Синтез в русской культуре XIX-XX вв.: типология и динамика форм

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

24.00.01 -- теория и история культуры

СИНТЕЗ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ XIX-XX ВВ.: ТИПОЛОГИЯ И ДИНАМИКА ФОРМ

Гашева Наталия Николаевна

Киров - 2007

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Общая ситуация смены культурной парадигмы на рубеже XX-XXI вв. активизировала процессы саморефлексии и самоидентификации в русской культуре. Поиск национально-культурной идентичности в современной гуманитаристике - одна из многогранных, сложных и перспективных тем, связанная с такой чертой русской культуры, как бинарность (А.Ахиезер, И.Кондаков и др.). Автору диссертационного исследования представляется весьма плодотворной точка зрения Ю.Лотмана, обращавшего внимание на то, что при изучении культуры как непрерывно движущегося процесса мы оказываемся «…не в центре однозначной и легко моделируемой структуры, а в центре живого мира, который сам себя осознает, постоянно взаимодействует со своими различными уровнями» Лотман Ю. О русской литературе классического периода / Ю.Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994. С.393.. В такой ситуации очевидно, что любое построение будет условно, поскольку интересующий нас материал есть живой и не прекращающий своего движения объект, постоянно меняющийся, не являющийся чем-то самим себе равным. Сложность русской культуры как динамической системы делает актуальным обращение в процессе ее осмысления не к одной, а к различным моделям описания (вариативным, дополняющим друг друга, альтернативным, полемическим, друг друга проявляющим) с целью приближения к адекватности, но не исчерпанности ее понимания.

Тема диссертационного исследования ориентирована на актуальность идеи синтеза в методологии научного анализа как условия и способа перехода границ в процессе коммуникации разных типов мышления, связанных с постижением культурных смыслов. Полнота понимания обеспечивается интегративностью научных подходов. Ускорившиеся в XIX-XX вв. вследствие стремительного развития наук темпы развития современной цивилизации прояснили осознание иллюзорности очередных научных школ, претендующих на исключительность и универсальность. В культурологическом дискурсе естественнонаучный, логический, философский, эстетический, литературоведческий принципы исследования использованы не только в аспекте взаимопересечения современных методологий и методик, но и с учетом контекста исторической динамики научной мысли. Принципиально важна установка автора работы: литературоведение должно стать органической частью общей системы миропонимания, вектором культурологического дискурса, должно включиться в идеи холизма исследования культуры, провозглашенные отечественными и зарубежными научными школами.

Избранный ракурс научной методологии, обеспечив работе актуальность, позволяет выйти на проблему структурной типологии как культуры в целом, так и художественного ее аспекта, а в нем - литературы. В центре размышлений автора - субстанциальная в процессах развития культуры категория «динамический синтез» (свойственная и системам русской словесности), обращение к которой способствует пониманию механизма универсальных связей русской литературы как вида искусства с другими духовными формами культурной деятельности, восприятию русской литературы XIX-XX вв. как центра отечественной культуры - открытой, динамически функционирующей системы. Русская литература XIX-XX вв. не есть некое замкнутое, автономное целое: самодвижение литературы определяется металитературными и метаисторическими факторами. Культурологический подход к русской литературе XIX-XX веков как части культуры, несущей на себе печать ее целого, позволяет сосредоточиться на ее глубинных течениях, ментальном типе, вскрыть корни «литературоцентризма» отечественной культуры, для которой, как считал М.Бахтин, имея в виду ее всеотзывчивость, характерна идея метафизического «присутствия» в пространстве мировой культуры.

Актуальность работы связана также с выявлением типологии форм и специфичности механизмов взаимодействия культурных текстов, а также с анализом новых типов связи искусства с реальностью и духовной культурой в целом. Положенный в основу исследования динамический, постоянно отыскиваемый и конструктируемый объект (взаимодействие, синтез, дифференциальные отношения, сходство и различие, диалог культурных систем в синхронии и диахронии) позволяет говорить о перспективности и фундаментальности предложенного пути исследования и результативности изучения интеграционных процессов художественной культуры.

Степень научной разработанности проблемы. Теоретические основы изучения синтеза в гуманитарных науках связаны с традицией типологических исследований на междисциплинарной основе - в системах философского, культурологического, эстетического анализа. Для философии культуры конца XIX-XX в. особую значимость приобретает дильтеевская теория исторического, «схватывающая» свой предмет - культуру - в целостностях и внутреннем единстве отдельных ее проявлений. Существенную роль в преодолении эволюционизма и механицизма сыграли работы Ж.Кювье, Ф. де Сент Пьера, утвердивших новые научные представления (гештальт, тип, метаморфоз, морфологическое единство), связанные с неоплатоновской философией. Важное значение имеют работы А.Лосева, отмечающего в типологическом подходе свойство сохранять интуицию качественной определенности классифицируемых объектов, а также отсутствие резких границ в континууме находящихся в живой связи целокупностей. С 70-х гг. XIX в. и по настоящее время сформировались системы философии культуры, построенные на понятии культурно-исторического типа как основного теоретического конструкта. Это работы Н.Данилевского, О.Шпенглера, М.Вебера, А.Тойнби, П.Сорокина, Ф.Конечны, Э.Кассирера, К.Леви-Строса, К.Г.Юнга, Ю.Лотмана и др.

Принципиальное значение для становления авторской концепции настоящего исследования имели работы ученых, принадлежащих к двум крупнейшим антропологическим школам - американской и английской (Ф.Боас, Р.Бенедикт, А.Крёбер, Р.Билз, Л.Уайт, Дж.Мёрдок, Б.Малиновский, А.Радклифф-Браун, Э.Эванс-Причард, Э.Лич, Д.Бидни и др.), которые начали рассматривать культуру в понятиях новации, развития и синтеза. Значение их подхода заключается в описании культуры как интегрирующейся, самоорганизующейся системы.

