Методологические проблемы страновых сопоставлений

Методологические проблемы страновых сопоставлений

Проблемы страновых сопоставлений - частный случай проблем статистических сравнений вообще. Как известно из правил статистического анализа, несопоставимыми обобщающие показатели продукции могут сделать не только меняющиеся цены, но и меняющийся набор включаемых в эти показатели продуктов. Особенно остро проблема продуктовой несопоставимости встает при анализе показателей за длительные промежутки времени, в течение которых многие товарные номенклатурные позиции исчезают из производства и рынка, а многие, наоборот, появляются. Поэтому для того, чтобы можно было сравнивать состояние экономики на разные моменты времени, необходимо учитывать в составе агрегированных показателей продукции сопоставимые наборы товаров.

Особенно важно соблюдение отмеченных требований, предъявляемых к экономико-статистическим показателям, в международных сопоставлениях, которые и являются краеугольным камнем возможного маркетингового анализа стран, предваряющего выбор того или иного варианта встраивания экономики страны в мирохозяйственные связи.

Затруднения, возникающие в процессе международных сопоставлений, в первую очередь связаны с несопоставимостью наборов товаров, включаемых в обобщающие показатели экономического роста. Эта проблема сходна с проблемой несопоставимости объемных показателей продукции одной и той же страны за разделенные длительным промежутком моменты времени. Сходная проблема возникает при сравнении индексов цен. Например, если в странах Запада исчисление темпов инфляции ведется по всей номенклатуре ВНП, да еще учитывается динамика цен на землю, то в России, говоря об инфляции, чаще всего имеют в виду динамику потребительских цен, измеренную, к тому же, по весьма ограниченному набору товаров. В международных сопоставлениях макроэкономических стоимостных показателей для приведения данных к сопоставимому виду обычно используется индексный метод для товаров-представителей, что, безусловно, приводит к значительным погрешностям.

Кроме того, сравнения должны производиться в единых ценах, чему препятствует наличие разных валют. Это требует дополнительного пересчета всех стоимостных показателей в сравнимую валюту, что также не лишено погрешностей, поскольку ППС также рассчитываются по ограниченному кругу товаров.

В рамках Программы международных сопоставлений ООН, нацеленной на определение ВВП разных стран по паритету покупательной способности их национальных валют, берут 600-800 основных потребительских товаров и услуг, 200-300 основных инвестиционных товаров и 10-20 типичных строительных объектов. Затем определяют стоимость корзины этих благ в национальной валюте исследуемой страны и в долларах США. На основе установления ППС определяют покупательную способность той или иной национальной валюты. Для государств с переходной экономикой и развивающихся стран характерно, что ППС их национальной валюты превышает ее обменный курс, для развитых стран - наоборот, ППС чаще ниже обменного курса. Лишь в США курс совпадает в ППС, поскольку американские цены берутся в качестве базовых.

Названные проблемы скорее счетно-технического плана. Есть и более серьезное препятствие проведению международных сравнений. Даже если наборы товаров близки, это не значит, что последующее сравнение динамики реального объема производства даст не лишенные смысла результаты. Один и тот же товар, но произведенный в разных экономиках, может быть признан потребителями одной страны, но не признан потребителями другой. В административной экономике продукция вообще не имела товарного характера, а потому большая ее часть гипотетически вообще не могла иметь сбыта в рыночной экономике. Вообще проблемы возникают при сравнении ВВП любых двух стран, особенно тех частей продукта, которые потребляются внутри страны, а не вовлекаются в мировую торговлю.

Таким образом, здесь мы приходим к проблеме однородности исследуемых статистических совокупностей, но только уже на уровне мирохозяйственных связей. Более корректным, хотя все равно не вполне корректным, будет сравнение экономики стран, близких по качеству экономического роста: США и Японии, Японии и Западной Европы, Западной Европы и США, стран "третьего мира" между собой. Кстати говоря, найдутся ли страны-аналоги для России, еще неизвестно, поскольку в своем развитии она невероятным образом сочетала и продолжает сочетать державную мощь Запада с нищетой развивающихся стран.

Мы не зря остановились здесь преимущественно на анализе проблем, возникающих при исчислении и сопоставлении макроэкономических показателей. Дело в том, что более или менее унифицированная система статистической отчетности в государстве строится, так или иначе, под потребности государственного регулирования экономики. Поэтому отдельные предприятия систематически собирают и публикуют как раз ту информацию, которая впоследствии используется общегосударственными статистическими органами для обобщения и анализа. Следовательно, практикуемая в государстве система экономической статистики во многом влияет на качество информационного обеспечения политики регулирования внешнеэкономической деятельности страны.

