Феномен потребления: знаково-символические аспекты

24

Курсовая работа

"Феномен потребления: знаково-символические аспекты"

Введение

Актуальность темы исследования в значительной мере определяется общественными трансформациями, которые испытывают многие страны в течение последних десятилетий. Реализация экономико-политического проекта задаёт иную концептуализацию социальности, что открывает нетрадиционное видение потребления и требует постоянного обновления и теоретического дискурса, образованного данным феноменом. Обнаружившиеся возможности современных исследований в сфере социальных наук, указывают на многообразные аспекты проблемной области.

Изменения, связанные с формированием новой социальной модели, определили иной статус потребления. Сегодня оно занимает лидирующее положение в социальных процессах и подчиняет все свои составляющие - производство, распределение, обмен. Вовлекая в потребительскую практику всё большую часть населения как развитых, так и развивающихся стран, потребление выступает в качестве модератора социальных отношений, что определяет модус бытия современного общества как общества потребления.

Необходимость взвешенного социально-философского анализа потребления, как специфического социокультурного феномена, становится особенно актуальной в условиях развивающейся высокоинформатизированной культуры, приводящей к тотальному раскрепощению индивидуального сознания человека. Процесс потребления становится для него одной из самых значимых социальных практик, открывающих перспективы личностного самоосуществления.

Гедонистическая этика современного мира с повышенным интересом к модернизирующимся технологиям, моде, окружающему интерьеру и сфере досуга в повседневной жизни, характеризуется не столько утилитарным, сколько символическим характером потребления, удовлетворяющего человеческие желания современного индивида как посредством обладания вещами, так и посредством участия в обмене знаково-эстетической информацией.

"Соблазн" потребления становится знаком современного общества и способен увлечь каждого, что становится определяющим вектором не только в успешности конструирования идентичности, но и актуализации человеческой самости, как ощущения возможности своей инобытийности. В качестве доминирующей социальной технологии, потребление выступает сферой социальной интеграции индивида.

Для России социально-философское исследование данного феномена актуально как возможность познания способов реализации идентификационных и адаптационных стратегий, закрепляющих существующую в обществе социальную иерархию. Символически значимое потребление способствует стабилизации общественной системы посредством конструирования социальной реальности и легитимации социального порядка.

Акцентирование на символическом аспекте исследуемого феномена позволяет определить не только контуры человеческих взаимоотношений, но и содержание этих отношений. Степень актуальности данного исследования непосредственно связана со стремлением автора обосновать значение социально-философского знания при конструировании этих контуров и переосмыслении классического понимания как социальных отношений, так и человеческой сущности.

В изучении феномена потребления следует выделить несколько направлений: экономическое, психологическое, социологическое, социокультурное, культурологическое, философское, социально-антропологическое и феноменологическое.

1. Феномен потребления в дискурсе социально-философского знания

1.1 Сущность и природа потребности: проблемы комплексной интерпретации

В рамках более структурированного мировоззрения сконструированный объект потребности открывается и как инструмент деятельности, и как измеритель человеческих возможностей, и как стандарт общения, и как кристаллизация различных социальных связей в целом. Объекты, удовлетворяющие потребности человека, необходимы ему не только как природная (сырьевая) материя, но как некий "мир идей", открывающий социальные значения и смыслы в соприкосновении с общественной деятельностью человека. "Предметность" потребности не исчерпывается лишь естественно-природным качеством или свойством предмета. Объект потребления - вещь - раскрывается в своей искусственности, сконструированности и символической наполненности, будучи включённой в систему социальных отношений.

Рассмотрение вещи в её функциональной парадигме подводит к обнаружению её имманентной логики. В современном обществе вещи-знаки наполняют социальные отношения интерсубъективными смыслами и выступают в качестве означающих индивидуального статуса в социальной иерархии. Следовательно, вещи в своей символической наполненности способны восстанавливать социальный порядок и при помощи объяснения социального кода создавать психологические модели для индивидуального поведения и идентификации. Подобное рассмотрение объекта потребления придаёт в дальнейшем иную динамику всему процессу потребления.

