Проблема оптимизации воспроизводственных процессов в социально ориентированной рыночной экономике

ПРОБЛЕМА ОПТИМИЗАЦИИ ВОСПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ПРОЦЕССОВ В СОЦИАЛЬНО ОРИЕНТИРОВАННОЙ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ

Концепция либеральной рыночной экономики и концепция социально ориентированной рыночной экономики, конкурирующие между собой в экономической теории, различаются прежде всего тем, что возлагают на государство неодинаковую роль в социальной организации экономической жизни общества.

Согласно первой из этих концепций роль государства сводится в основе своей к производству единственного общественного блага - безопасности ведения хозяйственной деятельности. Даже такая признаваемая всеми и существующая практически во всех странах деятельность государства, как проведение экономической политики, препятствующей разрушительным последствиям делового цикла, - и та может трактоваться как составная часть функции обеспечения экономической безопасности.

Сторонники второй концепции идут много дальше в "нагружении" государства экономическими функциями, полагают, что государство должно быть активным участником хозяйственных процессов, координатором и регулятором воспроизводственного процесса в национальных масштабах. При этом социальная справедливость выступает фундаментальным общественным благом, производство которого должно взять на себя государство.

Однако сравнение как теоретических воззрений, лежащих в основе этих концепций, так и хозяйственно-политической практики государств, определяемой той или иной из этих концепций, позволяет утверждать, что между ними нет непреодолимых противоречий. Можно говорить лишь о различиях в акцентах, приоритетах задач, нюансах трактовок государственного вмешательства в ход воспроизводственного процесса и масштабов такого вмешательства. Само же вмешательство признается - хотя и в разных выражениях - необходимым для оптимизации использования хозяйственных ресурсов, достижения наивысшей эффективности их применения в интересах повышения уровня благосостояния общества. По существу, соображения социальной справедливости также присутствуют в обоих случаях, хотя ее трактовка в той или иной мере различается. Правда, методы государственного вмешательства весьма различаются в зависимости от принятой концепции, равно как и в той или иной мере различаются масштабы выдвигаемых социальных задач. Однако обе концепции выдвигают вышеназванную оптимизационную задачу.

Состав оптимизируемых пропорций в либеральной и социально ориентированной рыночных экономиках

Либеральная рыночная экономика базируется на предпосылке, в соответствии с которой оптимальность использования хозяйственных ресурсов обеспечивается самостоятельностью и свободой экономических агентов в принятии всех управленческих решений, включая и решения об обмене. При наличии полной и истинной информации о рынке, каждый из агентов, стремясь максимизировать свою индивидуальную функцию полезности (для производителя она принимает смысл прибыли, дохода, доли на рынке и т.п.), так распределяет ресурсы между направлениями их использования, что получающееся совокупное распределение ресурсов (издержек) и продукции (результатов) оказывается наилучшим из всех возможных. Иными словами, значение функции общественного благосостояния на таком результирующем распределении ресурсов можно увеличить, лишь уменьшив значение какой-либо из индивидуальных функций полезности.

Тем самым, как легко видеть, в "идеально-абстрактной" либеральной экономике задача оптимизации пропорций воспроизводственных процессов просто не возникает, их оптимальность является простым логическим следствием предпосылок модели. Исключением не является и пропорция между частным и государственным способом обеспечения защиты правомочий собственности: экономические агенты сопоставляют издержки "самообслуживания" и "покупки защиты" у государства, отдавая предпочтение более дешевому и действенному "товару". Поскольку для производства экономической безопасности справедливы общие законы товарного производства, - эффективность специализации и экономии на масштабах, - то и величина налогов как платы государству за защиту собственности включается в совокупное оптимальное распределение.

Однако ситуация столь проста и однозначна до тех пор, пока в расчет берутся лишь частные блага, а блага общественные "выводятся за скобку". Но если попытаться повысить реалистичность теоретической модели либерально-рыночной экономики за счет введения в анализ более широкого круга общественных благ (и внешних эффектов, или экстерналий),чем обеспечение базовой предпосылки любой хозяйственной деятельности - спецификации (признания и защиты) правомочий собственности, то сразу же возникают проблемы, которые представители главенствующего течения современной экономической науки - неоклассики - стремятся вывести за пределы экономической теории вообще.

Речь идет о проблеме "взвешивания" - определения относительной важности или значимости - индивидуальных целевых функций (функций полезности экономических агентов). Ведь если можно увеличить общественное благосостояние, снизив благосостояние кого-то из членов общества, возникает вопрос о выборе таких индивидов, которые должны "пострадать" на благо всем остальным. Эта задача и "перекладывается" на политические и социальные науки, передается для решения политикам, этикам, философам и т.п. В рамках позитивной экономической науки она не имеет рационального решения.

