Феномен гостеприимства в русских народных сказках

Размещено на http://www.allbest.ru/

Феномен гостеприимства в русских народных сказках

Соколова Марина Валентиновна, доктор культурологии, профессор кафедры общественных наук, доцент, Институт туризма и гостеприимства (филиал) (Москва), ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»

The article reveals the ethical and cultural component of the phenomenon of hospitality of the Russian people. Hospitality is analyzed as the universal ethical principle. It is discussed in the social (social satire), and in the personal aspects. It is shown how archetypical samples and standards of ethical conduct are explained through hospitality, and the hospitality stands as one of the ethical virtues. Philo- and xenophobia, their variability are analyzed. The social significance of the phenomenon of hospitality are shown through fabulous semantics using the elements of entertainment, social code hegemony and desacralization.

Keywords: hospitality, Russian folk tales, ethics.

В статье раскрывается этико-культурная составляющая феномена гостеприимства русского народа. Гостеприимство анализируется как универсальное этическое начало. Оно рассматривается в социальном (социальная сатира) и в личностном аспектах. Показано, как через гостеприимство раскрываются архетипические образцы и этические нормы поведения, при этом гостеприимство выступает как одна из этических добродетелей. Анализируются фило- и фобоксения, их вариативность. Через сказочную семантику посредством развлекательности, гегемонии социального кода, десакрализации показана общественная значимость феномена гостеприимства.

Ключевые слова: гостеприимство, русские народные сказки, этика

Сказка - вполне самостоятельный литературный жанр, генетически связанный с мифом. Согласно классификации В.Я. Проппа выделяют сказки: волшебные (волшебно-героические), кумулятивные, о животных, растениях, неживой природе и предметах; бытовые или новеллистические; небылицы; докучные сказки. В качестве материала для исследования будут взяты в основном сказки о животных и волшебные сказки как наиболее распространенные виды этого жанра. В преломлении темы исследования особый интерес вызывают социальные и бытовые аспекты сказок. Мы попытаемся проанализировать, как в сказках прослеживается аспект гостеприимства, и какое значение он имеет в этическом плане.

Одна из наиболее известных сказок о животных - «Теремок». Знаменитый фольклорист, этнограф и собиратель восточнославянских преданий, легенд, сказаний и сказок - Александр Николаевич Афанасьев (1826-1871) приводит в своем собрании народных русских сказок три ее варианта под общим названием «Терем мухи» [1, с. 98-101]. Ее главное отличие от подавляющего большинства сказок - несчастливое окончание. Большинство основных героев - демифологизированные семантически маркированные представители социально обездоленных низов: муха-горюха, вошь-поползуха, блоха-попрядуха, комар долгоногий, ящерка-шерошерочка и др. Морально-этические нормы предполагают взаимовыручку представителей социальных низов. И в сказке главной этической нормой выступает гостеприимство. Каждому новому персонажу предлагается разделить кров с теми, кто уже живет в Тереме.

Но к череде прекраснодушных героев, слабых и социально-маргинальных, постепенно начинают присоединяться и другие. Появляется Лиса Патрикеевна. Это знаковый персонаж, выступающий в мифоэпической традиции как зооморфный классификатор хитрости, зачастую прямо и в языковой сфере. Символические значения, связанные с лисой в многочисленных мифологизированных, а особенно фольклорно-сказочных традициях, образуют практически единый и весьма устойчивый комплекс значений: хитрость, сообразительность, пронырливость, ловкость, вороватость, льстивость, злонамеренность и пр. В русских сказках лиса выступает чаще всего в роли трикстера. С образом лисы, как правило, связывается представление о чем-то фальшивом, неискреннем, сомнительном. Она также часто оказывается неудачницей, как и в сказке «Теремок». С появлением в этой сказке лисы намечается драматическая линия, хотя еще и не совсем заметная.

Драматизм усиливается с вводом следующего персонажа - волка. Волк является в славянской мифоэпической и сказочной традиции переходным, маргинальным персонажем между миром животных и миром людей. Именно с ним в фольклорной традиции связан переход, перерождение из одной ипостаси в другую: вурдалаки и волкодлаки. Он оборотень. И именно он последний, кто не нарушает те «правила игры», по которым живут в гостеприимном доме представители «народа». Вступая с ними в контакт, он демонстрирует свою общую с ними сущность. Но, повторим, он фигура пограничная. И после его появления должен наметиться кризис. Это и происходит с появлением последнего персонажа - Медведя.

