Стоимость, капитал и доходы в трактовке А. Смита

Все предшественники Смита писали о том, как должно быть организовано общество, и только он сделал первый шаг к позитивной экономике, сказав, что человек и есть высшая ценность, а не «материал». Его идея о том, что надо предоставить природу самой себе и не мешать людям реализовываться, легла в основу его теории «невидимой руки». Он говорил, что вовсе не требуется, чтобы люди непосредственно заботились о других, нужно, чтобы они заботились хотя бы о самих себе, и тогда общество будет процветать. Смит рассматривал идею разделения труда, которое влечёт за собой повышение производительности, как важнейший принцип развития общества. Одним из наиболее важных аспектом его теории стоимости является теория заработной платы, так как он считал, что необходимо разобраться в поведении наёмных рабочих, как большей части населения любой страны, для того, чтобы осознать механизмы общественного развития и приращения богатства страны.

Конечно, существует и много критики в адрес Смита, так как, как и любая теория, его теория стоимости и в частности заработной платы не учитывает многих вещей и зависимостей, и многие высказывания им не доказываются, но, по сути - его труд, написанный в 1776 году, не имел аналогов в то время и поныне является основой для более полных и сложных теорий.

Как Кантильон, Петти и физиократы, Смит считал, что богатство прирастает производством, источником которого служит труд. Автор не считал, что таким источником служит только сельскохозяйственный труд. По-прежнему придерживаясь общепринятого тогда разграничения на труд производительный и непроизводительный, он рассматривал производительный труд (т.е., по его мнению, единственный, создающий добавочную стоимость), как любой труд создающий новый материальный продукт. В главе восьмой «Богатства народов» Смит предлагает читателю свою теорию заработной платы, основывая свои рассуждения на основном, по его мнению, виде трудовой активности, а именно - производительном труде. Он начинает свои рассуждения со сжатого описания первобытного состояния общества, которое предшествует присвоению земли в частную собственность и накоплению капитала, говоря, что в таком обществе весь продукт труда принадлежит работнику. Если бы такое состояние сохранилось, то заработная плата возрастала бы по мере увеличения производительной силы труда с единичным коэффициентом. Но, с введением частной собственности на землю, появляется необходимость арендовать её у землевладельца, который, в свою очередь, устанавливает определённую ренту, которая и составляет первый вычет из продукта труда. Смит также говорит, что лицо обрабатывающее землю, только в очень редких случаях имеет средства для содержания себя до сбора жатвы и, таким образом, одновременно является и хозяином и работником, получая весь продукт своего труда. Смит принимает концепцию капитала как некоего запаса, из которого рабочим обычно авансируются средства, в то время, когда они не заняты выпуском. Средства авансируются из капитала его хозяина, который нанимает его с целью получения прибыли путём получения доли продукта его труда. Эта доля составляет второй вычет из продукта труда, который рабочий затрачивает на обработку земли. Смит выводит отсюда понятие обычной заработной платы, когда работник не является одновременно обладателем капитала.

Логично предполагая, что рабочие стремятся получать больше, а хозяева - платить меньше, Смит говорит, что договор между этими конфликтующими интересами и определит, в конечном счёте, обычную заработную плату. Законы, пишет он, стоят на стороне малочисленных хозяев-предпринимателей, позволяя (или, по крайней мере, не запрещая) им сговариваться между собой с целью неповышения существующей зарплаты, а зачастую и её понижения, вместе с тем, запрещая сговор между рабочими с целью её повышения. Предприниматели, поэтому, находятся в более выгодном положении и чаще добиваются своих интересов, так как они не так сильно нуждаются в работниках, как работники в них и в споре могут держаться гораздо дольше. (Современное же положение вещей является противоположным: профсоюзы рабочих имеют повсеместное распространение, тогда как явный сговор между нанимателями, с целью получения выгоды монопсонста, запрещён.)

