Библиотечная сфера СССР в 1953-1964 годы

Размещено на http://www.allbest.ru/

13

БИБЛИОТЕЧНАЯ СФЕРА СССР В 1953-1964 годы

М.Н. Глазков

Московский государственный институт культуры

В статье исследуются вопросы истории библиотечной деятельности в годы правления Н.С. Хрущёва. Проанализированы основные статистические показатели развития библиотек. Отмечены кризисные явления, замедление темпов роста библиотечной сети, снижение некоторых важнейших показателей советской библиотечной статистики. Показана связь непродуманных политических решений и ухудшения ситуации в библиотечной сфере. Рассмотрены новые идеологические постулаты и их влияние на работу библиотек. Отмечена противоречивость проблемы цензуры библиотечных фондов после XX съезда КПСС, её усиление применительно к религиозной литературе и т.п. Показаны причины кризиса идеологической деятельности советских библиотек. Подведены аналитические итоги периода 1953-1964 годов библиотечной истории.

Ключевые слова: история библиотечного дела, государственная библиотечная политика в 1953-1964 годы.

Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury),

Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation

In article investigated the questions of library activity history in years of N. S. Hrushiov government. It analyzed the main statistic indicators of library development. We marked crisis phenomena, the important soviet library statistic indicators decline. We show interconnection of ill-considered political decisions and library area situation. It described the new ideological postulates and library work. We marked inconsistency of the censorship library funds problem after XX Communist party Congress, censorship gain against religious literature and so on. It shows ideological activity soviet libraries causes of crisis. We summed up of the period library history 1953-1964th years.

Keywords: history of librarianship, state library politics in 1953-1964th.

замедление рост советская библиотека

До сих пор в историко-библиотечной науке период 1953-1964-х годов - время государственной власти Н. С. Хрущёва - изучен крайне мало. По-видимому, это объясняется относительно малым количеством прошедшего времени. Ведь для многих наших современников 1950-1960-е годы - это не история, а недавнее настоящее. Поэтому наука о минувшем просто ещё не подошла к глубокому осмыслению тех лет.

Пожалуй, важнейшим пунктом, который характеризовал состояние библиотечного дела в стране в советское время, являлись основные статистические показатели отрасли. Их анализ действительно способен навести на глубокие размышления.

Мы подробно рассмотрели библиотечную статистику предшествовавшего периода 1945-1952-х годов [см.: 6] и пришли к выводу о невероятно быстром восстановлении сети библиотек СССР и РСФСР после чрезвычайных разрушений военного лихолетья. Отметим также очень высокие темпы роста основных показателей библиотечной статистики. Если бы они сохранились в хрущёвское время, можно было бы говорить о решении наиболее насущных проблем отрасли. Однако этого не произошло. Мало того, в «славное десятилетие» проблемы усугубились.

Мы изучили крупный массив статистических источников. Не все показатели в них адекватно прослеживаются, не всю статистическую информацию можно корректно сопоставить, данные за некоторые годы вообще отсутствуют.

Тем не менее общие тенденции достаточно очевидны.

Сначала сравним имеющиеся данные по всем библиотекам Советского Союза. На 1951 год (последний «сталинский» год, по которому опубликована сводная библиотечная статистика) в СССР имелась 351 тыс. библиотек всех типов и видов с суммарным фондом в 714 млн. экз. [10, с. 292]. На конец 1964 года, то есть на момент смещения Н. С. Хрущёва с поста главы государства, эти показатели равнялись соответственно 367,8 тыс. и 2 330,6 млн. экз. [17, с. 447]. Общий рост советской библиотечной сети и фондов литературы продолжал увеличиваться, хотя значительно менее быстрыми темпами, чем в 1945-м - начале 1950-х годов Известно, что на 1941 год в СССР было все-го около 280 тыс. библиотек с фондом более 520 млн. экз. По разным, до сих пор не выверенным оценкам за годы Великой Отечественной войны мы потеряли 40-50-55% имевшихся библиотек. Потери совокупного фонда составили 180-250 млн. экз. Даже если учесть, что в 1941-1945 годы некоторое (сравнительно очень небольшое) число библиотек было со-здано, оно увеличилось в 1945-1951 годы (за 6 лет) по Советскому Союзу более, чем в 2 раза. Между тем за следующие 13 лет прогресс измерялся цифрой лишь в 4,7% [см.: 6; 1, с. 257]..

