Проблемы безопасности и устойчивого развития: эволюционный подход и междисциплинарные перспективы

С другой стороны, с позиций устойчивого развития существует и верхний предел (тоже пока точно не определенный) упомянутой численности народонаселения планеты. Считать, что, чем больше будет населения на Земле, тем полнее будут реализовываться цели УР, тоже нельзя. Ведь биосфера, как и вся планета, имеет пространственные, экологические, ресурсные и другие ограничения и эволюционный коридор своей естественной устойчивости, т.е. несущую емкость биосферы. Эта устойчивость как естественная безопасность может нарушаться, и может произойти глобальная катастрофа. Тем самым беспредельное увеличение численности народонаселения (о котором мечтал, например, русский космист Н.Ф. Федоров) уже может разрушить наш общий дом с другими живыми существами, т.е. весьма вероятен глобальный омницид.

Как видим, эти весьма общие рассуждения в духе реализации целей глобального перехода к устойчивому развитию говорят о том, что численность населения земного шара должна находиться в определенном эволюционном коридоре с верхними и нижними пределами, в который должны вписываться все дальнейшие демографические траектории на нашей планете в процессе перехода к УР.

Поэтому необходимо будет рассмотреть, как будет идти реальный демографический процесс в мире и как он коррелируется с теми представлениями об этом процессе с позиций перехода к глобальной устойчивости. Именно от выработки адекватных представлений об этом соотношении зависит как демографическая стратегия в мире в целом, так и демографическая политика каждого государства-члена ООН, взявшего курс на переход к устойчивому будущему.

Демографическая устойчивость в глобальном ракурсе - это, на мой взгляд, самый главный вид устойчивости, который должен реализоваться при эволюционном переходе к устойчивому будущему. К сожалению, это ещё в достаточной степени не осознано широкими кругами учёных, не говоря уже о самом народонаселении планеты, ради которого и предложена идея УР. Ведь глобальная демографическая устойчивость - это фактически то, что лежит в основе идеи перехода к новой цивилизационной стратегии. Все остальные упомянутые и другие виды глобальной устойчивости явно или неявно направлены на реализацию главного вида «человеческой устойчивости» - устойчивости социально-демографических процессов как основного индикатора выживания цивилизации [15].

Выдвижение этого «индикатора» устойчивости будущего развития, хотя и кажется очевидным с позиций здравого смысла, может не устроить некоторых «глубинных» экологов, для которых выживание человечества представляется столь же равноправным, как и выживание любого другого вида живых существ. И здесь опять-таки уместно заметить, что выживание такого уникального вида как человеческий род не может быть лимитировано лишь естественными биологическими законами. Если все иные живые существа в своем популяционно-видовом бытии (не говоря уже об индивидуальном) смертны, то человек в социально-биологическом видовом аспекте через свою рациональность и социальность претендует уже на видовое бессмертие, о чем в начале прошлого века мечтал К.Э. Циолковский. Потому вряд ли идею демографической устойчивости следует рассматривать как очередную «антропошовинистическую» идею.

Человеческий род претендует на социально-биологическое бессмертие (как непрерывное существование и поступательное развитие) не просто как вид живых существ, а как социальное информационно-интеллектуальное образование (ступень эволюции материи), призванное продолжить универсальную эволюцию на ее супермагистрали [10, 14]. А это в принципе невозможно без обретения соответствующей демографической безопасности и устойчивости социальной ступени эволюции (пока «в лице» человечества, но не исключено, что и других - внеземных цивилизаций).

Медленное движение к глобальной устойчивости

В упомянутом докладе Группы высокого уровня отмечается, что «нынешняя модель глобального развития нерациональна». В результате её рационализации, т.е. перехода к УР в пока отдалённом будущем - на заключительном этапе среди ряда других характеристик социоприродной системы появится свойство (качество) глобальной устойчивости. Глобальная устойчивость - это характеристика цивилизационного процесса, когда устойчивое развитие становится общепланетарным, а другие глобальные процессы в том или ином ракурсе также рационализируются и становятся безопасными для дальнейшей эволюции человечества.

Вот почему новая модель (стратегия) цивилизационного развития оказывается более гуманной в своей стратегической и политической ориентации и перспективе. Удовлетворение потребностей будущих поколений выражает не всеми осознанную в данный момент времени, но будущую - своего рода опережающую гуманную потребность всего человеческого рода к своему выживанию и темпоральному продолжению существования. А через выживание и УР социальной ступени произойдёт и дальнейшее движение по супермагистрали глобальной эволюции.