Один из наиболее анализируемых страновых рейтингов - рейтинг производительности стран. Показатель годовой выработки, на котором он строится, является одним из ключевых в характеристике экономического роста.

Вопросы, возникающие при анализе этой методологии сравнений, таковы: нужен ли экономической рост стране, является ли рост производительности в заданном формате расчета критерием конкурентоспособности национальной экономики?

Источниками экономического роста могут быть и интенсивные, и экстенсивные факторы. Уже одно это говорит о необходимости различать рост в США и рост в Корее. Нельзя одним показателем мерить два совершенно разных типа роста - надо переходить к анализу структуры ВВП и ресурсов его производства.

Постиндустриальный этап экономического роста, наступивший в начале 70-х гг., вообще характеризуется относительно низкими темпами роста ВВП. Умеренные постиндустриальные темпы могут, согласно методологии этого рейтинга, стать основой для отнесения страны в категорию средне- или слаборазвитых. И наоборот, страны с растущей экономикой, но растущей в относительно худшем индустриальном варианте, оказываются вверху рейтингового списка.

С этой точки зрения, непонятно, как среди наиболее развитых стран оказался Бахрейн, в структуре производства которого львиную долю занимает нефть и нефтепродукты. Следовательно, второй вопрос - это качество экономического роста или критерий развития, отличный от экономического роста вообще. Является ли экономический рост единственным признаком развития? Судя по данному рейтингу - да.

Кроме того, оценка результата, достигнутого страной в последний год ее развития - еще не признак потенциала страны. Конкурентоспособность - это все-таки способность, а не просто овеществленный результат ее применения. Кстати говоря, не во всех достигнутых результатах в явном виде материализуется потенциал страны. Он может распределяться неявным образом на все создаваемые товары, но напрямую не просматриваться в их стоимости. Затраты на социальную сферу, на фундаментальную науку и т.п. могут материализоваться в налогах, которые являются составной частью ВВП, но сама величина налогов еще ни о чем не говорит: расходоваться собранные суммы могут по-разному.

Наиболее популярным страновым рейтингом является сейчас рейтинг конкурентоспособности стран, рассчитываемый Институтом совершенствования методов управления

Это, безусловно, более сложная система расчетов, претендующая на полный охват качественных факторов развития, причем, что принципиально важно - декларируется оценка среды, которую создает страна для фирм: «именно в обеспечении фирм средой, которая имеет наиболее эффективную структуру, учреждения и политику, нации и конкурируют друг с другом. Конкурентоспособность наций и конкурентоспособность фирм -- взаимозависимые концепции; разработчики рейтинга сосредотачиваются на первом. Он измеряет и сравнивает, как страны обеспечивают фирмы средой, которая поддерживает внутреннюю и глобальную конкурентоспособность фирм, работающих в их границах».

Однако этой декларацией многое и ограничивается. На поверку речь идет всего лишь о своеобразной «доске почета», место на которой страна «зарабатывает» на основе все тех же количественных сравнений. Автор методологии проф. С. Гарелли пишет: «Весьма важный строительный «кирпич» для определения порядкового номера -- стандартизированная оценка для всех измерителей, которую мы называем «STD-оценка». Первый шаг в возведении в определённый ранг -- вычислить STD-оценку для каждого измерителя, используя данные, доступные для всех стран. Затем мы подсчитываем очки для 250 используемых измерителей. В большинстве случаев более высокая оценка предпочтительнее, поэтому страна с самой высокой стандартизированной оценкой ставится на первое место, а с самой низкой -- на последнее».

Экономико-методологическая проблемность этого и подобных рейтингов заключается в следующем. В основе построения рейтинга лежит пресловутый единый стандарт, с которым сравнивается положение всех остальных стран. Такой подход был бы хорош при определении рейтинга фирм, торгующих на одном и том же рынке одной и той же продукцией. Если фирмы производят разную продукцию и торгуют на разных рынках, их сравнение по одному или нескольким укрупненным показателям уже может оказаться некорректными.

