В-третьих, в силу технологических особенностей энергосырьевых отраслей по сравнению с обрабатывающей промышленностью (относительно малая трудоемкость и высокая капиталоемкость) удельный вес их в трудовых ресурсах значительно ниже, а в капиталовложениях гораздо выше, чем их доля в производстве продукции.

В стратегическом плане, безусловно, правильна идея о повышении доли инновационной составляющей в экономическом росте РФ, но, как показывает опыт зарубежных стран, более плодотворна концепция развитой инновационно-сырьевой экономики и промышленности. Главное, как использовать сырьевые ресурсы, как эффективно распределить сверхприбыль в интересах общества.

Анализ показал, что индикаторы по России кардинально отличаются от показателей других стран по глобальной (межстрановой) конкурентоспособности (если пять рассматриваемых зарубежных стран занимают 2,3,5,6,12 места, то Россия находится на 63 месте из 75 стран, охваченных анализом экспертов ВЭФ в 2002 г.) и микроконкурентоспособности фирм (если по микроконкурентоспособности зарубежные страны имеют ранги 2,7,9, 11, 19, то Россия - 57). Это, в первую очередь, связано с тем, что инновационный процесс, призванный создавать новые товары и услуги, эффективные машины и высокие технологии, в которые должны воплощаться инвестиции, находится в РФ в зачаточном состоянии; национальная инновационная система не создана. Россия, по оценке экспертов Мирового экономического форума, даже не вошла в число инновационно-активных стран, хотя доля обрабатывающей промышленности в общепромышленном производстве составляет 63%.

Обменять финансовые ресурсы на новейшие высокие технологии и первоклассные машины и оборудование на отечественном рынке весьма сложно, а порой невозможно. В результате главный макроэкономический критерий эффективности хозяйства - ВВП на душу населения в России в 4--5 раз ниже, чем в других анализируемых странах.

Для России в тактическом плане невозможно развиваться без экспорта топливно-сырьевых ресурсов (нефти, газа, металлов, леса и т.п. товаров). При этом главный вопрос, который необходимо решить, - нахождение оптимального механизма для аккумуляции и использования сверхприбылей, в первую очередь в связи с благоприятной конъюнктурой цен на нефтегазовом рынке. В некоторых странах создавались инновационные фонды. В принципе нет особой проблемы что-то собрать, весь вопрос заключается в том, по каким критериям собранное распределить. И здесь не обойтись без политического решения, то есть в конечном итоге без решения президента.

При проведении реформ и государство и бизнес вероятно исходили из того, что к началу 90-х годов был накоплен избыточный производственный аппарат в производственной инфраструктуре и особенно в отраслях промышленности. В связи с этим инвестирование велось слабо, а производственный потенциал устаревал. Обращает на себя внимание тот факт, что степень износа основных фондов промышленных организаций составила по сооружениям 55.5%, а по машинам и оборудованию -62, то есть абсолютно критическую величину. Законы воспроизводства основного капитала были нарушены, сигналы о помощи огромного производственного аппарата не были услышаны ни государством (инновационные и инвестиционные льготы так и не реализованы полностью), ни бизнесом (ведь для нормального воспроизводства основного капитала надо было использовать лишь 100% амортизационных отчислений плюс 50% чистой прибыли, что вполне посильно нормальному бизнесу).

Удручающее впечатление представляют данные о возрастной структуре парка производственного оборудования в промышленности. Если средний возраст оборудования за 10 предреформенных лет (1980-1990) увеличился с 9.47 до 10.8 года, то за 90-е годы он возрос примерно в два раза, составив в 2001 г. почти 20 лет. Это означает одновременное развитие двух процессов: практическое отсутствие инвестиций на возмещение выбытия устаревшего оборудования, в связи с чем доля морально и физически устаревшего оборудования (16-20 и более 20 лет) достигла фантастической величины в 63.5%, и резкое уменьшение чистого накопления, что привело к сокращению в парке молодого оборудования в возрасте до 10 лет с почти 60% в 1990 г. до 13% в 2001 г. Удельный вес полностью изношенных основных фондов промышленности в общем объеме основных фондов этого сектора хозяйства составил в 2001 г. почти 20%, по машинам и оборудованию - около 30%, что в большой степени предопределяет низкую конкурентоспособность российской промышленности. Проблема заключается в том, что необходима либерализация рынка производственного оборудования промышленности России. Государство приняло административное решение - составить списки оборудования, которое необходимо закупать на отечественном рынке и которое можно закупать за рубежом.

