Культурная биография викторианской грязи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Культурная биография викторианской грязи

С конца прошлого столетия значительно возрос интерес к изучению материальной культуры, и викторианская эпоха с ее развитием массовой продукции и индустриальной революцией становится одним из самых популярных периодов. Предметом исследования профессора Свободного университета Берлина, филолога Забине Шюльтинг становится феномен грязи в художественной и документальной урбанистической литературе викторианской эпохи, а целью исследование специфики викторианских нарративов о грязи, которые подвергаются значительным дискурсивным и эстетическим изменениям ближе к концу XIX столетия. При этом каждая глава посвящена отдельному сюжету, и книга, скорее, напоминает сборник статей, принадлежащих одному автору, а не монографию. Впрочем, текст глав отличает четкая структура, Шюльтинг в каждом случае проговаривает задачи, которые она ставит перед собой, что вкупе с легким стилем делает чтение книги очень комфортным.

Анализ репрезентации материальной культуры в викторианских текстах, охарактеризованных сложными способами взаимодействия акторов с самыми разнообразными формами материальных объектов, требует применения трансдисциплинарного подхода, что блестяще демонстрирует автор рассматриваемого труда. Шюльтинг указывает, что в качестве основного метода будет использовать семиотический анализ, дополненный методами исследований материальности (material culture studies), под которыми понимается уход от антропоцентрической перспективы в социальных практиках, которая частично заменяется на интерес к интеракции человеческих и нечеловеческих субъектов. В качестве компонентов своего метода она отмечает акторносетевую теорию, делезианскую философию, перформативность и идеи постгуманизма.

Ссылаясь на Арджуна Аппадурая, Шюльтинг задается вопросом, существует ли потенциал нарратива у грязи, может ли она иметь свою биографию. В тексте, однако, не упомянут Игорь Копытофф, который фактически является автором термина «культурная биография вещей» (cultural biography of things) (Kopytoff 1986). Шюльтинг, повидимому, не замечает, что этот популярный термин на самом деле не авторство Аппадурая. Существует разница между подходом Аппадурая, «социальной историей вещей» (social history of things), и их культурной биографией: «...в культурной биографии прослеживается история определенного объекта со сменяющимся контекстом на каждой стадии его существования. Социальная история вещей фокусируется на широкомасштабной динамике спроса, предложения и значения целого класса объектов и их изменения со временем» (Orser 1992: 98). культура литература викторианский

В качестве научной гипотезы к первой главе автор рассматривает идею о том, что увлечение утилизацией в рассматриваемый период не формирует контрдискурс к логике товарного фетишизма, а, напротив, является продуктом викторианской «культуры вещей» (Victorian thing culture), в рамках которой фетишизировались не только товары, но и повседневные вещи (см. подробнее: Freedgood 2006). Первой репрезентацией этой культуры Шюльтинг считает всемирную выставку в Хрустальном дворце (1851), богато каталогизированную. В том же году выходит первый том «Рабочих и бедных Лондона» Генри Мэйхью, который также можно рассматривать как своеобразный каталог жизни низших классов Лондона. И его, и произведения Чарльза Диккенса автор предлагает анализировать в качестве дискурсивных эффектов культуры, зацикленной на материальных объектах. Интересно, что для анализа «Рабочих и бедных Лондона» Генри Мэйхью Шюльтинг использует знаменитую «теорию о мусоре» (Rubbish Theory) Майкла Томпсона, которая долгое время незаслуженно находилась в тени идей Аппадурая. Майкл Томпсон выделяет три категории вещей: «кратковременные» (transient), «долговременные» (durable) и «мусор» (rubbish), который имеет нулевую ценность и представляет собой переходное состояние между первыми двумя категориями (Thompson 2017: 4). Эта модель отлично соотносится с наблюдениями Мэйхью о том, что на уличных рынках ПеттикотЛэйн ничто никогда не выбрасывается. Вещи постоянно чинятся, перекрашиваются, так что любое категориальное различие между товаром и мусором стирается. Когда даже местные решают, что эти вещи уже невозможно использовать, их увозят в Ирландию, где они вступают в новый экономический цикл.