Концепция социально ориентированной рыночной экономики, в отличие от концепции либеральной рыночной экономики, не только не уклоняется от анализа названной проблемы, но и предлагает определенные конструктивные подходы к ее решению (хотя и в данном случае приходится далеко отходить от собственно экономического анализа). Соответственно, в рамках социально ориентированной рыночной экономики существенно видоизменяется состав оптимизируемых пропорций воспроизводства.

Прежде всего, в их состав попадают пропорции между общественными благами, производство которых взяло на себя государство. Как отмечает Х. Ламперт, автор классической, выдержавшей десяток переизданий книги "Социальная рыночная экономика", "цели, для достижения которых необходимо создание коллективных благ, конкурируют между собой: расширение системы социального страхования конкурирует с расширением системы образования, социальные услуги, предоставляемые "средним гражданам", конкурируют с социальными услугами, предоставляемыми маргинальным группам, и наконец, все социальные услуги в целом конкурируют с затратами на внутреннюю и внешнюю безопасность. Трудность нахождения оптимального решения состоит прежде всего в том, что оценки полезности коллективных благ со стороны членов общества расходятся между собой. В то время как одна группа отдает предпочтение расширению системы образования, другая усматривает приоритетную необходимость в решении проблем маргинальных групп, а третья хотела бы увеличения средств, выделяемых на помощь развивающимся странам. Еще одна трудность заключается в том, что для отдельного лица не существует необходимости в создании таких благ и отсутствует мера, позволяющая охарактеризовать степень настоятельности коллективной потребности, поскольку общественные блага не имеют цены, которую можно отнести к частному бюджету и тем самым отяготить его. .."

Иными словами, основная структурная пропорция, подлежащая оптимизации в системе социально ориентированной рыночной экономики, - это распределение производства благ между частным и государственным секторами, за частный или государственный счет, а производная от нее - пропорция распределения средств государственного бюджета между отраслями госсектора, производящими различные виды общественных (коллективных) благ.

Причем обе эти оптимизационные задачи в рамках социально ориентированной рыночной экономики решаются на основе неэкономических критериев: ведь экономически рациональный выбор между любыми направлениями использования ресурсов осуществляется по решению суверенного собственника в соответствии с его функцией полезности и не предполагает "сравнения несравнимого", типа поиска ответа на вопрос - что лучше для населения, образование или здравоохранение? Потребитель, решая, на что истратить деньги, сравнивает альтернативные издержки, производитель - ожидаемую прибыль. Важно подчеркнуть, что в обоих случаях они сопоставляют свои затраты и результаты для себя, в то время как правительство, взявшее на себя миссию производства общественных благ, вынуждено решать эти задачи за других, исходя из представления о том, каков будет отклик населения на его решения по распределению бюджетных средств.

Тем самым, центральным моментом эффективного механизма оптимизации основных пропорций воспроизводства в системе социально ориентированной рыночной экономики становится обратная связь между бюджетными решениями и уровнем удовлетворения потребностей населения в производимых государством общественных благах.

Для частных благ, потребляемых индивидами и семьями через покупку их на рынке, проблемы обратной связи - в принципе - не существует: если товар приобретается, производитель получает прибыль как "сигнал" о том, что он верно (рационально, эффективно, оптимально) распределил свои ресурсы; если же товар не продается (не пользуется спросом), значит, распределительное решение было неверным (неоптимальным), и его нужно пересмотреть.

Разумеется, здесь есть широкий круг вопросов, связанных с оценкой качества товара потребителем до собственно момента потребления, проблемы гарантий качества и т.п., однако механизм обратной связи функционирует вполне надежно.

Для общественных благ, в условиях, когда их монопольным производителем является государство, проблема обратной связи не только существует, но и весьма остра. Очевидно, прибыль от предоставления общественных благ не может выступать как индикатор эффективности использования бюджетных средств . Ведь монополист волен сколь угодно высоко устанавливать цену, тем более на товары, обладающие низкой эластичностью по цене (услуги здравоохранения -типичный пример). Не может служить признаком или критерием эффективности распределения и безубыточность (отсутствие перерасхода по смете), поскольку при отсутствии конкуренции "непосредственные" потребители бюджетных средств - работники бюджетной сферы, производящие бесплатные или льготные услуги населению, то есть общественные блага, - не имеют стимулов минимизировать свои потребности в бюджетных ресурсах и готовы "освоить" любое их количество или, по крайней мере, заложить в смету расходов заведомый избыток потребности в ресурсах.