А страна - это не фирма: она не столько торгует, сколько создает условия для жизни и деятельности людей. Уже сами эти исходные условия изначально разные у каждой страны, хотя бы в силу различий в их территориальном положении, ресурсах и климате. Но самое главное, критерий эффективности деятельности разных стран не может быть одним и тем же, поскольку каждая страна в идеале должна сама определять значимые для нее результаты и сравнивать фактически достигнутое не столько с результатами деятельности других стран, сколько с собственными планами. Именно поэтому же страна сама решает, какие ресурсы и каким способом ей стоит привлекать, а какие нет. То есть единых стандартов привлекательности страны как места жизни и деятельности не может быть так же, как единых стандартов уровня жизни и экономического развития.

В основу оценки глобальной конкурентоспособности страны не может быть положено представление о стране как о фирме, прежде всего потому, что это противоречит пониманию страны как особой формы общности людей.

Если мы примем во внимание, что глобальная конкурентоспособность - это способность страны не стать фирмой, а остаться страной, то в качестве базового критерия необходимо принять способность страны в условиях усиления процессов глобализации сохранить весь комплекс признаков страны, но никак не соответствие стандартам роста по каким-либо количественным показателям. Расти может фирма. В отдельных случаях ее рост может свидетельствовать о ее развитии. Развитие страны - гораздо более сложный процесс, за которым стоит продвижение вперед всей совокупностью страновых признаков, а не только производством, потреблением и т.п.

Существует и ряд частных существенных вопросов, касающихся критериев конкурентоспособности, закладываемых в основу этого рейтинга. Они звучат как «Общие правила мировой конкурентоспособности».

Анализ критериев позволяет классифицировать их по трем группам:

соотносящиеся с авторским пониманием глобальной конкурентоспособности страны

не соотносящиеся с ним

нейтральные по отношению к нему

Не вызывают сомнения критерии, входящие в раздел «Управление»- в большей степени как раз, из-за того, что они относятся не к стране, а скорее к фирмам, функционирующим на ее территории.

Абсолютно позитивны критерии разделов «Инфраструктура», «Наука и технология», «Население». Что объединяет эти критериальные признаки? Можно сразу сказать - наличие качественных критериев, которые, конечно, требуют дополнительного определения и анализа способов оценки, но сами по себе вполне разумны.

Таблица. 1.

Критерии мировой конкурентоспособности в понимании Института развития методов управления

«Долгосрочная конкурентоспособность требует накопления капитала» - правило, вроде бы очевидное, но лишь в том случае, если накопление осуществляется в тех формах и в тех воспроизводственных цепочках, которые способствуют развитию страны. Как известно, советская экономика на протяжении всего своего исторического периода демонстрировала очень высокие темпы накопления, что не спасло ее от неизбежного краха в 80-е гг. Пропорции накопления были неадекватны потребностям и ситуации смещены в сторону ВПК, сырьевых отраслей, да и вообще были как бы «вне» каких-либо воспроизводственных цепочек, поскольку управление экономикой было построено на вертикальных, а не на горизонтальных связях. Между прочим, и накопление в развитых странах - не всегда позитивный процесс. Известно, что одной из причин экономических кризисов является перенакопление капитала, причем отрасли, формирующие потенциал накопления, страдают от кризисов более всего. Это также свидетельствует о неоднозначности данного критерия, рассматриваемого и включаемого в расчетную модель независимо от других. Кстати, учитывая названные в разделах 5, 7, 8 качественные критерии развития согласуются с этим количественным только в определенных случаях, когда инвестиционные проекты сосредотачиваются в инфраструктуре, экологии, науке и человеческом развитии. А это совсем не то же, что инвестиции в производственный основной и оборотный капитал.

Поэтому составление рейтингов по разнородным показателям с последующим сведением их в единую рейтинговую оценку абсолютно некорректно.

«Конкуренция, направляемая рыночными силами, улучшает функционирование народного хозяйства страны». Общеизвестно, что конкуренция для крупных неделимых производственных комплексов невозможна, и попытки создать ее искусственно, разделением этих комплексов, приводили лишь к полному их разрушению, поскольку ломали единый производственно-технологический и организационный цикл. Кроме того, конкуренция конкуренции рознь: неценовая более похожа на кооперацию. Что делать с конкуренцией в социальной сфере? Или в сфере нейтрализации внешних эффектов? Можно развивать систему тендеров как часть государственной контрактной системы, вводить медицинское страхование и т.п. Однако я не стал бы называть подобные способы поставить социальную сферу под контроль общества конкуренцией, поскольку все равно так или иначе цели развития ее ставят не подрядчики, а заказчики. А заказчики - это не частные лица, а органы власти. Находиться под контролем общества - не всегда означает находиться в конкурентной среде. Конкуренция в сфере НИОКР, развивать которые советует 7 раздел, очень дорого стоит, поскольку это одновременная дублирующая друг друга работа нескольких исследовательских групп с неопределенными результатами.