Глобальное расширение человеческой деятельности, с одной стороны, существенно раздвигает пространство-время социальных и социоприродных взаимодействий до общепланетарного объема биосферы. Но, с другой стороны, это расширение наталкивается на планетарные (биосферные) ограничения, которые ставят объективный предел дальнейшему расширению социальных и социоприродных процессов и предполагает их «сжатие» и обретение целостности в границах биосферы (если не считать возможность дальнейшей космической экспансии, что пока сопряжено с огромными трудностями).

Между тем формирующийся глобальный мир обретает свою целостность не только под влиянием деятельности человека, но и природных глобальных ограничений и особенностей. Глобальный мир оказывается всё более целостным, но ограниченным земным миром социоприродных взаимодействий, воздействующих и даже определяющих все другие процессы на нашей планете. Наиболее зримые ограничения - не только ограничения пространственно-территориальные, ставящие предел дальнейшему экстенсивному развитию, но и исчерпаемость природных ресурсов, глобальная экологическая угроза и т.д. Это и ограничения темпорального характера, связанные с пространственными пределами, очень часто ставящие временной финал развитию тех или иных процессов на Земле, в том числе и существованию человечества.

«Рыночное расширение» и другие параметры экономического роста завершают свою экспансию в сужающемся и в принципе ограниченном мире планеты. Глобальный характер предстоящего развития с его обозначившимися пределами и границами заставляет видеть наше общее будущее уже не таким спокойным и линейным, каким представлялось раньше это развитие, когда все параметры количественно росли - население, производство, спрос и т.д. и т.п. Именно на «идеологии непрерывного роста» и базируется рыночная экономика, но если рост замедлится и тем более прекратится в силу объективно существующих глобальных обстоятельств и пределов, то человечество ожидает кризис, из которого можно будет выйти, лишь создав принципиально новую глобальную устойчивую экономику и иные «устойчивые» сферы деятельности. Придется переходить на всё большее использование информационно-интеллектуальных ресурсов, а значит, создавать ту сферу обитания, которую В.И. Вернадский именовал ноосферой.

Однако осознанная эта опережающая потребность в выживании и продолжении человеческого рода всё больше будет влиять на потребности ныне живущих поколений, более рационально трансформируя их в направлении оптимальной реализации в устойчивом будущем. Это должно сказаться на всех процессах в обществе, на всех уровнях и масштабах развития, связывая их в единую целеустремленную систему. И что важно, - это должно сказаться на переходе процесса глобализации на траекторию УР.

Однако здесь мы сталкиваемся с противоречием между комплексом направлений глобализации, именуемых глобализационными процессами, насчитывающих уже несколько десятков, и упомянутой триадой УР. Разрешение этого противоречия мыслимо лишь на пути отхода от триады УР в пользу более широкого видения измерений УР (n-измерений), прежде всего тех, которые будут способствовать переходу всех глобализационных процессов на магистраль УР.

Глобальный ракурс развития вызывает обеспокоенность не только в плане глобализации, но и в контексте других глобальных процессов, поскольку это требует координации и интеграции усилий всего мирового сообщества. Поэтому важно не просто направить глобализацию по пути УР, на что уже нацеливают документы ООН, а все глобальное развитие должно, по крайней мере, в своей «антропогенной» части, реализовывать цели и принципы УР, которые будут уточняться с каждым новым этапом развития. Человечество в своем глобальном развитии вынуждено будет «вписываться» в окружающую природную среду и следовать естественным законам мироздания, прежде всего проявляющихся в биосфере.

Переход к устойчивому развитию настоятельно требует формирования глобального управления, ибо без него такой переход в принципе невозможен. Это предполагает разработку комплекса целей по обеспечению глобальной устойчивости, мониторинга перспектив глобального процесса устойчивого развития, повышение слаженности действий на всех уровнях перехода к УР и даже ставится вопрос о создании глобального совета по устойчивому развитию.

Глубинная причина усиления интереса к проблеме глобального управления заключается в необходимости изменения течения глобальных проблем и процессов (особенно, - глобализации), в которых нарастают негативные тенденции и последствия, вызывая обострение глобальных проблем. Деградационно-регрессивные последствия стихийного развертывания глобальных процессов и проблем требует их изменения с целью поворота вектора глобального развития на траекторию устойчивости. Поэтому переход к УР в силу целостности и сильной взаимосвязи компонентов биосферы (как фундамента жизни и регулятора окружающей среды) и формирования единства цивилизации через глобализацию должен оказаться процессом глобального управления, в тех или иных аспектах ограничивающих негативно-стихийное продолжение рыночно-экономоцентрической модели НУР.

Говоря о глобальном управлении, уместно обратить внимание на то, что в своем целостном виде этот феномен может появиться лишь в будущем, когда глобализация вступит в свою следующую, может быть, и не «завершающую» стадию, под которой мы имеем в виду управляемый переход в планетарном масштабе к устойчивому развитию УР. Причем процессы глобализации при переходе к УР и становления глобального управления весьма тесно взаимосвязаны, прогресс в одном направлении будет стимулировать продвижение в другом.

