Культурно-бытовой облик русского крестьянства 1861-1910

Рубаха была основой крестьянского костюма. Штанами служили порты.

Обычно полагают, что крестьяне одевались в кафтаны. Кафтан был дорогой праздничной одеждой, и не у каждого он имелся. Поверх рубахи-косоворотки, называвшейся еще русской рубахой, обычно мужик надевал зипун, длиной до колен, или более короткий полузипунник. Цит.по: Беловинский Л. В. Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы. / М: Профиздат, 2002. - 216-219 с.

Вся народная одежда, начиная от рубах, носилась с кушаками: узкими ткаными «покромками» с кистями или широкими, также специально вытканными цветными, собственно кушаками. Ходить без кушака считалось крайне неприлично, как без головного убора, не говоря уже о том, что кушак был оберегом, предохраняя от нечистой силы.

В холода вместо зипуна надевался овчинный полушубок.На улицу, особенно в дорогу, в любое время года поверх зипуна или полушубка, а то и просто рубахи надевался армяк.

Богатеи могли иметь и другую одежду. Например, поддевку: выше колен, черного или синего покупного сукна, с выкройной спинкой, в талию, со сборами сзади, двубортную, на крючках, с низким воротником-стойкой. Носили и суконные казакины такого же покроя, но короткие и однобортные, на крючках. Были и суконные синие и черные чуйки, покроем похожие на зипун, но длинные и отороченные беличьим мехом. Те, кто тяготел уже к купечеству, надевали длинные, в талию, крытые сукном бекеши, отороченные мехом, с отложным меховым воротником, либо сибирки - длиннополые двубортные сюртуки господского покроя, с большими медными пуговицами. Там же. С. 227-228

Однако уже во второй половине XIX в., и чем дальше, тем быстрее, мужской народный костюм стал быстро исчезать из обихода. Мужчина был мобильным элементом деревни: поскольку хлебопашество кормило плохо, он был вынужден постоянно ходить на заработки, зачастую далеко и надолго. Там он сталкивался с таким же пришлым людом из разных местностей, в том числе и инородцами, с горожанами всех состояний, включая иностранцев, приобретал большую широту взглядов и терпимость ко всему чужому. Характер мужских работ, требовавших широких размашистых движений, свободы всех членов и больших усилий уже вел к нивелировке мужского костюма, общего для всей страны и различавшегося только названиями его элементов (армяк, например, назывался и азямом, и чапаном, и балахоном, и халатом) да мелкими деталями покроя и орнаментации. А частое и длительное пребывание в городской среде вело к замене традиционных деталей народного костюма элементами костюма городского. Шляпа стала вытесняться городским картузом, особенно у молодежи, зипун - «спиньжаком», армяк - пальто, портки - брюками. До середины ХХ в. сохраняла свои позиции только рубаха-косоворотка. Так пришлый крестьянин, ставившийся городским рабочим, в начале ХХ в. уже походил на горожанина среднего состояния. Цит.по: Беловинский Л. В. Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы. / М: Профиздат. 2002.- 229-231 с.

Женский костюм был чрезвычайно разнообразным по составу, расцветке и орнаментации, так что специалисты-этнографы могли указать не только губернию, но иной раз уезд и даже волость, из которой происходил данный костюм. Имелись и половозрастные различия в женском костюме. Рубаха была основой и женского костюма, вплоть до того, что в богато вышитой и подпоясанной «покосной», или «пожнивной», рубахе женщина могла показаться на людях. От мужской рубахи женская отличалась большей длиной и прямой пазухой (разрезом на груди), и покроем. «Женская рубаха и расшивалась богаче мужской, а полики иногда были из «затканки». Поверх рубахи надевалась наплечная, нагрудная и поясная одежда - понева. Известно несколько женских костюмных комплексов и несколько типов сарафанов, а число их названий, зависевших еще и от ткани и цвета, значительно больше (сукман, дубас, желтяк, саян, шушун и т. д.). Наиболее архаичным был глухой косоклинный сарафан с проймами. Постепенно он вытеснялся глухими или распашными сарафанами на лямках, причем распашной сарафан, застегивавшийся на множество мелких пуговок, на деле мог быть глухим: разрез спереди только имитировался нашитыми вдоль шва лентами и галунами да рядом пуговиц. Все они постепенно заменялись «круглым», или «московским» сарафаном на лямках; так, переселяясь в Сибирь, и «поневницы» начинали носить круглый сарафан. Цит.по: Беловинский Л. В. Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы. / М: Профиздат, 2002. - 235-254 с.

