2.2 Факторы, определяющие особенности репрезентации женских образов

Советская культура

Советская идеология и культура нивелировали личность, а представления о сексуальности были искажены. «Советская империя не только подавляла сексуальность, но и подавляла личную значимость в коллективной и единой стране, советский гражданин был асексуальным человеком». Советское «равенство полов» подгоняло женщин под мужской стандарт. На первый план выдвигалась физическая сила женщины и те черты, которые имеют важное значение в процессе деторождения. Формируется представление о бесполом и асексуальном советском обществе, в котором коллектив считается важнее индивидуальных чувств и проблем.

Женская красота становится максимально маскулинизированной, женская сексуальная привлекательность стирается и несмотря на то, что женщина в это время эмансипирована и стоит наравне с мужчиной в социальном плане, советское представление о женщине сохраняет патриархальные черты и связано с репродукцией как основной функцией женщины. Советское государство признает основной за женщиной производственную функцию: за ней закрепляется роль труженицы и матери. «Внешняя бесполость и бестелесность советской женщины приводили к трудностям идентификации женщины со своим телом, препятствуя её самоидентификации по принципу равенства с мужчиной». Морозова Е.А. Семантика женской сексуальной привлекательности в советской культуре 30-х годов // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И.Герцена [Текст]. - СПб., 2009. - N 117. - С.343

В последние годы существования Советского Союза мораль и образ жизни, выстроенные на коммунистической идеологии, напоминают больше карнавал, а распад масок подразумевает неизбежный процесс.

«Культ женщины»

Если во время советского периода в грузинской культуре превалировали образы женщин-матерей и тружениц, то после трагических событий апреля 1989 года, повлёкших человеческие жертвы, в том числе женщин и девочек, «дух женщин-героинь грузинский истории "Кетеван-цамебули" (мученица Кетеван) и "Тамар Дедопали" (царица Тамар) воспрянули вновь». В грузинской прессе популяризировали образ «родины-матери», «женщины-святой в Грузии», активно печатали стихи Ильи Чавчавадзе и других известных поэтов о назначении грузинской женщины. Но ситуация резко изменилась, во время гражданской войны, когда появился термин "палаточные женщины" -"сторонники законной власти" Там же, что вызвало критику в СМИ в отношении женщин. Грузинские масс медиа тиражировали унижающие и оскорбительные характеристики женщин. Пресловутый "культ женщины" во время гражданской войны был надолго забыт. общественный кинематограф женский образ

Культ женщины, возвышенный и приподнято романтичный, восходит к XII веку - ко времени правления царицы Тамар, с именем которой связан «золотой век грузинской истории». В своей знаменитой поэме «Витязь в тигровой шкуре», посвящённой царствованию Тамар, Шота Руставели восхваляет не только её пленительную красоту, женственность, великодушие и милосердие, но и сильный, гордый и властный характер царицы, сделав женщину символом гордой красоты, мудрости и правосудия. Более того, Руставели провозгласил и поэтически узаконил равноправие женщины: «Льва щенки равны друг другу, будь то самка иль самец».

В Грузии, которая, согласно православному преданию, считается одним из уделов Пресвятой Богородицы и находится под её особенным покровительством, высоко почитают божью матерь. Неслучайно и то, что самое главное событие для Грузии - принятие христианства и становление грузинской церкви также связано с женщиной - Святой равноапостольной Ниной (Нино - в грузинском варианте). А одно из самых драматических событий в грузинской истории - с мученичеством Святой царицы Кетеван. Находясь в мучительном плену больше 10-ти лет у жесткого и беспощадного Шах-Аббаса под страшными пытками, Кетеван осталась тверда и непоколебима в вере, проявив стойкость, самоотверженность и преданность Богу и Родине, что произвело огромное впечатление на грузинский народ и вызало широкий резонанс во всей Европе.

В современной культуре возвышение и уважение в отношении грузинской женщины всё реже заметно в повседневной жизни и всё чаще выражается только на символическом уровне - через тосты. Тосты за женщин являются неотъемлемой частью современного грузинского застолья независимо от того, присутствуют женщины за столом или нет. Идеал, который конструируется в грузинских тостах - это застенчивая, целомудренная, милосердная, терпеливая и заботливая женщина, а также хорошая мать и домохозяйка. Интересно, что среди этих характеристик не содержатся храбрость, образованность, независимость и самоуважение. Это кажется странным, если учесть, что грузинское застолье и грузинские тосты - один из лучших методов для идентификации культурных ценностей.

Оценивая с нынешней точки зрения женщин, с именами которых связано зарождение вышеупомянутого культа в Грузии, ни одна из них не проявляла покорность и нерешительность, слабость, неуверенность и пассивность, скрываясь за спинами мужчин. Напротив, они были активны, смелы и бескомпромиссны - черты, которые являются исконно мужскими и не вписываются в рамки принятых гендерных стереотипов. Например, с одной стороны, трудно представить себе мученицу Шушаник, которая отказалась от своего вероломного мужа ради отстаивания собственных взглядов и сохранения веры, робкой и застенчивой. С другой стороны, также трудно представить себе тост, поднятый за такую женщину во время грузинского застолья.

Фактически такие выдающиеся женщины как Святая Нино, царица Тамар, великомученицы Шушаник и Кетеван не подходят под эталон женщин, представленных в современной культуре. «А то, что объявлено культурно-историческим наследием, требующего всеобщего соблюдения, в действительности же не соответствует сегодняшним культурным стандартам».

