Кузнецовское письмо как метамодель культурологии

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 7.06 101

Московский государственный индустриальный университет.

Кузнецовское письмо как метамодель культурологи.

Илья Николаевич Вольнов доцент, канд. техн. наук, заведующий кафедрой литейного производства

Посвящается светлой памяти Ю.Э. Кузнецова.

Аннотация

культурология классический кузнецовский иконопись

Обсуждаются современные проблемы культурологии. Дано видение этих проблем с точки зрения классической и постнеклассической (конструктивистской) рациональности. Модельный подход к культурологии предложено выстраивать на современных феноменах культуры и в частности на «кузнецовском письме» - новом методе иконописи.

Ключевые слова: Культурология, классика, постнеклассика, конструктивизм, кузнецовское письмо, икона, модель, метамодель, универсальность, комплексность, междисциплинарность, парадигмальность.

Все чаще в современном культурологическом дискурсе приходится слышать о «беспрецедентной неуверенности в будущем». Идея прогресса все сильнее связывается с техникой и технологией и почти полностью освобождается от социогуманитарной и культурологической компоненты. На наших глазах «живая ткань» культуры разделяется на элитарную и массовую. Гигантские пласты русской культуры остаются не востребованными. Процесс самоидентификации и обсуждения национальной идеи затухает на фоне раскола российского общества по многим сущностным вопросам нашей истории, настоящего и будущего. Сужение ценностного горизонта до категорий стабильности и порядка, в узко понимаемом, социально-политическом, смысле приводит к бессубъектности современной российской государственности [1]. Не удается целостно обозначить проблемы развития, сформировать образы желаемого будущего, запустить в обществе процессы самоорганизации и направить страну по пути устойчивого развития. Как следствие - разложение институтов власти, и её отчаянные попытки затормозить этот процесс.

Культурология также вовлечена в эти процессы. Усиливается отрицание проблематизированности культурологического знания и сомнение в её самостоятельном статусе. Указывается на [2]: отсутствие единого понимания предмета, метода, места и цели культурологии; низкую продуктивность и малое количество практически полезных результатов; избыточную ориентацию на прошлое и преобладание «исторического» над «футурологическим». В учебных планах нового поколения 2010-2011 гг. сокращено количество часов преподавания по этому предмету. В ряде классических и технических университетов ликвидируются кафедры культурологии или проводится их «оптимизация», а фактически, реструктуризация и слияние с социологами, политологами, религиоведами и правоведами.

Обозначим собственное видение этих проблем культурологии. В современной наукоориентированной культуре сильное влияние имеет научное мировоззрение, через призму которого формируется отношение к культурологии как науке о культуре, её методу, цели, задачам, а также ожидаемым от неё результатам. Вместе с этим важно понимать, что само научное мировоззрение претерпевает быстрые изменения. В XX веке в гуманитарных науках произошел переход от классической парадигмы к конструктивисткой [3], а в естественных науках, классическая рациональность была заменена сначала на неклассическую, а затем на постнеклассическую [4]. Однако мировоззренческие следствия этих переходов очень медленно входят в общественный оборот. Так, среднее образование полностью, а высшее образование большей частью, по-прежнему базируются на устаревающем классическом научном мировоззрении. Только с позиции такого мировоззрения культурология представляется как ещё одна дисциплинарная область в числе прочих подобных наук гуманитарного цикла. Только в этом случае основная задача культурологии определяется через создание единой обобщающей и детерминированной модели структуры и динамики культуры. И только с этих позиций - позиций овладения природой - культурология может показаться малопродуктивной, с небольшим количеством практически полезных результатов.

С точки зрения конструктивистского и постнеклассического мировоззрения построить обобщающую модель или теорию не только культуры, но и даже отдельных её частей, например, науки, практически невозможно, да, что более важно, и не нужно. Вот как иллюстрирует эту мысль В.В. Налимов в отношении обобщающей теории науки: «Мне представляется, что было бы нелегко пытаться построить некую всеобъемлющую теорию науки. Она неизбежно будет неполна и… беспомощна. Важно другое - остро сформулировать проблемы, обсуждение которых позволяет увидеть новое в старом и привычном» [5].

