Проблемы человеческих ценностей в казахской культуре

Размещено на http://www.allbest.ru/

Проблемы человеческих ценностей в казахской культуре

А.Б. Хамитова

Традиционная духовная культура казахского народа сформирована из наследия и сложена из множества исторических пластов. После обретения независимости Казахстана интерес к традиционным духовным ценностям народа неизмеримо возрос, и он охватывает все стороны его жизни в прошлом. На глазах одного поколения обновляется общество, которое стало иметь свои специфические черты, обретать свой неповторимый облик. Традиционное мировоззрение казахов представляло, по существу, синкретический сплав ислама с обрядами древних воззрений, верований и культов, определяемый Ч. Валихановым как «двоеверие». Народное мировоззрение казахов не имело в своей основе конкретного учения, теологического догмата или философской доктрины, но оно, тем не менее, в совокупности отражало определенную философскую позицию народа в отношении к объективному миру. Оно находило свое выражение во всех сферах жизни: национальных традициях и обычаях, религиозных и гражданских обрядах, этических нормах, эстетических идеалах и т. д., которые заменяли в прошлом культурные, исторические и другие духовные институты и учреждения. Обычно институциональные комплексы казахов, несмотря на различие их идейного и исторического происхождения, имели «смысл», «внутренний порядок» по отношению к различным сферам жизни и бытия.

Традиционные духовные ценности казахи унаследовали от своих древнейших предков, первоначальные пласты культуры которых представлены разрозненно, в основном археологическими материалами. Судя по содержанию рисунков на камнях, можно полагать, что население Казахстана в каменном веке поклонялось солнцу, почитало животных, вероятно, как тотемов-родоначальников. Одомашнивание животных сопровождалось совершенствованием орудий труда. Совершался медленный, но необратимый переход от каменных орудий к металлическим, особенно в богатых палеометаллами районах Центрального Казахстана.

В освоении культурного и духовного наследия казахского народа с целью личностного развития огромное значение имеет фольклор вообще, устное народное творчество в частности. Ибо фольклор является кладезью народной мудрости, его традиционного миропонимания и мировоззрения, особенно для молодежи. Не зная прошлого своего народа, невозможно глубоко понять настоящее, а тем более будущее, стать духовно богатой личностью. Народная философия в Центральной Азии существовала в художественно-поэтической форме -- в форме устного народного творчества. Поэтому важно познание молодежью исторического бытия собственного народа и ценна сама передача социокультурных предпосылок, ценностей и особенностей богатой и своеобразной философии фольклора кочевых и полукочевых народов для молодежи.

Казахская национальная культура является кочевой по своему образу жизни, быту и бытию. Кочевой образ жизни изначально формирует свои, отличные от оседлых обычаи и традиции, социальные институты и установления, нравственные, религиозные и юридические нормы, способ мышления и менталитет, свои культурные формы и «формы искусства». Западная цивилизация, оседлая по своему образу жизни и системе ценностей, базируется на господстве экономики и техническом могуществе, говоря философски, -- на технико-урбанистическом модусе бытия. Возрождение казахской культуры немыслимо без возрождения кочевого образа жизни и его ценностей.

Для кочевника высшей ценностью обладают движение, способность перемещаться, передвигаться, не закрепляться навечно на ограниченной территории. Более ценно все то, что движется, течет, изменяется, превращается, метаморфизируется: а то, что неподвижно, неизменно, вечно, оседло, обладает вторичной ценностью. Осесть, остановиться -- значит, здесь потерять способность к движению, изменению, потерять высшую ценность. Казахская философия, обращаясь к теме кочевой цивилизации, поворачивается лицом к современным философским концепциям, мыслям и идеям, так широко распространенным ныне и на Западе и на Востоке [1,365].

