Главной целью бастующих шахтеров являлось привлечение внимания правительства к проблемам угледобывающей промышленности вообще и погашение долгов по заработной плате в частности. Если принять во внимание тот факт, что угледобывающая промышленность работает в основном на бюджетном финансировании, то обязательно нужно рассмотреть вопрос: каковы же экономические последствия для госбюджета от "рельсовой войны"?

На мой взгляд, эти последствия разнообразны, многоступенчаты и весьма чувствительны как для самой государственной казны, так и для налогоплательщиков, которые эту самую казну должны заполнять, а также и для всех остальных бюджетников из нее живущих.

Начнем с того, что в результате "рельсовой войны" резко сократились поступления в бюджет средств в виде налоговых платежей. Я уже упоминала об этом ранее и повторюсь теперь, что снижение доходов, как железнодорожных предприятий, так и местных производителей автоматически влечет за собой снижение налоговых платежей. Причем не только начисляемых, но и перечисляемых. Такое явление особенно опасно для местных бюджетов регионов непосредственных военных действий. Для одних областей это выглядит как резкое сокращение поступлений, для других - как полная финансовая зима, - поступления прекращаются полностью.

"Перекрытие железнодорожной магистрали лишь усугубит создавшееся положение, - сказал, обращаясь к горнякам, челябинский губернатор. - Вы делаете попытку окончательно парализовать экономическую и хозяйственную жизнь области, остановить последние еще работающие предприятия. Одна железная дорога, которую вы блокировали, платит ежемесячно в бюджеты всех уровней десятки млн. руб. Вы отнимаете надежду стабилизировать положение в области…" (Газета "Гудок от 28.05.1998 года № 100).

Если вспомнить, что большинство налогов начисляются либо от прибыли, либо от объема реализации, то становятся очевидными размеры потерь бюджета, ибо именно эти два объекта страдают в первую очередь. О влиянии "рельсовой войны" на размеры прибылей предприятий я подробно говорила в первых двух главах, расписывая размеры убытков железнодорожников, металлургов и так далее. А что касается объема реализации, то о какой реализации продукции можно говорить, если в одних случаях продукцию просто невозможно вывезти к потребителям, а в другом случае вообще остановлено ее производство за неимением сырья и материалов?

Надо учесть еще и тот факт, что одновременно с сокращением текущих платежей нарастает задолженность за предыдущие периоды. По данным за 1 квартал 1998 года, опубликованным в газете "Экономика и жизнь" № 20 за май текущего года: "Самая большая задолженность бюджету у промышленного сектора. Структура: промышленность 62%, строительство и транспорт 12 %, торговля 5 %, прочие 9 %". А поскольку от шахтерской акции протеста наиболее сильно пострадали как раз промышленность и транспорт, то вполне естественно, что их долги как раз и возрастут. И произойдет это непременно, так как наряду с падением прибыли уменьшаются, и поступления на расчетные счета - как я уже говорила, предприятия во время "рельсовой войны" фактически не ведут отгрузку собственной продукции. А рост долга перед бюджетом означает рост задолженности по зарплате бюджетникам: учителям, медикам, работникам культуры. Из-за отсутствия финансов не выплачиваются стипендии студентам, социальные пособия многодетным семьям и инвалидам и так далее.

Помимо сокращения поступлений в бюджет, сокращаются и поступления во внебюджетные фонды: пенсионный фонд, фонд занятости, на социальное страхование, в фонд обязательного медицинского страхования. Хоть эти платежи и начисляются от заработной платы, что позволяет им сохранять свои объемы, но отнюдь не спасает от нарастания задолженности, что тоже весьма неблагоприятно. Это означает нарастание долга по пенсиям, пособиям по безработице, финансированию медицинских учреждений и прочее.

Все вышеперечисленное уменьшает объем наличных денег на руках у населения, иными словами снижает его покупательскую способность. А это уже влечет за собой падение товарооборота в области, что опять таки неблагоприятно сказывается на бюджете, то бишь также вызывает сокращение поступлений, хотя возможно и не вызывает роста долга по платежам. Получается замкнутый круг. Рост долгов по зарплате и пособиям по закону бумеранга возвращается ростом задолженности по платежам самому бюджету.

Иначе говоря, для государственного аппарата дешевле обойдется уладить конфликтную ситуацию, то есть перечислить денежные средства на выплату заработной платы шахтерам. Но оказывается не все так просто.

Прекрасно понимая, к чему могут привести шахтерские "посиделки" на рельсах, власти принимают соответствующие ситуации меры, то есть активно перечисляют деньги в адрес угольщиков. Так, например, в газете "Экономика и жизнь" № 21 за май 1998 года говорится:

"…Новоиспеченному кабинету министров проверку на прочность устроили по полной программе. Особенно постарались шахтеры… Попробуем оценить трофеи и потери пикетчиков и власти.

Главная цель - вернуть долги по зарплате… Правительству удалось наскрести в бюджете не многим более 500 млн. руб. … Общий долг горнякам по зарплате составляет 3.7 млрд. рублей. Доля в нем государства примерно 2 млрд. руб. … В 97 году угольщики профинансированы почти на 100 %, в 98 году - горняки являются лидерами по финансированию. В результате акции было обещано выплатить 5,7 млрд. руб. на поддержку угольной промышленности…"

Но дело в том, что это не вся сумма долга, хотя и выполнены государственные обязательства, и шахтеры упорно продолжают сидеть. Так в чем же дело? Оказывается, что виноваты перед горняками вовсе не государственные власти, а их собственное руководство и, конечно же, разношерстные перепродавца и посредники, ловко жонглирующие шахтерской зарплатой и получающие на этом барыши.