Человеку для существования необходимы культурные нормы, ценности, объекты поклонения - это тоже одна из его основных потребностей. Общество, исходя из этих потребностей, создаёт определённые социальные установки, которые аккумулируются в культуре, экономике, идеологии и представляют собой экстернализацию человеческих потребностей в нормах общежития, определённый общественный императив, способствующий устойчивому и гармоничному сосуществованию всех общественных систем и институтов как единого организма. В процессе исторического развития, особенно в периоды эпохальных перемен, объективные социокультурные и экономические механизмы начинают всё активнее манипулировать человеческими потребностями, вследствие чего индивиду остаются лишь его бессознательные желания и культурно заданные псевдопотребности, управляющие его жизнью. В сегодняшнем символизированном пространстве многие объекты, наделённые знаковой функцией престижа, - деньги, вещи, власть, успех, - становятся объектами поклонения. Поклонение вещам, своим собственным жизненным силам, материализованным в вещах в отчуждённой форме, поставило человека в подчинение слепым экономическим силам. Собственное "Я" оказывается "зажато" между общественно-экономическими императивами "Сверх-Я", манипулирующими его поведением и формирующими его социальный характер, с одной стороны, и бессознательными желаниями "Оно", управляющими его жизнью - с другой.

Современный индивид - это результат интернализации общечеловеческих ценностей и динамичной адаптации человеческой природы к общественным условиям. Выявляется взаимодействие экономических, политических и идеологических факторов следующим образом: человек реагирует на изменения внешней обстановки (культуры, общества) тем, что меняется сам, а его новые психологические качества, в свою очередь, способствуют дальнейшему развитию как общественного, так и всего социокультурного процесса. Данное положение подводит к рассмотрению макро- и микросоциологических подходов в исследовании проблематики потребления.

1.2 Потребление в социологических моделях социально-философской

Анализ существующих социологических моделей потребления позволяет объяснить основные тенденции исследуемого феномена. В макросоциологии в качестве объекта рассматриваются социальные факты и структуры, которые детерминируют поведение индивида. В микросоциологии признаётся первичность субъекта перед структурами, поведение субъекта считается ограниченным действиями других людей.

Т. Парсонс рассматривает человека как носителя установленной совокупности ролей и функций, чьё поведение подчинено общей социальной системе. Его социальная система представляет собой социальное взаимодействие множества субъектов и выражается в совокупности ролей, осуществляемых субъектами в стремлении оптимизации удовлетворения. В то же время, исполнение социальной роли не может выражать субъективных настроений или отношений индивида, они есть не что иное, как имитация социально установленных норм и правил поведения; исполнение же ролей означает принятие индивидом объективно заданных установок.

Взаимоотношения индивидов определяются системой общепринятых "знаков" и "символов", выступающих в качестве "средства коммуникации" между субъектами действия и являющимися общими элементами для всей социальной системы. Ценностные ориентации основываются на социальных значениях и являются общепринятыми в отличие от мотивационной ориентации, которая обладает личностными характеристиками. Подобная ориентация действия, описывающая нормативную модель потребления, указывает на наличие у действующего лица стремления следовать тому или иному предписанию, как если бы это предписание было целью само по себе, независимо ни от каких иных соображений. Норма выступает как желательный, но, тем не менее, согласуемый с предписанием образец действия. Данное положение Т. Парсонса объясняет существование социального порядка благодаря существующим и принятым обществом системам ценностей.

Важным элементом нормативной модели потребления называется социальное окружение. Именно групповое окружение индивида оказывает влияние на его потребительский выбор. Общепринятые нормы, ценности, социальные установки являются определяющими факторами потребления. Потребительская деятельность, осуществляется с целью демонстрации своих особых социальных достижений (статуса или материального имущества) или с целью отвечать требованиям и мнению окружающих. Детерминация потребления лишь надындивидуальными условиями выглядит односторонней, поскольку человек выступает в качестве функции социальных отношений, поведение которого преувеличивает роль внешних социальных факторов и нацелено на максимальное удовлетворение потребностей.

