Левое рикардианство

Размещено на http://www.allbest.ru/

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине «История экономических учений»

Левое рикардианство

СОДЕРЖАНИЕ

1 Риккардо Давид

2 Появление левого рикардианства

2.1 Томас Годскин

2.2 Джон Грей

2.3 Джон Ф. Брей

3 Экономические категории у левых рикардианцев

Список используемой литературы

1 РИККАРДО ДАВИД

Давид Рикардо родился в Лондоне в апреле 1772 г. в семье крупного английского коммерсанта. Обучался в обычной школе, а затем был отправлен на два года в Амстердам, где начал постигать в конторе своего дяди тайны коммерции для того, чтобы достойно унаследовать семейный бизнес и приобрести необходимые для коммерсанта того времени связи. В 16 лет Давид уже был ближайшим помощником отца в конторе и на бирже. К 30-ти годам он уже был очень богат и вёл крупные операции. Золотым дном для него оказался государственный долг и сделки с облигациями государственных займов, в частности, игра на их курсах. К 38-ми годам Рикардо - одна из крупнейших фигур лондонского финансового мира. Научную деятельность начал в 26 лет.

Толчком к научной деятельности послужили работы Смита и Мальтуса, а первые работы были написаны под наставничеством Дж. Милля.

Первоначально Рикардо не задавался целью публиковать свои работы, а стремился лишь устранить собственные сомнения и, возможно, сомнения нескольких своих друзей по особо сложным проблемам. Подобно ему они были практичными людьми, обладавшими огромными знаниями в области жизненных реалий, и в этом состоит одна из причин его предпочтения широких принципов, созвучных общему опыту, по сравнению с частными индуктивными выводами, сделанными на основе избирательной группировки фактов. Однако его симпатии были на стороне рабочего человека, и он поддерживал своего друга Юма в его защите права рабочих объединяться в интересах взаимопомощи таким же образом, как это могли делать их наниматели.

У Рикардо был, в сущности, математический ум. Способ его мышления и манера изложения напоминают строгость математических доказательств. Рикардо обладал исключительной способностью абстрагироваться от всего, что ему казалось не главным.

Однако в его математическом подходе были и недостатки. В распределении, как и в стоимости, Рикардо видел, прежде всего, количественную сторону. Его интересовали доли и пропорции, но мало интересовала сама природа распределения, его связь с устройством и развитием общества.

Английские биографы Рикардо утверждают, что во время пребывания на курорте Бате он якобы случайно натолкнулся на книгу Адама Смита «Богатство народов» и, прочитав её, принялся работать в области политэкономии. Однако ничего случайного тут не было. Будучи образованным человеком, Рикардо знал, конечно, о книге Смита. Он стал работать в области политэкономии, имея уже естественноисторическое образование, и мог, поэтому использовать и в ней метод естественных наук. Свою дальнейшую научную работу Рикардо посвящает уже полностью политической экономии.

Две черты характерны для Рикардо как учёного: его научное беспристрастие и известная способность к самокритике.

В 1817 г. увидело свет его главное сочинение «Принципы политической экономии и налогообложения». Развивая свои теории «Экономного и надежного денежного обращения», Рикардо заложил основу монетарной политики капиталистических стран более чем на столетие. Он разъяснял теории («регулирующие законы») производства, дохода и экономического контроля, описал, как и почему люди потребляют и инвестируют, используют и непроизводительно расходуют то, что имеют. С почти научной доскональностью Рикардо пытался объяснить механизмы международной торговли и ее воздействия на национальные экономики. Он предложил концептуальную методику, сохраняющую свое значение до сих пор, и первым определил экономическую науку как набор принципов, имеющих отношение к материальному богатству.

Интерес Рикардо к экономике привел его к участию в политике. В 1819 г. он стал вторым евреем по происхождению, избранным в парламент, в котором и оставался до своей смерти в 1823 г.

Многие из теорий Рикардо были отброшены за ненадобностью более поздними теоретиками. Тем не менее его влияние на Джона Стюарта Милля и Карла Маркса доказано документально. Узкий квазинаучный подход Рикардо, почти не оставляющий места для общественного философствования, продолжает до сих пор завоевывать приверженцев.