Медведь - не просто один из главных персонажей сказок, животного эпоса, быличек, загадок, пословиц и поговорок. Его главенство определяется не только размерами, но и схожестью с человеком. Это подобие во многих мифах толкуется как указание на общее их происхождение, или происхождение друг от друга. Тема родства прослеживается в табуировании имени (названии) медведя - его называли (ют) - «хозяин», то есть владыка леса. Известная «гуманизация», то есть обратный процесс медведя прослеживается в именах - Михайло Иваныч, Михайло Потапыч, Миша, Топтыгин и пр. Символическое значение медведя связано в первую очередь с силой, но также и с жестокостью, леностью, определенной недалекостью. И, соответственно, в животном эпосе, сказках и т.п. он нередко служит средством социальной сатиры. И именно последнее можно наблюдать в этой сказке.

Представители социальных низов связаны взаимовыручкой на основе гостеприимства, но приходит «хозяин» - представитель власти, всегда поступающий по-своему, угнетающий и разоряющий народ. Семантика гнета прямо вербализируется. Во всех вариантах, представленных А.Н. Афанасьевым, медведь сам себя характеризует, как «тяпыш-ляпыш, всем подгнётыш», «я лесной гнёт», «я - всех вас давишь» [1, с. 99, 100]. В этой сказке гостеприимство, выступающее в качестве любого универсального этического начала, оказывается свойственно всем, кроме представителей власти. Власть попирает (в сказке в прямом смысле) этические нормы общества.

Весьма показательна в плане социальной сатиры, раскрывающейся через гостеприимство, сказка «Конь, скатерть и рожок» [1, с. 386-387]. Представитель социальных низов - «дурак» - сын бедной старухи за сострадание получает в дар от журавля волшебные предметы, которые при определенных вербальных формулах могут превращаться в деньги, яства и карателей. Он приглашает на пир «господ и бояр», которые, увидев деньги, сразу же начинают их воровать - «грабить деньги да прятать по карманам». При этом воровство очевидно: серебро оборачивается конем, у которого есть изъян - отсутствует хвост, то есть та часть, которая, будучи серебром, и была украдена представителями власти. Аморальность власти и ее цинизм беспредельны. Лишь только увидев появившиеся вроде как из ниоткуда деньги, они удивляются их бесхозности, и тут же начинается расхищение. Рвачество представителей властных структур подпитывается уверенностью в безнаказанности. Сказочный ритм убыстряется. Дурак усиливает драматизм действия тем, что будто бы не заметив безобразия гостей, начинает потчевать гостей посредством скатерти-самобранки, на которой «всяких закусок и напитков наставлено великое множество. Гости начали пить, гулять и веселиться». Потом, «как все удовольствовались», они начинают потешаться над хозяином, требуя развлечений. Апофеозом служит возмездие не только за беспредел власть предержащих, но и за попрание основ гостеприимства. «Откуда ни взялись два молодца с дубинками, начали колотить их изо всей мочи и до того били, что гости принуждены были отдать украденные деньги, а сами разбежались». Вновь отметим, что герой из народа соблюдает этические нормы до конца, а верхи полагают, что они выше этических образцов. Но они жестоко ошибаются. Справедливость восстанавливается. Аналогична сказка «Петух и жерновки» [1, с. 389-390].

Одним из аспектов социальной сатиры можно рассматривать и тему приглашения в гости представителей якобы более высоких по рангу. Желание поднять социальный статус без достаточных на то оснований как в собственных глазах, так и в глазах окружающих, саркастически высмеивалось. Люди, имеющие желание казаться более значимыми, чем они есть на самом деле, видимо, были не редкостью во все времена и у всех народов. Тема «свадебных генералов» была характерной чертой и в глубокой древности. И подвергалась ироничному осуждению. Данный сюжет представлен в сказке о животных, которые прослышали, что «в некотором государстве в дремучих лесах жил могучий кот». И представители местного социума (медведь, волк, заяц, лиса и олень) совещаются как бы им этого «могучего и сильного» зверя залучить к себе в гости на устроенный по этому случаю пир. Они долго и тщательно обсуждают все кандидатуры по очереди, выбирая того, кто пойдет делать приглашение коту.