Независимо от Запада и одновременно в сложном диалоге с ним в России культура во многих параметрах и аспектах осмысливалась как система еще в XIX в. (в сфере рецепции творчества Ф.Достоевского), в русской философской традиции XIX-XX вв. (П.Чаадаев, славянофилы и западники, В.Соловьев, Н.Лосский, С.Франк, С.Булгаков, В.Эрн, В.Розанов, Н.Бердяев, Л.Шестов, Г.Федотов), в работах М.Бахтина, Г.Гачева и др.

Значительное место принадлежит исследованиям, посвященным изучению динамики культуры (Э.Кассирер, А.Бергсон, Г.Зиммель), и открытиям синергетики (И.Пригожин, В.Налимов и др.), в разных аспектах методологии перекликающимся с идеями постструктуралистов (М.Фуко, Ж.Делёз, Ж.Деррида, П.Рикёр, Р.Барт и др.).

К осмыслению многогранного мирового и российского опыта в изучении культуры как системы в синтезе с концепциями, родившимися в Америке (например, идеи А.Моля) и на Западе (например, идеи Э.Гуссерля, синергетиков), идет и современная отечественная культурологическая мысль, вскрывая новые аспекты в изучении культуры и порождая плодотворную методологию (А.Ахиезер, В.Библер, М.Каган, И.Кондаков, А.Пелипенко, И.Яковенко и др.).

Начиная с рубежа XVIII-XIX вв. в культурфилософских и художественно-эстетических исследованиях тенденция объяснения и классификации художественного процесса сменяется стремлением обнаружить в движении художественно-исторического процесса некую саморазвивающуюся основу. Заметный вклад в разработку проблем типологии историко-культурного процесса внесли представители немецкой, венской и французской школ искусствознания на рубеже XIX-XX вв. (О.Вальцель, Г.Вёльфлин, А.Гильдебрандт, К.Фосслер, Г.Корф, К.Фолль, В.Деонна), которые размышляли о «культурных формах мышления». Плодотворен опыт, накопленный школой «Анналов», разрабатывавшей историю ментальностей. По аналогии с этим подходом философская история искусств задается вопросом о существовании внутренней интенции, действующей на протяжении длительных историко-художественных периодов (работы Л.Февра, Э.Панофского, А.Хаузера, Г.Зедльмайера, Э.Гомбриха). К настоящему времени создание синтетической истории культуры и ее типологии осуществляются в двух направлениях: первый подход - фактологический, при котором история искусств рассматривается как история событий (работы И.Иоффе, Н.Дмитриевой, А.Альфонсова, М.Жегина, И.Минераловой См.: Моль А. Социодинамика культуры. М., 1994; Гуссерль Э. Амстердамские доклады. Феноменологическая психология // Логос. 1992. № 3; Каган М. Философия культуры. СПб., 1995; Библер В. От наукоучения - к логике культуры. Два философских введения в XXI в. М., 1991; Ахиезер А. Россия: Критика исторического опыта. В 3 т. М., 1991; Кондаков И. Введение в историю русской культуры. М., 1997; Пелипенко А., Яковенко И. Культура как система. М., 1998; Михайлов А. Историческая поэтика в истории немецкой культуры. М., 1989; Вальцель О. Сущность поэтического произведения // Проблемы литературной формы. Л., 1928; Вёльфлин Г. Основные понятия истории искусства. М., Л., 1930; Гильдебрандт А. Проблема формы в изобразительном искусстве. М., 1914; Фолль К. Опыты сравнительного изучения картин. М., 1916; Гуревич А. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993; Панофский Э. Смысл и толкование изобразительного искусства. СПб., 1999; Гомбрих Э. История искусства. М., 1998; Иоффе И. Синтетическая история искусств. М., Л., 1933; Дмитриева Н. Изображение и слово. М., 1962; Минералова И. Русская литература серебряного века (поэтика символизма). М., 1999.; материалы регулярно проводимой научно-практической конференции, посвященной памяти А.Лосева «Синтез в русской и мировой художественной культуре». М., 2001-2006. и др.); второй подход - реконструктивный, основанный М.Дворжаком, изучает историю искусства как историю структур (этот путь характерен, например, для работ Г.Гачева, исследующего эволюцию образного сознания).

В качестве первичного элемента в любой исторической поэтике (см. работы А.Веселовского, современные исследования Н.Тамарченко, В.Тюпы, С.Бройтмана и др.) рассматривается слово и его производные. У французского культуролога М.Фуко феномен «слова» раскрывается и анализируется как подвижный феномен культуры.

Большое значение для данной работы имели также подходы к изучению литературы как культуры, использовавшиеся П.Сакулиным и Т.Манро Дворжак М. История искусства как история духа. СПб., 2001; Веселовский А. Историческая поэтика. М., 1940; Теория литературы: учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2 т. / Под ред. Н.Тамарченко. Т.1: Н.Тамарченко, В.Тюпа, С.Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. М., 2004; Сакулин П. Филология и культурология. М., 1990; Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. М., 1977 и др.. Выявляя определенную культурную общность, специалисты обосновывали ее органическое единство, определяли «центрирующие идеи» этой общности как внутренние принципы данного типа культуры.

Однако проблема заключается в том, что в эстетике и философии культуры до сих пор нет согласия между «сторонниками» диахронии и синхронии, что порождает разноголосицу по поводу принципов типологии, использование разных критериев для определения смыслообразующих оснований художественного видения, не позволяющих синтезировать общекультурные принципы с внутренней динамикой художественной системы.

Используя опыт теоретического осмысления бинарного структурирования, диссертант распространяет на культурный процесс принцип комплементарности, который автоматически снимает установку на иерархию полярных моделей.

Механизм динамического синтеза и запускаемый им тринитарный двигатель семантической прогрессии - источник «самодвижения» русской культуры, структурная основа сильных внутренних стимулов, присущих самой логике данного этноса.

Цель исследования состоит в изучении свойственного системе русской литературы XIX-XX вв. проявления динамического синтеза; в анализе механизма связей русской литературы с другими духовными формами культурной деятельности.

