ЧАЭС: авария, потрясшая мир

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. ЧАЭС: авария потрясшая мир

Чернобыльская катастрофа произошла 24 года назад,26 апреля 1986 года в 01 ч. 23 мин. 40 с. (по московскому времени). С момента аварии поменялось много чего, власть, поколения, природа, отношение к самой аварии. Но что известно о ней сегодня? Число погибших и количество ликвидаторов последствий катастрофы, квадратные километры зоны отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС и многое другое. Но главного мы не знаем до сих пор: что же произошло ночью 26 апреля 1986 года? Только сейчас начинают раскрывать «карты» те, кто владеет более или менее достоверной информацией. Официально объявлено: на ЧАЭС произошел тепловой взрыв. Такое понимание катастрофы оспаривает один из наиболее компетентных сотрудников ядерного научного центра «Курчатовский институт» К.П. Чечеров. Он утверждает - был взрыв, но не тепловой, а ядерный. Его убеждение основывается на доскональном изучении в течение многих лет всех уцелевших сооружений четвертого энергоблока и его руин. Группа ученых решила проникнуть в шахту под взорвавшимся реактором, чтобы удостовериться - насколько повредил шахту пожар, ведь тепловой взрыв - суть пожарное явление. Их отговаривали - только сумасшедший добровольно сунется в помещение, где радиоактивность в тысячу рентген в час, живым из шахты не выбраться. После проникновения в шахту, каково было удивление, когда они не обнаружили в шахте следов пожарно-теплового воздействия. Следующая загадка оказалась еще разительней. Была поставлена задача: определить, где находится ядерное топливо четвертого энергоблока и его количество. Результаты обследований руин энергоблока были ошеломляющими. В него было загружено перед катастрофой 200 тонн топлива, но после катастрофы его оказалось всего лишь около 20 тонн! Куда исчезли остальные 180 тонн? Учёные убеждены: не украдены террористами, не переправлены в Иран, а преобразовались в энергию ядерного взрыва. Если в Чернобыльской АЭС случилось нечто подобное ядерной бомбе, то почему так малы последствия ядерного взрыва? От атомной бомбы в Хиросиме погибли десятки тысяч человек в то время, как в американской бомбе находилось всего лишь несколько килограммов ядерного материала. А на четвертом энергоблоке - 200 тонн! Половина Европы должна была превратиться в пепел. Москва, Варшава, Стокгольм, Рига, Прага и многие другие европейские столицы не восприняли чернобыльского ядерного воздействия. Оказывается, бомба имеет, как рассказал принципиально иную конструкцию, чем реактор. Ее оболочка конструируется из сверхтвердых материалов, поэтому во время взрыва создается внутри бомбы давление в миллионы атмосфер. В реакторе же давление порядка одной атмосферы. Поэтому чернобыльское ядерное воздействие оказалось сравнимо с тоннами тротилового эквивалента - от 3 до 34 тонн. Но что же послужило причиной ядерной катастрофы, как развивались события в злопамятную апрельскую ночь 1986 года? На этот вопрос могут ответить специалисты из Харьковского физико-технического института, созданного на заре советской власти академиком А. Иоффе. В его стенах впервые был расщеплен атом. В 1986 году харьковчане выполняли работы на ЧАЭС. Их коллеги из «Донпромэнерго» проводили на 4-м энергоблоке эксперимент, в ходе которого должен был быть обесточен этот блок. Об этом не знали академические круги и харьковчане не придали должного внимания. 25 апреля все участники эксперимента торопились его закончить, ведь в тот вечер в Чернобыле играли три свадьбы, кроме того, так хотелось провести первомайские праздники в кругу родственников. В час ночи 26 апреля энергоблок был обесточен. Электродвигатели, обеспечивавшие циркуляцию воды в системе охлаждения реактора, остановились. И это при работающем реакторе. Вода охлаждения вскипела. Система трубопроводов охлаждения разрушилась. Газопаровая смесь под колоссальным давлением вырвала реактор из шахты, и масса в 5000 тонн взметнулась ввысь. В этот момент начался неуправляемый разгон цепной реакции. Через доли секунды под крышей центрального зала 4-го энергоблока прогремел ядерный взрыв. Воздушный взрыв! Так рисует картину произошедшего ядерщик К.П. Чечеров, отдавший исследованию аварии более десяти лет. Он делает интереснейшие выводы: - Наши поиски 180 тонн ядерного топлива напоминают поиски в течение почти ста лет осколков Тунгусского метеорита. Они должны были бы быть, но их нет. Испарились в воздухе во время взрыва, повалившего тайгу и не оставившего в земле следов? Так и 180 чернобыльских ядерных тонн превратились в воздухе в раскаленную пыль из радиоактивных частиц. Всплыв на больших высотах, пыль «размазалась» в огромном объеме воздушного океана. Ловить ее при выпадении на землю безрезультативно, потому что ее слабейшую массу и радиоактивность не зарегистрирует ни один прибор. За годы после катастрофы блок буквально завалили такой массой поглотителей нейтронов, что ее десятикратно хватило бы для остановки всех реакторов мира. Но политики об этом молчат. Кому-то выгодно эксплуатировать страх под вывеской «Чернобыль». Также говорится о том, что в чернобыльской зоне отчуждения обнаружены растения, считающиеся исчезнувшими, и потому они занесены в Красную книгу. В зоне расплодились и редкие виды животных. Природа по-своему оценила катастрофу. Человеческий фактор, ведь благодаря ему мы пытаемся нынче понять, что же произошло в Чернобыле? Там все процессы произошли согласно физическим законам. Реактор не виноват. Человеческий фактор там подвел. Нынче ядерщики удивляются - неужели наши университеты выпускают неучей, готовых заниматься чем угодно, забыв о физике? Если бывший главный инженер ЧАЭС признался, что руководил чернобыльским гигантом, не представляя физической сути реактора, неужели он закончил лишь церковно-приходскую школу? Помните, даже государства разрушаются, если ими руководят двоечники. Станислав Аверков, ветеран космическо-ядерного ракетостроения:

Боль души всем чернобыльцам, всем ликвидаторам аварии на ЧАЭС Боль в душе, словно гнойная рана, То отпустит, то снова прижмет. Не поможет глоток из стакана, Только горло лишь обожжет. Обожжет меня с новою силой, Будто снова в Чернобыль попал. Со сторонкой простился родимой. С головою в омут упал. Так упал, что теперь не подняться, Так скрутило меня, так свело. Мне уж в гору теперь не взобраться, А от боли в глазах - бело! Кто же знал, что такое случится И беда постучится в дверь. И по душам людей промчится, Словно злобный, загнанный зверь. Муки ада готовят нам свыше: После смерти за наши грехи. Их друзья испытали на крыше, Кто бетона срывал куски. И немного ребят тех осталось, Многих уж на погост отнесли. Стерлось в памяти, все сровнялось, Словно не было той Весны…

2. Предпосылки аварии

Авария произошла на 4-м энергоблоке 26 апреля 1986 года примерно в 01:23 по московскому времени. В результате произошло разрушение активной зоны реакторной установки и части зданий 4-го энергоблока, а также произошел выброс радиоактивных продуктов в атмосферу.

Произошел тепловой взрыв. В реакторе началось интенсивное образование пара. Затем произошел кризис теплоотдачи, разогрев топлива, его разрушение, бурное вскипание теплоносителя, в который попали частицы разрушенного топлива, резко повысилось давление в технологических каналах. Это и привело к тепловому взрыву, разрушившему реактор.

По свидетельству очевидцев, находившихся вне территории станции, примерно в 01:24 раздались последовательно два взрыва. Над 4-м энергоблоком взлетели искры, какие-то светящиеся куски, часть из которых упала на крышу машинного зала.

День 25 апреля 1986 года на 4-м энергоблоке ЧАЭС планировался как не совсем обычный. Предполагалось остановить реактор на планово-предупредительный ремонт. Перед остановкой были запланированы испытания одного из турбогенераторов в режиме, говоря языком специалистов, выбега с нагрузкой собственных нужд блока. Суть эксперимента заключается в моделировании ситуации, когда турбогенератор может остаться без своей движущей силы, то есть без подачи пара. Для этого и был разработан специальный режим, в соответствии, с которым при отключении пара за счет инерционного вращения ротора генератор какое-то время продолжал вырабатывать электроэнергию, необходимую для собственных нужд, в частности для питания главных циркуляционных насосов.

25 апреля 1986 года ситуация развивалась следующим образом:

13 часов 00 минут - Согласно графику остановки реактора на планово-предупредительный ремонт (ППР), персонал приступил к снижению мощности аппарата, работавшего на номинальных параметрах.

13 часов 05 минут - При тепловой мощности 1600 МВт отключен от сети седьмой турбогенератор, входящий в систему 4-го энергоблока. Электропитание собственных служб (ГЦН и другие потребители) перевели на восьмой турбогенератор.

14 часов 00 минут - В соответствии с программой испытаний, отключается система аварийного охлаждения реактора. Поскольку реактор не должен эксплуатироваться без системы аварийного охлаждения, его необходимо было остановить. Однако диспетчер "Киевэнерго" не дал разрешение на остановку реактора. И реактор продолжал работать без САОР.

23 часа 10 минут - Получено разрешение на остановку реактора. Началось дальнейшее снижение его мощности до 1000-700 МВт (тепловых), как и предусматривалось программой испытаний. Но оператор не справился с управлением, и мощность реактора упала почти до нуля. В таких случаях реактор должен глушиться. Но персонал не посчитался с этим требованием. Начали подъем мощности.

26 Апреля. 1 час 00 минут - Персоналу, наконец, удалось поднять мощность и стабилизировать ее на уровне 200 МВт вместо 1000 МВт, запланированных программой испытаний.

1 час 03 минуты и 1 час 07 минут - К шести работающим ГЦН дополнительно подключили еще два, чтобы повысить надежность охлаждения активной зоны реактора после испытаний.

Подготовка к эксперименту.

1 час 20 минут - Стержни автоматического регулирования (АР) вышли из активной зоны на верхние концевики, и оператор даже помогал этому с помощью ручного управления. Только так удалось удержать мощность аппарата на уровне 200 МВт (тепловых). Но какой ценой? Ценой нарушения строжайшего запрета работать на реакторе без определенного запаса стержней - поглотителей нейтронов.

