Предложения о "геологическом" захоронении РАО на Дальнем Востоке

К внешнему информационному обеспечению своей борьбы против контракта России на строительство АЭС в Иране за 0,8 млрд. дол. прибегло США. Такое обеспечение приводилось не только через средства массовой информации, но и через государственные органы управления. Государственный секретарь США, например, ссылаясь на сотрудничество России с "террористическим государством", намекал на некоторые неопределенные санкции [54, 82]. Эта борьба происходит на фоне заключения США контракта на строительство АЭС в КНДР, т.е. на рынке, традиционном для СССР в 1950-1980-е гг.

С использованием тезисов о безопасности "западного" оборудования и опасности реактора, "построенного при старом режиме", ЕБРР намерен финансировать строительство АЭС в Словакии [62].

По мнению академика Е. Адамова, в Англии и Германии проводится информационная подготовка к замене на "западные" ядерных реакторов в России, опираясь на общественные настроения, возникшие после аварии на Чернобыльской АЭС [ 114].

Ко второй группе, условно обозначенной как группа государственно-правовых интересов, могут быть отнесены органы государственной власти и управления общей компетенции, а также отраслевые и функциональные органы управления, связанные с обеспечением развития ядерного энергетического комплекса.

Деятельность этой группы субъектов информационно-разъяснительных процессов, сопровождающих развитие сфер ядерной энергетики за рубежом, можно оценить по следующему сообщению агентства Ассошиэйтед Пресс:

"Япония подвергалась критике за атмосферу секретности, которая окутывает ее ядерную программу. Реагируя на эту критику, правительство страны открыло доступ журналистам на энергетические объекты и стало представлять информацию о планах производства и использования плутония". Одновременно правительство Японии опубликовало точные данные об имеющихся запасах плутония. Не исключено, что такая отзывчивость на критику, скорее иностранную, чем внутригосударственную, может быть объяснена другой информацией, содержащейся в том же сообщении: "бедная энергоресурсная Япония активно использует плутоний как источник энергии. Ядерные отходы она посылает в Европу на переработку" [157].

В этой группе участники информационных процессов руководствуются специфическими комплексами интересов, в совокупности являющихся общественными, но совмещающими общегосударственные, отраслевые, региональные (местные). Сочетания этих интересов и приоритеты в этих сочетаниях подвержены сложной зависимости от общей культуры управления в стране и регионах; уровня сформированности, выраженности и целенаправленной защищенности общих интересов; степени влияния отдельных отраслевых и региональных интересов в иерархии государственных структур; социально-экономической ситуации в государстве; давления межгосударственных интересов и многих других факторов, не исключая традиционно мощного в российской государственности фактора личных ориентации управляющих персон. В связи с этим подробно рассматривать систему интересов этой категории субъектов целесообразно только для конкретных ситуаций, где определены не только место, но и время, масштабы, организованные формы предполагаемых работ.

В рассматриваемом нами конкретном случае в круг субъектов и объектов государственно-правового характера могут быть включены следующие. Федеральные органы власти и управления, как общей компетенции, так и отраслевые и функциональные экономического, энергетического, природоохранного и других направлений. Органы власти и управления субъектов Федерации на Дальнем Востоке в зонах, где имеются РАО; планируется хранение, захоронение, переработка, закачка РАО; планируется размещение предприятий и организаций, обеспечивающих названные виды обращения с РАО, и где потенциально возможно наступление негативных последствий.

При этом необходимо иметь в виду, что в экономическом, социальном, государственно-правовом отношении Дальний Восток не представляет собой интегрированного целого. Более того, здесь действуют достаточно сильные дезинтегрирующие факторы. Эти обстоятельства должны учитываться при анализе и формировании управленческих решений.