Основу обыденнои? одежды составлял традиционныи? костюм, испытывавшии? в конце XIX века значительное влияние городскои? моды. Как отмечают специалисты, в деревне происходил процесс сокращения территории распространения поневы, замены ее сарафаном. Праздничная одежда крестьянок отличалась от будничнои? различными украшениями: вышивками, лентами, цветными головными платками. Ткани с орнаментом, которыи? был оригинален для каждои? местности, селянки изготовляли на домашних станках. В праздничную одежду наряжались не только по праздникам, на деревенские гуляния и посиделки, в церковь, при приеме гостеи?, но и на неко- торые виды работ, сенокос. Этнограф Ф. Поликарпов, исследовавшии? в начале ХХ в. быт крестьян Нижнедевицкого уезда Воронежскои? губернии, отмечал: «Появляются щеголи, надевшие «гасподские» рубахи - косоворотки из ситца, легкие сапоги, перестают носить на поясе «гаманы». Даже в пределах одного уезда этнографы обнаружива- ли разнообразие сельскои? одежды. «В одних местах носят «паневы» - черные клетчатые юбки, в других «юпки» красных цветов, с широкои? обшивкои? у подола - из лент и позумента. Девушки носят преимущественно сарафаны. Из верхнеи? одежды на юго-востоке Нижнедевицкого уезда носят «зипуники», а на северо- востоке уезда - «шушпаны». Везде обувью являются лапти с «анучами» и «пар- тянками». В праздничные дни одевают тяжелые и широкие сапоги с подковами. Крестьянские рубахи скроены неаккуратно - широкие и длинные, пояс подвязы- вали «пот пуза», цепляя на него «гаман» Цит.по: Поликарпов, Ф. Нижнедевицкии? уезд. Этнографические характеристики. / Ф. Поликарпов. - СПб., 1912. С.142

Новшеством в сельскои? моде являлся и материал, из которого было сделано платье. Ткань фабричного производства (шелк, сатин) практически вытеснила домотканое сукно. Под влиянием городскои? моды изменился крои? крестьянского платья. Крестьянин С. Т. Семенов об изменениях в одежде крестьян начала ХХ в. писал, что «самотканки вытеснялись ситцем. Зипуны и кафтаны заменились коф- тами и пиджаками»Семенов, С.Т. Из истории однои? деревни / С.Т. Семенов. - М: Русская мысль. Кн. I, 1902. 32 с.. Мужчины надевали поддевки, пиджаки, штаны не «набои?чатые», а суконные и бумажные. Молодые люди ходили в пиджаках, под- поясывая брюки ремнями с пряжками. В прошлое уходили традиционные женские головные уборы. Сельские девушки ходили с непокрытои? головои?, украшая ее искусственными цветами, накидывая платок на плечи. Деревенские модницы носили приталенные кофточки, «польты», шубки. Обзавелись зонтиками и калоша- ми. Последние стали «писком» деревенскои? моды. Их носили больше для украшения, т. к. надевали в тридцатиградусную жару, идя в церковь Там же. С 145-147

Глава 5. Духовная культура крестьян. Религиозность сельскогонаселения

На протяжении веков православная церковь играла значительную роль в политической и общественной жизни русского государства, хотя на разных этапах истории статус церкви неоднократно менялся.

Значительную роль в формировании русского национального сознания сыграла православная церковь. Она в течение веков незримо «лепила» душу русского народа. Влияние церкви проявлялось во всем: в творческом духе народа, в создании могучего государства, в русскои? истории и культуре, формировании русского на- ционального характера. Христианское начало сформировало особое русское «правдоискательство», небрежение «вещами мира сего», искание царства божия, милосердие и сострадание к страждущим Вьюнов Ю. А. Указ. соч. С. 94.. Все эти качества формировались в народе через общение с церков- нослужителями, через восприятие мира в свете христианскои? док- трины. В связи с этим личность священника, его поведение, уровень его образования, мудрость становится общественно значимои?.

В поговорках и пословицах русского народа, собранных В. И. Далем, содержатся выражения, свидетельствующие о почтительном отношении русского народа к священникам и «церковному стяжанию». Например, «Не отсыпав попу новины, хлеба не продаваи?», «Первую мерлушку попу на опушку», «Церковное стяжание - божье» «Алтарю служить, от алтаря и жить (питаться)» Даль В. Пословицы русского народа. / И?ошкар-Ола, 1996. 473 с.

По церковным праздникам, до четырех раз в год, проводились мольбы, называемые по имени святого, на день памяти которого выпадало действо. На Николу резали откормленного бычка. Накануне Ильи - ягнёнка. Лучшую часть мяса несли в церковь. Из остального готовили кушанья для братчины. Это был обычай коллективного общественного угощения: варили пиво и устраивали общественное застолье.

На православные и народные праздники ходили обычно в разные деревни. На Масленицу обязательно катались, лошадей и сани украшали, усаживали девушек, а парни с гармонями. Все плясали и пили, веселились, но большого пьянства старались не допускать.

Однако к началу ХХ века крестьянин все более и более начинает сознавать место религии и деревня быстро поняла, какое значение имеет поповская проповедь в смысле ее социальной морали и какие в сущности элементы русского старого общества эта мораль объединяет. Но процесс понимания лишь развивается и идет не так быстро, как хотелось. Религия занимает еще большое место в жизни крестьянина, особенно та сторона этой религии, которую приходится назвать религиозной магией. Крестьянин не имеет еще тех знаний, которые научно осмысливали бы его трудовые процессы, не имеет и технических способов, достаточно гарантирующих успех его деятельности. Как и тысячу лет тому назад, ему ежегодно, вот сейчас, надо пахать и сеять, производить тысячу хозяйственных процессов, руководствуясь своей собственной наукой, которую он получил не в агрономической школе, а в наследство от своих отцов и дедов и которая вся систематизирована в виде религиозных его верований и преданий, заветов предков и т. п.