Психологически подмечено очень верно в этом произведении: все хотят, чтобы высокий гость пришел, но все боятся выступить в качестве посыльного, потому что фигура гостя кажется им слишком значительной. Они под разными предлогами выступают с «самоотводами». Наконец, очередь доходит до самого социально незначимого члена коллектива - зайца. Он отказаться не смеет и идет с приглашением к коту. Прибыв к нему, «поклонился пониже ног котувых и стал звать его на пир, на беседу. Исправил все по наказу и пустился назад бежать, сколько сил хватает». Явившись назад, стал описывать величие и значимость приглашенного, которых и очевидно не было у будущего гостя. Своим рассказом он настолько перепугал всех, что они от ужаса разбежались [1, с. 48-49].

Мораль, вытекающую из данной сказки, можно свести к следующему: выбирай гостя, равного по статусу; если хочешь потешить свое тщеславие, то будь хотя бы мужественным, чтобы встретить и приветить того, кого осмелился пригласить; чтобы не поставить себя в глупое положение, имей правдивую информацию о статусе гостя.

Очень распространен сюжет о восприятии инокультуры через гостеприимство. Важно отметить при этом универсальность законов гостеприимства, соблюдение определенных эталонных правил поведения хозяев и гостей. В качестве примера рассмотрим сказку «Морозко». Положительный герой, совершающий подвиг, всегда вознаграждается. В данном случае дается полярное поведение двух героинь, олицетворяющих добро и зло: падчерица и мачехина дочка (и сама мачеха). Попав в царство Морозко (Мороза), падчерица строго следует ритуальному поведению гостя. Она пытается показать хозяину, что довольна его приемом, хотя среда (культура) настолько враждебна (сильно отличается от привычной), что граничит со смертью. Падчерица последовательно доброжелательна, покорна и с благодарностью воспринимает все предлагаемые ей и абсолютно чуждые обычаи и особенности поведения хозяев (Морозко).

Нарастание драматизма, как обычно троекратное действие, проявляющееся в усилении мороза и долженствующее вынудить гостя сдаться (теоретически удалиться, а в сказке это представлено гиперболизировано в виде смерти), поскольку гость незваный, приводит к логическому завершению. Морозко (хозяин), «протестировав» гостя, вынужден сам вернуться к необходимым для хозяина правилам. Он впускает гостью в свой культурный круг, щедро одарив её. И положительный герой на время пребывания становится «своим», а не «чужим», что видно из того, что хозяин предлагает, а гость принимает его дары. «…Он ей подарил платье, шитое серебром и золотом. Надела она (его - М.С.)… Сидит и песенки попевает» [1, с. 112].

Отрицательная героиня - мачехина дочка (и мачеха) полностью попирают законы гостеприимства. Непосредственная связь прослеживается между почитанием чужой культуры и уважением не только к хозяину дома, но и ко всем там живущим. От правильного поведения (имеется в виду не только доброта, но и знание этикетных нормативов) может зависеть не только благополучие (счастье) гостя, но и его жизнь. В этом плане очень показательны и сказки о Бабе Яге.

Это персонаж, встречающийся во множестве сказок, олицетворяет хтонические силы, являясь богиней смерти. И если в северо-русских сказках прямо говорится, что она владычествует в своем подземном царстве, то у восточных и западных славян преимущественно указывается, что она живет в «избушке на курьих ножках». Образ «избушки на курьих ножках» не случаен. Во-первых, в подобных сооружениях - ритуальных жилищах проводили время в период совершения обрядов инициации молодые люди. Инициации как посвятительные обряды переводили юношей и девушек в разряд взрослых членов общины. Пройдя через все испытания, они вступали в новое качество, как бы заново рождаясь. И возвращение после инициации и означало второе рождение человека (в данном случае - взрослого, полноправного члена коллектива). Таким образом, «избушка на курьих ножках» олицетворяла собой смерть (и последующее рождение). Во-вторых, над захоронениями надстраивались небольшие срубные домики, поставленные на сваи (курьи ножки), с двускатной крышей и маленьким окном - домовины. Они выражали идею жилища загробной жизни предков. Во время поминальных обрядов внутрь этого сооружения ставили еду (поэтому иногда четвертой стены не было). Подобные сооружения маркировались как маргинальные между явью и навью: миром живых и миром мертвых. Вход располагался с противоположной стороны от мира живых. Поэтому герои почти всегда произносят формулу-заклинание: «Избушка, избушка стань к лесу (иномиру) задом, а ко мне передом».