Адам Смит пишет также и о существовании некоего ограничения, ниже которого, по-видимому, заработная плата опуститься не может. Минимальная заработная плата, «которая только совместима с простой человечностью» должна давать человеку возможность элементарно существовать. Причём Смит показывает, что он является сторонником того, что заработная плата должна в большинстве случаев даже превышать этот уровень, с целью содержания не только самого работника, но и его семьи, и таким образом, давать возможность вырастить новое поколение (по крайней мере, двух детей). Автор не указывает, в какой именно пропорции зарплата должна превышать минимальный уровень.

Рассматривая случай повышения спроса на труд, Смит говорит, что недостаток рабочей силы влечёт за собой конкуренцию между хозяевами, вынуждая их увеличивать заработную плату и, таким образом, нарушать естественное соглашение о не повышении её. Он вводит концепцию фондов (capital stock), предназначенных для выплаты заработной платы. Автор указывает, что спрос на лиц, живущих заработной платой, может возрастать только лишь пропорционально увеличению этих фондов. Смит разделяет два вида этих фондов: 1. избыток дохода, который превышает расходы на содержание самих хозяев; 2. избыток капитала сверх размера, необходимого для предоставления занятий самим хозяевам. При увеличении этих излишков, мы можем наблюдать увеличение спроса на слуг и работников со стороны хозяев, с целью извлечения дополнительной прибыли из их труда. По Смиту, «спрос на лиц, живущих заработной платой, необходимо увеличивается по мере возрастания дохода и капитала данной страны и никоим образом не может увеличиваться при отсутствии данного возрастания». А так как возрастание дохода и капитала ведёт к увеличению национального богатства, то спрос на труд возрастает вместе с увеличением последнего.

На примере тогда ещё английской колонии Северной Америки, он подчёркивает, что не само по себе богатство влечёт увеличение заработной платы, а постоянное его возрастание. В данном случае спрос на труд будет возрастать быстрее увеличения рабочей силы (прироста населения), т.е. предложения труда.

Смит выводит связь между спросом на труд и фондами, предназначенными для выплаты заработной платы. Не до конца раскрывая зависимость, он утверждает, что постоянное возрастание капитала влечёт за собой постоянно повышающийся спрос на рабочую силу. Спрос, по Смиту, задаётся как величина фонда заработной платы, а предложение - как объём услуг труда. Заработная плата на уровне прожиточного минимума представляет собой «естественную» цену труда, как зарплату, необходимую для физического существования индивида, то есть самую низкую норму, которая только совместима с «простой человечностью». Сама по себе рабочая сила, предполагается, воспроизводится с постоянными издержками. «Рыночная» же цена труда в каждом моменте времени определяется спросом и предложением. В точке, где пересекаются исходные кривые предложения (S1) и спроса (D1) на труд, мы наблюдаем заработную плату на уровне минимальной (в этой точке "естественная" цена равна "рыночной" цене труда) W1, и объём предложения труда равный L1. Допустим теперь, что спрос на рабочую силу возрастает с D1 до D2. На каком-то коротком отрезке времени это увеличит заработную плату до W2 и количество предлагаемого труда до L2. Со временем, в ответ на увеличившуюся заработную плату, возрастёт и население, т.к. по Смиту "спрос на людей всегда регулирует воспроизводство людей". Это будет сдвигать кривую предложения труда пока она не достигнет точки пересечения с кривой D2, при которой опять восстановится W1, обеспечивающая лишь физическое существование, но с количеством труда, если так можно выразиться, равном L3. Если же мы предположим, что спрос на труд продолжал расти (D1<D2

Надо сказать, что Смит, в силу периода написания своего трактата (1776 год), рассматривал только случай комплиментарности таких факторов производства (в нашем понимании), как труд и капитал (если быть точным, то его теория производства рассматривала только фактор труда как источник). Иными словами, увеличение капитала как запаса влекло за собой и увеличение предельной производительности труда, что приводило к увеличению спроса на труд и его фактического использования. Современные теории склонны рассматривать и случаи антикомплиментарности капитала и труда (К растёт => предельный продукт труда падает, => падает спрос на L), ставшие возможными вследствие огромного научно-технического прогресса ХХ века. Автоматизация производства позволила в некоторых отраслях заменять людской труд на труд машин, со значительным улучшением эффективности производства. Но опять же повторюсь, что Смит даже не рассматривал капитал, как непосредственный фактор производства наравне с трудом. Классическое понятие капитала нашло характерное выражение в теории фонда заработной платы.

