Опасности и угрозы для культуры на современном этапе

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Опасности и угрозы - непременные спутники жизни и деятельности индивидов, обществ, государств, человеческого сообщества на всех этапах его становления и развития. И всегда недостаточная забота о безопасности оборачивается большими бедами: разрушением и гибелью государств, войнами, смутами, большими кровопролитиями. Государства, общества, люди, не проявляющие должной настойчивости в борьбе с опасностями, могут потерять не только отдельные элементы жизнеобеспечения, но и собственно государственность и жизнь.

Характерная массификация культурных процессов и активное внедрение в общественную жизнь и сознание всепроникающих средств массовых коммуникаций создают иллюзию появления качественно новых опасностей для культуры. Относительная демократизация культуры, связанная (прежде всего через расширение системы образования и стандартизованные формы досуга) с включением в ее сферу огромных человеческих масс, ранее вообще игнорировавшихся, гомогенность культурных процессов начинают рассматриваться в литературе как разрушение культуры. Действительно, происходящее размывание границ между «избранными» и «публикой» предстает в глазах традиционных представителей первой в извращенном виде - не как разрушение культурно-кастовых границ, а якобы как крушение надежд на усвоение обществом в целом абстрактно гуманистического идеала культуры. Эмоциональная реакция современной культур-элиты на эти процессы является основным двигателем механизма обличений в адрес современной культуры, откровенно выражающих страх перед разрушением эзотеризма узкого культурного слоя, считающего себя носителем и хранителем культуры вообще. Охранительная тенденция в оценке явлений культуры необходимо приводит к тому, что акцент все более явно переносится с деятельности на ее продукт, то есть на ценность потребительскую. Если остановиться на этой грани обсуждения проблем культуры, то ни в уровне ценностного заполнения культуры, ни в уровне ее механизмов нельзя обнаружить присутствия особого феномена опасностей. Их понять можно только разобравшись с сущностью понятий.

1. Сущность понятий

Опасности - это возможные или реальные явления, события и процессы, способные нанести вред человеку, социальной группе, народу, обществу, государству, человеческому сообществу и Земле или даже уничтожить их; нанести ущерб их благополучию, разрушить материальные, духовные или природные ценности, вызвать деградацию, закрыть путь к развитию.

Опасность может выступать в различных формах: в виде намерений, планов подготовки действий и самих действий, направленных на уничтожение, ограбление, подчинение, закабаление, ослабление, уничтожение объектов безопасности и т.д.

Другой формой опасности выступает риск - возможная опасность неудачи предпринимаемых действий или сами действия, связанные с такой опасностью. Люди зачастую надеются на счастливый случай - рискуют, допуская определенный ущерб себе. В государственных делах - политике, экономике, оборонной деятельности - чаще всего имеет место осознанный риск, когда тщательно рассчитываются ожидаемая выгода, цена, которую допустимо заплатить за нее, последствия и т.д. Понятие "опасность" охватывает также явления, процессы и действия, которыми люди наносят вред природе, а природа людям.

Понятие "угроза" родственно понятию "опасность". Угроза - это опасность на стадии перехода из возможности в действительность, высказанное намерение или демонстрация готовности одних субъектов нанести ущерб другим.

С методологической точки зрения необходимо, прежде всего, уяснить, что является источником угрозы обществу, личности, государству и каким образом сама опасность влияет, например, на общественные отношения.

Принципиальность данного вопроса определяется главным образом тем, что концентрация нашего внимания на угрозах и на борьбе с ними ведет нас к порочному кругу, обрекает на сизифов труд: при таком подходе мы обречены на бесконечную борьбу с угрозами, не затрагивая причины, их порождающие.

Приведем лишь один пример. Разгул преступности во всех ее формах, и прежде всего экономической преступности, стал ощутимой угрозой безопасности личности, общества и государства как результат криминализации общества и государственного аппарата управления. Принимаются законы, вырабатываются программы, делаются широковещательные заявления о бескомпромиссной борьбе с преступностью, расширяется круг правоохранительных органов, занятых этой борьбой. И тем не менее, результаты более чем скромные. Причина неудачи в том, что все эти меры не затрагивают источники возникновения преступности, так как они лежат в иных сферах: экономической, социальной, связанной с межнациональными отношениями, беженцами и мигрантами, с теневой экономикой.