В связи с этим ставятся следующие задачи:

1) обозначить и исследовать общий принцип культурогенеза на всех его уровнях, включая историю трансформаций в искусстве и духовной культуре, основу которой составляет динамический синтез как механизм проявления той или иной культурной структуры;

2) выявить особенные, индивидуальные свойства ментально-культурного синтетизма русской литературы XIX-XX вв. как центрирующие начала отечественной культуры;

3) исследовать процессы, происходящие внутри разных синтетических форм литературы и в динамических их взаимодействиях с другими формами культуры.

Обозначенные процессы рассматриваются в диссертации на материале русской литературы XIX-XX вв., включенной в целостный культурный контекст. В контексте этих проблем важно не хронологически-скрупулезное реконструирование литературного процесса XIX-XX вв., а обнаружение сквозных синтетических импульсов в экстра- и интракультурологических и эстетических контекстах литературы, взгляд на природу динамических метаморфоз русской литературы с точки зрения структурной организации ее форм. Такой подход позволяет выявить различие и сходство этих форм, характер и смысл взаимодействия разных сфер искусства, приблизиться к пониманию сущностной ментально-культурной и художественной семантики русской литературы XIX-XX вв.

В связи с заявленной целью и задачами выделяется ряд конкретных аспектов:

- динамика форм межкультурного взаимодействия (литература и философия, литература и социокультурные процессы);

- межвидовые и межродовые взаимодействия (поэзия и проза, литература и живопись, литература и кинематограф);

- взаимодействие художественной и внехудожественной реальности (как результат жизнетворческого синтеза);

- семантический и семиотический синтез на уровне отдельных культурных текстов (антропологический синтез на уровне авторской концепции личности в литературе);

- инновации в результате диалога разных языков художественной культуры (на уровне стилевых трансформаций);

Объект исследования - русская литература XIX-XX вв., рассмотренная в историко-культурном контексте религиозно-философских, художественно-эстетических, социокультурных исканий русской и мировой культуры.

Предмет изучения - метакатегория динамического синтеза на разных уровнях ее проявления (ментальном, жизнетворческом, антропологическом, структурном), отражающих общность русской культуры с мировой при доминирующей тенденции к тринитарности.

Источниковую базу исследования составили тексты русской литературы XIX-XX вв. в их полилоге с текстами русской и мировой духовной и художественной культуры. В центре внимания - авторское сознание Ф.Достоевского, А.Пушкина, Н.Гоголя, И.Гончарова, Л.Толстого, А.Чехова, А.Ахматовой, Н.Гумилева, М.Кузмина, К.Бальмонта, О.Мандельштама, И.Анненского, И.Северянина, Ф.Сологуба, М.Осоргина, Ю.Мамлеева, Л.Петрушевской, Т.Толстой, Н.Садур, В.Пелевина, А.Королёва, И.Жданова, В.Кальпиди, Ю.Беликова и др.; поэзия западноевропейского барокко (А.Грифиус, П.Флеминг, Д.Марино, Г.Хародерфер, И.Клай, К.Гофмансвальдау и др.); философские концепции русской религиозной традиции (В.Соловьев, С.Булгаков, Н.Лосский, К.Леонтьев, С.Франк, Д.Мережковский, Н.Бердяев, В.Розанов, Л.Шестов и др.); идеи западноевропейской культурфилософии (Г.Гегель, С.Кьеркегор, Э.Кассирер, О.Шпенглер, М.Хайдеггер, К.Ясперс и др.); религиозная и философско-эстетическая публицистика, манифесты, воспоминания современников; богословские труды Г.Паламы, митрополита Антония Храповицкого; «тексты» живописи (от Ван Гога, Гогена до современных художников отечественного постмодернизма И.Кабакова, М.Кантора, И.Ганиковского, А.Сундукова, Т.Шимаса, Л.Табенкина и др.).

Методологическая и теоретическая основа исследования. Учитывая интегративный характер культурологического подхода, диссертация опирается на опыт междисциплинарности в исследованиях культурных феноменов, включая также категориальный аппарат смежных областей гуманитарного знания: философии, эстетики, философии истории искусства.

Основу методологии составляет системный анализ в синергетическом его аспекте, позволяющий рассматривать культуру как открытую, сложно структурированную систему в ее экстра- и интрадинамических отношениях. Используется типологический метод в разных его модификациях с учетом методологии исторической и теоретической поэтики.

Теоретическую базу исследования составили работы в области теории и истории культуры (Ю.Лотман, М.Бахтин, М.Каган, И.Кондаков), морфологии культуры (А.Пелипенко, И.Яковенко, К.Кантор, О.Кривцун, Ж.Делёз и др.).

Позиция исследователя сосредоточена на выявлении кульминационных моментов смыслополагания в горизонте динамики художественного сознания русской литературы XIX-XX вв. Это позволяет увидеть, как русская литература XIX-XX вв. в ее сложном, разнонаправленном полилоге с духовными и эстетическими текстами, в частности с «событийными текстами» социальной практики и внеэстетической реальности (жизнестроение, историческая практика), с философией становится способом генерации и проявления семантики (значения) и поэтики (системы формы, имеющей стилевое выражение и структуру) культурно-бессознательного, или культурных детерминативов ментальных структур.