Православная церковь

После распада Советского Союза православная церковь стала самым мощным социальный институтом в стране и регулятором внутрисемейных отношений. В культуре Грузии женский и мужской образы связаны с традиционными представлениями, имеющие ярко выраженный религиозный характер. Православие закрепило за женским образом вполне конкретные характеристики. «Идеал женщины, воспетый в духе христианского мировосприятия - это «вечно женское» стандартное лицо - такое нежное, красивое, мягкое, ласковое, пассивное и беспомощное или к чему-то прикованная женщина (к семье, к мужу, к мужчинам своего рода)». В соответствии с грузинской христианской моралью, женщина должна быть богобоязненной, нежной, застенчивой, верной, защитницей семейного очага, а главная цель жизни женщины должна заключаться в том, чтобы выполнять свои обязательства перед родиной, Богом и семьей, и, будучи матерью, посвятить всю свою жизнь мужу и детям.

Грузинское христианство признаёт женщину в семье опорной силой укрепления веры. Женский образ вмещает в себя черты Богородицы, Матери-Земли, и отражает присущие им черты. Жизнь грузинской женщины ограничивается воспроизведением рода, которое определяет ее сущность - она является «Священным сосудом», обязанной сохранять свою святость и чистоту. Поэтому самой большой для нее честью считается уважение мужа и преданность семье.

Напротив, такие характеристики как независимость, упрямство, мужество, интеллект, индивидуализм и т. д. нарушают функцию чистого «Священного сосуда - согласно доминирующему культурному дискурсу эти характеристики становятся основой маргинализации женщин, вводя их в заблуждение и отклоняя от «истинной цели» их жизни.

Сегодня церковью «культ женщины» используется как доказательство того, что женщины не нуждаются в равенстве, потому что они и так находятся в привилегированном положении. Такие взгляды часто выражаются Католикосом-Патриархом Грузии. Например: «Мы очень часто слышим, что необходимо достичь равенства между мужчиной и женщиной. Нельзя так мыслить. Не равноправие, а уважение со стороны мужа должно быть у жены. Она должна пользоваться этим уважением перед мужем. У женщин в Грузии всегда был высокий авторитет, и мы должны это сохранить. Мы должны сделать всё возможное, чтобы женщина, мать заняла свое высокое звание и место».

Церковь признает и подчеркивает пассивную и слабую роль женщин, в то же время рассматривает мужчину как «главу», дискриминируя женское на фоне мужского. И это неудивительно, поскольку церковь всегда являлась патриархальным образованием и исторически всегда выступала против свободы женщин. Религиозные институты сыграли немаловажную роль в формировании гендерных стереотипов, «способствуя удержанию и закреплению неравноправия в системе властных отношений и социальной иерархии». Но на репрезентацию женщин в современных фильмах повлиял не только «националистически-религиозный фактор, а еще и социально-экономический кризис постсоветской трансформации, который сильно изменил гендерные роли как в семье, так и на рынке труда».

Гендерные роли

Грузинская культура, несмотря на перемены, в целом сохраняет устойчивые традиционные представлении о мужчине и женщине, передающиеся от поколения к поколению. Социальное положение женщины формируется под воздействием гендерных стереотипов, приписывающих каждому полу набор соответствующих качеств. В Грузии прочно укоренились представления, согласно которым за женщиной закреплена приватная сфера - в первую очередь женщина - мать и домохозяйка, она должна заботиться о детях и выполнять свои обязанности по дому.

Вслед за распадом Советского Союза, восстановлением независимости, гражданской войной и войной в Абхазии, произошли резкие перемены в политической, социальной, культурной и экономической жизни страны, вызвав необходимость приспосабливаться к новым условиям: подавляющее большинство организаций было закрыто, что приводило к массовой безработице. Столкнувшись с серьёзными экономическими проблемами, «под натиском критической ситуации и пассивности со стороны мужчин» женщины быстрее адаптировались к новым реалиям и искали способы заработать и материально обеспечить свои семьи.

«Мы можем видеть, что женщины не перестали работать, некоторые из них были вовлечены в мелкую торговлю, а некоторые в сферу домашней занятости. Эти женщины, несмотря на образование, никогда не отказываются выполнять любую работу и никогда не жалуются на низкое вознаграждение»

Тем не менее стереотип мужчины-кормильца глубоко внедрился в сознание людей, чему виной патриархальные установки грузинского общества. Распределение семейных и профессиональных ролей тесно связано с занятостью. В отличии от женщины, для которой жизненно необходимо реализоваться как мать, воспитать детей и поддерживать психологический климат в семье «мужчине приписываются включенность в общественную жизнь, профессиональные успехи, ответственность за материальную обеспеченность семьи», поэтому при принятии решений главное и решающее слово остаётся за мужчиной. «Роль кормильца закреплена за мужчиной, это в грузинской культуре одна из важнейших гендерных ролей, а способность быть кормильцем семьи -- главная составляющая образа «настоящего мужчины».

Несмотря на то, что на плечи женщины возложена обязанность по созданию уюта в доме, и им приходится ещё и содержать семью, они стараются не говорить об этом открыто или акцентировать на этом внимание, они часто соглашаются с тем, что семью возглавляет мужчина и его авторитет должен уважаться всей семьей:

«Если он решит, и мы как-то не согласны, все равно так будет, возражать не имеет смысла. Сейчас полегчало, после того, как я получаю приличную зарплату, вместе с ним приношу домой деньги и являюсь кормилицей семьи, как и он, но все равно не надо сопротивляться, он не переживет, если в процессе решения вопросов последнее слово не будет за ним. Это как-то сидит у него внутри, хотя уже видит, что все меняется вокруг и в семье, но не сдается. Честно, если вопрос, который решается дома, чрезвычайно важен для меня, мне приходится принимать разные меры, чтобы было все нормально и отца не обидеть»

Несмотря на активную деятельность женских организаций и глобальные тенденции в направлении достижения гендерного равенства, традиционные культурные обычаи и стереотипы, дискриминирующие женщин, не оставляют им возможности активно участвовать и продвигаться в общественной жизни. Статус и права женщин в Грузии напрямую зависят от местных традиций и культурных особенностей. В связи с этим мужское превосходство становится основанием для неравного обращения и дискриминации в отношении женщин.

