Советский дизайн в контексте культурной дипломатии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Советский дизайн в контексте культурной дипломатии

К. Д. Трушина

кандидат искусствоведения, доцент,

доцент кафедры семиотики и общей теории искусства факультета искусства МГУ имени М. В. Ломоносова

Экспортным достоянием российской культуры традиционно являются литература, классическая музыка и балет, однако для развития современной культурной дипломатии есть и другие перспективные области. На волне растущего интереса к советскому дизайну последние годы исследователями раскрываются его глобальная значимость и влияние. В данной статье собраны данные и исследования, подчеркивающие интегрированность советского дизайна в международный контекст и важность его дипломатической миссии.

Ключевые слова: междисциплинарные исследования; международное сотрудничество; дизайн; техническая эстетика; ВНИИТЭ; ИКСИД.

K. D. Trushina

PhD (Art History), Associate Professor,

Associate Professor at the Department of Semiotics and General Art Theory, Faculty of Arts, Lomonosov Moscow State University

SOVIET DESIGN

IN THE CONTEXT OF CULTURAL DIPLOMACY

Literature, classical music and ballet are the traditional export assets of Russian culture, but there are also other prospective areas for the development of modern cultural diplomacy. Following the emerging interest in Soviet design through recent years, researchers are revealing its vast global agenda and influence. This article has collected data, which highlights the integration of Soviet design into international context and importance of its diplomatic mission.

Key words: interdisciplinary research; international collaboration; design; technical aesthetics; VNIITE; ICSID.

Введение

За последние годы наблюдается впечатляющий рост общемирового интереса к Советскому дизайну. Количество выпускаемых на английском языке книг [в т. ч. Sankova, Druzhinina 2016; Sankova 2018; Cubbin 2018; Karpova 2020] и музейных выставок по всему миру с каждым годом только растет, что подкреплено активностью независимых исследователей и востребованностью широкой аудитории - примечательно возникновение множества популярных страниц в социальных сетях, посвященных эстетике СССР и исследованию советского дизайна (Soviet Visuals, Soviet Logos, USSR Research и др.). Исследовательские группы многих крупнейших мировых университетов (такие как CARMAH при Гумбольдском университете в Берлине, кафедра истории в Университете Пенсильвании и другие) также уделяют большое внимание изучению советского дизайна как важнейшей части социологического наследия.

В академическом сообществе советский послевоенный дизайн долгие годы оставался в тени - во многом потому, что первыми же англоязычными исследователями был окрещен «прямой имитацией» западных образцов [Hutchings 1968]. В то время как об эстетической и политической мощи западного, особенно американского дизайна, изданы десятки исследований. Причем большинство из них подчеркивают первостепенность дипломатической функции и открыто называют его средством пропаганды внешней политики Соединенных штатов [Castillo 2005; Reid 2008; Peteri 2012]. Американская промышленная выставка, прошедшая в 1959 году в московских Сокольниках, и случившиеся на ней «кухонные дебаты» между Н.С. Хрущевым и Р. Никсоном также многократно упомянуты исследователями и даже вошли в число важнейших событий дизайна прошлого века, представленных на выставке уважаемого музея дизайна швейцарской компании Vitra в городе Вайль-ам-Райн («Home Stories: 100 Years, 20 Visionary Interiors», 08.02.2020 - 28.02.2021).

Среди исследований стоит выделить книгу профессора университета Беркли в Калифорнии Грэга Кастильо «Холодная война на домашнем фронте. Мягкая сила дизайна середины века» [Castillo 2009]. Автор приводит официальные отчеты дипломатических служб США, называющих выставку в Сокольниках «самым продуктивным психологическим воздействием, когда-либо предпринятым нами в любой социалистической стране» [там же, с. xii], отмечая подрывное идеологическое влияние дизайна на культуру и ценности. Не столь широко известно, что первые попытки подобного рода пропаганды и культурной дипломатии были предварительно отработаны американцами в Германии (первоначально, в 1949 году в Штутгарте, план провалился, но уже к 1951 году модель была переработана и выставка увенчалась успехом и популярностью в Берлине). Впоследствии Американская выставка объехала весь мир, но важнейшим для истории считается именно экспозиция, представленная в 1959 году в Москве - ведь именно начиная с неё дизайн практически официально стал орудием пропаганды в холодной войне. По выражению Кастильо, объекты промышленного дизайна стали повседневным воплощением преимуществ экономики конкурирующих сверхдержав [Castillo 2009]. Заявление Хрущева, что советские кухни ничем не хуже американских и обещания через семь лет «догнать, перегнать и помахать ручкой» (Стенограмма Кухонных дебатов https://web.archive.org/ web/20131028195442/http://www.podst.ru/posts/28/) оказало немалое воздействие не только на траекторию развития отечественного дизайна, но и в будущем спо собствовало возможности его международного продвижения на аналогичных выставках Советского союза за рубежом. Кастильо, в отличие от других исследователей, не ставит советский дизайн в автоматически подчиненное положение и не говорит о его имитационном характере, напротив, показывая важную роль системы дизайна как очага общей культуры для всех стран соцлагеря.