Специфична группа субъектов, представленная органами управления городов и районов, органами местного самоуправления, на территориях, где размещается или перерабатывается РАО. Здесь представлены не абстрагированные общественные, а конкретные жизненные интересы конкретных людей, особенности конкретных социально-экономических процессов и проблем охраны конкретных природных комплексов. С одной стороны, эта группа органов управления, несомненно, относится к субъектам рассматриваемой категории. С другой - в настоящее время для их положения характерны исключительно зыбкая правовая определенность, жесткая административная подчиненность, несамостоятельность, и вопрос о них может быть рассмотрен после законодательной регламентации их статуса.

Особое место в этой категории занимает оборонный комплекс страны в целом и его региональные подразделения со специфичным кругом интересов, целей и задач, подлежащих отдельному рассмотрению. Для Дальнего Востока эта группа представлена в первую очередь подразделениями Министерства обороны (МО), поставленными в самостоятельные отношения с региональными и межгосударственными интересами. Нерациональность этого положения очевидна. МО не располагает и по функциям своим не должно располагать сложной, специфичной и капиталоемкой инфраструктурой, необходимой для решения "проблемы РАО". Такую инфраструктуру целесообразно создавать вне Министерства обороны, не отягощая его задачами, прямо не связанными с обороной страны.

Специального рассмотрения требуют вопросы регулирования связанных с "проблемой РАО" межгосударственных интересов. Решаются эти вопросы, как правило, в общем виде и на "высшем" уровне в системах органов управления государствами. Но конкретные проявления этих решений прямо и непосредственно затрагивают интересы региональные, требующие и правового, и информационного обеспечения на региональном уровне.

Примером межгосударственной информационной обработки, при которой субъекты, казалось бы, достигли решения поставленной задачи, может служить ситуация с захоронением жидких радиоактивных отходов (ЖРО) Тихоокеанским флотом России (ТОФ).

ТОФ сливал такие отходы в Японское море. В прессе появились сообщения о загрязнении этими отходами вод Мирового океана [13,22]. Появились осуждающая информация "Гринпис" по этому поводу, отклики в прессе других стран [86]. В условиях слабой информированности общества об этой конкретной проблеме (разрозненные публикации с ограниченным тиражом) и на фоне всеобщего внимания к беспрецедентным по масштабам последствиям Чернобыльской аварии ситуация со сливом ЖРО в Японское море приобрела характер крупной экологической проблемы для Приморского края, для Российской Федерации и ее межгосударственных отношений. Слив отходов прекращен.

В специальных изданиях появилось, правда, сообщение, освещающее проблему иначе, но оно не достигло информационной цели: "представители научно-технического управления и министерства внешней торговли и промышленности Японии подтвердили, что все 16 японских АЭС регулярно сливают радиоактивные отходы в прилегающие моря. Их суммарная ежегодная активность - более 6200 кюри, что, по мнению специалистов, вполне соответствует нормам безопасности. На состоявшейся 25 октября 1993 года встрече начальника НТУ С. Эды с министром по атомной энергетике РФ В. Михайловым было подчеркнуто, что затопленные ТОФом отходы в десять раз менее токсичны, чем жидкости, которые за год сливает у своих собственных берегов одна японская АЭС "Касивадзаки-Карива"" [86].

Результатом, на время разрешающим ситуацию, явилось представление Россией японским и американским соискателям права на создание установки стоимостью 25,5 млн. дол. для переработки жидких радиоактивных отходов Тихоокеанского флота и других российских производителей ЖРО на Дальнем Востоке. Однако информации об объективном анализе эффективности этого мероприятия нет. В то же время, называемая более серьезной для Дальнего Востока, проблема твердых радиоактивных отходов решения не находит[23].

Специфична, наконец, и "социальная" группа вопросов, связанная с населением в целом и отдельными личностями.

