Проблема коммуникации в русском авангарде: структурно-семиотический метод исследования

Размещено на http://www.allbest.ru/

Проблема коммуникации в русском авангарде: структурно-семиотический метод исследования

Лилия Кабанова

Статья посвящена изучению проблемы коммуникации в культуре русского авангарда. В рамках структурно-семиотического метода анализируется коммуникативный аспект авангарда, выявляются особенности автокоммуникативной модели коммуникации, характерной для культуры авангарда, анализируется роль и значение автора.

Ключевые слова и фразы: семиотика; русский авангард; автокоммуникация; автор.

Феномен русского авангарда представляет чрезвычайную важность с точки зрения коммуникации. Речь идет о коммуникативном парадоксе, когда текст, представляющий весомую культурную ценность, оказывается наименее приспособленным для передачи, понимания и интерпретации. Это связано со многими факторами, однако определяющим являются мировоззренческие основания авангарда. Революция, произошедшая в культуре в начале XX века, состояла в преодолении традиционных представлений и заключалась, главным образом, в том, что автор (художник, писатель) перестал считаться с авторитетом традиционных форм мировосприятия. Кризис культуры и экзистенциальный кризис способствовали перемещению внимания с внешних структур на внутренние, чем обусловлены многочисленные авторефлексивные практики авангардизма. Автор стремится найти точку опоры в своем внутреннем мире, что, безусловно, является свидетельством высокой степени рефлексии современной культуры, отличающейся от традиционной не столько по предмету, сколько коренным изменением установок субъекта.

Основной особенностью авангарда стало появление неоднозначных и непрозрачных для понимания текстов. С методологической точки зрения наличие в культуре неоднозначных текстов способствует появлению новых методов исследования. Так, появление футуризма в начале века повлекло за собой возникновение формальной школы в литературоведении. В последующем идеи русских формалистов послужили основой для развития структуралистской эстетики XX века. Наряду со структурализмом, семиотика заняла одно из ведущих мест в изучении культурных феноменов. Основные принципы семиотики сформулировал в XIX веке американский философ Ч. Пирс. В XX веке семиотика приняла лингвистический уклон под влиянием идей основателя структурной лингвистики Ф. де Соссюра. В 1960-1970-е гг. образовалось две школы семиотики: французская, которую представляют такие исследователи как К. Леви-Стросс, Р. Барт, Ю. Кристева, и тартуско-московская, представленная именами Ю. М. Лотмана, Вяч. Вс. Иванова, А. М. Пятигорского. авангард коммуникация культура

Результатом семиотических исследований стали значительные разработки в области культуры. Усилиями семиотиков был поставлен на философское обсуждение вопрос о праве рассматривать лингвистическими методами «нелингвистический язык», что способствовало возникновению понятия «вторичные моделирующие системы». Применялось данное понятие в рамках тартуско-московской семиотической школы для обозначения «минисемиотик». Исходя из общего определения языка как системы, пользующейся знаками, было получено понятие текста, как некой последовательности знаков, затем понятие искусства, как «вторичной моделирующей системы» и т.д.

Опишем две модели коммуникации находящиеся в рассмотрении семиотики с целью конкретизации особенностей коммуникации в авангарде. Первая модель коммуникации, назовем ее типичной - «Я-Он»; вторая модель коммуникации «Я-Я» (условно назовем ее нетипичной моделью коммуникации). Определим, в чем существенная разница между двумя названными модели коммуникации. С точки зрения семиотики, коммуникативная модель «Я-Он» соответствует теории взаимодействия компонентов речевого события, разработанной Р. Якобсоном [5]. Согласно этой теории, основная модель коммуникации определена совокупностью следующих факторов: адресант посылает сообщение адресату, который через физический канал связи при погружении в общий контекст и при использовании общего с адресантом кода расшифровывает информацию. Особое внимание следует обратить на замечание Лотмана о том, что система «Я-Он» предполагает типовой случай коммуникации и характеризуется тенденцией к умственному потребительству, что составляет опасную сторону культуры, «односторонне ориентированной на получение информации извне» [2, c. 177].

В системе «Я-Я» субъект передает сообщение самому себе. В рамках европейской и отечественной семиотики были выработаны понятия, описывающие данный механизм коммуникации как «автокоммуникация» [Там же, c. 163] или «авторефлексивность» [4, c. 81]. Оба эти понятия подчеркивают важность и значение авторской позиции в данном типе коммуникации. В автокоммуникативной модели возникает ситуация, когда передача сообщения - не единственная функция коммуникации. На этот аспект обращает внимание Лотман, когда пишет о том, что зачастую сообщение выступает в той же роли, что и «творческое сознание мыслящего индивида» [3, c. 607], создающего новый текст. Желание увидеть в самом семиотическом пространстве некую глубину, нехарактерную для знакового топоса, говорит о расширении семиотического исследования в сторону символическую, с актуализацией таких «несемиотических» характеристик «отсылания» к себе, как-то: внутренний голос, внутренняя речь, монолог, внутренний опыт, внутренний человек.