В 2008 году в Музее Виктории и Альберта в Лондоне прошла выставка «Модернизм холодной войны. 1945-1970» (Cold War Modern. 1945-1970). Залы экспозиции, собранной кураторами Дэвидом Кроули и Джейн Пэвитт, стремились показать взаимосвязи в сфере международного дизайна. Проблематика изучения советского и социалистического дизайна была затронута авторами статей каталога выставки, однако едва ли раскрыта. Рассматривая важные вехи становления общей истории дизайна в контексте борьбы двух идеологий, стоит отметить, что ключевым событием и отдельной статьей «Наши кухни ничем не хуже» [Reid 2008] была вновь выделена Американская промышленная выставка в Сокольниках и «кухонные дебаты». В части каталога, посвященной общей картине социалистического «Модернизм оттепели: дизайн в Восточной Европе после 1956» куратор выставки Дэвид Кроули отмечает безусловную политизированность дизайна и его важную дипломатическую роль [Crowley 2008], однако не уделяет внимания широте международных отношений, которые развивали советские дизайнеры в 1960-е и 1970-е годы.

Можно смело предположить, что причиной довольно скудной репрезентации советского дизайна во всем проекте является отсутствие информации на английском языке. Спустя десять лет в рецензии на выдающиеся исследования Тома Каббина о Сенежской студии [Cubbin 2018] Дэвид Кроули отметил, что хотя «в течение многих лет казалось, что существует только два вида советского дизайна: визионерский конструктивизм или сталинский китч ... исследование Каббина предлагает совершенно новую картину» (https://www.bloomsbury.com/ us/soviet-critical-design-9781350021990/).

Отсутствие исследований не только на английском, но и материалов в целом не помешало немецкому архитектору и главу издательства DOM Филиппу Мойзеру сделать выставку (DESIGN FOR THE SOVIET SPACE PROGRAMME. Galina Balashova, Architect. Музей архитектуры, Франкфурт-на-Майне, 27.06 - 15.11. 2015) и издать книгу о выдающемся советском дизайнере Галине Балашовой, почти неизвестной до этого даже на родине из-за секретности [Meuser 2015]. Балашова была архитектором советской космической программы и первым дизайнером интерьеров космических кораблей. Всю мощь дипломатической роли работы Галины Балашовой еще предстоит раскрыть и в полной мере осознать - архитектор проектировала не только космические интерьеры (ее акварельные наброски занимают особое место среди упомянутых ранее независимых визуальных исследований), но также создавала значки и эмблемы, для многих в мире являющиеся самым ярким, а порой и единственным представлением о советском дизайне. Кисти Балашовой, среди прочего, принадлежит официальный знак совместных работ по программе «Союз-Апполон», едва ли не самый известный изобразительный символ в истории освоения космоса.

Стоит отметить еще одну работу Филиппа Мойзера - это объемный коллективный труд издательства DOM «Архитектура для российской космической программы» [Architektur fur die russische Raumfahrt 2013]. Аналогов столь разностороннего и всеобъемлющего исследования «космической эпопеи» СССР, включающего в том числе влияние ее на современную визуальную культуру, пока на русском языке не существует, как и перевода. Книга о Балашовой была выпущена на русском в том же 2015 году

Значительную роль в популяризации советского наследия сегодня играет Московский музей дизайна и его директор Александра Санькова, публикующие статьи и книги на английском языке [Sankova, Druzhinina, 2016; Sankova 2018] и курирующие выставки по всему миру (Бельгия, Голландия, Германия, Великобритания, Китай, Россия, США). Музей участвует в современной дипломатической работе - в 2015 году в Павильоне России на ЭКСПО-2015 в Милане музей представил выставку, посвященную русскому авангарду. В начале 2020 года Московский музей дизайна получил собственное экспозиционное пространство в здании Третьяковской галереи на Крымском валу, которое было открыто выставкой «Мир! Дружба! Дизайн! История российского промышленного дизайна». Важным шагом в укреплении статуса Московского музея дизайна стали признание международной критики за выставку, представляющую Россию на биеннале дизайна в Лондоне в 2016 году, где команда музея презентовала проект «Открывая утопию: забытые архивы советских дизайнеров», а также представила фильм и книгу о ВНИИТЭ. Проект получил главный приз биеннале.