Существует очевидное противоречие между явно излишними потребностями определенной - относительно небольшой части нынешних поколений и возможностями удовлетворения даже витальных потребностей поколениями будущими (и настоящими). Рост потребностей нынешних поколений, в особенности потребностей неразумных и патологических (криминальная и богатая часть населения), ведет к существенному уменьшению возможностей и способов удовлетворения потребностей в природных ресурсах и экологических условиях не только нынешних, но и грядущих поколений людей вплоть до исчезновения человечества в результате глобальных антропоэкологических катастроф.

Глобальные кризисы уже случались в эволюции человечества, например, когда разразился кризис верхнего палеолита, который угрожал только первобытному человечеству и сравнительно небольшой части биоты - в основном мегафауне. Между тем нынешний - уже в полном смысле глобальный кризис угрожает и цивилизации в целом и биоте - тоже в целом (особенно высшим её представителям). Стратегия УР представляется в качестве выхода из пока углубляющегося глобально-экологического кризиса и возможного омницида. Такой кризис антропогенного происхождения усиливается в результате обострения других глобальных проблем и роста негативов глобальных процессов, обретая все больший масштаб и угрожая существованию человечества и всей жизни на Земле. И в этом смысле УР выступает как бескризисное, антиэнтропийное, наиболее безопасное социоприродное развитие, создающее основу для формирования будущей сферы разума.

Поэтому переход к УР в силу целостности и сильной взаимосвязи компонентов биосферы (как фундамента жизни и регулятора окружающей среды) и формирования единства цивилизации через глобализацию должен оказаться процессом глобального управления, в тех или иных аспектах ограничивающих негативно-стихийное продолжение рыночно-экономоцентрической модели НУР. И хотя только к ограничениям, разумеется, нельзя свести переход к УР, однако, они приобретают сейчас приоритетное значение и в зависимости от степени осознания этих биосферных и иных пределов и границ можно будет в будущем судить об эффективности перехода к УР на глобальном, региональном, национальном и локальном уровнях.

Если модель неустойчивого развития (НУР) акцентировала внимание на отдельном «экономизированном» индивиде, то модель УР уже выступает как глобальная стратегия выживания всего человечества. Стало очевидным, что не только права и свободы, но и жизнь отдельного человека не может быть обеспечена, если будет деградировать и разрушаться вся сфера обитания homo sapiens (которую вряд ли сейчас можно именовать сферой разума), не только его социальное, но и природное окружение. Вот почему новая модель (стратегия) цивилизационного развития оказывается более гуманной, социально, экономически и экологически справедливой в своей стратегической и политической ориентации и перспективе.

Поскольку в модели неустойчивого развития (HУР) невозможно удовлетворить даже жизненно важные потребности в одинаковой степени как нынешних, так и будущих поколений людей, то эта модель развития предполагает достаточно быстрый драматический финал расточительного рыночно-экономоцентрического развития цивилизации. Этот возможный конец истории «рыночного человечества» (если можно так называть финал экономоцентрической модели эволюции цивилизации) связан с антропоэкологической катастрофой, прежде всего, с ухудшением окружающей природной среды и истощением природных ресурсов.

«Рыночное расширение» и другие параметры экономического роста завершают свою экспансию в сужающемся и в принципе ограниченном мире планеты. Но если расширение рынков по каким-то причинам ограничено, то, с какого-то момента, дальнейшее углубление разделения труда становится невозможным, а значит, экономика сталкивается с серьезным глобальным кризисом, который М.Л. Хазин назвал кризисом падения эффективности капитала. Этот ученый делает вывод: «поскольку процесс расширения рынков ограничен размерами Земли, то научно-технический прогресс в своей нынешней модели принципиально ограничен во времени, он неминуемо должен, рано или поздно, закончиться» [16, 17].

Глобальный характер предстоящего развития с его обозначившимися пределами и границами заставляет видеть наше общее будущее уже не таким спокойным и линейным, каким представлялось раньше это развитие, когда все параметры количественно росли - население, производство, спрос и т.д. и т.п. Именно на «идеологии непрерывного роста» и базируется рыночная экономика, но если рост замедлится и тем более прекратится в силу объективно существующих глобальных обстоятельств и пределов, то человечество ожидает кризис, из которого можно будет выйти, лишь создав принципиально новую глобальную экономику.