Население на Дальнем Востоке территориально рассредоточено и глубоко дифференцировано по социально-демографическим характеристикам и, соответственно, интересам, представляет собой сложное сочетание региональных, этнических, иных целостностей. Множество представленных в них частных, в том числе личностных и групповых интересов и основанных на них информационных посылов, выражается интегрирование в виде социально значимых настроений, оформляемых как программы политических и неполитических общественных организаций. Претворяясь в государственные программы, эти интересы переходят в другую категорию правовым образом выраженных интересов, представляемых государственным субъектом. В населении наиболее ярко выражено явление совпадения субъекта и объекта информационно-разъяснительных процессов в обществе.

Информационно-разъяснительные воздействия население передает и воспринимает исключительно индивидуально, на личностном уровне, формируя выводы, обобщения, групповые восприятия в процессе межличностных обменов. Для территориально распределенного в локализованных образованиях населения Дальнего Востока огромное значение имеет своеобразие сочетаний источников информации. Целенаправленная информация формируется и наиболее эффективно действует среди личностей и групп с соответствующими этим целям психофизиологическими, социальными, национальными и другими особенностями. Другие группы населения могут не воспринять эту информацию или воспринять ее с обратным запланированному эффектом. При этом часто восприятие информации обусловлено не сознательным, самостоятельным ее осмыслением, а воздействием предыдущей информационной обработки. В связи с этим на Дальнем Востоке необходима глубокая территориальная и социальная дифференциация содержания информационных потоков, обеспечивающая наибольшую объективность информации.

Практика неукоснительно показывает, что недобросовестная или неквалифицированная информационная обработка населения в конечном счете приводит к атрофированию внимания и информации, отторжению информации из сознания или к выводам, ориентированным в направлении, противоположном запланированному. Основным фактором при этом начинает выступать информация, воспринимаемая населением не через специализированные органы распространения информации, а только непосредственно из окружающей действительности, включая и самую фантастическую информацию из личных общений. Несовпадение инициируемой целенаправленной информации с непосредственными восприятиями действительности служит основой для формирования на личностном уровне и в виде социальных установок заключений о негативных общественно значимых социально-экономических и экологических последствиях политических и экономических действий, обосновываемых этой целенаправленной информацией. Неприятие последней населением может сохраниться длительное время после окончания ее распространения.

Непонимание специфики развития информационных процессов порождает неверное понимание и причин, и последствий резкого перехода от исключительно позитивной, благостной и долгой по времени официальной информации о ядерной энергетике к взрывной по характеру и разнообразной по источникам информации о Чернобыльской аварии. Вот пример панической реакции практика ядерной энергетики: "а вот что действительно страшно, так это повсеместное нагнетание страха у населения... ...Так давайте, испугавшись собственной глупости, закроем ядерную энергетику" [121]. Гораздо большее понимание того, что населению не нужны ни дозированная благостность, ни безудержный страх, а нужна объективная и взвешенная своевременная информация, проявил академик Е. Велихов, заявивший: "опасная технология всегда должна развиваться полностью гласно. Без всякой секретности" [14].

Вторая группа вопросов связана с общественными организациями, возникающими и развивающимися на основе спонтанных или инициированных настроений, устойчиво проявляющихся в определенных группах населения. В организации объединяется только социально активная часть этих групп. На Дальнем Востоке эти движения интегрированы на уровнях государственном и субъектов Федерации. На межрегиональном уровне интеграция незаметна. Общественные организации, суммируя настроения представляемой ими части населения, часто формируют идеологии, основанные на научном или религиозном мировоззрениях, иногда адекватно отражающие объективные долговременные интересы общества. Создание общественных организаций часто инициируется политическими и экономическими группами. Эти организации, скрыто или явно, выступают информационными субъектами, транзитно выражающими частные интересы, преподносимые населению в виде общественных. Вероятно, есть доля истины в утверждении, что "часть же борцов за экологию являются только политиками, для которых все равно, с кем бороться, лишь бы "против", зарабатывая себе известность" [103,118]. Возможность неправового, негосударственного, "доверительного" информационного воздействия на социальное сознание через общественные движения позволяет обществу через этот механизм вырабатывать устойчивые общественные интересы, преобразовывать их в социальное поведение, консолидировать группы населения. В то же время этот механизм может быть использован для реализации частных интересов, в том числе частных интересов органов государственного управления или финансово мощных и хорошо консолидированных отраслевых и межотраслевых комплексов.