Техническая эстетика и ВНИИТЭ

В период оттепели роль дизайна диктовалась, в первую очередь, политической переориентацией. В 1956 году на XX съезде КПСС Н. С. Хрущев пообещал, что каждая советская семья будет иметь свою собственную квартиру. Партия и ее нововведения популяризировали быт, непереводимое на английский язык слово, которое составляло философию повседневной жизни. Обещание предоставить квартиры всем семьям, в свою очередь, привело в действие огромную, невиданную ранее государственную жилищную программу. Жилье нового типа, в просторечии хрущевки, требовало радикально новых проектных решений. Происходящие на государственном уровне процессы способствовали появлению совершенно нового подхода к дизайну и проектированию.

Появилась на свет техническая эстетика - капиталистический термин дизайн лишь изредка использовался в профессиональных кругах и был представлен советской общественности на страницах журнала «Декоративное искусство» благодаря его редактору К. М. Кантору, который впоследствии стал одним из основоположников теории дизайна в СССР и, совместно с Е. А. Розенблюмом, сооснователем Сенежской экспериментальной студии дизайна.

В 1962 году Совет министров СССР издал постановление, предлагающее создать ВНИИТЭ - Всесоюзный научно-исследовательский институт технической эстетики, подчиняющийся Государственному комитету науки и техники Совета министров СССР. Один из замыслов создания нового НИИ заключался в том, чтобы буквально изобрести новые методы проектирования в условиях плановой экономики. Центральной для советского дизайна была идея проектирования целостной предметной среды. Принципиальная концепция «изобретения» была предлогом для подведомственного государству глобального исследовательского проекта на пересечении технологии, науки и искусства [Tillberg 2014]. Стоит отметить, что ВНИИТЭ создавался в период тотального дефицита, во многом определившего принципы потребления советского народа. В каком-то смысле работа ВНИИТЭ была призвана помочь переосмыслить эту экономическую реальность и дать утопический предлог для альтернативной модели реализации потребительских товаров.

Всего за несколько лет было создано 15 филиалов ВНИИТЭ по всему СССР, что привело к открытию порядка 200 художественноконструкторских лабораторий. Уже будучи в упадке к началу 1990-х годов, ВНИИТЭ оставался беспрецедентным по масштабу и самым крупным в мире научно-исследовательским институтом дизайна.

Перед ВНИИТЭ под руководством Юрия Соловьева была поставлена задача разработать уникальный почерк социалистического дизайна. Институт сразу же стал активно работать на международном уровне. Выставки советского дизайна за рубежом проходили в конце 1960-х годов в Польше и Болгарии, а затем в Брюсселе (1973), Штутгарте (1976), Хельсинки (1978), Варшаве и Кракове (1979), Бомбее и Загребе (1981) и Берлине (1982). Сотрудники Института участвовали в подготовке советских павильонов на Международных экспо в Монреале (1967) и Осаке (1970). Кроме того, ВНИИТЭ успешно вели дипломатическую и просветительскую деятельность в пределах Советского союза, организуя выставки дизайна зарубежных стран. Первая из таких выставок, посвященная новым разработкам в области дизайна Великобритании, состоялась в 1964 году. Затем последовали выставки дизайна США (1967), ГДР (1969), Бельгии (1974), Чехословакии (1974), Японии (1984) и Западной Германии (1986). Во время этих выставок, а затем и в качестве самостоятельных разовых мероприятий, ВНИИТЭ организовывал лекции и семинары всемирно известных дизайнеров - благодаря этому в Москву приезжали Раймонд Лоуи, Виктор Папанек, Тимо Сарпанева, сэр Миша Блэк и многие другие.