Раскрывая эту важную мысль, покажем ограниченность классического подхода к изучению сложных систем. Обратимся к необходимым этапам построения модели сложной системы или её теории. С классических научных позиций «теория сложных систем должна представлять собою лишь хорошую «карикатуру» на эти системы, утрирующую те свойства их, которые являются наиболее типичными и умышленно игнорирующими все остальные несущественные свойства» [6]. В силу сложности «изучение процесса в целом либо невозможно, либо связано с большими трудностями… На основе экспериментов необходимо выявить те важнейшие факторы, которые определяют ход процесса в целом и интересных с точки зрения практических задач... Далее, необходимо абстрагироваться от других менее важных факторов, чтобы … построить возможно более простую математическую модель» [7]. Ясно, что такой обычный, классический подход к моделированию неприменим к культуре. Постнеклассика переосмыслила понимание простых и сложных систем. Теперь сложная система - это система, поведение которой не сводится к поведению своих частей, в ней четко выражены кооперативные или синергийные эффекты. Однако даже этого недостаточно для описания культуры. Культура не только сложная, но и сверхсложная система, т.к. несет в себе качества уникальности и невоспроизводимости. Известно также, что в рамки классической научной методологии изучение сверхсложных систем не укладывается, т.к. не удается удовлетворить требованиям наблюдаемости и воспроизводимости [8].

Культуру нельзя назвать объектом исследования в его традиционном понимании. Её настоящее изучение должно строиться, по крайней мере, в рамках конструктивизма и постнеклассики и выполняться в таких понятиях как «мягкое моделирование», «слабая логика», «цель» и «ценности» (отсутствуют в классической науке), «нежесткая детерминированность», «спонтанность» и т.п. Практическая польза культурологии также находится не в узкой прагматике рецептурного типа, как у большинства прочих наук. Также как и в культуре, она состоит главным образом в опосредованном влиянии на все сферы человеческой жизнедеятельности и определяться, в первую очередь, в понятиях надбиологическое, неутилитарное, духовное и лишь потом как - биологическое, утилитарное, материальное.

Культурология предстает как метанаука, которая находится на более высоком иерархическом уровне по отношению к прочим наукам и естественно не сводится к типовым схемам их построения. Культурология «… переитерпретирует (и переструктурирует) проблематику других наук, вводя их концептуальные наработки в более широкий гуманитарный контекст» [9]. «Она перехватила эстафету у философии и сегодня успешно претендует на приоритетное положение …» [10]. Культурология как метанаука выходит на границу формального. Она соединяет формализованное, логически структурированное знание гуманитарных и естественных наук и неформализованное интуитивно содержательное знание, поддающееся пониманию в интуитивных умозаключениях или хотя бы с помощью фантазии и, лежащее вне каких-либо установленных правил.

В таком понимании культурология, является универсальной, комплексной наукой, междисциплинарного типа, с парадигмальным характером исследований. Модельные представления и модели в культурологии, также должны быть универсальными, комплексными, междисциплинарными и парадигмальными. Что могло бы отвечать этим требованиям? Им отвечают феномены культуры, в которых отчетливо обозначается выход за рамки формального, общеупотребимого, схематичного, рационального или, выражаясь на обыденном языке, чувствуются высшие состояния и ощущается тайна. Рассмотрим один из таких феноменов - «кузнецовское письмо» - и рассмотрим его как модель и даже метамодель культурологии.

В 1994 году в иконографии возникает необычное и даже неожиданное явление - новая техника иконописи - кузнецовское письмо. С формальной точки зрения - это православное каноническое письмо, в котором цветопередача выполнена в орнаментно-пуантельной технике. Однако за этим коротким определением стоят новые и крайне интересные визуально-средовые возможности, которые уже привлекли внимание широкой общественности, включая научные круги [11]. Автор новой иконографии художник и иконописец Юрий Эросович Кузнецов фактически создал визуальную ситуацию или среду, через которую выявляется новая образность и семантика, ранее недоступная нашему чувственному восприятию и пониманию. Учитывая то, что понимание как таковое всегда дается через образы, а привычные нам образы, заимствованные из чувственного восприятия, уже исчерпали свой семантический потенциал, в кузнецовском письме перед нами открываются новые горизонты как визуального, так и семантического. Оно несет собой огромный познавательный потенциал эвристического типа.

