Обзор репертуара духовных стихов старообрядцев Прибалтики

134 Издательство «Грамота» www.gramota.net

Размещено на http://www.allbest.ru/

Обзор репертуара духовных стихов старообрядцев Прибалтики

Мурашова Наталья Сергеевна, к. искусствоведения, доцент

Новосибирский государственный педагогический университет

В статье представлен сводный репертуар духовных стихов старообрядцев Причудья, Латгалии, Риги, северо-востока Литвы. Выделены стихи, связанные с сюжетами Ветхого и Нового Заветов, житийной литературой; переложения псалмов; тексты, имеющие богослужебное происхождение; образцы эсхатологического, назидательного содержания; стихи о монастырской жизни. Особое внимание уделено памятникам, имеющим старообрядческое происхождение, включая сочинения местных авторов.

Ключевые слова и фразы: духовный стих; репертуар; старообрядцы Прибалтики; сюжетные источники; старообрядческие авторы.

Review of the Baltic old believers' spiritual verses repertoire. Murashova Natal'ya Sergeevna

The article presents an assembled repertoire of the spiritual verses of the Old Believers from Chudskoe Lake region, Latgale, Riga, and the northeast of Lithuania. The verses related to the stories of the Old and New Testaments, hagiographic literature, the transcriptions of the Psalms, texts with liturgical origin, the samples of eschatological, didactic content, and poems about monastic life are emphasized. Particular attention is paid to the monuments of Old Believers' origin including works by the local authors.

Key words and phrases: spiritual verse; repertoire; the Baltic Old Believers; sources with a plot; Old Believers' authors.

Репертуар духовных стихов формировался под воздействием исторических, географических, социокультурных факторов, а также стилевых изменений поэтического и музыкального творчества. Он представляет собой сложноорганизованную систему, включающую образцы разновременного и разностилевого происхождения.

Как известно, общерусский репертуарный свод складывается из совокупности отдельных региональных традиций. Специфика локальных репертуаров обусловлена целым рядом причин, связанных с особенностями освоения территорий, взаимодействием материнских и привносимых традиций, деятельностью выдающихся мастеров и проч. Различия репертуарных сводов одного жанра могут проявляться в количестве и перечне образцов, в степени популярности и особенностях бытования конкретных произведений, в преобладании общераспространенных и наличии редких памятников.

В изучении репертуара духовного стиха необходимо иметь в виду отличительные свойства данного вида творчества. Духовный стих - это важнейший компонент религиозной культуры. Он относится к устнописьменной жанровой системе, что означает репертуарное единство фольклорных и книжных памятников, а также тяготение фольклорного духовного стиха к письменной культуре, которой он обязан своим происхождением. Основными носителями духовного песнетворчества, начиная с XVII века, становятся старообрядцы, поэтому репертуарный фонд староверов представляет особый интерес с точки зрения сохранения и развития традиций внебогослужебного духовного пения.

При выяснении специфики репертуара старообрядческих стихов следует учитывать особенности культуры староверов. Во-первых, она имеет миграционный характер: староверы, странствуя в поисках места своего пристанища, переносили духовные стихи из одного региона в другой. Во-вторых, апокалиптические настроения обусловили распространение духовных стихов эсхатологической тематики. В-третьих, весьма важная для старообрядческой картины мира идея спасения стимулировала развитие сюжетов назидательного характера и сюжетов об удалении из полного соблазнов мира в пустыню - спасительное место молитвенного уединения. В-четвертых, высокий уровень грамотности способствовал распространению книжной традиции духовного песнетворчества, а также позволял старообрядцам записывать фольклорные произведения в специальные сборники-стиховники. В-пятых, осознание своего избранничества побудило древлеправославных христиан к активной полемической деятельности в защиту старой веры, что нашло отражение и в репертуаре духовного песнетворчества. Наконец, субконфессиональная неоднородность старообрядцев также получила отражение в духовных стихах.

На основе перечисленных факторов попытаемся определить репертуарную специфику духовных стихов старообрядцев Прибалтики. Выбор данного региона отнюдь не случаен. Известно, что старообрядцы в этих землях появились вскоре после раскола. Таким образом, староверие в Прибалтике имеет уже 350-летнюю историю. Основными территориями проживания древлеправославных христиан в Прибалтике стали Причудье (эстонский берег Чудского озера), Латгалия (восточная часть Латвии), Рига, северо-восток Литвы. Преобладающей субконфессиональной группой здесь являются староверы-беспоповцы, среди которых многочисленностью отличаются толки федосеевцев и поморцев.

Духовные стихи для старообрядцев Прибалтики оказались средством сохранения не только дораскольной православной культуры, но и русской художественной традиции, что в инокультурном окружении приобрело особенно важное значение. Можно утверждать, что духовный стих был способом и конфессиональной, и национальной идентификации.

В статье представлен общий обзор прибалтийской традиции духовного стиха без выделения внутренних локальных зон. Конечно, отличия в репертуаре староверов Причудья, Латгалии и особенно Литвы, для которой «не характерны компактные, тяготеющие к замкнутому образу жизни старообрядческие общины» [6, с. 5], имеют место, но они не носят ярко выраженный характер. Напротив, обращает внимание преобладание сходства репертуаров, что и позволило нам представить сводный анализ.