"Основной причиной кризиса в угольной промышленности остаются неплатежи потребителей, - государство свои обязательства перед горняками выполнило на 60 % от годового плана, а по бюджетному финансированию это самая "благополучная" отрасль в отечественной экономике… В конечном же итоге от "бюджетного благополучия" угольщиков проигрывает вся страна". ("Экономика и жизнь" № 33 август 1998 года).

Хотелось бы прокомментировать, каким именно образом может проиграть вся страна от "бюджетного благополучия" угольщиков.

На мой взгляд, расклад дел выглядит примерно так: "выскребая" из бюджета средства на погашение задолженности по зарплате шахтерам правительственные органы оставляют другие предприятия буквально на произвол судьбы. Так как, исчерпав определенный запас денег, государство физически не имеет возможности производить инвестиции в другие отрасли отечественной экономики, что особенно чувствительно для тех отраслей, которые имеют не только экономическое, но и стратегическое значение в целом для страны. А о том, что, отдав последние средства угольщикам, бюджет уже не в состоянии выплатить заработную плату бюджетникам, и говорить не стоит.

Вот и получается, что, резонное требование шахтеров заплатить заработанные ими деньги представляется как попытка "залезть в карман" другим категориям населения. Однако и тот факт, что значительная часть шахт действительно убыточна, ни в коей мере не говорит о том, что шахтеры не имеют права на получение зарплаты.

Вообще-то, как оказалось, вопрос с шахтерской зарплатой может стать настоящей дилеммой для самих же горняков. К такому выводу я пришла, читая о событиях на Донбассе. Приведу выдержку из одной такой статьи: "Рабочая группа кабинета министров, созданная для решения шахтерских проблем, а также областная власть оказались в очень сложном положении. В целом по угольной отрасли долг по зарплате составляет почти два с половиной миллиарда гривен. Если поскрести по сусекам госказны и выдать рабочим Западного Донбасса их кровные деньги, завтра их место займут горняки большого Донбасса. Для всех денег уж точно не хватит. Попытаться отделаться пустыми обещаниями тоже недопустимо.

Конечно же затраты бюджета на улаживание конфликтов "рельсовой войны" не заключаются только в непосредственном сборе денег на погашение долга по зарплате горнякам. Проблема состоит в том, что около пятидесяти процентов угольных шахт необходимо закрывать, потому что они нерентабельны. В результате этого возникает необходимость трудоустраивать людей, попавших под сокращение.

"Надо сказать местные власти Кемеровской области предпринимали энергичные усилия для смягчения социальной напряженности в регионе. Это и взятие банковских кредитов в сумме 20 млн. руб., и создание только в июне 1300 рабочих мест (план), и ряд других важных мер". (Газета "Гудок" № 92 от 22.05.1998 года).

Кстати, вот и еще один минус "рельсовой войны" - кредиты. На мой взгляд, они вполне безопасны, если это межбанковские кредиты внутри России. Но дело в том, что кризис угольной промышленности сподвиг наше правительство на такой шаг, как обращение с просьбой о предоставлении целевого кредита к руководству Всемирного банка.

"Достигнута принципиальная договоренность о предоставлении России угольного кредита с руководством Всемирного банка… Должны появиться финансовые ресурсы в размере 500 млн. руб. на финансирование программы техники безопасности в угледобывающей промышленности". ("Экономика и жизнь" № 22 май 1998 года).

Рано или поздно кредиты придется возвращать, причем с процентами. С одной стороны можно порадоваться: вот какое у нас чуткое и заботливое правительство, даже в долги влезает ради угольщиков. А с другой стороны можно ужаснуться: размер внешнего долга России и так слишком велик, что также не является лучшим показателем экономики страны.

"Россия по размерам внешнего долга на начало года занимала 3 место среди стран должников. Ее долг равнялся 130 млрд. долларов". ("Экономик и жизнь" № 22 май 1998 года).

И еще один момент, на котором я хотела бы остановиться. Заработная плата шахтеров всегда была гораздо выше, чем у большинства рабочих, но она всегда начислялась из средств госбюджета, а значит из денег налогоплательщиков. Пытаясь уладить проблему с шахтерами, правительство основательно вытряхнуло свои карманы, и госказна существенно оскудела. И реакция не замедлила наступить: "Президент РФ утвердил правительственный план по изысканию 14 млрд. рублей для федерального бюджета… Чего ждать налогоплательщикам? Государство и бизнес обычно смотрят на проблему сбора налогов по-разному. Бизнес - сохранить частную собственность, ГНИ - наполнить бюджет любой ценой". ("Экономика и жизнь" № 24 июнь 1998 года).

А дальше начинается новый виток проблем по старому сценарию. В попытках выполнить указ президента налоговые инспекции применяют все более жесткие карательные меры к неплательщикам, даже не делая попыток проанализировать, почему предприятия становятся неплательщиками. Подчас доходит до того, что дела рассматривают в комиссиях по банкротству. Таким образом, получается, что государство ставит под вопрос само существование многих производителей. Теперь уже в других отраслях народного хозяйства начинают назревать проблемы, схожие с проблемами угольной промышленности. И, конечно же, из-за финансовых неурядиц нарастают долги по заработной плате рабочим других отраслей. Люди же, воодушевленные примером шахтеров в первую очередь пытаются блокировать железные дороги, очевидно, полагая, что и им удастся добиться получения зарплаты, как это получилось у горняков. Как говорится: "Дурной пример заразителен".

Заключение