Современное потребление обусловлено более широким спектром факторов; кроме того, не столь строго детерминировано социальными рамками, в частности, социальной принадлежностью индивида.

Здесь же анализируется интерпретативная модель потребления, в которой предпочтение отдаётся осознанию и принятию действия другого. Потребление определяется как социальное действие. Потребительские действия человека детерминированы личностной структурой индивида, его индивидуально-ценностными ориентациями. Даётся определение внешнему миру повседневной жизни, как миру, наполненному смыслом, знаковое содержание которого определяет социальные взаимодействия и символическую оформленность повседневного мира, из чего делается вывод о репрезентативности (символической значимости) потребления.

Рассматривается теория социального действия А. Щюца. Данное рассмотрение позволяет актуализировать значение презентации и интерпретации социального действия в данном исследовании.

А. Шюц считает, что интерсубъективность мира выступает как общее восприятие мира человеком и другими людьми, как возможное поле действий, которые подтверждаются и корректируются опытом других. В таком жизненном мире люди знают, что они существуют, взаимно воспринимают друг друга и имеют друг для друга определённое значение. Именно допущение того факта, что действительность видится и воспринимается другими такой же, как и нами, позволяет нам вступать с ними в разнообразные социальные отношения. Теория Шюца объясняет принципы успешной ориентации людей в повседневной жизни, исходя из значений, которыми они наделяют свои действия и интерпретации этих действий, а также причины и следствия их смысловых интеракций. Следовательно, теория А. Шюца не просто объясняет все стороны объективного мира, она указывает на наши собственные осознанные интерпретации всех социальных актов и нашу собственную ориентацию в социальном мире.

Рассматривая механизмы аппрезентации (данность, две или более воспринимаемые в своём соприсутствии, единстве сознания), а также зависимость аппрезентационных соотнесений от социальной среды, Шюц приходит к выводу, что незначительная часть знания о социальной реальности приобретается нами из собственного социального опыта. Подавляющая же его часть имеет социальное происхождение и передаётся нам как социальное наследие. Процесс конституирования реальности в нашем сознании осуществляется одновременно с осуществлением сравнения с нашим предыдущим опытом, а значит, с процессом социального конструирования реальности.

Один из важнейших выводов феноменологической социологии, базирующийся на том, что интерпретативные акты, адресованные другому, основываются на интерпретациях собственного опыта, подводит к выводу о возможности интерпретации и символических практик потребления, как социальных актов. Определяя потребление как социальное действие, положения Шюца позволяют подвести методологическое обоснование возможности интерпретации социальных актов к возможности интерпретации и символического потребления.

Указывается, что благодаря интерсубъективности смысла, выраженного в знаке, возможно понимание и дальнейшее осуществление коммуникации. Успешность коммуникации (или символического потребления как стратегии актуализации самости) зависит от максимально объективного использования знаков в коммуникации. Эксплицируются социально-философские представления в понимании знака и символа.

Делается вывод, что соединение А. Шюцем феноменологической философии Э. Гуссерля и понимающей социологии М. Вебера, делает его феноменологическую социологию и системную теорию Т. Парсонса несовместимыми научными конструкциями.

Используется исследование Бергера и Лукмана в области социологии повседневного знания. Знаково-символическая наполненность реальности выступает в исследовании феномена потребления как именно то знание, которым обладает каждый индивид, и которое задаёт структуру смыслов и значений и может выступать "фабрикой значений, без которой не может существовать ни одно общество".

В символическом интеракционизме коллективность происхождения символического является одним из основных постулатов. Делается вывод о социальной природе символа, вытекающий, главным образом, из его коммуникативных свойств (Н. Элиас). Факт, что символы репрезентируют те или иные объекты или их функции, указывает исключительно на социальную традицию.