Социально-экономическии? фактор, развитие капитализма, особенно в крупных городах, также заставлял крестьян уходить из деревень. Особенно сильна эта тенденция была именно в соседнеи? с городами сельскои? местности. Стремление уи?ти от крестьянского труда овладевало многими поколениями сельских жителеи?. Молодежь стремилась в города, чтобы учиться. Новые социально-экономические условия способствовали развитию процесса «охлаждения» к церкви среди крестьянского населения. Желая больше заработать, крестьяне переставали посещать церковь в воскресные и праздничные дни, происходило пренебрежение заповеди божьеи? из корыстных расчетов. В отношении крестьян к богу и религии нарастали двои?ственность и скептицизм.

Наблюдалось снижение бытовои? религиозности, связаннои? с развивающимся в рассматриваемыи? период практицизмом среди крестьянства. Заметно усиливался процесс секуляризации, явление более существенное, чем сектантское движение.

Суммируя все выше сказанное можно констатировать, что во второи? половине XIX в. в жизни крестьянскои? общины произошли существенные перемены. Проникновение в деревню капиталистических отношении?, усиление миграционных процессов, уход крестьян на заработки в города и другие губернии значительно трансформировали крестьянское мировоззрение, контроль поведения сельчан со стороны семьи, общины и церкви стал слабее. Длительное отсутствие крестьян отрывало их и от повседневнои? жизни семьи и общины, исключая таким образом из ак- тивнои? социальнои? жизни и разрывая единство с роднои? общинои?. Находясь на заработках крестьянин не участвовал в жизни православнои? церкви и не принимал участия в аграрнои? деятельности, а значит и в ритуальных деи?ствиях, которые сопровождали повседневные занятия де- ревенских жителеи?. Все это привело к важным изменениям социальнои? ситуации во второи? половине XIX в. в крестьянских православных приходах, что наглядно демонстрирует саратовскии? региональныи? материал. Происходило отречение русского народа от христианскои? веры.

Глава 6. Образование крестьян

Важным аспектом исследования является крестьянское образование. Оно помогает составить картину культурного облика крестьян. Мы рассмотрим динамику образования с конца XVIII века до начала XX, чтобы было четко видно как менялся уровень образования и отношение к нему крестьян.

Одно из самых больших заблуждений - представление о неграмотности крестьян, об их оторванности от книжной культуры. Современные серьезные и объективные исследования опровергают это представление.

Разнообразны были пути проникновения книжной культуры в крестьянскую среду. Это и сохранение старинных рукописных и первопечатных книг, и новейшие подписные издания, и принесенная разносчиком-офеней лубочная литература. Книжная культура шла от церкви и школы, от семей, тщательно сберегавших глубокую духовную старину, и одновременно от бойких любителей новизны, привозивших из больших городов, где они были на промыслах, сочинения самого разного характера.

От XVIII века до нас дошло множество свидетельств о грамотности значительной части крестьян. Об этом говорят, в частности, собственноручные подписи некоторых крестьян при подворных и подушных переписях, в «повальных обысках» (так назывался сплошной опрос при расследовании какого-либо дела в деловой документации всякого рода). Нередко неграмотными объявляли себя даже крестьяне, учившие грамоте других. Азбуки и буквари, псалтыри и часовники, издаваемые официальными церковными типографиями (в частности, синодальной типографией), использовались для обучения крестьянских детей и бытовали в крестьянских семьях. Часто элементарную грамотность крестьянские дети получали от священника или других лиц причта, которые нередко сами были выходцами из крестьян.Громыко М. М Мир русской деревни / М: Молодая гвардия, 1991. 25 с.

Знакомство с литературой и источниками XIX века не оставляет никаких сомнений в том, что грамотность деревни в это время постепенно увеличивается, хотя степень распространения ее не удовлетворяет многих поборников просвещения, справедливо полагавших, что школьное обучение должно охватить все крестьянство.