Самым спорным в списке критериев международной конкурентоспособности стран является как раз раздел «Интернационализация».

«Открытость для международной хозяйственной деятельности улучшает функционирование народного хозяйства страны». Открытость улучшает функционирование народного хозяйства страны в том случае, если, во-первых, это открытость для всех. Кстати отметим, что у США, традиционно возглавляющих данный рейтинг и проповедующих открытость по всему миру, открытость экономики, измеряемая как экспортная квота, самая низкая не только по сравнению со среднемировым значением, но и по сравнению со средним значением у развитых стран. Во-вторых, если открытость не приводит к эксплуатации различий в качествах жизни и хозяйства в мирохозяйственных связях. «По мере роста интернационализации хозяйственной жизни значение международной миграции возрастает. Основной поток международной миграции в последние десятилетия устремляется в США. В 70-х гг. число легальных иммигрантов в эту страну достигло 4,5 млн. человек, что на 1/3 больше, чем в 60-х гг. В 80-х гг. масштабы иммиграции еще более возросли -- на нее приходилось уже 39% прироста населения раны. В этот период в страну въехало 6 млн. легальных и 2 млн. нелегальных иммигрантов. В первой половине 90-х эти масштабы иммиграции сохранились». Если бы США возмещали странам выезда затраты на образование, здравоохранение и т.п. производство общественных благ на каждого эмигранта, вряд ли показатели США в составляемом ими рейтинге были бы столь впечатляющи. То же касается возмещения экологического ущерба, наносимого вынесенным за пределы страны капиталом в форме прямых инвестиций.

Может быть, открытость подобного рода улучшает хозяйство стран, эксплуатирующих различия, но приобретения хозяйств их партнеров по внешнеэкономической деятельности, мягко говоря, не столь очевидны.

О том, что собой представляет внешнеторговая политика развитых стран, уже говорилось выше.

Вообще, говоря об открытости страны, как о критерии ее конкурентоспособности, необходимо сразу ответить на вопрос о товарно-страновой структуре внешней торговли. Глобальной конкурентоспособность страны во внешней торговле будет лишь в том случае, если она имеет по экспортируемым товарам устойчивые преимущества, связанные с более высокой эффективностью использования ресурсов, чем у других стран. Однако этот критерий не просматривается в рейтинговой методологии.

Исходя из авторского понимания, признаком глобальной конкурентоспособности страны не обязательно являются значительные объемы ее внешней торговли, инвестиций и т.п. Как мы выяснили выше, максимальное соответствие критерию глобальной конкурентоспособности проявляется в выработке страной собственной системы стандартов жизни, а не в соответствии фактических результатов жизни и деятельности внешним стандартам. Именно поэтому не исключен вариант, когда страна будет производить преимущественно на внутренний рынок, и, тем не менее, сохранит высокой именно глобальную конкурентоспособность.

«Международные инвестиции размещают экономические ресурсы наиболее эффективным во всем мире образом». О том, нужны ли и зачем стране деньги и в какой форме, уже подробно говорилось в п. 1.3. Для страны важна структура международных инвестиций, а не только их объем, однако она также не фигурирует в числе рассчитываемых показателей. Столь же спорно в связи с этим утверждение о том, что «4.1 Финансы облегчают деятельность по созданию добавленной стоимости».

«Поддержание высокого уровня жизни требует интеграции с международной экономикой». В принципе, утверждение почти бесспорное. Если страну принимают в интеграционную группировку, она в уровне жизни выигрывает от преимуществ, даваемых режимом внешнеэкономических связей, существующим внутри группировки. Не факт, что выигрывает в качестве жизни. Интеграционный вариант НАФТА дает Мексике возможность создать новые рабочие места, но только характер производства и занятости ухудшает экологическую среду и эксплуатирует дешевую рабочую силу.

«Государственное вмешательство в деловую деятельность должно быть минимизировано, за исключением создания конкурентных условий для предприятий». Весьма спорное утверждение, хотя бы в связи с противоречиями, возникающими при «стыковке» данного критерия с другими - касающимися инфраструктуры, науки и технологий, а также подготовки рабочей силы. Так, «объём государственного финансирования гражданских и военных НИОКР в 1992-1996 гг. составлял около 70 млрд. долларов ежегодно примерно по 700 программам. В 1992 году эта сумма составила 68,2 миллиарда долларов, тогда как общие расходы на НИОКР составили 157,4 миллиарда долларов». Финансируя почти половину расходов страны на НИОКР, США, как мы видим, направляют усилия государства не только в сферу поддержания конкуренции, но при этом все-таки занимают первое место в своем рейтинге.

