями и имитациями.

Такая модель, предложенная Полтеровичем и Тонисом, была проверена на эмпирических данных США и доказала, что чем интенсивнее предприятия страны производят инновации, тем больше они имитируют новшества из других стран. Однако необходимо отметить, что речь идет о производстве глобальных инноваций, которые впоследствии могут быть заимствованы и модернизированы в других странах. В то время как производство локальных (местных) инноваций не ведет к их импорту в связи со сложностями адаптации на базе иных национальных институтов.

Эту же точку зрения обосновывает корреляция технологических инноваций и торговли (экспорта и импорта). Многие зарубежные исследователи, начиная с Бернарда и Дженсона (1995), показали, что предприятия-экспортеры во много раз превосходят своих конкурентов на внутреннем рынке, они являются более эффективными, ориентированными на инновации, так как только за счет большей маржи они могут возместить все расходы на экспорт своей продукции. Однако в 2007 году, используя эмпирические данные, Бернард, Андерсон и другие экономисты пришли к выводу, что фирмы-импортеры не отстают от экспортеров по показателям производительности, 2/3 роста которой является следствием импорта новых технологий и полуфабрикатов. Таким образом, фирмы, импортирующие инновационные технологии или полуфабрикаты, действуют более эффективно, быстро растут и затем экспортируют инновационный товар с большей долей добавленной стоимости. Это объясняется тем, что компания выбирает ”the best inputs” и увеличивает тем самым свою эффективность.

М.Секер глубже рассмотрел аналитическую модель зависимости экспорта/ импорта и инновационного развития предприятий развивающихся стран на основе данных Всемирного Банка и доказал, что прибыль предприятий, которые импортируют и экспортируют товары, больше прибыли тех предприятий, которые связаны только с импортом или только с экспортом, и тем более больше прибыли тех, кто никак не связан с внешним рынком. Большие прибыли способствуют росту компании, ее инновационному развитию. Такой вывод подтвержден и уравнением регрессии, которое объясняет 26% увеличения производительности труда (в том числе и производство инновационных товаров):

Y = 0,065x1 + 0,023x2 + 0,037x3 - 0,114x4,

где Y - увеличение производительности труда (абсолютный прирост), Х1 - фиктивная переменная, принимающая значение 1, если фирма экспортирует какой-либо конечный продукт и импортирует какой-либо промежуточный продукт, Х2 - фиктивная переменная, принимающая значение 1, если фирма только импортирует какой-либо промежуточный продукт, Х3 - фиктивная переменная, принимающая значение 1, если фирма только экспортирует какой-либо конечный продукт, Х4 - log(производительность труда) в (t-3)году, где t-текущий год.

Все коэффициенты являются статистически значимыми, автокорреляция в модели отсутствует. Количество наблюдений составило 16091, все данные предоставлены Всемирным Банком (на основе опросов предпринимателей 40 различных стран, в том числе и Россия), временной промежуток исследований 2002-2006гг.

В тоже время были выведены уравнения регрессии для продуктовых и процессных инноваций. Так, первое из них может быть представлено в виде:

Y = 0,19x1 + 0,124x2 + 0,153x3 - 0,01x4 + 0,145x5 + 0,135x6 + 0,11x7 + 0,0135x8,

а второе:

Y1 = 0,99x1 + 0,052x2 + 0,992x3 - 0,091x5 + 0,209x6 + 0,145x7,

где Y - количество продуктовых инноваций, Y1 - количество процессных инноваций, Х1 - фиктивная переменная, принимающая значение 1, если фирма экспортирует какой-либо конечный продукт и импортирует какой-либо промежуточный продукт, Х2 - фиктивная переменная, принимающая значение 1, если фирма только импортирует какой-либо промежуточный продукт, Х3 - фиктивная переменная, принимающая значение 1, если фирма только экспортирует какой-либо конечный продукт, Х4 - log(сумма инвестиций за год/количество работников), Х5 - доля работников, не задействованных в производстве, Х6 - фиктивная переменная, принимающая значение 1, если фирма тратит средства на исследования и разработки внутри своего учреждения или в других фирмах (по контракту), Х7 - фиктивная переменная, принимающая значение 1, если фирма применяет обучающие программы для своего персонала, Х8 - log(количество работников) в (t-3)году, где t-текущий год.

Все представленные коэффициенты являются статистически значимыми, для продуктовых инноваций число наблюдений составило 8065, а для процессных - 2729.