Таким образом, угроза - результат имеющихся и формирующихся в самом обществе, в межгосударственных отношениях противоречий, и без их выявления и решения никакая безопасность обеспечена быть не может.

Именно поэтому в методологическом аспекте причины опасности - противоречия, а не угрозы - приобретают качество сущностной характеристики.

Во-первых, вся сумма противоречий, как общих, так и в отдельных видах безопасности, соответствующих конкретным сферам жизнедеятельности общества и государства, имеет и внутренний, и внешний характер.

Во-вторых, основное противоречие, определяющее всю сумму внутренних и внешних противоречий, заключается в принятии и непринятии основных ценностных ориентаций отдельной цивилизации внутри страны и в ее отношениях с другими цивилизациями.

В-третьих, сами противоречия не являются застывшими, а меняют свою сущность и направленность развития под воздействием различных внутренних и внешних факторов. Данная особенность определяет содержание системного, проблемного и факторного анализа противоречий и тенденций их развития как непременного условия своевременной адекватной реакции на имеющиеся и могущие возникнуть угрозы. Кроме упреждающего значения факторный анализ позволяет выделить и сгруппировать факторы дестабилизирующего и стабилизирующего характера. Данное положение имеет принципиальное значение для выработки и реализации конкретных мер в системе обеспечения безопасности, направленных на нейтрализацию, подавление дестабилизирующих факторов и стимулирование действий стабилизирующих факторов. В этом и заключается не столько защитная, сколько способствующая позитивному развитию функция обеспечения безопасности.

В-четвертых, не всегда точно (неосознанно, в силу слабой исследовательской, теоретической разработки проблемы или сугубо конъюнктурных, чаще всего политических целей) определяются сами противоречия, их носители (субъекты), что неизбежно влечет за собой ошибки не только и не столько теоретического, сколько практического характера, и принятие решений, усугубляющих противоречия.

Таким образом, угроза всегда носит предметный характер, наполнена конкретным содержанием и в случае четко выраженного опасного состояния такого содержания весьма часто приобретает (по крайней мере, должна приобретать) конкретную правовую характеристику. Эта характеристика чаще всего и фиксируется в законах, например, в статьях Уголовного кодекса (статьи об измене Родине, терроризме, контрабанде и т.д.).

Как представляется, именно такой подход - изучение процессов и тенденций, зарождающихся и затухающих противоречий - позволяет отслеживать состояние безопасности на каждый конкретный политический период и определять стратегию ее обеспечения на длительный период.

Такой же подход позволяет своевременно вносить изменения в законодательство в соответствии с возникающими или отмирающими угрозами. Например, организованная преступность как социальное, а не только криминальное явление в нашей стране родилась не сегодня и не вчера. Но отсутствие опережающего глубокого изучения этого социального явления в целом (а не отдельных его сторон) привело к тому, что законодатель осознал его как реальную угрозу безопасности страны весьма поздно и в силу этого не сумел вовремя дать ему надлежащую правовую характеристику на уровне закона.

Таким образом, источником формирования угрозы безопасности является многообразие внутренних и внешних противоречий общественного развития в стране и на международной арене в разных сферах человеческой деятельности как постоянно эволюционирующий процесс. Это одновременно и главный исходный критерий для выделения из всей суммы общественных отношений и присущих им противоречий именно тех, которые формируют систему общественных отношений в области безопасности.

2. Тревоги, связанные с угрозами культуре

В нашей культуре на первом месте стоит стремление к повышению своего социального статуса, при этом социальный статус определяется успехом, а этот успех, в свою очередь, измеряется преимущественно экономическими параметрами. Накопление богатства является доказательством и символом власти человека. Поскольку социальный успех определяется положением человека относительно окружающих, стремление к успеху носит характер соревнования: человек добился успеха, если превзошел других и возвысился над ними. Стремление к успеху в соревновании возникло в эпоху Возрождения, когда стала цениться сила отдельной личности, противостоящей окружающим. Стремление к этой цели противопоставляет человека обществу. Успех стал не только основной культурной ценностью, он также стал основным критерием собственной ценности человека; успех в социальном соревновании повышает ощущение самоценности человека, а также повышает его ценность в глазах других людей. Поэтому все, что угрожает достижению успеха, вызывает у человека нашей культуры сильную тревогу, поскольку ставит под угрозу ценности, которые жизненно важны для существования личности - то есть для чувства собственного достоинства и самоуважения.