Основным источником нашего исследования послужила работа Т. Философовой „Geistliche Lieder der Altglдubigen in Russland”, в которой репертуар народной духовной поэзии старообрядцев Прибалтики представлен в виде инципитария текстов из 94 рукописей начала XVII - первой половины XX в. Латгальского, Причудского собраний и коллекции И. Н. Заволоко Древлехранилища Пушкинского дома ИРЛИ [12]. Также были привлечены материалы Е. А. Агеевой [1], А. Н. Жилко [7], И. Н. Заволоко [5], М. Кувайцевой [4], Г. В. Маркелова [9], Ю. А. Новикова [6], П. Ф. Фаддеева [3].

Выявленные источники в основном репрезентируют книжную традицию духовного песнетворчества. В них упоминается 271 сюжетная единица. Под сюжетной единицей мы понимаем самостоятельные в текстовом отношении образцы, которые могут быть представлены несколькими вариантами. Количество сюжетных единиц свидетельствует о распространенности духовного стиха в старообрядческой среде, что позволяет отнести Прибалтику к региону, где внебогослужебное духовное пение представлено в содержательном, стилистическом и функциональном многообразии, и оценить данную традицию как одну из наиболее значимых в сохранении и развитии духовного стиха.

В репертуаре старообрядцев Прибалтики очень много редких образцов, не известных в других местностях (105 текстов), либо попавших в поле зрения лишь в одной, помимо прибалтийской, региональной традиции, чаще всего - северно-русской. Нужно заметить, что малораспространенные памятники преобладают в Прибалтике. Они встречаются в два раза чаще в сравнении со стихами, распространенными повсеместно (к таким принадлежит 50 сюжетных единиц).

Наиболее популярными в среде прибалтийских староверов, упоминаемыми в различных источниках не менее 20 раз, являются следующие стихи: “Во(Рас)плаче(кал)cя (Плакася) Адам п(е)ред (прекрасным) раем стоя (седя)”; “Кому (я) по(в)ем печаль мою (свою)”; “По грехом нашим на нашу страну”; “Потоп”; “Умоляла (умирала) мать родная”; “Что за чудная(ую) превратность непременно (премены) зрю в глазах” .

Больше половины зафиксированных образцов (155) представлены 1-2 упоминаниями в источниках, что позволяет считать их редкими, не имевшими обиходного распространения в регионе. Это в основном стихи книжной традиции - покаянные, либо богослужебные тексты, помещенные в сборниках как образцы внебогослужебного пения, часто распеваемые на определенный глас, либо предназначенные для чтения.

Духовные стихи староверов Прибалтики отличаются содержательным разнообразием, обусловленным богатой источниковой базой сюжетов. К историям Ветхого Завета восходят такие стихи, как: “Вечер (Когда) сумерки наступают(ли)” («О Содоме» / «В бытность преподобного Лота» / «О трех странниках»); “Завистью гонима” («Агарь»); “Кому (я) по(в)ем печаль мою (свою)” («Плач Иосифа прекрасного» / «Про Египет» / «Стих, егда уныет человек, да поет к Богу сице» / «Плач Иосифа прекраснаго и целомудреннаго, егда в рове ввержен матере своея на Ипподроме»); “Кто тя, брате, сему злу научил” («Сказание о наказании Каину за убийство брата»); “Рече(т) Господь ко Каину” («Стихера о Каине. Егда уби Авеля брата своего. Глас 6»); “От начала было века, от первого человека” («Стих о всемирном потопе» / «Стих о Адаме и Ное»); “Потоп” («О страшном потопе и всему миру ужасно о последнем времени» / «Во дни Ноя праведного» / «Стих древни») . Наиболее многочисленной является группа ветхозаветных стихов об Адаме, представленная 7 сюжетными единицами.

Широкой известностью в старообрядческой среде Прибалтики пользуются авторские переложения псалмов, включенные в сборники духовных стихов. Это сочинения М. В. Ломоносова: “Блажен кто к злым в (на) совет не ходит” (псалом 1), “Господи, кто обитает в светлом доме выше звезд” (псалом 14), “Господь спаситель мне (мой) и свет” (псалом 26), “Хвалу Всевышнему Владык(ц)е” (псалом 145); Дмитрия Ростовского: “Воплю к Богу к беде моей” (псалом 7), “Преступих закон, о мой вечный Боже” (из псалма 6); А. П. Сумарокова: “Безсмертный тварей обладатель” (псалом 37). Наибольшей популярностью в Прибалтике пользуется переложение 7 псалма «Воплю к Богу» Д. Ростовского, которое фигурирует под разными названиями - «Стих рифьмы 3», «Молитва Богу», и даже приписывается Симеону Денисову - «Стих Симеона Дионисьевича».

Старославянский текст 136 псалма «На реце Вавилонской(тей) ту седохомо и плакахомся (седяще плахом)» бытует среди старообрядцев в качестве стиха «Сетование иерусалимских пленников». Этот текст, в свою очередь, послужил основой для стиха “Слезы, ливше о Сионе, и с сердечною тоской пел Израиль в Вавилоне, пленный сидя над рекой” («Плач Израиля») [12]. Параллель между далекими эпохами обусловлена мотивами разрушения древних устоев и поругания веры.

Следующий источник сюжетов - Новый Завет. Достаточное распространение в регионе получили следующие евангельские стихи: “Мессия пришед в(о) мир” («О браке в Кане Галилейском»); “Человек (бе) некто богат(ый)” («Евангельская притча о блудном сыне»); «Два Лазаря»; “Завтра, завтра в дом Закхея” («О Закхее», автор Ф. Н. Глинка, авторское название «Канун перед святым причастием», год создания 1865); “Ия(а)ков с(в)оздал студенец, получил за то венец”; “Под тенью навеса на выступе гладком” («Христос и самарянка»); “Во граде (во) Иеросалиме там премножество чу(ю)дес было” («Стих о расслабленном»); “Во святом было во граде во Иерусалиме на позорном лобном месте на горе Голгофе” («Плач Пресвятыя Богородицы при кресте Господни в пяток страстныя недели, еже рече Господь жажду Иоанн»); “Стояла пречистая Мать у креста” («Плач Пресвятыя Богородицы при распятии Господни»).