Организации по защите прав женщин бьют тревогу и призывают к необходимости защиты их прав. Удивительно, что проблемы, которые волновали первых грузинских феминисток 100 лет назад: домашнее насилие, политическая деятельность женщин, повышение роли женщин в общественной жизни также актуальны и сегодня.

«Байя Патарая - молодая женщина, жена, мать шестилетнего ребенка и убежденная феминистка. Она считает, что в Грузии, да и за ее пределами сложился неверный и глупый стереотип о феминистках - дескать, это мужеподобные женщины, которые держат мужчин под каблуком. Байя говорит, что виною этому в первую очередь сама патриархальная ментальность грузинского общества».

Отличной иллюстрацией этому утверждению служит опрос, проведённый грузинским телеканалом «Rustavi-2», на тему - «Боятся в Грузии феминизма или нет». Среди ответов респондентов на вопрос, что вы знаете о феминизме, были:

- «Я за равноправие - феминисток не должно быть»

- «Феминизм - это новое понятие, которое входит в наше общество в связи с вопросом гендерного равноправия. Нам это не нужно, у нас это и так всегда было»

- «Я за равноправие, но феминистки часто переходят в крайности, что не очень правильно»

- «Женщина должна знать только три слова: заходите, присаживайтесь, чего изволите».

Приведённый пример доказывает, что гендерные стереотипы в Грузии отличаются особенной устойчивостью, они «глубоко внедрились в сознание большей части населения, что способствует передаче стереотипов поколениями в процессе социализации».

Если сегодня в Грузии «женские организации борются за расширение прав женщин, то средства массовой культуры работают в обратном направлении, пытаясь возродить традиционную роль женщин». В связи с этим возникает закономерный вопрос - рефлексирует ли грузинский кинематограф на тему женского вопроса, и «если и рефлексируют, то с какой степенью серьезности и глубины?». И предлагает ли он решение назревших проблем.

2.3 Образ женщины в современном грузинском кинематографе

«Человек из посольства»

Грузинское общество - патриархальное, характеризующиеся доминантной позицией мужчины, где маскулинность становится культурным стандартом, подразумевающим отношения доминирования, подчинения и угнетения. «Маскулинность характерна для общества, в котором гендерные роли четко распределены, а мужчине предписывается быть агрессивным, жестким и концентрироваться на материальном успехе, женщине же следует быть скромной, мягкой и заботиться о комфорте жизни». Hofstede G. H. Masculinity and Femininity: the Taboo Dimension of National Cultures. SAGE Publications, 1998. С. 7 Понятие маскулинность рассматривается как комплекс правил, нормативных установок, представлений, ролей и определённых типов поведения, приемлемых для мужчин и определяющих его статус и позицию в обществе.

В 2010 году в Грузии проводилось исследование изменения стереотипизированных полоролевых представлений у представителей разных полов, в котором приняло участие 200 человек в возрасте от 18-45 лет. В результате исследования выяснилось, что «в глазах женщин мужчины-грузины особо выделяются такими чертами как упрямый, ориентированный на доминирование над женщиной, честолюбивый, мужественный, темпераментный. Эти данные указывают на то, что грузинки оценивают мужчин грузин как эгоистичных, доминантных и сильных людей, однако подобный стереотип не обеспечивает гармоничные и достойные взаимоотношения», а патриархальные образы, транслируемые в грузинской культуре в самых разных вариантах (реклама, кино, телевидение) еще больше усиливают консервативные гендерные стереотипы. Сами же мужчины оценивают себя как мужественных, понимающих, честолюбивых, ориентированных на доминирование над женщиной, ласковых, чувствительных, а из отрицательных черт - грубых. Перечисленные выше характеристики направлены на формирование и поддержание статуса «настоящего мужчины», который занимают позицию власти и благополучия.

Рейвин Конелл - австралийский социолог и почетный профессор Сиднейского университета в своей книге «Гендер и власть: Общество, личность и гендерная политика» определяет маскулинность как «специфический способ легитимации патриархата, т.е. системы, где женское подчинено мужскому» «Гендер и власть: Общество, личность и гендерная политика», а образ «настоящего мужчины», который выступает идеалом и образцом, и к которому все должны стремиться и соответствовать ему - гегемонной маскулинностью.

Чтобы поддерживать свою доминантную позицию и власть, мужчине нужно подтверждать своё соответствие стандарту «настоящего мужчины», а для этого избегать всё женское. «Однако это не означает, что большинство мужчин, проживающих в данном обществе и поддерживающих идеологическую основу доминирующей формы маскулинности, соответствуют характеристикам, входящим в данную модель». Под мужскую власть попадают не только женщины, но и мужчины, не отвечающие нормам «идеального мужчины», против которых направлены насильственные и оскорбительные действия.

