К вопросу об основных ценностях в культуре общения

Размещено на http://www.allbest.ru/

К ВОПРОСУ ОБ ОСНОВНЫХ ЦЕННОСТЯХ В КУЛЬТУРЕ ОБЩЕНИЯ

Павел Анатольевич Бородин

Сейчас никого уже не надо убеждать в том, насколько важно межкультурное общение в самых разных областях: бытовой, экономической, научной и др. Однако оно часто бывает затруднено или даже вообще прерывается потому, что представитель одной культуры ведет себя, по мнению представителя другой культуры, неприемлемо. На эту тему написано много практически-ориентированной литературы. Во многих таких «сборниках полезных советов» даются рекомендации, как следует вести или не следует себя с представителем иной культуры, как можно поступать с ним, а как нельзя. Например: «На встречу с немцем нельзя опаздывать», «Китайцы избегают числа четыре», «В гостях у русского не следует отказываться от спиртного» и т.п.

Однако почти никто до сих пор не задавался вопросом, из чего вытекают все эти предпочтения, запреты и т.д.

В декабре 2008 г. автор статьи присутствовал на лекции, которую читала в Москве г-жа профессор Гудрун Ершофф из ФРГ. Она является известным специалистом в области классической русской литературы, однако в последнее время активно занимается теорией и практикой межкультурной коммуникации. По её мнению, общение между русскими и немцами (особенно в деловой сфере) сильно затрудняется тем, что в немецкой культуре (точнее, в социокультурной области) присутствуют и постоянно репрезентируются «Grundwerte» («базовые ценности»)1, в русской культуре отсутствующие. Г-жа проф. Ершофф выделила семь таких понятий:

*Sachorientierung (ориентация на дело);

*Wertschдtzung von Strukturen und Regeln (высокая оценка структур и правил);

*Regelorientierte Kontrolle (контроль за соблюдением правил);

*Zeitplanung (планирование времени);

*Trennung von Lebensbereichen (разделение сфер жизни);

*Individualismus (здесь: самостоятельность и самоценность личности);

*Schwacher Kontext (здесь: прямота и ясность в общении).

Автор статьи очень во многом не согласен с позицией г-жи проф. Ершофф. Понятно, что невозможно жить в обществе, не соблюдая никаких правил, никак не планируя время, не осознавая себя как личность и т.д. Такое общество было бы в принципе нежизнеспособным.

Следовательно, в русской культуре эти понятия (или заменяющие их) существуют, но несут в себе иное содержание и формируют иную систему базовых ценностей.

Второе, и очень важное следствие существования и постоянной репрезентации в повседневности определенной системы ценностей заключается в том, что у этого явления не может не быть отрицательных последствий. Например, согласно данным опроса, проведенного сотрудниками журнала «Zeit-Magazin» в 1989 г., сами немцы считают себя:

*angepasst (приспособленцами);

*dogmatisch (догматичными);

*engstirnig (узколобыми);

*herzlos (бессердечными);

*kleinkariert (мелочными);

*perfektionistisch (склонными к перфекционизму); * spieвig (пошлыми).

Конечно, респондентами было также названо много положительных качеств: («прилежный», «честный», «порядочный», «надежный») и т.д. Но дело не в этом. Почему сами немцы думают о себе хуже, чем другие о них?

Об этом пишет, например, известный писатель и журналист Йозеф фон Вестфален в своей статье «Немец» в журнале «Die Weltwoche» от 24.09.1998: «В Германии, и это жуткая цифра, ежегодно сотни тысяч женщин бросают своих мужей с уничтожающей репликой «Для меня ты чересчур немец!». Немец - это нехорошая смесь из таких качеств, как: сентиментальный, сухой, лживый, консервативный, лишенный вкуса, одержимый долгом, неразговорчивый, дисциплинированный, скучный, непривлекательный, бесчувственный, жесткий, толстокожий, усердный, плаксивый, трусливый и т.д.»

На взгляд автора статьи, недостатки, присущие большинству немцев (по их же мнению) - суть продолжение их же достоинств. То есть: обратная сторона тех самых «базовых ценностей» и их постоянной репрезентации в повседневной жизни.

«Ориентированный на дело» немец может даже соотечественнику показаться не только усердным и дисциплинированным, но и сухим, жестким, скучным и бесчувственным. Что уж говорить о представителях такой культуры, в которой первая «базовая ценность» - ориентация на межличностные отношения; например, русской.

Вот что пишут об этом немецкие авторы: «Дружбе в России вообще придается очень большое значение. От настоящих друзей ожидают преданности и жертвенности. Это особенно касается деловой сферы. Настоящая стабильность достигается в российском бизнесе за счет того, что давние партнеры становятся, как правило, личными друзьями. Обман клиента не считается большим грехом, но обмануть друга немыслимо» [1, S. 52].

Разумеется, можно (вероятно, даже необходимо) посетовать на то, что в России законы постоянно подменяются «понятиями»; что «своим» можно всё, а «не-свой» почти всегда наталкивается на враждебность; на более чем распространенную круговую поруку, способствующую проявлениям коррупции… Ясно, что всё это приводит к негативным последствиям.