Многие тексты, размещенные в сборниках стихов и, соответственно, предназначенные для бытования за пределами богослужения, являются образцами богослужебного происхождения. Приведем некоторые из них: “Аще и во гроб сниде беземертныи, но адово разрушив силу” - Пасхальный кондак глас 8; “Вознесу тя, Боже мой” - псалом 144; “Дева днесь пресущественнаго рождает” - тропарь Рождеству Христову; “К кому возопию, Владычице, к кому прибегну в горести моей” - молитва из Канона молебного ко Пресвятой Богородице; “Тебе, Дево, хвалим, тебе, Пречистая, исповедуем” - благодарственная молитва ко Пресвятой Богородице; “Законно течение совершив и веру соблюл еси священномучениче Василия” - кондак священномученика Василия, пресвитера Анкирского, глас 8; “Века сего любовию многа имения желаю” - стихера на стиховне 8 гласа Канона молебного Кирилла Туровского и др.

Особенно большое распространение получили богослужебные тексты из покаянных канонов: “Безумне(ный), окаянне(ный) человече в лености время губиши” - из 1 песни покаянного канона ко Господу нашему Исусу 6 гласа; “Приближается, душе, конец и присвояется” - песнь 4 из покаянного канона Андрея Критского; “Разсеяннаго ми ума (мой ум) собери, Господи” - из 2 икоса акафиста «Слава и благодарение кающегося грешника Отцу своему»; покаянные стихиры (“Виждь своя пребеззаконная дела, о душе моя” 7 гласа, “Ни умиления стяжах, ни же слезам источник” 8 гласа). Тема покаяния имеет особое значение в старообрядческой картине мира, поэтому она оказалась востребована и за пределами храмового пространства. Использование соответствующих песнопений вне богослужения выступало средством распространения идей покаяния души в обыденной жизни, служило напоминанием необходимости следовать христианским заповедям.

В силу распространения эсхатологических представлений в старообрядческой среде нередко в качестве духовных стихов бытовали молитвы и песнопения из заупокойных служб: “Возведи от тля мя, Господи Боже мой” - ирмос 6 песни канона за усопших; “Добл(р)ии мои друзи и знаемии, почто не плачите” - песнь 3 канона на разлучение души от тела, внегда человек долго страждет Андрея Критского; “Духовная моя братия и спостницы, не забудите мене, егда молитеся” - из чина погребения глас 2.

Помимо достаточно многочисленного свода богослужебных текстов (23 единицы), в сборниках духовных стихов встретилось 12 образцов, представляющих своеобразную вариацию канонического оригинала. Например, покаянный стих 5 гласа “Восплачи, яко Петр, востени, яко мытарь” близок 11 икосу акафиста покаянного, составленного на основании Великого канона Андрея Критского - “яко Петр плачу горце, яко мытарь взываю: прости мя, Спасителю”. На основе 5 песни канона святым бесплотным ангелом, глас 3 “Не постави мене нага от дел добрых, на судищи твоем человеколюбче” создан покаянный стих 3 гласа “На судищи твоем, Христе, не постави мене нага” [Ibidem]. Как правило, стихи представляют упрощенную версию молитвословного оригинала. В большинстве своем вариациями канонического первоисточника являются покаянные, сложившиеся к XVII в., которые фиксировались в качестве прибыльных (добавочных) текстов в конце богослужебных певческих книг сочинителями, владевшими литургической традицией церковного пения.

Включение богослужебных памятников во внебогослужебный обиход может быть объяснено несколькими причинами. Во-первых, оно соответствовало значительному уровню грамотности в старообрядческой среде, отражая почтительное отношение к знанию литургических текстов. Следовательно, сборники стихов могли бытовать как четьи книги учительного предназначения, способствовавшие использованию такого рода произведений в духовной полемике, в педагогической практике и в других обиходных ситуациях. Во-вторых, смешанный состав сборников, где канонические тексты объединялись с произведениями внелитургического происхождения, отражает цельную картину мира, основанную на отсутствии в мировоззрении старообрядцев границы между религиозным и светским локусами. Весь уклад жизни староверов подчинен христианским нормам и ценностям. Обрядовые элементы богослужения используются за пределами специально выделенного сакрального пространства храма или моленной. Отсутствие священства у беспоповцев обусловило исполнение церковных обрядов и ритуалов мирянами. Таким образом, смешанный характер текстов духовного содержания лежит в плоскости единого христианского пространства старообрядческой культуры без резкого размежевания в ней сакрального и мирского. репертуар духовный старообрядец прибалтика