3. Эвакуация и переселение

K настоящему времени из наиболее загрязненных мест в трех странах эвакуировано 250 000 человек. Миллионы людей продолжают жить на территориях с высоким уровнем радиационного загрязнения. Отселение людей в таких масштабах является широкомасштабным мероприятием, что является непосильным бременем для экономики страны. Предстояло построить целые города для переселенцев и это несчастье пало тяжким бременем на плечи людей. Ведь строительство города означает нечто гораздо большее, нежели чем строительство нескольких многоэтажных зданий: потребовалось перестроить жизнь населения, обеспечив все необходимые для жизни условия, создав рабочие места, построив предприятия, больницы и т.д. Жизнь сложна и многогранна и поэтому неудивительно, что, когда люди начинают жить с нуля, это всегда не так и просто. Переселенцы нуждаются в оказании помощи со стороны правительства, при этом среди них отмечается высокий уровень безработицы.

В Украине для вынужденных переселенцев был построен новый город под названием Славутич. В него переехало 55 000 человек из города Припять, которые ранее работали на Чернобыльской АЭС. Сегодня 6 000 жителей Славутича до сих пор работают на станции, и до сих пор неизвестно, как сложится их жизнь и судьба после ее закрытия.

Вот краткое изложение проблем, порожденных чернобыльской катастрофой. Естественной преградой для их решения является нехватка материальных ресурсов пострадавших стран. Ситуация усложняется ещё и тем, что на Украине и в Беларуси пострадавшие территории располагали значительными хозяйственными ресурсами и выведение их из оборота легло тяжким бременем на экономику ставшего вскоре независимым государства. С подобными проблемами в свое время пришлось столкнуться Японии после бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. В отличие от советского, японское правительство не стало заниматься переселением людей с зараженных территорий, но в то время не существовало информации о воздействии радиации на организм человека. Ниже приводятся материалы некоторых исследований.

На 1 января 2001 года Российский государственный медико-дозиметрический регистр (РГМДР) содержит индивидуальные медико-дозиметрические данные на 571 135 человек, подвергшихся радиационному воздействию в результате чернобыльской катастрофы и проживающих на территории РФ. 22 сентября 1993 года Правительством РФ было принято Постановление № 948 «О государственной регистрации лиц, пострадавших от радиационного воздействия и подвергшихся радиационному облучению в результате чернобыльской и других радиационных катастроф и инцидентов». Большая часть из наблюдаемых в регистре -- это ликвидаторы (184 175 чел.) и жители загрязненных территорий -- 336 309 чел. В том числе 214 328 жителей юго-западных районов Брянской области, в наибольшей степени подвергшихся радиационному воздействию. Технология функционирования Регистра предусматривает ежегодную специализированную медицинскую диспансеризацию. Полученные при этом индивидуальные данные поступают в Национальный регистр. Диспансеризацией удается охватить до 80% включенных в Регистр. Эту большую работу проводят 20 региональных центров, четыре из которых расположены в Брянской, Калужской, Орловской и Тульской областях. В базах данных РГМДР накоплено около 3 миллионов диагнозов заболеваний, выявленных у жителей этих областей. На основе данных Регистра подготовлены основные руководящие документы Министерства здравоохранения, ориентированные на минимизацию медицинских последствий аварии на ЧАЭС. Настоящий информационный материал, ориентированный на практических врачей, посвящен двум основным проблемам анализа последствий аварии для населения -- возможной индукции раков щитовидной железы в связи с поступлением в организм радионуклидов йода в первые месяцы после аварии и возможным отдаленным эффектам, обусловленным длительным хроническим облучением в малых дозах.

4. Версии аварии

За прошедшее десятилетие были сделаны многочисленные попытки разобраться с сущностью Чернобыльской аварии и причинами, приведшими к ней. Законченной и экспериментально подтвержденной версии Чернобыльской аварии до настоящего времени не создано.

Версии возникновения и развития аварии.

Объективное изучение событий, связанных с возникновением и развитием аварии на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС, началось 27-28 апреля 1986г., когда специалистам стала доступна информация об основных параметрах работы 4-го энергоблока перед аварией и в ее первой фазе, зарегистрированная системами измерения до момента их разрушения.

Версия Межведомственной комиссии.

Версия, разработанная на месте происшествия, состояла в том, что авария произошла вследствие запаривания технологических каналов активной зоны из-за срыва циркуляции в контуре МПЦ. Срыв циркуляции произошел из-за несоответствия расхода питательной воды и расхода теплоносителя в контуре МПЦ. Последующий углубленный анализ тепло-гидравлического режима работы ГЦН, выполненный в конце мая 1986 года разработчиком ГЦН, не подтвердил предположения о срыве и кавитации ГЦН. Было установлено, что наименьший запас до кавитации имел место за 40 секунд до аварии, но был выше того, при котором мог произойти срыв ГЦН.

Версия Минэнерго СССР на основе расчетов ВНИИАЭС.