Будущие поколения уже будут жить в нелинейном глобально-ограниченном мире и им придется соединять не только экономику и экологию, о чем не часто говорят экономисты, но и создавать иную - не просто и не только «зеленую» экономику, а альтернативную нелинейную интенсивную хозяйственную деятельность [18, 19] и пока не ясно, какое место в нем займет рыночная стихия. И как будут удовлетворять свои потребности наши потомки, когда многие из ресурсов будут не только ограничены, но просто исчезнут, во всяком случае - ряд невосполнимых материально-природных ресурсов, которые хищнически используются сегодня. Невольно придется переходить на информационно-интеллектуальные ресурсы, а значит, создавать ту сферу обитания, которую В.И. Вернадский считал ноосферой.

Потребности выживания будущих поколений большинство ныне живущих на планете «здесь и сейчас» не только не осознает, но и игнорирует, если видеть развитие человечества в координатах упомянутой рыночно-экономоцентрической стихии. Понимание опережающей потребности к темпоральному продолжению человеческого рода появляется, когда от сиюминутного наша мысль устремляется в глобально-космические масштабы пространства и времени. Эта потребность находится за пределами сиюминутного «рыночного горизонта» мышления, она устремлена в весьма отдаленное гуманистическое устойчивое будущее, имеет принципиально виртуально-стратегический характер.

Однако осознанная эта опережающая потребность в выживании и продолжении человеческого рода всё больше будет влиять на потребности ныне живущих поколений, более рационально трансформируя их в направлении оптимальной реализации в устойчивом будущем. Это должно сказаться на всех процессах в обществе, на всех уровнях и масштабах развития, связывая их в единую целеустремленную систему. Особую обеспокоенность вызывает глобальное измерение развития (о чём уже шла речь выше), поскольку оно требует координации и интеграции усилий мирового сообщества. Поэтому важно не просто направить глобализацию по пути УР, на что уже нацеливают документы ООН, а все глобальное развитие должно, по крайней мере, в своей «антропогенной» части, реализовывать цели и принципы УР, которые будут уточняться с каждым новым этапом развития.

Подобная весьма пессимистическая перспектива как раз и потребовала изменения современной модели развития цивилизации (как модели НУР) с целью реализации постепенно осознаваемой опережающей потребности в темпоральном продолжении (желательно на неопределённо долгие времена) существования человеческого рода. Поскольку эта потребность уже в какой-то степени начинает осознаваться, то она становится общечеловеческим интересом, причем долговременного стратегического характера, который все больше должен учитываться по мере перехода к устойчивому будущему. Возникшее противоречие между современными и будущими потребностями человечества может решаться только одним единственным способом - сохранением возможностей удовлетворения потребностей будущими поколениями за счет разумного ограничения (естественно, без затрагивания витальных потребностей) удовлетворения потребностей нынешних поколений (но отнюдь не бедной части человечества, у которой уже нечего отнимать). Ведь в условиях ограниченности планетарных ресурсов и условий современные поколения (не все, конечно), по сути, живут взаймы за счет поколений будущих, фактически бездумно растрачивая и природные ресурсы, и создавая для них все более ухудшающиеся условия существования в биосфере, что явно антигуманно, если иметь в виду стратегическую перспективу существования человечества на нашей планете.

Процесс все большего удовлетворения осознаваемых опережающих потребностей, выходящих за пределы краткосрочного «рыночного горизонта» уместно назвать процессом футуризации потребностей (и интересов). И переход к УР предполагает долговременную целостную систему мероприятий, которые реализуют процесс футуризации и, тем самым, рационализацию и «стратегическую гуманизацию» потребностей. А это предполагает постепенный отказ от современного общества потребления и переход на более рациональное удовлетворение потребностей, превращая их в «коэволюционно-разумные» потребности, что и предполагает переход к УР.

В этом случае будет происходить темпоральная оптимизация потребностей нынешних и будущих поколений, проявляющаяся в футуризации и рационализации потребностей человечества, которое необходимо рассматривать не просто как единое целое в пространственном смысле, но и как единое целое и непрерывно существующее в темпоральном измерении. Ведь вряд ли целью, скажем, процесса глобализации является достижение только пространственной либо иной целостности в модели НУР, которую рано или поздно разрушит возможная антропоэкологическая катастрофа. Ясно, что человеческая история не должна ограничиться только прошлым и настоящим, она должна быть продлена в непрерывно длящееся будущее.

Становится понятным, что принципы УР, изложенные в таком важном документе ЮНСЕД как Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию или итоговый документ Рио+20 [20], должны обрести не только свое темпоральное продолжение, но и не замыкаться исключительно в социальном мире, а распространиться в определенной степени на природу (прежде всего, на биоту). Биота выступает не только одним из фундаментов существования человечества, но также «претендует» на удовлетворение своих потребностей и должна сохраниться, продолжая эволюционировать без мощного негативно-разрушительного воздействия цивилизации. Т.е. речь идет о сохранении биосферы и, прежде всего, ее биоразнообразия, естественных биологических сообществ, которые играют фундаментальную роль в стабилизации и регуляции природной среды [21].