М.Бахтин ставил проблему масштаба историзма и выдвигал понятие: «диалог в большом времени» Бахтин М. Ответ на вопросы редакции «Нового мира» / М.Бахтин. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С.356.. Таким образом трактуемый историзм особенно актуален на уровне исторического подхода к исследованию процессов динамического синтеза в русской культуре, литературе и философии XIX-XX вв., а также на внутрисистемном уровне, внутри структур. Структуры ментальности и структуры отдельных текстов взаимодействуют не в линейном порядке во времени (суждение о традициях в этом смысле устарело), а воплощают свое разнообразие одновременно или дистанцируясь во времени, претерпевая преображение обновления и обогащения в их текучем синтезе через индивидуальность.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые:

· в научный обиход введена метакатегория динамического синтеза и обоснован ее статус как основного субстанциального ядра культурного развития;

· выявляются характер и свойства динамического синтеза как основы культурного многообразия смыслов и форм, проявления которого в любой культуре носят специфический характер;

· в широкой историко-культурной ретроспективе XIX-XX вв. апробирована комплексная методология и выработан теоретический инструментарий анализа русской литературы XIX-XX вв. в интерактивном контексте мировой культуры с учетом системной модели тернарного синтеза, обусловленного ценностной национально-исторической и общекультурной динамикой русской ментальности;

· исследована структурная типология и динамика синтетических форм русской литературы XIX-XX вв. как основы культурного самосознания;

· разработаны методологические принципы и методы изучения синтетических процессов в разных слоях духовной и художественной культуры, что позволяет применять их как в теоретическом, так и в конкретно-историческом исследовании.

Теоретическая значимость исследования заключается:

- в расширении и уточнении категориального аппарата теории и методологии культурологических исследований применительно к разработке системно-интегративной модели изучения русской литературы XIX-XX вв. как культуры;

- в разработке типологического подхода к анализу эмпирического материала как конкретного проявления синтеза духовных и художественных текстов в социокультурной динамике и определении тех форм, где синтез проявляет себя как сложное и многоструктурное явление;

- в определении границ интерпретации русской культуры как целостного феномена в момент его самоопределения в литературе XIX-XX вв., дающего импульс к изучению его идентичности в современных условиях.

Практическая значимость исследования связывается с выработкой нового интегративного подхода к изучению русской литературы XIX-XX вв. как метатекста отечественной культуры. Предложенный в работе комплекс идей и наблюдений может быть учтен в дальнейшем научном исследовании развития русской культуры XIX-XX вв., в школьном и вузовском преподавании. Характеристики и гипотезы, содержащиеся в работе, могут использоваться в общих и специальных курсах в рамках философии, культурологии, эстетики, филологии.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Динамический синтез - субстанциальная категория всей культуры, определяющая структурный механизм динамики любой культурной системы. Культура - сложный динамический синтез, обладающий способностью к неравномерности развития, трансформациям, новациям, деградации - раскрывается как подвижная иерархия синтетических форм (ментальная, жизнетворческая, антропологическая, структурная).

2. Идея синтеза, составляя основу русской культуры, структурирует «культуррефлексивный контекст» (термин И.Кондакова, А.Гениса) русской литературы XIX-XX вв. - всеобъемлющую систему ментальных ценностей, культурно-семантический репертуар - не как сложившуюся статичную целостность, а как интерактивную хроноструктуру смыслополагания.

3. Будучи динамичным ядром самосознания культуры, русская литература XIX-XX вв. в эпоху «поэтики модальности» проявляет не тождество ментальности и художественного сознания, а их динамический синтез, реализующийся на уровне авторского сознания художника - субъекта культуры, носителя заданных культурой экзистенциальных ориентиров и соответствующих им когнитивных и поведенческих установок.

4. Ядро семантико-аксиологических структур авторской экзистенциальной ориентации в русской литературе XIX-XX вв. составляет тяготение к всякого рода «всеобщности» и «всемирности», собирательная, синтетическая интенция, «автономная причастность» (М.Бахтин), дипластийное двуединство авторского «я».

5. Динамический синтетизм авторской экзистенции - форма прямого и опосредованного, синхронного, осознанного и диахронного, бессознательного, интуитивного диалога русской литературы XIX-XX вв. с философско-религиозным дискурсом. Динамический синтез русской литературы XIX-XX вв. и философии - смыслопорождающий контекст ментальных ценностей.

6. Логика «христианского реализма» (С.Франк) и синтетическая формула этико-эстетического онтологизма, открытые А.Пушкиным, становятся сквозными в русской литературе XIX-XX вв. и проявляются не только у Н.Гоголя, Ф.Достоевского, Л.Толстого, Б.Пастернака, А.Солженицына, но и у И.Тургенева, И.Гончарова, А.Чехова, А.Ахматовой, Н.Гумилева, М.Осоргина, М.Булгакова, Ю.Мамлеева, Л.Петрушевской и других писателей в форме экзистенциального сознания.

7. Тенденция к созданию «срединного слоя» культуры, реализующаяся в русской литературе XIX-XX вв. как противовес инверсионной направленности социально-исторической реальности, органично обусловлена идущими из глубины веков «токами» ментально-религиозной духовности, которая складывается на путях динамического синтезирования витальных энергий язычества, этико-эстетической мистики исихазма, «народного православия» и претворяется в мистериальности русского экзистенциального сознания, преодолевающего хронический пантрагизм и дилемму этическое - эстетическое.

8. Жизнетворческий аспект ментального синтеза реализуется на уровне индивидуально-личностном, отчетливо воплощается в религиозных, духовно-нравственных, эстетических поисках «ключевых персон» отечественной культуры XIX-XX вв. (А.Пушкин, Н.Гоголь, Л.Толстой, Ф.Достоевский, А.Чехов, А.Ахматова, Н.Гумилев, М.Булгаков, Б.Пастернак, А.Солженицын, И.Бродский, В.Высоцкий и др.) и органично связан с особенностями художественного сознания в русской литературе XIX-XX вв. с его тенденцией к выходу за свои границы, рождению новой структуры смысла как подвижного целого. Смысл структурируется не как уничтожение или примирение логического противоречия гегелевской диалектики, но как их одновременное сосуществование в подвижных рамках процесса дифференциации.