Продвинутый бизнес, который умеет считать деньги, пошел другим путем. Через совместные предприятия, на вторичном рынке оборудования, через лизинг и другие формы сотрудничества стала закупаться зарубежная техника, которая зачастую хотя и не была самой молодой, но тем не менее более эффективной, чем отечественная. Так, инвестиции на приобретение импортного оборудования организаций (без субъектов малого предпринимательства) в 2001-2002 гг. составляли примерно 25% общего объема инвестиций в машины и оборудование, транспортные средства (для 2002 г. - 130 млрд. руб.).

Несколько слов об эффективности инвестиционного процесса. Вряд ли в падающей промышленности и экономике в целом возможны традиционные способы измерения эффективности (через рост объемов производства и сопутствующих показателей), хотя и здесь проявилось избыточное накопление капитала

Формирующаяся инвестиционная модель должна работать таким образом, чтобы рационально использовались и энергосырьевые преимущества и инновационные ресурсы России.

Инвестиционная ситуация в российской металлургии в период реформ определяется двумя основными факторами: превращением ее в одну из главных экспортных отраслей и динамичным процессом корпоративизации структуры отрасли. Выход российской металлургии на мировой рынок при всех издержках (вынужденный характер экспорта из-за резкого падения внутреннего спроса, ограниченный сортамент экспортной продукции, протекционизм конкурентов, нестабильные мировые цены) можно считать в целом одним из наиболее важных моментов последнего десятилетия. Конкуренция на мировом рынке выступает стимулом консолидации активов и концентрации мощностей ведущих предприятий, привлечения зарубежных партнеров в качестве акционерных собственников и их участия в инвестиционных проектах. Уже сегодня на долю крупных интегрированных металлургических компаний приходится более 90% мощностей по производству черных и цветных металлов.

В российской металлургии фактически завершается этап реструктуризации - формирование (или, скорее, достраивание) интегрированных бизнес-групп (ИБГ) холдингового типа. Началом его можно считать девальвацию рубля 1998 г., которая открыла второе дыхание для сырьевого блока российской экономики. Этому способствовали совершенствование корпоративного законодательства, обеспечившего определенную стабилизацию прав собственности, а также позитивные тенденции в общехозяйственном развитии и укрепление политической стабильности в стране после выборов 2000 г. Среди мер государственной политики можно выделить введение налогового кодекса, снижение банковской кредитной ставки, регулирование экспортных тарифов. В целом федеральные власти заинтересованы в создании крупных ИБГ, в том числе путем слияний и поглощений, хотя целый ряд законодательных положений нуждаются в серьезной доработке (закон о банкротстве, о холдингах, об акционерных обществах и др.). Процессы корпоративной реорганизации российской металлургии в целом соответствуют мировым тенденциям.

В целом в российской металлургии в последефолтный период оформились позитивные тенденции, которые выражаются в завершении передела собственности и периода первичного накопления капитала, создании крупных ИБГ в качестве организационной основы производства и бизнеса, формировании эффективного современного менеджмента, укреплении позиций на мировых рынках, развитии партнерских отношений с ведущими мировыми корпорациями, транснационализации бизнеса.

Главным же недостатком российских металлургических ИБГ по сравнению с зарубежными является слабая роль рынка ценных бумаг в привлечении инвестиций. Низкая капитализация компаний отрасли связана с тем, что собственность многих ИБГ размыта между малоизвестными офшорными компаниями, номинальными держателями акций, предприятиями и физическими лицами, которые стремятся использовать эмиссию акций в основном как инструмент перераспределения или сохранения собственности.

Главный ограничитель развития МП (малых предприятий) - не проблемы финансирования, а административные барьеры, доступ к пригодным для размещения площадям, ограниченность платежеспособного спроса, коррупция. Именно действием этих причин объясняется тот факт, что по итогам регистрационно-уведомительной кампании 2002 г. число субъектов экономической деятельности сократилось примерно с 900 тыс. почти до 400 тыс. Типичное российское МП - предприятие, живущее не более четырех лет, с числом постоянных работников 7-8 человек, в основном в сфере торговли и общественного питания. Среди российских МП ничтожен процент инновационных предприятий (менее 4%).

