Взаимосвязь культуры и денег: варианты анализа

Размещено на http://www.allbest.ru/

ВЗАИМОСВЯЗЬ КУЛЬТУРЫ И ДЕНЕГ: ВАРИАНТЫ АНАЛИЗА

Антон Павлович Никитин

Аннотация

В статье рассматриваются подходы к анализу взаимосвязи культуры и денег, сложившиеся в социально-гуманитарных науках. С одной стороны, культура и деньги могут воздействовать друг на друга факторно, т.е. деньги - влиять на развитие культуры, а культура - влиять на развитие денежного обмена. С другой стороны, деньги сами по себе являются феноменом культуры, что обосновывается различными способами, один из которых - использование понятий денежной культуры и мифологии денег. Описаны смыслы данных понятий и их эвристический потенциал.

Ключевые слова: деньги, культура, денежная культура, философия денег, мифология денег деньги культура денежный мифология

Annotation

THE INTERRELATION OF CULTURE AND MONEY: ANALYSIS OPTIONS

Anton P. Nikitin

The problem of the interrelation of culture and money is analyzed in several ways.

In the economics of culture, the conditions for financial support are a factor in the development of professional cultural activities. In the cultural economy, on the contrary, culture is seen as a factor that affects the nature of money exchange. Culture forms specific settings and informal rules in the use of money.

Money is related to culture in the sense that they are a cultural phenomenon themselves. They have sign essence and their existence depends on linguistic representation. Money is a symbolic element of culture, the functioning of which is ensured by human activity and linguistic means. This approach is characteristic of analytical social ontology (J. Searle).

In the sociology of culture, the interrelation of culture and money is analyzed applying the term “money culture”. Money culture is understood axiologically, it is raised the question about the place of money in the value system of a particular social community. For example, it can be a study of national monetary culture, financial ethics in different countries or an analysis of the attitude to money in social groups.

In the sociology of culture, the specifics of the attitude towards money is studied on the basis of direct empirical data, and in the philosophy of culture is used a different approach: value meanings of money are analyzed indirectly, based on the representation of the image of money in cultural forms. These cultural forms are literary, publicist, philosophical works, religious texts, folklore, etc. Both concrete sociological studies and philosophical analysis show the ambivalence of ideas about money: in different cultures they are interpreted through the dichotomies of the divine and the devilish, pure and dirty, rational and irrational, etc.

More broadly, the concept of monetary culture is interpreted in the «Philosophy of Money» by G. Simmel. Money creates a special global culture that deprives of individuality all objects. Money objectifies the value of every thing and destroys their direct connection with a person. They are one of the sources of rationalization of traditional cultures, their death. In this meaning, monetary culture corresponds to the description of civilization by O. Spengler. In all the considered interpretations, money culture represents itself through mythology. The modern mythology of money sees in money not just an economic tool, but gives it many additional meanings, often of a sacred nature. The mythology of money reveals the universal meanings of money for mankind and the role that they play in individual cultures. Its analysis is one of the most productive ways to describe the interrelation of culture and money in many aspects.

Keywords: money, culture, money culture, philosophy of money, mythology of money

Основная часть

Целью данной статьи является определение теоретико-методологических оснований, используемых в различных социально-гуманитарных науках при решении вопроса о взаимосвязи культуры и денег. По своей направленности исследование носит критический и систематический характер, т.е. в рамках него не создается новая теоретическая схема, а указываются сильные и слабые стороны уже существующих подходов. С одной стороны, эти подходы объединяет рассмотрение денег как социокультурного феномена, что предполагает описание денежного обмена как процесса значимого человеческого взаимодействия, выходящего за рамки экономического дискурса. В терминологии П. Сорокина, деньги являются одним из артефактов культуры, своего рода двигателем и проводником, с помощью которого «объективируются и социализируются нематериальные значения, ценности и нормы» [1. С. 193]. Такая методологическая концептуализация является общим способом построения теорий для множества неэкономических исследований денег, при этом встречается и в современных неклассических экономических учениях. С другой стороны, внутри отдельных направлений социально-гуманитарного знания взаимосвязь культуры и денег анализируется в различных аспектах, порой никак не пересекающихся друг с другом, которые и будут обозначены в работе.