Стремление к успеху в социальном соревновании, хотя оно и определяется преимущественно экономическими параметрами, превращается в личную цель человека также и в сфере взаимоотношений. Хорни великолепно описала этот феномен нашей культуры:

"Стоит подчеркнуть, что соревнование и сопровождающее его чувство вражды пронизывают все человеческие взаимоотношения. Стремление к соревнованию стало одним из ведущих факторов в социальных взаимоотношениях. Оно охватило отношения как между мужчинами, так и между женщинами, и что бы ни являлось предметом соревнования - популярность, компетентность, привлекательность или любое другое социальное качество, - оно во многом подрывает основы настоящей дружбы. Кроме того, оно разрушительно действует на взаимоотношения между мужчинами и женщинами: соревнование не только влияет на выбор партнера, но и превращает отношения в арену борьбы за свое превосходство. Оно проникает и в школу. И, что важнее всего, оно заражает жизнь семьи, так что ребенок получает прививку соревнования с первых дней своей жизни".

Так, например, любовь вместо конструктивного средства преодоления одиночества нередко становится средством для самопревозношения. Любовь используется ради соревнования и превращается в состязание, где наградой является благосклонность престижного партнера, что вызывает зависть окружающих; с помощью любви человек может демонстрировать окружающим свою социальную компетентность. При этом партнер является чем-то вроде приобретения, которым можно гордиться так же, как гордятся выгодной сделкой. Другим примером является отношение к детям, которых ценят за то, что они занимают первые места в колледже или еще каким-то образом, побеждая в соревновании, повышают социальный статус семьи. В нашей культуре люди часто ищут в любви исцеления от тревоги, но когда взаимоотношения строятся в контексте безличного соревнования, они только усиливают ощущение отчужденности и агрессии, что повышает тревогу.

В результате такого отношения к соревнованию тревога возникает не только при всякой опасности, ставящей под угрозу успех, но и по некоторым другим, более сложным причинам. Тенденция оценивать себя в зависимости от превосходства над другими людьми неизбежно влечет за собой одиночество и отчуждение от окружающих, что, в свою очередь, порождает тревогу. Эту тревогу можно увидеть у многих сильных и преуспевающих людей эпохи Ренессанса (например, у Микеланджело). Кроме того, тревога усиливается из-за враждебных чувств, которые пронизывают общество, охваченное духом соревнования и индивидуализма. Наконец, тревогу вызывает отчуждение человека от самого себя, поскольку он превращает себя в объект, выставленный на продажу, а ощущение собственной силы зависит от внешнего качества, богатства, а не от внутренних свойств - способностей или продуктивности. По словам Одена, мы "торговцы, послушные покупателю". Подобные установки не только нарушают отношение человека к самому себе, но в каком-то смысле ставят чувство собственного достоинства человека в зависимость от успеха, а это значит, что каждому человеку постоянно угрожает успех другого; все это усиливает незащищенность, беспомощность и бессилие наших современников.

Более того, стремление к соревнованию порождает "порочный круг", в результате которого чувство тревоги усиливает само себя. Когда современный человек ощущает тревогу, он удваивает свои усилия в стремлении достичь успеха. Поскольку соревнование является одобряемым культурой способом выражения враждебных чувств и агрессии, человек, переживающий тревогу, начинает энергичнее участвовать в социальном соревновании. Но усиление агрессивного соревнования увеличивает отчуждение, чувство вражды к окружающим и тревогу. Схематично этот порочный круг можно представить следующим образом: стремление к соревнованию > враждебные чувства > отчуждение от окружающих > тревога > стремление к соревнованию усиливается. Таким образом, основной метод преодоления тревоги в итоге лишь усиливает тревогу.