Для поддержания устойчивых представлений об обществе, пожалуй, наиболее важными являются символы различных статусов, которые постоянно подкрепляют предположения относительно соответствующей классификации людей. Различные символы статуса - такие как внешний вид и прилегающие аксессуары - дом, авто, - служат показателем положения каждого человека в социуме. Благодаря различным способам одевания и манере поведения, многочисленным знакам отличия, символам, рассматриваемым группой как индикаторы социального статуса, человек определяет свои "координаты" в социальной группе. Чем более устойчивыми становятся социальные отношения, институционализируются и стабилизируются, тем более отчётливым становится символ.

2. Потребление как основание самоактуализации человека

2.1 Потребность в самоактуализации индивида как воплощение человеческой самости

Рассматривается самость (Д.Г. Мид), которая возникает и развивается в социальных отношениях. Проводится аналогия с представлением об архетипической самости у К.Г. Юнга, её духовном воплощении в символе. Самость определяется как многогранное ядро личностного "Я", не изолированное от внешнего, но встраиваемое в сложную и мобильную ткань отношений и актуализирующееся в своём символическом воплощении.

Отмечается также вывод Ч. Кули о существовании социальной самости у социализирующегося индивида, которую можно назвать рефлективной самостью. Развитие самости в направлениях Я-субъект и Я-объект, а также формирование представлений о самом себе происходит на основе реакций других людей. Устойчивые реакции других людей, таким образом, образуют структуру личности. Идентифицируя себя со значимыми другими, у человека создаётся собственная идентичность, которая является "зеркалом" отношения к нему других людей. Под коммуникативностью символа понимается не функция, а свойство символа, раскрывающееся в качестве как инструмента, так и результата в системе социального взаимодействия.

Указывая на социальную природу символа, утверждается, символическое воплощение самости индивида в процессе социальных интеракций посредством интерсубъективных посредников коммуникации - жестов, символов и знаков. Основным средством и содержанием социальных отношений являются символы, а структуры "жизненного мира" есть категории знакового характера. Следовательно, социальный мир создаётся и пересоздаётся с помощью символических форм. Используя символы, индивид указывает на смысл вещей и объектов, которыми он обладает. Символическое воплощение самости индивида в процессе социальных интеракций утверждается посредством жестов и символов коммуникации, содержащих в себе элементы опыта. Самость индивида, воплощаясь в знаках и символах невербальной коммуникации, осуществляя символический дискурс, наделяет всё материальное и нематериальное окружение человека "знаком" его "Я" и, "возвращаясь" назад, в виде воображаемого мнения или суждения других, не только утверждает его "здесь-и-сейчас", но и актуализирует его бытие в окружающем мире. Такой условный дискурс, возникающий благодаря значимым символам, развёртывается не только на межличностном уровне, но и на уровне отдельного индивида.

Интерпретация основного фактора потребления - потребности в самоактуализации - открывает одну из важных экзистенциальных граней человеческого бытия. С одной стороны, социум как совокупная целостность человеческого бытия характеризуется как антропогенный. С другой, - человек возвращает миру не просто себя, а преобразованного Другого. Вся жизнедеятельность человека подразумевает постоянный и непрерывный обмен информацией, энергией, продуктами деятельности. Посредством этого обмена человек поддерживает и развивает свою индивидуальность, уравновешивает внутреннее Я. Интернализация чужих самостей приводит человека к обретению новых социальных, духовных, творческих качеств. Человек, таким образом, выступает творцом социума, и социум со всеми своими антропогенными свойствами бумерангом возвращается к человеку и продлевает себя уже в нём. Социум представляет собой единую систему, созданную с помощью повторяющихся обменов и взаимодействий. В качестве таковой социальная структура становится легитимным элементом реальности повседневной жизни.