Как бы то ни было, в России отношения между людьми (и между неформальными группами людей) решают всё. Именно поэтому им придается исключительное значение. Непонимание этого факта часто приводит к нулевой эффективности при общении иностранцев с русскими, так же, как попытки наших соотечественников в Германии, допустим, «договориться по-человечески» с полицейским.

Из этого вытекает и всё остальное: немцы «высоко оценивают структуры и правила». Причем именно и только те, которые зафиксированы и задокументированы. С одной стороны, доведение этого принципа до логического завершения будет означать, что запрещено всё, что не разрешено специально. И действительно, пожалуй, только в Германии существуют «разрешительные» таблички в общественных местах.

С другой стороны, в России традиционное недоверие к официальным структурам и писаным законам приводит к беззаконию, произволу одних и бесправию других, и является причиной существования пропасти, разделяющей государство и общество. Однако то же самое позволяет членам общества самоорганизовываться для решения конкретных задач (например, в случае опасности). А также к тому, что неписаные правила соблюдаются неукоснительно, а нарушителей ждут самые жесткие санкции.

«Контроль за соблюдением правил» хорош, наверное, всем, кроме одного: он подавляет инициативу. С другой стороны, русская «инициативность» в той же Германии может привести не только к непониманию, но и к гораздо более тяжелым последствиям. Например: то, что немец сочтет исполнением своего общественного долга, русский воспримет как доносительство. И отреагирует соответственно: «стукач» в России был и есть вне общества.

Такая тема, как планирование времени, не обойдена вниманием культурологов, лингвистов и т.д. Планирование времени (как оно понимается в Германии), разумеется, очень удобно - как в деловой сфере, так и в частной жизни. Ограничение только одно: в случае серьёзного форс-мажора оно становится неэффективным, так как не обладает гибкостью. Никто не собирается утверждать, что распространенное в России небрежное отношение ко времени (особенно к чужому) - это хорошо. Никому не нравятся огромные очереди и постоянные опоздания. Проблема в том, что в России, в условиях постоянно повторяющихся самых разнообразных катаклизмов, точное планирование, особенно на длительный срок, абсолютно бессмысленно. Также, например, как попытка дать точный прогноз погоды на полгода вперёд. Планирование времени в России - это расчет вероятностей, постоянное сохранение свободы манёвра. В этом нет ничего странного: в существующих условиях такая система планирования времени («собираюсь быть там-то тогда-то», «на эту работу понадобится, по-видимому, столько-то времени») является не только наиболее эффективной, но и единственно возможной.

«Разделение сфер жизни» - вопрос очень сложный. В Германии это понятие обозначает прежде всего разделение деловой и частной сферы. Коллеги по работе - это коллеги, и не более того. Вне работы с ними не существует никаких отношений. Немец может проработать рядом с кем-то несколько лет и не знать об этом человеке ничего, кроме имени, занимаемой должности и чисто профессиональных качеств: компетентности, надёжности и т.д. Во-первых, знать о коллеге ещё что-то просто незачем; во-вторых, это было бы проявлением неуместного любопытства.

Понятие «семья» в разных культурах - тема обширная и очень сложная. Рассмотреть её здесь невозможно, но и не упомянуть совсем нельзя.

Семья в Германии - это, как правило, супруги и их дети. Даже бабушки и дедушки, братья и сёстры супругов, родные дяди и тёти находятся за пределами этого интимного круга.

Семья в России чаще всего состоит из представителей трёх поколений, во многих случаях живущих вместе. Кроме того, дети часто вообще не покидают родительский дом, так как не имеют такой возможности. В такой ситуации отношения типа «бабушка - мать - внучка» не менее, а часто более важны, чем супружеские. Кровное родство до сих пор играет в России очень большую роль. Такие высказывания, как «Он мой брат» или «Это моя сестра» звучат в России совершенно не так, как в Германии.

Можно вспомнить и о том, как выглядит свадьба в России и в Германии; а также о том, как обозначаются в русском и в немецком термины родства. Банально, но нельзя перевести с немецкого на русский Groвeltern, Geschwister, Schwiegereltern. В свою очередь, нельзя перевести с русского на немецкий такие слова, как «шурин», «деверь», «свояченица», «золовка».

Семейно-родственная система отношений часто переносится в России на деловую сферу. Например, многие преподаватели говорят «мои дети» не только о школьниках, но даже и о студентах.

Отрицательная сторона немецкого «разделения жизненных сфер» заключается в малом количестве и зачастую недостаточной прочности личных связей. В кризисной ситуации (болезнь, потеря работы) многие немцы рискуют остаться наедине со своими проблемами и далеко не всегда могут рассчитывать на поддержку родственников и друзей.