9. Проявление антропологического синтеза обусловлено специфической устремленностью образного сознания в русской литературе и духовно-эстетической культуре XIX-XX вв. к собиранию и пластическому выражению идеала гармонической целостности, снятию фатальной напряженности, бинарности между базовыми оппозициями в структуре личности на уровне авторской концепции человека (имманентное - трансцендентное, тоталитарное - антропоцентрическое, социальное - метафизическое). Условием этого является экзистенциальная сопричастность личности бытию и этико-эстетический онтологизм в творчестве Ф.Достоевского, Л.Толстого, И.Тургенева, И.Гончарова, А.Чехова, А.Ахматовой и других писателей.

10. Спектр многообразия структурного синтеза в русской литературе XIX-XX вв. определяется этико-эстетическим типом русской экзистенции: русская литература XIX-XX вв., будучи одновременно и философией, и религией, через художественные возможности языка обнаруживает новые, сокровенные аспекты смысла в неожиданных эстетических интерференциях. Соединяя пластику выразительности и экспрессию изобразительности, визуальный жест и акустический ритм, она демонстрирует способность к воплощению пластики целостного динамически развивающегося, постоянно усложняющегося образа Бытия.

11. Рассмотренная в мировом контексте типология творчества Ф.Достоевского и В.Ван Гога демонстрирует общие искания культуры конца XIX - начала XX вв.: в восприятии человека и мира писатель и художник обратились к тернарным синтетическим структурам художественного текста, передающим трагическую динамику психологического, природного, исторического, метафизического Бытия. Структурный синтез жизнетворческих и эстетических стратегий Н.Гумилева и П.Гогена обнаруживает их общность: индивидуальные антропологические характеристики становятся характеристиками культурно-антропологическими.

12. Тип структурного синтеза трансисторических смыслов проявляет себя в построении текстов барокко и «серебряного века»: на уровне мироощущения (переживание трагизма Бытия и моделирование эстетической утопии), семантики, стилевой доминанты, в стремлении к обретению новой гармонии через синтез искусств и жизнетворчество.

13. Формы структурного синтеза русской литературы XX века демонстрируют ее тяготение к «экранной» поэтике: повышенная кинематографичность прозы М.Осоргина - не только следствие общей тенденции к синтезу художественных средств выразительности в разных видах искусства в XX веке, но и результат специфических особенностей авторского сознания писателя, принадлежащего к определенной культурной традиции воплощения образа мира в динамике и визуальной пластике.

14. Идеальная перспектива современной российской культуры (литература, живопись, кино) складывается в этико-эстетическом синтезе с классикой XIX-XX вв. как универсальным аксиологическим центром отечественной культуры, дополняющим картину текущего и конечного времени измерением бесконечности: апелляция к А.Пушкину, Н.Гоголю, Ф.Достоевскому, Л.Толстому, А.Чехову, И.Бунину рождает многообразие структурно-символических рядов в творчестве Ю.Мамлеева, Л.Петрушевской, Н.Садур, А.Королева, Т.Толстой, В.Пелевина, Ю.Беликова, В.Кальпиди и др.

Достоверность научных результатов исследования обеспечена привлечением обширного литературного материала, глубиной анализа художественных, философских, культурологических источников, аргументацией выносимых на защиту положений, адекватностью избранной методологии целям и задачам диссертации.

Апробация диссертации. Основное содержание диссертации отражено в двух монографиях, двух учебных пособиях и целом ряде статей. Общий объем публикаций - свыше 170 печатных листов. Результаты исследования были изложены автором в форме докладов на научных и научно-практических конференциях в г.Москве («Синтез в русской и мировой художественной культуре», 2003 г.); г.Санкт-Петербурге («Реальность этноса. Образование и национальная идея», 2004 г.); г.Екатеринбурге («Человек в мире культуры», 2003 г.); г.Перми («Проблемы функционирования языка в разных сферах речевой коммуникации - к 80-летию профессора М.Н.Кожиной», 2005 г.) и др.

Результаты исследования включены в содержание общих курсов «История русской литературы XIX века», «История русской литературы “серебряного века”», «Теория и методология культуры», «Культурология», «Теория искусства», «Эстетика», «История искусства», спецкурсов «Духовный и эстетический синтез в русской литературе XIX-XX веков», «Литература XIX-XX вв. как самосознание русской культуры», апробированных автором на факультете культурологии, факультете искусств, художественно-педагогическом факультете, факультете документально-информационных технологий Пермского государственного института искусств и культуры.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух частей (каждая из которых включает 5 глав), заключения и библиографии, включающей 494 наименования). Объем диссертации - 399 страниц.

Основное содержание работы

динамический синтез русский литература

Во Введении обосновывается актуальность исследования, анализируется степень разработанности его темы, определяются его цели и задачи, научная новизна, формулируются положения, выносимые на защиту, характеризуется методология исследования, а также его теоретическое и практическое значение.

Первая часть диссертации - «Русская литература XIX-XX веков как самосознание культуры» - рассматривает следующие проблемы: генезис метакатегории «динамический синтез», его философские, культурологические, эстетические контексты (глава 1.1); культуррефлексивный контекст русской литературы XIX-XX вв. (глава 1.2); динамический синтез литературы и философии как смыслопорождающий ментальный контекст (глава 1.3); жизнетворческое измерение ментального синтеза в русской культуре XIX-XX вв. и особенности художественного сознания (глава 1.4); антропологическое измерение ментального синтеза в русской культуре XIX-XX вв. (глава 1.5).

Глава 1.1 - «Генезис метакатегории “динамический синтез”: философские, культурологические, эстетические контексты» - носит теоретико-методологический характер. С опорой на фундаментальные исследования (А.Бергсон, Р.Вагнер, В.Виндельбандт, И.Гете, Э.Гуссерль, Г.Земпер, Г.Зиммель, Э.Кассирер, У.Моррис, Ф.Ницше, Д.Рёскин, П.Рикёр, М.Фуко, М.Хайдеггер, Ф.Шеллинг, И.Пригожин, Р.Барт, Ж.Делёз, Ж.Деррида, Х.Р.Яусс, М.Бахтин, В.Библер, М.Каган, И.Кондаков, Ю.Лотман, А.Пелипенко, И.Яковенко и др.) автор обосновывает метакатегорию «динамический синтез» и объясняет ее семантику.