Кроме того, все грани личностного Я являются не только частями целого - одного индивида, они взаимодействуют, проявляя в человеке целостную личность. Благодаря саморефлексии человек вступает в разговор с собой и, анализируя свои поступки, слова, деятельность, осуществляет некое внутреннее самопостижение, познание себя. Самопознание человека открывается как некое духовное явление, составляющее в человеке необходимую внутреннюю, скрытую компоненту для его самосозидания и самовыражения (В.С. Барулин). Самоактуализация, следовательно, понимается как актуализация самости и представляет собой процесс познания своей сущности, её осмысление и проявление в повседневных актах своей жизнедеятельности. Содержание и значимость внутренних компонентов зависят от социальных условий. Осознание себя создаёт самооценку и уровень притязаний человека, которые формируются и проявляются в социальной деятельности. Следовательно, индивид предстаёт не просто как зависящее от общества существо, а как постоянно взаимодействующее с ним и выстраивающее на основе социальных значений своё поведение.

Представляя в качестве основного мотива действий мотив самоактуализации, процесс потребления в данной модели можно описать как процесс, выражающий определённые значения индивида, которые он сообщает окружающим о себе посредством объектов потребления. Восприятие индивидом процесса потребления рассматривается как возможность саморазвития, а предметы потребления могут выступать как знаки и символы его личности, что приводит к сакрализации потребления, выражаемой в особом отношении к вещам как наделённым значительным смыслом, выходящим за рамки утилитарного назначения. Таким образом, процесс потребления рассматривается как процесс создания, производства себя, а приобретение товаров и услуг становится главным мотивом индивида, поскольку в этом процессе в полной мере может реализоваться потребность самоконструирования, саморазвития, самореализации. Предметы потребления становятся чем-то большим, чем просто вещи. Они воплощают все те качества, которые индивиду не удалось поместить в отношениях с людьми, теперь вещи становятся тем самым "зеркалом" Кули, в котором человек, как в обобщённых других, отражается и идентифицируется. Потребляемая вещь - уже не просто материальное тело, но и некая идеальная оболочка, легко персонализируемая, в которой человек наделяется своим смыслом, своей собственностью, наконец, самостью. Вещь, возводимая в ранг фетиша, не ограничивает личность, она, как означающее, напротив, способна повысить её достоинства. Поведение потребителей сориентировано, в первую очередь, на собственную персону и принимает форму нарциссизма, стратегии, нацеленной на поддержание и развитие собственного уникального образа, символического образа своей самости.

Наконец, динамизм потребления обусловливается бесконечностью процесса самоактуализации индивида, процессом формирования его идентичности. Потребление не ограничивает человека в своей реализации, а даёт возможность перепроектировать идентичность, заменять её другим образом.

2.2 Реификация самости индивида в концепции символического обмена

В качестве исходного положения используется вывод П. Бурдьё, что смыслы, объективированные в вещах, открываются полностью лишь посредством практик, структурированных в соответствии с теми схемами, которые организуются в их отношении и наоборот. Обращается внимание на символический параллелизм, проявляющийся в магических ритуалах примитивов, и в религиозных обрядах современного человека, что указывает на извечное существование человека в двух симметричных, не взаимозаменяемых, но иерархизированных пространствах, содержащих единое, общее и различное. Благодаря символической референции человеческого восприятия, основывающейся на предшествующем опыте, в работе не проводится жёстких границ между символизирующим анимистическим мировоззрением и сознанием современного индивида, благодаря чему, обнаруживаются черты архаики в практиках современного потребления.

Современное потребление уже не столь ярко отражает особенности производственных отношений, это, скорее, отношения обмена. Потребление определяется не как материальная практика, а как обмен идеями. Детерминирующая роль обмена в практиках потребления, осуществляет деятельность манипулирования символическими образами самости. Посредством потребления человек вступает в сложную структуру взаимообмена с окружающим миром вещей, социальных отношений.

Выделяются две полярные разновидности социального обмена: экономический и символический. Исследуются социально-антропологические представления о даре и его формах. Даются характеристики общественных отношений, основанных на дарообмене. Раскрываются понятия архаических обрядов символического обмена - потлача и кулы. Комментируются основные подходы к описанию феномена обмена (М. Мосс и его последователи). Анализируются распространённые в социальной антропологии представления об области символического и символических отношениях (Ж. Бодрийяр, П. Бурдьё, К.Г. Юнг). Стимулами обмена выступают желания продлить своё конечное существование через обладание материальными вещами и в самих материальных вещах. Причина обмена - интенция создания смыслов себя.