Мнения "конечных" потребителей бюджетных средств - граждан, удовлетворяющих свои потребности через потребление общественных благ в форме бесплатных или льготных услуг, оказываемых им работниками бюджетных учреждений, - более подходят на роль критерия оценки оптимальности распределения средств государственного бюджета, однако здесь существуют свои сложности. Во-первых, это уровень компетентности упомянутых мнений: например, если при решении вопроса о качестве оказываемых услуг образования опираться на суждения родителей школьников или самих учащихся, вряд ли можно с должной обоснованностью решить, требует ли система образования дополнительных средств и, главное, в каком объеме. Во-вторых, это необходимость сравнения противоположных суждений, высказываемых разными группами и слоями населения, о чем шла речь в приведенной выше цитате из книги X. Ламперта. В-третьих, бесплатность (или льготность, т.е. установление цены ниже издержек) предоставляемых общественных благ легко создает у потребителей установку на "перепотребление", в соответствии с которой любой фактический уровень их потребления рассматривается как низкий, недостаточный. Иными словами, опрашиваемый гражданин будет чаще высказывать неудовлетворенность предложенным ему общественным благом, чем оценит уровень его производства как достаточный.

Перечисленные моменты являются общими для функционирования экономической системы, в которой государство обеспечивает производство более или менее широкого круга общественных благ. Особенностью концепции социально ориентированной экономики является тот факт, что она предлагает вполне определенный подход к решению всех этих трудностей.

Механизмы и критерии распределения бюджетных средств в социально ориентированной рыночной экономике

Специфической чертой концепции социально ориентированной рыночной экономики является значительное внимание, уделяемое проблематике обеспечения социальной справедливости и максимизации общественного благосостояния за счет распределения централизуемых в государственном бюджете средств между различными секторами экономики, производящими общественные блага. Именно этим целям служат принципы и механизмы принятия распределительных решений, провозглашенные и реализуемые в странах, следующих данной доктрине. К числу таких принципов относятся:

* принцип согласования;

* принцип представительства групп;

* принцип защиты меньшинств;

* принцип компетентности и информированности.

Принцип согласования выступает главным принципом всей системы принятия решений в социально ориентированной рыночной экономике. Можно сказать, что на обеспечение возможности его осуществления "работают" все прочие императивы этого экономического устройства общества.

Суть принципа согласования при принятии распределительных решений заключается в том, что варианты последних выбираются людьми, которых, как правило, не затрагивают непосредственно последствия осуществления данных решений. Иными словами, лица, принимающие решения, не могут использовать ресурсы во благо лично себе, для достижения собственных корыстных целей. Решения при этом принимаются на основе учета предпочтений и мнений тех, кого оно затрагивает, а стимулом для того, чтобы эти мнения учитывать, является стремление индивида, осуществляющего такой выбор, продолжать занимать свой властный пост. Возможность же для этого обеспечивает выбор граждан, принимающих решения - предоставить ли такую возможность или нет.

Такая двусторонняя зависимость и призвана обеспечить отбор тех лиц, принимающих распределительные решения, которые обладают способностями максимизировать с их помощью благосостояние для большинства. Легко видеть, что принцип согласования практически однозначно соответствует демократической структуре власти в обществе.

Принцип представительства групп населения в коллегиальных и коллективных органах управления обществом служит основой упомянутого механизма двусторонней зависимости, требуя обеспечить включение в упомянутые органы представителей тех групп и слоев населения, которые в значительной мере и являются потребителями производимых государственными фирмами и учреждениями общественных благ. Если экономически благополучные социальные слои активно участвуют в политическом процессе, создавая партии и иные общественно-политические организации, способные влиять на выборный процесс, будучи одновременно способными самостоятельно, без опеки государства, удовлетворять свои нужды в общественных благах, то с маргинальными социальными группами дело обстоит как раз наоборот. Поэтому одной из задач государства, разделяющего и реализующего концепцию социально ориентированной экономики выступает поиск конкретных путей обеспечения представительства нужд и интересов таких групп в механизмах принятия распределительных решений.

Принцип защиты меньшинств по своей роли в механизмах принятия решений по использованию концентрируемых в руках государства финансов очень близок к принципу представительства групп, однако имеет другой "объект приложения". Речь в нем идет об учете мнений тех частей представленных в структурах власти групп населения, которые не согласны с суждениями большинства. Суть данного принципа заключается в предоставлении меньшинствам возможности вести себя в соответствии с собственными предпочтениями - разумеется, в рамках закона и без нанесения ущерба другим лицам. Как правило, механизмы реализации рассматриваемого принципа включают для представителей меньшинства такую радикальную меру, как возможность свободно покинуть страну, большинство населения которой препятствует их самовыражению. Однако такая возможность -именно крайняя мера, и упомянутые механизмы отнюдь не ограничиваются ею.