Впрочем, в силу собственной специализации автор делает акцент на анализе художественной литературы, и документалистика часто оказывается просто фоном для нее (как в итоге Мэйхью для Диккенса). Не случайно слово «культура» помещено на второе место в заглавии, после литературы.

Темой второй главы становится дискурс о корреляции человеческого тела и грязи на примере противопоставления холеры и туберкулеза, двух болезней, которые в рассматриваемый период наделялись полярными коннотациями. Если туберкулез эстетизировался и ассоциировался с чувствительностью, ранимостью и индивидуальностью, то холера отрицала любую эстетизацию и стирала все возможные различия между человеческим телом и грязью. В главе также рассматривается процесс конструирования дифференциации между бедностью как экономической категорией и нищетой как моральной, которая объясняется в источниках как последствие этической и физической нечистоты.

В третьей главе автор, ссылаясь на концепцию биополитики Фуко, ставит перед собой задачу проанализировать структуры и стратегии построения художественного и документального нарратива о жителях трущоб в викторианскую эпоху («поэтика грязи»). Описывая жителей трущоб, средний класс отказывал им в тех ценностях, которые являлись для него ключевыми, например викторианский культ семьи не распространялся на тех, кто находился за чертой бедности. Главным же выводом главы оказывается полная деперсонализация жителей трущоб и уподобление их грязи, которая фигурирует как непременный атрибут описаний.

Лейтмотивом четвертой главы становится цитата из эссе Джорджа Оруэлла о главном стереотипе классовых различий: «низшие классы дурно пахнут» (Оруэлл 2018: 171). Шюльтинг указывает, что в фокусе ее внимания будет находиться не репрезентация грязи как таковой, а эмоциональные отклики на нее, отвращение, которое рассматривается в главе не просто как психологическое состояние, а как социальная и культурная практика, поддерживающая систему социального неравенства. В этой же главе Шюльтинг использует термин «включенное наблюдение», чтобы описать с его помощью экспедиции, которые устраивали в бедные районы города представители викторианского среднего класса. Этот термин для подобных экспедиций был предложен еще Марком Фриманом, который, однако, использовал его с определенными оговорками. Он указывал, что различие между теми, кто занимается включенным наблюдением сегодня, и теми, что пытался это делать в викторианскую эпоху, большей частью заключается в том, что нынешние исследователи происходят из академической среды. В викторианский и эдвардианский период включенное наблюдение осуществлялось журналистами, социальными реформаторами и активистами благотворительного движения, которые переодевались в лохмотья и некоторое время жили в среде изучаемого ими населения, а затем печатали результаты своих исследований в популярных газетах или в виде памфлетов. Эти викторианские исследователи не были учеными в современном понимании этого слова, тем не менее, как аргументирует Фриман, их «журналистский метод» можно назвать прародителем нынешней методологии опроса, а самих викторианских исследователей предшественниками нынешней традиции включенного наблюдения (Freeman 2001: 101104).

Пятая глава посвящена вопросу о том, каким образом колониальные и постколониальные нарративы о грязи отражают политические, экономические, социальные и литературные нормы и модели XIX в. Автор указывает, что ее перспектива во многом сформирована дискурсом о «экскрементальном постколониализме», начало которому положил Джошуа Эсти. Последний развивал анализ Уорвиком Андерсоном «экскрементального колониализма» конструирования идеи чужого в XIX в., выраженной в терминах отрицания за аборигенами европейских стандартов гигиены, которая приобретает практически трансцендентный характер (Esty 1999: 25). Сама Шюльтинг ставит перед собой задачу понять, каким образом нарративы о «колониальной» и «постколониальной» грязи ложатся в русло политических, экономических и социальных моделей, а также литературных норм того времени. Практически половину пятой главы занимает анализ «первой англоязычной повести, написанной индийским мусульманином» это «Сумерки в Дели» Ахмеда Али (1940). Сам анализ кажется слегка избыточным по объему, поскольку в конце автор приходит к закономерному выводу, что, несмотря на повторение империалистской «санитарной» риторики, внутреннее наполнение романа выходит за рамки имитации европейского стиля. Исследованию такого уровня больше бы пригодилось заключение, суммирующее выводы всех глав.