Рассматривается онтология вещи как дара и как товара, "товарного тела" (К. Маркс) и вещи как знака, фетиша (Ж. Бодрийяр). Фетиш представляет собой символическую форму, в которой аппрезентируются силы природного и социального мира. Предмет-фетиш рассматривается как некое инструментальное приспособление, выполняющее репрезентацию своего означаемого и вовлекающее субъектов в игру интерпретаций своих же означающих. "Фетишистская" логика анимистического мировоззрения становится модусом мироотношения и самопредставления (телесная самость). Фетиш предполагает стабилизацию самоидентичности, поэтому телесное выступает как способ самопрезентации. Архаичный фетишизм проявляется в механизмах реификации (овеществления).

Анализируются различные подходы (П. Бергер, Э. Гидденс, Т. Лукман, К. Маркс) в определении данного термина. Процесс реификации сравнивается с объективацией как мыслительным процессом опредмечивания, посредством которого субъективное ощущение преобразуется в восприятие объекта. Отвлечённая идея или свойство наделяется самостоятельным бытием, что схоже с гипостазированием.

Механизмы реификации были описаны ещё Марксом в терминах "овеществления" (Verdinglichung) в его ранних антропологических рассуждениях и получили развитие в терминах "товарного фетишизма" в "Капитале". Сам же термин приобретает несколько отличное от марксовского понимание. В марксистской системе координат данное понятие тесно связано с понятием "отчуждение" (Entfremdung). Реификация, как раскрывается в исследовании, преодолевает процесс отчуждения, поэтому термин "овеществление" не используется. Достаточно подробно значение этого термина рассматривается у Бергера и Лукмана. В их трактовке реификации может подлежать всё, в том числе материальное "Я" индивида. Говоря о реификации, авторы теории символического интеракционизма Бергер и Лукман допускают существование реификации в сознании самого обыденного человека. К. Маркс считал такое сознание ложным, так как оно создаёт реальность, которая исключает самого его создателя. Автором делается вывод, что реификация представляет собой либидозную модальность сознания, транслирующую бессознательное желание индивида в символическом воплощении самости в предмете-фетише или предмете-знаке и продлении себя вовне. При этом реификация самости не может уничтожить человека как личность.

Ключевым аспектом в этом исследовании явился анализ роли и значения реификации самости в практиках потребления. Самость, реифицируемая в демонстрируемых предметах потребления, сообщает о владельце как социальном субъекте, актуализирующем себя в объектах своего окружения, что определяет конкретное социальное позиционирование субъекта и определяет характер символических интеракций.

Суть реификации объясняется не как поклонение вещам, а как преодоление человеком границ своей пространственно-временной локальности; продолжение себя не только в виде материальной телесности как физической личности, но также преодоление пределов своей духовной и социальной ограниченности, конечности. Иными словами, реификация раздвигает пределы человеческого существования и начинает игру социального обмена.

Здесь делается вывод, что реификация самости - это механизм самоконструирования в процессе идентификации индивида в актах социального взаимодействия. Благодаря реификации самости личность не уничтожается, а лишь по-иному конструируется, что задаёт конкретное социальное позиционирование субъекта и определяет характер символических интеракций.

Констатируется роль генезиса человеческой самости, конструирующего идентичность через отношение к Другому, самоотношение и самопрезентацию себя в акте обмена. Современный субъект, чтобы остаться таковым, вынужден конструировать себя как объект, но это вовсе не означает "смерть субъекта". Здесь субъект мыслится в качестве имманентно включённого. То есть индивид, прежде чем обеспечить своё социальное и физическое выживание, помещает самого себя как объект внутри своего знаково-символического окружения, производя себя в качестве смысла в системе обменов и отношений. В результате реификации происходит полная идентификация индивида с его социальными ролями, и он воспринимается своим окружением в аспекте своего материализованного "Я". Потребление - это деятельность создания собственных смыслов, смыслов самих себя, это воплощение знакового дискурса объектов.