МП решают свои инвестиционные проблемы прежде всего за счет внутренних накоплений (в основном, теневого характера), "серого" коммерческого кредита и привлечения резервных денег семьи, близких и друзей. Основная масса малых предприятий имеет невысокую фондовооруженность, а потому удельная стоимость одного рабочего места колеблется в пределах 2-15 тыс. долл. против почти 100 тыс. долл. на крупных предприятиях. При этом у них высока оборачиваемость.

Данное обстоятельство весьма существенно. По многим прогнозно-аналитическим оценкам, устойчивый ежегодный рост в 10% требует, помимо прочего, создания не менее 2 млн. рабочих мест дополнительно. Если делать ставку на крупные предприятия, мы получаем абсолютно нереалистичные оценки потребности России во внешних инвестиционных ресурсах - порядка 200 млрд. долл. Однако, если иметь в виду другую схему: опережающее развитие МП за счет новых стандартов, создающих дешевые рабочие места и дающих прирост платежеспособного спроса, и уже вслед за этим и на основе этого - инвестиции в крупный бизнес в области товаров и услуг для населения, то придем к более приемлемой оценке инвестиционных потребностей России.

Расширение инвестиционных возможностей малого предпринимательства может быть связано только с самоорганизацией на сетевых принципах. Это могут быть: кредитные союзы и кооперативы, а также локальные кластеры - на основе развития рекреационно-досуговой инфраструктуры, например, создание ремесленных сел и т.п. поселений в зонах, потенциально привлекательных для туризма. Разумеется, для этого необходимы определенные усилия со стороны государства. Во-первых, в законодательной сфере, во-вторых, в области создания минимально необходимой инфраструктуры (дорожно-транспортная сеть, коммуникации). Самое главное - добиться консенсуса по вопросу о том, что государство ни в коем случае не должно помогать сложившимся малым фирмам. Эти задачи успешно решат общественные ассоциации и третий сектор, если только они получат законодательное пространство для своего развития. Пока политики государства в отношении малого бизнеса слишком много там, где быть не должно, и почти нет там, где она обязательно должна присутствовать. Необходимо так же уделить внимание возможностям частно-государственных форм инвестирования в реальном секторе экономики. Важный сегмент российской экономики - "инфраструктурные монополии": автомобильные и железные дороги, трубопроводный транспорт, морские и речные порты, аэропорты, ЖКХ. Сюда же можно отнести лесное хозяйство и морские биоресурсы. Этот комплекс отраслей, по отдельным оценкам, составляет от 25 до 30% ВВП России. Как и в большинстве других стран, он находится в государственной и муниципальной собственности, что предопределяет существенную специфику проблем инвестирования в данном секторе и возможных путей их решения.

В последние годы России удалось активизировать инвестиционный процесс за счет приватизации производственных мощностей некоторых отраслей и создать достаточно конкурентоспособные на мировом и внутреннем рынках кластеры развития. Однако в отраслях производственной инфраструктуры приватизация, понимаемая как передача всех прав собственности частному сектору, противоречит действующему законодательству и практически невозможна по ряду социально-политических, стратегических и иных причин. Какой же выход возможен для активизации инвестиционного процесса в естественных монополиях?

Основное противоречие развития этого сегмента экономики - то, что собственник средств производства (государство) не является одновременно собственником инвестиционных ресурсов, а владелец инвестиций (бизнес) не может быть собственником инфраструктурных монополий. Мировой опыт демонстрирует, что разрешение этого противоречия возможно на путях институционализации партнерства государства и частного сектора (ПГЧС -Public - Private - Partnership).

В России до сих пор не сложился и даже не разрабатывается механизм инвестирования средств частных компаний в объекты инфраструктуры при сохранении их в государственной собственности. А ведь такой инструментарий активно используется более чем в 100 странах мира. В первую очередь, это концессии, которые позволяют передать бизнесу права долгосрочного владения и пользования объектами государственной собственности при сохранении у государства права распоряжения этими объектами.

Среди задач, стоящих перед Россией в сфере ПГЧС, можно выделить несколько основных.

1. Создание достаточно полной и замкнутой законодательной базы, легитимизирующей партнерства и, в частности, концессии. Задел в этой области есть.

2. Разработка концепции и стратегии партнерских взаимоотношений государства и частного сектора, которая бы, с одной стороны, позволила гарантировать инвесторам прибыльность их бизнеса на объектах государственной собственности, а с другой - обеспечивала права общества на получение товаров и услуг.

3. Создание организационно-экономической модели и системы регулирования и управления партнерскими отношениями, которая являлась бы исторически, экономически и социально приемлемой для России, соответствовала бы ее хозяйственному укладу и современному этапу развития страны.

