Нобелевские лауреаты по экономике 2001 года

6. Возрождение кейнсианства

Титул «кейнсианец» доставался до сих пор только одному из трех лауреатов -- Джозефу Стиглицу. Именно «доставался», потому что произносили его чаще в полемике и с негативным оттенком. С вручением Нобелевской премии 2001 г. индивидуальное кейнсианство Стиглица стало групповым и видится сейчас уже как факт, а не случайное отклонение в поведении.

Впрочем, в поведении самого Стиглица есть нечто от поведения самого Джона Мейнарда Кейнса, который, как мы знаем, пытался добиться справедливой мировой валютной системы, но получилась система одной валюты -- американского доллара.

Милтон Фридман, в частности, не получил Нобелевскую премию в начале 1970-х годов, поскольку его либеральные идеи не были тогда еще популярны. В этом плане современное получение премии экономистами, противостоявшими тогда Фридману в идейном плане, свидетельствует о том, что спор, начавшийся 25--30 лет тому назад, еще не закончен.

И это не случайно. Ведь в течение долгих лет Нобелевские премии по экономике получали только последовательные сторонники свободного рынка, прежде всего профессора Чикагского университета. Казалось, что так будет всегда. Первая весточка об изменении ситуации пришла в 1998 г., когда премию получил Амартья Сен. Эта премия практически сняла претензии к Нобелевскому комитету как к идеологизированной структуре. А. Сен получил премию, в частности, благодаря тому, что он тщательно изучал этические аспекты экономических решений, в том числе нищету, неравенство и права человека.

Новые лауреаты Нобелевской премии по экономике как бы нанизывают разнородные экономические проблемы на один и тот же объясняющий стержень. Такой подход контрастирует со многими исследованиями предыдущих лет. Скажем, очень солидный труд Милтона Фридмана и Анны Шварц «Монетарная история Соединенных Штатов» посвящен одному тезису: «Федеральная резервная система всегда поступала неправильно». Подразумевалось, что если этот тезис будет доказан, то не нужно тратить дополнительные усилия на обобщение, на доказательство того, что и в принципе государство не должно вмешиваться в денежно-кредитную политику. Это было невысказанное идеологическое следствие, которое могло бы быть снято простым вопросом: «Ну и что?», если бы подобные вопросы были приняты в научной среде.

Нобелевский комитет в присуждении им премий по экономике, разумеется, не может игнорировать идеологическую составляющую. Например, почему не получила премию Джоан Робинсон, единственная всемирно известная в ХХ веке женщина-экономист? Потому что она считала себя верной последовательницей Кейнса и горячо одобряла некоторые экономические решения Мао Цзэдуна. Короче говоря, Джоан Робинсон не получила премию из-за опасений, что она либо откажется от нее, или, что хуже, использует славу нобелевского лауреата для нападок на основное течение экономической мысли, которое понималось однозначно как рыночно-либеральное.

Борьба радикалов-рыночников на нобелевском фронте против каких-либо отклонений от либеральных идей напоминала временами то, что сейчас называют «черным пиаром». Так, на заседании Нобелевского комитета в 1994 г. прозвучало известие о психическом заболевании кандидата на Нобелевскую премию по экономике Джона Ф. Нэша. Премию он получил, имена инсинуаторов стали известны, но и факт остался фактом. Эта традиция восходит к началу ХХ века, когда Джона Мейнарда Кейнса обвиняли в гомосексуализме и связи с большевиками только на том основании, что он был женат на русской балерине.

Строго говоря, отношение трех лауреатов к роли государства в экономике никогда не было кейнсианским, они лишь отмечали, что если государство и должно вмешиваться в экономику, то не как участник рынка, а как союзник частного сектора в борьбе против неполной информации. Но встречающийся в трудах лауреатов, прежде всего Джозефа Стиглица, оборот «неудача рынка» (market failure) действовал всегда на рыночников, как красная тряпка на быка.

Впрочем, в критике новых нобелевских лауреатов встречаются и вполне академические замечания. Защищая приоритет по данной проблеме Фридриха Хайека, в одной из интернетовских телеконференций выступил, например, Майк Робинсон, преподаватель математики из Мичиганского университета. Он считает, что не следует переоценивать значение асимметричной информации для рыночной экономики.

Когда покупатель детально не знаком с характеристиками покупаемой им квартиры, дома, холодильника, музыкального центра или автомобиля, ему проще узнать подробнее не о товаре, а о продавце. Репутация продавца и производителя выполняет ту же самую функцию, что и сведения о качестве. Значительно труднее допустить, что альтернатива централизованного планирования более эффективна, чем рыночный подход.