Первые попытки описания этой уникальной техники указывают на универсальный характер принципов, лежащих в её основе. Прежде всего, это построение сверхсложных структурированных и ритмизованных цветовых систем, из очень большого количества цветовых элементов, находящихся в гармоничном отношении. Принципы построения таких систем могут быть перенесены практически на любые сферы человеческой жизнедеятельности, включая познавательную деятельность. В этом случае осознаваемые тупики многих дисциплинарных направлений могут получить новую надежду на разрешение. Так социология может взять для себя новые принципы построения социальных институтов и общностей, в которых гармонично уживались бы ранее не сочетавшиеся элементы (политика мультикультурализма). Уже более века в науке логике поставлена проблема ограниченности Аристотелевой логики, являющейся основой коммуникации в бытовой и профессиональной сфере. Новая неклассическая логика может быть выстроена на принципах сочетания цветов в кузнецовском письме. В такой логике могут быть получены новые суждения из ранее недоступных сочетаний тех или иных смыслов. Наука психология и вовсе стоит перед лицом невиданного ранее количества психических отклонений и тратит огромные усилия на объективизацию связи сознательного и бессознательного. Кузцовское письмо эффективно выявляет эти связи [12] и, следовательно, способствует более глубокому и новому пониманию природы человека. Семиотика и лингвистика могут найти здесь пример построения новой знаковой системы и языка, так необходимого в разработке одной из наиболее актуальных проблем современности - проблемы сознания. В области изобразительного богословия и иконописи ситуация может также качественно измениться, при том что многие искусствоведы оценивают её как тупиковую. Кузнецовское письмо построено на сочетании образа-символа и образа-знака, в отличие от современной иконографии, в которой образ-символ сочетается с образом-подражанием [13].

Этих нескольких примеров достаточно для обоснования универсальности принципов кузнецовского письма. Покажем далее, что они также удовлетворяют требованиям комплексности, междисциплинарности и парадигмальности.

Комплексность. Цветовая система в иконах Ю.Э. Кузнецова может быть представлена как среда с бесконечным количеством смыслов или как семантический вакуум [14], и в этом смысле она является полной. Она также является связанной, по крайней мере, в трех аспектах: пространственным смешением лучей, отраженных от цветовых элементов иконы; ритмической организацией и орнаментальной основой. Кузнецовское письмо связанно и являет собой полноту и поэтому оно комплексно.

Междисциплинарность. Кузнецовское письмо полисемантично или контекстно. Оно не несет какого-либо одного, жестко заданного смысла, но раскрывается по разному в зависимости от приложенного к нему контекста. Поэтому нельзя ограничивать изучение и использование кузнецовского письма рамками какого-либо одного дисциплинарного направления, необходим много- и междисциплинарный подход. Междисциплинарность возникает также при представлении кузнецовского письма сложной системой в её современном, постнеклассическом понимании [15]. Изучение сложных систем эффективно лишь на междисциплинарном уровне, на котором только и возможно отслеживать кооперативные эффекты, несводимые к эффектам поведения частей, составляющих систему.

Парадигмальность. В Википедии находим следующее определение парадигмы в области философии науки - это «… совокупность явных и неявных (и часто не осознаваемых) предпосылок, определяющих научные исследования …, а также универсальный метод принятия эволюционных решений …». Как было показано выше, принципы кузнецовского письма, перенесенные на различные научные направления, могут послужить стимулом для дальнейшего их развития и преодоления имеющихся затруднений. В этих принципах потенциально содержатся большие познавательные возможности, часть которых уже явно осознается и становится предпосылками для научных исследований и основой для принятия эволюционных решений.

Таким образом, кузнецовское письмо универсально, комплексно, междисциплинарно и парадигмально. Оно может служить моделью культурологии и в этом качестве задавать ориентиры дальнейшего развития, быть опорой при решении новых, сложных проблем и вызовов, быть образцом для проектно-прогностической деятельности и моделью для создания образов будущего. Применяя здесь такие термины как, ориентир, модель, образец, мы привносим в них новые оттенки значений. Кузнецовское письмо в определенном смысле больше, чем плоское статическое изображение [16], оно динамично, пространственно и интерактивно. Это не застывшая модель или образец, которая будет рано или поздно заменена на другую (как это убедительно показывает эволюция научного знания), но меняющаяся вместе с предметной областью, в которой она находится. Это модель или образец, которая побуждает интерпретировать себя и, что очень важно, реинтерпретировать, не останавливаться на достигнутом, и искать новые смыслы и ставить новые вопросы. Это такая модель или образец, которая выводит процесс понимания из пространства жестко структурированных, логических, дискретных суждений в область пластического, подвижного, непрерывного постижения. Привнеся такие оттенки смыслов в термины модель и образец, мы приходим к необходимости терминогогического отделения их от традиционного понимания. Следует говорить о метамодели или метаобразце и понимать кузнецовское письмо как метамодель или метаобразец, приложимый к культурологи как метанауке.