Вместе с тем результаты исследования не сводятся лишь к критической систематизации существующих подходов. Они показывают возможности синтеза некоторых из них в перспективе дальнейшего развития и применения в эмпирических исследованиях. В частности, результатом исследования является преодоление предметного и концептуального разрыва между исследованиями денежной культуры и исследованиями мифологии денег.

Переходя непосредственно к содержанию проблемы, стоит отметить, что вопрос о взаимосвязи культуры и денег, как и связанный с ним вопрос об отношении культуры и экономики, может рассматриваться в таком количестве вариантов, в каком насчитывается определений понятия «культура». В упрощенном виде под культурой может подразумеваться особая сфера профессиональной деятельности, регулируемая соответствующими ведомствами, к примеру, Министерством культуры. В этом случае решение вопроса сводится к утверждению, что данная сфера требует серьезных финансовых вливаний для своего развития, которые работникам культуры порой приходится изыскивать самостоятельно. Проблема источников финансирования культуры является фундаментальной для экономики культуры и вызывает меньший интерес со стороны философии культуры. Философия здесь может только подчеркнуть важность культурной деятельности для того, чтобы экономисты могли обосновать необходимость более крупных трат на культуру, чем 0,7% годового бюджета (доля в общем объеме расходов федерального бюджета Российской Федерации на 2019 г.).

Однако современная экономическая теория признает не только влияние финансовой сферы на культуру, но и влияние культуры на денежное обращение. Как существует экономика культуры, так существует и «Cultural Economics», что по-русски стало называться социокультурной экономикой [2]. Основной постулат социокультурной экономики может показаться трюизмом, но он весьма конкретен: «Есть такие экономические явления, которые нельзя объяснить, не привлекая к этому культуру» [Там же. C. 4]. Культура - это экономический фактор, который возможно измерить, она может быть катализатором и тормозом экономического развития, она создает особый вид капитала. Культура связана с институтами прошлого и формирует определенную «колею» развития того или иного общества. В отношении денег культура формирует специфические установки, неформальные правила их использования.

Другой ракурс анализа взаимосвязи культуры и денег вытекает из положения, что они сами по себе являются феноменом культуры [3]. Это положение в некоторых случаях трактуется весьма широко, как указание на то, что деньги являются результатом человеческой деятельности и вне ее не могут существовать. Более детальное рассмотрение феномена денег раскрывает их семиотическую природу, знаковую сущность. Функционирование денег как знаков основывается на существовании знаковой системы первого порядка - языка, что аргументируется в теории социальных институтов Дж. Серля. Он показывает, что деньги функционируют только в языковой среде, благодаря которой институт денежного обращения представлен как таковой; без лингвистических средств денег нет, как и многих других институциональных фактов. Эта мысль выражается им в простой формуле: «Вы не можете иметь деньги, собственность, правительство или быть в браке без языка» [4. P. 12].

Если интерпретировать смысл данного тезиса вне контекста всей теории социальных институтов, напрашивается вывод, что речь идет о ситуации, в которой субъект, если он не овладел лингвистическими средствами, не может иметь деньги или заключить брак. Социальная практика демонстрирует обратное, так как в нашем мире собаки могут получить наследство, а кукла выйти замуж за человека. Но само признание владения суммой денег кем-то или супружества кого-то не может быть реализовано без лингвистической репрезентации, институциональные факты не существуют без языка. То есть деньги существуют символически, и в этом смысле являются феноменом культуры, при этом вовсе не материальным. Если использовать один из излюбленных философских приемов и провести мысленный эксперимент, в котором все люди исчезают, то, безусловно, монеты, банкноты, слитки золота, кредитные карты не перестанут существовать, но денег не будет. Точно так же исчезнут собственность, правительства и браки, хотя сохранятся объекты собственности, правительственные здания и свидетельства о заключении брака.