Что касается стран, обладающих значительным богатством, которое, однако, не растёт со временем, то в них мы можем наблюдать заработную плату как раз на уровне минимальном для существования. В качестве примера таких стран Смит приводит Китай, где количество рабочих занятых в течение года легко может покрыть спрос на них и в следующем году. Остаётся непонятным, как при определении заработной платы, «которая только совместима с простой человечностью» как той, при которой работник может еле-еле прокормить лишь самого себя, автор упоминает, что численность населения в Китае из года в год остаётся примерно одинаковой. По его же собственной теории, рабочее население при подобной заработной плате «обречено на вымирание после первого поколения».

Страны, где наблюдается постоянное сокращение фонда, предназначенного на выплату заработной платы, спрос на работников с каждым годом будет падать, вызывая тем самым сокращение и даже падение заработной платы ниже прожиточного минимума. Нужда и голод приведут к сокращению населения страны до того уровня, который сможет просуществовать на оставшийся доход и капитал.

Англию Смит относил к той же категории, что и Северно-американскую колонию, говоря лишь, что в ней наблюдается не столь сильный прирост в фондах.

В сущности, Смит был далёк от сторонника теории прожиточного минимума и считал её малопригодной для описания процесса определения заработной платы в реальной жизни. На примере Англии он приводит четыре «очевидных симптома того, что в Англии она нигде не определяется этой низшей нормой». Во-первых, уровень заработной платы зимой всегда ниже, чем летом, хотя, так как спрос на труд зимой сокращается. Эти сезонные колебания прямо противоположны колебаниям в стоимости расходов на содержание семьи, которые зимой значительно выше, чем летом. Поэтому, автор утверждает, что заработная плата определяется отнюдь не этими расходами, а «количеством и предполагаемой стоимостью труда». Во-вторых, колебания цены «съестных продуктов» не влияют на денежную цену труда. Последняя в некоторых местностях может оставаться неизменной в течение полувека, в то время как цена на продукты варьируется во времени.

В результате колеблется только реальное вознаграждение труда. В-третьих, цены на продовольствие очень незначительно колеблются от одной местности к другой в отличие от сильных колебаний в пространстве заработной платы, так как "перемещение человека связано с большими трудностями, чем перемещение каково бы то ни было другого груза". В-четвёртых, как бы подведя итог под первыми тремя пунктами, Смит говорит, что заработная плата и продовольственные цены не только не совпадают в пространстве и во времени, но зачастую движутся в противоположных направлениях. Автор обосновывает это тем, что в годы изобилия, когда цены на еду низки, рабочие «часто покидают своих хозяев и решаются добывать себе пропитание самостоятельным промыслом», сокращая тем самым предложение труда. В то же время эта дешевизна продовольствия увеличивает фонды, предназначенные на содержание рабочих, побуждая хозяев увеличивать спрос на работников. Таким образом, в годы дешевизны, вознаграждение труда часто повышается, а в годы дороговизны - понижается. Фактически автор выводит наличные средства к существованию из наличного уровня заработной платы, а не наоборот.

Но, не смотря на всё вышесказанное, Смит считает, что мы не должны на этом основании полагать, что цена на предметы продовольствия не оказывает совсем никакого влияния на цену труда. Он полагает, что «денежная цена труда необходимо определяется двумя моментами: спросом на труд и ценами на предметы необходимости и жизненного удобства» одновременно. Спрос на труд определяет количество «предметов необходимости и жизненных удобств», которые должны быть предоставлены рабочему, в то время как денежная цена труда определяется той суммой, «которая необходима для приобретения этого количества продуктов». Денежная цена труда зависит от повышения и понижения спроса на труд (повышается и понижается, соответственно).