«Правительство должно гибко приспосабливать свою экономическую политику к изменяющейся международной среде». Если ему больше ничего не остается делать. С этим, правда, не очень сочетается следующая позиция одного из бывших, но влиятельных государственных мужей Америки: «Короче говоря, для Соединенных Штатов евразийская геостратегия включает целенаправленное руководство динамичными с геостратегической точки зрения государствами и осторожное обращение с государствами-катализаторами в геополитическом плане, соблюдая два равноценных интереса Америки: в ближайшей перспективе - сохранение своей исключительной глобальной власти, а в далекой перспективе - ее трансформацию во все более институализирующееся глобальное сотрудничество. Употребляя терминологию более жестких времен древних империй, три великие обязанности имперской геостратегии заключаются в предотвращении сговора между вассалами и сохранении их зависимости от общей безопасности, сохранении покорности подчиненных и обеспечении их защиты и недопущении объединения варваров». Но эта позиция, конечно, не отражает официальную позицию правительства Соединенных Штатов. Поэтому США - по-прежнему первые, как наиболее приспосабливающаяся к внешней экономической среде страна.

Обращают на себя внимание результаты расчетов частных рейтингов для стран, фигурирующих в списке. Например, есть несколько показателей, рейтинг Японии по которым у нее оказался одним из самых худших. Это: отношения компаний и правительства, реструктуризация экономики, управление общественными финансами, общественное имущество и плата за его использование, права и обязанности акционеров, предпринимательство, информация о новых технологиях, стоимость жизни. Но почти все они прямо или косвенно отражают характер ее хозяйственного устройства, предопределившего ее успех. Благодаря этому устройству высоки значения тех показателей, по которым Япония в начале списка - экспорт товаров, расходы предприятий на НИОКР, торговый баланс, общие резервы, занятость в бюджетной сфере. Это свидетельствует о механическом подходе при статистической сводке частных показателей, в результате которого образуется не стройная причинно-следственная картина успехов и неудач страны, а формальная усредненная оценка плюсов и минусов, дающая в итоге ничего не означающий нуль.

Подобная методология на практике не позволяет выявить истинные причины успеха вопреки утверждениям авторов этого инструментария: «Окончательный итог имитационного моделирования показывает, насколько, если рассматривать, в общем и целом, оценка места страны в общем ряду по конкурентоспособности увеличилась бы, если бы она сосредоточилась на улучшении этих показателей ». При следовании эклектическому подходу авторов, если бы Япония начала заниматься улучшением своих худших показателей, у нее тут же ухудшились бы лучшие.

Выводы, которые можно сделать из анализа частных и общего рейтингов так понимаемой конкурентоспособности страны, фактически касаются лишь способности страны догнать другие страны, прежде всего, возглавляющую список. Как ни странно, эта система оценок очень напоминает советский лозунг 60-х гг. «Догоним и перегоним Америку!». Неясно только, зачем.

Однако понять реальную картину собственных сильных и слабых сторон здесь не представляется возможным. Равно, как и на основе этого понимания - выработать стратегию роста конкурентоспособности.

Вывод, который можно сделать из анализа методологии расчета данного рейтинга - оценка уровня может не иметь объективной базы, и являться частью маркетинговой политики стран, котирующихся в начале списка.

Подобные методологические проблемы характерны и для социальных рейтингов стран.

«Для включения страны в ту или иную группу применяют разные критерии. Это, прежде всего, характер экономики и уровень ее социально-экономического развития ». Рейтинг стран по душевому ВВП приведен в Приложении 9.

Во-первых, как и в случае с хозяйственными рейтингами, встает вопрос о самоценности роста показателя ВВП и душевого ВВП в условиях постиндустриальной экономики.

Принципиальным в моем подходе является утверждение о том, что нельзя сформулировать за жителей страны определённые стандарты жизни, которым должно соответствовать их существование: для американцев хороши одни стандарты, для африканцев - другие, для россиян - третьи. Поэтому оценивать жизнь в России по американским стандартам, также как жизнь в Америке - по российским, не имеет смысла: это вещи несопоставимые и несравнимые.

Подобная некорректность вообще очень часто возникает при страновых сравнениях вообще.

