Риски в России и за рубежом

Риски в России и за рубежом

Происходящие в российской экономике перемены создают высокий рисковый фон для любой экономической деятельности. Дисциплина управления рисками рыночной экономики в деловых и академических кругах России остается недостаточно обустроенной: профессия «риск-менеджер» и соответствующие темы упоминаются в нескольких официально утвержденных программах вузов, но вопрос о принятии соответствующего стандарта неоправданно затягивается. Многочисленные бизнесмены, живущие в условиях каждодневных рисков, не могут себе позволить оторваться от текущих дел ради изучения риск-менеджмента вообще и рисков своей фирмы в частности.

Трансформационные процессы в России начались в условиях развала государственности, политической и экономической нестабильности, несоответствия старых законов и слабой проработанности новой юридической базы. Такой ход событий поднял общий уровень рисков в экономике страны. Это важно, ибо уровень и специфика рисков в определяющей мере влияют на ее инвестиционный и общий деловой климат. Восточноевропейские государства и Китай продемонстрировали более упорядоченное проведение экономических реформ, более последовательное формирование правовой среды, что при обеспечении активных действий по поддержанию законности и стабильности на формирующихся рынках позволило предотвратить многие негативные процессы.

Для России значительная часть этого пока еще лишь зарубежный опыт. Экономика России становится чемпионом по катастрофам и потерям, а сознательное управление рисками все еще не стало стандартной управленческой деятельностью. В свое время все страны с развитой рыночной экономикой прошли периоды развития, аналогичные современному периоду в России. Только этот процесс был эволюционно растянут на десятки лет, что позволило им накопить опыт, создать специальную литературу, развить рыночную инфраструктуру, сформировать культуру, которая позволяет этим нациям бороться с неоправданными рисками: высокими и низкими.

Феномен рисков деловой активности в трансформирующейся экономике исследован недостаточно. Даже в наиболее многообразной англоязычной специальной литературе по рискам этот аспект освещен слабо. Дело в том, что периоды бурных экономических реформ в ныне развитых странах прошли более органично, последовательно и на более низком уровне технического развития. Во времена этих реформ научные знания о рисках в экономике были слаборазвиты, а когда они стали бурно развиваться, эпоха трансформаций уже завершалась. Соответственно исследователей и практиков бизнеса больше интересовала скорее не специфика переходных периодов, а конструктивный инструмент управления рисками в более или менее нормально функционирующей рыночной экономике.

В условиях трансформирующихся экономик уровни практически всех рисков существенно выше, чем в экономиках стабильных и традиционных для данной страны. Соответственно в привычные формулировки целей фирмы следует внести существенные уточнения. Чем выше риски, тем:

короче инвестиционный горизонт;

больше возможностей для различного мошенничества как в интересах фирмы, так и против них;

меньше специалистов по работе на этом, зачастую запредельном уровне рисков;

ниже инвестиционная активность;

выше входные и выходные барьеры практически на всех рынках;

сильнее отток капиталов за рубеж;

сильнее страдания большинства населения, сильнее социальная напряженность и проч.

Все это негативные следствия одной причины. Гораздо труднее найти положительные моменты. Одним из них является то, что самые большие капиталы быстро наживаются именно в условиях высокого риска так или иначе реформируемых обществ.

В России с незапамятных времен глубоко укоренилось несколько легенд: о российской тотальной особости всех областей жизни, о ставшей уже привычной невозможности понять эту страну умом. Может быть, что-то в этом и есть («авось да небось»), но дома и леса горят везде одинаково, молнии бьют одинаково, фирмы разоряются по глубоко одинаковым причинам и т. п. России нужно активно изучать и заимствовать мировой опыт предусмотрительности, который весьма значителен, а также суммировать свой собственный опыт и консолидировать усилия людей и организаций, которые понимают жизненную важность этой научной и практической области, так как мы не устанем повторять, в условиях трансформирующихся экономик уровни практически всех рисков существенно выше, чем в экономиках, стабильных и традиционных для данной страны.

В 2005 г. компания Marsh предприняла углубленное интервьюирование 600 европейских фирм среднего размера (от 50 до 500 человек занятых), сделав выводы, что:

76% опрошенных фирм согласились с тем, что измерение и контролирование рисков необходимы;

71% респондентов согласились с тем, что идентификация важнейших рисков компании -- это вопрос, относящийся к первым приоритетам ее высших руководителей;

61% респондентов думают, что управление риском может значительно увеличить ценность акционерного капитала фирмы;

около 50% фирм имеет планы действий на случаи реализации сокрушительных рисков;

60% фирм имеют официально сформулированную политику по отношению к рискам;

40% фирм считают серьезным риск приостановки производства;

65% фирм признают рост конкуренции серьезным риском;

56% фирм признают утрату ключевого персонала серьезным риском;

55% фирм считают важной опасностью изменение требований своих потребителей;

менее половины тревожатся о традиционных рисках пожаров и природных катаклизмов.