В конце мая 1986 г. после изучения имевшихся данных и проведения расчетов во Всесоюзном НИИ атомных электростанций (ВНИИАЭС) группа специалистов Минэнерго СССР сделала дополнения к акту, в котором причинами аварии были названы:

- принципиально неверная конструкция стержней СУЗ

- положительный паровой и быстрый мощностной коэффициент реактивности

- большой расход теплоносителя при малом расходе питательной воды

- нарушение персоналом регламентного значения оперативного запаса реактивности (ОЗР), малый уровень мощности

- недостаточность средств защиты и оперативной информации для персонала

- отсутствие указаний в проекте и технологическом регламенте об опасности нарушения установленного уровня ОЗР.

Версия Межведомственного НТС.

На заседаниях Межведомственного научно-технического совета (НТС), проведенных 02.06.86 и 17.06.86 , результатам расчетов ВНИИАЭС, продемонстрировавшим, что недостатки конструкции реактора в значительной мере явились причиной катастрофы, не было уделено серьезного внимания. По существу, все причины аварии были сведены исключительно к ошибкам в действиях персонала.

Версия экспертов СССР к сессии МАГАТЭ.

В июле 1986 г. в ходе подготовки к специальной сессии МАГАТЭ был выполнен первый расчетный анализ аварии на упрощенной схеме модели. В докладе, предоставленном советскими экспертами на этой сессии в августе 1986 г., первопричиной аварии было названо "крайне маловероятное сочетание нарушений порядка и режима эксплуатации, допущенных персоналом энергоблока". Отмечалось также, что "катастрофические размеры авария приобрела в связи с тем, что реактор был приведен персоналом в такое не регламентное состояние, в котором существенно усилилось влияние положительного коэффициента реактивности на рост мощности". В этом же докладе были указаны следующие допущенные нарушения:

- снижение оперативного запаса реактивности существенно ниже допустимой величины;

- подключение к реактору всех ГЦН с превышением расхода по отдельным ГЦН, установленного регламентом;

- блокировка защиты реактора по сигналу остановки двух ТГ;

- блокировка защит реактора по уровню воды и давлению пара в барабане-сепараторе ;

- отключение системы защиты реактора от МПА (максимальной проектной аварии) (отключение САОР).

Версия института атомной энергии (ИАЭ) им. Курчатова.

К октябрю 1986 г. в ИАЭ был проведен анализ версий, объяснявших взрывной характер аварии:

1. Взрыв водорода в бассейне - барботере

2. Взрыв водорода в нижнем баке контура охлаждения СУЗ

3. Диверсия (взрыв заряда с разрушением трубопроводов контура циркуляции)

4. Разрыв напорного коллектора ГЦН или раздаточного группового коллектора

5. Разрыв барабана-сепаратора или пароводяных коммуникаций

6. Эффект положительного выбега реактивности от вытеснителей стержней СУЗ

7. Неисправность автоматического регулятора

8. Грубая ошибка оператора при управлении стержнями ручного регулирования

9. Кавитация ГЦН, приводящая к подаче пароводяной смеси в технологические каналы

10. Кавитация на дроссельно-регулирующих клапанах

11. Захват пара из барабана-сепаратора в опускные турбо-приводы

12. Пароциркониевая реакция и взрыв водорода в активной зоне

13. Попадание в реактор сжатого газа из баллонов САОР

Анализ был построен на выявлении противоречий между ожидаемым эффектом рассматриваемой версии аварии с имеющимися объективными данными, зафиксированными программой ДРЕГ. В результате проведенных исследований стало очевидно, что единственной гипотезой, не противоречащей объективным данным, является версия, связанная с эффектом вытеснителей стержней СУЗ.

Версия первой международной рабочей группы по тяжелым авариям и их последствиям.

В октябре-ноябре 1989 г. различные аспекты чернобыльской аварии были детально обсуждены на первой международной рабочей группе по тяжелым авариям и их последствиям (Дагомыс, СССР). Причиной аварии была единодушно признана '"нестабильность реактора, вызванная как недостатками конструкции реактора, так и режимом его работы". Катастрофических масштабов авария достигла из-за положительного парового эффекта реактивности и недостатков конструкции поглощающих стержней. Действия персонала перед аварией были таковы, что способствовали проявлению этих недостатков реактора. Нарушив некоторые регламентные ограничения (по величине ОЗР и расходу теплоносителя), персонал практически вывел реактор в область "белого пятна", где поведение реактора не было изучено и оказалось ядерно-неустойчивым.

5. Ликвидация последствий аварии

Первоочередной задачей по ликвидации последствий аварии было осуществление комплекса работ, направленного на прекращение выбросов радиоактивных веществ в окружающую среду из разрушенного реактора. Важным этапом этой работы стало сооружение укрытия над разрушенным реактором с целью обеспечения нормальной радиационной обстановки на окружающей территории и в воздушном пространстве. Наряду с этим проводились дезактивационные работы на площадке атомной станции и в 30-километровой зоне.