Однако в исследовании М.Секера на наш взгляд есть одно допущение, предполагается, что емкость рынка одинакова для всех участников вне зависимости от страны производства, в действительности это не совсем так, предприятия развитых стран априори имеют более широкие рынки сбыта своей продукции, а значит потенциально больше покупателей и меньше рисков по производству инноваций, в то время как развивающиеся страны часто вынуждены прибегать к протекционизму, который иногда становится двусторонним. Как итог наблюдается сужение рынков сбыта, емкости рынка и увеличение рисков производства инновационной продукции. Таким образом, модель М.Секера может быть применима для сравнения стран с одинаковым уровнем развития и открытыми внешними границами.

Такое рассуждение не мешает нам утверждать, что эффект спиловер (возможность имитации уже созданных инноваций) не может быть институциональным барьером инновационного развития предприятий, а призван сопутствовать росту производимых в стране глобальных инноваций.

Можно сделать вывод, что к неформальным институциональным барьерам инновационного развития относятся коррупция, откаты, лоббирование интересов и «психологическая неготовность», все они представляют собой институциональные ловушки, т.е. устойчивые неэффективные институты.

2.2 Административные барьеры как источник возникновения теневой экономики в современной России

Прежде чем перейти к рассмотрению вопроса о существовании административных барьеров и их следствия для экономики Российской Федерации, необходимо охарактеризовать поле, в котором они существуют.

В ситуации, говоря языком И. Гофмана, «контроля над полем» взаимодействия указанных сообществ со стороны одного из них, а именно административного, вполне обоснованным будет говорить о властной коммуникации. Чиновничество осуществляет не только управление средой, в которой находится бизнес, но также имеет возможность воздействия посредством проверок, согласований, выдачи лицензий, что позволяет также говорить об определенной степени директивного воздействия, хотя после разрушения плановой экономики органы государственной власти несколько более ограничены в полномочиях.

Взаимодействие чиновник - предприниматель (или администраторы - предприниматели) должно пониматься в качестве властного взаимодействия, при этом в современном российском обществе обнаруживается ряд специфических черт этого явления.

Согласно концепции «силового предпринимательства», развитой В.В. Волковым, государственные чиновники могут оказывать на предпринимателей воздействие двух основных типов, которые базируются на доступе чиновников к «силовому» ресурсу, состоящему в возможности задавать рамки экономической деятельности и в контроле за ней.

Во-первых, это воздействие чиновников в качестве наделенных государственным силовым ресурсом должностных лиц, что позволяет им выходить за рамки чисто служебных полномочий. В классификации «силового предпринимательства» Волков предлагает именовать этот способ воздействия «государственный незаконный». Именно подобный выход, состоящий в реализации «силы» вне рамок, заданных институционально, В.В. Волков предлагает именовать коррупцией.

Во-вторых, это воздействие чиновников на предпринимателей в качестве легитимных носителей государственных интересов, которые в классической научной традиции воспринимались в качестве консолидированных интересов общества в целом. В этом случае агентом «силового предпринимательства» является уже не отдельный чиновник или группа, а государство как институциональный агент.

При этом, несмотря на существенные различия, оба эти типа объединяет одна общая черта. Оба они строятся на создании и поддержании административных барьеров.

Наиболее корректное определение административных барьеров дает П. Крючкова - сотрудник фонда «Бюро экономического анализа». Административные барьеры - это «формальные обязательные правила ведения хозяйственной деятельности на рынках товаров или услуг, устанавливаемые органами государственной власти и местного самоуправления, частные издержки от ведения которых для хозяйствующего субъекта, подпадающего под их действие, превышают частные выгоды от введения с учетом эффекта дохода». Ситуация получения рентного дохода от монопольного владения административным ресурсом представляется классической ситуацией силового доминирования. В нашем исследовании мы ограничимся исследованием группы административных барьеров, социальные издержки от которых превышают социальные выгоды, то есть на группе социально неэффективных.

Благодаря тому что администраторы обладают возможностью оставаться единственно легитимной силой, устанавливающей «формальные обязательные правила», у агента предпринимательства остается лишь несколько возможностей противостоять контролю над полем со стороны чиновничества.

Одной из них является перераспределение административного ресурса отдельными предпринимателями и коммерческими структурами с целью получения конкурентных преимуществ на рынке. Именно последний способ позволяет исследователям включать в состав «коллективного актора административного барьера» не только «совокупность представителей чиновничества», а также и «представителей бизнеса, соединенных неформальными связями, представляющими для них ресурс их социального капитала».