Химическая и фармацевтическая отрасли, по-видимому, живут с особо высоким риском каждый день. Руководители фирм из этих отраслей особенно чувствительны к риску. Зашита патентов и риски инвестирования в исследования и разработки -- их главная забота.

В секторе информационных технологий наиболее опасным риском признают утрату ключевого талантливого персонала.

Транспортировка и распределение -- отрасли, наиболее чувствительные к риску (86% пытаются идентифицировать, измерить и контролировать свои риски, а 79% фирм признают, что управление риском влияет на акционерную стоимость фирмы).

Риск-менеджмент относят к высшему приоритету руководства 78% британских, 74% немецких, 76% итальянских, 64% французских и бельгийских фирм среднего размера.

Три четверти британских фирм признают сильную корреляцию управления рисками и стоимости фирмы, а около половины итальянских не признают этой зависимости.

В среднем по Европе 20% фирм занимаются риск-менеджментом ad hoc, т. е. только во время происшествия, из них во Франции этот показатель около 33%.

До событий 11 сентября 2001 г. 74% британских фирм имели планы действий при реализации сокрушительных рисков, однако только 57% сочли свои планы адекватными после этих событий.

Руководство одной трети британских компаний не знает, несет ли их фирма существенные потери. Руководство двух третей испанских фирм и более чем одной трети немецких и итальянских не знают, какие потери понесла их фирма в прошедшем году.

Только в 8% европейских фирм среднего размера работает хотя бы один профессиональный риск-менеджер. Это, прежде всего, связано с нехваткой кадров.

А как дело обстоит в России? Летом 2005 г. нами при поддержке Русского общества управления рисками (РусРиск) и Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) был проведен почтовый опрос около 1000 предприятий, которые участвовали в конкурсе лучших предприятий России. Большинство заполнивших анкету занимают должности с разными названиями, но в целом что-то похожее на высших исполнительных руководителей (СЕО), высших финансовых руководителей (CFO) или заместителей высших руководителей по развитию и/или маркетингу. Выводы, которые можно сделать на основе этого исследования, небезынтересны. Ниже приводятся основные результаты опроса.

Тезис 1. Считается, что «рисковая температура» российской экономики выше нормальной, т. е. выше, чем в среднем по совокупности стран с развитой и относительно стабильной экономикой.

Большинство респондентов считают рисковую обстановку в России примерно в полтора раза более напряженной, чем в странах с обустроенной рыночной экономикой. Это похоже на результаты исследований, проведенных такими лидерами отрасли, как Marsh, AIG, AON и Willis, которые практически по всем важнейшим рискам относят Россию к странам с повышенным риском. По результатам нашего опроса, респонденты в среднем оценивают рисковость России на уровне 65--70 баллов по 100-балльной шкале. Это ни хорошо, ни плохо и означает, что российская экономика действительно нуждается в развитой инфраструктуре риск-менеджмента, а большинство инвесторов, за исключением части венчурных фондов, предпочитают работать в менее «разогретых» экономиках.

Приводим выводы опросов:

иностранцы оценивают российский уровень рисков на 10--15% выше, чем это делают российские менеджеры. При этом российские менеджеры считают, что иностранцам работать в России легче и безопасней, чем отечественным предпринимателям;

около 40% компетентных респондентов имеют повышенную чувствительность к риску, примерно 40% -- умеренную, а 20% -- явно заниженную;

рисковый спектр от наиболее актуальных рисков к менее актуальным (по 100-балльной системе) означает:

ослабление рыночной позиции -- 75;

утрату финансовой устойчивости -- 70;

уменьшение доходности -- 65;

утрату ключевого персонала -- 63;

ухудшение менеджмента -- 62;

утрату основных фондов -- 61;

кредитный и валютный -- 55;

техногенный, операционный, конфликты акционеров -- 53;

ответственность -- около 51;

утрату нематериальных активов -- около 50.

Тезис 2. Всем (в том числе и предпринимателям) кажется, что они знают, о чем идет речь, когда говорят о риск-менеджменте.

Результаты опроса показывают, что это не так.

Довольно часто в оценках предполагаемого актуального рискового профиля российских предприятий по 10-балльной системе встречается оценка «ноль». Понятно, что нулевых рисков просто не бывает. Для того, чтобы любые усилия по развитию рисковой инфраструктуры инвестирования в России принесли результаты, нужно ускоренное развитие образования в этой сфере, т. е. развитие учебной базы и профессиональной сертификации риск-менеджеров.