Конечно, если пользоваться мерками классического западного типа философии, традиционной казахской философии, следовало бы отказать в претензии на философичность: ведь ей явно недостаёт систематичности, наукообразности, доказательности. Но европоцентризм, как и азиацентризм, -- позиции в современной философии уже преодолеваемые. Восточная философия властно заявила о своем особом статусе. И что самое удивительное, современная западная философия, начиная с Кьеркегора и Ницше до сегодняшних постмодернистов, приложила все силы к реформированию западной традиции, переосмыслению онтологии культуры, а значит, и антропологии, эпистемологии, методологии. Существует восточная методология науки, требующая своего основательного исследования в XXI в. Все западные мыслители XX в., выделяя тему культуры как первостепенную, стремятся осуществить продуктивный синтез западной и восточной традиций и, оставаясь людьми Запада, утомленного цивилизацией и техническими нововведениями, с надеждой обращают свои взоры к Востоку, сохраняющему живительную силу духовности: Хайдеггер и его экзистенциальная аналитика «Desein», Гадамер и идея «жизненного мира», Адорно и концепция «природопрекрасного», Гадамер и учение о понимании и взаимопонимании. Можно сказать, что современная западная философия уже впитала в себя идеи восточного мироотношения, преобразилась и обновилась.

Главная особенность восточной (и казахско-тюркской) философии в органическом единстве универсалий культуры и универсалий философии. Классическая западная философия, в известном смысле, «воспарила», очистилась от эмпирии, предпочла «стихию чистого мышления», открыв в ней для себя возможности формирования новых искусственных миров и идеальных объектов. Однако сила обернулась слабостью. И уже Мартин Хайдеггер подвергает деструкции западную традицию, выявляя изъяны «сырой онтологии наличного», где мир и человек конституируются в качестве изначально самостоятельных, друг с другом не связанных «субъектов и объектов». «Сущность и явление», «внутреннее и внешнее» и т.д. -- категориальные определения «сырой онтологии наличного», чистые категории, освобожденные от экзистенциального смысла. Подобная онтологическая структура не отвечает запросам современного мира, утверждает Хайдеггер. И человек, и его наука взыскуют к другим концепциям, где бы утверждалось изначальное единство человека и мира, его бытие в качестве «Dаsein». С этими идеями Хайдеггер вступает в прямой диалог с восточной философией, претендуя на то, чтобы восстановить утраченную связь категорий западной философии и универсалий культуры.

Истоки казахской философии уходят в глубокую древность, к мифологической предфилософии протоказахов. Известно, что казахский народ формировался в результате взаимодействия множества этносов, наследуя их черты [2, 207].

Восточная философия движется не в усеченной схеме «субъект-объект», порожденной основополагающим принципом господства, определяющим западный дискурс, а в поле смыслообразующих концептов «человек и мир», где природа выявляет себя не объектом акций, а живой божественной средой. Именно подобная онтологическая установка порождает экзистенциальность философских категорий, их превращение в экзистенциалы или, если угодно, смыслообразы. Это не означает полной тождественности философских категорий и универсалий культуры. Философские категории, впитывая живительные соки и являясь духовной квинтэссенцией культуры, обращаются в экзистенциалы: философия есть самосознание, переживание, целостное осмысление универсалий культуры.

Целостность традиционной культуры определяется прежде всего особым типом хозяйствования. Кочевник относился к природе как активный субъект деятельности, но в то же время не считал себя ее господином. Соизмеряясь с суровым, резко континентальным климатом Великой Степи Центральной Азии, кочевники создали продуманную и эффективную систему, искусные способы кочевого скотоводства, определив, когда, где и как пасти скот, чтобы не истощилась почва. Зимой скот пасли в низовьях рек, где под снегом сохранялась сочная зеленая трава, летом -- в горах и предгорьях, залитых солнцем и обдуваемых ветром. Кочевник словно разговаривал с природой, прислушиваясь к ней в своей деятельности. Она была для него одушевленной. И земля, и вода, и лес, и горы имели своих духов. Человеку было позволено хозяйствовать, и за это он благодарил небо и землю, воспринимая их как великое чудо, неразгаданную тайну. «Природа и человек, жизнь и смерть были предметами высочайшего удивления и были всегда преисполнены неиссякаемой тайны». Своеобразие восточной философии заключается и в том, что она выражается», главным образом, не в строгих философских системах, а в поэтическом творчестве, фольклоре, народных сказаниях [3, 679].