В продолжение рассуждений о роли духовного стиха в качестве центрирующей силы, объединяющей богослужебную и внебогослужебную традицию в неделимое целое, следует упомянуть образцы, приуроченные к церковным праздникам. Эта довольно многочисленная группа представлена 22 сюжетными единицами. Наибольшее распространение получили стихи, посвященные Рождеству Христову (9 памятников): “Было от века Адамова, от роду Авраамова народился Христос, Бог наш”; “В небе звезда пресветлая”; “Виде Бог, виде Творец уже мир погибает”; “Небо и земля ныне торжествуют”; “Нова радость стала, яко в небе хвала”; “Новый путь (год) бежит, во яслех лежит”; “Приидите вси языцы воспоем песнь дивному Богу”; “Состав(ь)те согласные песни”; “Христос днесь роди(л)ся”. По 3 сюжетные единицы приурочены к Пасхе (“Днесь Христос во славе от гроба воскрес”; “Се ныне радость, духовная сладость”; “Спит Сион”) и к Богоявлению (“Величай, душе моя, иже во Иордане крестившагося Господа” - праздничный припев на 9 песни утреннего канона; “К(о) водам иорданским Господу пришедшу”; “На Иордан(ь) все(х) Спаситель, днесь прииде искупитель”). 2 образца связаны с праздником Введения Богородицы во храм: “Патриарс(х)и, триумф(ств)уйте (торжествуйте), (а вы, девы, вси бодрствуйте), со пророки ликовствуйте”; “Родители Девы Марии, когда Дочь была их трех лет”. По 1 стиху приурочено к праздникам Благовещения (“Исполняя Бог ныне древний завет”); Вознесения (“Как сего дня да день да Воскресенья, накануне то было Вознесенья”); Троицы (“Источник духовный”); Успения Богородицы (“Апостолы(и) с конца(ы) света собравши(а)ся вси без(с) совета”); Воздвиженья Честнаго и Животворящего креста (“Крестному древу, явльшуся, пламенное оружие храняще”).

Самую большую и разнообразную по происхождению и стилистике группу памятников составляют эсхатологические стихи (40 сюжетных единиц). Здесь выделяются образцы книжной и фольклорной традиций; раннего и позднего происхождения. По содержанию они делятся на стихи о человеческой смерти (малая эсхатология), о кончине мира, воцарении антихриста, Страшном суде (большая эсхатология). Произведения этой группы тесно связаны со стихами покаянной тематики, так как в их основе лежит назидательный смысл. Они призывают человека к соблюдению «души от зол». За перечислением грехов следует описание страшных мук и страданий, на которые обрекает себя неправедная душа.

К наиболее распространенным у староверов Прибалтики эсхатологическим памятникам относятся: “Взирай с прилежанием, тленный человече” («Стих кратковременности» / автор С. Яворский, авторское название

«Эпитафия митрополиту Дм. Ростовскому»); “(Всяк) человек (на земле) живет, как (аки) цвет (трава) растет”; “Душе моя, помысли смертный час” («О памяти смертного часа» / «О чаянии смерти и Божия суда»); “Егда приидет кончина сего света” («О последнем времени» / «О втором пришествии Христовом» / «Об антихристе»); “Как (что) (чу) уныло занывает тонный тон (звон) стройных певцов (колоколов)” («Стих печального странника» / «Стих унылой» / «Стих погребальный» / «Стих чужестранца» / «О мертвом»); “О как (коль) наше на сем свете житие плачевно” («О смертном скончании»); “Плачуся и рыдаю (ужасаюсь)” («Стих плачевный» / «О памяти смерти и суда»); “Уже пророчество совершися пророка Исаи и прорекшаго о последних днех” («Стих на покаяние о последнем времени» / «Стих о Исаином пророчестве»).

Отдельно выделим эсхатологические стихи, не имеющие распространения в других регионах, кроме Прибалтики. Интересный образец представляет стих “Белой день коротается, красное солнце закатается” (в другом варианте “День идет ко вечеру, человечий век коротается”). Заметна параллель этого стиха со свадебным и похоронным причитаниями: “День ко вечеру приближается, красное солнышко закатается, девий век мой коротается” (свадебное причитание) [8, с. 48-49]; “День ко вечеру теперь да коротается, леса к зени-то теперь да приклоняются, красно солнышко ко западу двигается, в путь-дороженьку надежа снаряжается” (похоронное причитание) [2]. Этот пример демонстрирует осознание носителями традиции близости между духовным стихом о смерти и причетным жанром. Среди других оригинальных прибалтийских памятников отметим следующие: “Смерть бо душу ис тела, ах, ах, в земе слетела”; “Горе мне, горе мне” («О смерти»); “Днесь, человече, красуешися лепотою, и образом, и славою” («Повесть о исходе души»); “Егда приидет Страшный суд”; “О, велика(я) моя беда, приходит ко мне чреда” («О смерти»); “О, злосчастный рок под солнцем всех сынов адамлих” («О последнем времени»); “О, смерти злосливая и гневливая, всем живущим человеком немилая”; “Он век тебе, душе, ожидает” («О Страшном суде»); “Приводима будеши, душе моя, во всемирное судище”; “Страшнаго дне пришествия твоего и неумолебного судища, Христе, боюся” (глас 6).

В то же время в репертуаре Причудья, Латгалии и Литвы имеются эсхатологические стихи, повсеместно распространенные среди старообрядцев: “Век мой (твой) сконча(ва)ется, (а) смертный час приближается”; “Я вчера (вече(о)р) с (з) другом сидел, (а) ныне (зрю) (к) смерти (мой) предел”, в одном из сборников есть указание на авторство - стих, сочиненный наставником Виленской старообрядческой Св. Покровской общины Симеоном Федоровичем Егупенком; “Голуби (Два ангела, два архангела), где вы были, куда вы летали”; “Гробе(ик), (ты) (мой) гробе(ик), превечный (темный) (тленный) мой доме(ик)” («О гробном тлении» / «О воспоминании смерти»); “Идут лета (в)сего света, приближается конец света”; “Окаянне(ый) убогий человече, век твой скончевается” («Сей стих покаянен о еже должно есть всякому человеку на всяк день поминати смертный час»); “Плачется душа и тужит ми тело” («О плачи душевной»); “Пойдем ныне сиротнии(цкия) дети к матери нашей в куч(щ)у сидети” («Плач сирот» / «Рифмы детей по умершей матери»).