По результатам нашего экспресс-исследования можно судить об уровне квалифицированности и потребности в обучении риск-менеджеров:

примерно 10% респондентов явно некомпетентны, так как слишком часто на вопрос об уровне определенных рисков на их предприятии ставят оценку ноль, что просто абсурдно;

до 75% не считали время устойчивости при срыве поставок и т. п., а до 30% вообще считают это невозможным;

около 8% сообщают, что имеют на своей фирме формальную симптоматику возникновения ситуаций с повышенным риском;

около 42%, видимо, недорисковывают, всегда предпочитая принимать наименее рискованные решения;

около 49% считают, что проводят превентивный анализ рисковых ситуаций, что довольно сомнительно;

около 66% испытывают потребность в риск-менеджерах, а еще 30% считают, что нужно повышать их квалификацию.

Тезис 3. Риски одни и те же везде. Однако каждая страна и даже каждая фирма имеет свою рисковую специфику.

Кратко описанная специфичность рисковой обстановки в экономике современной России приводит к двум главным результатам -- неадекватной рискованности и неадекватной осторожности деловых людей и организаций, что в конечном счете приводит к снижению их конкурентоспособности. Риски возрастают всякий раз, когда усиливается нестабильность, происходят быстрые реформы или спонтанные перемены в экономике, т. е. в периоды трансформации. Состав и величина многих рисков рыночной экономики поддаются влиянию со стороны людей и организаций. От их поведения существенно зависит частота и тяжесть последствий вероятных, но не обязательных нежелательных событий. Поведение организаций определяется ее управлением, т. е. решениями, которые принимают их руководители. Для решения проблем высокой рискованности российской экономики требуется многое, но два фактора имеют первостепенное значение: политическая воля и надежная система образования.

Еще один результат затянувшейся перестройки -- устаревшие основные фонды. Здания и сооружения старые и давно неремонтированные. Станки, локомотивы, самолеты и суда изношены. Изношенность основных фондов в российской экономике по состоянию на начало XXI в. разными специалистами оценивается в 60--75%. Риски, проистекающие из огромного технического парка страны, который сильно устарел и долгое время не обслуживается должным образом, ненормально высоки.

Исследование показало, что состав рисков, входящих в актуальный рисковый профиль российских предприятий, не слишком сильно отличается от аналогичных параметров западных фирм. Страховщики и банкиры многое уже сделали для изучения фактического рискового профиля российской экономики. Однако этого категорически недостаточно. Необходимо довести уровень знаний и информированности о рисках российской экономики до уровня стран с глубокими рыночными традициями.

Управление рисками -- это фактор конкурентоспособности, способ всестороннего обеспечения устойчивости фирмы и ее способности противостоять неблагоприятному развитию событий. В условиях современной России необходимость скорейшего освоения методов риск-менеджмента обусловлена тем, что еще не сложились действенные механизмы поддержки предприятий в кризисных ситуациях. Большинство экономически активных объектов являются юридически самостоятельными хозяйствующими лицами и организациями, что означает не только их самостоятельность в принятии решений, но и отсутствие обязательств по государственной поддержке или защите в случае аварии, забастовки или финансовых трудностей. Существующие государственные системы судопроизводства, арбитража и исполнения решений не просто неэффективны, но иногда используются в агрессивных целях. Иначе говоря, экономическая самостоятельность хозяйствующего субъекта означает и рост возможностей, и нарастание опасностей. Это общее увеличение стратегического риска (нежелательный выход из бизнеса или банкротство), откуда следует и нарастание рисков по всему рисковому ландшафту. В этих условиях бывшие социалистические предприятия или вновь созданные капиталистические фирмы обязаны сами заботиться о превентивных мерах по защите своей устойчивости, о создании необходимых резервов, о мобилизации внутреннего и внешнего финансирования как для предупреждения нежелательных событий, так и для восстановления после них. Положение усугубляется еще и тем, что не преодолен советский менталитет многих руководителей, видящих в государственных органах надежный стабилизирующий фактор, авторитет которого бесспорен. На самом же деле теперь приходится иметь дело с резко возросшими неопределенностями разного рода вполне самостоятельно.

Минимизация рисков в российском бизнесе

Менеджеры российских компаний предлагают следующие способы минимизации риска, в частности для защиты в конкуренции с неравными соперниками -- крупными международными компаниями:

Диверсификация, предоставляющая возможность маневра, позволяющая опираться на несколько бизнесов, инвестировать из одного в другой.

Специализация, позволяющая сосредоточить ресурсы для развития основного бизнеса.

Союзы с сильными партнерами и инвесторами.

Поиск новых технологий управления/ведения бизнеса и снижение себестоимости услуг (Алексей Панин, вице-президент Пробизнесбанка) Слияния создание из нескольких компаний одной, способной противостоять гигантам (Рустам Тарико, глава группы компаний "Руст")

Инвестиции в развитие (Рустам Тарико, глава группы компаний "Руст").

Развитие компании, захват большой доли рынка, создание разветвленной сети филиалов, магазинов и т.п.