Данный вариант анализа взаимосвязи культуры и денег является частным случаем применения подходов, сложившихся в философии языка, в исследовании проблем, не относящихся непосредственно к лингвистическим. Однако такой анализ выходит далеко за рамки культурфилософского знания, относясь в большей степени к области социальной онтологии и эпистемологии. Здесь положение «деньги - феномен культуры» звучит с той же эвристикой, что и утверждения «собственность - феномен культуры», «брак - феномен культуры» и т.п. Если все социальные институты являются феноменами культуры, то институциональная теория должна считаться частью культурологии, что размывает предметные границы обеих дисциплин.

Более конкретным выглядит аксиологический подход, в котором взаимосвязь культуры и денег рассматривается через постановку вопроса о месте денег в системе ценностей отдельно взятой социальной общности. Речь идет о подходе, сложившемся в социологии культуры, где сформировалась соответствующая терминология: «денежная культура», «финансовая культура», «монетарная культура». В общем виде под этими терминами скрывается обозначение совокупности жизненных установок, норм и ценностей, регулирующих монетарное поведение людей в определенной социальной системе. Собственно, анализу подвергается отношение социальных акторов к деньгам, причем исследования проводятся как на микро-, так и на макроуровне. Пример эмпирического исследования на микроуровне: анализ того, как относятся к деньгам представители различных поколений, проживающие в одном городе [5] (дети чаще, чем остальные, испытывают страх при использовании денег, подростки чаще - счастье, родители - чувство уверенности, старшее поколение - негативные эмоции). Пример эмпирического исследования на макроуровне: анализ культурных особенностей, влияющих на финансовую этику в разных странах, где, в частности, выясняется, что британцы видят в деньгах зло гораздо чаще, чем американцы, которые в большей степени рассматривают деньги как символ успеха [6].

Социологический анализ денежной культуры может быть операционализирован в следующих тематических аспектах: мотивация к приобретению денег в социальных группах и общностях, стратегии использования денежных средств, национальная и этническая специфика отношения к деньгам, ценность денег в коллективных представлениях и др. Практическую значимость конкретных социологических исследований трудно переоценить, однако в них нередко упускается важный момент в отношении к деньгам, а именно ярко выраженная амбивалентность [7]. Амбивалентность отношения к деньгам связана с тем, что они выступают для человека необходимым условием его полноценного существования. Существует множество людей, которые считают деньги источником зла, но из-за этой идеологемы отказаться от них вряд ли получится. Отсюда парадоксы: люди могут видеть в деньгах корень всех пороков, но при этом считать их важными для счастья; они ассоциируют их с властью и утверждают, что они помогают в любви; они признают в деньгах как условие для благополучной семейной жизни, так и источник семейных конфликтов. То есть нельзя утверждать однозначность социальной роли денег для какого-то общества или для отдельных социальных групп, что подтверждается и самими социологами [8], а стоит анализировать структуру осмысления денег, которая по своему содержанию противоречива.

Если в социологии культуры специфика отношения к деньгам изучается на основе непосредственных эмпирических данных, то в философии культуры используется другой подход, когда ценностные смыслы денег анализируются опосредованно, на основе репрезентации их образов в культурных формах. К этим культурным формам относятся литературные, публицистические, философские произведения, религиозные тексты, фольклор и т.д. В отечественной науке естественным является внимание к отношению к деньгам в российской культуре, которое чаще всего сравнивается с протестантской финансовой этикой. Распространенное положение, к которому приходит отечественная философская мысль, заключается в том, что в российской традиции деньги выступали не как обезличенный инструмент расчета и индикатор трудолюбия и усердия в деле служения богу, а как феномен, к которому приложимо максимально возможное количество нравственно окрашенных смыслов (по большому счету негативных). В этом русле И.А. Васильева отмечает, что в культуре российского общества осмысление денег основывалось на неэкономических мотивах, и перечисляет типичные сюжеты из русской классической литературы: «Скупой рыцарь» А.С. Пушкина, «Бесприданница» и «Бедность не порок» А.Н. Островского, «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского и др. Во всех этих сюжетах деньги становятся источником трагедии, и отношение к ним имеет соответствующую окраску [9].