Традиционно стихов, посвященных описанию райских прелестей, немного. В репертуаре прибалтийских староверов зафиксировано 3 таких образца: “Раю всечестный и прекрасный, красивейшая доброта” (глас 1); “Кто бы дал мне яко птице” («Стих мечтание будущей жизни» / «Стих просительный» / «О прекрасном раю» / «Ожидание смерти»); “Раю, ты, раю прекрасный, Тебя сам Господь сотворил” («О раю прекрасном»), входящий в цикл стихов об Адаме.

С эсхатологическими стихами идейно связаны стихи назидательного содержания, основными сюжетными мотивами которых являются описание грехов, расплата за прегрешения, предупреждение человека о необходимости соблюдения праведной жизни, противопоставление грехам добродетелей, скоротечность земной жизни, мирские соблазны. Такие образцы нередко имеют заглавие «Стих душеполезный». В назидательной группе стихов преобладающими оказались оригинальные прибалтийские образцы, практически не представленные в репертуарных сводах других региональных традиций. Из 35 стихов данной группы такими оказались около 30: “Аща вси их не милуете, безумие человецы”; “Аще кто иерея укоряет, тому в церковь божию не внидет”; “Богатством ли пространствуешися и о прародителех велимудрствуеши”; “Велик бо есть бес, грех от еже тело бо скресити много болие”; “Егда сядеши на престол славы с(т)воея”; “Жало остро, око быстро, ветвь терновна”; “Житие временное, слава суетная, красота тленная”; “Мир злый и прелестный”; “Мире, мире, мирушка, времена черна” («10 заповедей»); “Не покушайся имати его”; “Рече Пресвятая Богородица Михаилу Архангелу: Поведи мя, где многи народы мучаются”; “Прочь уныние, прочь смущение, прочь печаль души моей”; “Различные пути в небесное царство вводят”; “Рече Господь (ко) пьяницы(е): О злый человече пияныи и смрадный и окаянный” («Стих о пьянице»); “Честные отцы! Давайте поговорим о том, как мы свои паствы ко Христу приведем” и др.

В то же время среди назидательных стихов встретилось несколько образцов, хорошо известных и в других регионах: “Вы люди наученные” («О числах»); “Жил юный (Премудрый) отшельник” («Райская птичка» / «О святом Антонии» / «Стих юный отшельник» / «Про образование райской жизни»); “Когда бурю страстей или бед треволненья” («Совет брату» / «Совет страждущему»); “Сам (я) не знаю как на свете жить(и)” («Стих покаянный 8 гласа» / «Размышление ума человеча» / «Разсуждение земной жизни» / «Стих о младой юности»); “Умоляла (умирала) мать родная (ролима)” («Об умолении матери своего чада» / «Наказ дочери» / «О разлучении дитя с матерью» / «О рыдании матере» / «Завет умирающей матери к дочери-девицы»).

Продолжением стихов назидательного содержания являются образцы, посвященные теме раскаяния (назовем их молитвенными). Нами выделено 18 сюжетных единиц этой группы. Наиболее популярными здесь являются следующие: “Вот лобное место стоит предо мною”; “Слезы ливше о Сионе”; “Горе мне, увы (мне), горе младой” («Стих о младой юности» / «Про младые лета»); “Егда родихся, не вемо, о како возрастох и лика ко зачахося” («Стих покаянный о блудном сыне, глас 8»); “О горе мне, грешному сущу” («Стих о блудном сыне» / «Стих покаянный», автор Дм. Ростовский); “Сего ради нищ есмь”; “Трудно мне, трудно во печали жити”.

Зачастую такого рода памятники созданы в форме молитвенного обращения к Господу (“Господи, помилуй, Господи, прости”, авторство приписывается православному старцу Николаю Гурьянову; “Пред тобою, мой Бог”, автор А. В. Кольцов; “Слава, слава в вышних Богу”; “Спасе мои Исусе, иже блудного спасай и блудницы слезы восприимо”); Богородице (“К тебе, о Матерь Пресвятая, дерзаю вознести свой глас”, автор Н. В. Гоголь; “(О) Мати милосерда, ты еси ог(т)рада”, автор Дм. Ростовский); Ангелу (“Пресветлый (прекрасный) ангел мой хранитель (Господень)”).

Еще одна достаточно репрезентативная группа памятников - стихи о монастырской жизни (16 сюжетных единиц). Монастырь в них именуется пустыней, а монахи - пустынножителями, отшельниками. Стихи эти делятся на две группы. Образцы первой группы посвящены восхвалению пустыннической жизни, уходу из полного соблазнов мира: “О прекрасная пустыня, и сам Господь пустыню похваляет” («Стих прекрасная пустыня»). Ко второй группе относятся стихи, которые повествуют о духовно незрелом иноке, поддавшемся искушениям, а затем кающемся о случившемся: “Мне сравнялось двадцать лет, не успел я видеть свет” («Монах»); “Посреде богонасажденных древес долго жившему, а ныне то житие невозлюбившему” («Обличительное послание некоему мниху»). Несколько стихов о пустыне восходят к повествованию о Варлааме и Иоасафе: “Боже отче всемогущий”; “Для того ли светом льститься, чтоб измерить жизнь тоской”; “(О) прекрасная (мати) пустыня, приимя мя (яко свое чадо) во свою(и) ча(е)стыню(и) (густыню) (в тихое и безмолвное свое недро)”; “Расплакался млад(ый) юноша (Иосафа царевич) пред пустыней стоя”; “Прекрасная пустыня, любимая мати”; “Что за чудная(ую) превратность непременно (премены) зрю в глазах”.