Одна - традиционная модель развития, по которой мы движемся по инерции (уже не в направлении всеобщего прогресса), грозит планетарным омницидом. Вторая модель существует пока лишь на концептуально-теоретическом уровне и представляет собой в основном политические декларации и благие экологические пожелания («мягкое право» ООН) на глобальном, региональном, национальном и местном уровнях. Эта виртуальная, но пока не претворенная в жизнь, реальность создает массу трудностей и проблем для нынешнего, казалось бы, обреченного на исчезновение неустойчивого развития.

Стратегические цели изменения курса развития вступают в противоречие с политикой, тактикой и конкретным поведением ныне действующих властей и народов планеты, которые думают о глобальном и продолжающемся будущем в лице лишь узкого круга своих интеллектуальных представителей. Глобальное устойчивое будущее не появится без борьбы с неустойчивым настоящим и даже прошлым. В этом - противоречие и драматизм XXI века, который в зависимости от разрешения этого противоречия станет либо веком перехода к устойчивому будущему человечества, либо концом его истории в прямом смысле этого слова.

Ведь глобальные проблемы, другие глобальные феномены, тесно связанные с космическими процессами, возникли именно благодаря пространственной шарообразности и ограниченности земного шара и его биосферы, в которой развертывается антропогенная деятельность. Глобализация и ряд других социоприродных глобальных процессов уже были «закодированы» и «запрограммированы» естественно-природными особенностями земного шара. Человечество в своем глобальном развитии вынуждено «вписываться» в окружающую природную среду и следовать естественным законам мироздания, прежде всего проявляющихся в биосфере. В этом и особенность перехода человечества к УР, которое должно восстановить утраченный в ходе развития производственно-некоэволюционной деятельности адаптивный характер дальнейшей социоприродной эволюции.

Переход к устойчивому развитию настоятельно требует формирования глобального управления, ибо без него такой переход в принципе невозможен. Глубинная причина усиления интереса к проблеме формирования глобального управления заключается в необходимости изменения течения глобальных проблем и процессов (особенно, - глобализации), в которых нарастают негативные тенденции и последствия, вызывая обострение глобальных проблем. В глобальных проблемах концентрируются, в основном, негативные последствия предшествующего мирового развития и обостряются противоречия, которые угрожают общемировыми катастрофическими последствиями. Человечеству необходимо принять скоординированные действия по выходу из того или иного глобального кризиса, порожденного глобальными проблемами и процессами негативного характера. Деградационные последствия стихийного развертывания глобальных процессов и обострения глобальных проблем требует их изменения с целью поворота вектора глобального развития на траекторию прогрессивного развития (или, как выяснилось около двух десятилетий тому назад, на траекторию устойчивого развития как нового типа развития, сохраняющего цивилизацию и биосферу).

Эволюционное видение глобальных процессов - это естественный шаг в их познании, и такой подход помогает в более эффективном их использовании в становлении глобальной деятельности и особенно глобального управления. Для наиболее общего представления и решения такого рода проблем потребовалось в глобалистику ввести эволюционный подход и тем самым произошло появление эволюционной глобалистики [22] и этот эволюционный подход к изучению глобальных процессов получил дальнейшее развитие [10, 23-25].

Поскольку стихийная эволюция глобальных процессов ведет к усилению негативных последствий и даже угрожает катастрофами, то появилась идея ряд из них, зависящих от антропогенной деятельности, трансформировать в желаемом позитивном направлении. А это требует формирования принципиально нового типа управления - глобального управления социальной и социоприродной деятельностью. Важно сформировать такую теорию глобальных процессов, в которой можно было бы не просто описывать объективно-стихийно происходящее в мире в глобальном измерении, но и ориентировать эти процессы в нужном для человечества прогрессивно-поступательном направлении.

Глобальное управление будет реализоваться различными способами и в различных направлениях, например, с помощью экономических, политических, экологических и других социальных и технологических способов и действий и т.д. Говоря о глобальном управлении, уместно обратить внимание на то, что в своем целостном виде этот феномен может появиться лишь в будущем, когда глобализация будет вступать в свою следующую, может быть, и не «завершающую» стадию, под которой мы имеем в виду управляемый переход в планетарном масштабе к устойчивому развитию УР. Причем процессы глобализации при переходе к УР и становления глобального управления весьма тесно взаимосвязанны, прогресс в одном направлении будет стимулировать продвижение в другом.

Глобальное управление необходимо и для оптимального развертывания геополитических процессов, которые также существенно глобализируются, происходит эрозия Вестфальской системы и акторами мировой политики, кроме государств, все активнее выступают международные и всемирные организации, глобальные города, транснациональные корпорации, локальные цивилизации, которым от государств в той или иной степени постепенно передается ряд властных полномочий, в том числе и в геополитическом ракурсе. Властные полномочия при таком глобальном управлении «переносятся» с конкретной территории на специально создаваемую глобальную структуру (например, всемирную организацию, ТНК) и определенный глобальный процесс.