Итак, обмен рассматривается как символическая практика потребления и представляет собой процесс преодоления отчуждения, воплощении сущностных сил человека. Субстанциальность вещей целиком и полностью находится в ведении символического. Утверждается всеобщность символического (магического, архетипического) видения мира и легитимация символических практик.

3. Социально-философский смысл проблемы символического потребления

3.1 Выражение знаково-символической природы желания как основание символического потребления

Основным и универсальным структурообразующим элементом процесса познания, оформления и освоения этой действительности является символическое значение. С помощью символов организуются картины мира, и те, кто овладевает этими символами, приходят к общим взглядам на мир, который служит основой для согласованных действий. В процессе символизации между символом и символизируемой вещью намечается целая цепь сходств и различий. Символизация культуры создаёт основания для симулятивных замещений (Ж. Бодрийяр).

Природа желания определяется как знаково-символическая (Ж. Лакан), способная все стремления индивида инвестировать в знаки и вещи, в предметы обмена и потребления. Потребление, основанное на символическом желании, превращается в стратегию поиска, например, коллекционирование или методичное создание собственного стиля жизни. Показывается радикальное отличие символической парадигмы от функциональной (Ж. Бодрийяр), что подводит к выводу о том, что символическое потребление не сводимо к процессу удовлетворения потребностей.

Желание определяется как нехватка бытия (Ж. Лакан). При репрессии желаний личность утрачивает ощущение подлинности и реальности собственного бытия. Теряется ощущение полноты, "вкуса" жизни. Удовлетворение желаний понимается как интенция к слиянию с миром. Именно в опыте желания человек приходит к переживанию своего Я в его отношениях с бытием. Желание не имеет эмпирического объекта. Безобъектное желание, находясь в таком качестве в основании символического потребления, превращает его в бесконечный и не знающий удовлетворения процесс.

Делается вывод, что потребность и желание - явления суть разные. Потребность - это функциональное выражение отношения к предмету, его инструментальному применению, изначальному назначению. Желание - это отношение к смысловому содержанию предмета, его знаково-символическому выражению; это возможность интерпретации и включения этого смысла в коммуникативную парадигму обмена.

Желания имеют социально-экономическую природу (Ж. Бодрийяр), создаются, поддерживаются и внушаются со стороны общества, но поток желаний не контролируется и не управляется ни обществом, ни индивидом. Неограниченность желаний представляет собой, таким образом, не естественное проявление природы человека, а сформированное экономической системой условие для своего воспроизводства.

Доминирующей стратегией личности становится осознанный индивидуализм. В стремлении элиминировать власть Другого и удовлетворить свои социальные и экзистенциальные ожидания, человек высвобождает свои желания и утверждает свои интересы и имидж. Интересы индивида полностью согласуются с его страстями, что позволяет ему выйти из-под власти общества. Однако подобный уход от социальной реальности утрачивает статус подлинности. Именно благодаря желанию человек ощущает подлинность собственного бытия.

Потребление выводится как социокультурная практика, каждый конкретный акт которой можно определить как усвоение идеи социальных отношений, выраженной в знаках. Следовательно, символический обмен демонстрирует участие желания в регулировании социальных практик. Потребление в постмодернистской парадигме характеризуется знаковой, симулятивной и бесконечной природой, что выводит его за рамки экономической сферы и делает его основным процессом, поглощающим собой все социальные отношения.

3.2 Потребление как символическая практика

Поскольку демонстративное потребление проявляется лишь в видимых аспектах потребления, то необходимым условием для "показного потребления" является определённая аудитория, способная к адекватному восприятию используемых символов, без чего подобное потребление теряет свой смысл.

Даётся иная интерпретация механизма социального сравнения: в социальном пространстве индивиды занимают определённую социальную позицию, которая формирует определённый габитус индивида, определяющий, в конечном счете, его социальные практики. Габитус определяется как инкорпорированная человеческая "натура", его историческая биография и социальность.