Житийные стихи не столь многочисленны. Они представлены 9 сюжетными единицами. По 2 образца посвящены Егорию (“Во шестом году семой тысячи” - о муках святого; “Под славным было градом Иерусалимом, было три царства беззаконныя” - о змееборстве), святителю Николе (“Некий человек богат вельми был” - о благотворении святого; “Придите, празднолюбцы, придите лик составим” - о спасении евангельском) и мученице Варваре (“О коль благодати, агница ты мати, Варвара Прекрасная”; “Хвали, мой дух, святую Варвару и подивись в ней Божию дару”); по 1 стиху - Борису и Глебу (“Восточная держава (Со восточного державия) славного (во словесном) Киева(е) града(е)”; Блаженной Марии и Затворнику Авраамию (“Где ты, агница (моя), сокрылась”); Варлааму и Иоасафу (“Из пустыни старец”).

Особый интерес представляют стихи, имеющие старообрядческое происхождение. Обращает внимание многочисленность такого рода памятников (32 сюжетные единицы) и их содержательное разнообразие.

Во-первых, можно выделить сюжеты, связанные с историческими событиями церковного раскола, с выдающимися представителями староверия. В эту группу входят памятники, имеющие распространение среди старообрядцев разных регионов и различных толков и согласий. Это произведения, посвященные соловецкому стоянию: “Во Москве (Что во славном) было (во) царстве, во Московском государстве” («Стих московский глас 6» / «Стих соловецких угодников»); “По грехом нашим на нашу страну” («Плач соловецких иноков» / «О преобладании нечестия» / «Пред последним временем» / «Об озлоблении кафоликов» / «Стих о антихристе» / «Плачевное сетование православных христиан» / «О перемене веры», в некоторых источниках авторство приписывается Андрею Денисову). Это стихи, посвященные протопопу Аввакуму (“В Даурии дикой”) и его духовной дочери боярыне Морозовой (“Снег белый о(у)красил светлицы”). Наконец, это стихи, связанные с гонениями на старообрядцев более позднего времени, например, популярнейший памятник “Поздно-поздно (да) вечерами (ом)” («Стих узника-невольника» / «Стих у тюремного» / «Стих заключенного» / «О изгнании старообрядца на Кавказ» / «Стих старообрядческого столба» / «Стих о переселении»). Его создание связывают с изгнанием старообрядца-федосеевца, купца Ф. А. Гучкова, из Москвы за верность древлему православию, в связи с чем встречаются такие названия этого стиха, как «Стих узника Гучкова» и «Об изгнании старообрядца Гучкова на Кавказ». Однако следует заметить, что Гучков был выслан не на Кавказ, а в Петрозаводск. С гонениями на Гучкова связан и стих “Там, где север (ветер) хладный, бурный”, называемый «Петрозаводская могила». Интересно, что у этого стиха вслед за основным названием идут уточняющие в разных вариантах: «Христианина старообрядца, скончавшегося в тяжелой работе, сосланного за веру на петровские рудокопные заводы при царе Петре первом»; «К кончине Ф. А. Гучкова 1853 года».

На самом деле Гучков жил в годы царствования Николая I и скончался в 1856 г.

Следующая содержательная группа отражает догматические особенности старообрядческих согласий. Поскольку в Прибалтике весьма многочисленной является группа беспоповцев-федосеевцев, то особое развитие здесь получила тема брака. С ней связаны следующие стихи: “О браке мы, что здесь законном предлагаем”; “Бог творец всесильный создал человека” («О таинстве (законного) брака» / «На благословенное таинство бракосочетания. Бытия, гл. 1, стих 28, гл. 9, ст. 1» / «Стих брачный», автор старовер-брачник Г. И. Скачков, выступавший против бракоборства федосеевцев); “Слушая(й), мудрый вопроситель, христианский наш ответ” («Стих-ответ Павлу Прусскому против самосводных браков кого-то из отцов Преображенского кладбища»).

Помимо брачной темы можно выделить стихи полемического содержания, отражающие различие взглядов старообрядцев и новообрядцев, а также представителей субконфессиональных течений внутри старообрядчества. Например, стих “Си глаголют пустынножители Неофиту” («Поморских отцов стих. Глас 8») связан с «Поморскими ответами», написанными под руководством Андрея Денисова в 1723 г. для полемики с представителем официальной церкви Неофитом. Стихотворная эпитафия Андрею Плещееву “Увы, Андрей, старик почтенный, но ложный ты пророк и зверь” обращена к автору посланий к Аввакуму, который перешел из старообрядчества в официальную церковь [12, S. 287]. Стих “В последнем времени жестоком пустынник в северной стране” представляет плач пустынника в обители, обращенной в единоверческую. Еще один образец: “Любезная братия! Древлеправославныя христиане верныя и миряне. Хочу поделиться с вами словом, только старым, а не новым”, имеющий название «Биографический простой мотив из былин реформации Никона и его сотрудников. Рассказ скорбного старца». Стих был впервые издан в журнале «Щит веры» в 1914 г. как приложение к материалу «Восьмидневныя беседы Андрея Александровича Надеждина в гор. Сызрани с миссионерами господствующей церкви» [11]. Стих “Ты, читателю, приникни во плачевну повесть, всем своим умом в то вникни, как в Москве пропала совесть” был создан В. П. Скриповым по случаю «извержения его отцами Преображенского кладбища» как обличительный ответ-возражение по поводу этой меры. А изгнан он был из-за изменения своих взглядов на брак. В дальнейшем Скрипов переехал в Казань, где возглавил одну из поморских общин [10, с. 343].