Практически с первых часов, прошедших после начала аварии на ЧАЭС, персонал Смоленской атомной электростанции принял непосредственное участие в ликвидации ее последствий. Первыми в зону поражения с САЭС были направлены дозиметристы - надо было произвести детальную разведку территории станции и окружающего ее района для выявления степени загрязненности, определения уровня радиации. В городе Десногорске, в настоящее время проживает около 1500 участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС и около 300 человек, эвакуированных из города Припяти, в том числе около 100 детей. Свыше 50 человек является инвалидами (инвалидность связана с аварией на ЧАЭС). Из всего числа наших участников и эвакуированных, более 40 человек умерло от онкологических заболеваний.

Смоленская АЭС сыграла основную роль на работах по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, персонал САЭС координировал и организовывал работы в сверхвысоких радиационных полях с привлечением сил Минобороны СССР. Так, в мае 1986 года, директором ЧАЭС был назначен директор САЭС Поздышев Эрик Николаевич, на долю которого выпала нелегкая судьба по подготовке ЧАЭС к эксплуатации, по расселению эвакуированного персонала ЧАЭС в других городах (в основном в Киеве). Перед отъездом на ЧАЭС, Э.Н. Поздышев обратился с предложением к работникам Смоленской АЭС отправиться с ним на помощь в ликвидации последствий аварии. Многие откликнулись на этот призыв. Искали и назначали руководителями таких людей, которые могли самостоятельно решать все вопросы. И таких оказалось много.

Штаб по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС возглавил бывший заместитель начальника цеха САЭС Самойленко Юрий Николаевич. Членами этого штаба были остальные работники САЭС: Васильченко Дмитрий Леонтьевич, Голубев Виктор Васильевич и многие другие. Эти люди с середины мая и до конца года безвыездно из зоны ЧАЭС организовывали и принимали личное участие в широкомасштабных ликвидационных работах на ЧАЭС в сверхвысоких радиационных полях, получив при этом сверхдопустимые индивидуальные дозы облучения. В настоящее время они пенсионеры и являются инвалидами II группы. С 1987 по 1993 занимали высокие руководящие должности на работах по ЛПА на ЧАЭС, внедряя при этом современные технологии, технику, методики и т. д. Самойленко Ю.Н. в 1986 году присвоено звание "Герой Социалистического труда СССР", Васильченко Д.Л. и Воробьев В.В. имеют высокие государственные награды. Всего же по городу Десногорску, за работы по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС награждены правительственными наградами более пятидесяти человек, в том числе двое награждены посмертно.

Сложная экономическая ситуация не позволяет государству в полной мере оказывать посильную помощь чернобыльцам. И сейчас эти люди являются практически беззащитными. Все это заставило их объединиться в общественную организацию "Союз Чернобыль", основной задачей которой является борьба с чиновниками разных уровней за свои права, гарантированные конституцией и федеральными законами.

6. ЧАЭС: хроника катастрофы

Первые дни после аварии 26 апреля 1986 г. часов в 10 утра позвонил А.Я. Крамеров, начальник лаборатории, курирующей реактор РБМК. Обрадовался, что я дома (день выходной, многие разъехались отдыхать). Попросил срочно позвонить А.П. Александрову (АП, как звали его коллеги по Институту атомной энергии им. И.В. Курчатова). На вопрос, что случилось, ответил: «На ЧАЭС крупная авария на 4-м блоке». «Что-нибудь с сепаратором?» -- спросил я. -- «Кажется, хуже», -- ответил Крамеров. Что может быть хуже взрыва БС -- барабана-сепаратора, громоздкой 30-метровой бочки? И таких бочек четыре, по две с каждой стороны реактора. Каждая пронизана почти пятью сотнями труб, да сверху -- паропроводы, снизу -- опускные трубы. О возможности взрыва БС иногда говорили при обсуждении аварийных ситуаций на РБМК. Представлялось, что это самая страшная авария, которая может быть на реакторе. Ведь взрывы БС бывали на тепловых электростанциях с котлами на естественной циркуляции -- со страшными разрушениями. Звоню по телефону А.П. Нина Васильевна, его секретарь, соединяет. А.П. сообщил об аварии. Какая она -- не ясно. Отправляйтесь, говорит, на Китайгородский проезд в «Союзатомэнерго», будете представителем Института. В главке соберутся все заинтересованные и замешанные. Вечером позвоните мне и расскажите, что и как. Валерий Алексеевич Легасов уже улетает на ЧАЭС. Так я оказался в кабинете Г.А. Веретенникова в большой группе тоскующих по информации. Информация была скудной: что-то взорвалось, реактор расхолаживается, в активную зону подают воду. Только к вечеру позвонил К.К. Полушкин (от Главного конструктора -- НИКИЭТ): реактор взорван, активная зона разрушена, горит графит. Реакторный цех в развалинах (он облетел реактор на вертолете, снимал на видео). Все в шоке. По коридору бродит под крепким градусом С.П. Кузнецов (начальник лаборатории теплотехнических расчетов РБМК в НИКИЭТ) и без конца повторяет: «Хохлы взорвали реактор...». Часов в 12 ночи вернулся домой, позвонил Нине Васильевне. Соединила с А.П. Разговор короткий: «Завтра (уже сегодня) в 8 утра быть в главке. Утром вылетает самолет в Киев. Будете в рабочей группе В.А. Легасова с А.К. Калугиным. Только что принято решение эвакуировать город Припять. Попытайтесь понять, что произошло. Валерий Алексеевич -- не реакторщик. Станете ему в помощь и в советники». Такое было напутствие А.П. Портфель-чемоданчик с командировочным набором всегда готов. На промышленные реакторы поездки были частенько, иногда на аварии, но в основном информационно-деловые. На аварии с РБМК -- третья (декабрь 1975 г. -- ЛАЭС; сентябрь 1982 г. -- ЧАЭС, и вот апрель 1986 г.). Взял с собой два лепестка-респиратора, которые когда-то привез из командировки в Томск. Подумал: пригодятся. Это была вся подготовка к поездке на аварию. Без оформления документов. Утром 27.04.1986 уже были в Быково. Министерский спецсамолет часам к 12 приземлился на аэродроме под Киевом (кажется, Борисполь). Проехали на «рафике» окраинными улицами Киева. Мирный город, спокойный, ничего не знающий. Понеслись по шоссе в Припять. По сторонам дороги -- цветущие сады, спокойные люди. Иногда пашут на лошадях приусадебные участки. Поселки и деревни чистенькие, весенние, в бело-розовом вишнево-яблочном цветении.