Землевладельцы и фермеры извлекают их своих рабочих больше выгоды в годы дороговизны, чем в годы дешевизны, потому что, как считал Смит, в первом случае находят их «более покорными и сговорчивыми», а так же из-за понижения заработной платы, которая в эти годы обусловлена увеличением предложения и сокращением спроса на труд. Но при наличии высокой заработной платы, рабочие имеют тенденцию работать лучше и больше в связи с улучшившимися условиями жизни (очевидно, имеется ввиду реальная заработная плата) и появившейся «надеждой кончить свои дни в довольстве и изобилии». Высокая заработная плата, по мнению Смита, побуждает работников к максимальному напряжению своих сил. Он также отчасти соглашается со своими предшественниками в том, что некоторые рабочие будут иметь тенденцию к уменьшению предложения труда при очень высоких заработных платах, так как будут способны за три дня заработать пропитание на неделю, но добавляет, что таких рабочих абсолютное меньшинство. Напротив, когда рабочие получают высокую поштучную зарплату, они склонны работать чрезмерно и подрывать своё здоровье. Автор добавляет, что «если бы хозяева прислушивались всегда к велениям разума и человечности, они часто имели бы основания скорее умерять, чем возбуждать усердие многих из своих рабочих». Таким образом, Смит не склонен рассматривать часть кривой индивидуального предложения труда, имеющую отрицательный наклон, и утверждает, что увеличение заработной платы почти всегда приводит к увеличению количества предлагаемого труда. Это кажется довольно логичным рассуждением для XVIII века, потому что общее положение вещей у работников было таковым, что «лениться» при увеличении цены труда стали бы в то время далеко не многие, так как, по современным меркам, "излишки" заработной платы в то время кажутся настолько малыми, что эту часть кривой предложения можно было и не учитывать.

Смит, как уже упоминалось в самом начале повествования, говорит про неограниченную законом возможность малочисленных нанимателей вступать в сговор и целью неповышения, а порой и занижения, обычной заработной платы. При этом он настаивает на том, что «закон не может ни в коем случае надлежащим образом регулировать заработную плату, хотя часто пытался это делать», придерживаясь своего принципа "невидимой руки" государства. Он обосновывает это тем, что «за ту же самую работу часто платят неодинаковую плату в зависимости не только от неординарных способностей рабочих, но и от сговорчивости или упорства хозяев». Принцип невмешательства в установление заработной платы, так же как и весь принцип «невидимой руки» в современной теории имеет одно очень важное нарекание, связанное с так называемыми «провалами рынка». Позволю себе в качестве примера рассмотреть случай с установлением закона о минимальной заработной плате на монопсонистическом рынке труда. Монопсония представляет собой ситуацию, когда на рынке существует один наниматель труда (как раз то, что мы имеем при сговоре нанимателей у Смита).

Бесспорно, вмешательства государства требуют немалых усилий связанных с точным расчётом параметров рынка. Эффективные государственные политики стали возможны только при современном уровне развития экономических знаний и использовании сложных математических расчётов, что во времена Смита было не доступно. Отсутствие финансово - банковской системы (функционирующей в современном понимании) также повлияло на многие выводы автора. Смит считал (и не мог считать по-другому), что положение работников зависит от их моментного дохода, допуская лишь, что в зимний период хозяева авансируют им средства производства и существования. Современная экономическая школа имеет в арсенале такие макроэкономические теории, как «теорию постоянного дохода» Фридмана, «теорию жизненного цикла» Модиглиани, связанные с различного рода ожиданиями и шоками доходов во времени. Эти теории объясняют различные возможности «сглаживания» потребления, основываясь на желаниях большинства людей жить спокойно и обеспеченно на протяжении всей жизни.

2. Развитие взглядов А.Смита и современная экономика

Каждая сделка носит добровольный характер. Своекорыстный интерес и конкуренция создают механизм, который и перерабатывает головокружительные объемы информации и направляет поток товаров, услуг, капиталов и труда - точно так же, как и в гораздо более простом мире Смита. При всей своей дальновидности последний наверняка был бы поражен. Современный человек открыл кое-что другое. Приложив немалые старания, проявляя изобретательность и систематически лишая людей личной свободы, правительства могут вытеснить своекорыстный интерес и конкуренцию и заменить невидимую руку рыночных сил коллективным усилием и наглядной таблицей производства-потребления.