Так, например, в фильме Дито Цинцадзе «Человек из посольства», описывающем отношения между мужчиной средних лет - работником посольства Германии в Грузии и девочкой - подростком Сашкой, главный герой не соответствует стандартам правильного мужского поведения, принятого в грузинском обществе, за что сталкивается с социальным неодобрением и в итоге страдает из-за этого. Дито Цинцадзе напрямую ссылается на «Смерть в Венеции» Висконти, но если у Висконти открыто проходит тема страсти, то Дито Цинцадзе подчеркнуто делает отношения главного героя и Сашки асексуальными. Таким является и наш главный герой - находясь в бане вместе с «настоящими» грузинскими мужчинами - «важкаци», он чувствует себя неловко и смущенно от того, что они вызывают себе девушек и вступают с ними в сексуальные отношения для подтверждения статуса «грузинских мачо» и «соответствия в глазах окружающих стандартам «настоящей» мужественности, для которой сексуальная состоятельность является весьма важной».

Не случайно фамилия главного героя - Нойман или по-другому «новый человек», который выступает антиподом брутальной маскулиности, сопротивляясь насилию и угнетению женщин. В попытках помочь девочке-беженке Сашке, нуждающейся остро в деньгах, он, наоборот, проявляет внимательность, сострадание и сочувствие - все те чувства, которые больше допустимы для феминной системы ценностей.

Именно это аморальное грубое мужское общество, от которого он так радикально отличается, сначала сомневается в искренности его отношений к Сашке, затем желает заработать шантажом и в конце концов жестоко избивает его. Сильный гетеросексуальный мужчина в строго нормированном и иерархичном обществе становится подобно женщине - жертвой, которая не может ответить нормам маскулинности.

«Женщины из Грузии»

События 1990-х годов резко ухудшили социально-экономическую ситуацию в стране: «В результате экономического кризиса широких масштабов достиг уровень безработицы, появились маргинальные группы населения, за весь продолжительный период истории существования Грузии невиданных масштабов достигли эмиграционные процессы. Вследствие радикально протекающих в стране социальных, экономических и политических процессов постепенно изменяются существующие на протяжении многих лет нормативные модели и система ценностей».

Потеря работы мужчинами и ослабления своей роли добытчика, заставило женщин взвалить на свои плечи обязанности по сохранению благополучия семьи. Оказавшись в сложной материальной ситуации, женщины проявили большую гибкость и силу воли. Пока мужчины искали работу, женщины нередко становились кормильцами. Безработица, бедность, долги, потребность в средствах на воспитание и обучение детей, на лечение близких и т.д. подтолкнуло женщин искать работу за рубежом.

В 2009 году Леван Когуашвили снимает документальный фильм - «Женщины из Грузии», который остро отображает очевидные изменения социальных ролей на фоне строгой гендерной иерархии. Леван Когуашвили воплощает на экране реальные истории женщин - нелегальных иммигрантов из Грузии, работающих в ужасных условиях в Соединенных Штатах в попытке поддержать свои семьи на родине и показывает, почему им приходится существовать, как призракам в чужой культуре, заботясь о детях, супругах, братьях, сестрах и родителях.

В одном из интервью Леван Когуашвили говорит, что: «История жизни женщин из фильма и драматическая, и кинематографическая - это те жизненные и социальные ситуации, которые интересны для просмотра на экране. Эти женщины, находящиеся в США, воспитывают своих детей, оставленных в Грузии, по телефону, обучая их песням и молитвам. Кроме того, я думал, что как грузин, который принадлежит этой культуре, я обязан изобразить жизнь, являющуюся частью моей страны».

Женщины покидают свою родину и трудятся для спасения своих семей в низкооплачиваемых и неформальных сферах занятости, характеризующихся непрестижным трудом: чаще всего это сфера услуг и торговли, а также сфера эмоционального труда, т.е. труда, требующего психологического соучастия и сострадания - уход за детьми, больными и пожилыми людьми, работа домашней прислугой, нянями, сиделками. Как правило, женщины-мигранты в отличие от мужчин не так прихотливы в выборе места работы, оплаты и условий труда и готовы к любой работе, даже не по специальности, ради улучшения условий жизни своих родных.

Несмотря на то, что Леван Когуашвили поднял на всеобщее обсуждение эту остросоциальную проблему, помог понять всю её масштабность, тема женской миграции сегодня частично замалчивается и до сих пор воспринимается неоднозначно населением страны. Так в 2015 году Католикос-Патриарх Грузии Илия II в своей воскресной проповеди назвал образ жизни грузинок, мигрирующих заграницу на заработки, «порочным» и призвал грузинских матерей вернуться домой. По мнению Патриарха, «в Грузии входит в порядок порочный обычай - матери уезжают за рубеж, оставляя своих детей и мужей без присмотра. Господь наградил нас такой благодатной землёй, что работать на ней - одно счастье. Никто в Грузии не должен остаться без работы, и, если не повезло в одном деле, нужно найти второе, третье десятое - одним словом, сделать всё, чтобы не оставлять семью.»

Проповедь Патриарха Илии II вызвала бурную реакцию, особенно среди женщин-мигрантов и их семей, воспринявших его слова как крайний цинизм. Оскорбленные женщины вышли к зданию Патриархии Грузинской Православной Церкви с плакатами: «Женщины-мигранты - героини», «Моя мама мигрант, а Патриарх женоненавистник» и «Духовенство, сидящее на джипах - вот это порочность». Кроме того, реакция последовала и в социальных сетях: «так некая Русудан Вашакидзе (Rusudan Vashakidze) написала: «Только сейчас народ и священнослужители вспомнили покинувших страну женщин. Они уже 25 лет так мучаются, оставили страну, семью, детей, чтобы по копейкам добывать необходимую сумму для элементарного существования своих родных. Каждый человек сам выбирает спасительный путь». Еще одна активистка Анна Лобжанидзе (Ann Lobzhanidze) написала следующее: «Кто-то действительно думает, что самим женщинам охота покидать свои семьи и детей, чтобы найти работу за девятью холмами? Матери по скайпу поют своим детям колыбельные песни. Они ничего не тратят на себя, откладывают все сбережения, чтобы отправить затем их в Грузию. А после долгих лет отсутствия они приезжают домой, и начинают жизнь заново».