2 ПОЯВЛЕНИЕ ЛЕВОГО РИКАРДИАНСТВА

Система Рикардо породила, пожалуй, больше задач, чем решила. В 20-е гг. XIX в. на нее набросилась публика, как мухи на варенье. Одни нашли в ней научное оправдание социальных недугов, других заботили вопросы логической согласованности и теоретической увязки, а третьи увидели у Рикардо совсем иные возможности для дальнейшего развития идей. Рикардо сформулировал: капитал - это накопленный труд. Осталось совсем немного, чтобы сделать вывод: капитал - это неоплаченный труд.

Действительно, если бы капиталисты возвращали рабочим полную ценность продукта труда, не оставалось бы той доли от выручки, которая составляет капиталистическую прибыль. Значит, не могли бы осуществляться сбережение прибыли и накопление капитала. Проблема выходила за рамки вопроса о причинах тяготения зарплаты к прожиточному минимуму. Теперь вопрос уже стоял о том, что при любом уровне заработной платы, оказывается, рабочий терпит ущерб - он получает не все, что выработал.

Всем было ясно, что иначе, в общем, и быть не может: какой капиталист станет вести производство, получая нулевую прибыль? Но проблема от этого не исчезала. Закон, по которому ценность товаров пропорциональна вложенному труду, не работал, когда рассматривался «обмен труда на капитал».

Для серьезных ученых это было признаком изъяна в теории Рикардо. Но нашлись другие писатели, которые перемещали проблему в социальную плоскость. Они не подвергали сомнению закон ценности Рикардо, как его стали называть, а сделали его основой для социальной критики. Есть закон обмена по затраченному труду, но в обмене между капиталом и трудом этот закон почему-то не выполняется. В чем причина? И почему все эти серьезные ученые не стремятся ее выяснить? Политэкономы как будто сговорились между собой не замечать этой вопиющей несправедливости.

Самые известные из писателей указанного направления - это Перси Рейвистон (ум. в 1830), УИЛЬЯМ Томпсон (1785-1833), Томас Годскин (1787-1869), Джон Грей (1798-1850), Томас Эдмондс (1803-1869), Джон Френсис Брей (1809-1895). Они, в большинстве, происходили из рабочей среды и были талантливыми самоучками. Они были экономическими писателями. Они были социалистами и коммунистами (эти понятия тогда еще плохо различались). «Пролетарские противники политэкономов» - любовно назвал Маркс эту группу писателей.

Ярче всего отмеченное качество проявил, вероятно, Рейвистон, написавший: «Вся война против Французской революции, а затем против Наполеона не сделала ничего более великого, чем превращение нескольких евреев в дворян и нескольких болванов в политико-экономов».

В 1821 г. (еще жил Рикардо) в Лондоне вышел анонимный памфлет «Источник и разрешение национальных трудностей, выводимые из основных положений политической экономии». Автор высказывал такие, например, мысли: «Является общепризнанным, что уплачиваемый капиталистам процент, имеет ли он характер ренты, ссудного процента или предпринимательской прибыли, уплачивается из труда других...

Предположим, что нет никакого избыточного труда, нет, следовательно, ничего такого, что можно было бы накоплять как капитал...» Другими словами, если капитал есть накопленный труд (как установил Рикардо), то это может быть только добавочный труд по отношению к тому труду, который обеспечивает рабочему средства к существованию. Или, как писал Маркс потом в «Капитале», часть дня рабочий трудится на себя, а другую часть - на капиталиста. Эта вторая часть по-английски называется surplus labour, что можно перевести как «избыточный», или «добавочный», труд, или, как установилось в первом переводе «Капитала» на русский язык, «прибавочный» труд.

«Нация по-настоящему богата лишь тогда, когда за пользование капиталом не уплачивается никакого процента, когда вместо 12 часов работают только 6 часов. Богатство есть такое время, которым можно свободно располагать, и ничего больше», - считает Аноним. То есть не должно быть прибыли на капитал, не должно быть «прибавочного» труда, богатство народа состоит в безделье. Этот тезис Маркс называет «прекрасным». Памфлет Рейвистона «Мысли о системе государственных долгов» вышел в Лондоне в 1824 г. Он пишет: «УЧИТЬ, что богатство и могущество нации зависят от ее капитала, - значит превращать труд в нечто подчиненное богатству, превращать людей в служителей собственности».