Для того, чтобы принятие решений в государствах с социально ориентированной рыночной экономикой не стало диктатом большинства над меньшинством, инструментом насилия относительно

большей части населения над относительно меньшей, принцип защиты меньшинств реализуется через согласованное действие целого комплекса механизмов и процедур. В качестве важнейших среди них следует выделить:

* ограничение деятельности государства в сфере производства принятием на себя обязательств лишь по предоставлению тех благ, с поставкой которых явно не справляется рынок; "естественное" стремление государства как всякой бюрократической организации к всеохватному вмешательству в хозяйственные процессы, к повсеместному распределению (в ходе которого бюрократы стремятся присвоить монопольную "ренту местоположения"), должно пресекаться решениями представительных законодательных органов власти;

* децентрализация государственного аппарата, передача максимума распределительных решений на места, где социальный контроль (через выборы и смену чиновников, принимающих неэффективные решения) может быть особенно действенным;

* применение нормы не простого, а квалифицированного большинства при голосованиях, затрагивающих особо значимые вопросы распределения государственных бюджетных ресурсов. Нет нужды подчеркивать, что общим фоном эффективного действия этих механизмов и процедур выступает открытое общество, где возможно свободное формирование партий и других общественных объединений, способных выразить свое мнение в средствах массовой информации и в ходе голосований, где фундаментальные права человека защищены законом и независимой судебной системой. В противном случае указанные механизмы вряд ли в состоянии защитить граждан от неадекватных действий со стороны государства.

Принцип компетентности и информированности, будучи практически осуществленным в работе государства, создает 'информационную базу принятия распределительных решений, максимизирующих общественное благосостояние. Демократическая выборность лиц, принимающих решения, и их профессиональная компетентность часто находятся в резком противоречии. Поэтому данный принцип охватывает и информированность избирателей о кандидатах на выборные посты, и их компетентность при принятии решений в ходе голосования. Стремление повышать компетентность и информированность всех участников процесса общественного регулирования государственного предоставления общественных благ должно выступать, следовательно, одной из важнейших функций государства, осуществляющего концепцию социально ориентированной рыночной экономики. В противном случае последняя достаточно легко трансформируется в свою противоположность - экономику нерыночную, административно-командную, тоталитарную.

Вообще необходимо отметить, что очерченная выше гармоничная система механизмов и процедур распределения бюджетных ресурсов между различными отраслями, состоящими из государственных предприятий и учреждений, производящих общественные блага для удовлетворения потребностей большинства населения страны, является на деле не более чем идеалом. Практически во всех ее звеньях с большей или меньшей интенсивностью проявляет себя феномен так называемого оппортунистического поведения, хорошо известного в нашей стране под именем "работа на показатель". Речь идет о таких действиях индивидов, в любой форме распоряжающихся несобственными ресурсами, в результате которых работник реализует предписанные ему цели лишь в той мере, в какой это может отследить собственник соответствующих ресурсов. Непосредственными же стимулами и мотивами действий наемного работника выступают его личные цели, максимизация личной функции полезности. Существование этого феномена не зависит ни от общественного строя, ни от того, кто выступает собственником, поскольку обусловлен он чисто информационными причинами: всякий раз, когда издержки контроля за поведением работника становятся сравнимыми (а тем более - превышают) с выгодой, получаемой собственником от более последовательной реализаций его (собственника) целей, работник получает возможность распоряжаться чужими ресурсами в свою пользу и реализует эту возможность в меру своих способностей и моральных ограничений. Очевидно, избежать проявлений оппортунистического поведения в рамках системы огосударствленного производства общественных благ практически невозможно. Поэтому столь важно максимально последовательно проводить в жизнь упомянутые выше принципы и процедуры распределения бюджетных средств по направлениям их использования, предполагающие наиболее широкие возможности для осуществления социального контроля за этим процессом.

Отметим, что возможности для проявления оппортунистического поведения тем меньше, чем "ближе" собственник к наемному работнику: если эти роли совмещаются в одном лице, рассматриваемый феномен просто не возникает; невелики возможности "работы на показатель" на малом предприятии, где все на виду; эти возможности, очевидно, расширяются с увеличением численности работников, с одной стороны, и переходом от индивидуального собственника к коллективному. Нетрудно заметить, что возрастание масштабов оппортунистического поведения означает в экономическом аспекте ни что иное как снижение эффективности использования ресурсов, которые направляются не на производство товаров для продажи и получения прибыли, а на личное потребление наемных работников. Таким образом, можно ожидать, что крупные предприятия будут демонстрировать меньшую экономическую эффективность, чем мелкие. И действительно, многочисленные эмпирические исследования в этой области, проведенные, в частности, и в нашей стране, вполне подтверждают эту теоретическую гипотезу.