Могут возразить, что восстанавливать разрушенные библиотеки после войны в обжитых районах было как бы «проще», чем создавать новые библиотеки на «пустом» месте. Но в послевоенные годы восстанавливались не только библиотеки, а буквально вся страна. Расходы на это тотальное восстановление были огромными. Тем не менее высшие власти тогда изыскали необходимые ресурсы. И на рубеже 1940-1950-х годов СССР в целом был удивительно быстро возрождён из руин.

Перед хрущёвским правительством такие острые задачи уже не стояли. Казалось бы, вполне реально стало найти средства на библиотечное строительство. К тому же начавшаяся целинная эпопея в первые годы приносила сверхприбыль в госбюджет. Так, за 1954-1959 годы в освоение целинных и залежных земель государство вложило 37,4 млрд. руб., а за счёт полученного из этих регионов товарного зерна в бюджет поступило около 62 млрд. руб., то есть на 24,6 млрд. больше! [18, с. 309].

Но искомых денег библиотеки не дождались.

Ещё более показательна в связи с этим библиотечная статистика по РСФСР. На 1953 год в Российской Федерации имелось всего 217,5 тыс. различных библиотек с общим фондом 590,5 млн. экз. [14, с. 517]. А в 1964 году в России число библиотек всех типов и видов не увеличилось, а напротив, сократилось до 205,4 тыс. при продолжавшемся сниженными темпами росте их фондов (1221,9 млн. экз.) [15, с. 501].

Отметим, что сеть общедоступных массовых библиотек в РСФСР также уменьшилась. Если в 1953 году в неё входило на начало года 68,1 тыс. [14, с. 517], а на конец того же года - 71,0 тыс. библиотек [19, с. 151], то в 1964 году этот показатель составил 64,0 тыс. [19, с. 151] или, по другим источникам, 62,8 тыс. библиотек [15, с. 501].

Остановимся на этом сокращении. Начиная с середины 1920-х годов в Советской России (исключая время Великой Отечественной войны) общее число библиотек, как и сеть библиотек массовых, неизменно вырастало. Да, во многом рост достигался за счёт создания небольших библиотек, особенно на селе. И некоторые библиотековеды (в частности, профессор К. И. Абрамов) усматривали в этом признак экстенсивного, в ущерб интенсивному, развития.

Однако в тех конкретно-исторических обстоятельствах (о чём мы подробно писали [см.: 5, с. 210-212]) экстенсивное библиотечное строительство было неизбежно и необходимо для огромной страны, только вступившей на путь стопроцентного ликбеза, всеобщего среднего образования, создания массовой интеллигенции из народа. Совершенно логично, что вначале надо было построить «экстенсивный фундамент»

для последующей интенсификации библиотечной работы. Этим и занимались власти. Причём весьма успешно, если вспомнить о подъёме народной культуры и образования, выдающейся индустриализации страны, невозможной без роста квалификации и сознательности трудящихся, достойного военно-патриотического воспитания и т.д. Правильность данной политики проверила и подтвердила величайшая из войн.

Но завершился ли объективно необходимый экстенсивный этап в гигантских масштабах Советской России ко второй половине 1950-х - началу 1960-х годов?

Обратимся к одному из центральных библиотечных документов тех лет: постановлению ЦК КПСС «О состоянии и мерах улучшения библиотечного дела в стране» (22 сентября 1959 года). Перечисляя основные недостатки отрасли, постановление заключает, что ныне «... значительная часть населения остаётся вне библиотечного обслуживания, не получает необходимой помощи в самостоятельной работе над книгой» [3, с. 1]. Директива правящей партии требовала всё-таки «решить задачу обслуживания библиотеками каждого населённого пункта, каждой семьи» [3, с. 3], что без экстенсивных мер не представлялось возможным.

Правда, в том же документе указывалось, что партийным структурам совместно с профсоюзами и хозяйственными организациями надо «... рассмотреть вопрос об объединении мелких библиотек различных ведомств, находящихся на небольшом расстоянии друг от друга, а также библиотек, расположенных на территории одного предприятия или учреждения» [3, с. 3]. Но эта разумная формулировка отнюдь не противоречит вышеназванным оценкам о недостаточности библиотечной сети для охвата всего населения страны.

Подобная же задача была определена как одна из важнейших на высшем советском форуме - XXI съезде КПСС (январь - февраль 1959 года). В его резолюциях намечалось не сокращать, а значительно увеличить в 1959-1965-х годах общее число массовых библиотек [1, с. 341].