Собственность, по Рейвистону, есть присвоение продукта чужого труда. Богатство богачей создается нуждой бедняков, говорит Рейвистон. «Если бы все были равны, то никто не работал бы на другого. Предметы необходимости имелись бы в избытке, тогда как предметы роскоши совершенно отсутствовали бы».

Мы можем понять это так, например: отсутствовали бы в мире холодильники, телевизоры, магнитотехника, компьютеры, автомобили, изящная и модная одежда и многие другие вещи, полезные и красивые, которые упрощают или украшают нашу жизнь. Отсутствовали бы отдельные квартиры, канализация, горячее водоснабжение, телефон... Ведь все эти вещи когда-то, впервые появившись на свете, были предметами роскоши. Не было бы ни литературы и поэзии, ни музыки, ни архитектуры...

Мир Рейвистона - это первобытный уклад без дальнейшего развития. «Увеличение собственности, увеличение возможности содержать праздных людей и непроизводительный труд - вот что политическая экономия называет капиталом», - утверждает Рейвистон. Мягко говоря, он пишет совсем не о том, что политическая экономия называет капиталом. «Когда труда каждого человека едва хватает на его собственное содержание, то не будет праздных людей, так как собственность при таком положении вещей невозможна», - мечтает Рейвистон о царстве стоячего болота, унылой жизни ради пропитания, где нет места даже элементам фантазии и творчества.

2.1 Томас Годскин

В былые времена плохо различали многие вещи, которые в наше время различать привычно. Не потому, что люди были глупее нас. Лимузин и самосвал произошли от первого автомобиля форда. Многое, что мы нынче привыкли различать, существовало прежде в слитных, смешанных формах. Научное сообщение и публицистика еще не разделились тогда как жанры. Но сегодня мы вправе отнести памфлеты Анонима и Рейвистона скорее к публицистике, чем к науке.

Другое дело - произведения Т. Годскина. Тут мы находим признаки научного исследования в нашем смысле слова. Прежде всего это относится к задаче, которую он ставит перед собой. Задача - познавательная, а не обличительная.

Томас Годскин - автор «Популярной политической экономии» для рабочих (1827), но основные свои идеи он изложил в первом памфлете «Защита труда против притязаний капитала», вышедшем в 1825 г. за подписью «Рабочий».

Первый из тезисов Годскина состоит в том, что капитал «непроизводителен». В те времена иные из экономистов говорили о «производительности» капитала в том смысле, что капитал играет активную роль в образовании прибыли, даже «порождает» ее. Против такого взгляда и выступил Годскин.

По его мнению, оборотный капитал вообще не представляет собой накопленного запаса: рабочие в пекарнях, например, выпекают хлеб, а другие рабочие его покупают: Значит, оборотный капитал - это не запас (не капитал, надо понимать), т.е. не «накопленный», а «сосуществующий» труд. Основной капитал Годскин признает «накопленным трудом». Но подчеркивает, что без рабочего никакая машина ничего произвести не может. Отсюда вывод: прибыль образуется не благодаря прошлому труду, а благодаря труду текущему. Зато основной капитал для своего владельца «является средством приобретения власти над трудом». И то, и другое мы потом найдем у Маркса. Из сказанного следует второй тезис Годскина: присвоение капиталистом прибыли является, нарушением права рабочих на полный продукт их труда. Это насилие, которое возможно благодаря подчинению труда капиталистами - их «власти присваивать продукцию рабочих».

По Годскину выходило, что капиталисты нарушают закон трудовой ценности Рикардо просто по своему произволу. Но тогда что это за «закон», если его действие зависит от усмотрения тех или иных людей? Оппоненты Рикардо и его учеников не преминули заметить это слабое место у Годскина. Поэтому тут Маркс за ним не пошел. «Между производителем пищи и производителем платья, - пишет Годскин, - между производителем орудий и тем лицом, которое их применяет, втирается капиталист, который не производит машин и орудий, а присваивает себе продукцию и тех, и других.