«Устойчивые» перспективы концепции безопасности

Наряду с экологической трактовкой УР, в последнее время появилась так называемая «безопасностная» интерпретация этого типа развития [26-34]. В принципе речь идет о том, что, как показали упомянутые выше исследования, УР оказывается наиболее безопасным типом социального и социоприродного развития, в результате которого в отдаленной перспективе возможно всё большее приближение к коэволюции общества и природы. Причем это касается как экологической, так и многих других известных нам видов и форм безопасности, в том числе национальной и глобальной безопасности.

Безопасность в широком смысле здесь понимается как устойчивый способ бытия того или иного объекта, сохранение его природы в условиях внутренних и внешних негативных воздействий и изменений. Причём безопасность мирового сообщества и национальная безопасность России в перспективе может быть обеспечена не столько средствами защиты, сколько эффективной реализацией стратегии устойчивого развития, ведущей к выживанию цивилизации и сохранению биосферы, о чём идет речь в Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года.

Если рассматривать не только экологически безопасное, но и другие формы и виды безопасного развития, то можно выявить определенные границы (пределы) и нормы безопасного в том или ином отношении развития. Это касается экономически безопасного развития, социального, информационного, политического, технико-технологического и всех других форм и видов развития и соответствующих им форм обеспечения безопасности. Развитие любой системы в целом оказывается устойчивым, если оно происходит в рамках соответствующего «нормативного коридора безопасности», т.е. той или иной «несущей емкости» антропогенной деятельности.

В этом смысле экологическая безопасность не отличается от других видов безопасности, но важно то, что понятие УР впервые было сформулировано лишь в связи с экологией в перспективе её возможной эволюции. И до осознания взаимосвязи понятий «развитие и окружающая среда» изучались другие виды безопасности наряду с экологической, но концепция УР была создана только на пути экологического осмысления связи развития и безопасности. Лишь позже стало понятным, что наряду с экологической безопасностью, важно включить и другие характеристики реального процесса развития, т.е. экономическое его измерение, политическое, правовое, демографическое, информационное и т.д. При концептуально теоретическом осознании проблем УР важно перейти к новой, более системной концепции этого типа развития в его широком «безопасностном» понимании, которое оказывается более целостным, чем принятая вначале экологическая трактовка.

В принципе концепция УР могла бы появиться и не в «экологоцентрической» форме, если бы было осознано, что в принципе необходимо менять курс развития всего мирового сообщества в силу иных обстоятельств. Имеется в виду, что могла бы появиться не экологическая, а какая-то другая глобальная проблема, которая угрожала существованию человечества в такой же либо большей степени. И хотя исторически концепция УР появилась благодаря осмыслению проблемы окружающей среды в силу осознания приоритетности и глобальности экологической угрозы, все же нельзя новый тип развития связывать только с реализацией стратегических экологических императивов. УР - это все-таки безопасно-инновационный тип развития во всех отношениях, который реализуется в достаточно узком эволюционном коридоре (в рамках несущей емкости экосистем). Поэтому на определенном уровне «нормативного» осознания сути этого типа развития важно констатировать, что оно характеризуется глобальностью, системностью, непрерывностью, безопасностью и принятием опережающих решений.

Развитие цивилизации станет существенно более безопасным во всех отношениях, если оно будет осуществляться в форме УР в его широком варианте, которое реализует обеспечение безопасности на необходимом и достаточном уровне для дальнейшего сохранения человечества. Это обеспечение ориентируется не только на защиту, но и на такие формы обеспечения безопасности, которые связаны с опережающими действиями, с формированием развития в наиболее безопасной форме. Безопасность в случае УР обеспечивается через нерегрессивные типы развития, что не требует защиты от ряда негативных воздействий и процессов, которые в этой форме развития существенно снижены либо элиминированы.

Если в модели неустойчивого развития основное внимание уделяется «защитно-силовым» средствам, то в новой цивилизационной модели обеспечение безопасности должно достигаться в основном через прогрессивное либо нейтральное развитие, консенсус, коэволюцию, опережающие решения и действия. При этом в новой модели также уменьшается (либо даже устраняется) раздвоение социальной деятельности на ту, которая собственно занимается поступательным развитием (созиданием, творчеством и т. д.) и обеспечением безопасности этой основной деятельности. В модели устойчивого развития противоречие между обеспечением безопасности и развитием разрешается в пользу нерегрессивного (прогрессивного либо нейтрально-одноплоскостного) развития, которое постепенно становится безопасным во всех отношениях коэволюционно-устойчивым развитием.