Динамический синтез - это не историческое явление, он присутствует в культуре постоянно. Рождение любых инновационных смыслов, появляющихся в результате аналитической деятельности сознания, самим фактом своего возникновения указывает на онтологически предшествующее ему динамически-синтетическое состояние. Принцип динамического синтеза манифестирует структурно-онтологический паттерн общекультурного метатекста, выступая априорной константой, организующей отношения между природой и культурными компонентами человеческой сущности, между реальностью и ментальностью. Синтез, при котором осуществляется передача информации, взаимообогащение языков, возможен при наличии, с одной стороны, двух или нескольких подсистем, вступающих в диалогическую коммуникацию (тексты литературы и иные тексты), а с другой стороны - при условии изоморфности их системе более высокого порядка (ментальности). Ментальный синтез определяет лицо культуры, является внутренней «стратегией текста» (Ж.Деррида) русской культуры.

Синтез как внутренняя логика ее развития осуществляется в модусе выхода за границы своей формы - открытость, чреватая динамикой метаморфоз и рождением нового качества. Синтез реализует взаимопереход духовных форм друг в друга либо взаимодействие духовного и материально-практического, духовного и художественного, художественного и деятельностного начал. В основе такого синтеза (не как статического и окончательного состояния) хроноструктуры системы лежит бинарность как основная структура всех процессов реальности, природы, ментальности. Эти феномены содержат в себе две противоположные стороны. Любая система, в основе которой лежат две или более взаимоуравновешенные силы, поливалентна и полифункциональна, открыта для диалога или полилога с другими такими же системами. Но два или более полюсов одной системы могут быть симметричными или асимметричными как одновременно, так и последовательно.

Рассматривая культуру в проекции сложного динамического синтеза, обладающего способностью к неравномерности развития, автор различает (идя от внешнего к внутреннему) в динамике развития истории культуры и искусства достаточно отчетливо вырисовывающуюся подвижную иерархию следующих синтетических форм. Во-первых, синтез как качество целостной структуры системы, ее сквозная субстанция, когда речь идет о ментальном, антропологическом, жизнетворческом типах синтетизма. Во-вторых, структурный синтез в его исторической и трансисторической ипостасях, проявляющий себя особенно последовательно в динамических взаимодействиях художественных текстов. Эта типология рассматривается в следующих главах.

В главе 1.2 - «Культуррефлексивный контекст русской литературы XIX-XX веков» - рассматривается интерактивный и несинхронный культуррефлексивный контекст русской литературы XIX-XX вв. в пространстве ее полилога в «большом времени» культуры с различными традициями. Плотность совпадений - свидетельство общего поля, как никогда напряженного в русской культуре XIX-XX вв., доказывающего общность проблем и решений, в том числе и образных. Отзывчивость мысли, узнающей родственное и перекликающееся, - свидетельство того, что культуррефлексивный контекст русской литературы XIX-XX вв. организуется на параметрах динамического синтеза.

В работе рассмотрен авторский мир Ф.Достоевского как динамичный и подвижный центр культуррефлексивного контекста, аккумулирующий духовно-эстетические интенции предшественников и смыслопорождающий источник открытий последующих эпох (Н.Гоголь, Ф.Тютчев, А.Блок, Вяч.Иванов, А.Белый и др.). Контекст Достоевского выстраивает закономерный сюжет структурирования и осмысления «русской идеи». В состав контекстуальных историко-культурных обстоятельств, проявляющих глубинные смыслы, формулируемые Достоевским, входит его художественное творчество. Христианский диалогизм позволил писателю в романе «Преступление и наказание» показать открытый им тип героя, Раскольникова, в чьей душе ненависть рождается из уязвленной любви и сострадания. В «Идиоте» Достоевский дает ключ от выхода из грозящих человечеству ненависти и отчуждения. Он заключен в типе высшей духовной красоты, который Достоевский связывал с христианской нравственной традицией («князь-Христос»). Новый опыт синтеза - роман «Бесы», начатый как памфлет «с плетью в руках» (выражение Достоевского), а законченный как величайший акт «русской трагедии» (термин С.Булгакова). Далее «Подросток» с его идеей деятельной христианской любви к ближнему. «Дневник писателя» - целенаправленное и осознанное созидание синтеза русской национальной мысли с ее центральными императивами всеединства, всеотзывчивости и всепримирения. Основа этого синтеза у Достоевского - народный идеал («Мужик Марей», «Столетняя»), сострадание (трагические сюжеты о детях), всечеловечность (восточный вопрос), ценности христианской этики (размышления об «Анне Карениной» Л.Толстого), покаяние и самоочищение (главы о Н.Некрасове). Бунту «русского скитальца» Ивана против мира Божьего противопоставлено смиренное приятие мира Божьего старцем Зосимой в романе «Братья Карамазовы». Достоевский уводит читателя от необходимости универсально-абстрактного выбора к нахождению меры жизненно-конкретной правды. Эта традиция глубоко пережита и продолжена в XX веке М.Булгаковым в романе «Мастер и Маргарита» (диалог об истине).

Активное присутствие в рефлексиях Достоевского и в его художественном мире контекстов А.Пушкина, П.Чаадаева, К.Леонтьева, И.Ильина, С.Булгакова и других мыслителей, полемика с современниками, напряженные размышления писателя над судьбами России и человечества, собственный жизнетворческий опыт позволили ему интуитивно ощутить и проявить новое мышление, новую методологию. Эстетические сдвиги и формирование поэтики художественной модальности оказались неразрывно и органично связанными с ментальной спецификой отечественной культуры.