Скаредной рукой, как только это возможно, он отмеряет каждому рабочему часть продукта другого, оставляя себе наибольшую долю... В то время как капиталист обирает их обоих, он с таким совершенством исключает одного из поля зрения другого, что оба верят, что своими средствами существования они обязаны ему. Капиталист является посредником между всеми рабочими...»

Капиталисты «ничего не производят», но им «удается убедить» рабочего, «что они являются его благодетелями и работодателями». Тут Годскин упрекает политическую экономию, «которая одновременно и оправдывает их притязания, и объявляет их достойным нашего удивления великим орудием цивилизации и прогресса». Политэкономы утверждают, что все сбережения в обществе делаются капиталистами, говорит Годскин. Но ведь именно рабочий производит и тот продукт, который оплачивает расходы на производство, и тот продукт, который достается капиталисту в виде прибыли. Годскин напоминает, что прибыль тем больше, чем ниже заработная плата. Вспомним, что это мысль Рикардо.

От него отталкивается и следующее рассуждение Годскина. Реальной ценой платья или пары сапог «является известное количество труда». Но чтобы получить тот или иной товар, рабочий должен затратить «еще гораздо большее количество труда в пользу капиталиста». «Этот тягостный характер требований капитала, санкционированных законами общества, санкционированных обычаями людей, усиленных законодательной властью и взятых под горячую защиту политико-экономов, держит, всегда держал и всегда будет держать рабочего в состоянии бедности и невзгод до тех пор, пока рабочие будут допускать это и будут с этим мириться».

Все, что рабочий производит, должно принадлежать ему, заявляет Годскин. Но как определить долю каждого рабочего? «В производстве куска ткани прядильщик, ткач, белильщик и красильщик - все они разные лица». Труд разделен, и каждый делает лишь какую-то одну операцию из тех, что образуют готовый продукт. Как разделить? «Я не знаю иного способа решить этот вопрос, как передать его на свободное обсуждение самих рабочих». Правда, у капиталистов Годскин различает две функции. Как предприниматели, как организаторы и изобретатели они - такие же рабочие. Но «как капиталисты и агенты капитала они лишь посредники, притесняющие рабочих». Годскин не советовал бы «удалять из страны» таких хозяев: «удалять в чужие края умение и изобретательность» - значит нанести вред оставшимся жителям страны. Но нужно «уменьшить или даже совсем упразднить прибыль праздного капиталиста». Единственным средством восстановить попранную справедливость Годскин считает профобъединения рабочих (Рабочие союзы были строго запрещены в Великобритании АО 1824 г., когда были сделаны первые послабления. Полная свобода профсоюзов была достигнута лишь в 70-е годы прошлого века).

Понятно, что такая позиция была для Маркса неприемлемой в обоих пунктах - о наличии полезной функции у капиталиста и о решающей роли профсоюзов в решении проблемы справедливого распределения.

2.2 Джон Грей

левый рикардианство политический экономия

Была когда-то такая песенка: «В стране далекой юга, там, где не злится вьюга, жил-был испанец Джон Грей - красавец. Был он младой повеса с силою Геркулеса, храбрый, как Дон-Кихот...» Кончалось тем, что герой убивает неверную возлюбленную со словами: «Денег у Джона хватит, Джон Грей за все заплатит...»

Поскольку наш Джон Грей был, во всяком случае, англичанином, постольку и песня у нас пойдет другая (но мотив денег вскорости прозвучит...). Наш Дж. Грей был трудяга, зарабатывавший себе на жизнь с 14 лет. Уже в молодости он, прочитав памфлеты Р.Оуэна, стал его горячим приверженцем и пропагандистом В 1825 г. Грей опубликовал свои «Лекции о человеческом счастье».

Как говорят, это была любимая книга английских рабочих в 20 - 30-е гг. прошлого века. Работа написана под влиянием Оуэна, но Грей - не слепой подражатель. В чем-то он с учителем не согласен, в чем-то и вовсе оригинален. По Грею, общество делится на три категории людей: производительные; непроизводительные, но полезные; бесполезные. Первые - это рабочие, которые создают все материальное богатство. Вторые - это врачи, учителя и т.п. Третьи - «независимые классы». «Лица, из которых состоят эти независимые классы, - пишет Грей, - зависимы от двух обстоятельств: во-первых, от трудолюбия своих ближних и, во-вторых, от несправедливости, дающей возможность господствовать над ними».