Теперь рассмотрим взаимосвязь, существующую между уровнем тревоги в современном обществе и стадией развития культуры. Многие авторы - например, Тоуни, Тиллих, Мамфорд, Фромм, Хорни, Манхейм, Кассирер, Ризлер и др. - утверждают, что в двадцатом веке такое явление, как тревога (или подобные ей состояния), выражено очень сильно. Каждый из них отмечает этот факт и объясняет его со своей точки зрения. Многие из них согласны с тем, что тревога в наши дни вызвана глубокими изменениями культуры, которые описываются в различных выражениях, например, как "кризис представлений человека о самом себе" или "разложение" традиционных форм культуры и т.д.

Во второй половине девятнадцатого века и в начале двадцатого исчезает вера в изначальную гармонию общества - раньше эта общая вера объединяла людей, несмотря на их соревнование друг с другом. Чуткие мыслители, подобные Карлу Марксу, начали понимать, что честолюбивое стремление к соревнованию само по себе не ведет общество к социальному благополучию. Напротив, оно вызывает ощущение бессилия и одиночества, усиливает "дегуманизацию" (Маркс), порождает отчуждение между людьми (Пауль Тиллих) и отчуждение человека от самого себя. Идеалы и "вера" в общество, которые раньше устраняли тревогу, перестали действовать; они лишь смягчали тревогу у тех, кто готов был держаться за иллюзию, в которую превратилась "вера" прошлых лет.

Отсюда проистекает нарушение единства культуры, о чем пишет почти каждый исследователь современного положения общества. Манхейм, рассматривая проблему с социологической точки зрения, говорит о том, что западное общество в данный момент находится на "стадии распада". Философ Кассирер говорит о том, что в обществе "утрачено концептуальное единство". Как считает социальный психолог Ризлер, единство нашей культуры нарушено из-за того, что в нашей культуре недостаточно "дискурсивного пространства".

Если внимательно приглядеться к современной культуре, нетрудно заметить психологические признаки отсутствия единства или противоречий. Хорни говорит о противоречии между "декларируемой свободой личности и фактическими ограничениями. Общество говорит человеку, что он свободен, независим и может сам свободно строить свою жизнь; перед ним открыта "великая игра жизни", и он может взять от нее все, что захочет, если только готов приложить умения и энергию. На деле же для большинства людей все эти возможности в значительной степени ограничены... В результате человек мечется между чувством безграничной власти над своей судьбой - и чувством полного бессилия".

Существует противоречие между представлением о том, что каждый человек, опираясь лишь на собственные усилия и способности, может добиться экономического успеха, - и реальностью, где человек в огромной степени зависит от безличных технических сил (например, от состояния рынка), находящихся вне его контроля. Кардинер обратил внимание на то, что жители Плейнвилля "разделяют кредо американцев - верят в вертикальную мобильность и убеждены, что человек может стать тем, кем захочет. На самом же деле их возможности крайне ограничены, даже и в том случае, если они переезжают на новое место жительства".

Другим противоречием является всеобщая вера в разум ("каждый человек может принимать решение, опираясь на реальные факты"), которая не согласуется с реальностью, поскольку большинство решений строятся на мотивах, не имеющих отношения к сознательной оценке ситуации. Психологическая беспомощность, порождаемая этим противоречием, часто заставляет людей цепляться за иллюзорный разум в виде "общественного мнения", "науки" и т.д. Курт Ризлер писал:

"Для рационального человека индустриальной эпохи все имеет свою "естественную причину"; ссылаться на демонов уже невозможно. Но в период кризиса человека охватывает неопределенный страх... Сегодняшний рациональный человек формировался в течение длительного периода истории, когда люди чувствовали свою относительную защищенность, за это время накопилось много представлений, которые человек просто принимает как нечто само собой разумеющееся. Возможно, такой неудачной подготовкой к жизни и объясняется его незащищенность. Представления современного человека о мире разумны лишь в теории".

