Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

СИБИРСКАЯ ТРАДИЦИЯ ЧАЕПИТИЯ КАК ЭЛЕМЕНТ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Андрей Игоревич Кожухарь

Музей истории г. Иркутска

Чай - один из самых распространенных напитков в мире, традиционный для разных культур. Во многих регионах он считается продуктом первой необходимости. Чай стал излюбленным напитком и в России, а в особенности - в Сибири, где чаепитие не только привычно завершало каждый прием пищи, но и сформировалась своя особенная традиция приготовления и употребления чая. Она отличается и от восточных чайных церемоний, и от светского европейского чаепития. Имеет она и свои особенности по сравнению с тем, как пьют чай в центральной России. Так сложилось из-за того, что сибиряки, находясь на пути из Азии в Европу, перенимали многое из восточных и европейских традиций, а также кое-что из обычаев коренного населения. Так, например, известны традиционные способы заваривания чая, характерные для Сибири и заимствованные у местных народностей.

В Россию чай впервые попал, конечно, тоже через Сибирь при царе Михаиле Федоровиче в 1638 г., когда посол Василий Старков привез государю в подарок от Алтынского хана 200 пачек китайского чая. Официальных сношений с Китаем в то время еще не было, и русская торговля чая не знала. Первоначально чай употреблялся только при дворе и получил одобрение правителя. С конца XVII в. в Китай стали ходить русские казенные караваны, однако тогда чай еще не был основной статьей в русско-китайской торговле и поставки его были нерегулярными. Да и сам чай воспринимался более как целебное питье, нежели как повседневный напиток.

В начале XVIII в. ведущим центром торговли с Китаем стал Иркутск, а в 1727 г. была основана торговая слобода Кяхта, ставшая таможенным центром. К середине XIX в. чай уже входит в повсеместное употребление и становится главным товаром русско-китайской торговли, оттесняя на второй план шелк, фарфор, драгоценные металлы. А в 1860-е гг. произошло сразу несколько важных для чаеторговли событий. Был заключен Пекинский договор, вводивший более благоприятные для купцов условия торговли. Таможня была перенесена из Кяхты в Иркутск, после чего Кяхта стала постепенно утрачивать свое ключевое значение. А иркутские купцы, наконец, проникли на внутренний китайский рынок и завели в Китае собственные чайные плантации.

Быстрый рост популярности чая у русского населения даже приводил к попыткам изготовить собственный продукт, более доступный по цене. Однако побывавший в 1901 г. в Иркутске английский путешественник Джон Фостер Фрейзер писал: «Старомодные русские заявляют, что чай теряет свой вкус, если соприкасается с морским воздухом. Им нужен чай, который пересек Гоби на верблюжьем горбу и был привезен в Иркутск на санях зимой. Они готовы платить за это» [7, р. 83-84].

Из объявлений к Сибирскому торгово-промышленному календарю на 1907 г. [5] можно выяснить, что цены на чай в зависимости от сорта и качества варьировались от 30 копеек до 2 рублей за фунт (около 450 граммов). За 2 рубля в то время можно было купить бутылку хорошего вина, фунт табака, снять на сутки дешевый гостиничный номер.

Большая часть чая, поставлявшегося из Китая в Россию, была из первого сбора в провинциях Цзян-си, Ху-бэй и Ху-нань. А. П. Субботин отмечает важность этого чая в коммерческом отношении, т.к. девять десятых его идет в г. Ханькоу, а оттуда преимущественно в Российскую империю. Он сообщает, что за пять лет (1885-89 гг.) 75% всего чая, поступившего на рынок Ханькоу, составил чай первого сбора [6, с. 10].

На китайских плантациях чай упаковывали в так называемые «цибики», которые транспортировали на верблюжьем горбу. Основная транспортировка чаев происходила с сентября по июнь. Летом перевозки чаев останавливались из-за того, что, по мнению китайцев, полностью полинявший к началу июня верблюд не способен к полноценной работе. Отчасти это было связано и с упаковкой чая: байховый («бай хуа» означает «белый цветок», название едва распустившихся почек чайного листа, покрытых белым пухом) чай заворачивали в толстую шерстяную ткань, а кирпичный - в войлок. Под летними дождями такая упаковка легко могла промокнуть.

Упомянутый кирпичный чай представлял собой низший сорт чая, сфабрикованный из остатков от просеивания разных сортов байховых чаев. Этот чай нередко употреблялся коренным населением Сибири, иногда с примесью листьев других растений. Кирпичным он назывался, потому что конечный продукт плотно спрессовывался в форме кирпича.

Не следует путать его с плиточным чаем, производство которого было внедрено иркутским купцом П. А. Пономаревым, чтобы уменьшить ввозную пошлину: он прессовал качественный черный чай в плитки, а пошлину платил как за кирпичный чай [Там же, с. 69]. Вообще же, себестоимость произведенного в Китае чая составляла всего 10-20% цены, по которой он продавался в России. Остальную часть составляла стоимость перевозки, оплата пошлин, страховые, комиссионные и прочие накладные расходы [Там же, с. 40-41].