Специфична роль таких источников информации, как отдельные личности или небольшие группы людей, преобразующие объективно существующие в неформализованном виде общественные интересы в формально выраженные.

В части таких групп вырабатывается научное знание из множества обнаруженных фактов, характеризующих развитие природы и общества; преобразуется бесконечно продолжающееся непрерывное множество впечатлений в поток конечных и дискретных "единиц" целенаправленной информации; конструируются цели и задачи информационного процесса; формируются методы, определяются объекты этого процесса и т.п. Эта сфера, в которой вырабатывается относительно не зависимая от политических интересов научная информация, исключительно важна в обществе.

Действующие в этих группах лица, однако, в силу своих интеллектуальных и эмоциональных личностных особенностей подвержены склонности к экзальтированному самосознанию только себя носителями и выразителями объективного, а не субъективного; общего, а не частного. В силу такой ослепляющей склонности они более или менее часто подвержены и влиянию частных интересов, как собственных, так и привнесенных. Учёт этой особенности необходим при анализе процессов в сфере формирования научной информации.

Приведенные выше подходы к анализу информационных процессов могут быть использованы не только для Дальнего Востока. В нашем случае в большей или меньшей степени затронуты межгосударственные интересы в субглобальной зоне севера Тихого океана. Вопрос касается различающихся по этническим и антропологическим, национально-историческим, социально-экономическим характеристикам населения стран Азии и Америки, прилегающих к побережью севера Тихого океана. Различия психофизиологических восприятий, исторического опыта, традиций общественной организации и т.п. требуют придания соответствующей специфики информационно-разъяснительным процессам, ориентированным на каждую из этих стран и каждую восприимчивую к информации организацию или группу населения. Учёт национальных особенностей и дифференциация необходимы не только при формировании целенаправленных информационных потоков в эти страны, но и при восприятии и анализе информационных потоков, идущих в обратном направлении. Без этого условия невозможна выработка адекватных выводов, позиций, стратегий поведения не только при проведении информационной политики, но и в формировании государственных, экономических, научных, организационных и иных международных взаимосвязей.

Таким образом, для обеспечения рационального взаимодействия финансово-промышленных комплексов и отдельных экономических субъектов, государственных структур, научных сфер, общественных организаций и населения нужна информационная политика, основанная на взвешенном сочетании всего разнообразия общественных и частных интересов. Только такой подход может обеспечить исторически длительную, преемственно развивающуюся, нравственно безукоризненную убедительность субъективно выражаемой информации, понимание и учет частных противостоящих интересов, создание информационной базы для устойчивого конструктивного взаимодействия в обществе.

Пока такой подход не только не реализуется достаточно широко, но существует лишь в разрозненных пожеланиях. В связи с этим в обществе господствует информационная разноголосица в самом широком диапазоне мнений о ядерной энергетике и радиационной безопасности.

Так, сотрудники Минатома РФ оптимистично характеризуют положение с жидкими радиоактивными отходами на Сибирском химическом комбинате в Томской области: "с 60-х годов на СХК и ГХК жидкие радиоактивные отходы после выдержки и специальной подготовки закачиваются в глубокие, надежно изолированные пласты-коллекторы. Этим исключается воздействие отходов на население и природную среду... Постоянный контроль подтверждает прогноз сохранения радионуклидов в пределах отведенного пласта на протяжении 700-1000 лет, а после этого срока практически все захороненные осколочные радионуклиды распадутся" [60].

Еще более оптимистичен процитированный выше сотрудник Минатома РФ, утверждающий, что все реально опасные отходы ядерной промышленности по объему "займут пару комнат" [155].