Перепрофилирование бизнеса, поиск ниши (Сергей Галицкий, компания "Тандер" оптовая и розничная продажа товаров широкого потребления; перепрофилирование бизнеса из дистрибьюции в кэтеринг -- доставку продуктов для гостиниц, ритейл).

Использование собственных преимуществ (знание российского потребителя, быстрое реагирование на изменение требований -- Дмитрий Филатов, управляющий компании "Петросоюз", производство пищевых продуктов, знание местного рынка, быстроту реакции на изменения -- Олег Тиньков глава компании "Дарья").

Создание сильного брэнда (Юрат Сафаров, PriceWaterHouse Coopers).

Как пример предупреждения риска потери финансовой устойчивости можно привести слова Игоря Ковпака, директора ЗАО "Супермаркет "Кировский" (Екатеринбург), объединяющего более двадцати магазинов: "Ежедневный оборот нашего супермаркета -- более 200 тыс. долларов. Мы ни разу не воспользовались кредитными ресурсами, хотя открытие каждого магазина требует около миллиона рублей. Такие оборотные средства мы всегда находим. Не хочется попадать в зависимость к банкам". Хотя боязнь кредитов -- следствие привычки и недостатка аналитической информации о состоянии собственного бизнеса. Ведь если ставки за кредит приемлемы (меньше собственной рентабельности), такое заимствование позволит наращивать обороты и отдачу на собственный капитал.

Для разделения риска (50%:50%) и применения традиционных схем финансирования у большинства российских капиталоемких предприятий нет стабильных оборотов и кредитных историй, не хватает собственного капитала и имущества для залогов Павел Удилов, генеральный директор завода строительных материалов "Полимер": "Инвестиционные кредиты нужно давать под бизнес, так как предприятиям закладывать нечего -- цех продать трудно, а оборудование как правило изношено". Необходима методика качественной оценки бизнеса, определяющая платежеспособность заемщика и риски кредитования.

По мнению Александра Идрисова, старшего партнера компании "Про-Инвест-Консалтинг" российская экономика остро нуждается в эффективной системе рискового финансирования. Финансовые инвесторы -- владельцы рискового капитала вкладывают обычно в компании, обладающие потенциалом роста и квалифицированными менеджерами, отличающиеся прозрачностью бизнеса с тем, чтобы через 4-7 лет продать акции по более высокой цене. Проблемы венчурного финансирования в России связаны с тем, что для обеспечения прозрачности необходимо разделение налоговой и финансовой отчетности, а для беспрепятственного выхода из бизнеса требуется развитый рынок ценных бумаг, активные инвестиционные фонды, система государственных гарантий для выкупа акций.

Наиболее надежное средство от угрозы финансовой несостоятельности, по мнению зам директора московского офиса компании The Boston Consulting Group Станислава Цырлина, для компаний, уже достигших определенного уровня развития -- это финансирование посредством акционирования. В этом случае помимо благоприятной структуры капитала предприятие получает надежный механизм контроля. Акционеры контролируют менеджмент, заставляя взвешивать каждый шаг.

Риск снижения ликвидности в связи с переделом сфер влияния на российском фармацевтическом рынке беспокоит председателя совета директоров "Аптека Холдинг" Михаила Орлова. Его не радует разорение крупных дистрибьюторов -- компаний "Инвакорп-фарма" и "Вита+", хотя его бизнес и растет за их счет. "Это настоящая трагедия для рынка, -- говорит Орлов -- Основной капитал в фармдистрибьюции -- это отсрочки платежей, которые предоставляют поставщики. Сейчас доверие подорвано, что приведет к сокращению отсрочек и нехватке оборотных средств".

Реструктуризацию задолженности применяют для минимизации риска в работе с долговыми обязательствами, что касается в первую очередь задолженности перед поставщиками оборудования. Примером могут служить проведенная ОАО "Ростелеком" реструктуризация по несвязанному кредиту "Мерил Линч" на $100 млн. -- кредитором была предоставлена отсрочка на несколько лет, реструктуризация ОАО "Электросвязь" Республики Бурятия и ОАО "Электросвязь" Кемеровской области с компанией "ИталТел", ОАО "Электросвязь" Республики Карелия с "Сименс АГ", ОАО "Электросвязь" Ульяновской области перед "Искрател" и другие.

"Портфель бизнеса" как метод управления риском составляли, как показывают исследования McKmsey&Company, наиболее успешные быстрорастущие фирмы, исходя из концепции трех горизонтов. По этой программе виды бизнеса предприятия были разделены следующим образом. К первому горизонту относят выделенное "ядро бизнеса" -- главный источник прибыли, ожидаемой в короткие сроки. Второй горизонт составляют виды деятельности которые могут обеспечить позитивные результаты лишь в среднесрочный период -- чаще всего через два-три года. Наконец, на ступени третьего горизонта находятся стартовые виды деятельности, например вновь созданные предприятия, отделения, товарные линии. Для них, как правило, характерны отрицательные значения cash flow. Задача состоит в том, чтобы за счет органического сочетания трех горизонтов максимально использовать ядро, своевременно распознавать среднесрочные угрозы, поддерживать новый бизнес для развития на длительную перспективу.