Таким образом, получается, что переход к устойчивому развитию опять-таки направлен на обеспечение сохранения всех объектов, которые переходят на этот новый тип развития. Такой новый концептуально-методологический подход должен реализоваться как на государственно-национальном, так и на глобально-международном уровне при переходе мирового сообщества к устойчивому развитию и фиксироваться в соответствующей нормативно-правовой базе.

Рассмотрение УР в аспекте проблемы безопасности означает не только новое видение механизмов и перспектив ее обеспечения, но фактически переход к более широкому и адекватному пониманию УР, в этом случае представляющего собой нерегрессивный тип глобальной эволюции, элиминирующий либо снижающий до приемлемого уровня любые негативные воздействия на объект с целью его сохранения. Короче говоря, УР в этом более широком смысле, как отмечалось, представляет собой наиболее безопасное развитие, в которое как частный (но первый и самый главный вариант) входит ставшее достаточно распространенным его «экологическое» понимание (обеспечение экологической безопасности и экоразвития в глобальном масштабе) [35, 36].

Характерным примером «эволюционного расширения» понятия безопасности в контексте УР являются российская трактовка этого типа развития. Так, упомянутой Стратегии национальной безопасности в России в ближайшее десятилетие выделяются с позиций обеспечения национальной безопасности следующие приоритеты устойчивого развития:

- повышение качества жизни российских граждан путем гарантирования личной безопасности, а также высоких стандартов жизнеобеспечения;

- экономический рост, который достигается, прежде всего, путем развития национальной инновационной системы и инвестиций в человеческий капитал;

- наука, технологии, образование, здравоохранение и культура, которые развиваются путем укрепления роли государства и совершенствования государственно-частного партнерства;

- экология живых систем и рациональное природопользование, поддержание которых достигается за счет сбалансированного потребления, развития прогрессивных технологий и целесообразного воспроизводства природно-ресурсного потенциала страны;

- стратегическая стабильность и равноправное стратегическое партнерство, которые укрепляются на основе активного участия России в развитии многополярной модели мироустройства [37].

Как видим, предлагаемые приоритеты УР в его широком понимании существенно отличаются от распространенного экологического видения УР и выдвигают более широкую гамму направлений социальной активности. В том, что экологические приоритеты могут на определённом этапе заменены другими свидетельствует и современная геополитическая ситуация, связанная с событиями на Украине.

Эти приоритеты УР, в которых экология занимает отнюдь не центральное место, не во всем совпадают с приоритетами национальной безопасности, о которых идет речь в упомянутой Стратегии и которые появились в последнее время. Но так и должно быть, поскольку обеспечение безопасности преследует цель сохранения того или иного объекта (прежде всего личности, общества и государства), а устойчивое развитие - его дальнейшее, но уже безопасное прогрессивно-поступательное развитие. Объединение в единую систему обеспечения различных видов безопасности и нерегрессивных форм развития превращает реальное многовекторное развитие в безопасную поступательную эволюцию, а безопасность, в свою очередь, обеспечивается через устойчивое развитие в его наиболее широком понимании. Кстати, уместно отметить, что приоритеты УР будут меняться в зависимости от многих обстоятельств и факторов.

Стратегия национальной безопасности России представляет собой не только важнейший официальный документ по проблеме национальной безопасности страны, но одновременно принципиально новое понимание российской концепции перехода к УР. Новое видение этого социоприродного типа развития с позиции обеспечения безопасности как РФ, так и всего мирового сообщества представляет важный мировоззренческий и концептуально-методологический поворот в области проблем безопасности и одновременно в сфере УР, их объединения в важное и единое научно-поисковое и практическо-деятельностное направление.

В этой связи отметим, что эта проблема почему-то даже не упоминается и не обсуждается в «Докладе о реализации принципов устойчивого развития в Российской Федерации. Российский взгляд на новую парадигму устойчивого развития. Подготовка к «Рио+20» (М., 2012), в котором подводятся итоги и приводится информация о реализации принципов устойчивого развития в России за последние 20 лет в нашей стране. Ведь главные цели перехода к УР мирового сообщества заключаются, прежде всего, в обеспечении безопасности (во всех аспектах, а не только экологической) общества и сохранения биосферы, формирования их коэволюционных отношений.

При переходе к устойчивому развитию безопасность перестает быть только одним из условий развития как это имеет место в модели НУР, и становится его необходимой составной частью. Впрочем, и наоборот: развитие, в данном случае нерегрессивное, оказывается неотъемлемым компонентом обеспечения безопасности, что и получает свое выражение в форме словосочетания «безопасность через устойчивое развитие» [26, 28], выступающего в качестве основной концептуальной идеи национальной безопасности России, причем не только до 2020 года, но и на всю обозримую перспективу, и не только упомянутого государства, сделавшего важный шаг на пути в безопасно-устойчивое будущее.