К атрибутивной части «избушки на курьих ножках» как связующего звена с миром смерти относятся: забор из человеческих костей, а иногда увенчанный черепами людей и животных; запор на двери в виде человеческой конечности - руки, вместо ворот - ноги; замок - рот с острыми зубами. Именно в этом «пограничье» часто происходит испытание героя (своего рода инициация). Если он проходит все с честью, то Баба Яга, становясь его помощницей, дает ему возможность перейти в другое качество (второе рождение), например, получив полцарства, стать царевичем. Но все испытания возлагаются на героя как поощрение за знание и умение применять на практике коды гостеприимства (со стороны гостя).

Например, в сказке «Василиса Прекрасная» по воле злой мачехи падчерица (Василиса Прекрасная) была специально послана к Бабе Яге, которая «никого к себе не подпускала, и ела людей, как цыплят». Василиса - незваный гость, поэтому она вступает в разговор с хозяйкой, «низко поклонясь», и не только не смеет отказаться от той работы, которую ей поручает хозяйка, но все исполняет наилучшим образом: готовит, убирает, стирает. Героиня сказки демонстрирует постоянно свое повиновение, послушание и любезность по отношению к хозяйке, которая не только ведет себя грубо, но постоянно угрожает гостье съесть ее. Кроме того, Василиса пытается показать, что не любопытна, хотя в этом лукавит.

Устами Бабы Яги выдается следующий этикетный постулат гостеприимства: «Я не люблю, чтобы у меня сор из избы выносили, и слишком любопытных ем!». Это прямое указание на то, что гость должен быть тактичным, даже если он замечает что-либо неладное в доме хозяев. Тактичное поведение впоследствии воздается сторицей. В данной сказке это получение огня, за которым якобы (а не за смертью), Василиса Прекрасная была послана мачехой и сводными сестрами. Таким образом, пройдя все испытания с честью, она в результате (здесь, как и в любой волшебной сказке, следует многоходовое действие) переходит в иное качество: выходит замуж за царя. Становясь из понукаемой злыми родственниками купеческой дочери - царицей, любимой мужем [1, с. 123-128].

Аналогичную ситуацию можно проследить и в сказке «О молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде». Два старших брата не могут выполнить просьбу отца: привести чудодейственные средства для омоложения и выздоровления - молодильные яблоки и живую воду. Их поход в самом начале терпит неудачу, потому что гордыня и неумение себя вести в гостях приводит к печальным для них последствиям - они попадают в рабство к ведьмам. Неэтичное поведение гостя заключается в следующем: подъехав к незнакомому дому, где каждый из них решал остановиться на ночлег, братья поступали одинаково: «поглядел-поглядел, растворил ворота, шапки не ломал, головы не склонил, на двор вскакал», а далее, после того, как хозяйка «в избу его ввела, за стол посадила, всякого яства накрошила и питья медового перевдоволь натащила… Молодец нагулялся и свалился спать на лавке». И, очевидно, что радикальное нарушение (попрание) обычаев, связанных с поведением незваного гостя, хотя бы и царской крови, подлежит осуждению. Тем более что ведьма ведет себя крайне радушно, и ее коварство воспринимается как справедливая кара за неучтивость старших сыновей царя.

Младший сын в противоположность старшим братьям в подобной ситуации: «подъехал к… дому, слез с коня, постучал у ворот и спросился ночевать». И далее его безукоризненное поведение и смекалка привели к освобождению братьев из неволи и возможности продолжать путь. Далее следуют его встречи с несколькими ягишнами. И каждый раз он, «как и с первой (сестрой - М.С.) поздоровался, рассказал ей об себе и куда едет». Ягишны ему охотно помогли. И в результате он, выполнив просьбу отца, становится единственным наследником [1, с. 338 - 341].

Необходимо остановиться на сюжетах, связанных не просто с несоблюдением этических норм гостеприимства, но с коварством как гостей, так и хозяев. Коварство гостей рассматривается в сказке «Напуганные медведь и волки» [1; с. 50-51, 54]. Выгнанные из родного дома за шкодливость кота, кот и баран начинают странствовать. Изощренный ум кота, помогает им заставить хозяев леса: медведя, волков и лису, не только устроить им пир, но и удалить с него самих хозяев, напугав их. Это мотив социальной сатиры.