Наблюдатели самых разных взглядов и разной социальной принадлежности отмечали возрастание у крестьян в течение XIX века тяги к грамотности, к чтению. Серьезное отношение к обучению детей грамоте, выбору учителя видно из воспоминаний крестьянина Николая ЧукмалдинаЦит.по: Эртнер Е. Н. Николай Чукмалдин и его воспоминания // Урал. -- 1986. -- № 7. . Жили его родители в 40-х годах XIX века в деревне Кулаковой Тюменского округа. Когда сыну исполнилось семь лет, собрали семейный совет и решили вести мальчика к дедушке Артемию Скрыпе учить грамоте. В деревне этой было три «вольных» учителя - все трое из старообрядцев, но учили они и всех желающих из православных: Артемий Лазарев, по прозвищу Скрыпа, Якуня и старая дева Аннушка. Чукмалдины выбрали Лазарева, который имел, по словам автора воспоминаний, «громадное нравственное влияние на всех жителей деревни Кулаковой. У богатых он просил пособия для бедных, а бедным помогал деньгами, делом и советом, всегда умным и всегда целесообразным. Нейдет ли у пахаря соха бороздою, обращаются к Артемию Скрыпе, и он ее исправит. Нужен ли совет, когда семья завздорит, идут к его посредничеству, и он выскажет свое решение, которое для спорящих сторон считалось непреложным». Скрыпа обладал «прекрасным даром слова» и сочинял полемические послания на религиозно-нравственные темы. Послания переписывались и ходили по рукам. У него была библиотека, и Лазарев нередко читал собравшимся вслух Евангелие, Деяния апостолов, жития. Цит.по: Эртнер Е. Н. Николай Чукмалдин и его воспоминания // Урал. -- 1986. -- № 7. -- С. 152--156.

Официально организованных школ для крестьян и после реформы 1861 года было недостаточно. Современники, отмечая это, обращали особое внимание на сельские школы, создаваемые самими крестьянами на их средства во всех губерниях страны.Рассмотрим, например, итоги такого обследования 80-х годов XIX века по Курской губернии. В Путивльском уезде четвертую часть территории занимала полоса хуторов, она так и называлась -- «Хуторян-ская полоса». В 167 поселениях этой полосы было всего 5180 дворов. Внимание Губернского статистического комитета привлекло странное несоответствие: из 29 официальных школ уезда на хуторянскую полосу приходилось всего 3, а уровень грамотности крестьян здесь был выше, чем в других местах. Тогда и обнаружили, какую роль играло самодеятельное обучение. Грамотные крестьяне были обучены «ходячими» («нахожими», «хожалыми») учителями. Например, об Одоевском уезде Тульской губернии земство сообщало, что там есть множество крестьянских школ с учителями из крестьян, отставных солдат, заштатных дьячков и др. Местные деятели откровенно признавались, что школы эти существуют без всякого участия земства «по недавней известности ему о существовании их». Вот так-то образованная часть общества открывала для себя крестьянскую культуру.Громыко М. М Мир русской деревни / М: Молодая гвардия, 1991. С. 146-148

Постепенно, в течение XIX века в деревню попадает все больше новой печатной литературы. Круг чтения крестьянства привлек особенно активное внимание общественности России во второй половине 80-х - 90-х годах. Факт сам по себе примечательный: широко обсуждается, что читают, следовательно, чтение крестьянства - явление достаточно массовое. Повышенный интерес был связан с усилением деятельности земства в области крестьянской грамотности и образования, а также с обострением вопроса о характере лубочной литературы [Лубочная литература (лубок) - иллюстрированные издания, изготовляемые литографским способом и предназначенные преимущественно для крестьян], наводнявшей сельский книжный рынок, и появлением специальной «литературы для народа» просветительно-демократического направления.

К концу века количество грамотных крестьян лишь увеличивалось. В 1909 году среди крестьянского населения были проведены, своего рода опросы, которые были призваны собрать отзывы населения о том, насколько крестьяне ценят существующую школу, охотно ли отдают в неё детей, влияет ли школа на умственное и нравственное развитие своих питомцев, на смягчение нравов, на улучшение экономических и социальных условий и т.п.Большинство крестьян, считали необходимым отдавать своих детей в школу и в их сознании была прочно укреплена мысль о пользе грамотности. Поэтому информация о неграмотности крестьян и их нежелании учится является выдумкой недальновидных исследователей.

Глава 7. Крестьянская медицина

Долгое время крестьяне лечились травами или же молитвами. Предпочитали ходить к знахаркам. На это в первую очередь имело влияние малое количество больниц. Длительное отсутствие больниц в селах вовсе не означало, что крестьяне в давние времена вообще были лишены какой-либо медицинской помощи. Давно запущенную проблему лечения сельских жителей в Российской империи пробовали решить такие авторитетные общественные институты как церковь и земства. Именно при их непосредственном участии со второй половины XIX векадля удовлетворения потребностей беднейших слоев населения всей округи было открыто несколько богоугодных, как тогда их называли, заведений. Среди них - богоугодная больница.

О работе земских врачей в российских губерниях известно немало благодаря самим врачам, которые как на подбор оказывались с писательским даром. Достаточно вспомнить таких известных земских врачей, как Антон Чехов или Михаил Булгаков.

Прежде всего, врачу, почти как и сегодня, никто не верил. А верили кому? - угаду (кто угадывает хоть будущее, хоть болезнь), да рудомёту (кровопускателю). Эти ремёсла чётко отделялись от ремесла знахаря, которому надлежало давать средства от болезней и рекомендации по их лечению. Например, если у кого глаза болят, промывать их человеческой мочой.