Сатирические произведения также отражают некоторые догматические взгляды староверов. К их числу относится “В герцогстве курляндском, в приходе Саманьском, суще два брата, не нища, ни богата” (включен в состав Дегуцкого летописца (1847-1853), предполагаемый автор Василий Золотов, федосеевец, переехавший из Москвы в Литву). Стих XIX в. “Кто желает много (подробно) знать, то потрудись книгу Кириллову прочитать” направлен против брадобрития [9, с. 432]. В середине XIX в. предположительно в федосеевской среде был сочинен раешник “О чем говорит чай, а ты, читатель, замечяй” («О чае. Разговор чужестранца из китайского царства, по имени его называют Чай, о чае»). В 10-й статье Федосеевских правил, принятых в 1868 г., как раз был провозглашен запрет на употребление чая. К обличительно-сатирическому произведению принадлежит стих про единоверческую церковь “Явилась церковь вновь, имея две личины, хранит разгласныя уставы все и чины”, предположительный автор Г. И. Скачков. Популярностью среди староверов Прибалтики пользовался стих «Адская газета», известный в нескольких вариантах: “Вышла (вышел) (пришла) газет(а) (почта) из ада”; “Грех скончался (умер), правда померла (сгорела), благость из света выгната (правосудие в бегах)”; “На сих днях выехал кулиер из ада и привез страшных газет”; “Страшная адская повесть ужасает каждому человеку совесть”.

Среди старообрядческих сочинителей духовных вирш особое значение принадлежит поэтам выголексинской школы. В Прибалтике известны такие их сочинения, как “Днесь Лекса преславна” («Стих Лексинского монастыря общежительствующих» / «Псальма лексинских девиц»); “Европа ты славнейшая” («Стих Андрею Денис(ь)евичу» / «Рифмы воспоминательны о киновиарсе Выгорецкаго обчежительства Андрей Дионисьевиче вкратце всего жития его»); “Увеселение (Доброучение) есть юноши (у юности) премудрость” («Об управлении юности» Андрея Денисова); “Лишихся аз сокровища предрага, се моей жалости отрада” («Стих печаль поет постница Марина»); “Приидите, помянем вси Андрея премудрого(а)” («Стих Андрея Премудра» / «Похвала Андрею» / «Стих надгробного плача»).

Наконец, можно выделить духовные сочинения старообрядческих авторов из Прибалтики: “Боже великий, Господь пресвятой, люди своя сохрани” («Духовный старообрядческий гимн», автор слов О. М. Андреев, автор музыки профессиональный литовский композитор К. М. Галковский, год создания 1930); “Позднопоздно вечером же во один с прекрасных дней, как утихлось все волненье дневной злобной суеты” («Стих нравоучительный. Составлен для того, чтобы помнить всегда о смерти и загробной жизни», автор С. Ф. Егупенок, время и место написания 1889 г., Псков). А. Г. Мидунецкий является автором стихов “Не в рабском, как прежде, смиренном обличий” («В годину Страшного суда Божия») и “Он умер раз от боли глаз глава наш Влас вблизи от нас” («Любопытной эпитафии»).

Старообрядческие стихи отличаются композиционными особенностями совершенно различных стилей. Можно отметить характерную для виршевой поэзии форму акростиха - “Гряди, смотри и виждь, тебе что предлагаем” Г. И. Скачкова и типичную для народной поэзии форму стиха-раешника - “Кто желает много (подробно) знать, то потрудись книгу Кириллову прочитать” или “О чем говорит чай, а ты, читатель, замечай”. Старообрядческие стихи разнообразны в жанровом отношении: надгробная стихира “Егда убо все честны и конец успения твоего”, посвященная основателю Преображенской обители в Москве И. А. Ковылину; плач “Лишихся аз сокровища предрага, се моей жалости отрада” («Стих плача, ему же краегране сие: Печаль сокрушает мя» из «Рифмы воспоминательны»), посвященный выгорецкому киновиарху Андрею Дионисиевичу; плач о киновиарсе Данииле “Ныне вси восплачем, ныне себе вси плачем, что отца отпадохом” и др.

Хочется отметить несколько необычных памятников, упоминаемых в сборниках духовных стихов старообрядцев Прибалтики. Один из них фигурирует под названием «Арабский стих» (“Иль масих атана, би даммо штазана, в переводе”: “Христос пришел к нам своею кровию искупить нас”). Это песнопение исполняется православными арабами во время ожидания Благодатного огня в Великую субботу. Его могли привезти паломники из Иерусалима. Достаточную популярность получили христианские гимны, сочиненные в конце XIX в.: Гимн святому равноапостольному князю Владимиру в память 900-летия Крещения Руси К. К. Случевского “Верою русской свободна незыблема наша держава”; Хвалебная песнь князю Владимиру “Просветителю нашему, славну князю Владимиру, веры свет православные земле нашей явящему”; Гимн св. Кириллу и Мефодию М. П. Розенгейма “Слава вам, братья, славян просветители”; наконец, песня-призыв “Братья славяне! Знамя свободы пусть разовьется над вами”. Эти памятники были созданы в период Балканской войны, воспринимавшейся всем славянским миром как борьба за независимость, что вызвало национальный подъем и осознание религиозного единения между братскими народами. Русских староверов Прибалтики эта ситуация также не оставила равнодушными.