Пример такого результата - список лиц, желающих приобрести жилище, которым нужно подождать этого события пять-десять лет.

Поскольку Смит был убежден, что рынок будет в буквальном смысле поставлять товары, он хотел, чтобы рынок этот оставили в покое, оградили от всякого вмешательства. Он говорил, что правительства должны ограничиваться выполнением трех главных задач: защищать людей от «насилия и посягательств со стороны других независимых обществ»; защищать каждого члена общества от «несправедливости и притеснения его другими членами общества»; обеспечить «такие общественные работы, а также общественные учреждения, когда нельзя ожидать, чтобы частное лицо или небольшая группа лиц их основывала или содержала».

Каждая из этих задач существует, поскольку рынок в известной степени не в состоянии справиться с ними. В первых двух областях - коллективная защита и отправление правосудия - позитивных результатов нет из-за так называемой проблемы "свободного наездника". Люди не хотят объявлять, какую сумму готовы платить за услугу, которая должна предоставляться всем или вообще не предоставляться; они хотят пользоваться ею, а платят пусть другие. Однако третья задача - обеспечение «определенных общественных работ и общественных учреждений» - гораздо шире. В самом деле, современный ум вполне может счесть ее всеобъемлющей. Он признает наличие не только проблемы «свободного наездника», но и других разновидностей недостатков рынка - в частности, тех последствий, которые могут иметь частные сделки для третьих сторон. В свое время Смит, говоря о том, чего не может обеспечить рынок, имел в виду дороги, государственную систему образования и помощь обездоленным. Так получилось, что через эту щель с тех пор прошли миллионы учителей, сиделок, пожарных, мусорщиков, почтовых работников, водителей автобусов и 57 тысяч разновидностей государственных служащих.

Учение Смита, видимо, уже и так разрешает в значительной мере осуществлять государственное вмешательство в экономику. Добавьте некоторые факты из современной экономической жизни и шлюзы откроются. Например, теоретики показали, что если цену на один вид продукции изменить по сравнению с той, которая установилась в результате конкуренции, эффективность может потребовать такого же искусственного изменения всех других цен. Соответственно, видимо, следует, что меньшая доля государственного вмешательства не может быть сочтена целесообразной. Дело в том, что сама конкуренция изменилась до неузнаваемости. Современная экономика, говорят нам, приводится в движение не бесчисленным множеством мелких производителей, но группами гигантских предприятий и монополистическими профсоюзами.

Следует ли из этого, что книга «Богатство народов» уже потеряла свое значение? Совсем нет: мир нуждается в ней более чем когда-либо.

Несмотря на провал коммунизма, на триумф рыночной экономики, роль государства во всех сферах экономической жизни признается почти повсюду. Это происходит не потому, что теория о неэффективности рыночной экономики одержала верх. Такого не случилось. Происходит же это потому, что люди настолько привыкли ко всепроникающему вмешательству государства, что его даже не замечают.

И главное, многие забыли то, что Смит видел отчетливо: каждое преимущество, предоставляемое государством одной части экономики, ставит остальную ее часть в неблагоприятное положение. Соответственно он говорил не о «вмешательстве» - это слишком нейтральное слово, - но о «поощрении» и «ограничении». Современные правительства предлагают «поощрения», как будто те ничего не стоят: те, на кого они распространяются, требуют их как бы по праву. Рассмотрим небольшой, но показательный пример из прорыночной Великобритании Маргарет Тэтчер. Представители британской кинопромышленности, переживающие серьезные трудности, нанесли визит премьер-министру, чтобы попросить субсидию. Они привели следующие аргументы: а) субсидия будет самофинансируемой благодаря налогам, которые будут уплачены со всего дополнительного дохода, полученного отраслью; б) в отрасли будут сохранены рабочие места; в) было бы просто скандалом, если бы Великобритания перестала по-прежнему создавать множество фильмов. Никто не смеялся. Просьба была тепло воспринята, в тот же вечер счастливые читатели газет узнали, что 5 миллионов фунтов для субсидий будут изысканы.