Но главным образом это возможность выйти за рамки открытого, легитимного социального поля, в котором протекает указанное взаимодействие (прежде всего это использование методик ухода от налогообложения и «теневой рынок»). При этом нельзя утверждать, что власть чиновничества в «теневом рынке» ниже, чем в «легальной экономике».

В общем эту ситуацию описывает теория социальных систем Н. Лумана. «...функция генерализации такого коммуникативного средства, как власть, заключается именно в том, чтобы делать возможными эти обходные пути, не уничтожая при этом возможности идентификации кода власти и коммуникационных тем». Административные барьеры остаются коммуникационной темой, а значит, и полномочия административного сообщества не исчезают, напротив, управление средой трансформируется в управление директивное, то есть переходит к конкретному чиновнику, который может позволить бизнесу существовать в «теневом режиме», а может наложить на него санкции.

Стоит оговориться, что здесь и далее речь будет идти не обо всем объеме «теневой экономики», потому как многие исследователи склонны включать в это понятие также и занятие законодательно запрещенными видами деятельности (наркоторговля, торговля оружием, проституция и т. п.). Под теневой экономикой в нашем исследовании будет пониматься исключительно «скрытая теневая экономика», в которую, согласно В.Н. Мельникову и А.Г. Мовсесяну, следует включать:

1) преступления в сфере экономической деятельности;

2) экономику ухода от налогов;

3) коррупционную экономику.

Подробнее рассмотрим составляющие теневой экономики и их связь с административными барьерами.

Преступления в сфере экономической деятельности представляют собой не что иное, как стремление оградить собственный бизнес от огромного количества регистрационных и разрешительных процедур, налагаемых при входе на рынок государством. Конечно, нельзя утверждать, что эти государственные меры излишни - мы лишь констатируем факт. Нельзя также утверждать и то, что современные требования к участникам рынка упростились и стали более функциональны, чем в 90-е годы. К примеру, в Волгоградском регионе, согласно опросу Волгоградской торгово-промышленной палаты, предприниматели так оценивали сложность и количество затраченного времени на преодоление барьера разрешений и согласований. По вопросу «оцените по пятибалльной шкале уровень сложности и количество времени, затраченного Вами для получения разрешений (согласований)» получены следующие результаты (средний балл):

1999 г. - 2,7;

2000 г. - 3,4;

2001 г. - 3,5;

2002 г. - 4,0;

2003 г. - 4,5.

Cудя по тому, что звучало на заседании Государственного совета РФ 27 марта 2008 г., генеральный тренд в развитии данной ситуации все тот же.

Особое положение в российской экономике занимает практика ухода от налогов.

Вплоть до вступления в силу Налогового кодекса РФ в 1998 г. законодательство побуждало «договариваться» налогоплательщиков и налоговых инспекторов (бизнесменов и администраторов). «...государственные налоговые инспекторы собирали то, что не могли не собирать, а хозяйствующие субъекты платили то, что не могли не платить. Использование налоговых ставок и процедур неизбежно наносило серьезный и даже непоправимый ущерб и фактически превратилось в наказание или способ давления на частный бизнес со стороны государства».

Нельзя сказать, что и здесь ситуация изменилась существенно. Согласно официальным данным Росстата объем заработной платы, выдаваемой «в конвертах», составляет 20 % ВВП России, что в абсолютном исчислении равняется примерно 50 млрд. долл., а только установленное сокрытие налогов составили: автомобильный рынок - 28 %, нефть и нефтепродукты - 26 %, цветные металлы - 8 %, товары народного потребления - 7 %.

Ситуация перехода из легальной экономики в теневую представляет собой наглядный пример действенности административных барьеров. Возможность административных структур решать, в какой мере и какие требования применять к тому или иному хозяйствующему субъекту, - источник того, что принято называть коррупцией. Коррупционная экономика представляет собой ту часть теневой экономики страны, которая связывает две предыдущие составляющие в единое целое.

Сложное и обладающее длительной историей развития и существования, это явление имеет в отечественной науке множество определений. Приведем некоторые из них.

В докладе, подготовленном по итогам совместной работы Совета по внешней и оборонной политике и Регионального общественного фонда ИНДЕМ, Г.А. Сатаров и М.И. Левин предлагают понимать «под коррупцией (в узком смысле слова) ситуацию, когда должностное лицо принимает противоправное решение (иногда решение, морально неприемлемое для общественного мнения), из которого извлекает выгоду некоторая вторая сторона... а само должностное лицо получает незаконное вознаграждение от этой стороны». В объем категории исследователи коррупции не включили нарушения полномочий, которые не влекут получение чиновником вознаграждения (связи, родственные отношения могут явиться причиной принятия «противоправного решения»), а также те факты, когда чиновник получает вознаграждение как раз за своевременное или за более быстрое исполнение своих законных обязанностей.