Финансирование социальной сферы в странах с социально ориентированной рыночной экономикой

Из сказанного выше логически следует важный практический вывод: поскольку эффективность государственного хозяйствования, как правило, ниже, чем частного (за исключением тех отраслей, где государство выступает естественным монополистом), позволить себе отвлечение значительных финансовых средств из сферы частного производства может только страна с высокоэффективной экономикой. Для страны, ресурсы которой используются в целом недостаточно эффективно, большие налоговые изъятия и перераспределение собранных средств в пользу государственного сектора в тех отраслях, где производство может осуществляться и частными производителями, приведут к еще большему снижению эффективности национальной экономики.

В сказанном нет противоречия с приведенным выше положением о хроническом недопроизводстве общественных благ частными товаропроизводителями. Дело в том, что передача их производства на государственные предприятия является вовсе не единственной альтернативой, способной восполнить данный "провал рынка". Это может быть сделано еще как минимум двумя способами:

во-первых, за счет прямых государственных субсидий частным производителям общественных благ;

во-вторых - с помощью мер экономической политики, стимулирующих такое производство (например, налоговых льгот).

Осуществление первого из этих вариантов уже потенциально более эффективно, чем непосредственно государственное производство. Ведь на частных предприятиях меньше возможностей для оппортунистического поведения работников, следовательно, суммарные государственные субсидии, необходимые для обеспечения производства заданного объема общественных благ, могут быть только ниже суммарных издержек на финансирование государственного производства того же их объема.

Второй из названных вариантов еще менее "бюджетоемок", чем первый, поскольку требует отвлечения меньших средств в государственный бюджет и, тем самым, предоставляет меньше возможностей для оппортунистического поведения распределителей этих средств.

Таким образом, если государство в социально ориентированной рыночной экономике стремится реализовать высокие цели обеспечения социальной справедливости и максимизации общественного благосостояния посредством концентрации производства общественных благ в государственном секторе, оно априори выбирает не самый эффективный способ использования общественных ресурсов. Чем выше уровень изъятия и перераспределения через госбюджет прибыли, возникающей на рынке, тем потенциально ниже общий уровень экономической эффективности всего хозяйства.

Таблица 1

Некоторые экономические индикаторы стран с либеральной и социально ориентированной рыночной экономикой в 1994 году

Данные, приведенные в таблице 1, характеризуют количественно эти положения. Они относятся к странам, являющимся экономически развитыми и имеющим продолжительный опыт функционирования рыночной экономики. О степени развития последней свидетельствует, в первую очередь, высокий удельный вес сферы услуг в валовом внутреннем продукте, колеблющийся от 64 до 70%Уо. Вместе с тем, в таблице приведены данные по двум существенно различным группам стран. Одна группа имеет экономику, тяготеющую к модели социально ориентированного хозяйства: высокую долю налоговых изъятий в госбюджет, преобладание социальной направленности в расходах бюджета, относительно низкие расходы на нужды обороны. Это такие страны, как Германия, Франция, Швеция, Дания, Австрия и Испания. Легко видеть, что среднегодовые темпы роста ВВП в начале 90-х годов не превосходили в них величины в 2%, а в Швеции - были просто отрицательными.

Другая группа стран тяготеет по своему хозяйственному устройству к модели либеральной экономики: примерно в полтора раза более низкий уровень налоговых изъятий, не столь значительные государственные расходы на социальные нужды, существенно большие расходы на оборону. Это такие страны, как США и Сингапур. Иные в этих странах и обобщающие результаты хозяйствования: темпы роста ВВП в США выше, а в Сингапуре значительно выше, чем в первой группе экономически развитых стран.

Таким образом, можно утверждать, что даже развитая рыночная экономика "не выдерживает" длительного периода следования на практике концепции социально ориентированной рыночной экономики. Пример Швеции, страны классического "рыночного социализма", переживающей последние годы затяжной экономический спад, - достаточное тому подтверждение.

Замедление экономического роста - явление, конечно, само по себе неприятное, однако с точки зрения концепции социально ориентированной экономики отнюдь не решающее для ответа на вопрос о ее значимости для развития общества. Ведь основным "внутренним" критерием оценки явления в этой модели выступают вопросы социальной справедливости и общественного благосостояния. Содержание последнего понятия, разумеется, много шире, чем, скажем, уровни денежных доходов, потребления товаров, занятости и т.п. Для его оценки не менее важны такие параметры жизнедеятельности населения, как равный доступ к услугам социально-культурной сферы, равные возможности для развития способностей человека и др.