Быстрый рост популярности чая в России можно отследить, например, по такой статистике: в 1800 г. Китайского чая ввозили 2,5 миллиона фунтов, в 1820 г. - 5 миллионов, в 1835 г. - до 7 миллионов, а в 1850-е гг. около 9 миллионов [1, с. 18].

А.П. Субботин пишет о русском традиционном чаепитии: «Чай у нас пьется в виде настоя разной крепости, с сахаром, который кладется в самый чай или только прикусывается, с хлебом, сливками, лимоном и другими приправами. Способ употребления разнообразится в разных местах, у разных классов общества и при разных обстоятельствах» [6, с. 172]. Он выделяет следующие особенности, общие для русской традиции употребления чая.

Во-первых, чай в России по своему значению приближается к десерту, когда подается со сладостями, выпечкой и по обыкновению завершает трапезу. При этом, в отличие от, например, китайского чаепития, подразумевающего наслаждение самим вкусом чая, в русском чаепитии чай играет, скорее, вспомогательную роль, а его вкус служит фоном для подаваемых к чаю сладких закусок.

Во-вторых, чаепитие в России было формой делового общения: за чаем обсуждали дела, заключали сделки, проводили важные переговоры. Само чаепитие при этом представляет собой ритуал, по строгости соблюдения порядка манипуляций не уступающий восточной чайной церемонии. «Принято, например, со стороны гостя, выпив первую чашку, перевернуть ее вверх дном и положить на дно недогрызенный кусок сахара, как символ того, что гость отказывается от дальнейшего угощения; хозяин обязан упрашивать… гость после нескольких отговорок уступает, наливается вторая чашка, за ней опять та же история и т.д.».

В-третьих, русский чай часто исполняет роль снадобья, употребляемого, как пишет Субботин, «во время лихорадки, от головной боли, с холоду, после бани, после работы и разных действий, вызывающих усталость, на дорогу, с дороги, во время диеты и т.п.» [Там же, с. 174].

Побывавший в 1839 г. в России Астольф де Кюстин написал в своих воспоминаниях о чаепитии в крестьянском доме: «В этом закутке, душном и темном, поскольку двери в нем низкие, а окошки не больше чердачных, вижу я старуху, разливающую чай четырем-пяти бородатым крестьянам… На столе сверкает медный самовар и заварочный чайник. Чай и здесь такой же хороший, умело заваренный, а если вам не хочется пить его просто так, везде найдется хорошее молоко. Когда столь изящное питье подают в чулане, обставленном, словно гумно - «гумно» я говорю из вежливости, - мне сразу вспоминается испанский шоколад» [3, с. 364]. В другом месте он замечает: «Русские, даже самые бедные, имеют дома чайник и медный самовар и по утрам и вечерам пьют чай в кругу семьи…» [Там же, с. 316]. И в сибирском доме самовар также был традиционным символом уюта и семейного очага.

Другие тонкости русского традиционного чаепития тоже проявлялись в сибирском быту, но, как отмечено выше, у коренного населения существовали свои особенности употребления чая. Публикации середины XIX в. сообщают: «Монголы, киргизы и прочие кочующие народы употребляют кирпичный чай, варя его в котле, с молоком, кумысом, маслом, солью, мукой, рисом и другими питательными веществами»; впрочем, иногда те же описания доходят до абсурда: «Буряты варят его в котле же, с щелочною солью, с серною кислотой и едкой золой от гнилой березы» [1, с. 41].

Хотя имеются сведения о том, что недобросовестные поставщики чая примешивали к нему различные вещества, в том числе и ядовитые (от глины и извести до гипса и ржавчины), с целью при меньших затратах получать большую прибыль, это никак нельзя считать традиционным рецептом. Такие анекдотические истории, с одной стороны, свидетельствуют о большой популярности чая, а с другой стороны, о часто недостаточной осведомленности о свойствах этого напитка и народных традициях его употребления.

В. В. Похлебкин в своих исследованиях описывает традиционные способы заваривания чая, характерные для Сибири и заимствованные у местных народностей: монгольский и урянхайско-забайкальский. Урянхайско-забайкальский способ описывается так: «Принцип заваривания такого чая был заимствован русскими забайкальскими казаками у тувинцев, шорцев, хакасов и других древнейших жителей Урянхайского края и примен?н как к ч?рному байховому, так и к зел?ному кирпичному чаю. Состоит он в следующем. В большой фарфоровый или фаянсовый разогретый сухой чайник засыпают сухой чай, заливают холодной водой примерно на одну треть или наполовину и сразу же засыпают горсткой мелких раскал?нных камней (кварца, базальтовой гальки и т.п., которые заранее подготавливают и носят с собой в специальном мешочке). Затем доливают холодную воду и вновь закладывают раскал?нные камни. Вместимость чайника или любой другой закрытой посуды обычно бывает не менее 2 л. Можно заливать воду и сразу, один раз, если выверен объ?м жидкости, вытесняемой камнями, и известна их теплоотдача (температура)» [4].