Основные универсалии традиционного мировоззрения -- понятие пути, пространства и времени, семантического сакрального центра. «Путь», «дорога» -- понятие, в котором выражается динамизм традиционного мировосприятия: кочевник проводит жизнь в седле, у него свое восприятие времени и пространства. «Жолы болсын!» -- желают человеку, отправляющемуся в путь, понимаемый и как «путь жизни», «судьба», «удача».

Семантическим ядром традиционного мировоззрения казахов является ключевое понятие «к?т», которое практикуется как «жизненная сила», «оплодотворяющее начало», «потенция жизни», а также «счастье, связанное с богатством», «изобилие», «благодать», «доля», «участь», «судьба». Это понятие связывает воедино онтологию, антропологию и социальную философию, обнаруживая сущностный символизм реалий казахской культуры. В ней отсутствуют «простые вещи», сводимые к утилитарному, прагматическому использованию, но все, что окружает человека и служит ему, обнаруживает свой двойственный характер: все природные объекты, предметы быта, жилище, одежда, пища выполняют не только утилитарную функцию, но являются символами, требующими интерпретации и выражающими не только сопричастность к миру трансцендентному, невидимому, но и социальные коды, организующие и коррелирующие связи и отношения людей согласно их полу, возрасту, степени родства, богатству, происхождению.

«К?т» означает, прежде всего, жизненную силу, способность к ее продвижению. Для традиционного мировоззрения человек, растение, животное родственны и воплощают различные формы живого, присущего Природе и порождаемого ею. Переживание живого и характеризует отношение человека к миру, являясь основой духовных и ценностных определений. Поэтому главная идея ритуалов -- получение высшей ценности жизни человека. В рамках обрядов разыгрывается традиционная драма, брак с природой. Воспроизводство жизни на всех уровнях является главной темой праздников и шаманских камланий. Тайна плодородия и рождения составляет нерв традиционной культуры. Первым даром, получаемым от природы, считается дар жизни, ??т, живая душа. Символом этой жизненной силы выступает молочное озеро на вершине горы, центра Жизни и Плодородия. Молоко поэтому -- просто продукт питания, но обладает особым семиотическим статусом: существуют запреты на передачу молочной закваски чужестранцу, на угощение гостя молоком, символом жизнеспособности рода. Таким образом, идея природного плодородия является глобальной для традиционного тюркского мировоззрения и пронизывает весь обрядовый фольклор. Онтология тюркского дискурса прочитывается в ключе семиотического кода «жизни и плодородия».

С помощью этого ключа можно истолковать также жилище тюрков, семиотическое пространство юрты, представляющей собою небесный свод, опрокинутый на человека. Все точки и сегменты юрты были строго регламентированы с позиции символа «??т», понимаемого как счастье и благоденствие. Ключевым местом был очаг в центре. Погибель семьи отождествлялась с угасанием очага. Поэтому запрещалось мешать золу, проливать в очаг воду, зажигать от него и выносить огонь, иначе семье грозили несчастья. Место хозяина в юрте именовалось «тигр», олицетворение власти, место хозяйки -- «заяц», выражение покорности. Молодежь располагалась в месте, называемом «птица».

Герменевтический метод позволяет также раскрыть символические функции системы питания в традиционной культуре и «прочитать» сам порядок рассаживания гостей во время трапезы, процедуру принятия пищи и порядок распределения мясных блюд (разделывание головы барана и раздача ушей, губ, глаз соответственно социальной и возрастной иерархии), как определенный комплекс ритуальных действий, раскрывающих сложную картину межличностных отношений, связанных с полом, возрастом, социальным статусом. Можно говорить о ритуальной, сакральной и этномаркирующей функциях системы питания. Отдельная тема -- семантика традиционной одежды, связанная с определенными жизненными циклами и обрядами, сопровождающими этапы кочевого хозяйствования. С позиций «к?т» истолковывается также система возрастного символизма, в которой выделяется институт «возрастных классов». Средоточием жизненной силы, плодородия считается средний возраст, тогда как ребенок и старик сближаются в своем семиотическом статусе. Старик не просто возраст, он выражает амбивалентную социальную функцию: выпадая из контекста деятельности, он наделяется чертами неполноценности, но в то же время, приближаясь к миру предков и духов, он вызывает особое уважение.