Рассмотрим процессы, происходящие в этих областях, на примере высшего образования в современной Германии". В настоящее время в стране насчитывается 1,8 млн. студентов, а абитуриентов бывает в 3-4 раза больше. 30 лет назад в ФРГ было лишь 100 тыс. студентов, число их резко возросло после введения более 20 лет назад бесплатного высшего образования. Обучение осуществляется в 318 государственных и нескольких частных вузах, включая единственный частный университет. Всего в частных вузах обучается около тысячи студентов. Практически все государственные вузы в Германии являются учебными заведениями федеральных земель, которые и несут около половины расходов на строительство, расширение и исследовательские работы. Федеральное государство финансирует 65% издержек на собственно обучение, остальное вносят земли.

На одного профессора в государственных вузах приходится от 80 до 200 учащихся, и определенная часть молодежи проводит на студенческой скамье до восьми лет вместо стандартных четырех, поскольку исключить их практически невозможно, несмотря на несоответствие их способностей требованиям преподавателей. Как следствие, существенно снижается качество высшего образования. Не обеспечивают его высокого уровня и частные вузы, работающие полностью на платной основе.

Таким образом, бесплатность и общедоступность (вступительные экзамены в Германии существуют лишь в творческие вузы, на юридические и медицинские факультеты университетов) высшего образования, - как частный случай обеспечения социальной справедливости и равного доступа, - привели фактически к перепроизводству действительно значимого общественного блага, если "измерять" его в объемных единицах - числе лиц с высшим образованием, - однако к недопроизводству - в терминах качества этого блага. Другими словами, мы имеем здесь дело с классическим проявлением оппортунистического поведения - работой "на показатель", поскольку процедуры контроля качества сложны и трудноосуществимы.

Стремление государства удовлетворить чрезмерный "спрос" на высшее образование, стимулируемый не только его бесплатностью, но и возможностью в течение нескольких лет получать стипендию без особых трудовых усилий (несколько сотен марок в месяц), приводит к тому, что, как пишут авторы упомянутой статьи, "германские вузы того и гляди начнут страдать от недофинансирования подобно нашим, а социально ориентированная политика в области высшего образования грозит обернуться перепроизводством, грубо говоря, недоучек с дипломами об академическом образовании. Идея же возвращения к платному обучению хотя и активно обсуждается в обществе, вызывает в основном неприятие и, скорее всего, будет отклонена".

Разумеется, рассмотренный пример нельзя считать доказательством порочности системы социально ориентированной рыночной экономики. Однако он достаточно наглядно показывает, что последняя не является идеалом хозяйственных устройств экономических систем: обладая неоспоримыми преимуществами в одних отношениях, социально ориентированная рыночная экономика имеет и вполне очевидные недостатки. Тем не менее, для современной России переход к социально ориентированной рыночной экономике многим представляется явным шагом вперед по отношению к нынешнему состоянию ее хозяйства в целом и социальной сферы в частности.

Возможности и ограничители создания в России социально ориентированной рыночной экономики

Очевидно, что субъективные стремления, пусть даже массовые, вовсе не обязательно совпадают с объективными возможностями их реализации. Поэтому оценка перспектив формирования в России в обозримом будущем социально ориентированной рыночной экономики должна исходить прежде всего из реального состояния ее экономики, уровня ее развития, "рыночной зрелости". Индикатором последней, как отмечалось, может служить доля услуг в валовом внутреннем продукте. В 1995 г. она составляла 45,7%, в 1996 - 49,5%'. Если сравнить эти величины с соответствующими характеристиками стран, реализующих у себя систему социально ориентированной рыночной экономики (см. табл. 1), нетрудно увидеть, что мы отстаем от них примерно на четверть, т.е. 15-20 процентных пунктов. Очевидно, это не столь серьезное отличие, чтобы на его основе можно было говорить о "недоразвитости" российской экономики в аспекте данного показателя. Иными словами, с точки зрения этой структурной характеристики, т.е. в некотором смысле в качественном отношении, экономика страны "готова" к переходу на модель социально ориентированного хозяйства.

Данные, приведенные в таблице 2, показывают и важные процессы последних лет, свидетельствующие о росте доли социальных и коммунальных расходов (последние представляют собой дотации государства на функционирование жилищно-коммунального хозяйства) в консолидированном бюджете России: она выросла за последние шесть лет практически вдвое, вплотную приблизившись к уровню такой страны, как Испания. (Последняя, хотя и не заявляет публично о приверженности концепции социально ориентированной рыночной экономики, в 1,4 раза более "социально ориентирована", чем Сингапур -страна со вполне либеральной экономикой, и вместе с тем отстает по этому показателю от США, также ориентированных скорее на либерализм.)