4. Готовность общественного мнения к передаче частному сектору функций владения и пользования объектами государственной и муниципальной собственности, доверие власти, общественности и населения к этому новому для современной России типу хозяйственных отношений.

Российские компании предпочитают привлекать иностранный капитал в форме кредитов, а не прямых инвестиций, чтобы не допустить зарубежных партнеров к непосредственному участию в управлении, а главное, к контролю над финансовыми потоками. Они часто предлагают новое строительство - форму прямых иностранных инвестиций, характерную для развивающихся стран. Все более значимым источником финансирования становится репатриация в страну ранее вывезенного капитала, поступающего из таких стран, как Кипр и Виргинские острова (уже примерно 25-30%).

Основную роль среди зарубежных инвесторов играют ведущие ТНК, в том числе входящие в список 100 крупнейших в мире: Exxon Mobil, Royal Dutch Shell, British Petrolium, Total, Ford Motor, Conaco, Philip Morris. Они могут инвестировать в крупномасштабные проекты невзирая на высокие страновые риски России, что не всегда под силу более мелким инвесторам.

Российские компании прилагают усилия для привлечения капитала солидных западных инвесторов, используя новые для страны методы. Это, в частности, составление фирменного кредитно-инвестиционного рейтинга ведущими западными инвестиционными компаниями и консалтинговыми агентствами, выход на основные _и фондовые биржи высокоразвитых стран (Нью-Йорк, Лондон, Франкфурт).

Вместе с тем успех корпоративной стратегии российских фирм по привлечению иностранных инвестиций в решающей степени будет определяться эффективностью мер по улучшению инвестиционного климата в общегосударственном масштабе. Роль иностранного капитала объективно должна возрасти, его необходимо привлекать во всех формах, апробированных в мировой практике.

При выявлении особенностей современной инвестиционной модели России важно детальное исследование капиталовложений в секторе услуг, поскольку здесь многие новые тенденции часто возникают раньше и проявляются более четко, чем в материальном производстве. Повышение доли торговли и услуг в общем объеме капиталовложений за 1992-2001 гг. почти вдвое - с 23 до 44%, а в основных фондах (без жилья) - с 33 до 42% свидетельствует о его крупном и возрастающем воздействии на общие параметры и конкретные характеристики инвестиционного процесса. В этих условиях концентрация на проблемах материального производства может дать искаженную картину инвестиционного процесса и привести к ложным выводам.

На фоне активизации инвестиционного процесса в частном секторе услуг, особенно в его новых сегментах, крайне неблагополучным предстает положение в бюджетной сфере. При резком сокращении социальных расходов на материальную базу приходится их мизерная часть: на закупку оборудования идет лишь 1 % федерального бюджета сферы образования. В этих условиях материально-техническая база социальных услуг сокращается, деградирует по качеству. Острота и неотложность этих проблем требуют разработки и реализации национальной программы оздоровления и развития социальных услуг. В ряду конкретных мер - расширение бюджетных инвестиций и стимулирование притока внебюджетных средств. Категорически неприемлемы предложения об относительном сокращении бюджетных расходов вообще и на образование особенно. Они противоречат стратегическим интересам страны и мировой практике.

Инвестиционный потенциал лесопромышленного комплекса РФ в стратегическом плане очень велик, но используется весьма слабо. Инвестиционная привлекательность в комплексе сильно зависит от инфраструктурных компонентов (транспорт, энергия), находящихся под контролем естественных монополий. Существенно сдерживают инвестиционный потенциал комплекса острый дефицит квалифицированных менеджеров, труднодоступность многих лесоизбыточных регионов страны (главным образом к востоку от Урала), отсутствие четкой государственной политики поддержки инвестиционного процесса в отраслях комплекса, в том числе по линии привлечения иностранного капитала.

Особенности текущего инвестиционного процесса в ЛПК включают прежде всего почти полное прекращение нового строительства (крен в сторону ремонта, реконструкции, технического перевооружения и модернизации действующих предприятий); практическое отсутствие отечественной базы специального машиностроения и связанная с этим чрезмерная зависимость от импорта зарубежной техники и оборудования; нарастание проблемы транспортной обеспеченности лесосырьевых баз комплекса; потерю заделов в области НИОКР лесопромышленного профиля; повышение инвестиционной привлекательности средних и завершающих звеньев технологических цепочек в комплексе в ущерб начальным (сырьевым). Среди особенностей относительно слабое участие иностранного капитала в инвестировании средств в развитие российского ЛПК, хотя имеются отдельные примеры эффективной деятельности крупных зарубежных ТНК. Например, International Paper и Anglo-American установили полный контроль над некоторыми отечественными предприятиями (Светогорский ЦБК, Сыктывкарский ЛПК), что позволило предложить высококонкурентную продукцию на внутренний и мировые рынки.