Пример управления риском можно найти в проекте новой финансовой стратегии "Газпрома", подготовленном заместителем председателя правления Виталием Савельевым. В нем предлагается на основе модели достижимого роста Джеймса Ван Хорна определять максимальный размер продаж с учетом ресурсов корпорации и состояния рынка (управление безубыточностью), а для расширения деятельности инвестировать в проекты с рентабельностью не ниже 15% годовых (управление финансовой устойчивостью, использование эффекта финансового рычага).

Важнейшим инструментом минимизации кредитного риска для банков в России в последние годы служил контроль над предприятием. Банковские холдинги создавались для обслуживания узкой группы привилегированных клиентов, связанных со своими акционерами. Для такой модели развития банков использовалась распространенная практика сокрытия реальных акционеров, когда невозможно применять ограничения на кредитование связанных заемщиков и инсайдеров. Следствием непрозрачной структуры собственности стала атмосфера недоверия, и в последнее время конкуренция заемщиков сменяется конкуренцией кредиторов.

Диверсификация бизнеса, например сочетание коммерции и производства, помогла многим российским предприятиям выстоять в период финансового кризиса 1998 г. за счет сокращения производственной и расширения коммерческой составляющей деятельности.

Чтобы ограничить риск заемного финансирования (риск потери финансовой устойчивости) и привлечь собственников, топ-менеджеры компаний в условиях нестабильности на финансовых рынках готовы выплачивать акционерам более высокие дивиденды. Так по решению совета директоров Южной телекоммуникационной компании (ЮТК) на выплату дивидендов за 2001 г. направляется 89% чистой прибыли. По мнению аналитиков это вызовет спекулятивный рост стоимости акций ЮТК. Между тем каждый доллар, выплачиваемый на дивиденды, уменьшает сумму нераспределенной прибыли, которая могла бы быть инвестирована в новые активы, и снижает стоимость фирмы. Это снижение должно быть компенсировано новой эмиссией акций. Поэтому необходимо многовариантно просчитывать, что выгоднее в каждом конкретном случае: кредиты или собственный капитал, высокие дивиденды или накопление прибыли.

Разделение бизнеса на несколько юридических лиц для оптимизации налогообложения, широко применяемое российскими предпринимателями, с другой стороны связано с риском снижения управляемости. Например, сеть салонов видеопроката "Видеобум" разделена на множество юрлиц -- под каждый новый салон. Таким образом основателем компании Михаилом Залищанским была решена проблема поиска средств для расширения бизнеса. Но по мере роста бизнеса им стало трудно управлять и сейчас речь идет о переходе на другую модель управления собственностью.

По мнению руководителя инвестиционной компании "Тройка Диалог" Рубена Варданяна "для западных и российских инвестбанков идеальная структура акционерного капитала, когда 40% у менеджеров, а 60% -- у финансовых инвесторов. При этом ни у кого не должно быть больше 20% -- только так сохраняется полная независимость".

О риске инвестирования в уставные фонды российских компаний предупреждает Макс Гутброда (компания Baker & MсKenzie): "Проблема состоит в том, что не всегда просто определить прибыль и поэтому приходится инвестировать в те компании, где возможен контроль закупочных и продажных цен. Кроме того, недостаточно развита в России практика принудительного осуществления права на управление, а в случае банкротства предприятия инвестору грозит полная утрата прав вследствие несовершенства механизма банкротства."

Пример осознанного принятия риска из рассказа предпринимателя: "На определенном этапе развития, достигнув головокружительных оборотов, многократно увеличив вложенный капитал, партнеры по бизнесу вступили в противоречие о стратегии развития. Один из них хотел остановиться на достигнутом, другой настаивал на дальнейшем росте. Компромисса достичь не удалось, и несклонный рисковать партнер вынужден был выйти из дела, забрав свою долю. Рискнувший же добился намеченной цели в одиночку."

Пример предупреждения риска снижения рентабельности при постановке стратегических задач руководителем фирмы Siemens Хенриком ван Пирером (Pierer), который в 1998 г. сказал, что "сферы деятельности, которые не покрывают свои капитальные затраты, требуют проверки" с тем, чтобы во-первых все нерентабельные фабрики были закрыты; во-вторых, обязать топ-менеджеров пересмотреть плановые задания; и чтобы в-третьих, такая ситуация не повторилась в будущем. Хенрик ван Пирер ставил целью повысить к 2000 году рентабельность собственного капитала в концерне на 15%. Для этого каждое подразделение должно было окупать ежегодно в среднем как минимум 8,5% своих капитальных затрат, что равносильно удвоению достигнутой в предыдущем периоде прибыли.