Итак, проанализированные сборники и тексты позволяют сделать вывод о том, что репертуар внебогослужебного духовного пения староверов Латгалии, Причудья, Литвы отличается богатством и разнообразием, что, прежде всего, проявляется на содержательно-тематическом уровне. В круг персонажей входят герои Ветхого (Адам, Иосиф Прекрасный, Каин, Авель, Ной, Агарь) и Нового Заветов (Христос, Богородица, Лазарь, Закхей, апостол Иаков, Самарянка), житийной литературы (святые Варвара, Николай, Егорий Храбрый, Иоасаф и Варлаам), архангел Михаил, богослов Иоанн Златоуст, реальные исторические персонажи (протопоп Аввакум, боярыня Морозова) и др. Большой популярностью пользуются стихи об Адаме и об Иоасафе.

В прибалтийском репертуаре есть стихи дораскольного происхождения, но преобладают тексты, созданные в более позднее время. Очень много стихов книжных: покаянные XVII в., выго-лексинские вирши, авторские духовные произведения как не принадлежащих к старообрядчеству авторов, в числе которых известные русские литераторы Дм. Ростовский, С. Яворский, М. Ломоносов, А. Сумароков, Ф. Глинка, А. Кольцов, Н. Гоголь, А. Плещеев, так и старообрядческих сочинителей. Среди последних - поморский наставник Монинской моленной в Москве Г. И. Скачков, поморский начетчик А. А. Надеждин, поморский духовный наставник В. П. Скрипов и местные авторы: переехавший из Москвы в Литву федосеевец Василий Золотов (1786-1859), наставник Виленской поморской общины С. Ф. Егупенок (1850-1934), виленский беспоповец О. М. Андреев (1855-1938), певчий Рижской гребенщиковской общины А. Г. Мидунецкий (1888-1955).

С одной стороны, прибалтийскому своду духовных стихов присущи качества, общие для репертуаров разных региональных традиций, в частности, преобладание стихов книжных, стихов позднего происхождения, большое распространение эсхатологических образцов и произведений назидательного содержания. С другой стороны, нельзя не отметить местных особенностей. Прибалтийская традиция отличается репрезентативностью памятников старообрядческого происхождения, в полной мере отражая тематический спектр стихов, созданных усилиями сочинителей-староверов. Явное воздействие на местный репертуар оказали беспоповцы, что обусловлено большой численностью федосеевцев и поморцев. В частности, развернувшаяся между ними полемика по вопросам брака нашла отражение и в духовном песнетворчестве. Заметной региональной тенденцией является переход во внебогослужебный репертуар большого числа богослужебных текстов.

Наконец, обращает внимание распространенность сатирических произведений.

Список литературы

1. Агеева Е. А. Книжность старообрядческого Причудья [Электронный ресурс]. URL: http://starover.eu/netcat_files/117/ 262/h_620d1c548ec957a4f3614d2a5681a0e0 (дата обращения: 15.09.2015).

2. Варганова В. В. Русские народные песни. М.: Правда, 1988. 575 с.

3. Духовные стихи / собрал руководитель хора Кружка руководителей русской старины П. Ф. Фаддеев. Рига, 1931. 54 c.

4. Духовные стихи и любимые песни староверов Причудья / сост. М. Кувайцева. Нарва, 2012. 120 с.

5. Духовные стихи старинные / собрал И. Н. Заволоко. Рига: Староверческое общество им. И. Н. Заволоко; ELPA-2, 2006. 56 с.

6. Живое слово: фольклор русских старожилов Литвы / сост. Ю. А. Новиков. Вильнюс: Изд-во Вильнюсского педагогического университета, 1999. 146 с.

7. Жилко А. Н. Духовные стихи в старообрядческой среде Латвии // Русские в Латвии: из истории и культуры староверия. Рига: Веди, 2003. Вып. 3. С. 162-172.

8. Круглов Ю. Г. Русское народное поэтическое творчество: хрестоматия: учеб. пособие. СПб.: Просвещение, 1993. 639 с. 9. Маркелов Г. В. Латгальские рукописные находки 1981 и 1982 гг. // Труды Отдела древнерусской литературы.

Л.: Наука (Ленингр. отд-ние), 1985. Т. XXXIX. С. 426-443.

10. Маркелов Г. В. Рукописи из Латгалии // Труды Отдела древнерусской литературы. Л.: Наука (Ленингр. отд-ние), 1983. Т. XXXVII. С. 341-349.

11. Надеждин А. А. Восьмидневныя беседы Андрея Александровича Надеждина в гор. Сызрани с миссионерами господствующей церкви. О церкви, о священстве, об учительстве мирян, о крещении погружательном и обливательном, о священстве, о клятвах собора и проч. [С приложением «Разсказа печального старца» (в стихах)] [Электронный ресурс]. URL: http://starajavera.narod.ru/nadegdin.html (дата обращения: 15.03.2015).

12. Geistliche Lieder der Altglдubigen in Russland / Bestandaufnahme, Edition, Kommentar von T. Filosofova. Kцln - Weimar - Wien: Bцhlau Verlag, 2010. 464 S.

Размещено на Allbest.ru