Почему же в реальной жизни ситуация оказалась совсем иной? По-видимому, данный вопрос носит системный характер, и, чтобы вполне осветить его, потребуются самостоятельные политологические и экономические исследования. В этой статье обратим внимание на один существенный общегосударственный фактор. С конца 1950-х годов целинная эпопея не только перестала приносить сверхдоходы, но пошёл экономический откат.

Фактически целина явилась плохо продуманной революционной штурмовой кампанией. Между тем «революционный натиск» на природу не может не иметь негативных последствий. Приехавшие в степи по призыву партии люди, среди которых было много замечательных энтузиастов, содрали по принципу «давай гони, потом разберёмся» с целинной земли защитный дёрн. Природа ответила земляными бурями и чёрным небом. Пошли неурожаи. Энтузиазм людей понемногу сникал, они покидали ставшие крайне негостеприимными целинные степи. Если в 1960 году здесь было получено 58,7 млн. тонн зерна, то в 1963 году - всего 37,9 млн. тонн, более чем на треть меньше [11, с. 363]. Теперь уже потребовались большие государственные средства на минимизацию потерь от вызванной руками человека разрушительной стихии. Возможно, часть этих «запланированных» денег и не получило российское библиотечное дело Надо учесть, что ещё в 1960 году мы прода-вали зерно социалистическим и, частично, капита-.

Впервые за тридцать с лишним лет в Советской России начали ликвидировать библиотеки. Впрочем, официально сокращение сети библиотек объяснялось «объединением самостоятельных библиотек Министерства культуры с библиотеками при клубных учреждениях, а также в связи с объединением некоторых государственных библиотек с колхозными» [13, с. 503].

В рассматриваемые годы были запущены крайне опасные процессы, безусловно затронувшие библиотечное дело. Фактически произошёл вывод материальных ресурсов из центральной и северной «коренной» России в районы освоения целины, прежде всего в Казахстан. На долгие годы российская сельская глубинка оказалась обделена. При этом хрущёвское руководство допустило выпадение из народно-хозяйственного оборота традиционных земель: если на целине было освоено 45 млн. га, то в европейской части страны более 13 млн. га в 19541959 годах было потеряно [18, с. 312].

Судя по библиотечной статистике, зеркальной оказалась ситуация и с библиотеками центра и севера сельской РСФСР. На начало 1953-го года в российской сельской провинции насчитывалось 55,3 тыс. массовых библиотек [14, с. 517], а в год снятия «дорогого Никиты Сергеевича» (1964) - 44,0 тыс. [15, с. 501]. И это при лозунговых «ударных» финансовых вложениях в нужды села!

Важно сказать ещё об одном геополитическом обстоятельстве. 2 апреля 1951 года Политбюро ЦК ВКП(б) в закрытом письме партийным комитетам на местах «О задачах колхозного строительства в связи с укрупнением колхозов» раскритиковало листическим странам в объёме 7-9 млн. тонн ежегодно. А с 1963-1964 годов СССР сам стал покупать до 12 млн. тонн, причём закупки хлеба постоянно возрастали [2]. идеи Н. С. Хрущёва, высказанные в статье в газете «Правда» от 4 марта того же года, об объединении множества малых деревень в некие единые конгломераты - агрогорода. Никита Сергеевич незамедлительно написал покаянное письмо И. В. Сталину, признав ошибочность своей позиции [18, с. 320]. Однако в 1958 году новый Президиум ЦК КПСС отменил упомянутое письмо Политбюро. Стала осуществляться политика деления сельских населённых пунктов на «перспективные» и «неперспективные». Такая сортировка проводилась по всей стране, проектные организации составили планы по каждому сельскому району. Из «неперспективных» сел начали убирать объекты социальной инфраструктуры: магазины, школы, медицинские и детские учреждения, библиотеки. На севере, северо-западе, да и в центре России нередко «объединялись» 20-30-40 деревень в один колхоз или совхоз [18, с. 320]. Был спровоцирован уход из малых сёл населения, прежде всего молодёжи. Закономерно наступило запустение земель, депопуляция отечественной деревни. Библиотеки из «неперспективных» районов были «слиты», укрупнены, то есть преимущественно ликвидированы. Назвать это прогрессивной мерой, направленной на интенсификацию библиотечной сферы, для нас не представляется возможным.