Счастье в традиционной культуре всегда понималось в связи с «плодородием «юрт», браком. Плодородие было залогом благополучия, удачи и счастья, поэтому половая потенция трактовалась как личное достоинство и социальный престиж, а самыми недостойными считались бесплодная женщина и неженатый мужчина. Гендерная тема занимает особое место в традиционном мироотношении. Центральной фигурой в этом обществе всегда считался мужчина. Но в то же время зрелость и работоспособность мужчины ставились в зависимость от его отношения к женщине. «Стать человеком» означало «стать семьянином», создать свою семью. Акцентировалась близость женщины к порождающей функции земли, носительницы плодородия и счастья. Во многих тюркских текстах поверхность сравнивается с женским теплом. Брак соотносится с сакральным планом бытия, являясь одним из самых значительных событий человеческой жизни.

Социальная связь в традиционном обществе была, прежде всего, кровнородственной, природной, жизненной. Род выступал многоплановой организацией, имеющей богатое вещное и знаковое оформление. Сложная система реальных и символических родственных связей определяла механизм адаптации человека к социальной среде, где традиции воспринимались как непосредственная коммуникация, присутствие предков среди живых. Род, являясь целостностью в сочинениях и единством в частях, образует некое сообщество, обладающее особой и мифоритуальной биографией».

Самосознание рода формируется такими понятиями, как «аруах», «?ыдыр», «ырым». Аруахи -- это духи предков. По представлениям кочевников, каждый человек оставляет в наследство своим детям не только свою юрту, связи, высокое имя, но и своего аруаха, через которого он продолжает пребывать среди живых, оказывая влияние на их судьбу. Если это был достойный человек, его дух будет благоприятно воздействовать на судьбу детей и внуков, поддерживать их и помогать им в трудные минуты. Если человек, напротив, вел недостойную жизнь, его аруах не способен на такую помощь и, более того, может принести новые беды и страдания.

Ч. Валиханов в своем замечательном труде «Следы шаманства у киргизов» обсуждает еще одно понятие традиционного мировоззрения: ырым, выполнение определенных действий в целях предотвращения несчастья. Так, «отдавая кому-нибудь платье, оставляют у себя одну пуговицу или завязку... никогда не продают главное в стаде животное -- «к?т», чтобы добро, в данном случае скот, не убывало в этой семье» [4, 50-51].

И богатство определяло свой смысл в особом семиотическом контексте. В богатстве воплощались личные качества и достоинства человека. Оно маркировало избранничество. Такое уважительное отношение к богатству выражается в этиологии слова «бай». Оно означает богатый и в то же время достойный, почитаемый, уважаемый.

Кочевую культуру можно представить, стало быть, как оригинальный текст, обладающий ценностно-смысловым единством. В качестве констатирующей идеи рассматривается сложный идеологический комплекс, связанный с понятием «??т» -- «оплодотворяющее начало», «потенция жизни», «изобилие», «благодать». Казахская философия, будучи предельно близкой к мировоззренческим универсалиям традиционной культуры, не утрачивая экзистенциального характера, в то же время не отождествляется полностью с полем культуры. Философия выполняет особую миссию истолкования, она является в первую очередь герменевтикой, искусством дешифровки сложного текста традиционной культуры. В этом смысле восточная философия осуществляет задачу, сформулированную Шпенглером: «постичь физиогномику великих культур».