Важным достижением Ю. Б. Соловьева стало основание международного проектного семинара «Интердизайн», первый из которых состоялся в 1971 году в Минске. Если на конференциях и симпозиумах дизайнеры знакомились и обменивались идеями, то на семинарах, по замыслу инициаторов, происходил обмен методами, опытом непосредственно в процессе совместного проектирования. «Интердизайн» планировался как уникальная возможность для дизайнеров поработать вместе с зарубежными коллегами над решением реальных задач, не ограничиваясь жесткими рамками и условиями, которые обычно присутствуют в повседневной практике. С 1971 по 1985 год семинары «Интердизайн» прошли во всех филиалах ВНИИТЭ Советского союза. Организация каждого семинара разрабатывалась около года, вместе с тем велась интенсивная научная проработка намеченных тем и проблем, издавались материалы, и к каждому семинару создавался фирменный стиль. В сочетании с интернациональным составом участников высокой квалификации это обусловило высокий уровень и результативность семинаров. Руководили семинарами, как правило, общепризнанные в мировом масштабе авторитеты [Рунге 2007].

В 1965 году ВНИИТЭ был принят в ИКСИД (ICSID) - Международный совет обществ промышленного дизайна - авторитетную организацию при ЮНЕСКО. Всего через четыре года Ю. Б. Соловьев стал вице-президентом совета, с 1977 по 1980 год возглавлял его в качестве президента. В октябре 1975 года состоялся первый конгресс ИКСИД в Москве, ставший первым подобным съездом в социалистической стране. В нем приняли участие 700 советских специалистов и 757 конструкторов из 32 стран мира. Конгресс проходил четыре дня в Государственном концертном зале «Россия», темой его стал девиз «Дизайн для человека и общества». Под руководством А. Ермолаева группой дизайнеров ВНИИТЭ были подготовлены концепции оформления и изготовления оборудования. Дизайнеры спроектировали легкую, удобную в транспортировке, бюджетную и экологически чистую мебель из гофрокартона. Эта временная мебель и стенды позволяли оперативно создавать различные зоны для деловых встреч и дискуссий. Одним из первых заглавных докладчиков конгресса был создатель так называемой «Ульмской модели» развития дизайна Томас Мальдонадо.

Даже самый беглый пересказ наглядно показывает размах международных связей советского дизайна. Хотя общую информацию об уникальных проектах, многочисленных выставках и конференциях ВНИИТЭ можно найти в учебных пособиях и книгах о дизайне в контексте культуры [Рунге 2007; Аронов 2013], архив института хранится в запасниках Политехнического музея, и подробного его исследования пока не опубликовано. Значимость международных выставок и профессиональных семинаров и конгрессов, организованных по инициативе ВНИИТЭ, подчеркивают все исследователи советского дизайна. Даже несмотря на жесткий цензурный прессинг работников института «сверху», их деятельность стала выдающимся примером транснационального культурного взаимодействия, в итоге собравшего сеть деятелей культуры вне пределов любых правительственных структур.

Советский союз и культурная политика

Роль культуры в дипломатии была впервые отмечена американским исследователем Фредериком Багхорном в 1930-е годы, обозначившим первостепенность пропагандистских целей. Понятие культурная политика встречается начиная с 1960-х годов, меняя и уточняя рамки своего определения. Со второй половины 1980-х годов политолог, ныне профессор Гарвардского университета Джозеф Най ввел в оборот термин мягкая сила. Составляют эту силу три базовых компонента: привлекательность системы ценностей государства, привлекательность его культуры, эффективность невоенных механизмов внешней политики.

В отечественной академии исследование мягкой силы - явление относительно новое. Стоит отметить, что еще не так давно концепцию нередко критиковали, объявляя формой пропаганды, но с 2012 года термин стал использоваться в российских официальных кругах как потенциальное направление внешней политики. «Важнейшим условием успешности мягкой силы российского гуманитарного влияния за рубежом является осуществление действенной культурной политики» (Стратегии государственной культурной политики в Российской Федерации (2016) http://static.government.ru/media/files/AsA9RAyYVAJ noBuKgH0qEJA9IxP7f2xm.pdf).