Сказка «Волк и коза» (чаще она известна как «Волк и семеро козлят» повествует об обмане со стороны гостя, а затем и его злодействе. Но зло (обман доверия хозяев и злодейство) наказуемы. Волк благодаря находчивости козы погибает [1, с. 59-61].

Немало сказок о том, как гости пытаются выжить хозяев из дома: «Сказка про одного однобокого барана» [1; с. 71-72], «Лиса и заяц» - избушка лубяная и ледяная, «Сказка об ерше ершовиче, сыне щетинникове» [1, с. 86-89] имеют очевидную социальную направленность. Незваным гостям не удается овладеть жилищем хозяев. Это сказки об обманутых хозяевах.

В сказках «Лиса-повитуха» [1, с. 20-21] и «Лисичка-сестричка и серый волк» нет социальной направленности. Это своего рода сказки-анекдоты о нарушении законов гостеприимства гостем. Лиса выступает в роли трикстера. Она обманывает сначала волка, отобрав у него избушку, а самого погубив (или ограбив, как в первом случае). Потом обманывает мужика, обвинив его в воровстве скалочки, за что взяла в качестве компенсации уточку. Затем этот трюк повторяется еще дважды успешно - лиса получает индюшечку и невесточку. Но в четвертый раз она попадается, ей подменяют девушку собакой. Трикстер нарушает самые строгие табу - в данном случае - обычаи гостеприимства. Вообще сюжеты с участием трикстера являются пародией на конкретную ситуацию, они показывают асоциальность и нарушение канонических действий со святынями.

Это придает произведениям черты легальной отдушины, противостояния мелочной регламентации жизни. Здесь прослеживается универсальный комизм, который распространяется и на одураченных жертв плута-озорника (трикстера), и на высокие ритуалы, а также и на асоциальность самого трикстера. Подобного рода самопародия сродни карнавальной культуре. Подобные сюжеты можно рассматривать как разновидность этического дуализма. Кстати, в данной сказке лиса (трикстер) все-таки находит возможность вознаградить себя за фиаско с нарушением основ гостеприимства. Она хитростью приманивает доверчивого петушка, предлагая ему исповедаться, и съедает его.

Коварство хозяев чаще всего рассматривается через призму их скупости. «Лиса и журавль» [1, с. 39], «Солдатская загадка» [1, с. 855-857] (вариант «Суп из топора»). Жадность хозяев всегда осуждается, и они оказываются в проигрыше. Гости находят возможность отомстить им, в свою очередь, обманув хозяев. При этом поведение гостей оправдывается как ответное, т.е. справедливое.

Сказку «Мизгирь» (паук) [1, с. 101] можно расценить как сказку-шутку об антигостеприимстве. Сказка страшная и поучительная, хотя оформлена в виде шутки. Сюжет заключается в следующем: паук, поймав мошкару в свои сети (сверчка, таракана и клопа), отпускает их с тем условием, чтобы они разнесли слух, что паук погиб, и не боялись свободно летать везде. Мошкара «возрадовалась и возвеселилиась, по трою перекрестилась, полетела, чуть не пала, да к мизгирю в сеть попала». А он издевается: «Что вы очень мелки! Почаще бы ко мне в гости бывали, пивца-винца испивали и нам бы подавали». Надо быть очень внимательным и осторожным, чтобы не попасть в такую ситуацию, когда можно расстаться с жизнью (честью, достоинством), поверив чьим-то рассказам и посетив того, кого не надо, то есть приняв приглашение в гости.

Таким образом, гостеприимство, отражая в сказках архетипические образцы этических норм поведения, через мораль, обязательную в сказках, показывает, что соблюдение этих норм - благо (добро) и оно вознаграждается. А нарушение их карается, и иногда довольно жестко: можно расстаться не только с богатством, высоким социальным статусом, свободой, жилищем, но даже с жизнью. Гостеприимство традиционно выступает как одна из этических добродетелей, наряду с уважением к старшим, трудолюбием, послушанием и добротой.

В ряде учебных дисциплин: история, культурология, профессиональная этика и деловой этикет, можно вести преподавание с учетом профиля вуза, базируясь на широко известных сюжетах.

гостеприимство архетипический сказка этический

Литература

1. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. Полное издание в одном томе. М.: АЛЬФА-КНИГА, 2008. 1087 с.: ил.

Размещено на Allbest.ru