Позиция писателя отражает парадоксальную метафизику христианства, выражает логику динамического синтезирования идеала, объединяющего русских художников до и после Достоевского их принадлежностью к православно-христианской культурной традиции (А.Пушкин, Н.Гоголь, Л.Толстой, А.Чехов, А.Ахматова, Н.Гумилев, М.Осоргин, Ю.Мамлеев и др.). Дифференциальные отношения личностного и родового начал, их динамический синтез в художественном мире Достоевского подготовили почву для возникновения полифонической структуры его романов, раскрытой М.Бахтиным.

Это синтез, исключающий тоталитарное миросозерцание, поскольку имеет в основе «персоналистичность» в качестве организующего принципа. Существование разрыва между умозрительными «теориями» героев и их экзистенциальным поведением и его синтетическое «снятие» - типичная черта построения художественного образа у Достоевского. В этом - главная черта экзистенциального сознания, сложившегося в русской культуре XIX-XX вв., в отличие от западного безрелигиозного экзистенциального сознания. Имея в виду синтез, дифференциальные отношения имманентного и трансцендентного, эмпирического и метафизического, диссертант вводит понятие экзистенциально-онтологического реализма, учитывая то, что тернарная модель в русской литературе оказывается сквозной и проявляется не только у А.Пушкина, Н.Гоголя, Ф.Достоевского, Л.Толстого, А.Чехова, но и у И.Тургенева, И.Гончарова, А.Ахматовой, Н.Гумилева, О.Мандельштама, Б.Пастернака, М.Осоргина, М.Булгакова, Г.Газданова, В.Набокова, А.Солженицына, Ю.Мамлеева, Л.Петрушевской, В.Высоцкого, И.Бродского, М.Кучерской, О.Николаевой, Т.Зульфикарова и др. Понимаемые онтологически широко (в синтезе конечного и вечного измерений, а не в узком социально-историческом плане), тайна жизни, глубина и красота Бытия, первозданность земного творения, безусловная самодостаточность и самоценность экзистенциального существования - доминантные мотивы русской литературы XIX-XX вв.

В главе 1.3 - «Динамический синтез литературы и философии как смыслопорождающий ментальный контекст» - указывается, что системы разных языков (литературы и философии) самоорганизуются, ориентируясь на метаописание, акцентируя то, что актуально для метаязыка, транслируя ментальный архетип как в синхронии, так и в диахронии и делая второстепенным то, что не органично для ментальных предпочтений культурного сознания. Дело не в том, что литература и философия XIX-XX вв. предстают лишь как пучок вариантов одного или нескольких устойчивых архетипов, - напротив, в едином тексте литературы или философии вычленяются некие субъекты, внутренне ориентированные на диалог, и не только преобразующие друг друга в этом диалоге, но и преобразующиеся благодаря особой специфике литературно-философских феноменов. Единый текст, таким образом, внутренне конфликтен, и из этой конфликтности рождается его качественно новая сущностная многоцентричная целостность.

В диссертации на уровне индивидуальных авторских систем структурируются следующие возможные типы динамического синтетизма в русской культуре как открытой системе: А.Пушкин и М.Хайдеггер, Ф.Достоевский и С.Кьеркегор, Л.Толстой и М.Вебер, А.Чехов и О.Шпенглер. Дифференциальные отношения русской литературы и философского дискурса как смыслопорождающий механизм рассматривается автором при анализе художественного сознания Л.Толстого и Ф.Достоевского в их соотнесенности с философским дискурсом Н.Лосского, Н.Бердяева, Л.Шестова, К.Ясперса, С.Франка, а также через сравнение эстетики и поэтики символизма и акмеизма. Если Л.Толстой в своем творчестве воплотил идеально синтетический тип русского мировидения, растворив метафизическую проблематику в непосредственной стихии саморазвивающейся жизни, то Ф.Достоевский _ художник, идеально выразивший суть русской метафизики, подразумевающей неразрывность и необходимость дифференциальной связи двух противоположностей. Материальное и духовное неотъемлемо друг от друга в его художественном мире. Достоевский создает для своих героев социально-психологические ситуации, мотивируя их поступки обстоятельствами вполне конкретными и даже материальными, но кульминация в развитии их образов связана с духовным прозрением, нравственный катарсис они переживают в моменты прорыва в вертикальную метафизическую сферу бытия. В дуализме мировидения символистов (противоречии между здешним и потусторонним), в презрении к пластике земного существования и апелляции к отвлеченному - причина кризиса символизма. Акмеисты вернули русскому поэтическому языку плоть и кровь, в их поэзии мир реальный обрел осязаемость, внутреннюю плотность, синтетичность, фактурность, материальное воплощение, ту меру гармонии, равновесия всех начал, цельность, к которой призывал М.Кузмин в статье «О прекрасной ясности». Идеальное содержание из запредельных сфер вернулось на родную почву - гармоничность национального мироощущения в поэзии была восстановлена. Безусловно влияние Пушкина, Толстого, Чехова на творчество акмеистов, с их ориентацией на ментально-культурный архетип. Глубинная мотивация вновь обретенного синтеза Духа и Плоти опосредована общей ментальной тенденцией национального самосознания. Отношения акмеизма и символизма в литературе «серебряного века» - это не только спор разных стилевых систем восприятия и выражения, но и эстетическое отражение реальной драмы, специфического кризиса, духовной катастрофы в истории отечественного сознания, поскольку спасительный синтез, осуществленный в эстетике, не был осуществлен в исторической практике.

В структуре образного сознания русской литературы XIX-XX вв. за внешней пластикой, визуальностью слова скрывается морфо-грамматическая структура. Выявление этой скрытой конструкции, просвечивающей сквозь целостное и зримое, не допускает окончательного разрыва между плотью и духом, а подразумевает их постоянную динамическую связь. Система симметрий-асимметрий - это специфический механизм смыслопорождения, структурирующий семиотическую ситуацию, типичную для русской культуры. Разрыв оппозиций исключает возможность познания истинной сути вещей, искажает зрение. Сосредоточенность на одной из противоположностей активизирует механизм другой стороны антитезы, актуализирует ее смысловое содержание в режиме симультанности.