Для осуществления подобной задачи мы имеем в распоряжении громадный материал, который постоянно пополняется. Прежде всего, это памятники орхоно-енисейской рунической письменности, выражающие истинный дух традиционной тюркской культуры, особенности тюркского менталитета: свободный, независимый характер, сила духа, мужественность, стремление к сохранению самобытности тюркского языка и тюркского мироотношения. Эти надписи, наиболее древние свидетельства тюркского духа, были сделаны на стеллах в честь Кюль-Тегина, Бильге-Кагана, Тоныко-ка, Моюн- Гуру и Кули- Гуру. Не все они еще расшифрованы, но являются доказательством того, что в древности существовала устойчивая тюркская письменная традиция.

Подлинной сокровищницей являются также народные предания, героический эпос, пословицы и поговорки, выражающие народную мудрость и представляющие достоверные страницы народной истории и философии. Большой интерес вызывают последние годы сказания и кюи прославленного в веках великого тюркского мудреца и музыканта Коркыт Ата, который бросил вызов смерти и сумел найти непоборимую силу, ей противостоящую, -- музыку, творчество, изобретенный им кобыз.

Одним из первых толкователей-герменевтов универсалий традиционной тюркской культуры можно считать нашего знаменитого предка Абу Насра аль-Фараби.

Ключом к толкованию универсалий культуры и тюркской онтологии для гения тюркской цивилизации аль-Фараби является понятие «счастья», которое, по мнению многих исследователей, можно соотнести с тюркским понятием «??т». «Поскольку мы достигаем счастья тогда, когда нам присуще прекрасное, а прекрасное присуще нам только благодаря искусству философии, то из этого следует, что именно благодаря философии мы достигаем счастья».

Жизнь кочевого общества была такова, что человек подолгу находился наедине с самим собой и с природой. Уход за многочисленными табунами лошадей, отарами овец был сколь труден, столь и уединен. Все жизненное самочувствие кочевников глубоко связано с осознанием гармонической взаимосвязи мира человека и природы. И самое главное -- это осознание не эпизодического, вдруг или одномоментно, но особенно остро ощущаемое (что само по себе не мало), но оно, это ощущение целостной взаимосвязи, охватывало всю жизнь человека, начиная с момента его рождения, пронизывало все уровни обыденного и духовно-практической жизни. Драгоценность этого опыта общения заключается в том, что в течение всей своей жизни человек, опираясь на всю полноту этого душевнодуховного опыта «практического» общения со Вселенной, а именно на жизненно-практический, духовно-интеллектуальный, эмоционально-ценностный смысл его.

Основопологанием для душевно-духовного равновесия человека является в казахской традиционной культуре мироотношение -- глубоко проникновенное и благоговейное приятие Мира во всей полноте его и совершенстве, выраженное в тайной и явной формах взаимосвязи.

Невозможно переоценить одухотворенно-проникновенное душевное состояние человека, вызванное его отношением -- общением с Дуние-Вселенной. Оно задает главный, глубинно-потаенный тонус душе человека, внутренне освещает -- одухотворяет жизнь человека и жизнь человеку, воспринимается в свете этого душевного света -- мира.

Отсюда и великая терпимость народа, ставшая одной из его главных характеристик и вылившаяся в художественно-образную оформленность: «казак, кой аузынан шоп алмайды» -- «казах не вынет и травинки изо рта овцы» (подстрочный перевод).

Характерно, что в обрядовой культуре, в художественно-словесной культуре, в культуре обыденного общения центром является к??іл -- настроение человека (именно всегда речь идет о к??іл, т.е. сама традиционная культура мироотношения сформировала уровень сосредоточенности на внутреннем мире человека, поэтому и всеобщим является принцип обращения с человеком -- к??іл табу, т.е. найти именно тот слой, тот нюанс, ту постоянную сферу, тот уровень душевного состояния человека и так его затронуть, чтобы вызвать улыбку, удовольствие, чтобы человек радостно отозвался той же потаянно-заветной задушевностью.