Иное дело - заговорщики. Чуть не на каждую болезнь был свой заговорщик. Ко всем этим «специалистам» крестьяне вставали в очередь. Диагноз народные специалисты ставили, как правило, на основе визуального осмотра.

Так же занимателен факт безоговорочного доверия к этим знахарям. «Вот, значит, если у кого болячки на коже, как то пузыри, волдыри или «мышаки» (вздутия, уплотнения под кожей - между прочим, отсюда и слово «мышцы») - так это сибирка, сибирская язва, к угаду не ходи! Крестьяне толпами шли лечиться от неё в деревню Ольхи, к местной колдунье. Правда, колдунья эта по свидетельству земского доктора, «постоянно бывает пьяна, потому что без полуштофа водки никто к ней не является». И что, помогала? Конечно: натрёт керосином, да и делу конец! Ведь «сибирской язвой» крестьяне называли любые образования на коже, будь это хоть чирей, хоть золотуха.Рудинский О. В Воспоминания / М: 1892, - 53 с.

А вот сам О. В. Рудинский вспоминал, как лечил настоящую сибирскую язву - болезнь, в начале ХХ столетия далеко не редкую в русском селе. И не смертельную при вовремя начатом лечении. Лечение в земских условиях сводилось к тому, чтобы устранить очаги заражения - те самые язвы, которые могли появиться в любом месте на теле, и могли быть размером с ладонь взрослого мужчины. «Доктор рассекал язву (почему-то обязательно «крестообразно»), выпуская оттуда гной, мазал марганцовкой - и отправлял больного на больничную койку. В режиме покоя тот через неделю возвращался к нормальной жизни, а через месяц от чёрной язвы оставался только шрам.» Там же: 61 с.

В арсенале целителей имелись, конечно, разные «препараты». «Замечательно, что все лекарства свои знахари настаивают на водке. По всей видимости, делается это для того, чтобы не было противно пить. Русский человек ведь водку очень любит...» - писал Рудицкий Там же: 62 с.. Ещё он припоминал знахаря из села Заболотного, который по совместительству был также и коновалом (ветеринаром по-современному), и кузнецом.

Ещё одним универсальным средством было кровопускание. Многие даже здоровые любили выцедить из себя стакан крови. Вот остановить кровь удавалось не всем.

Лечением детей так же занимались самостоятельно. Вот что о детских болезнях пишет О. П. Семенова-Тян-Шанская: « Поносом, "грызью", золотушкой (струпья на голове); иногда болят уши (летом часто бывает заразное воспаление глаз -- эпидемическое). Нередко дети "сохнут" (рахит - английская болезнь). Иногда у очень маленьких детей бывает лихорадка. Про детские болезни и говорить нечего: коклюш ("кашель напал: закатится, закатится - инда весь посинеет"), жаба или дифтерит ("глоточку захватило"), корь ("корюха"), скарлатина, чесотка. От жестокого поноса у маленьких детей иногда "кишечка" выходит. Случается, что и маленькие дети болеют сифилисом, полученным от родителей, бывают и случайные заражения этой болезнью.

Бабки лечат детский понос так: берут ребенка за ноги и трясут его головой вниз. "Ребенок покричит, покричит, - да иногда и полегчает ему с этого". От "грызи" - бабка грызет ребенку несколько дней подряд пупок, или "припускает к пупку мышь" (смазав пупок тестом). Я знаю случай, когда ребенок умер от такого лечения. Или прикладывают к пупку полынь. Лечат еще "грызь" так: поставят ребенка на ножки (придерживая его, чтобы не упал) у притолки и заметят, на какой высоте притолки приходится его пупочек, затем это место на притолке просверливают буравчиком.

Золотуху лечат чередой - поят ею детей и купают в настое из нее.

"Откликают крик" -- носят под нашест к курам. За лечение бабка берет всем - и хлебом, и мукой, и крупой, и деньгами, и мылом, только тестом не берет.

"Младенческая" (родимчик, судороги, воспаление мозга) -- крестьяне убеждены, что у каждого человека, в детстве должна быть "младенческая". У некоторых детей "младенческая" бывает будто бы во сне, так что даже заметить ее трудно, и это самая благополучная "младенческая". По мнению крестьян, ребенка очень опасно испугать во время "младенческой": "Бывает, что и слепые, и глухие, и глупые от этого остаются". "Известно, с чего дети мрут, - с поносу, да с "младенческой"", - говорила мне одна баба.»Семенова-Тян-Шанская О.П. Жизнь «Ивана». Очерки из быта крестьян одной черноземной губернии / СПб: Типография М. М. Стасюлевича, 1914

Еще одной распространенной болезнью в среде крестьянства был сифилис. В начале ХХ века от него страдали целыми семьями, ведь врач один на всё земство. Выявить сифилис на ранних стадиях крестьяне сами не могли, в результате болезнь доходила до стадии критической, когда через кружку или полотенце заражались дети, и даже рождались больные дети у заражённой матери. Но тогдашняя медицина уже научилась излечивать сифилис с большим или меньшим успехом. Использовали для этого препараты на основе ртути.