У Грея особенно ярко выражено отвращение к политическому насилию. При всех обличениях праздных и бесполезных капиталистов справедливость должна быть достигнута мирными средствами: «Мы были бы последними, кто прибег бы к насильственным мерам для того, чтобы устранить нищету».

Грей настаивает на том, что «единство интересов вполне совместимо с индивидуальностью и с имущественными различиями», - в отличие от коммунистических планов позднего Оуэна. Основой общества, по Грею, являются отношения обмена. На нем построены все другие отношения между людьми. Главной же причиной нищеты является... конкуренция. «Только полное изменение торговых порядков могло бы привести к какому-либо существенному благу для человечества».

В 1831 г. выходит большой труд Грея «Социальная система. Трактат о принципах обмена». По сути, это трактат по политической экономии, как ее понимал автор. Там имеются главы о производстве, обмене, распределении, народонаселении, налогообложении. В этой работе Грей предлагает реорганизовать систему обмена в обществе довольно любопытным образом.

Создается общенациональная Торговая Палата, которая осуществляет управление всем земледелием, промышленностью и торговлей. Собственники земли и капитала передают свое имущество этому, так сказать, Госплану в управление, за что соглашаются получать ежегодное вознаграждение заранее установленной величины. То есть они лишают себя риска потерпеть убытки, но также и возможности получать высокие барыши. Всей хозяйственной деятельностью руководят чиновники, или служащие, получающие установленное Палатой жалованье.

Продукты сельскохозяйственного и промышленного производства помещаются в национальные торговые склады, откуда они направляются в магазины для продажи. Такова идея общенациональной, так сказать, конторы, которая всем управляет «посредством тщательно организованного плана». Контора же устанавливает товарные цены, которые покрывают себестоимость производства и дают некоторую прибыль. Всякое жалованье выплачивается деньгами типа бумажных (не имеющих «внутренней ценности»).

Позднее в небольшом памфлете «Верное средство против бедствий народа» (1842) Грей развивает идею «рабочих денег», фактически это квитанции, которые удостоверяют затраченное рабочее время - «среднюю цену труда».

По этим квитанциям (которые могут ходить как обычные деньги) работник получает в магазине ту долю товарного запаса, на которую затрачено соответствующее количество труда. «Рабочие деньги» в тех или иных модификациях предлагались в те времена различными писателями социалистического толка, в том числе Прудоном и Бреем.

2.3 Джон Ф.Брей

Его книга «Несправедливости в отношении труда и средства к их устранению» 1 появилась в 1839 г. Как и памфлеты Годскина и Грея, книга Брея имела большой успех, в основном среди рабочей публики. Сам он смолоду был переплетчиком и наборщиком в типографии. Брей подобно Грею отрицательно относится к политической борьбе рабочих. Его книга вышла через год после обнародования документа, известного как « Народная Хартия».

Суть Хартии была в демократизации британской выборной системы (всеобщее избирательное право, отмена имущественных цензов для кандидатов, тайное голосование и т.д.). Отсюда началось движение чартизма.

Своего рода вызовом чартизму явилась книга Брея. Брей утверждает, что одной лишь политической реформой проблему бедности не решить. То же самое относится и к профсоюзам. Как и полагается, начинает Брей с теории - откуда берутся в мире несправедливости... что такое общество и государство... необходимость труда, накопления капитала, обмена... Постепенно тон автора становится все более задиристым: «Представители политической экономии с хладнокровной и расчетливой жадностью, привитой нынешней системой, говорят производительным классам, что те должны накоплять...

Но как бы ни был хорош их совет в принципе, он является не более чем добавлением оскорбления к обиде, пока рабочий втаптывается в грязь существующими обычаями. Рабочие просто не в состоянии накапливать, а причина тому не их леность, невоздержанность или невежество, а то обстоятельство, что накопления, оставленные в наследство нынешнему поколению в целом, незаконно захвачены и их выгоды используются исключительно отдельными индивидами и классами».