Искусство кюя -- один из ведущих жанров казахской музыкальной культуры. Кюй является зрелым, высокоразвитым искусством, впитавшим в себя весь этнос нации, и главным свидетелем ее славной истории. Казахами он воспринимается еще и как священное письмо предков, выраженное в музыкальной форме. Даже в трагические для народа годы репрессий, когда многие народные песни были запрещены, кюи продолжали исполняться, потому что, к нашему счастью, колонизаторам было недоступно понимание этого высокого искусства. Кюи для них были просто набором звуков, не представляющим опасности для имперской идеологии. Благодаря этому древнее искусство кюя избежало цензуры.

Выдающийся ученый Кудайберген Жубанов был одним из первых исследователей казахской музыкальной культуры. В своей блестящей статье «О возникновении жанра кюя в казахской музыке» он говорит следующее: «... Одним из самых значительных жанров казахской музыкальной культуры являются кюи. С точки зрения композиции и других определений и параметров музыкальной культуры кюи -- это наиболее развитый и крупный жанр народной музыки...». ...Раздельное существование жанров песни и кюя свидетельствуют о высокой ступени развития казахской народной музыки, потому что оно не было детерминировано изначально, в период синкретического единства. Только постепенно, по мере развития музыкальной культуры, песня и кюи разделились и развились в отдельные вокальные и инструментальные жанры. Музыка многих народов до сих пор не знает такого разделения видов и жанров. У некоторых народов музыкальное искусство представлено только песнями, а жанр кюя (т.е. инструментальная музыка) им неизвестен. Есть музыкальные культуры, где песня, инструментальная музыка и танец исполняются вместе, т.е. музыка не разложилась на жанры и находится в стадии синкретизма.

«Кюй -- это редкое, почти феноменальное явление в народных музыкальных культурах. В этом качестве он стоит в одном ряду с европейской симфонией. Чтобы достигнуть такого уровня, народная музыка должна быть хорошо развита... »

Развитие искусства предполагает распад первоначального синкретизма и возникновение самостоятельных жанров. Раздельное существование в казахской музыкальной культуре кюя, песни и жыра свидетельствует о высоком уровне развития этих видов искусств. Наличие в названиях кюев очень древних исторических понятий указывает на то, что жанр кюя уходит своими корнями в глубину веков. Например, кюй «Двурогий Искандер» возник, весьма вероятно, во время похода Александра Македонского в Азию. А кюй «Расставание ногаев и казахов», несомненно, был сочинен в период правления хана Хак-Назара, когда один из многочисленных казахских родов -- ногайцы -- отошли от Казахской орды и направились в Крым. Кроме того, во многих кюях встречаются мифологические обряды и мотивы. Это качество значительно расширяет исторические границы кюя [5].

Казахский кюй -- это летопись духовной жизни казахского народа. Кюй приподнимает завесу над самым заветным и сокровенным в человеческом сердце. В нем раскрываются неизмеримые глубины и высоты человеческого духа. Духовная среда, породившая и взрастившая кюй, уходит своими корнями в древнюю мифопоэтическую эпоху. Она связана нитями преемственности с архаическим сознанием. От него и были унаследованы важнейшие константы, определившие традиционную пространственно-ориентированную картину мира: всеобъемлющая целостность (тождество) макро- и микрокосмоса, представления о становящемся и незавершенном бытии (поп -- fmita), бесконечность которого определялась всепроникающим значением сакрального начала.

Когда казахи слушают свои кюи, они в бесконечном пространстве кюя воспринимают, чувствуют, видят духовным взором свою землю, где бы сами, в каком краю своей земли ни находились. Эта способность чувствовать, воспринимать все пространство земли как целое была выработана духовнопрактическим опытом кочевой жизни, способом общинного землепользования, где каждую пядь земли приходилось привечать -- обходить не один раз. Особенность казахской музыки отмечает Игорь Бобряшев, радиожурналист, многие годы проработавший на казахском радио, сделавший прекрасные литературно-музыкальные передачи. Главным в кюях было то, что неизменным оставалось начало: обращение к земле -- благовение перед ней -- благодарение земле. Именно это начало -- зачин кюя -- сразу связывало всех воедино, в одно целое с ней. По этой причине происходит событие, в связи с которым звучит кюй, обретает особую глубинность и смысложизненность. Эта качественная содержательность кюя создавала возможность выходить за пределы обыденной жизни, «бывание на этой душевно-духовной высоте раздвигало горизонты обыденной действительности, глубинный смысл этого «соединения-слияния» с родной землей в том, что человек творит себя, поднимаясь над ситуацией, за ее пределы, в безграничные масштабы, охватывая себя, пространство земли и «жары? дуние» (Вселенную) как целое. Близость с землей на уровне духовной породненности сформировала особенное жизнечувствование. особое мироощущение, особенные черты характера. Это глубинное постижение взаиморасположенности в такие качества характера народа, как «к?нтерілілік» (терпимость), «т?зімділілік» (выносливость), «мейрімділік» (благорасположенность).