Костоправ - ещё одна народная «медицинская профессия», которой занимались преимущественно женщины преклонных лет. Считалось, что, если больной в голос орёт в руках костоправши, это значит, что она на «на жилку попала». Приходилось им заниматься и вправлением вывихов. Для этого костоправша намыливала по локоть руки, мылила и вывихнутую конечность пострадавшего: чтобы вправление прошло максимально плавно. Иначе - можно было порвать сухожилие. По воспоминаниям врача, такой случай тоже был. Кроме вправления вывихов и переломов, такого рода бабушки слыли повитухами. Были случаи, когда больную роженицу с воспалением брюшины подвешивали на ноги к потолку и встряхивали, дабы таким зверским способом облегчить её страдания.

Очень часто больные попадали к докторам уже слишком поздно, после того, как помочь им не смогли ни повитухи, ни костоправши, ни рудомёты, ни знахари.

Глава 8. Отношение крестьян к власти

Властью для крестьян был царь, их барин-помещик, и с начала ХХ века у крестьян ставших рабочими был начальник. До отмены крепостного права помещик был начальником крестьян и они работали на него. И отношение к нему было соответсвующее, иногда доходившее до раболепного. После отмены крепостного права большая часть крестьян осталась в фактической зависимости от помещика, так как временнообязанное состояние не сильно отличалось от крепостной зависимости. Смена отношения к царю, барину и начальникам меняется с начала XX века.

В начале XX века русские крестьяне, как утверждали некоторые современники, переживали коренную трансформацию мировоззрения. При этом в качестве переломного года обычно указывается 1905 год. «С дарованием 17 октября 1905 г. народу политических прав, -- писал один из наблюдателей деревенской жизни, -- в нем разом проснулось человеческое достоинство и сознание классового идеала -- свидетельство жизнеспособности народных масс…» Фаресов А.И. Мужики и начальство. СПб., 1906. - 1 с..

Генезис крестьянских представлений о власти связан с религиозным восприятием действительности. В пословицах русского народа, собранных В.И. Далем, прямо указано на сакральное происхождение власти: «Всякая власть от Бога», «Повиновение начальству -- повиновение Богу»Даль В. Пословицы русского народа. /  И?ошкар-Ола, 1996. - 258 с.. Центральной фигурой власти являлся Царь, олицетворявший в себе государственное управление и все государство в целом.

Исследователи крестьянства отмечали некое чувство ответственности перед властью как характерную черту крестьянской политической культуры, проявлявшуюся в их действиях. «Всякий раз, когда у крестьян возникало сомнение в правомерности принадлежности их помещику, им казалось, что верховная власть побуждает их к действиям, а в противном случае строго с них спросит. Они чувствовали себя ответственными перед ней не только в своевременном взносе податей, но и ответственными за себя».

Отношение крестьян к различным представителям власти далеко не было однородным. Если Царь и его действия признавались безапелляционно («царское осуждение бессудно (или: суду не подлежит)»; «не судима воля царская»; «сердце Царево в руке Божией»), то все неудачи приписывались чиновникам, намеренно, как полагали крестьяне, искажавшим царскую волю («Жалует Царь, да не жалует псарь», «Царь гладит, а бояре скребут», «Царские милости в боярское решето сеются», «Не от Царей угнетение, а от любимцев царских», «Не князь грешит, а думцы наводят» Даль В.И. Пословицы русского народа. /  И?ошкар-Ола, 1996. - 151-152 с. ). Недоверие к чиновникам при полном доверии к верховному правителю заметно еще в Древней Руси Цит.по: Фроянов И.Я. Предисловие //Дом Романовых в истории России. СПб., 1995. 11 с.. Эта традиционная черта крестьянского мировоззрения сохранялась и на рубеже XIX-XX вв. Автор опубликованного в 1906 г. очерка «Мужики и начальство» А.И. Фаресов, изучавший настроения крестьян в Новоржевском уезде Псковской губ., констатирует, что во многих деревнях сельское население уверенно говорит об улучшении быта «через казну». «Это не от Государя, а от начальства, -- замечали они печально, когда этой милости не было дано им»; «Народ давно перестал верить чиновникам, то есть господам, как он выражается, -- пишет автор. -- Но обаяние царского имени сильно и в крайних толках крестьянства, и в умеренных» Фаресов А.И. Мужики и начальство. СПб., 1906. 206-207, 243 с..

Специфика отношения крестьян к Императору нашла свое отражение в понятии «наивного монархизма», выработанного советской историографией. Называя крестьянский монархизм «наивным», историки полагали, что он проистекает «из непонимания классовой сущности самодержавия» и является «следствием отсутствия политического опыта, непросвещенности и воздействия официальной пропаганды» Бородкин Л.И., Кирьянов И.К. Структура политического сознания крестьянства в годы первой русской революции: Опыт применения контент-анализа и ЭВМ на материалах уральских губерний //Математические методы изучения массовых источников: Сб. науч. трудов. М., 1989. С. 137.. Подчеркивалось, что крестьяне верили в некоего «идеального Царя», не существовавшего в действительности, на самом же деле они выступали против самодержавия. «Крестьяне поддавались обману и в своем общественно-политическом поведении без руководства со стороны рабочего класса вступали в противоречие со своим же собственным глубоким демократизмом»Рындзюнский П.Г. Российское самодержавие и его классовые основы. (1861-1904 гг.) /История СССР. 1977. №2. С. 47-48. См. также: Сахаров А.Н. Исторические факторы образования русского абсолютизма /История СССР. 1971. № 1. 116-117 с..