Русская модель, разумеется, также не лишена весьма серьёзных недостатков. На работе личные взаимоотношения сотрудников могут оказаться важнее самой работы и её результатов; всем есть дело до всех и праздное любопытство редко порицается, а преподаватели в школах и ВУЗах иногда забывают, что выражение «мои дети» применительно к школьникам тех классов или студентам тех групп, в которых они проводят занятия - всего лишь фигура речи.

К этой теме тесно примыкает противопоставление немецкого «Individualismus» и довольно часто проявляющейся русской тяги к коллективизму. В данном контексте автор статьи определил бы «Individualismus» как осознание личностью собственной базисной, неотъемлемой самоценности и самостоятельности. Само это явление имеет (по многим причинам) позитивный характер. В частности, является основой для осознания ответственности за все свои действия. Однако это же является основой и для проявления тенденции к «атомизации» общества, к слабости связей между его членами. Об этом факте свидетельствуют немецкие авторы. Вот мнение известного немецкого футуролога, профессора Хорста Опашовски: «Общество проявляет большой интерес к «одиночкам на длительный срок», то есть к «добровольным одиночкам» потому, что они, как кажется, олицетворяют новую организацию жизни. «Добровольные одиночки» - это одиночки убежденные, их еще называют «настоящими одиночками», потому что они совершенно сознательно в одиночку ведут своё домашнее хозяйство и в высшей степени довольны существующей жизненной ситуацией. Они сознательно отвергают партнёрские отношения, потому что тогда они чувствовали бы себя стесненными или даже опасались за своё личное пространство» [2, S. 49].

Позитивная или негативная оценка этого явления не входит в задачи автора статьи. Ясно одно: подобная организация жизни в России распространена очень мало, так как почти невозможна. В нашей стране в течение очень долгого времени, а в значительной мере и сейчас, выживание человека, его безопасность, защищенность и поддержание определенного уровня жизни были возможны только за счет коллективизма. Коллективизм можно в данном случае определить как подчинение интересов личности интересам прежде всего группы (общины), а в какой-то мере интересам общества в целом. «Русская личность» в большой степени может быть определена как точка пересечения различных связей, как элемент системы. «Я» будет означать в этом случае «сын своих родителей», «отец своих детей», «друг своих друзей» и т.д. Давно потерял авторство афоризм: «Если ты плюнешь на коллектив - коллектив утрется, если коллектив плюнет на тебя - ты утонешь».

Из этого вытекает в свою очередь противопоставление немецкого понятия «schwacher Kontext» (прямота и предельная ясность в общении) и свойственной большинству русских тенденции к максимальному учету всех видов контекста практически в любой ситуации общения. «Schwacher Kontext» очень заметен иностранцам, оказавшимся в Германии. Вот что говорит об этом Абубакар Суар, социолог из Гвинеи: «В Германии общение людей друг с другом характеризуется определенностью и ясностью. «Да» значит «да», «нет» значит «нет» - всегда понятно, что за этим стоит. Я воспринимаю это как нечто более приятное, чем пустые слова вежливости, даже если прямота может быть обидной».

Здесь содержится, однако, важное указание на то, что прямота может восприниматься как обидная и даже оскорбительная манера представителями тех культур, где очень развитый речевой этикет играет важную роль при общении. Насколько это свойственно русской культуре - вопрос дискуссионный. Однако можно предположить, что поддержание межличностных связей, которым в России придается исключительно важное значение, порождает такое явление при общении, как обмен фразами, которые немец охарактеризовал бы как пустые, лишние и не имеющие отношения к делу. Допустим, «да» сказать невозможно, а отрицательный ответ может привести к конфликту. В этом случае русские «может быть», «вероятно», «я пока не могу сказать», сопровождаемые использованием разнообразных паравербальных и невербальных средств, следует воспринимать скорее всего как форму вежливого отказа, или как свидетельство нежелания брать на себя ответственность и связывать себя обещанием. Но представителю культуры «прямоты и ясности» это будет непонятно, в результате чего вполне может возникнуть конфликтная ситуация.

Подводя итоги, автор статьи приходит к выводу о том, что ситуация общения представителей двух культур, имеющих не только разный уровень контекстуальности, но и разные, а часто и противоположные системы базовых ценностей, является ситуацией взаимодействия двух сложных систем. Каждая из них имеет, как айсберг, надводную часть (манифестируемые позитивные ценности) и подводную часть (отрицательное воздействие этих ценностей на другие сферы, на качества и свойства большинства индивидуумов, плюс неспособность осознать эту взаимосвязь в рамках собственной культуры).

В такой ситуации следует проявлять максимальную толерантность и стремление к пониманию как самого себя, так и собеседника. Автор статьи отдает себе отчет в том, что она носит дискуссионный характер, и надеется на продолжение исследований в этой области.

межкультурный общение национальность поведение

Список литературы

1.Baumgart A., Jдnecke B. Russlandknigge. Mьnchen - Oldenbourg, 1997. S. 52.

2.Opaschowski H. Deutsсhland - 2020. Mьnchen: Munich Business School, 2006. S. 49.

Размещено на Allbest.ru