На Востоке одной из главных возможностей приближения -- постижения смысла жизни, тайны Вселенной является мудрость. Человек, осознающий, что он близнец земли, нашел и способ постижения жизни и бытия -- в понимании будней как возможно самой глубокой выраженности жизни. Мудрость казахов здесь в проникновении к будням как к самой «сердцевине» жизни. Здесь надо отметить огромную работу души, напряжение духа в таком осмыслении будней. Известно ведь, что обыденная жизнь, будни отличаются монотонностью, однообразием, бессобытийностью. Не случайно в западной культуре они характеризуются как тоскливые, серые, нудные, надоедливые и т.д. Традиционная духовная культура казахского народа сформирована из наследия веков и сложена из множества исторических пластов. После обретения независимости Казахстана интерес к традиционным духовным ценностям народа неизмеримо возрос, и он охватывает все стороны его жизни в прошлом. На глазах одного поколения обновляется общество, которое стало иметь свои специфические черты, обретать свой неповторимый облик. Традиционное мировоззрение казахов представляло, по существу, синкретический сплав ислама с обрядами древних воззрений, верований и культов, определяемый Ч.Валихановым как «двоеверие». Народное мировоззрение казахов не имело в своей основе конкретного учения, теологического догмата или философской доктрины, но оно, тем не менее, в совокупности отражало определенную философскую позицию народа в отношении к объективному миру. Оно находило свое выражение во всех сферах жизни: национальных традициях и обычаях, религиозных и гражданских обрядах, этических нормах, эстетических идеалах и т.д., которые заменяли культурные, исторические и другие духовные институты и учреждения. Обычно институциональные комплексы казахов, несмотря на различие их идейного и исторического происхождения, имели «смысл», «внутренний порядок» по отношению к различным сферам жизни и бытия.

В освоении культурного и духовного наследия казахского народа с целью личностного развития огромное значение имеет фольклор вообще, устное народное творчество в частности. Ибо фольклор является кладезью народной мудрости, его традиционного миропонимания и мировоззрения, особенно для молодежи. Не зная прошлого своего народа, невозможно глубоко понять настоящее, а тем более будущее, стать духовно богатой личностью. Народная философия в Центральной Азии существовала в художественно-поэтической форме -- в форме устного народного творчества. Поэтому важно познание молодежью исторического бытия собственного народа и ценна сама передача социокультурных предпосылок, ценностей и особенностей богатой и своеобразной философии фольклора кочевых и полукочевых народов для молодежи.

кочевник мировоззрение казах фольклор

Список литературы

1. Акатай С. Древние культы и традиционная культура казахского народа. -- Алматы: КазНИИКИ, 2001. -- 300 с.

2. ОрынбековМ. Предфилософия протоказахов. -- Алматы: ?лке, 1994. -- 200 с.

3. ГумилевЛ.Н. Древняя Русь и Великая Степь. -- М.: Мысль, 1989. -- С. 679.

4. Валиханов Ч. Этнографическое наследие казахов / Ч. Валиханов. -- Павлодар: ЭКО, 2005 -- 290с. -- (Библиотека казахской этнографии= ?аза? этнографиясыны? кітапханасы; Т.1).

5. Есенулы А. Кюй -- послание Всевышнего. -- Алматы: Кокіл, 1997. -- 15-21 с.

Размещено на Allbest.ru