Ректор Высшей школы экономики Я. И. Кузьминов в «Тезисах о коррупции» предлагает разделять категории «коррупция» и «взяточничество». В первом случае чиновник напрямую нарушает свои обязательства, во втором - фактически зарабатывает «лишние деньги» за исполнение собственных должностных обязанностей (к примеру, ускоряет течение необходимых процедур согласования на те или иные необходимые для занятия бизнесом разрешения).

В.В. Волков пытается дать коррупции объяснение в качестве системного явления.

Коррупция понимается им как нарушение в поддержании структурных границ государства, которые отделяют его от «сферы частных интересов и персонифицированных отношений...».

Рабочим определением в рамках нашего исследования мы предлагаем считать следующее: коррупция - факт реализации индивидуальных (частных) интересов должностным лицом при исполнении обязанностей государственной и муниципальной службы, вне зависимости от того, нарушает ли он государственные или муниципальные интересы или нет.

Согласно опросу, проведенному Консультационным центром Торгово-промышленной палаты РФ - «Агентством исследования и развития» - среди предпринимателей среднего и мелкого бизнеса в 2000 г., на вопрос «Сталкивалось ли ваше предприятие в процессе своей хозяйственной деятельности с одним или несколькими из следующих явлений» были даны следующие ответы: 45 % сталкивалось с заказными проверками уполномоченных органов, 33,8 % - с вымогательством чиновников, 19,1 % - с неправомерными действиями силовых структур, 11,5 % - с подкупленными судьями.

В современной России, несмотря на официальную политику борьбы с коррупцией, ситуация в отношении противоправных действий чиновников во взаимоотношениях с предпринимательским сообществом крайне сложна. По данным Rand Corporation, в 2001-2002 гг. чиновники брали взятки в 90 % случаев выдачи экспортно-импортных лицензий, 85 % - выделении телефонных линий, 80 % - ускоренного пересечения границы и неофициальной аренды помещений, 75 % - доступа кредитов в банках с преимущественной долей государства в уставном капитале и разрешений пожарной инспекции. Эти данные являются подтверждением того, что властные полномочия чиновников возрастают, а это непременно вызывает еще большую необходимость в «неформальном» взаимодействии бизнеса с административным сообществом. Коррупция представляется нам перенесением коммуникативных тем (административных барьеров) в сферу, не регулируемую юридическими нормами и предписаниями, но только административным этосом и личными отношениями. Причем такая перемена не сказывается ни на том, что взаимодействие продолжает оставаться властным, ни на теме административные барьеры. Именно суперрегулирование, лишающее в сущности предпринимателей возможности сопротивляться ему, и есть основная причина роста теневой экономики. «В условиях доминирования и даже гегемонии государства рынок в России чаще, чем в других странах, вынужден был уходить в тень». Уже в СССР с середины 80-х гг. доля теневого рынка составила примерно 15-20 % ВВП, а на данный момент «ее размеры колеблются вокруг 45 % ВВП». Программа удвоения ВВП страны, поставленная еще в первый президентский срок В.В. Путиным, в сущности должна была представлять собой совокупность мер по переводу теневого рынка в официальный. Учитывая статистику, приведенную В.Н. Мельниковым и А.Г. Мовсесяном, они провалились, теневая экономика сохраняется на прежнем уровне. Возможно, сегодняшние действия политического руководства страны изменят ситуацию, и объемы теневой экономики существенным образом сократятся.

Заключение

Проведенное исследование на тему «Институциональные барьеры и теневая экономика» позволяет сделать следующие выводы теоретического и практического характера:

Теневая экономика - составная часть рыночной экономики, представляющую собой совокупность теневых экономических отношений, сформировавшихся на основе теневых экономических интересов и интересов, не противоречащих общенациональным интересам и социально-экономическим институтам, но не реализованных в рамках официальной экономики, и теневых институтов.

Анализ причин теневой экономики показывает, что все они тем или иным образом исходят из противоречивости системы экономических интересов. Следовательно, истинной причиной теневой экономики является противоречивость системы экономических интересов. Причем наиболее общую причину появления теневой экономики следует искать в основном противоречии экономики - между растущими и изменяющимися потребностями человека и ограниченными возможностями производства. С одной стороны, это противоречие заставляет людей совершенствовать процесс производства, с другой стороны, оно же побуждает их искать любые способы, вплоть до криминальных, для удовлетворения своих потребностей.