Новое явление - рост интереса к отрасли со стороны российских финансово-промышленных групп («Базовый элемент», «Альфа-групп», «Северсталь») к отраслям ЛПК.

Сравнение крупнейших российских и зарубежных лесопромышленных корпораций показывает, что в их инвестиционной практике имеются существенные различия. Для отечественных фирм ЛПК типичны преобладание собственных ресурсов (прибыль, амортизация) для инвестирования (у западных фирм доминируют заемные ресурсы в виде банковских кредитов, выпуска акций и облигаций) и ориентация инвестирования на внутренний рынок для собственных нужд (главным образом ремонт и модернизация действующих подконтрольных производственных мощностей), тогда как западные фирмы (отличающиеся существенно более крупными размерами, развитой сбытовой и производственной инфраструктурой зачастую по всему миру) проявляют инвестиционную активность на зарубежных рынках, чаще строят новые предприятия, вкладывают большие средства в поглощение других компаний (в российской практике преобладают стратегические союзы без скупки акций и собственно поглощения). То есть в инвестиционной практике российских лесопромышленных корпораций пока доминируют относительно маломасштабные проекты, которые не могут обеспечить настоящего решения проблем отрасли.

Анализ химической промышленности говорит о следующем: несмотря на значимость в экономике страны и сравнительно благоприятные производственные показатели (8% основных фондов, 9 промышленного производства, 7 налоговых поступлений в бюджет и 6% общероссийского объема валютной выручки), отрасль испытывает серьезные проблемы с привлечением инвестиций. В 2002 г. общие капиталовложения составили 26.8 млрд. руб. (менее 1 млрд. долл. при ежегодной потребности в капиталовложениях в 4 млрд.). Из бюджета выделено всего 30 млн. руб. (0.1% общей суммы), то есть государство практически устранилось от финансовой поддержки химической отрасли. Для стратегических частных инвесторов препятствием служит постоянное сужение внутреннего рынка, снижение конкурентоспособности отечественной химической продукции, вызванное стремительным ростом цен на производственные ресурсы, не всегда целесообразное по отношению к рынкам сбыта и источникам сырья размещение предприятий. Негативную роль играет и сверхнормативный износ оборудования (60%). Портфельных инвесторов сдерживает низкая ликвидность акций.

Присутствие предприятий отрасли на фондовом рынке незначительно и не дает возможности привлечь капитал путем размещения акций. Сами акции, не имея рыночной стоимости, не могут служить средством привлечения кредитных ресурсов и практически не приносят доходов своим владельцам. В общероссийском рейтинге по капитализации 200 крупнейших компаний лишь 9 компаний отрасли, на них приходится всего 0.7% рыночной стоимости акций.

Уровень рентабельности активов в отрасли недостаточен для финансирования долгосрочного развития производства при помощи кредитов отечественных банков. Приемлемые условия кредитования у западных банков, но они весьма чувствительны к позиционированию акционерных компаний на фондовых рынках. В связи с этим доля заемных средств в капиталовложениях предприятий отрасли невысока - немногим более 20%, и с их помощью возможно решение только неотложных производственных задач.

Интерес иностранных инвесторов к отечественной химической промышленности невысок. В 2002 г. поступило 250 млн. долл. - менее 2% иностранных капиталовложений в промышленность в целом. Появления крупных иностранных инвестиций можно ожидать не ранее чем через 3-5 лет.

Из-за ограниченных возможностей привлечения внешних капиталовложений отечественная химическая промышленность пока в основном (на 75-80%) вынуждена полагаться на собственные источники финансирования.

Вместе с тем возможность привлечь инвестиции без риска утратить контроль над собственностью дает рынок корпоративных облигаций. Реальными участниками этого рынка уже стали «Нижнекамскнефтехим» и «Невиномысский азот». Для не столь мощных корпоративных структур, ценные бумаги которых не могут заинтересовать фондовый рынок, возможно бюджетное стимулирование привлечения инвестиций. В частности, предполагая выгоду от роста налоговых поступлений, местный бюджет может брать на себя обязательство компенсировать часть издержек на выпуск и обслуживание облигаций, оценив предварительно реальность и эффективность проекта. Другой путь - компенсация предприятиям части ставки по привлеченным банковским кредитам при условии, что эти деньги будут направляться на увеличение оборотных средств.