Признание такого отношения к деньгам в качестве отличительной черты российской культуры вызывает определенные сомнения. Стоит подчеркнуть, что нравственные коллизии в отношении к деньгам и к тем, кто целенаправленно их зарабатывает, используя другие деньги (финансистам, банкирам, предпринимателям), - распространенное явление. У известных в России ассоциаций, в которых деньги связываются со злом и с грязью, есть соответствующие аналоги и в английском языке: «Money is the fruit of evil as often as the root of it» («Деньги - плод зла так же часто, как и его корень»), «Muck and money go together» («Грязь и деньги идут вместе»). Если также обращаться к классической литературе, в европейской традиции сюжетов, где описана трагическая роль денег, не меньше, чем в российской. Хорошей иллюстрацией служит роман Ч. Диккенса «Наш общий друг», где основной метафорой являются мусорные кучи как символ денег. Что касается отношения к людям, занятым в финансовой сфере, то еще в конце XX в., когда глобальная финансовая система сформировалась и органично вписалась в идеалы западной цивилизации, А. Сен писал, что до сих пор сохранилось противоречие между низкой нравственной оценкой финансовой практики и ее высокой социальной значимостью. По его мнению, финансисты играют созидательную роль в деле процветания нации, ее науки и культуры, но их социальное признание остается под вопросом [10].

Это вовсе не доказывает, что в отношении к деньгам в российской и европейской культурах нет никакой специфики. Специфика есть, но она содержит в себе гораздо больше деталей, чем сложившиеся противопоставления рациональности и иррациональности, стяжательства и нестяжательства, прагматичного и непрагматичного отношения, где первое относится к европейской культурной традиции, а второе - к российской. Данные дихотомии скорее стоит использовать как типологические характеристики, которые в разной степени проявляются в культурах и список которых требует пополнения с учетом новых исторических обстоятельств. Опять же в таком культурологическом анализе также обнаруживается свойство амбивалентности, на которое указывалось выше. Признание универсальности амбивалентного отношения к деньгам могло бы объединить подходы в исследовании денежной культуры, сложившиеся как в социологии, так и в философии.

В философии понятию денежной культуры придается и более широкий смысл, чем обозначение ценностного отношения к деньгам в различных культурных традициях. Условно этот смысл можно рассматривать в рамках цивилизационной парадигмы, поскольку он подразумевает, что деньги создают особую культуру, имеющую глобальный характер и унифицирующую силу. Эта концепция восходит к работе Г. Зиммеля «Философия денег» [11], в которой, по сути, постулируется, что она есть философия новой культуры, преобразовавшей человеческое существование. Философия денег говорит о социальном, надындивидуальном образовании, которое сформировалось из индивидуальных взаимодействий, но противостоит человеческой жизни; утверждается, что деньги - это замкнутая на самой себе символическая система, являющаяся фундаментом объективированной по отношению к человеку культуры. Деньги объективируют ценность каждой вещи, нивелируют их индивидуальность, разрушая непосредственную связь с человеком.

Для прояснения своей мысли о нивелировании индивидуальности вещи в денежной культуре Г. Зиммель проводит аналогию между экономической и эстетической ценностью. В его концепции специфика эстетической ценности заключается в том, что она безразлична к практической значимости объекта и даже к чувственному желанию обладания объектом. Как он пишет, «каждый культурный человек способен провести четкое принципиальное различие между эстетическим и чувственным наслаждением женской красотой, даже если он не может провести черту между этими компонентами своего впечатления в конкретном случае» [Ibid. S. 23].

Еще одна отличительная черта эстетической ценности - она не является неотъемлемой частью объекта, но в глазах субъекта имеет автономное от него значение, ему кажется, что она присуща объекту независимо от его восприятия. Переход к эстетическому удовольствию связан со своего рода отказом от непосредственной связи с объектом; индивид не рассматривает реальность с практической стороны, а рассматривает словно на расстоянии и абстрактно («эстетическое безразличие»). Переход от рассмотрения объектов как полезных к рассмотрению объектов как обладающих эстетической ценностью является примером процесса объективации.