Для предупреждения риска неплатежеспособности, делится опытом заместитель генерального директора по экономике унитарного предприятия «Минскводоканал» г-жа Рубен Татьяна Aлександровна, первоочередным является оперативный контроль денежных потоков. Ее рабочий день начинается обычно с проверки поступлений на расчетный счет, из которых планируются регулярные очередные выплаты и определяются суммы свободных средств для удовлетворения поступивших от руководителей подразделений заявок на финансирование.

Укрощенный хаос: истоки риск-менеджмента

Отличительной чертой нашего времени является овладение стратегией поведения в условиях риска, базирующейся на понимании того, что будущее -- это не просто прихоть богов и что люди не бессильны перед природой. Пока человечество не перешло через эту границу, будущее оставалось зеркалом прошлого или мрачной вотчиной оракулов и предсказателей, монополизировавших знания об ожидаемых событиях.

Способность предвидеть возможные варианты будущего и выбирать между альтернативными решениями лежит в основе современных сообществ. Деятельность в условиях риска заставляет нас принимать множество решений -- от распределения богатства до охраны здоровья населения, от ведения войны до планирования семьи, от определения размеров страховых выплат до использования пристежных ремней, от выращивания зерна до продажи кукурузных хлопьев.

Мы вынуждены постоянно опираться на оценку вероятностей неполадок и ошибок. Без использования теории вероятностей и других инструментов управления риском инженеры не смогли бы строить огромные мосты через самые широкие реки, дома до сих пор отапливались бы каминами или печами, электростанции не существовали бы, полиомиелит продолжал бы калечить наших детей, самолеты не летали бы, а о космических полетах можно было бы только мечтать.

Если бы у нас не было эффективных рынков капитала, позволяющих владельцам сбережений диверсифицировать риск вложений, если бы инвесторы имели возможность владеть акциями только одной компании (как было на заре капитализма), не смогли бы возникнуть такие крупные передовые предприятия, определяющие экономику нашего времени, как Microsoft, Merck, DuPont, Alcoa, Boeing, McDonald's. Способность управлять риском и вместе с тем вкус к риску, к расчетливому выбору являются ключевыми элементами той энергии, которая обеспечивает прогресс экономики.

С самого начала писаной истории игра, эта квинтэссенция риска, была популярным развлечением, а частенько и пагубным пристрастием многих людей. Она завлекала всех -- и отбросы общества, и наиболее респектабельные его слои.

Пока Христос страдал на кресте, легионеры Понтия Пилата разыгрывали в кости его одежду. Римского императора Марка Аврелия постоянно сопровождал личный крупье. Граф Сэндвич, чтобы еда не отвлекала его от игорного стола, придумал закуску, которая теперь носит его имя. Джордж Вашингтон во времена американской революции держал в своей палатке кучу игр.

Древнейшей известной нам игрой был вид игры в кости, в которой использовали таранную кость или бабки. Древний предок современной игральной кости представлял собой кубической формы кость, взятую из лодыжки овцы или оленя, плотную и без костного мозга, достаточно прочную, чтобы не ломаться при бросках. Эти кости были найдены при археологических раскопках во многих странах. В египетских гробницах обнаружены изображения игры в бабки, датируемые 3500 годом до Рождества Христова, а на греческих вазах встречаются изображения молодых людей, бросающих кости в круг. Хотя в Древнем Египте азартные игры преследовались и игроков заставляли тесать камни для пирамид, результаты раскопок свидетельствуют, что игрой в кости (кстати, со смещенным центром тяжести) не пренебрегали и фараоны.

Именно загадки азартной игры, а не глобальные вопросы о природе капитализма или проникновении в тайны грядущего подвигли Паскаля и Ферма на революционный прорыв в сферу вероятностных закономерностей. До этого момента на протяжении всей истории люди заключали пари и играли в азартные игры, не используя известной нам системы оценки шансов выигрыша или проигрыша. Выбор стратегии игры носил исключительно интуитивный характер и не направлялся никакими предписаниями теории.

Современная концепция риска базируется на индо-арабской системе счисления, которая стала известна на Западе семь или восемь столетий назад. Однако серьезное изучение проблем, связанных с риском, началось только во времена Ренессанса, когда люди освободились от многих запретов и подвергли сомнению многовековые застывшие верования.

В 1654 году, когда Ренессанс был в полном расцвете, шевалье де Мере, французский аристократ, в равной степени увлекавшийся азартной игрой и математикой, предложил знаменитому французскому математику Блезу Паскалю решить головоломную задачу. Он поставил вопрос, как разделить между двумя игроками банк в неоконченной азартной игре, если один из игроков в этот момент выигрывает. Математикам была уже известна эта задача, которую сформулировал лет за двести до этого монах Лука Пацциоли, знаменитый тем, что привлек внимание тогдашних дельцов к двойной бухгалтерии и обучил таблице умножения Леонардо да Винчи. Паскаль обратился за помощью к Пьеру де Ферма, адвокату и блестящему математику. Результат их сотрудничества произвел в интеллектуальном мире эффект разорвавшейся бомбы. Случилось так, что анализ распространенной в XVII веке игры (Trivial Pursuit) привел к открытию теории вероятностей, ставшей математической основой теории риска.