Предприятия российской химической промышленности только начинают осваивать рыночные методы привлечения внешнего финансирования. Крупные сегменты отрасли (производство крупнотоннажных нефтехимических продуктов, минеральных удобрений, наукоемких продуктов высокой степени обработки) имеют неодинаковые стартовые условия с точки зрения сырьевого обеспечения, поддержки финансово-промышленных групп, экспортного потенциала и, соответственно, разную степень инвестиционной привлекательности.

Железнодорожный транспорт составляет основу транспортной системы России и имеет большое экономическое, социальное, политическое и оборонное значение. В самые трудные, переломные моменты в жизни нашего государства железные дороги всегда подставляли плечо экономике.

Решающим фактором роста отрасли является постоянное инвестирование в инфраструктуру железных дорог, так как даже современный подвижной состав не будет эффективно использоваться при плохом состоянии инфраструктуры или ее несоответствии объему и характеру перевозок. Но сейчас по стоимости реализуемых проектов развития инфраструктуры железнодорожный транспорт России находится почти на последнем месте в мире: из 452 млрд. долл. (или 45 млрд. долл. в год) инвестиций в проекты, намеченные к завершению к 2009 г., на Европу приходится 43%, на АТР - 20, Китай - 17, Северную Америку - 14, Южную Америку и Россию - по 3%. Доля России в общемировых капитальных вложениях в подвижной состав еще меньше - около 1%.

В 90-е годы в России произошло почти пятикратное снижение инвестиций в железнодорожный транспорт, бюджетное финансирование сократилось в 50 раз. Инвестиционная программа федерального железнодорожного транспорта осуществлялась в основном за счет собственных средств - 92%. В инвестиционной программе на 2002 г. внебюджетным источникам также отводится основная роль. Отсюда необходимость снижения эксплуатационных расходов, повышения доходности железнодорожного транспорта и поиска новых форм инвестиций.

Разделение железнодорожного транспорта России на монопольный и конкурентный секторы одной из своих целей ставит решение инвестиционной проблемы на основе повышения его доходности. Приверженцы такой идеи полагают, что акционированные и частные компании, владеющие вагонами, будут за счет собственных или привлеченных средств вкладывать в подвижной состав капитальные вложения и тем самым снимут финансовую нагрузку с государства.

Однако зарубежный опыт свидетельствует о наличии определенных сложностей при разделении функций между государственным и частными секторами. В США, где реформы железных дорог проходили по трем направлениям (вывод их из ведения правительства, усиление рыночной ориентации и пересмотр границ между общественным и частными секторами), считалось, что разрешить финансовую задолженность должны приватизированные компании. Однако они приобрели собственность всего за 2 млрд. долл., а государственные дотации на урегулирование финансовых проблем превысили эту сумму в 5 раз. То есть, как и в Европе и Японии, коммерческие структуры оказались не в состоянии покрывать старые долги и текущие расходы.

Опыт разделения функций между владельцем инфраструктуры и частными операторскими компаниями по-американски, хотя и обрел последователей, но не стал решением всех задач. Многие американские специалисты до сих пор считают нецелесообразным разделение единой железной дороги на компании по перевозкам и управлению инфраструктурой, учитывая исключительно тесную связь между этими видами деятельности.

В вопросе перекрестного субсидирования пассажирских перевозок российские и американские железные дороги развиваются в противофазе. Начиная с 2003 г., конгресс США прекращает выделение государственных субсидий на пассажирские перевозки и они будут дотироваться за счет доходов от транспортировки грузов. Железнодорожная компания Аmtrас намерена активно развивать грузовые перевозки с тем, чтобы полученные от них доходы компенсировали потери от перевозок пассажиров. Это означает создание в рамках одной компании схемы перекрестного финансирования, на ликвидации которой настаивают отечественные реформаторы железных дорог. Наконец, Аmtrac займется производством и продажей товаров народного потребления - это абсолютно непрофильные функции, за осуществление которых подвергались критике российские естественные монополии. После завершения этих реформ структура Amtrac будет разительно напоминать МПС России образца 2001 г., которое тем временем готовится к разделению на грузовые и пассажирские перевозки. Кто в результате окажется прав, покажет время.