По дороге дважды останавливались. Дозиметристы из «восьмерки» (НИКИЭТ) расчехляли приборы, измеряли фон. Чувствовалось, что фон повышенный, но не катастрофичный (в это время ветер дул не в нашу строну). Километров за 10 до Припяти остановились в селе. У обочины дороги и на небольшой площади несколько автобусов с плачущими женщинами, детьми. Поняли -- эвакуированные. Около автобусов много людей, видимо, местных. Разговаривают с сидящими в автобусах. Разговоры тихие, без громких эмоций, но чувствуется тревога в глазах, поведении. На подъезде к Припяти встретили колонну пустых автобусов. Было около 3-х часов дня. Значит, эвакуировали всех, остались даже пустые автобусы. Много гаишников. Въехали в город. Пустой, притихший. На улицах -- ни души. Подъехали к горкому. Рядом гостиница. В горкоме людей много, в вестибюле -- плачущая женщина с мальчиком лет десяти. Почему-то не уехали со всеми. Нашли В.А. Легасова. Он отправил нас в гостиницу. Напутствие: работать начнем завтра. А пока отдыхайте. Расположились в гостинце. Познакомился с соседом по номеру. Киевлянин, врач. Рассказал, что вчера было видно легкое зарево над разрушенным блоком. Утром и днем -- небольшое парение. Из окна коридора (на 3-м или 4-м этаже) видны верхние части блоков станции. Парения не видно. Собрались в номере у дозиметристов из «восьмерки». Фон на улице около одного рентгена в час (~300 мкР/с). На улицу лучше не выходить. Это совет. Правда, захотелось есть. Столовая почти рядом. Пошли с Калугиным (начальник отдела РБК Курчатовского института). Сели за столик. Оказывается, в столовой -- коммунизм, самообслуживание. Ужин бесплатный. Столовая ликвидируется. В буфете бери все, что можешь и хочешь. Молодые ребята (работники станции) запасались блоками сигарет «BT». Набирали полные авоськи. Вообще-то я не курю, но один блок прихватил. На улице мелкая морось, туман, глубокие сумерки. Подумалось: голова будет «грязная», нет ни кепки, ни чепчика. На подходе к гостинице встретили какого-то товарища. Он нас отругал: «Чего бродите, на улице три рентгена в час!» Собрались в гостинице в номере у К.К. Полушкина. Показал отснятую видеопленку. Увидели развалы станции, кратер центрального зала, заваленный трубами, арматурой строительной. В одном месте, на краю шахты реактора, -- красное пятно в виде размытого полумесяца. Значит, схема «Е» («Елена», верхняя биологическая защита реактора) сдвинута так, что вышла из шахты, виден раскаленный графит. Однако практически вся шахта закрыта «Еленой», которая еще держится в горизонтальном положении на частоколе стальных участков каналов. Циркониевые трубы, скорее всего, сгорели, держится «Елена» на стальных огарках труб, которые, видимо, упираются в графит. Дыма и пара в шахте нет. Так мы обсудили увиденное, и пошли спать. Пришел Ю.Э. Хандамиров (инженер-дозиметрист из «восьмерки») и посоветовал кровати сдвинуть от окна подальше (от окна сильный фон). А лучше вообще перебраться с кроватями в коридор. Показал шкалу дозприбора. У окна показания пришлось перевести на два щелчка выше. Тут впервые екнула селезенка, что-то защемило под ложечкой. Хозяин дозприбора успокоил: ничего страшного. Уснули, кошмары не снились.