Полученное решение головоломки Пацциоли означало, что человек впервые смог в ситуации с неоднозначно определенным исходом принимать решения и предвидеть будущее с помощью чисел. В Средневековье и Древнем мире, так же как в первобытных и земледельческих обществах, люди, сталкиваясь с проблемой выбора, принимали решения без четкого понимания риска, или природы принятия решения. Сегодня мы меньше, чем люди прошлого, полагаемся на суеверия и традиции не потому, что стали умнее, а потому, что наше понимание риска позволяет принимать решения, используя рациональные методы.

Шли годы, математики превратили теорию вероятностей из забавы игроков в могучий инструмент обработки, интерпретации и использования информации. В условиях, когда остроумные идеи громоздились одна на другую, развитие количественных методов анализа риска, подтолкнувших наступление Нового времени, стало неудержимым.

К 1725 году математики уже соревновались друг с другом в составлении таблиц ожидаемой продолжительности жизни, а британское правительство для пополнения бюджета продавало права на пожизненную ренту. К середине XVIII века в Лондоне уже вовсю велись операции по страхованию мореплавания.

В 1703 году Готфрид фон Лейбниц в письме к швейцарскому математику Якобу Бернулли заметил, что «природа установила шаблоны, имеющие причиной повторяемость событий, но только в большинстве случаев». Это замечание подтолкнуло Бернулли к открытию закона больших чисел и разработке методов статистической выборки, получивших широкое применение в столь разных областях, как опросы общественного мнения, дегустация вин, управление складскими запасами и тестирование новых лекарств. Замечание Лейбница -- «но только в большинстве случаев» -- оказалось более глубоким, нежели он мог предполагать, потому что указывало на огромную роль риска: не будь риска, все было бы предопределено и в мире, где каждое событие идентично предшествующему, даже изменения были бы невозможны.

В 1730 году Абрахам де Муавр установил форму нормального распределения, известного как колоколообразная кривая, и ввел понятие среднего квадратичного отклонения. Оба эти понятия привели к широкоизвестному закону о среднем и являются важнейшими ингредиентами современной техники исчисления риска. Восемь лет спустя Даниил Бернулли, племянник Якоба и тоже выдающийся математик, впервые описал процесс выбора и принятия решений. И что еще важнее, он высказал мысль, что удовлетворение от любого малого приращения богатства «будет обратно пропорционально количеству уже имеющегося добра». Это внешне простодушное утверждение Бернулли объяснило, почему царь Мидас был несчастлив, почему люди неохотно идут на риск и почему нужно снизить цены, чтобы убедить людей покупать большее количество товара. С тех пор закон Бернулли остается главной парадигмой рационального поведения и стал основой современных принципов управления инвестициями.

Почти через сто лет после сотрудничества Паскаля и Ферма диссидентствующий английский священник по имени Томас Байес осуществил впечатляющий прорыв в статистике, продемонстрировав, как можно повысить качество решений на основе математической обработки сочетания новой и старой информации. Теорема Байеса рассматривает часто встречающуюся ситуацию, когда мы имеем интуитивное суждение о вероятности некоторого события и хотим понять, как это суждение должно измениться после того, как событие произошло.

Между 1654-м и 1760 годами были разработаны все средства, используемые нами сегодня в управлении риском при анализе решений и выборе системы поведения, от строго рационального подхода теории игр до хитросплетений теории хаоса. За пределами этого периода оказались только два важных открытия.

В 1875 году Фрэнсис Гальтон, двоюродный брат Чарлза Дарвина и математик-дилетант, открыл регрессию, или возврат к среднему, объяснившую, почему взлет предшествует падению, а контуры туч подбиты серебристым сиянием. Принимая любое решение, базирующееся на предположении, что все вернется к «норме», мы используем понятие регрессии к среднему значению.

В 1952 году нобелевский лауреат Гарри Маркович (Markowitz), тогда еще молодой аспирант, изучавший исследование операций в Чикагском университете, используя математические методы, объяснил, почему неразумно помещать все яйца в одну корзину и почему инвестор, вкладывающий деньги в разные предприятия, может спать сравнительно спокойно. Это открытие положило начало интеллектуальному направлению, которое революционизировало Уолл-стрит, финансовое управление в корпорациях и процессы принятия деловых решений по всему миру.