На фоне общего интереса увеличился объем исследований отечественной мягкой силы, в том числе ретроспективных. Один из наиболее выдающихся исследовательских проектов представила группа ученых Южно-Уральского государственного университета под руководством доктора исторических наук О. С. Нагорной. По мнению исследовательской группы, «наблюдаемая сегодня трансформация системы международных отношений, обозначаемая некоторыми аналитиками как “новая холодная война”, поставила на повестку дня вопрос о необходимости пересмотра существующих моделей... В условиях сложившегося ... противостояния ... актуальным становится выявление исторически апробированных каналов и инструментов воздействия, альтернативных так называемой “традиционной дипломатии” и соответствующих современному уровню развития медийной среды» (https://cultdip.ru/about/tsel-proektal).

В рамках исследования уже выпущены коллективная монография и сборник материалов [Советская культурная дипломатия в годы Холодной войны (1945-1989) 2018] Также см.: электронный архив материалов (https://cultdip.rul).. Авторами проделана колоссальная работа по разархивации и структурированию материалов. Не оставлена без внимания и предметная среда - как создание павильонов СССР на всемирных Экспо, так и выставки товаров, которые, как уже упоминалось во введении, были важной отличительной особенностью дипломатических отношений времен холодной войны. За первое мирное десятилетие СССР был представлен на 68 выставках в 22 странах. За техническое сопровождение (планы, транспортировка, монтаж, расходы) на них отвечали Министерство и Палата внешней торговли СССР, однако общее утверждение, подготовка брошюр и раздаточных материалов, а также «брифинг» работников экспозиций реализовывались в системе органов советской культурной дипломатии (здесь были задействованы ГККС, Минкульт СССР, МИД, Минпрос, Интурист). Именно они вносили обязательные пропагандистские элементы в концепции, визуальный и текстовый ряд, вне зависимости от профиля выставки, т. е. советская экспозиционная деятельность за рубежом рассматривалась как целевой инструмент создания и трансляции внешнеполитических репрезентаций СССР [Нагорная 2017].

Выставкам «не товаров, но идеологии» посвящены и исследования С. Рид и Г. Петери - оба рассматривают экспозиции как отдельный дипломатический жанр. Последний назвал международные выставки «местами конвергенции» [Peteri 2012]. Сьюзан Рид же вводит термин дипломатия дизайна, через который исследуют дилеммы советских планировщиков выставок, которым поручено было разработать образ СССР в то время [Reid 2017]. Оба отмечают недостаток исследований и англоязычных публикаций о советской выставочнодипломатической деятельности - больше всего написано об участии Союза на международных Экспо, в то время как об отдельных выставках за рубежом чаще известны лишь поверхностные факты.

Во всех перечисленных обзорах деятельность ВНИИТЭ почти совсем не затронута, в то время как это может стать и перспективным направлением дальнейшего развития исследования внешнеполитических связей, и потенциальной мягкой силой современной России. Ведь советский дизайн - это не просто вещи, и уж тем более не имитация неких более «совершенных» вещей. Это и не чистая утопия - хотя ввиду сложностей плановой экономики большинство проектов так и остались на бумаге.

Советский дизайн, как и всякий хороший, продуманный дизайн - это, в первую очередь, наглядная картина мира. Как писал в своем тексте выступления на конгрессе ИКСИД в Москве Карл Кантор, «дизайн в гораздо большей степени зависит от культуры общества, чем эта культура от него» (отметим, что этот доклад под названием «Дизайн в противоречиях культуры и природы в различных регионах мира» не прошел цензуру и не был допущен до выступления, в связи с чем Кантор незамедлительно ушел из ВНИИТЭ, а текст опубликовал в журнале «Декоративное искусство»).

«...Рассмотрение дизайна как порождения определенной культуры небесполезно для прояснения общих характеристик последней, а, следовательно, и возможностей восприятия дизайна другими культурами и тех модификаций, которые при этом с ним происходят... Можно ожидать, что идея проектирования целостной предметной среды ... привлечет к себе внимание международной общественности как реальная проектная альтернатива экологическому кризису» [Кантор 1975].

советский дизайн культурный дипломатический

Заключение

Как отметил на конференции «Архитектура, дизайн и культурная среда 1960-80-х годов» (Российская Академия Художества и МГХПА им. Строганова, 27-28 февраля 2020 г.) президент Национальной академии дизайна В. Р. Аронов, «подобно тому, как в 1960-е годы художники и дизайнеры открыли для себя 20-е годы, так и мы сейчас начинаем по-настоящему открывать для себя дизайн 60-х» (цитата записана автором на конференции 28.02.2020 в МГХПА им. Строганова). Феномен советского дизайна только начинает показываться во всей своей значимости для современной культуры. Дальнейшее изучение забытых проектов ВНИИТЭ и международных взаимосвязей советской системы дизайна может помочь понять и артикулировать, куда современной культуре стоит двигаться дальше.