В целом текст исследования можно наложить на классическую модель, предложенную Мэри Дуглас. Формально упоминание о ее вкладе в разработку темы есть и у автора. В таком рассмотрении грязь становится детерминирующим фактором социальных отношений и выступает как маркер маргинальности в условиях викторианского общества, где чистота являлась признаком принадлежности к среднему классу и выше. Трущобы и их жители таким образом становятся внесистемными элементами картины мира и соотносятся с населением колоний, прежде всего Индии, которая предстает аллегорией грязи как таковой, разделяя практически все викторианские коннотации грязи из трущоб, в том числе и гомоэротические. Маргинализация здесь выступает на грани евгеники, когда в ряде текстов жители трущоб уподобляются сорнякам, которые должны быть уничтожены ради сохранения полезных растений, то есть, более высоких ступеней социальной стратификации.

Таким образом, работа Забине Шюльтинг является ценным вкладом в разработку темы отходов в рамках дискурса изучения материальной культуры, а также блестящим исследованием одного из самых маргинальных нарративов урбанистической Великобритании XIX в. Рассматриваемая книга будет интересна специалистам по антропологии викторианского периода, а также всем тем, кого интересуют исследования материального (material studies).

Литература

Оруэлл Дж. Фунты лиха в Париже и Лондоне. Дорога на УиганПирс. М., 2018.

Esty J.D. Excremental Postcolonialism // Contemporary Literature. 1999. Vol. 40, № 1. P. 2259.

Freedgood E. Coda: Victorian Thing Culture and the Way We Read Now // The Ideas in Things: Fugitive Meaning in the Victorian Novel. Chicago, 2006. P. 139159.

Freeman M. `Journeys into Poverty Kingdom': Complete Participation and the British Vagrant, 18661914 // History Workshop Journal. 2001. № 52. P. 99121.

Kopytoff I. The Cultural Biography of Things: Commoditization as Process // The Social Life of Things: Commodities in Cultural Perspective. N.Y., 1986. P. 6492.

Orser C.E. Jr. Beneath the Material Surface of Things: Commodities, Artifacts, and Slave Plantations // Historical Archaeology. 1992. Vol. 26, № 3. Meanings and Uses of Material Culture. P. 95104.

Pykett L. The Material Turn in Victorian Studies // Literature Compass. 2003. Vol. 1, Is. 1. P. 15.

Thompson M. Rubbish Theory: The Creation and Destruction of Value. 2nd ed. L., 2017.

Д.А. Трынкина Институт этнологии и антропологии РАН

Trynkina Daria A., Institute of Ethnology and Anthropology RAS (Moscow)

CULTURAL BIOGRAPHY OF VICTORIAN DIRT

Review of Schulting S. Dirt in Victorian Literature and Culture: Writing Materiality. New York and London: Routledge, 2016. 204 p

References

Orwell G. Funty likha v Parizhe i Londone. Doroga na UiganPirs [Down and Out in Paris and London. The Road to Wigan Pier]. Moscow, 2018.

Esty J.D. Excremental Postcolonialism, Contemporary Literature, 1999, Vol. 40, no. 1, pp. 2259.

Freedgood E. Coda: Victorian Thing Culture and the Way We Read Now. In: Freedgood E. The Ideas in Things: Fugitive Meaning in the Victorian Novel. Chicago, 2006, pp. 139159.

Freeman M. `Journeys into Poverty Kingdom': Complete Participation and the British Vagrant, 18661914, History Workshop Journal, 2001, no. 52, pp. 99121.

Kopytoff I. The Cultural Biography of Things: Commoditization as Process. In: The Social Life of Things: Commodities in Cultural Perspective. NY, 1986, pp. 6492.

Orser C.E., Jr. Beneath the Material Surface of Things: Commodities, Artifacts, and Slave Plantations // Historical Archaeology. 1992. Vol. 26. No. 3. Meanings and Uses of Material Culture. P. 95104.

Pykett L. The Material Turn in Victorian Studies, Literature Compass, 2003, Vol. 1, Is. 1, pp. 15.

Thompson M. Rubbish Theory: The Creation and Destruction of Value. 2nd edition. London, 2017.

Размещено на Allbest.ru