В целом анализ основных показателей библиотечной статистики даёт основания для негативных выводов. По-видимому, можно говорить о недооценке и глубоком непонимании хрущёвской властной элитой сущности и значения библиотечного дела для благосостояния страны и народа.

После материальных вопросов следует обратиться к идеологической стороне бытования отечественных библиотек в 19531964 годы. Библиотеки, как важные идеологические учреждения, не могли не включиться в новые процессы, развернувшиеся в СССР. Пожалуй, центральным из них стала «борьба с культом личности», объявленная в известной речи Н. С. Хрущёва в феврале 1956 года.

Мы не ставим целью провести общеполитический анализ политики «десталинизации». Что касается её влияния на библиотечное дело, можно сказать следующее. Несомненно, предшествующая эпоха имела свои болезненные язвы. Отвратительным явлением были незаконные репрессии по политико-идеологическим мотивам, в том числе в среде библиотечных кадров. Заметим, что до сих пор в библиотековедении, к сожалению, нет документальных исследований об общем количестве работников библиотечной сферы, осуждённых в 19171953-х годах, с исследованием степени ложности предъявляемых обвинений. Появились только первые крупные аналитические публикации о драматичных судьбах видных в отечественном библиотечном мире персоналий [см.: 7; 4] Но как бы то ни было, а отказ хрущёвских властей от широкого уголовного преследования инакомыслящих стал благом для страны.

Однако в развернувшейся борьбе с перегибами культа личности сплошь и рядом имелись свои перегибы. Так, после 1956 года были реабилитированы известные персоналии, незаконно репрессированные в 1920-х - начале 1950-х годов, что привело к отмене цензурных запрещений на их сочинения. Они возвратились из спецхранов библиотек в общедоступный фонд, вновь начали издаваться, ими свободно комплектовались библиотеки и т.д.

Но одновременно с этим из библиотек стали изыматься или переводиться в закрытые фонды печатные труды других ярких государственных и партийных деятелей, в частности В. М. Молотова и Л. М. Кагановича, оказавшихся в политической опале уже у Н. С. Хрущёва. На деле получалось, что цензура была просто переведена с одной властной группировки на другую!

Могут заметить, что цензура в библиотечной сфере всё же была в целом заметно смягчена по сравнению со сталинским периодом. Однако чистки библиотечных фондов в годы «оттепели» - тоже «белое пятно» нашей истории. И чтобы сделать окончательные выводы о смягчении библиотечной цензуры в 1953-1964-х годах, надо глубоко изучить проблему.

В связи с этим позволим себе напомнить читателям, что до исследований автора статьи [см.: 9; 8] общим местом в рассуждениях даже специалистов-историков библиотечного дела был тезис о резком усилении цензуры в 1930-е годы. Однако, судя по архивным и иным документам, до убийства члена Политбюро ЦК ВКП(б), руководителя Северной столицы С. М. Кирова (декабрь 1934 года) чистки библиотечных фондов некоторое время были вообще официально запрещены приказами народного комиссара просвещения. И хотя в «ежовщину» цензура опять «разгулялась», нельзя не отметить её специфики. С середины 1930-х годов она была направлена прежде всего (и более всего) на сочинения прямой политической оппозиции (Л. Д. Троцкий, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Н. И. Бухарин и их соратники). В то время как классическая философская, художественная и т.п. литература фактически вышла из-под цензурного гнёта. Даже резкая критика революционного движения в произведениях Ф. М. Достоевского, Н. М. Лескова и других не явилась основанием для их запрещения.

Поэтому, предположительно говоря об общем смягчении цензуры в «славное десятилетие», будем помнить, например, что чистки некоторых разделов библиотечных фондов даже ужесточились. Речь идёт о книгах и периодике, где так или иначе присутствовали религиозные мотивы. При активном участии Н. С. Хрущёва в государственной идеологии был реанимирован воинствующий атеизм, а целью государственной политики стало «искоренение попов и храмов». Любой иной подход к религии в «славное десятилетие» оказался под официальным запретом. В конце 1980-х годов старые библиотечные работники рассказывали мне о грузовиках, переполненных изъятой «неугодной» библиотечной литературой, отправлявшихся на пункты переработки макулатуры. И происходило это после знаменитого ХХ съезда, «съезда демократизации».