Весьма характерно, что подобный сдвиг в массовом сознании связан именно с переносом стереотипов, стандартов производства и потребления экономически развитых стран на другие страны. Уже цитировавшийся ранее автор в двух соседних абзацах своей статьи говорит следующее: «В целом преимущества глобализации позволяют улучшить свое положение всем партнерам, получающим возможность, увеличив производство, повысить уровень заработной платы и жизненные стандарты. Конечным результатом глобализации должно стать общее повышение благосостояния в мире... Одна из основных проблем связана с вопросом, кто оказывается в выигрыше от глобализации. Фактически основную часть преимуществ получают богатые страны или индивиды. Несправедливое распределение благ от глобализации порождает угрозу конфликтов на региональном, национальном и интернациональном уровнях». Столь характерное отождествление благосостояния с уровнем материального потребления - признак американской культуры, «американской мечты». Стоит отметить, что даже в стандартах системы национальных счетов валовой внутренний продукт не является идеальным измерителем благосостояния, поскольку не учитывает производство в домашних хозяйствах, теневую экономику, а также внешние эффекты хозяйственной деятельности, прежде всего экологические. Тем не менее, сведение понятия благосостояния к понятию материального богатства - типичный ход западных экономистов, облегчающий измерение всего остального мира по западным стандартам.

Снижение рейтинга душевого ВВП у многих экономически развитых стран может свидетельствовать либо о действительном ухудшении экономического положения в этих странах, либо о том, что душевой ВВП уже не является объективным измерителем конкурентоспособности и уровня жизни страны.

Второе приходится признать более значимым, учитывая особенности постиндустриального потребления: «Важнейшими чертами постиндустриальной экономики является изменение структуры производства и потребления. Так, в России уже в начале 90-х гг. в структуре производства ВВП услуги стали преобладать над товарами, а в структуре потребительских расходов населения доля услуг сейчас составляет около 1/6 и имеет тенденцию к дальнейшему росту. Растет доля услуг и во внешнеторговом обороте: в России она возросла с 12% в начале 90-х гг. до 20% в конце 90-х гг. Одновременно идет изменение структуры секторов экономики, причем это изменение происходит не только внутри сферы услуг, но и в сфере материального производства. Это, прежде всего, рост в первичном и вторичном секторах тех отраслей, которые относятся к наукоемким. Увеличивается и доля их продукции в мировой торговле». Однако рост сферы услуг, третичного и четвертичного секторов качественно отличается от роста продукции: его темпы гораздо более скромны, чем темпы роста производства и потребления в индустриальную эпоху.

Исходя из этого, можно сделать вывод не о постиндустриальном, а, скорее, об индустриальном характере роста потребления тех стран, рейтинг которых по душевому ВВП увеличивается.

За индексом развития человеческого потенциала стоит сложная методика статистического взвешивания показателей ВВП, уровня образования населения и продолжительности жизни.

Не вдаваясь подробно в анализ методологии, можно сразу найти ее слабые стороны, если, например, Канада начнет улучшать показатель своего душевого ВВП, это сразу может неблагоприятно отразиться на продолжительности жизни населения стран, где размещены выведенные из нее экологически грязные производства. На что в данном случае списать ухудшение рейтинга этих стран: на просчеты в их собственной политике или на внешний фактор?

А если развивающиеся страны так же, как и развитые, будут стремиться к росту продолжительности жизни населения, то им, учитывая структуру производства на их административной территории, придется жертвовать ростом валового продукта.

Вывод: величины, которые агрегируются в рейтинге, вполне могут изменяться в противофазе, причем рост рейтинга одних стран может происходить за счет рейтинга других. И так будет происходить именно потому, что ни внутренняя социально-экономическая структура стран-участниц рейтинга, ни их мирохозяйственные связи данной методологией не моделируются.

Применение рейтингов, методологии которых проанализированы выше, не позволяет выстроить соответствующую предпочтениям страны национальную экономическую стратегию: эти предпочтения никак не учитываются в рейтинговых оценках. Построены последние лишь на понимании, «как должно быть на самом деле», сложившемся в общественном сознании населения экономически развитых стран. Поэтому ставить в качестве приоритетной задачи развития достижение определенного рейтинга страны - сомнительная политика, так как добиваться придется достижения не собственных, а чужих стандартов жизнедеятельности. Поскольку, как показывает опыт экономических реформ последнего десятилетия ХХ века, да и опыт всего развития цивилизации, невозможно реформировать экономику, не реформировав всего образа жизни.