По словам участников акции протеста, эта проповедь Илии II является частью идеологии, которая целенаправленно ухудшает положение женщин, также они считают, что Патриарх должен задуматься над своей проповедью, потому что многие люди были оскорблены. Участники протеста продемонстрировали уважение к патриарху, но у каждого из них была большая боль и обиды. И это неудивительно - грузинские матери, которые в течение многих лет оторваны от семей и воспитывают своих детей по интернету, наблюдая за тем, как они растут, не могут остаться безразличными к словам Патриарха Грузинской православной церкви. Тем, кому так больно и трудно покинуть семьи, хочется слышать от духовного лидера страны слова поддержки, а не критики.

«Жизнь Анны»

Фильм - «Женщины из Грузии», рассказывая только о нескольких женских судьбах и показывая их трудности и страдания, позволяет задуматься о миллионах женщин, выбравших путь миграции как единственное спасение для своих семей. Показательно, что появление в современном грузинском кинематографе женщины-протагониста и выдвижение на первый план сильного женского персонажа тесно связано с появлением молодых женщин-режиссеров, до этого же женщина была отодвинута на задний план, и ей была отведена пассивная роль.

Принимая радикальное решение, которое должно полностью изменить свою жизнь и жизнь близких, броситься в неизвестность и сжечь за собой все мосты, пытаясь воплотить мечту в реальность, мечту об эмиграции, которую так трудно осуществить, находясь в экономически нестабильной ситуации, где деньги являются основной каждодневной заботой. Эта тема поднимается режиссёром Нино Басилия в её дебютном полнометражном игровом кино «Жизнь Анны».

Сюжет кинокартины сосредоточен вокруг главной героини - Анны, матери-одиночке, ухаживающей за своей пожилой и больной матерью, вынужденной перебиваться на нескольких работах: посудомойщицей в ресторане и уборщицей частной квартиры, чтобы обеспечить себе нормальное существование, и в первую очередь существование своему сыну, больному аутизмом и живущему отдельно в специальном учреждении. «Картина повествует о проблемах молодой матери-одиночки, ее оптимизме и бедности, ее преданности своему больному ребенку и отчаянии, о сложных лабиринтах, через которые ей приходится проходить».

Как и в «Женщинах Грузии» в основе фильма «Жизнь Анны» лежит «американская» мечта - мечта о получении визы в штаты. Женщины уезжают из страны легальным и нелегальным образом туда, где они могли бы заработать «достойные» деньги и отправить их своим семьям. Как результат, новое поколение детей, выросших без матерей и воспитанных по скайпу (skype). Так же и Анной движет одна главная цель - получение визы в Америку. Она полна надежды на новую - лучшую жизнь, где она сможет вырваться из нищеты и бедности. Но чтобы осуществить свою мечту, ей необходимы деньги - американское посольство отказывается предоставить Анне визу, поскольку она недостаточно зарабатывает, а местные социальные службы отказывают ей в праве на любые льготы («если мы будем помогать всем, правительство пойдет на спад", "не пытайтесь использовать своего сына, чтобы заставить нас жалеть Вас "). Будучи преисполненная надежды, Анна решает не сдаваться, однако цена высока: украсть деньги или продать свое тело, но она преодолеет искушения. И вновь испытание - загнанная в угол, обманутая мошенником, она решается на отчаянный поступок - похищение чужого ребёнка. Но и здесь она сохранит свой человеческий облик и останется верной себе.

«Жизнь Анны» - это «неприкрытый реализм, где с максимальной убедительностью изображены злободневные проблемы грузинского общества - безработица, проблемы одиноких матерей и клеймо, которое ставят людям, страдающим аутизмом». Реальность заполнила все пространство в фильме - горькая и суровая действительность показаны без прикрас и излишней эмоциональности. На первый взгляд кинокартина может показаться мрачной, наполненной отчаянием и безысходностью, но режиссеру Нино Басилия удаётся создать сильный женский персонаж с боевым духом, который уверенно движется к своей мечте. «Я выбрала эту тему, потому что считаю, что женщины в некоторых ситуациях намного сильнее мужчин. Жизнь Анны - это драма о женщине, которая борется с обществом. Я хочу показать отважность женщин. Я хочу не просто снимать кино, а создавать фильмы со смыслом, с посланием к обществу. Например, зрители, видевшие фильм, рассказывали мне, что после просмотра начали осознавать, как тяжело и трудно приходится людям, оказавшись в подобной ситуации, и им захотелось помочь таким же матерям, как Анна. Если моему фильм удастся хоть немного изменить людей, изменить их отношение к человеческим проблемам, я расценю это как личную победу.»»

Пытаясь пробить неприступные стены бюрократии, сталкиваясь c безразличием своего бывшего мужа и мошенничеством, Анна не сдаётся. Находясь на пороге отчаяния, она присоединяется к уличной акции - как символ грядущих перемен. Перед нами открытый финал: «Что ждёт Анну?», «Как продолжится её жизнь?», «Беременность - это метафора будущего или замкнутый круг?» - это те, вопросы, которые у нас остаются. Фильм заканчивается крупным планом улыбающейся Анны. Этот кадр убеждает нас, что Анна не сломалась, что она продолжит бороться, но за что она именно: за избавление от проблем или за изменение жизни, реальности.