Список литературы / references

Аронов В. Р. Дизайн в культуре ХХ века. 1945-1990. М.: Дмитрий Аронов. 2013. 406 с. [Aronov, V. R. (2013). Dizain v kulture XX veka. (Design in XX century culture). 1945-1990. Moscow: Dmitri Aronov. (In Russ)].

Кантор К. Дизайн в противоречиях культуры и природы в различных регионах мира // Декоративное искусство СССР. 1975. № 9. URL: https://ros- design.com/design_materials3/design_k.htm (дата обращения: 01.11.2020) [Kantor, K. (1975). Dizain v protivorechiah kulturi i prirodi v razlichnih re- gionah mira (Design in the contradictions of culture and nature in different regions of the world). Dekorativnoe iskusstvo SSSR (USSR Decorative art). № 9. (In Russ.)].

Нагорная О. С. «Лимон» за худший павильон: Выставочная дипломатия послевоенного СССР // Культурная дипломатия (Тематический номер журнала «Управление в современных системах»). 2017. № 4. С. 3-9. [Na- gornaia, O. S. (2017). Limon za hudshy pavilion. (“A Lemon” for the Worst Pavillion: Exhibition Diplomacy of the Post-War USSR). № 4. (Pp. 3-9). (In Russ)].

Рунге В. Ф. История дизайна, науки и техники. М.: Архитектура-С. 2007. [Runge, V. F. (2007). Istoriya dezaina, nauki b tehniki (History of design, science and technology). Moscow: Architecture-C. (In Russ)].

Советская культурная дипломатия в годы Холодной войны (1945-1989). Коллективная монография / науч. ред. О.С. Нагорной. М: Росспэн, 2018. [Soviet Cultural Diplomacy during the Cold War (1945-1989). (2018). Collective monography / ed. by O. S. Nagornaia. Moscow: Rosspen. (In Russ)].

Castillo G. Cold War on the Home Front. The Soft Power of Midcentury Design. Minnesota University Press, 2009.

Castillo G. Domesticating the Cold War: Household Consumption as Propaganda in Marshall Plan Germany. In: Journal of Contemporary History, 40(2), Domestic Dreamworlds: Notions of Home in Post-1945 Europe. 2005. Р 261-288.

Crowley D. Thaw Modern: Design in Eastern Europe after 1956. In: D. Crowley and J. Pavitt (eds). Cold War Modern. Design 1945-1970. 2008. Р 128-153.

Cubbin T. Soviet Critical Design. Senezh Studio and the Communist Surround. London: Bloomsbury. London: Bloomsbury Visual Arts, 2018.

Hutchings R. The Weakening of Ideological Influences upon Soviet Design // Slavic Review. 1968. Vol. 27, No. 1. P 71-84.

Karpova Y. Comradely objects. Design and material culture. Soviet Russia, 1960s- 80s. Manchester University Press, 2020.

Meuser P. Galina Balashova. Architect of the Soviet Space Programmer. Berlin: DOM Publishers, 2015.

Peteri G. Sites of Convergence: The USSR and Communist Eastern Europe at International Fairs Abroad and at Home // Journal of Contemporary History. 2012. 47 (1). P 3-12.

Reid S. E. Cold War Cultural Transactions: Designing the USSR for the West at Brussels Expo '58' // Design and Culture. 2017. Vol. 9:2. P 123-145.

ReidS. E. `Our Kitchen is Just as Good': Soviet Responses to the American National Exhibition in Moscow, 1959 // D. Crowley and J. Pavitt (eds). Cold War Modern. Design 1945-1970. 2008. P 153-161.

Sankova A. Designed in the USSR: 1950-1989. London: Phaidon, 2018.

Sankova A., Druzhinina O. VNIITE: Discovering Utopia - Lost Archives of Soviet Design. London: Unit Editions, 2016.

Tillberg M. Die technische Asthetik und die unerschopfliche Mensch-Maschine als sowjetisches Designprodukt der 1960er bis 1970er Jahre. In: Helden am Ende. Erschopfungszustande in der Kunst des Sozialismus. eds. Monica Rut- hers and Alexandra Kohring, Campus-Verlag: Frankfurt/M, New York. 2014. P 157-181.

Размещено на Allbest.ru