Отчасти верно, что законы, направленные против появления на рынке некачественных товаров (законы о «лимонах») или на регулирование рынка ценных бумаг, имеют для общества позитивное значение. При этом, как правило, не учитывают прямые и косвенные издержки применения этих законов и обычно идентифицируют их с законами о «защите прав потребителя». Но ведь данные правовые акты регулируют постфактум ситуацию с появившимся на рынке некачественным товаром.

Нужно отметить, что последнее замечание достойно обсуждения. Последние два десятилетия государство в развитых странах уходит из сферы лицензирования и сертификации как системы, базирующейся на презумпции низкого качества. Вместо этого более жесткие нормы вводятся по фактам уже допущенного брака. Дело доходит до того, что вполне реален (уже продекларированный) выход США из системы ISO в 2007 г., то есть государственный аппарат США уже не будет расходовать бюджетные средства на поддержку международных стандартов. Поэтому у работы новых нобелевских лауреатов находятся в противоречии с наметившимися реальными тенденциями. Но это -- повод для дальнейших исследований, для будущих нобелевских премий.

7. Актуальность работ лауреатов

Мало кто сегодня сомневается в том, что то воздействие, которое оказали на мировую экономику события 11 сентября 2001 г., будет проявляться еще долго. Речь идет о росте неопределенности на мировых рынках. «Сегодня нам приходится иметь дело с совершенно новым типом неопределенности. Возможно, что этот фактор присутствовал на рынках и прежде, однако ему никогда не уделяли такого внимания», -- заявил на пресс-конференции спустя месяц после трагических событий секретарь Казначейства США Пол О'Нил. На закрытом (но журналисты все равно дознались) выступлении в департаменте Казначейства в тот же день председатель Федеральной резервной системы США Алан Гринспэн был более откровенным. По его мнению, в текущих условиях инвесторы по всему миру требуют более высокой возвратности капитала из-за увеличения риска, на который они вынуждены идти. Это подтверждается резким падением мирового рынка акций при параллельном увеличении доходности облигаций, выпущенных развивающимися странами и большинством корпораций, за исключением тех, чье положение наиболее стабильно.

Как видим, начал работать механизм обратной селекции, описанный в трудах новых нобелевских лауреатов. Правильнее было бы говорить даже о том, что механизм обратной селекции, действовавший во всех странах с переходной экономикой, начинает расползаться по миру.

В связи с событиями 11 сентября по ходу обсуждения поднимался еще один вопрос, не столь частный, как может показаться на первый взгляд. В США, несмотря на радикализм в сфере частного бизнеса, аэропорты находятся в государственной и муниципальной собственности. Есть специальная государственная структура -- Федеральная администрация по авиации. Но неэффективность государственного регулирования жестоко продемонстрировали террористы.

И вот американские либералы именно в связи с исследованием рынков с асимметричной информацией вновь подняли вопрос о создании сети частных аэропортов, приводя в пример Израиль и Великобританию, где они существуют. Критики вмешательства государства для исправления дефектов асимметричности информации говорят, что государственная служба, которая платит за убытки не из своего кармана, не может быть заинтересована в предотвращении террористических актов и прочих несчастных случаев. Насколько известно, никто из авиационных чиновников даже не наказан за преступную халатность. А владелец частного аэропорта, ориентируясь на минимум ущерба и максимум прибыли, будет правильно использовать ту информацию, которой он располагает, и изобретать все новые и новые способы предотвращения нежелательных ситуаций. Это же соображение актуально по отношению к атомным электростанциям и химическим заводам.

Так что не стоит огульно обвинять новых нобелевских лауреатов в отказе от рыночных принципов и приверженности к государственному регулированию. Они создали новую терминологию, описанный и дополненный ими рыночный механизм, по-видимому, будет использоваться в политических баталиях по обе стороны баррикад. Уже это можно считать свидетельством выдающегося научного результата.

Работы новых лауреатов содержат очень важный вывод: для исправления негативной ситуации, складывающейся из-за разного уровня информированности участников рынка, иногда очень полезным и даже необходимым может быть прямое вмешательство государственных институтов. Нелиберально? Весьма. Зато и весьма актуально. Ведь как реагирует та же Америка на явно начинающийся кризис? Резко наращивает присутствие государства на рынке: только за последний месяц госвливания в экономику США превысили 100 млрд долларов.

Литература

1. Akerlof G. The Market for Lemons: Quality Uncertainty and the Market Mechanism // Quarterly Journal of Economics, 1970, № 84, pp. 485-500.

2. Spence M. Market Signaling.- Harvard University Press, 1974.

3. Grossman S. and Stiglitz J. On the Impossibility of Informationally Efficient Markets // American Economic Review, 1980, № 70, pp. 393-408.

4. Журнал «ЭКО», № 1 2002г.,