«Нино Басилиа умело держит зрителя в напряжении при помощи удивительно твёрдого характера главной героини, тем самым отдавая невероятную дань всем женщинам, пытающимся сдвинуть горы в социально-экономическом контексте, в котором сумма денег возводит водонепроницаемый барьер к лучшим намерениям и местам».

«Длинные светлые дни»

Тбилиси 1992 год - война в Абхазии, которая погружает население в отчаяние: бедность, разруха, взрыв криминала, тотальный дефицит во всём, отсутствие еды на полках магазинов, электричества в доме и глубокие переживания, обусловленные обстановкой военного времени. Ко всему прочему патриархальное общество с традиционными устоями, в котором никто не возражает против того, чтобы женщин похищали средь бела дня и принуждали к вступлению в брак. В своей дебютной картине Нана Эквтимшвили и Симон Гросс «Длинные светлые дни» передают чувства беспокойства и тревоги того времени, «обрамленного миром на грани хаоса».

Но главным героиням Натии и Эке едва исполнилось четырнадцать, и как все школьницы, лучшие подруги больше озабочены сплетнями в классе и вниманием соседних парней, ведь они еще не догадываются, как скоро их детство подойдёт к концу, и как рано им придётся повзрослеть. В крошечной, тесной квартире, где живет Натия, все пребывают в постоянном состоянии войны (той, которая перекликается с конфликтом в Абхазии). День и ночь не утихают страсти - отец, взбалмошный пьяница, и мать постоянно терроризируют друг друга и всю семью своими скандалами. Между тем, большая, светлая квартира Эки кажется пустой и безжизненной - она растёт без отца с эмоционально отстранённой матерью и старшей сестрой, которые заняты собой и своими делами и больше погружены в свои переживания. Не удивительно, что обе девочки нуждаются в поддержке и тяготеют друг к другу, чтобы вместе преодолеть все трудности, создаваемые быстро меняющейся обстановкой.

Вне дома подругам тоже нет покоя - повсюду насилие: в доме, в школе, на улице, между мужем и женой, между детьми, между учителем и учениками. Но никто не возражает. Стоя в длинной очереди за хлебом, никто не сопротивляется вооруженным людям и покорно замирают, когда они нагло вклиниваются в очередь и продираются к заветному окошку:

- Для вас, что очереди не существует?

- Замолчи, женщина!

- И всё же почему без очереди проходите? Еще и без зазрения в глаза смотрите!

И не только потому, что они боятся оружия, но и потому, что они настолько привыкли к массовым проявлениям насилия в обществе, что им кажется это нормой. Но Натия и Эка не согласны терпеть несправедливость, неуважение и издевательство как со стороны сверстников, так и учителей.

Н: Ну, давай, ударь меня, если ты такой крутой. Подойди, подойди поближе и получишь по первое число!

Э: Что это с тобой? Чего это ты так завелась?

Н: Чего я завелась? Да проснись ты уже, нельзя им спускать, по-другому не отстанут!

Но так будет не всегда, угроза насилия становится особенно ощутимой, когда Натия получает пистолет для самозащиты от своего возлюбленного Ладо. «По-моему, он переживает за тебя и хочет как-то обезопасить. И он хочет, чтобы ты была сильная, и никто тебя не обидел». Несмотря на свой сильный и стойкий характер, Натия становится жертвой этой системы - ее похищает местный парень Котэ, и против своей воли под угрозой стыда и бесчестия Натия выходит за него замуж.

Свой брак Натия расценивает как способ сбежать от власти родителей и от постоянных семейных проблем, сама того не ожидая, она оказывается в той же ситуации, что и её мать - Котэ своей удушающей ревностью и агрессией вскоре превратит этот союз без любви в невыносимый. Но Эка понимает, что ее подруга не будет счастлива с жестоким мужем, который ограничивает общение Натии с родителями и друзьями и ревностно относится к её увлечениям и успехам:

Э: Ты что и на уроки музыки перестала ходить?

Н: Ну, не знаю

Э: Как это не знаешь?

Н: Котэ не хочет, чтобы я в музыкальную школу ходила. Он сказал, что его не устраивает жена-пианистка.

Э: С тех пор, как ты вышла за него, ты что будешь делать только то, что он скажет?

Но руки Эки связаны, они ничего не может сделать. Тогда эта маленькая девочка выражает свой протест репрессивной системе традиционным мужским танцем - кинтаури. Она танцует гордо, осмысленно, исполняя точно все движения, как бы бросая вызов этому обществу, где все лишены чувства доброты, морали, нравственности, этой свадьбе, на которой тост за женщину и ее возвеличивание выглядит абсурдным. Ее танец - это крик, наполненный горьких чувств и отчаяния, к миру, где люди стали равнодушными и безразличными.

С оружием в руках, подругам придётся выбирать: отомстить и отплатить за обиду или простить и смириться. И в соответствии с известным замечанием Чехова про ружье в первом акте, зритель ждет, что в финале оно непременно выстрелит. Но именно Эка осознает, что «круг насилия должен разомкнуться»; где-то должна быть поставлена точка без какой-либо мести, которая не станет источником очередной цепной реакции. «Эка выбрасывает пистолет, потому что она не такая, как окружающие ее взрослые. Они злы, ожесточены, ненавидят друг друга. Потому и убить человека для них очень простое решение. Эка, пусть совсем еще ребенок, но она чувствует, что цепную реакцию зла можно прервать только миролюбием, прощением, добрым жестом».