Очень важно заметить, что советское массовое библиотечное обслуживание оказалось не готово и не способно воспринять идеологические реформы, начатые Н. С. Хрущёвым и его ближайшим окружением. Ведь фактически они вели к отрицанию предшествующей исторической эпохи. Конечно, в прежней идеологической системе были свои изъяны, квазиидеи, демагогия и т.п. Но идеология 1940-х - начала 1950-х годов доказала свою удивительную прочность и эффективность в годы Великой Отечественной войны, а также в скорейшем послевоенном возрождении.

Вместо неё Никита Сергеевич и его команда попытались предложить нечто не всегда вразумительное и последовательное. Даже изначально привлекательный лозунг реабилитации пострадавших от незаконных репрессий лиц проводился односторонне и предвзято. Сейчас хорошо известно по документам, что Н. С. Хрущёв был одним из самых ярых инициаторов массовых репрессий в период своего руководства московской партийной организацией и ЦК Компартии Украины в 1930-е годы, да и в послевоенной его биографии есть немало «тёмных» пятен весьма кровавого свойства [см.: 20, с. 120-122]. В этом контексте идеологическая и юридическая борьба с «незаконными сталинскими репрессиями», широко развёрнутая после хрущёвского ХХ съезда КПСС (февраль 1956 года), не могла быть до конца понятной и принятой народом.

Относительная идейная монолитность и стабильность советского общества оказались поколеблены. У простых людей - рядовых читателей библиотек, естественно, возникало много новых мыслей и вопросов, требующих решения. Но на эти новые интеллектуально-духовные искания людей библиотеки, как государственные идеологические учреждения, не могли должным образом ответить в рамках заявленной тогда официальной государственной политики.

Отсюда стали нарастать критические противоречия в системе «библиотека - читатель». Массы советских людей, не находя в библиотеках печатного слова, аргументированно, глубоко и честно отвечавшего их запросам и ожиданиям, теряли доверие и неформальный интерес к библиотекам. Советский народ продолжал заслуженно считаться самым читающим в мире, советская молодёжь, как и раньше, жадно училась и тянулась к книге, общее число читателей библиотек в стране росло, но фатальное противоречие между идейными запросами и ответами на них углублялось. Терялась почти неуловимая статистикой, но чрезвычайно важная доверительно-творческая компонента в библиотечном обслуживании советских читателей. Был посеян не просто идеологический, но духовный кризис в сознании народа.

В заключение следует обязательно подчеркнуть, что советский период 1953-1964-х годов имел свои великие достижения. В июне 1954 года состоялся пуск первой в мире атомной электростанции. В октябре 1957 года - запуск первого космического спутника и спуск на воду первого атомного ледокола. В октябре 1959 года впервые произошло прилунение межпланетной станции. Наконец, в апреле 1961 года состоялось одно из величайших событий в истории человечества - полёт первого человека в космос!

Советское библиотечное дело тоже успешно развивалось в ряде направлений. Продолжал увеличиваться сводный библиотечный фонд. По всем библиотекам СССР с 1951 по 1964 год он вырос в 3,3 раза [10, с. 292; 17, с. 447], а по РСФСР - в 2,1 раза [14, с. 517; 15, с. 501].

Наша держава, бесспорно, оставалась самой читающей в мире. Статистика тех лет не приводит всех сводных цифр по числу читателей, однако мы обнаружили сопоставимые показатели по одной из крупнейших библиотечных сетей - самостоятельным массовым библиотекам системы Министерства культуры СССР. Если в 1950 году в них было зарегистрировано 23,3 млн. читателей, то в 1965 году - уже 62,7 млн., что на 269% больше! [16, с. 447]. В России по сети самостоятельных массовых библиотек Министерства культуры РСФСР эти цифры составили 18,651 млн. читателей в 1952 году и 33,413 млн. - в 1962 году, то есть на 179% больше [14, с. 524]. Тягу к чтению и знанию следует признать национальной чертой нашего народа.

Многие тысячи советских библиотекарей сделали всё возможное на своём месте, чтобы достойно развивать отечественную культуру, науку, образование и просвещение [12]. Новаторским шагом стало введение с конца 1950-х годов открытого доступа к библиотечным фондам. Теперь читатели могли сами выбирать интересующие их книги у библиотечных полок. Вообще, читая периодику тех лет, в частности журнал «Библиотекарь», можно встретить примеры энтузиазма и мудрого профессионализма советских библиотечных работников.

Итак, для глубокого осмысления истории и позитивного развития современной библиотечной практики следует продолжить тщательное изучение периода 19531964-х годов.

Примечания