Таблица 2 Изменение удельного веса отдельных статей расходов консолидированного бюджета России в общем объеме расходов (в Ун)

Источник: рассчитано по данным табл. 1 из статьи: Синельников-Мурылев С., Титов С. Где взять политическую волю? Открытая политика, 1996, № 11-12,с.66-71.

Вместе с тем, сопоставление приведенных, вполне "благополучных", статистических данных, с известными всем реалиями функционирования отечественного социально-культурного комплекса оставляет чувство явной неудовлетворенности. И степень социальной защиты нетрудоспособного и малоимущего населения, и качество предоставляемых в форме соответствующих услуг общественных благ, и параметры сети учреждений, производящих эти услуги, - все свидетельствует о резком несоответствии российского государственного производства общественных благ тем стандартам, которые существуют в экономически развитых странах, где предоставление таких благ населению является преимущественно прерогативой государства.

Объяснение этого разительного несоответствия содержится, как представляется, в данных, приведенных в таблице 3.

Это объяснение можно свести к одной фразе: в России, где производство ВВП на душу населения ниже, чем в небогатой Латинской Америке, государство затрачивает на социальные цели в полтора раза больше средств, чем в странах этого региона.

Иными словами, наше государство взяло на себя и пытается нести явно непосильную ни для себя, ни для национальной экономики ношу. В результате, в отличие от известного присловья, "и волки голодны, и овцы гибнут": налоговое бремя усиливает отрицательное воздействие институциональной необустороенности на экономическое развитие страны', а снижающиеся в результате продолжающегося экономического спада реальные объемы .бюджетного финансирования социальной сферы (при формальном росте их доли в общих расходах консолидированного бюджета) приводят к ухудшению положения с предоставлением бесплатных и льготных общественных благ, что, в свою очередь, негативно сказывается на условиях развития экономики.

Таблица 3

ВВП на душу населения в различных регионах мира и среднегодовые расходы на социальные цели (в процентах к ВВП) в 1985-90 гг.

Тем самым, последние годы в России в рассматриваемой области сложились взаимоотношения экономики, государства и социальной сферы (сектора экономики, производящего значительную часть всех общественных благ), имеющие характер так называемой "положительной обратной связи", когда рост одного фактора порождает рост другого, и система в целом стремится не к положению равновесия, а начинает "идти вразнос", приближаясь к границам зоны своего существования.

В этой связи отнюдь не вызывает удивления тот факт, что в последние полтора-два года многими политиками и правительственными чиновниками обсуждается мысль о необходимости сокращения "социальной нагрузки" на отечественную экономику, приведения ее в соответствие с не с качественными, а с количественными параметрами функционирования народного хозяйства страны. Очевидно, такое преобразование будет означать ничто иное как "отход" от достигнутой ныне "близости" к некоторым структурным характеристикам социально ориентированной рыночной модели, снижение роли государства в предоставлении общественных благ и соответствующее возрастание вклада их частных производителей. Ведь именно подобная структура производства благ свойственна странам, не достигшим того уровня производительности труда. и эффективности использования других ресурсов, который дает возможность стране позволить себе осуществить на практике эту модель.

Рассматриваемая сама по себе, данная мысль - в свете приведенных выше данных и соображений - не может вызвать принципиального (а не чисто эмоционального) протеста. Возражение вызывает другая идея, часто соседствующая с первой и зачастую представляемая как ее прямое логическое следствие: якобы реформа финансирования социальной сферы) обусловливаемая объективной необходимостью сокращения непосредственно государственного предоставления общественных благ, должна означать прежде всего резкое расширение круга платных услуг за счет сокращения бесплатных при общем росте уровня цен на эти услуги.

Легко видеть, что, будучи реализованной в такой форме, "реформа" социальной сферы приведет на деле к отсечению от доступа к общественным благам в первую очередь тех, кто наиболее нуждается именно в государственном - льготном или бесплатном - их предоставлении, т.е. нетрудоспособных и малоимущих граждан, составляющих ныне большинство российских граждан. Думается, что только это обстоятельство и препятствует претворению очерченного понимания реформы социальной сферы в жизнь.

Именно такой подход проявляется в ведомственных разработках, посвященных реформированию социальной сферы в период 1997-2000 годов. Предлагается существенно перестроить финансовые потоки, в результате чего расходы населения за счет сокращения дотаций из бюджета на оплату услуг социальной сферы, ЖКХ и транспорта увеличатся на 2,03% от ВВП 2000 г. Вся нагрузка при этом ляжет на высокодоходные группы населения. Возмещение государством низкооплачиваемым слоям населения затрат на услуги социальной сферы составит 0,94% от ВВП 2000 г. Сокращение социальных выплат из бюджета за счет упорядочения льгот составит 0,22% от ВВП 2000 г.