28.04.1986 утром пошли в райисполком, в штаб. Позавтракали в сухомятку хлебом с вареной колбасой, выпили стакан чаю. Все это на ходу, на подоконнике. О фоне от окна забыли. Дали нам еще горсть таблеток с йодом. Как глотать, чем запивать -- никто не знает. Потом выяснилось, что таблетки мы глотали слишком поздно, щитовидка уже была заполнена йодом из реактора. Валерий Алексеевич Легасов (ВАЛ) на ходу, второпях встретился с нами, попросил побывать на блоке, посмотреть документацию, которую должны были извлечь из 15-ой комнаты (пультовая операторов блока). Посмотреть докладные записки операторов, которые все уже в Москве, в 6-ой клинической больнице. Снабдил нас ВАЛ толстыми, блестящими дозиметрами-карандашами. Я сунул дозиметр в карман и о нем забыл. Как потом оказалось, дозиметры были не заряжены, не подготовлены к использованию. Приехали на блок, разместились с документацией и лентами программы ДРЕГ (ленты ДРЕГ -- громадные листы бумаги с информацией по диагностике и регистрации параметров и состояния систем реакторной установки перед и в момент аварии реактора) в большой подвальной комнате. Читали докладные записки, говорили с несколькими оставшимися с нами местными инженерами -- персоналом. Поразил рассказ А.Л. Гобова, начальника лаборатории по безопасности реакторов. Он мне был знаком еще по томским промышленным реакторам. Александр Львович показал фотографии кусков валяющегося у стен 4-го блока графита вместе с остатками труб технологических каналов, а в них -- куски твэлов! Первое впечатление -- не может быть. Как? Откуда! Тут только стали проясняться масштабы аварийного взрыва! Графитовые блоки вылетели из шахты реактора! Как снимал, подробно не стал рассказывать, но «катался» он по площадке у разрушенного блока на бронетранспортере. Рассматривая ленты ДРЕГ, Калугин обнаружил запись оперативного запаса реактивности перед взрывом: всего 2 стержня. Это катастрофическое, грубейшее нарушение Технологического регламента: при снижении запаса реактивности до 15 стержней реактор должен быть немедленно заглушен. А перед взрывом он работал при 2-х стержнях. Часа в три дня позвонил Валерий Алексеевич. Попросил приехать в штаб. Собрались, вышли на площадку перед входом в административный корпус. До разрушенного блока несколько сот метров, но он не виден. Закрывают стены целых блоков, их три. Молодые ребята (смена) на площадке курят, болтают. Пролетел вертолет. На подвеске сетка с грузом. Высота небольшая, все видно. Завис над разрушенным блоком. Сбросил груз. Улетел. Толпа на открытой площадке спокойна. Лица веселые, ни на одном нет даже «лепестка». Тут я нащупал в кармане свои «лепестки», вспомнил! Надевать как-то неловко, у всех физиономии-то открыты. Подошел автобус, львовский. Заполнили автобус полностью. Едем стоя. Проезжаем мимо разрушенного блока с северной стороны, где дорога менее загрязнена, но вся разбита и страшно пыльная. В салоне -- пылища (автобус старый, дырявый), еще и гарь от выхлопных газов. Вспомнил о «лепестке». Вытащил. Прикрыл рот и нос рукой с раскрытым «лепестком». Вот не помню, отдал ли я второй «лепесток» Калугину. Во всяком случае, свой я потом выбросил, а второй больше мне не попадался. Проезжая мимо разрушенного блока, воочию увидели масштаб катастрофы с расстояния не больше 100 м (может быть и меньше). Так показалось. Автобус шел очень медленно, развал как на ладони: голубенькие корпуса вертикальных насосов, какие-то вертикальные емкости, трубопроводы. Вверху -- голые «ребра» барабана-сепаратора, черные лохмотья тепловой защиты. Стены разрушены на мелкие куски и наклонной горкой подступают к корпусам насосов. Вдруг внимание переключилось на появившийся над блоком вертолет. Снова сбросил мешки с песком (как потом выяснилось) в развал шахты реактора. Через секунду над разрушенным блоком поднялся черный гриб пыли и гари (точь-в-точь как гриб атомного взрыва, только миниатюрный). Шляпа черного зловещего гриба на 3-4 секунды достигла высоты примерно двух третей вентиляционной трубы и медленно стала оседать вниз черными косматыми, тяжелыми струями, похожими на дождь из тучи на фоне серого неба. Через 10-12 секунд гриб исчез, небо очистилось. Ветер снес тучу-гриб не в нашу сторону. Повезло: автобус направили по самому безопасному маршруту. Эта картинка с клубящимся черным грибом над разрушенным реактором в голове и перед глазами уже 20 лет. Встретились с В.А. Легасовым. Задание новое, а причина взрыва реактора -- потом. Главное -- что делать сейчас, к чему готовиться? Как поведет себя разрушенный реактор, как погасить графит, не будет ли новой цепной реакции? Высокой правительственной комиссией принято решение -- забрасывать с вертолета шахту реактора песком (чтобы прекратить горение графита), бросать борную кислоту (чтобы исключить возникновение новой цепной реакции), бросать свинец (чтобы снизить температуру горящего графита). Завтра привезут водяную пушку для заливки шахты водой с расстояния около 100 м. Есть опасность плавления и разрушения схемы «ОР» («Ольга -- Роман» -- нижняя биологическая защита, на которую опирается графитовая кладка и некоторые другие конструкции активной зоны), что может привести к «китайскому синдрому», то есть к попаданию расплавленного топлива в подпочвенные воды сквозь проплавленную фундаментную плиту. Принято решение строить под реактором теплообменник, чтобы поймать и охладить расплав. Был еще разговор о жидком азоте. Идея совсем была непонятной: азота в воздухе и так полно, главное -- поступление кислорода, его не отведешь от кладки. Примерно о таком сценарии развития работ рассказал В.