Далее Брей пишет: «При справедливой системе обмена ценность всех продуктов определялась бы полной совокупностью издержек производства и равные ценности всегда обменивались бы на равные ценности». Между тем в обществе издавна царила «в высшей степени несправедливая система обмена: рабочие отдавали капиталисту труд целого года в обмен на полугодовую ценность. Именно отсюда, а вовсе не из предполагаемого неравенства физических и умственных сил индивидов произошло неравенство богатства и власти...

Именно неравенство обмена обеспечивает одному классу возможность жить в роскоши и ничегонеделании и обрекает другой класс на непрерывный тяжкий труд».

Политэкономы утверждают, что всякий обмен взаимовыгоден, говорит Брей, но на самом деле между рабочим и капиталистом вообще нет никакого обмена! Рабочий отдает свой труд, а что дает ему капиталист? В обмен можно отдавать либо труд, либо капитал, говорит Брей. Труда капиталист, понятно, не дает - он ведь не трудится. Капитала он тоже не дает, потому что запас его не уменьшается, а возрастает. Что же отдает капиталист в обмен на труд рабочего? «За недельный труд рабочего капиталисты и собственники дают ему лишь часть богатства, полученного ими от него же в течение предыдущей недели, - разъясняет Брей, - другими словами, они получают от рабочего нечто, не давая ему за это ничего». Никто в мире не владеет каким-либо богатством естественного или врожденного происхождения, продолжает Брей. Все, что дает человеку природа, - это способность к труду. Значит, если некто владеет богатством, никогда не трудясь, это богатство «не может по справедливости принадлежать ему. Оно должно принадлежать людям, которые произвели его своим трудом, ибо капитал не возникает сам собой». Огромные капиталы Англии не могут принадлежать капиталистам ни по принципу создания (они их не произвели сами), ни по принципу обмена (они не получили их в обмен на свой труд), ни по праву наследования (наследник этих богатств - народ, который их создал). «Как ни смотреть на дело... всякая сделка между человеком труда и человеком денег запечатлена обманом и несправедливостью '. Вот как рассуждает Брей.

«Интересы капиталистов и рабочих не тождественны, как те, кто грабит рабочего, хотели бы уверить его. Их интересы никогда не могут быть тождественны: прибыль предпринимателей всегда будет потерей для рабочего до тех пор, пока обмен между ними остается неравным; обмен же не может сделаться равным, пока общество делится на капиталистов и производителей, причем последние живут своим трудом, тогда как первые жиреют от прибыли с чужого труда». Вот во что превратились сухие рассуждения английского миллионера - поистине, мрачная наука. В итоге Брей заключает, что никакая политическая или избирательная реформа ничего в этом порядке не изменит. «При существующем порядке рабочие классы, каковы бы ни были их ум, их нравственные качества или их трудолюбие и политическая сила, обречены и осуждены на безнадежное и непоправимое рабство до скончания мира!

« Брей снова обращается к ученым-экономистам: они уверяют, что капитал столь же нужен для производства, как и труд, - лопата, как и землекоп. Верно, говорит Брей. Но отсюда не значит, что один должен содержать другого. «Если бы все английские капиталисты и богачи были одновременно уничтожены, то с ними не исчезла бы ни одна частица богатства или капитала; равным образом сам народ не обеднел бы вследствие этого ни на один фартинг. Не капиталист, а капитал существен для деятельности производителя».

Однако Брей уточняет: «Рабочий класс никогда не должен забывать, что его борьба направлена не против людей, а против системы, что он сражается не с капиталистами как индивидами и не с самим капиталом, а с нынешним способом применения капитала, старой системой, которая дает безответственным, индивидам власть угнетать массы труда массами капитала. Против этого нет иного средства, кроме изменения системы». И еще сильнее: «Надо свергнуть нынешнюю социальную систему, иначе никогда не вырвать с корнем порождаемого ею зла». Кажется, что за этим должен последовать призыв к революции...

Ничего подобного. Брей не выступает за экспроприацию капиталов: «Как это было доказано мировым опытом, если бы классы обменялись своими местами, то характер каждого неизбежно изменился бы и сегодняшний трусливый раб стал бы завтра властолюбивым тираном».