Проводится мысль о том, что габитус отражает ту социальную позицию, в рамках которой он был сконструирован, следовательно, в реальных взаимодействиях социальных признаков субъектов осуществляется символическая дифференциация и выстраивается иерархия стилей жизни, статусных позиций и вкусов. В то же время, габитус продуцирует классифицируемые и объективно дифференцированные образцы поведения, а значит, в отличии нет намерения отличаться. Согласно Бурдьё, в различиях вкуса, стиля латентно присутствуют различия габитуса и подспудно социальные различия. Поэтому своими суждениями, поведением, предпочтениями индивиды представляют свой социальный статус.

Общность и различие проявляются символически. Делается вывод, что социальная дифференциация функционирует как символическая дифференциация. Осознание социальных различий осуществляется индивидом на основе символов. Символическое пространство, с одной стороны, является отражением социального пространства, а с другой стороны - одновременно и восприятием этого социального пространства.

В результате, потребление представляется как практика, осуществляемая на основе габитуса, обусловленного социальной, исторической и индивидуальной позицией индивида. Рассмотрение потребления как критерия социальной дифференциации показывает зависимость потребления от социальной позиции индивида в обществе.

При определении потребления как символической практики, возможно решение двух задач:

- определение понятия потребления, как социальной практики, объекты которой могут быть нематериальной природы (знаки, символы, образы, нормы, идеи, ценности, отношения и т.д.);

- обобщение определений материального и нематериального потребления.

Процесс потребления теперь означает усвоение значения или идеи объекта, что представляет собой не только архаичную форму инкорпорирования, но в этом случае выступает как символическая практика её потребления. Нематериальный объект в процессе потребления не уничтожается, а усваивается личностью настолько, насколько это позволяет его уровень развития. Современный потребитель определяет себя в окружающем социуме как "я есть то, чем я обладаю" или "я есть то, что я инкорпорирую".

При подобном рассмотрении потребления данный процесс включает в себя два типа отношений: усвоение идеальных объектов и применение материальных объектов.

Характеристика социально-философского подхода к анализу потребления даёт возможность определения понятия "потребления", адекватного современному состоянию данного феномена.

Данное социально-философское исследование позволяет заключить, что процесс потребления, основывающийся на "матрице" социального знания, "фабрике значений", не только становится одной из сфер социальной идентификации индивида, но и, выступая доминирующей социальной технологией, определяет символический характер всех социальных отношений.

Описание специфики потребления и выявление его роли в современном обществе, определение социального фактора бесконечности потребления, формулировка определения как символической практики позволило дать социально-философскую интерпретацию потребления и, соответственно, обосновать возможность нового подхода на основе постсовременной социальной теории в анализе феномена потребления. Существование символического потребления, воплощающего основную форму общественных отношений, фундировано установкой интерсубъективности знаков и символов, а также интенцией смыслового самовыражения индивидов в обществе.

В итоге, делается вывод, что описанные границы определения "потребление" представляют собой некую модель, которая является реально существующей и, образуя социально-философский феномен, может претендовать на объяснение различных социальных явлений. Эта модель фиксирует основные связи и отношения, которые выступили предметом изучения в данной работе, хотя и не отражает всё бесконечное многообразие феномена потребления.

Заключение

Привлечение разнообразных материалов в качестве аргументации, позволили раскрыть содержание главного вопроса данной работы. Ответ на него можно сформулировать следующим образом: анализ феномена потребления становится стержнем современного социально-философского знания вследствие стремительно меняющихся условий самоактуализации индивида, испытывающего влияние разнообразных символических практик потребления, в результате которых осуществляются репрезентации и интерпретации его самости. Идентичность, обретаемая в повседневных практиках потребления, демонстрирует желание подлинности и реальности бытия и становится легитимирована в сообществе.

Социально-философская констатация знаково-символической обусловленности социальных реалий выявляет закономерность существования символического потребления как доминирующей социальной технологии, конструирующей суть и форму общественных отношений.