А. Легасов. Попросил сразу, сходу прокомментировать намеченные меры, а в последующие часы и дни продумать их и оценить, если будет достаточно смекалки. Подробно о реакции Калугина говорить не буду. Александр Константинович сразу сказал, что цепная реакция исключена, твэлы разрушены, идет только горение графита. Мои ответы более подробно. В.М.Ф.: Горение графита прекратить песком и свинцом невозможно, так как шахта реактора вскрыта, но закрыта «Еленой». Бросать песок и свинец бесполезно, на графит не попадут. Даже вредно и очень: каждый бросок-порция вызывает подвижку радиоактивной пыли, остатков диспергированного топлива, все это вылетает с раскаленными газами наружу после сброса порции песка. Тому мы были свидетели. Азот не прекратит поступление в кладку кислорода. О загрязнении окрестностей свинцом тогда не говорили. Легасов: Эти действия рекомендовали в передаче по радио шведы. Решение принято. В.М.Ф.: Но шведы не знают реальной картины разрушения и ситуации с шахтой реактора. Легасов: Да, активность после начала сброса песка и прочего резко полезла вверх. Но, скорее всего, это временно. В.М.Ф.: Действие водяной пушки бесполезно и даже вредно. Вода усилит, активизирует горение графита. Недаром уголь в былые военные времена в «буржуйках» смачивали водой для лучшего горения. Да и в промышленной технологии применяют водяной пар для активизации горения угля и кокса. Поток воды в виде разрозненных капель дождя превратится в пар на раскаленных поверхностях конструкций и графита, вынос активности с паром значительно усилится. Это все равно, что лить воду в не полностью прогоревший костер. Конечно, со временем костер погаснет, но сколько пепла улетит с паром? Легасов: Это предложение прозвучало в радиопередаче от англичан. Они предлагают залить активную зону большим количеством воды. В.М.Ф.: Вряд ли англичане верно представляют масштабы нашего «костра» и возможностей «пушки». (На следующий день Валерий Алексеевич сказал, что высокая комиссия отказалась от применения «пушки» после обсуждения и категорического «против» пожарных). В.М.Ф.: Подкапываться под реактор и строить под ним теплообменик не нужно. Проплавления схемы «ОР» не будет. Почему? Схема «ОР» сейчас превратилась в колосник кузнечного горна. Нижние водяные коммуникации взрывом сорваны («калачи» каналов оторваны). Верхние участки каналов тоже оторваны (схема «Е» заметно смещена вверх и в сторону, это было видно на видеопленке). Циркониевые трубы каналов сгорели. Стены помещений главных циркуляционных насосов (ГЦН) разрушены. Взрывная волна дошла до ГЦН, а это значит, что «калачи» оторваны, доступ воздуху через отверстия в схеме «ОР» к горящему графиту снизу открыт, сверху тоже отток газов свободен. Так что гореть графит будет беспрепятственно, пока не сгорит весь, а схема «ОР» -- колосник останется целой, так как охлаждается потоком воздуха снизу. Легасов: Где гарантия такого представления последствий взрыва? В.М.Ф.: Гарантии нет. Это первое, что приходит в голову, когда прокручиваешь мысленно всю картину скорости подъема черного столба пыли над шахтой реактора после сброса порции песка. Воздух явно проходит через «ОР» и кладку и раскаленный выходит наружу. Потом оказалось, что я был прав, но не совсем. Схема «ОР» на самом деле превратилась в колосник кузнечного горна, не проплавилась, только от парового взрыва активной зоны она просела вниз на несколько метров, так как был смят «крест» схемы «С», на котором держалась схема «ОР». Доступ воздуха был все равно свободным, иначе горение графита продолжалось бы значительно дольше. Я понял, что решения высокой комиссии не изменить; там, в комиссии, более весомые советники, когда услышал заключительную фразу нашей встречи: «Нас не поймут, если мы ничего не будем делать...». Вот почему ходил анекдот (а может быть это быль): вокруг разрушенного блока начиналось активное движение техники (бронетранспортеров), поднимались тучи пыли, когда над ЧАЭС пролетали американские спутники-шпионы. Они должны были запечатлеть бурную деятельность по ликвидации последствий аварии. Мы расстались с Валерием Алексеевичем после получения нового задания: оценить, сколько времени будет гореть графит. Я подошел к окну на лестнице. Возле здания (во дворе) была сооружена пирамида из зеленых ящиков явно военного происхождения. Поинтересовался, что это такое. Стоящий рядом парень ответил, что военные в ящиках привезли свинцовую дробь. Как-то не поверилось: уж больно ящики будут тяжелые, да от такой тяжести сами развалятся. Любопытство взяло верх, пошел смотреть. Один ящик был разбит, крышка сбита. Внутри плотно уложены зеленые военные респираторы. Рассовал по карманам штук пять. Подумал -- пригодятся. Поделюсь с Калугиным.