В ожидании хаоса

Великий статистик Морис Кенделл однажды написал: «Человечество изымает контроль над обществом из компетенции Божественного Провидения... не для того, чтобы отдать его на милость случайности». Можем ли мы надеяться, что сумеем завершить предпринятый труд, взять под контроль больше рисков и при этом продолжить движение по пути прогресса?

Ответ на этот вопрос следует искать, основываясь на замечании Лейбница, высказанном в 1703 году, которое сегодня столь же актуально, как и тогда, когда оно было переслано Якобу Бернулли: «Природа установила шаблоны, имеющие причиной повторяемость событий, но только в большинстве случаев». Как я уже указывал, это ключевая оговорка. Без этого не было бы риска, потому что все можно было бы предвидеть. Без этого не было бы изменений, потому что каждое событие повторяло бы предыдущее. Без этого жизнь перестала бы быть тайной.

Хотя многие тайны природы, которые интересовали Лейбница, раскрыты в XX столетии, мы до сих пор пытаемся понять еще более дразнящие тайны того, как люди принимают решения и отвечают на риск. Вторя Лейбницу, писатель и эссеист Честертон так излагает современную точку зрения:

"Больше всего в этом нашем мире тревожит не то, что он неразумен, и даже не то, что он разумен. Чаще всего нас тревожит то, что он почти разумен, но не совсем. Жизнь не алогична; однако сама она является ловушкой для логичного человека. Она выглядит немного более логичной и правильной, чем есть на самом деле; ее правильность очевидна, а ее неправильность скрыта; ее хаотичность подстерегает нас."

Бесполезны ли в таком мире вероятность, схождение к среднему и диверсификация? Можно ли приспособить могучие средства, объясняющие многообразие природы, к поиску истоков неправильности? Всегда ли нас будет подстерегать хаос?

Сторонники теории хаоса утверждают, что они нашли скрытые источники неправильности. В соответствии с теорией хаоса ее причиной является феномен, называемый нелинейностью. Нелинейность означает, что результаты не пропорциональны причине.

Сторонники теории хаоса считают, что симметричность колоколообразной кривой непригодна для описания реальности. Они презирают линейные статистические системы, в которых, например, величина ожидаемого вознаграждения предполагается соразмерной величине риска, на который ради него нужно пойти, или, вообще говоря, все системы, в которых достигнутые результаты находятся в определенном соотношении с приложенными усилиями. Таким образом, они отрицают общепринятые теории вероятностей, финансов и экономики. Самый популярный пример этой концепции представляет собой утверждение, что взмах крыльев бабочки на Гавайях может стать первопричиной урагана в Карибском море.

Наконец, наука об управлении риском иногда создает новые риски, даже когда берет под контроль старые. Наша вера в возможность управлять риском побуждает нас идти на такой риск, на какой мы без этого никогда бы не пошли. Исследования показали, что ремни безопасности побуждают водителей к более агрессивной манере езды. В результате число аварий растет, хотя степень ущерба в каждом отдельном случае уменьшается.

Производные финансовые инструменты, созданные для защиты от риска, надоумили инвесторов использовать их для спекуляций, предполагающих такие риски, которых ни один менеджер не должен бы допускать. Распространение страховки портфелей в конце 1970-х годов стимулировало использование более рискованных методов управления портфелями.

Нет ничего более успокоительного и притягательного, чем экран компьютера с импозантной упорядоченностью чисел, яркостью красок и элегантностью диаграмм. Происходящее на экране захватывает нас и заставляет забыть, что компьютер только отвечает на вопросы, но не ставит их. Когда мы забываем об этом, компьютер усугубляет наши концептуальные ошибки. Те, кто живет только числами, могут обнаружить, что компьютер просто заменил оракулов, к которым в древние времена люди обращались за советом, когда нужно было делать выбор в условиях риска.

В технике, медицине, науке, финансах, бизнесе и даже в сфере государственного управления решения, затрагивающие жизнь каждого из нас, теперь принимаются в соответствии с упорядоченными процедурами, которые значительно эффективнее приблизительных и произвольных методов прошлого. Благодаря этому удается избежать или по крайней мере смягчить последствия многих катастрофических ошибок.

Игрок эпохи Ренессанса Кардано, геометр Паскаль, адвокат Ферма, монахи Пор-Рояля и чиновники Ньюингтона, замечательный галантерейщик и человек с вывихнутыми мозгами, Даниил Бернулли и его дядя Якоб, скрытный Гаусс и многоречивый Кветеле, шутник фон Нейман и тяжеловесный Моргенштерн, набожный де Муавр и агностик Найт, немногословный Блэк и говорливый Шольц, Кеннет Эрроу и Генри Маркович -- все они внесли вклад в изменение наших представлений о риске. Теперь риск -- это не шанс проиграть, а возможность выиграть, не проявление сил рока и божественного предначертания, а изощренные, использующие теорию вероятностей методы прогнозирования будущего, не беспомощное ожидание, а сознательный выбор.