Иными словами, население за получаемые общественные блага будет платить больше. В то же время государство усилит свою перераспределительную функцию, т.к. намечено увеличить налогооблагаемую базу, за счет чего доходы бюджета составят 0,99% от ВВП 2000 г. Снижения налогового бремени не предвидится, а для высокодоходных групп населения оно даже увеличится. Такой подход не позволяет ожидать повышения инвестиционной активности населения и предприятий. Следовательно, отнюдь не приблизится и начало экономического роста.

В отдельных отраслях социально-культурного комплекса предлагаются такие изменения, как поэтапное введение платного обучения в лицеях, гимназиях, высших учебных заведениях, расширение объема платных медицинских услуг, разгосударствление учреждений культуры, связанных с непосредственным обслуживанием населения.

Между тем важно отметить, что трактовка сокращения обязательств государства как расширения круга благ, предоставляемых непосредственно за плату, является вовсе не единственной. По нашему мнению, существуют и иные механизмы сокращения налогового бремени на экономику, не приводящие к "скачку прямой платности" в социальной сфере.

Речь идет о варианте реформирования, связанном с усилением и уточнением "адресности" как покрытия (оплаты) издержек производства общественных благ, так и их потребления. Основная схема этого варианта может быть представлена как соединение двух уже знакомых российским гражданам механизмов: во-первых, механизма системы обязательного медицинского страхования, а во-вторых, механизма системы индивидуального накопления пенсионного обеспечения работника.

От системы обязательного медицинского страхования схема либерализации социальной сферы должна заимствовать три момента:

1) обязательность взносов в соответствующий фонд из фонда заработной платы (общий взнос может быть в той или иной пропорции разделен между работодателем и работником);

2) непосредственная бесплатность получаемой услуги для ее потребителя;

3) включение посредника в отношения между потребителем и производителем услуги, "материализующей" общественное благо, функцией которого должен стать контроль (а) величины фактически понесенных производителем издержек, (6) качества полученной производителем услуги и (в) соответствия цены услуги и ее качества размерам индивидуально накопленного потребителем суммы в специальном финансовом фонде. Создание такого фонда, который аккумулировал бы поступающие перечисления и вел личные субсчета для каждого гражданина - момент, заимствуемый у системы индивидуализируемого пенсионного обеспечения.

Участие консолидированного государственного бюджета в функционировании подобной схемы ограничивается оплатой взносов за нетрудоспособных, т.е. тех, кто лишен по объективным причинам возможности самостоятельно зарабатывать. Ограничение роли бюджета только такими выплатами и дает возможность для снижения налогового бремени на экономику.

Другой потенциальный резерв большей эффективности описываемой схемы реформы социальной сферы связан с тем, что в ее рамках производство и предоставление общественных благ может (и должно) осуществляться не государственными, а частными организациями, в принципе более эффективно использующими ресурсы. Для того, чтобы возникающая относительная экономия не "приватизировалась", такие организации должны преимущественно иметь статус некоммерческих организаций, использующих получаемые доходы на осуществление своей профильной деятельности, а не на личное потребление собственников. Новый Гражданский Кодекс РФ и Закон "О некоммерческих организациях", принятый в конце 1995 года, дают все основания для "некоммерческой приватизации" в социальной сфере".

Итак, оценивая в целом объективные возможности перехода в обозримом будущем нашей- страны на модель социально ориентированной рыночной экономики, необходимо исходить из того, что эта перспектива отнюдь не близкая. Важно подчеркнуть, что основой такой оценки служат не протекающие политические и экономико-политические процессы, а достигнутый уровень развития отечественной экономики. Именно он является определяющим фактором, а политические процессы могут лишь отчасти ускорить или замедлить преобразования в социальной сфере. И лишь по мере возобновления экономического роста могут вызревать реальные предпосылки для практического осуществления модели социально ориентированной рыночной экономики, если к тому в будущем в соответствующее время будет склоняться политический выбор большинства населения.

Опыт последних пяти лет существования нашей страны достаточно убедительно доказывает, что концентрация в руках государства значительной части ресурсов для организации производства общественных благ в условиях отсутствия достаточно развитой экономическоя базы и низкой эффективности использования ресурсов, ведет преимущественно к негативным последствиям (для всех - кроме распределителей бюджетных ресурсов). Поэтому, хотя нужно изучать и обогащать концепцию социально ориентированной рыночной экономики как части современной экономической теории, однако, на наш взгляд, в конкретных условиях России эта концепция еще в течение длительного времени не сможет служить непосредственно "руководством к действию".