Переход от непосредственного использования объектов к рассмотрению их сквозь призму стоимости аналогичен указанному процессу. Можно перефразировать Г. Зиммеля и сказать, что каждый культурный человек способен провести четкое принципиальное различие между чувственным наслаждением от обладания каким-либо объектом и наслаждением, получаемым от осознания того, сколько этот объект стоит. Человек может сравнивать вещи по их красоте, а может сравнивать по их стоимости, но есть фундаментальное отличие: сравнивать по красоте можно объекты одного класса (неадекватно утверждать, что какой-то автомобиль красивее какого-то дома), а сравнивать по стоимости возможно все, что является объектом товарно-денежных отношений (например, футболиста и смартфон).

По Г. Зиммелю, «денежное безразличие» гораздо сильнее «эстетического безразличия», и, как и в случае с эстетической ценностью, стоимость выглядит объективной реальностью, хотя она является проекцией человеческого волеизъявления. Один субъект назначает объекту цену, эта цена становится выражением ценности, другой субъект рассматривает эту ценность уже как объективную данность, как то, что непосредственно присуще вещи. Все объекты денежного обмена помещаются в эту матрицу, где для всего есть своя цена.

Существующая в таком виде денежная культура не только репрезентирует мир своим особым способом, но и деформирует представления о самой реальности. Под воздействием денежной культуры искажаются идеалы в сфере искусства, образования, науки и других областях общественной жизни [12]. Отметим, что наиболее выпукло и ярко эти искажения проявляют себя в сфере изобразительного искусства, что понимают как искусствоведы, так и обыватели и о чем ходит множество анекдотов и баек. Показательной иллюстрацией служит сцена из популярного российского фильма «О чем говорят мужчины». В одном из эпизодов двое главных героев покупают картину некоего Тищенко, представляющую собой эклектичный набор мазков, сделанных широкой кистью, и врут своим друзьям, что купили ее за три тысячи долларов. Друзья рассматривают картину, и им в принципе ясно, что в ней нет никакой художественной ценности, но, зная ее цену, произносят: «Видно, что хорошая картина». Подобным образом, по мнению Г. Зиммеля, существует и современная культура, в ней ценность объекта обусловлена его стоимостью: хорошее образование - это дорогое образование, хорошая научная работа - это работа, которая финансировалась соответствующим образом, и т.д.

Описываемый Г. Зиммелем процесс денежной объективации проходит в реальных исторических условиях асинхронно и не в полной мере. Скорее, это идеальный тип, который можно использовать как модель в изучении духовной жизни различных обществ. К тому же то, что описывает Г. Зиммель, в большей степени является вопросом социальной психологии (на что он сам несколько раз указывает), ведь утверждать, что люди ранжируют объекты, в первую очередь, сквозь призму их стоимости является очевидным перегибом, поскольку традиционное, во многом иррациональное отношение к вещам никуда не исчезло. Предметы, доставшиеся по наследству, могут быть ценны не по своей стоимости, а как символы семейной памяти; сделанные своими руками вещи могут быть более значимыми, чем их аналоги, даже если последние стоят гораздо дороже. В каждой отдельной культуре непосредственная связь с вещами выражается в различной степени, и объективация денежной ценности - это вопрос рационализации социальных связей и разрушения традиции. В этом аспекте денежная культура в том смысле, в котором ее описывает Г. Зиммель, больше подходит к описанию цивилизации в смысле О. Шпенглера, т.е. рационализированной смерти локальных культур.