И совсем широко, можно сказать глобально, оптимистичен Генеральный директор Международного агентства по атомной энергии Ханс Блике: "ошибочно утверждать, что никто не знает, что делать с огромным количеством радиоактивных материалов, остающихся от работы АЭС и в результате снятия их с эксплуатации. Основным препятствием для захоронения отходов является не отсутствие надежных методов, а наличие протестующих по этому поводу" [9].

Прямо противоположное мнение по этому вопросу включили в информационные процессы "представители 45 общественных неправительственных организаций Северной Америки, Европы и Азии", собравшиеся в Москве перед московским совещанием 1996 г. глав государств "большой семерки" по проблемам ядерной безопасности. Эти представители предлагают признать отсутствие до настоящего времени решения проблемы радиоактивных отходов атомной индустрии одним из главных препятствий развития атомной энергетики [149].

Диаметрально противоположны взгляды и на развитие ядерной энергетики в целом. Для иллюстрации приведем высказывания представителей различных по интересам групп, хотя они принадлежат к одному слою интеллектуальной элиты России, достаточно упомянуть, что трое из них - академики. Один, определяя причины торможения развития ядерной энергетики России в начале 1990-х гг., ограничивается указанием на происки конкурентов и субъективные недостатки некоторых руководителей и некомпетентных критиков. Вот его тезисы: "ориентиры постчернобыльской антиатомной критики все больше и больше начали смещаться от вопросов организации дел в атомной сфере к каким-то шаманским заклинаниям, к торжеству воинствующей некомпетентности", "мощный постчернобыльский накат на ядерную энергетику, вялость и системно-энергетическая узость мышления руководства Минатома"; "Минтопэнерго, подчинившее с началом рыночных преобразований своим узко корпоративным интересам всю энергостратегию России... фактически осуществило общенациональный перекос в сторону опасной моноресурсной энергетики"; "не отстает в деятельности по фактической компрометации ядерно-энергетической идеи и отраслевая, а также академическая наука" [50].

Другой, обобщая причины названной выше ситуации, выделяет совершенно иные факторы: "одна из главных тайн, которую ревностно берегут атомщики всего мира, - миф об экологической безопасности АЭС"; "опасно для общества желание адептов атомной энергетики поскорее забыть про Чернобыль"; "общество из инстинкта самосохранения должно бояться второй раз наступить на те же атомные грабли" [ 151 ].

Продолжает эти противоречия новое соображение о характере включения в решение проблем ядерной энергетики субъектов на уровне органов государственной власти и управления: "и экология в целом тоже становится разменной монетой политики при рассмотрении сомнительных в смысле радиации проектов" [38]. Подтверждает этот тезис вышеприведенный пример об одобрении Президиумом Правительства России "Программы развития ядерной энергетики до 2000 года" без участия экологов и без заключения Мин-природы России" [27].

И замкнем эту серию мнением, которое высказал специалист, как представляется, более других из "ядерщиков" приблизившийся к пониманию необходимости разностороннего изучения и освещения ядерных проблем, но сохранивший оттенки своеобразного "небожительского" отношения к оппонирующим экологическим движениям: "разумеется, "зеленые" не правы. Но и отмахиваться от них нельзя. Они нужны, как беспокоящий фактор, постоянно привлекающий наше внимание, не дающий нам успокаиваться на достигнутом. Поэтому с ними нужно работать, находить приемлемые решения" [14].