«Длинные светлые дни» - это реалистичная драма, в которой тонко переплетены элементы триллера и феминистский посыл о молодых девушках, бросающих вызов древним патриархальным традициям. Главных героинь окружают люди, не знающие сочувствия, которые не умеют слышать и понимать друг друга, и, несмотря на сильные черты женского характера, эти две юные подруги не могут преодолеть насилие и стоически претерпевают бедствия, постоянно обрушившиеся на них со всех сторон. Примечательно, что в фильме мужчины практически отсутствуют: у Натии отец - алкоголик , а у Эки - сидит в тюрьме. Присутствие мужчин в фильме в основном связано с их деструктивной ролью.

Страна, раздираемая войной, оказалась ещё и полем сражения между устаревшими для цивилизованного мира подавляющими личность традициями и внутренним ощущением того, что правильно и неправильно. «В Грузии в принципе нет традиции разговора на равных между мужчиной и женщиной, нет традиции внимательно выслушивать точку зрения женщины. Именно поэтому я показываю все происходящее с точки зрения моих юных героинь. Я просто хочу дать слово грузинским женщинам, они были его лишены очень много лет. Постепенно стереотипы меняются, уходят в прошлое. Но этого недостаточно. Процесс демократизации надо подталкивать».

«Моя счастливая семья»

В следующем фильме Наны Эквтимшвили и Симона Гросса «Моя счастливая семья» главным героем выступает пятидесятидвухлетняя учительница Манана, живущая в тесной тбилисской квартире со своими родителями, мужем и двумя взрослыми детьми, - ситуация, обычная для Грузии. Но в один день всё резко поменяется, и она решит оставить свою семью. Манана хочет сбежать, вырваться, но не из семьи, а из замкнутого круга, в котором ей постоянно приходится играть роль матери и домохозяйки и выполнять свои обязанности для «бесперебойной работы системы».

В начале фильма мы видим её дома в окружении инфантильных детей и вечно недовольной матери, в сравнении с которой «мамочка из «Эдипова комплекса» Вуди Аллена кажется образцом сдержанности. Зрителю ясно, что Манана страдает от перегибов родового сознания и нуждается в передышке». Символично, что её ученица (Эка из «длинных светлых дней») дает своей преподавательнице очень важный урок: она предупреждает, что как только та решит, чего она хочет от жизни, она должна будет последовать своему решению, иначе она навсегда останется пленницей.

Тогда главная героиня решает, что пора уже начать жить собственной жизнью, которой у неё, вероятнее всего, никогда и не было. Она находит выход: снимает скромную квартиру в другой части города, даже не объяснившись с членами своей семьи и мужем Сосо, неразговорчивым мужчиной, отношения с которым у неё, по всей видимости, не были гладкими:

- Манана, мне просто интересно, что происходит? Что тебе не нравится в муже, что с ним не так? Нельзя сказать, что он пьет - он не пьяница, он и не вор и не грабитель, не преступник и не наркоман. Какие ещё качества ты ищешь в мужчине? Он любит обоих детей, он никогда не поднимал на тебя руку, видела бы ты, что другие мужья вытворяют со своими жёнами.

И тут у спокойной и привыкшей владеть собою Мананы вырывается правда: «Оставьте меня в покое. Я не могу больше здесь жить. Я просто хочу уйти из этого дома». Муж не бьёт, не алкоголик и не наркоман - обычный мужчина. Именно от этой обыденности, от того, что превратилось в норму и правило и сбегает Манана. Она абсолютно не чувствует понимания, в особенности, когда отказывается давать какие-либо объяснения, несмотря на просьбы семьи, которая не может так легко смириться с нарушением установленного порядка и так легко ее отпустить.

В то же время, дочь Нино и сын Лаша, похоже, принимают решение Мананы, - а может быть, они просто слишком заняты своей собственной жизнью, чтобы думать об этом. Зато мать ожесточённо борется за то, чтобы оставить её в семье и объединяет вокруг себя друзей и родственников, чтобы защитить и отстоять семейные ценности и уклад:

- Ты позоришь своего мужа, своих детей и семью - ты позоришь нас всех… Манана, подумай хорошенько, обдумай все возможные варианты. Это стыдно для твоей семьи

На заднем плане по телевизору православный священник в длинных чёрных одеждах читает проповедь о женской покорности: «Счастлива та семья, в которой миролюбивая мать жертвует собою ради семьи и воспитания детей». Но Манана решительна, она впервые за долгие годы прислушается к своему внутреннему голосу и сделает то, чего хочет именно она.

Так она покидает свой дом и мало-помалу открывает для себя вновь маленькие удовольствия одинокой и спокойной жизни. Ей кажется, что она первый раз в жизни дышит воздухом свободы. И авторы фильма противопоставляют первые сцены, изображающие коллективный хаос, сценам, где Манана представлена одной, сидящей в своей тихой новой гостиной с открытым окном или слушающей сонату Моцарта в лучах заходящего солнца. Постепенно мы узнаем, что когда-то, до того, как она бросила всё ради семьи, у неё была собственная жизнь: старый школьный приятель приглашает её на встречу одноклассников, и тут выясняется, что она страстно увлечена пением и игрой на гитаре - Манана поёт песню о любви, от которой у её друзей наворачиваются слёзы на глаза.

Манану «пьянит успокаивающая пустота своей новой квартиры», но даже и этот оазис не совсем свободен от отеческого контроля: брат платит местным парным, чтобы те присматривали незаметно за его сестрой. Не для того, чтобы она была в безопасности, а, чтобы контролировать её поведение. Между тем члены семьи постоянно напоминают о себе - они до сих пор не теряют надежды, что Манана передумает, и пробуют разные способы добиться её возвращения в семью. «Она сталкивается с конформизмом общества, для которого личное жизненное благополучие не должно ставиться женщиной на первое место».