Ментальная парадигма русской культуры проявляет себя в диалоге литературы XIX-XX вв. и философии на уровне содержательной категории и как идеальная форма, в качестве универсальной устремленности к преодолению социальной, духовной, этической энтропии, и как взаимоотношение гармонии и хаоса в их динамике, и как тенденция к воплощению неоформленной «материи» духовности и реальности, внешнего и внутреннего. Опираясь на рефлексию русских мыслителей XIX-XX вв., пытающихся определить ядро «русской духовности» в диалоге с русскими классиками, автор убеждается, что само существо ментальной парадигмы строится не как статичная структура, а как «процессность», хроноструктура саморазвивающейся системы, в основе которой лежит тернарная модель динамического синтеза, тринитарный принцип самооформления культурного «космо-психо-логоса» (Г.Гачев).

В главе 1.4. - «Жизнетворческое измерение ментального синтеза в русской культуре XIX-XX веков и особенности художественного сознания» - отмечается, что для А.Пушкина, Н.Гоголя, Ф.Достоевского, Л.Толстого, А.Чехова, А.Ахматовой, Н.Гумилева, М.Осоргина, М.Булгакова, Б.Пастернака, А.Солженицына, Ю.Мамлеева и некоторых других писателей, творчество которых не анализировалось в работе, но чьи жизнетворческие интенции структурируют культуррефлексивный контекст литературы XIX-XX вв., русская литература, независимо от того, осознавали они это или нет, была семиотическим пространством решения философских, религиозно-этических вопросов в образной форме. Устойчивое тяготение к живописности, пластике, концентрированной образности, свойственное не только для литературы XIX, но и XX в., есть проявление общей особенности национального самосознания, опирающегося на православную концепцию Богоявленности Творца через его Творение. Также языческая витальная энергия и восприятие мира как одухотворенного, природного Бытия, как вместилища животворного начала, праздничности Бытия, - факторы, структурирующие общие черты национального идеала восприятия мира, включающего смирение перед конкретно-чувственной жизнью в ее онтологии, опору на единственно верную точку зрения - точку зрения самой жизни, восприятие самой жизни как эстетически осязаемого совершенства, чувственно переживаемого в непосредственном контакте с ней. На рефлексивном уровне персоналистического мировоззрения в русской философии XIX-XX вв. и через ее диалог с искусством автор констатирует утверждение синтетического подвижного единства этического и эстетического начал, воплощаемого в художественном сознании русской литературы XIX-XX вв.

Этико-эстетический идеал, который как данность являл себя в древнерусской иконе и духовности Святой Руси, по-иному выражается в новых культурных условиях в литературе XIX-XX вв., в период кризиса и переоценки всех ценностей, когда вопрос о смысле жизни поднимается А.Пушкиным, Н.Гоголем, Л.Толстым, Ф.Достоевским: авторская позиция «обратной перспективы» у А.Пушкина; «симметрия асимметрии» у Н.Гоголя; модель чередования инверсии и медиации, с одной стороны, и мистерия преображения, с другой - у Л.Толстого; «срединная», синтезирующая точка зрения автора у Ф.Достоевского.

Идея преодоления границы между литературным текстом и жизнью по-разному воплощается у русских писателей XIX-XX вв. Достоевский вслед за А.Пушкиным не отказывается от своих творений, подобно Л.Толстому или Н.Гоголю. У Достоевского элементы художественной конструкции оказались способными выразить авторскую концепцию мира как бесконечной динамики и человека как незавершенной структуры. Эта тенденция выводила творения Достоевского за рамки литературы и превращала художественное целое в концентрат религиозно-философской мысли, в единство онтологических смыслов. Преодолевая условности наррации, Достоевский перестраивает повествовательную структуру, обращаясь к диалогу, являющему собой говорящее Бытие: слово о мире становится словом самого мира, слово персонажа о человеке - словом самого человека. Таким образом, устанавливается ситуация дифференциальных, подвижных отношений человека и Бытия.

«Богоискательство» и жизнетворчество - пути личности в поисках целостного представления о себе и своей связи с Абсолютом. В этих процессах не только оформляется внешний образ человека, но и выявляется его предназначение. Этический и эстетический варианты жизненных стратегий обнаруживают себя в русской культуре как результат взаимодействия и полемики в исторической практике векторов ментальных и антропологических устремлений, проявляют себя на подсознательном уровне в эсхатологических и утопически-религиозных мотивациях. При этом обнаруживаются глубинные оппозиции русского «космо-психо-логоса» в изоморфизме романтически-символистского и православно-аскетического, имманентного и трансцендентного, профанического и сакрального, горизонтали социума и вертикали метафизики. В фатальной тенденции к разрушению статичной, замкнутой формы религия, философия, литература, искусство перестают быть только собой и становятся непосредственной жизнью, действием, стремятся быть имманентными социопсихофизическому и историческому бытию. Взаимодействие и взаимопереход, динамический синтез «богоискательства» и жизнетворчества рассматриваются автором как глубинная закономерность русской экзистенции, «тут-бытия» (М.Хайдеггер).

В главе 1.5. - «Антропологическое измерение ментального синтеза в русской культуре XIX-XX веков» - автор рассматривает отношения изоморфизма между концепцией человека в литературе и всей моделью мира, авторской концепцией Бытия, отражающей векторы устремленности культурного самосознания. На уровне авторского мышления дилемма антропоцентризма и тоталитаризма, социального и метафизического в качестве личностных семиотических характеристик героев и их сюжетного поведения снимается, разрешается через медиативные механизмы экзистенциального существования, дифференциальные отношения, динамический трансцензус имманентного и эсхатологического. Экзистенция человека в русской литературе XIX-XX вв. не вписывается в сюжетно-жизненные схемы - сама личность в ее монадном осуществлении внутренне определяет логику духовного самоопределения при условии экзистенциальной сопричастности личности Бытию и на основе православно-христианского этико-эстетического онтологизма.