Нынешнее медленное и достаточно противоречивое движение России к УР, безусловно, имеет свою специфику и отличается от подходов других стран в ходе реализации целей и принципов УР. Однако все страны находятся в разном социально-экономическом и экологическом положении. Поэтому к общемировому переходу к УР добавляется та или иная особенность такого перехода конкретного государства. Так, в России в стратегической перспективе речь идет о совмещении общецивилизационного перехода к УР и модернизационно-инновационного развития, отражающего специфику современного этапа развития страны (включая демократические преобразования и дальнейший переход к рыночным отношениям, что продемонстрировало, например, вступление России в ВТО).

Заключение

Сейчас пока создана первоначальная упрощенная и односторонняя концепция УР, которая не является достаточно адекватной, поскольку выделяет в качестве приоритетного в основном экологический аспект и его связь с экономикой и социальной сферой. Уже требуется существенно более комплексный и целостный подход к формированию концепции и стратегии устойчивого развития, обеспечивающий учет не только экологических и социальных издержек экономического роста, на чем сейчас в основном акцентируют внимание. Важны и многие другие составляющие этого глобального типа развития и новое более целостное его видение.

Новая модель развития цивилизации оказалась, с одной стороны, более перспективной, поскольку именно с ее помощью цивилизация сможет выжить и сохранится. Но, с другой стороны, созданная пока на концептуально-теоретическом уровне, эта модель оказывается менее системной и не учитывает еще многие составляющие в плане развития и безопасности, которые характеризуют современную модель развития, именуемую моделью неустойчивого развития (НУР). Именно эти составляющие «тянут назад» движение в правильном, но недостаточно системном, весьма урезанном направлении. Устойчивому будущему противостоят угрозы со стороны пока не включенных областей деятельности (они-то продолжают развиваться в рамках модели НУР) и они существенно тормозят прогресс на пути к УР экологической ориентации.

В принципе важно создать теоретико-методологическую концепцию принципиально нового типа развития человечества, где движение к глобальной устойчивости выступает как общепланетарная стратегия дальнейшего безопасного существования и развития цивилизации. Переход к устойчивому развитию будет содействовать разрешению основного социоприродного противоречия между растущими потребностями мирового сообщества и невозможностью биосферы обеспечить эти потребности. Устойчивое развитие будет становится всё более глобальным и самым безопасным типом социально-экономического развития и в широком смысле представляет собой нерегрессивный тип эволюции, который элиминирует либо снижает до приемлемого уровня опасности для человечества и биосферы с целью их взаимного сохранения.

Важно акцентировать внимание на необходимости расширения и развития трактовки этого будущего глобального типа развития, все большего распространения его на основные сферы человеческой деятельности, включая решение всех глобальных проблем и обеспечения национальной, международной и в перспективе - глобальной безопасности. Необходимо также существенно расширить предметное поле исследования проблемы глобальной устойчивости, сделать концепцию устойчивого развития более целостной и тем самым адекватной, способной к более эффективной реализации с помощью формирующихся глобальных технологий социально-экономической и гуманитарно-ноосферной направленности.

Ведь если этого не произойдет, то переход к УР будет идти весьма односторонне и довольно медленно и опять придется констатировать, что надежды не только экологов, но и других сторонников такого перехода к глобальной устойчивости опять окажутся не реализованными. Поэтому становится понятным, что будущая теория УР должна оказаться гораздо более широкой и системно-целостной, чем это представляет большинство ученых, которые занимаются «устойчивой» проблематикой.

Библиография

1. Группа высокого уровня Генерального секретаря по глобальной устойчивости (2012 год). «Жизнеспособная планета жизнеспособных людей: будущее, которое мы выбираем. Обзор». Нью-Йорк: ООН, 2012

2. Бедрицкий А.И. Об итогах Конференции ООН по устойчивому развитию «РИО+20» // Природно-ресурсные ведомости. 2012. №6.

3. Мирский Э.М. Междисциплинарные исследования и дисциплинарная организация науки. М., 1980.

4. Огурцов А.П. Дисциплинарная структура науки. М., 1988.

5. Касавин И.Т. Междисциплинарное исследование: к понятию и типологии Вопросы философии. 2010. №4.

6. Ярочкин В.И. Секьюритология - наука о безопасности жизнедеятельности. М.: Ось-89. 2000.

7. Князева Е.Н. Настоящее и будущее трансдисциплинарных исследований // Будущее фундаментальной науки: Концептуальные, философские и социальные аспекты проблемы / Отв. ред. А.А. Крушанов, Е.А. Мамчур. 2011.

8. Урсул А.Д. Философия и интегративно-общенаучные процессы. М.: Наука. 1981.

Размещено на Allbest.ru