Называя культуру сверхсложной системой, а культурологию - метанаукой о культуре мы одновременно утверждаем, что последняя не может строиться на одной классической модели, какой бы полной она не являлась. Сложная структура культуры представляется мозаичной, а элементами этой мозаики сейчас подразумеваются классические модели. Но и такое представление наталкивается на принципиальное затруднение при попытках представить её дальнейшее развитие. Мозаичная структура культурологи в некоторой временной перспективе должна будет продолжать разрастаться и, что принципиально, без возможности её внутренней упорядоченности. Можно ли мыслить этот процесс, направленным в бесконечность? Видимо, нет, а сама такая ситуация может рассматриваться как указание на, то что в познавательной деятельности человека следует ожидать каких-то сильных, качественных изменений. Началом и частью этих изменений является переход от классических моделей к метамоделям. Далее, по-видимому, придется отказываться от самого модельного подхода как такового и заменить его на что-то принципиально иное. Последнее означает изменение характера взаимоотношения человека с реальностью и полное преодоление парадигмы субъект-объектных отношений, на которой выстроена вся нововременная научная рациональность. Уже сейчас можно усмотреть знаки этих изменений, например, в концепциях семантического вакуума и спонтанного или вероятностного мышления В.В. Налимова [17], нового сакрального пространства В.И. Мартынова [18] и, конечно, кузнецовского письма. Закончим статью тем, что какими бы новыми и неожиданными не были изменения, важно оставаться открытыми к принятию этого, неизбежно наступающего, неведомого грядущего.

Список использованной литературы

1. Лепский В.Е. Субъектно-ориентированный подход к инновационному развитию. - М.: Изд-во «Когито-Центр», 2009. - 208 с.

2. Агошков А.В., Москаленко К.А. О проблемах современной российской науки о культуре // Вопросы культурологии - 2012 - №10 - С.6-15.

3. Улановский А.М. Конструктивистская парадигма в гуманитарных науках // Эпистемология & философия науки - 2006 - т. Х., №4 - С.129 - 141.

4. Степин В.С. Философия науки. Общие проблемы. - М., 2006.

5. Налимов В.В. Облик науки. СПб. - М.: Центр гуманитарных инициатив, Издательство МБА, 2010. - 368 с.

6. Френкель Я.И. На заре новой физики. - Л.: Наука, 1970 - 308 с.

7. Баландин Г.Ф. Основы теории формирования отливки - М.: Машиностроение, 1976 - 328 с.

8. Панов А.Д. О методологических проблемах космологии и квантовой гравитации. http://alpha.sinp.msu.ru/~panov/CosmologyMethodology-2011.pdf

9. Запесоцкий А.С. Становление культурологии как отрасли научного знания (философско-методологический анализ) // Вопросы культурологии - 2012 - №2 - С.4-9.

10. Строгецкий В.М. Культурология наука как изучаемая, так и преподаваемая // Вопросы культурологии - 2011 - №6 - С.101-103.

11. Икона XXI века. Кузнецовское письмо, авт. и сост. К.Л. Кондратьева. - М., 2010. - 360 с.

12. Вольнов И.Н., Князева Е.М. Икона ХХI века: эффект «кузнецовского письма» // Вопросы культурологи. - 2011. - №12.

13. Вольнов И.Н. Кузнецовское письмо - новаторство в современной иконописи // Обсерватория культуры. - 2012. - №5. - C.49-55.

14. Вольнов И.Н. Полисемантичность «кузнецовского письма» // Материалы научно-философского семинара «Проблемы космического мышления и Живой Этики». Том 2. Вып. 1. - М.: МГДД(Ю)Т, 2012. - С. 32 - 38.

15. Вольнов И.Н. Эвристика «кузнецовского письма» / в книге Кондратьева К.Л. Икона XXI века. Кузнецовское письмо. - М., 2010. - 360 с.

16. Вольнов И.Н. Икона ХХI века: иеротопия «кузнецовского письма» // Вопросы культурологи. - 2012. - №7.- С. 43 - 47.

17. Налимов В.В. Спонтанность сознания. - Водолей Publishers, 2007.- 374 с.

18. Мартынов В.И. Зона opus posth или раждение новой реальности. - М.: Издательский дом «Классика-XXI», 2011. - 288 с.

Размещено на Allbest.ru