На фоне вышеприведенной полной противоречий разноголосицы представляется, что главным условием для развития конструктивного информационного взаимодействия является, конечно, не организационное и финансовое обеспечение, которому, как правило, уделяют основное внимание органы управления, решившие создать нечто новое. Главное - постоянное осознание участниками информационных процессов необходимости такого взаимодействия. А параллельно и, кстати, стимулируя такое осознание, необходимо создание эффективного механизма для выявления, выражения и реализации долговременных общественных интересов. Объективная насущность этого обстоятельства пока не реализовалась в создании конструктивных форм и методов выработки и практического использования соответствующего документального, в том числе правового, обеспечения. Постоянное, взвешенное, адекватное особенностям восприятий информационное обеспечение населения, опирающееся на непротиворечивую политику экономических структур и рациональное выражение общественных интересов государством, создаст положение, при котором у населения не будут возникать реакции слепой веры или слепого отторжения потенциально опасных нововведений. А экономические и государственные структуры не будут сдерживать или форсировать нововведения и непродуманной информацией усугублять эти реакции, сетуя на "недостаточно разумное" население. Но население не "недостаточно разумное", а такое, какое есть. Его реакции отторжения вполне объяснимы и, в конечном счете, исторически не только оправданны, но и справедливы. Ибо, в конечном счете, это реакция отторжения не нововведений, а практики неумелого, неподготовленного, непродуманного, преждевременного, скрытого, социально-экономически несправедливого внедрения нововведений.

В результате рассмотрения этого блока вопросов может быть сделан следующий обобщающий вывод. Одним из главных, если не главнейшим, условием для решения "проблемы РАО", а возможно и "проблем использования РАВ" в целом, является необходимость выработки морально-этической атмосферы, способствующей объективной оценке этих проблем.

Правовая, научная, техническая, технологическая подготовка этих решений, конечно, необходимы, но не только недостаточны, не смогут дать результатов, рациональных с точки зрения долговременных общественных интересов, если нет атмосферы для спокойной, всесторонне выверенной разработки, обсуждений и оценок.

Для создания такой атмосферы необходима достаточно длительная, терпеливая, целенаправленная, объективная, эмоционально не перегруженная, открытая, широкомасштабная, разноуровневая, качественно дифференцированная информационная подготовка. Очевидная сложность состоит в том, что человечество пока не выработало удовлетворительных механизмов для проведения процедур со столь высоким уровнем требований, тем более для обсуждения вопросов, уже обостренных.

Современное исступленное информационное сопровождение проблем использования РАВ и захоронения РАО приводит к идеологизированному противостоянию, в котором не может быть рациональных решений; практика же будет метаться между крайними, силовыми позициями. Очевидно, что без упорядочения, регулирования и в то же время свободного течения информационных процессов, сопровождающих решение этих проблем, они не будут решены рационально. Так же очевидно, что рациональное самоурегулирование информационных процессов - если такое только возможно - может принести конструктивные результаты лишь через длительное время, а вышеназванные проблемы необходимо решить незамедлительно.

В связи с этим целесообразно рационализировать информационные процессы в этой сфере на основе специально разработанной стратегии и тактики формирования и распространения информационных потоков. Информационное поле, хотя бы по проблеме радиационной безопасности, должно обеспечить выработку рациональной равнодействующей в решении этой проблемы на основе учета всего разнообразия общественных и частных интересов.

На практике это означает необходимость разработки и последовательной реализации программы информационного обеспечения всего комплекса видов человеческой деятельности, связанного с использованием радиоактивных веществ, в том числе деятельности по решению проблемы радиоактивных отходов и обеспечению радиационной безопасности. В качестве одного из вариантов решения этой задачи может быть предложен следующий. Ответственность за организацию и материально-техническое обеспечение решения задачи должны возложить на себя государственные и межгосударственные органы, как теоретически обязанные уравновешенно соблюдать все разнообразие общественных интересов. Разработка программы и контроль за её реализацией должны быть поручены общественной организации, созданной на основе консенсуса из компетентных, общественно значимых авторитетных представителей, выражающих основные совокупности частных интересов и способных в дипломатическом процессе практически выработать, сформулировать и донести до населения информацию, выражающую рациональное сочетание долгосрочных и краткосрочных общественных интересов.