Каков же, по Брею, вернейший путь решения социальных проблем реального капиталистического общества?

Идеал - это экономический строй кооператоров в духе позднего Оуэна. Однако проекты последнего не удавались. Брей считает: идею Оуэна нельзя осуществить сразу, без переходной стадии. В основном об этой переходной фазе он и говорит, развивая ее основные черты.

Пусть рабочие объединяются в производительные товарищества числом от 100 до 1000 в каждом, считает Брей. Эти объединения арендуют или покупают землю и средства производства. На что покупают? Для этого выпускаются денежные знаки (банкноты), обеспеченные будущим трудом членов этих содружеств, т.е. их будущим продуктом Фактически речь идет о взаимном кредите. Коллективы продают друг другу свои продукты через базары и банки справедливого обмена. Каждый член объединения получает продукт в размере полного эквивалента затраченного им труда. Кто хочет больше потреблять, тот и работает больше.

Постепенно весь обмен в обществе станет таким обменом между коллективными хозяйствами, обмен труда на капитал прекратится и капиталистическая эксплуатация исчезнет.

3 ЭКОНОМИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ У ЛЕВЫХ РИКАРДИАНЦЕВ

Несомненно, эти мыслители из рабочих вызывают симпатию. И все же нельзя не сказать о неточностях в понятиях и путанице, которыми они грешили. На таких вещах, как право рабочего на полный продукт труда, мы задерживаться не станем. За это их критиковали уже давно и с различных точек зрения. Скажем коротко о том, на что меньше обращалось внимания.

Можно заметить, что капитал (в экономическом смысле) часто отождествляется у них с капитальными благами (хлеб, машина, лопата...). Точно так же ценность продукта нередко отождествляется с самим продуктом, а труд понимается исключительно как действия рук и тела. Все они, не считая Брея, недооценивали роль капитала в производстве.

Эта роль троякая: во-первых, она сказывается на производительности труда, во-вторых, она проявляется в возможности делать то, что никакие руки сделать не могут, - вращать колеса паровоза, например, или варить сталь. Две эти функции относятся к физическому существованию капитала как капитального блага. А в-третьих, капитал как запас выполняет незаменимую функцию организации труда: он собирает нужные профессии в группу, которая может работать определенное время до тех пор, пока можно будет продать продукт труда и возместить издержки. В этот период времени рабочий персонал получает средства к существованию, а также орудия и материалы для производства благодаря тому, что существует капитал.

Трудно представить себе, что указанная третья функция осуществляется автоматически самим запасом-капиталом. Только в сказках печь сама ездит по деревне, коромысло носит воду, а движение денежных и товарных потоков может осуществляться по щучьему велению. Но даже и тут нужен некто, какой-то Емеля, кто говорил бы еще «по моему хотению» и знал бы при этом, чего нужно хотеть и кому отдать приказ. Это уже из возражений тем, кто, признавая роль капитала, не находил необходимым существование капиталиста.

Нужно сказать, что в подобных воззрениях указанные авторы были не одиноки. Немало их коллег из профессиональных мыслителей подчас грешили подобными же недочетами. Особенно мыслители социалистической ориентации, норовившие ударить «молнией мысли ' в пролетарскую почву.

«Рабочий вопрос» возник в европейской социально-экономической мысли под действием благородного импульса сочувствия и доброго желания облегчить участь бедных слоев общества. Таким мы видели его начало. Но затем мы могли заметить очередное смещение акцентов, целей и средств. Рабочий класс из цели, ради которой возникла указанная забота просвещенных классов, незаметно превратился в средство, в «материальную силу» для достижения каких-то иных целей... 

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. История экономических учений, учебник, второе издание, под ред. А.Н. Марковой, Ю.К. Федуловой. - М.: Юнити, 2009.

2. Майбурд Е.М., Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров. - М.: Дело, Вита - Пресс, 1996.

3. История экономических учений, учебник, под ред. Р.М. Гусейнова, Ю.В. Торбачёвой, В.М. Рябцевой. - М.: Инфра-М - Сибирское соглашение.

4. Библиотека Гумер - Гуманитарные науки. http://www.gumer.info/.

Размещено на Allbest.ru