Иллюзия рациональности на время уменьшает чувство тревоги, скрывая противоречия. Эта иллюзия имеет к проблеме тревоги самое непосредственное отношение, поскольку люди часто не хотят иметь дело с тревогой из-за ее "иррациональной" природы. Это можно видеть в случае Хелен, которая, забеременев, старалась убежать от этого факта, подкрепляя свою иллюзию всевозможными "научными фактами". В нашей культуре существует тенденция подвергать тревогу "рационализации", то есть сводить ее к конкретным страхам, с которыми, как думают люди, можно справиться с помощью разума. Но это приводит к самообману, поскольку человек не способен увидеть реальный источник своей тревоги. Кроме того, иллюзорные построения рано или поздно разваливаются.

Когда культура противоречива, члены общества, без сомнения, в большей мере подвержены тревоге, поскольку человеку в таком обществе чаще приходится сталкиваться с ситуациями, где невозможно выбрать правильный образ действий. Вспомним описания жителей Мидлтауна, которые "запутались в противоречивых моделях поведения, ни одну из которых нельзя ни категорически отвергнуть, ни безусловно одобрить, так что все время остается неопределенность". Когда ценности или цели человека поставлены под угрозу, он лишен возможности опереться на последовательную систему ценностей своей культуры. Поэтому угроза, которую ощущает человек, касается не только возможности достичь поставленной цели; почти всегда угроза порождает сомнения в том, следует ли вообще стремиться к достижению этой цели, - таким образом, опасность угрожает самой цели. Я хочу напомнить, что страх превращается в более глубокое и всеобъемлющее состояние тревоги в том случае, когда опасность становится более глубокой и начинает угрожать самой системе оценки. Именно это приводит к ощущению "саморастворения". Как я думаю, это и происходит в нашем обществе. Поэтому незначительная - с объективной точки зрения - угроза ценностям может вызвать в нашей культуре состояние паники и полной дезориентации.

О том же говорит и Манхейм: "Важно помнить, что наше общество переживает не кратковременный период беспокойства, но радикальное изменение своей структуры". Так, во времена безработицы человека беспокоит не только временная потеря средств к существованию:

"Катастрофа [в связи с безработицей] заключается не только в том, что у человека исчезает возможность найти себе работу, но и в том, что его сложная эмоциональная система, тесно связанная с налаженной работой социальных институтов, теряет объект, на котором она могла бы фиксироваться. Маленькие цели, на которые человек направлял все свои силы, внезапно исчезают, и теперь он потерял место работы, ежедневное занятие и возможность использовать свои конкретные способности, сформировавшиеся в течение долгого периода обучения. Более того, его привычные желания и импульсы остаются неудовлетворенными. Даже если его обеспечивают средствами, например, если он получает пособие по безработице, вся организация его жизни, все стремления его семьи оказываются уничтоженными".

Затем Манхейм касается одного очень важного, с моей точки зрения, вопроса:

"Паника достигает верхней точки в тот момент, когда человек понимает, что это ощущение опасности касается не только его лично, но свойственно многим, и знает, что не существует социального авторитета, который предложил бы ему набор незыблемых правил и направлял бы его поведение. В этом заключается разница между личным событием - потерей работы - и общим чувством опасности. Если человек теряет работу в обычные времена, он может испытывать отчаяние, но его реакции более или менее предсказуемы, и он ведет себя так же, как все прочие люди, пережившее подобное несчастье".

Другими словами, когда один человек теряет работу, он все еще продолжает разделять со всеми окружающими общие культурные ценности и цели, несмотря на то, что в данный момент ему не удается достичь желанной цели. Но во времена массовой безработицы и незащищенности человек теряет веру в основные ценности и цели своей культуры.

Как я предполагаю, распространенность тревоги в наше время объясняется тем, что под угрозой оказались сами ценности и нормы, лежащие в основе нашей культуры. Следует разделять, как это делает и Манхейм, угрозу поверхностную - то есть ситуацию, когда член общества, сталкиваясь с опасностью, продолжает опираться на основы своей культуры, - и угрозу более глубокую - то есть когда опасность касается самих основ, самого "устава" культуры. Можно вспомнить замечание Тоуни о том, что революции нового времени основывались на единых для всего общества представлениях о неприкосновенности индивидуальных прав; революционеры стремились шире распространить эти права на различные группы населения и добились в этом успеха. Но при этом основные аксиомы культуры не подвергались сомнению, и им ничего не угрожало. В настоящее время, как я считаю, ситуация изменилась. При встрече с опасностью, которую несут с собой социальные изменения наших дней, человек уже не может опереться на основы своей культуры, поскольку сами эти основы оказались под угрозой.