Из Китая в Россию чайные караваны шли через территорию Монголии, а следовательно, и монгольские обычаи употребления чая стали знакомы сибирякам. Вот как описывается Похлебкиным монгольский способ: «В России он был известен с конца XVII века под названием «чая богдойского». Основными его компонентами являются зел?ный кирпичный чай, молоко, масло, мука и соль. В зависимости от национального района, где употребляют чай по-монгольски, все его элементы, кроме кирпичного чая, могут варьироваться. Так, молоко может быть коровьим, козьим, овечьим, кобыльим, верблюжьим, а масло может иногда вовсе отсутствовать или заменено и дополнено топл?ным салом (говяжьим, бараньим); мука может быть пшеничной, ячменной, ржаной и дополнена рисом, пшеном (гаоляном). Иногда наряду с солью кладут ч?рный перец горошком (горький) из расч?та одно з?рнышко на стакан…» [Там же].

Часто вместо чая употреблялись его более дешевые заменители или фальсифицированные продукты. А. П. Субботин пишет: «В половине XIX столетия многие, особенно сибиряки, стали обращать внимание на плохое качество и подозрительную дешевизну некоторых чаев…» [6, с. 101]. Он ссылается на А. Корсака, который приводит в своем исследовании историю о разоблачении фальсифицированных чаев, продававшихся в столице: «Сибиряки, жившие в Петербурге, заметили в них многие особенности: листья необыкновенной формы, примесь спиц, сучков и сора, густой красноватый цвет и дурной запах…»; и далее: «Сибиряки, при помощи своей опытности, успели, наконец, открыть состав петербургского чая; они нашли, что этот чай, ценою в 1 Ѕ руб., содержит настоящего чая только ?, остальные ? составляют в нем выварки и кирпичный чай» [2, с. 315-316].

Сибиряки, участвовавшие в чайной торговле напрямую, без посредников были осведомленнее в сортах и качестве подлинных китайских чаев. Тем не менее, они тоже употребляли много заменителей чая, в частности, чаи из различных трав, использовавшихся сами по себе или в качестве добавок к черному или зеленому чаю.

А. П. Субботин приходит к выводу, что употребление заменителей чая происходит от бедности населения, которому настоящий чай не по карману. Однако представляется, что это не единственный мотив.

Например, имеет значение еще и то, что (как отмечал сам Субботин) чай использовался в качестве снадобья, а целебные свойства некоторых растений, служивших вкусовыми и ароматическими добавками или заменителями чайного листа, были издавна известны как вообще на Руси, так и в Сибири, и в восточной медицине.

Рецепты из лекарственных растений: кипрея (иван-чая или «копорского чая»), чабреца (богородской травы), земляничного листа, бадана, «курильского чая» взаимно перенималась пришлым русским населением и коренными народностями, а само слово «чай» в русском языке стало обозначать любой напиток из заваренных растительных ингредиентов. Таким образом, в Сибири, на стыке культурных заимствований из России и с Востока, сложились не только особые способы употребления чая, но и собственные колоритные рецептуры чайных напитков.

Подводя итог вышесказанному, сибирское чаепитие можно поставить в один ряд с такими национально-культурными обычаями, как китайская чайная церемония или английский «five o?clock tea». К сожалению, сибирское чаепитие мало упоминается в историко-культурологической литературе как самобытная традиция. Однако имеются все основания, чтобы отвести ему самостоятельное место в ряду других чайных церемоний, более тщательно исследовать его социально-культурное значение, межкультурные и межсословные коммуникативные функции, а также его специфику как неотъемлемого атрибута традиционного российского и сибирского бытового уклада, существующего и в современной жизни.

Список литературы

сибирь чаепитие традиционный деловой

1. Китайский чай (подробное о нем описание) / сост. Н. Ржанов. М.: Типография В. Готье, 1856. 60 с.

2. Корсак А. Историко-статистическое обозрение торговых сношений России с Китаем. Казань: Издание книгопродавца Ивана Дубровина, 1857. 446 с.

3. Кюстин А. де. Россия в 1839 году: в 2-х т. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. Т. 1. 528 с.

4. Похлебкин В. В. Чай, его история, свойства и употребление [Электронный ресурс] // Библиотека Гумер. URL:

http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Pohleb_2/index.php (дата обращения: 15.10.2011).

5. Сибирский торгово-промышленный календарь на 1907 г. Томск: Издание М. П. Кедроливанского, 1907.

6. Субботин А. П. Чай и чайная торговля в России. СПб.: Типография северного телеграфного агентства, 1892. 658 с.

7. Fraser J. F. The Real Siberia. Cassel and Company, Ltd., 1902. 280 p.

Размещено на Allbest.ru