Таким образом, денежная культура рассматривается как на уровне выделенных социальных сообществ, так и на глобальном уровне (при этом деньги способствуют как фрагментации, так и глобализации социального пространства). На всех уровнях денежная культура репрезентирует себя особым способом, который также является предметом культурфилософского анализа, - через мифы. Как показывает С.А. Глузман, с течением времени мифов вокруг денег не убавляется, а наоборот, их количество значительно возрастает [13]. Однако современная мифология денег является объектом анализа, в первую очередь, для социокультурной антропологии и прикладной культурологии. Это выражается в изучении образов денег и способов их «приманивания», сложившихся в магических практиках, приметах, обрядовых ритуалах, городском и сельском фольклоре, анекдотах и шутках о деньгах и т.п. К примеру, одна из распространенных примет предписывает ни в коем случае не оставлять кошелек пустым, и хотя в этом предписании есть и рациональный смысл, но он нивелируется мистическим убеждением, что деньги притягивают друг друга так же, как могут притягивать друг друга магниты. В данной примете выражается глубинное убеждение, укорененное в традиции, что деньги - в первую очередь, физические предметы, хотя научный взгляд указывает, что деньги имеют знаковую сущность.

Мифология денег при этом может описываться и в другом ракурсе, как вторичная семиотическая система со своим культурным кодом. Структуру этой системы раскрывает Н.Н. Зарубина [14], опираясь на методологическую программу Р. Барта в исследовании современных мифов. На первом уровне этой системы действуют субъекты, непосредственно занятые практической, предметно-преобразующей деятельностью, они создают семиотические конструкции, в которых слова имеют реальное значение. На втором уровне действуют интерпретаторы, высказывающиеся по поводу данной деятельности, их слова имеют в качестве значения не реальные объекты, а уже осмысленные под определенным углом концепты. «Таким образом, миф денег возникает, когда над деньгами как категорией хозяйственной жизни надстраивается - в семиотическом смысле - огромный пласт оценок, интерпретаций, философских и этических максим, идеологических конструкций и всего, что люди думают о деньгах, имеющего лишь опосредованное отношение к ним как реальному компоненту экономической и хозяйственной жизни» [Там же. С. 44]. В этом аспекте мифология денег является объектом исследовательского интереса как со стороны социологии культуры, так и со стороны философии культуры.

Современная мифология денег по своему содержанию иррациональна, она видит в деньгах не просто экономический инструмент, а наделяет их множеством дополнительных смыслов, порой носящих сакральный характер. Даже в странах, где «дух капитализма» занял прочное место, люди обращаются с деньгами как с объектами то божественной, то дьявольской силы [15]. На наш взгляд, именно в исследовании мифологии денег открывается путь в понимании как универсальных для всего человечества смыслов денег, так и той роли, которую они играют в отдельных культурах. В частности, стоит отметить, что дихотомия божественного и дьявольского в деньгах является своего рода общечеловеческим архетипом, перешедшим в наше время из традиционного общества, а, к примеру, образная связь денежного обмена и стохаотической игры - метафора, сложившаяся в эпоху постмодерна и в большей степени выражающая ценности современной американской культуры.

Парадоксально, но некоторые из концепций взаимосвязи культуры и денег, описанных выше, тоже могут попасть в категорию мифов, поскольку создают особое отношение к деньгам, формируют их мистический образ. Так, с позиции Г. Зиммеля, деньги выполняют функцию все оценивающей трансцендентной матрицы, своего рода божества, которое ранжирует все предметы без исключения. Эту мысль более конкретно выражает С. Московичи: «Деньги становятся на определенное время горнилом, в котором их реальность (реальность вещей. - примеч. А.Н.) подвергается преобразованию. Всемогущество денег роднит их с представлением о Боге...» [16. С. 412]. Стоит признать, что философская концепция, проводящая аналогию между деньгами и богом, как и философская концепция, проводящая аналогию между деньгами и дьяволом (примером чего служит «Философия хозяйства» С.Н. Булгакова [17]), по своей направленности поддерживает существование соответствующих мифологем.

Современная мифология денег, таким образом, не сводится к экономическим заблуждениям, она является органической частью культурной традиции. Ее анализ - один из наиболее продуктивных способов в описании взаимосвязи культуры и денег во множестве аспектов, позволяющий синтезировать подходы, сложившиеся в исследованиях по семиотике денег и метафизике денег, социокультурной антропологии денег и в исследованиях денежной культуры на всех ее уровнях.

Список источников