Что бы сказал по этому поводу Адам Смит? Он бы отметил, что субсидии не самофинансируются, а финансируются налогоплательщиками. Он бы сказал, что налогоплательщики, вынужденные выложить деньги на фильмы, которых они не хотят, потратят меньше денег на то, что желают приобрести. В результате другие производители продадут меньше, заработают меньше и возьмут на работу меньше людей. И он бы сказал, что, черт побери, потребителям совершенно не требуется, чтобы премьер-министр говорила им, нужна ли Британии кинопромышленность.

Многие из причин, по которым рынки терпят неудачу, являются также причинами, по которым терпят неудачу правительства при выполнении той же задачи. Если потребитель отказывается проявлять свои предпочтения в условиях рынка, каким образом правительства могут их обнаружить? Слишком часто, кроме того, вмешательство правительства само по себе бывает причиной неэффективности рынка, что становится, в свою очередь, поводом для последующих раундов и вмешательств, и так далее.

В одном решающем отношении доводы Адама Смита даже сильнее сегодня, чем в его эпоху. Естественно, он приветствовал свободную торговлю: "Путем применения стеклянных рам парников и теплиц в Шотландии возможно вырастить очень хороший виноград и из него можно также выделывать очень хорошее вино, обходящееся по меньшей мере в 30 раз дороже вина такого же качества, привозимого из-за границы. Будет ли разумным закон, запрещающий ввоз этих заграничных вин исключительно в целях поощрения производства кларета и бургундского в Шотландии?" Два века спустя свободная торговля - это не просто источник самых дешевых поставок, это также наилучший способ заставить производителей, которые иначе могли бы быть почти монополистами, конкурировать. Чистейшая глупость плакаться по поводу того, что современные крупные компании делают невидимую руку бессильной и заявляют, что нужно повысить барьеры в торговле: торговля и конкуренция нуждаются друг в друге больше, чем когда-либо прежде.

Смит был прагматиком. Он сформулировал гибкие принципы, характеризуя роль государства, как он ее понимал, - если хотите, даже слишком гибкие. Они напоминают о том, что несовершенные рынки обычно умнее несовершенных правительств, но эти принципы не могут провести границу, чтобы отделить хорошее вмешательство от плохого. Если бы все же правительство и избиратели постарались следовать двум заповедям Смита, рынок, который работал так хорошо, заработал бы еще лучше.

Во-первых, конкурентное столкновение одного своекорыстного интереса с другим своекорыстным интересом, каким бы несовершенным оно ни было, имеет свои внутренние предохранители. Прежде чем правительства осуществят свою монопольную власть, чтобы не допустить этого столкновения, надо дать сработать предохранителям.

Во-вторых, когда возникает необходимость прибегнуть к поощрениям и ограничениям, следовать использовать для этого рыночные силы. Тарифы лучше квот; штрафы за загрязнение лучше запретов или прямых контрольных мер; предоставление возможностей посредством цены лучше, чем их предоставление путем декрета, даже если услуги оказываются «бесплатно» (никогда не забывайте об этих кавычках).

Политики либо прославляют Адама Смита, либо списывают со счета его взгляды, как относящиеся к иному миру. Всем им неплохо бы провести пару часов за чтением его величайшего труда.

Лауреат Нобелевской премии по экономике за 1973 год Василий Васильевич Леонтьев, родившийся в Санкт-Петербурге, провел в своем выступлении на юбилее в Шотландии грань между научным трудом Смита, который написан прекрасным языком и доступен широкому читателю, и тем, что создают современные экономисты. Как отметил Леонтьев, в последнем номере американского «Джорнал оф икономик литречур» перечислено 2800 статей на экономические темы и 450 новых книг, но, несмотря на столь «большой объем производства, экономическая наука явно не отличается хорошим здоровьем».

Современные экономисты говорят на своем особом языке и производят сложные математические операции, прибегая часто к весьма сомнительным экономическим данным. Адам Смит и его современники получали и обрабатывали самые разные статистические данные и писали таким слогом, что их приятно читать и сегодня. Трудно предположить, что кто-то из нынешних экономистов сможет «прожить» 200 лет. Им больше, чем кому бы то ни было, есть чему поучиться у Адама Смита.