Эта черта политической культуры крестьянства породила специфическое отношение к чиновничеству, особенно мелкому, с которым крестьяне сталкивались в жизни чаще всего. Как пишет другой народный бытописатель, Н.М. Астырев, в крестьянской среде сложилось многовековое убеждение, что все «стрюцкие», «сюртучники» -- некое особое сословие, не имеющее ничего общего с «хрестьян¬ским народом». «Сюртучник и лапотник -- два взаимоотталкивающихся элемента, и никаких общих интересов, по мнению лапотника, в данное время не имеют; если же сюртучник представляет из себя хотя бы самое микроскопическое начальство, вроде волостного писаря или письмоводителя станового, то всякий трезвый крестьянин старается по возможности укрыть свое нутро, свои помыслы, желания и надежды от взоров этого представителя ненавистного крапивного племени, не умея в представлении своем отделять личность от занимаемой ею должности и думая обо мне, например, не как о человеке, Николае Михайловиче, его куме и пр., а непременно как о писаре…»Цит.по: Астырев Н.М. В волостных писарях: Очерки крестьянского самоуправления. М., 1896. 30-31 с.. Общеупотребительным наименованием начальства среди крестьян было также слово «члены», применявшееся ко всем, кроме урядника и станового. Термин «чиновник», как поясняет Н.М. Астырев, употреблялся редко.

Чувство отчуждения крестьяне испытывали не только по отношению к чиновникам некрестьянского происхождения, но и к представителям своего сословия, если они получали какую бы то ни было власть. Один из героев очерка С.С. Маслова «Мирской человек» (1916) замечает: «Как стал я на платные должности садиться, сразу изменилось отношение крестьян ко мне: стали подозревать, что все дела я затеваю из корысти, упало доверие, меньше уважения стало, какие-то взгляды косые пошли…» Цит.по: Маслов С.С. Мирской человек: Из жизни современной крестьянской интеллигенции. М., 1916. 26 с.

Отношение крестьян к начальству в начале XX в. имело тенденцию к ухудшению. Историки, изучавшие материалы работавшего в 1898-1900 гг. Этнографического бюро В.Н. Тенишева, не наблюдали явного неуважения к власти22. Современники революции 1905-1907 гг., напротив, отмечали рост неприязни и критического настроения крестьян по отношению к ближайшему начальству: волост¬ному правлению, земским начальникам23. Связанные с начавшейся в 1914 г. войной неурядицы должны были, как можно предположить, обострить эту неприязнь.

Заключение

Проведенное мною исследование позволяет сделать ряд выводы.

1) В ходе работы было выявлено, что носителем крестьянских традиции? выступала община. Ее деятельность основывалась на совместнои? хозяи?ственнои? деятельности. Сельскии? сход как традиционныи? институт крестьянского самоуправления определял и регулировал различные стороны повседневнои? жизни жителеи? русскои? деревни. Под влиянием демографических процессов и возросшеи? мобильности сельского населения изменился состав сходов.

2) Крестьянская семья строилась на жестком патриархальном укладе, но процесс модернизации сопровождался разрушением традиционных устоев патриархальнои? семьи. Семеи?ные разделы стали следствием роста мобильности сельского населения, развития рыночных отношении?, влияния городскои? культуры, семеи?ных неурядиц и кризиса патриархальнои? власти. Дробление крестьян- ских дворов привело к омоложению состава сельских сходов. Конфликт поколении? выступал зримым проявлением кризиса патриархального быта. Содержание семеи?нои? повседневности определялось существовавшеи? иерархиеи? и половозра- стным разделением труда. Воспитание детеи? в крестьянскои? семье заключалось в приобщении к православию, передаче социального опыта, выработке хозяи?ственных навыков, формировании поведенческих стереотипов.

3) Жилище крестьян было простым и удобным для жизни. В нем было лишь все самое необходимое для жизни. Утварь не отличалась разнообразием. Хозяйственные постройки на территории двора так же зависили от их надобности в ходе ведения хозяйства.

4) Было выявлено, что питание крестьян было не слишком разнообразнмы, но и не сказать что совсем скудным. Рацион был обогощен злаками и витаминами, но белка и углевода не доставало в нужном количестве для нормального функционирования человеческого организма, в связи с чем продолдительность жизни была не долгой. Ели в основном хлеб, из не очень качественной муки, кашу и щи. Напитки тоже не отличались разнообразием. Основными были вода, квас.Одежда крестьян была максимально удобной для жизни и работ, так как в работе они проводили много времени. Она была проста в пошиве и не отличалась особым разнообразием.