Только этим можно объяснить глубокую тревогу, которую переживают многие наши современники, когда сталкиваются с незначительными экономическими изменениями; подобная тревога совершенно непропорциональна реальной опасности. Но тут под угрозой оказывается не просто возможность зарабатывать средства к существованию и даже не личный престиж, но основные положения, тождественные самому существованию культуры, которые каждый отдельный человек, принадлежащий своей культуре, отождествляет также и со своим существованием.

Основы культуры, оказавшиеся под угрозой в современном обществе, связаны с индивидуализмом и стремлением к соревнованию, со времен Ренессанса эти ценности заняли центральное место в нашем обществе. В данном случае опасность угрожает и "вере" каждого человека - под словом "вера" мы тут понимаем веру в эффективность стремления к соревнованию. Индивидуализм оказался под угрозой по той причине, что на данном этапе социального развития он разрушает взаимоотношения между людьми. Тоталитаризм является невротическим симптомом культуры, который свидетельствует о потребности людей во взаимоотношениях. Я называю его симптомом в том смысле, что он представляет собой средство для снижения тревоги, порождаемой ощущением бессилия и беспомощности одинокого отчужденного человека в обществе, где основной ценностью является индивидуализм, соединенный с соревнованием. Тоталитаризм, как заметил Тиллих, подменяет подлинные взаимоотношения людей коллективизмом. Я полагаю, что для конструктивного преодоления тревоги в наши дни необходимо развивать нормальные формы сообщества людей.

Заключение

угроза культурный общественный

Сегодня мы осознаем тот факт, что европейская цивилизация претерпевает глубокую культурную трансформацию, которая состоит в «смене парадигм». В последние десятилетия мы являемся свидетелями новых радикальных изменений в основаниях культуры и науки. Эти изменения можно характеризовать как глобальную научную революцию, в ходе которой рождается новая постнеклассическая наука. Одним из признаков ее становления является то, что объектами современных междисциплинарных исследований все чаще становятся уникальные системы с присущими им открытостью и саморазвитием. Такого типа объекты постепенно начинают определять и характер предметных областей основных фундаментальных наук, детерминируя облик формирующейся постнеклассической науки. Другим признаком служит трансформация идеала «ценностно-нейтрального исследования». Ведь среди исторически развивающихся объектов современной науки особое место занимают природные комплексы, в которые человек включен в качестве компонента. Примерами таких «человекоразмерных комплексов» могут служить медико-биологические объекты, объекты экологии, включая биосферу в целом (глобальная экология), объекты биотехнологии (в первую очередь генной инженерии), системы человек-машина (включая проблемы информатики, «искусственного интеллекта») и т.д. При изучении «человекоразмерных» объектов поиск истины оказывается связанным с определением стратегий и возможных направлений практического преобразования такого объекта, что непосредственно затрагивает гуманистические ценности. Это значит, что техногенная цивилизация вступает в полосу особого развития, когда гуманистические ориентиры становятся исходными в определении стратегий научного поиска и добывания научной истины.

Кризис поразил и культурологию, когда отрицается поиск истинных ценностей, когда развивается релятивизм и мы ищем способы нравственного спасения.

Литература

1. Белова Т. Культура и власть. - М., 2001.

2. Голомийок И. Тоталитарное искусство. Культура России за рубежом. - М., 1995.

3. Поликарпов В.С. Новая технократическая волна на Западе. - М., 1986.

4. Наука и мистицизм в XX веке. // Поликарпов В.С., Волков Ю.Г., Поликарпова В.А. - М., 1990.

5. Современная культура и генная инженерия. Ростов н/Д„ 1991.

6. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства. М., 1991.

7. Ерасов Б.С. Социальная культурология. - М., 1997.

8. Левяш И.Я. Культурология. - Минск, 1998.

9. Тойиби Дж. Постижение истории. - М., 1991.

10. Mannheim, Karl. Man and society in an age of reconstruction. - New York, 1941.

Размещено на Allbest.ru