Автокоммуникация является господствующей тенденцией русской авангардной культуры. В начале века предпринимаются попытки, направленные в сторону поиска «нового» (языка, формы, стиля и т.д.). В русском авангарде для автора (писателя, художника, философа) становятся чуждыми все имеющиеся культурные коннотации, поэтому, скажем, художественные миры Д. Бурлюка, В. Хлебникова, А. Крученых, Д. Хармса, Я. Друскина, А. Введенского, В. Кандинского и других представителей эпохи изобилуют непонятными с точки зрения обывательского сознания формами, лингвистическими, в первую очередь. Он (зритель, читатель) не может назвать это даже формой, ибо смысл, расплывающийся в его прочтении или видении, не соотносится с теми способами понимания, к которым он уже привык. Ему (зрителю) недоступен язык, становящийся единственной возможностью описания неких феноменов для автора (заумь Крученых, словотворчество Хлебникова, «иероглифы» чинарей, беспредметность и т.д.). Так, например, новая словесная форма русского футуризма - это часто только бессмысленное для постореннего уха сочетание гласных и согласных звуков. Но не для футуриста. В новой словесной форме для него кроется куда как более серьезный смысл, ибо согласные здесь отвечают за «быт», а гласные за «бытие», «дают вселенский язык» (на этом вслушивании и всматривании в букву и звук выстроится впоследствии вся теория слова Хлебникова). На повестке дня - сдвиг. Важно отметить, что программа по созданию вселенского языка, которой серьезно обеспокоено было футуристическое воображение, являлась программой утопичной. В этом плане ничего нового футуристы не привнесли в культурный и литературный процесс, и так до предела наводненный тематикой утопизма. Но форма, в которой они реализуют свою программу и в которой уживается алогизм и абсурд, все то, что появится в будущем в сюрреалистическом театре, в творчестве чинарей, ОБЭРИУТов и в абсурдистской драме, достаточно характерна для их миропонимания. В ней доминирует тема слома или, как говорили футуристы, сдвига, реализовавшаяся в языке и нереализовавшаяся, зачастую, в способах коммуницирования с публикой. И немаловажно, что появление в русской культуре феноменов, не ассоциирующихся в массовом сознании с любым культурным клише, свидетельствует о том, что в каком-то отдельном человеке, а не в культуре появляется новая система мыслительных реакций. Произведение в этом случае представляет собой совершенно особую коммуникативную стратегию, наполненную многозначностью, неопределенностью, резервом смыслов. Приоритетная позиция автора видится основополагающей в формирования новой коммуникативной стратегии.

Небезынтересно, в связи с этим, отметить, что место и роль автора в современной культуре - особый предмет исследования в философии, нашедший выражение в постмодернистском лозунге о «смерти автора». Французский философ, писатель и литературовед М. Бланшо понимает само творчество как опыт смерти в пространстве культуры. Автор - это человек, который пишет, чтобы «иметь возможность умереть» [1, c. 90]. Ему нужно исчезать, «действовать безымянно» [Там же, c. 91], чтобы меняться и участвовать тем самым в преображении мира. В связи с проблемой отношения к автору в русском авангарде, можно отметить любопытную тенденцию. Эта тенденция связана с усилием по разрушению стереотипа восприятия культуры как пространства, формируемого литературным творчеством и личностью писателя, приобретающего в этом пространстве статус проповедника или пророка (здесь обратимой становится связь с традиционным религиозным сознанием русских). Если влияние литературы на формирование культурного контекста огромно, то влияние авангарда на «обнажение» этой связи столь же весомо. Данная тенденция имеет отношение не только к литературному авангарду, к творчеству заумников, чинарей, но и к авангардному театру и живописи, которые выстраивают свою модель творчества как алогичную, асюжетную, ареалистичную в принципе. Данный тезис может быть развит в нескольких положениях. Во-первых, доминирующий для классической русской литературы реалистический сюжет частично или полностью разрушается в литературном авангарде. Реализм, сюжетность подвергается переиначиванию, «переворачиванию», становясь приемом творчества, но, несмотря на разрушение сюжета, проблематика, характерная для русской классической литературы, остается неизменной. Данная проблематика, между тем, развивается с использованием новых художественных приемов (алогизм и др.). Парадокс авангарда заключается в том, что, несмотря на тенденцию к разрушению классической литературной формы, он строится на общих с русской классикой основаниях. Эти основания можно коротко описать как попытку занять доминирующее положение в культуре, т.е. желание иметь ту же пророческую миссию, что и классическая литература, не исключая признания пророческого статуса автора.

Делая вывод, отметим, что культурное наследие русского авангарда парадоксально и неоднозначно с точки зрения коммуникации. В авангардизме появляется особый язык, созданный не для коммуникации, но для выражения особого взгляда на мир, формируется пространство неоднозначного текста. С семиотической точки зрения, в культуре авангарда происходит разрушение классической модели коммуникации (Я - Он). Автокоммуникативный тип коммуникации (Я - Я), при котором автор создает сообщение для самого себя, предстает в качестве приоритетного.

Список литературы

Бланшо М. Пространство литературы / пер. с франц. Б. В. Дубина, С. Н. Зенкина, Д. Кротовой, В. П. Большакова, Ст. Офертас, Б. М. Скуратова. М.: Логос, 2002. 288 с.

Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров // Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб.: Искусство, 2001. С. 150-389.

Лотман Ю. М. К построению теории взаимодействия культур // Там же. С. 603-614.

Эко У. Отсутствующая структура // Эко У. Введение в семиологию. М.: Петрополис, 1998. 432 с.

Jakobson R. Linguistics and Poetics // Style in Language. Cambridge, 1964. P. 353.

Размещено на Allbest.ru