5) Религия являлась неотъемлемой частью жизни крестьян. Церковь играла ведующую роль как в жизни семьи, так и каждого отдельно взятого члена. Религиозные праздники были главными в крестьянской среде. Однако было и место суевериям, языческим обычаям и традициям.

6) Так же в ходе исследования было выявлено, что крестьяне в изучаемый период были грамотны, не поголовно, но многие. К началу ХХ века многие из них понимаи необходимость получения образования как для своих детей, так и для себя.

7) К докторам крестьяне обращались редко, предпочитали лечиться у знахарей и «бабок». Доверия к врачам было крайне мало. Лечили практически все болезни народными методами, к врачу шли чаще всего когда народная медицина и знахари не помогли, но болезни к тому моменту были уже в запущенном состоянии и доктора помочь не могли. Эти особенности отношения к медицине приводили к смертности крестьянского населения

8) В ходе исследования была выявлена динамика измененяи отношений крестьян к власти. К концу XIX началу ХХ вв. крестьяне не прежнему трепетно относились к власти царя, но уже в большей степени проявляли недовольство властью помещиков и начальников.

В целом можно утверждать, что культурно-бытовой облик крестьянства в выбранный мною период претерпел ряд изменений от общества с традиционно устаявшимся укладом жизни, до отдельных собственников. Произошло разрушение многовековых связей и традиций. Меньше всего изменениям подвергся быт и костюм. Самые крупные изменения произошли в общественной жизни, духовной среде и в религиозном сознании.

Список источников

1. Авдеева Е. А. Записки и замечания о Сибири / Записки иркутских жителей / Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1990

2. Астырев Н.М. В волостных писарях: Очерки крестьянского самоуправления. / М., 1896.

3. Белов В. И Лад: Очерки о народной эстетике /М: Молодая гвардия, 1982.

4. Бржескии?, Н. Очерки аграрного быта крестьян / Н. Бржескии?. Земледельческии? центр России и его оскудение./ СПб., 1908.

5. Витте С. Ю., Воспоминания. Полное издание в одном томе / М.: Соцэкгиз, 1960.

6. Высочайший манифест 19.02.1861/ «Русское слово», 1861, № 2.

7. Даль В. Пословицы русского народа. / И?ошкар-Ола, 1996.

8. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка / СПб: Тип. Академическая наука, 1870.

9. Закон 14.6.1910 об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении. / Хрестоматия по истории СССР. 1861 --1917 / М.: Просвещение, 1990.

10. Закон о землеустройстве 29.05.1911/ Хрестоматия по истории СССР. 1861 --1917 / М.: Просвещение, 1990.

11. Златовратскии?, Н.Н. Деревенские будни (очерки крестьянскои? общины) / Н.Н. Златовратскии? // Письма из деревни. Очерки о крестьянстве в России второи? половины XIX века / М., 1987.

12. Маслов С.С. Мирской человек: Из жизни современной крестьянской интеллигенции. / М., 1916.

13. Энгельгардт.А.Н Из деревни. 12 писем. 1872-1887. / М.: Изд-во "Наука", 1999.

Список литературы

1. Безгин В. Б. «Крестьянская повседневность (традиции конца XIX - начала ХХ века)» / М.-Тамбов: Изд-во Тамб. гос. тех. ун-та. 2004..

2. Безгин В.Б, Ерин П. В. Крестьянская семья и сельская община конца XIX - начала ХХ века / Архив России?ского этнографического музея. - Фонд 7. - Опись 2. ?

3. Безгин В. Б Традиции крестьянского быта конца XIX начала XX веков (пища, жилище, одежда) / Вестник ТГТУ. 2005. Том 11. No 4

4. Беловинский Л. В. Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы. / М: Профиздат С. 272-275

5. Бернштам Т. А Молодежь в обрядовой жизни общины XIX-начала XX в.: половозрастной аспект традиционной культуры / Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1988.

6. Бородкин Л.И., Кирьянов И.К. Структура политического сознания крестьянства в годы первой русской революции / М., 1989..

7. Громыко М. М Мир русской деревни / М: Молодая гвардия, 1991.

8. Громыко М. М Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX века / М: Наука, 1986

9. Забылин М. М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. / М: Книга-Принтшоп, 2017

10. Кармзин Н. М История государства Российского // Москва; Эксмо; 2010

11. Ключевский В.О. Курс русской истории в 5-и ч.. Лекция XXXVI. / М., 1993

12. Костомаров Н. И Быт и нравы русского народа. / М: Издательство «Э», 2016

13. Рындзюнский П.Г. Российское самодержавие и его классовые основы. (1861-1904 гг.) /История СССР/ М: 1977. №2.

14. Соловьев С. М История России с древнейших времен // М: Эксмо; 2012

15. Терещенко А. В Быт русского народа / СПб., 1848

16. Фаресов А.И. Мужики и начальство. СПб., 1906.

Размещено на Allbest.ru