«Моя счастливая семья» на примере истории одной семьи показывает убеждения, нормы и правила поведения, разделяемые традиционным грузинским обществом. Например, мать Мананы - Ламара, являющаяся «столпом» семьи, твердо убеждена, что на первое место нужно ставить семейные ценности: «мы - семья, и мы не можем друг без друга», поэтому её старания сохранить всю семью вместе не выглядят странным, так же как и не выглядит необычной озабоченность и обеспокоенность родственников тем, что о них подумают другие люди. Зато им всем кажется противоестественным то, что Манана - пятидесятидвухлетняя женщина решает покинуть дом.

Несмотря на это, заслуживает внимание то, что фильм является отражением меняющихся социальных норм. Мы становимся свидетелями того, как власть мужчин понемногу начинает ослабевать: глава семьи, муж Ламары - молчаливый, обессилевший старик, и брат Резо больше не контролирует исполнение неписанных законов, созданных патриархальной системой, теперь его роль выполняет властная Ламара. В свою очередь Сосо «не подчиняется стереотипу настоящего мужчины», который должен доминировать над женщиной, он отпускает свою жену и даже моментами с понимание относится к ее решению. Фильм «Моя счастливая семья» исследует одну из общеизвестных истин: до какой степени чересчур сплочённая семья может задержать персональный рост её члена. Как говорит киновед Тео Хатиашвили: «Все-таки это фильм о женщинах. Женщинах, которые при всем видимом благополучии проживают свои жизни в плену каких-то обстоятельств и стереотипов. Все это очень знакомые истории. Погребенные в рутине, эти женщины вынуждены отдавать все свое время другим, в то время как сами довольствуются общепринятыми представлениями о «женском счастье», атрибутами которого являются дети и муж, который не бьет и не ворует. По словам Хатиашвили, этот фильм можно назвать одним из самых интересных в современном грузинском кинематографе».

Заключение

Кино является одним из элементов визуальной культуры, которое кроме того, что отражает доминирующие в обществе ценности и установки, оно так же является и инструментом воздействия. Образ женщины и способы его введения в культурный контекст служат предметом пристального изучения многих исследователей. В визуальной культуре сложились стереотипные формы репрезентации женских образов, игнорирующие женские интересы и закрепляющие за женщинами традиционные роли.

Неравенство в репрезентации женщин в визуальной культуре Грузии было подкреплено строгими патриархальными порядками внутри семьи и общества. Но в конце XIX века просветительские идеи, идеи о равноправии и идеи о роли женщины в обществе и семье предопределили возникновение и развитие женского движения в Грузии, важным итогом которого стал выход женщин на общественную арену. В результате социальной активности женщин выработался новый тип грузинки, стремившейся к повышению своего статуса в обществе, к самореализации, к полезной деятельности.

Грузинское кино развивалось наряду с политической, социальной, экономической и культурной жизнью страны. События в стране не только отражались в фильмах, но и влияли на производство фильмов. В фильмах советского периода были распространены образы: виктимизированной женщины, железной женщины, строителя коммунизма, девчонки-сорванца, святой девы и матери.

После нескольких лет смятения, нищеты и разрухи, грузинский кинематограф начал возрождаться, а политические и экономические потрясения, произошедшие в Грузии, сформировали появление новых тенденций в грузинском кинематографе. Современное кино в Грузии является отражением нынешней грузинской реальности.

Беспорядок и безработица как следствие распада советского союза привели к распределению социальных ролей. В фильмах «отцы-кормильцы» теряют свои функции и значимость в условиях кризиса и для своего спасения и прибегают к помощи женщин, которые демонстрируют большую активность, уверенность и смелость в противоположность слабым и трусливым мужчинам.

Возвышенный и приподнято романтичный культ женщины развенчивается и остаётся лишь на уровне символики. Женщины-кинорежиссеры вводят на передний план сильных женских персонажей. В фильмах женщины представлены в качестве борцов с обществом, с мужской властью, с насилием, с системой, в которой власть всегда принадлежит мужчине, а его авторитет нерушим. Но главной особенностью грузинского кинематографа является не только фиксация прочно укоренившихся в обществе и в сознании самих женщин традиционных моральных установок, но и предлагает свои варианты реакции на происходящие процессы.

Список литературы

1. Захарова Н. В. Визуальные женские образы: опыт исследования советской визуальной культуры: дис. канд. соц. наук. Ульян. гос. университет, Ульяновск, 2005

2. Квливидзе. Ж . Грузинская классическая литература XIX века в советской кинодраматургии: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук

3. Морозова Е.А. Семантика женской сексуальной привлекательности в советской культуре 30-х годов // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И.Герцена [Текст]. - СПб., 2009. - N 117.

4. Социология и кинематограф / под общ. ред. Жабского М.И.М., 2012.

5. Грузины/отв. ред. Л.К. Бериашвили, Л.Ш. Меликишвили, Л.Т. Соловьева; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН; Национальная академия наук Грузии; Комиссия по истории, археологии и этнологии НАН Грузии. М., Наука 2015

6. Топчишвили Р., Этнография/этнология Грузии. Тбилиси, 2010 (на груз. яз)

7. Hofstede G. H. Masculinity and Femininity: the Taboo Dimension of National Cultures. SAGE Publications, 1998.

8. Mitchell W.J.T. “What is Visual Culture?”, in Irving Lavin, ed. Meaning in the Visual Arts: Views from the Outside (Princeton, NJ: Institute for Advanced Study, 1995)

Размещено на Allbest.ru