Тюркское манихейство как феномен средневековой культурной традиции на территории Центральной Азии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тюркское манихейство как феномен средневековой культурной традиции на территории Центральной Азии

А.Т. Агелеуова

Территория Центральной Азии и, в частности, Казахстана была местом постоянных культурных взаимодействий, начиная, пожалуй, с эпохи бронзы, когда диффундировали технология бронзовой металлургии, появление боевой колесницы и т.д. В более поздний период через территорию Центральной Азии проходили трассы Великого шелкового пути, торговля по которым имела огромное значение для межцивилизационного взаимодействия. Во-первых, происходил обмен материальными ценностями. Народы Великой Степи впитывали, перенимали идеи и достижения земледельческих цивилизаций, внося в сокровищницу мировой культуры и свои достижения: переносное жилище, седло и стремена, искусство верхового боя, изделия из войлока, кожи, золота, серебра. Во-вторых, перевозки по торговым путям облегчали распространение религиозных и культурных традиций. В-третьих, торговля на дальние расстояния усиливала кочевые народы Центральной Азии, начинавшие оказывать политическое влияние на оседлые народы. шелковый тюркоязычный манихейский азия

На территории Казахстана в эпоху раннего средневековья синхронно сосуществовали, постоянно взаимодействуя и взаимно обогащаясь, различные религиозные конфессии. В частности, в результате тесных экономических и культурных взаимодействий кочевых тюркских народов с оседло-земледельческой иранской культурой формируется такой религиозно-мировоззренческий феномен, как тюркское манихейство. На всем протяжении Великого Шелкового пути манихейская проповедь распространялась по маршрутам следования купцов, ремесленников и миссионеров. Религиозной столицей манихейства в Западно-тюркском и Тюргешском каганатах был Талас. Распространение на территории Казахстана манихейства в 6-8 вв. было связано с активной внешнеторговой и миссионерской деятельностью Согда. Среди согдийцев сильные позиции занимала манихейская община. Так, Абу Рейхан Бируни писал: «Что касается внемусульманского мира, то веру в Мани и его учение исповедует большинство восточных тюрков, обитатели Китая, Тибета и части Индии [1, с. 213]. На западе после 8 века манихейские общины оставались в северной Африке, Испании, Франции и на Балканах.

Существует множество письменных свидетельств и археологических находок, свидетельствующих о распространении манихейства у тюркоязычных народов средневековья. Как отмечает С.Г. Кляшторный, судя по указанию в тюрко-манихейской «Священной книге двух основ», совершалась проповедь для распространения манихейства в стране «народа он-ок» (имеются в виду десять тюргешских стрел-племён) [2, с.66]. В Казахстане, как пишет С.Г. Кляшторный, Таласская и Чуйская долины являлись основными районами сложения и расцвета тюркского манихейства [3, с. 353]. О разветвлённой структуре манихейства можно судить по найденному турфанскому документу, согласно которому в манихейской церкви должно быть 360 домоправителей-махыстак («пресвитер», третий ранг в церковной иерархии), руководителей местных общин [4, с. 202]. Известно, что ещё с середины 7 века Прииртышье было занято племенами кимеков, принявших манихейство [5, с. 111]., а каган Ару (тюрко-манихейское Arig «чистый») вместе с манихейскими племенами чигиль и чомул какое-то время жил в долине Синего Иртыша. Поэтому совершенно не случайно господствующей религией Уйгурского каганата становится именно манихейство. Напомним, что Уйгурский каганат явился одним из основных преемников II Восточно-тюркского каганата.

Остатки манихейства сохранились до современности у саяно-алтайских тюрков, а также у хантов, селькупов, кетов и эвенков. Алтайские бурханисты прямо указывают на «людей в белых одеждах», приезжавших на Алтай и учивших народ верить в единого Бога. Манихейскими являются хакасские нагорные общественные моления Небу, происходившие без участия шаманов, моления в гротах, ночные бдения в пещерах [4, с. 186]. О манихействе говорится в таких текстах, как «Священные книги двух основ», а также в больших древнетюркских рунических надписях Северной Монголии.

Согласно письменным свидетельствам, Александр Македонский приказал возвести в манихейской стране Аргукрепость Чигиль. С тех пор тюрки, приходившие сюда, стали называться чигилями. Манихейцами стали именовать и других тюрков-кочевников от Амударьи до Китая, перенявших чигильский вид (длиннополую белую одежду). Существует предположение, что выражение «длиннополые» было тюркским названием всех манихейцев [6, с. 27]. Интересна этимология термина «чигиль», связанная с обозначением в персидском языке природной грязи (по преданию, А. Македонский приказал возвести укрепление, когда проливные дожди залили дорогу, и она стала грязной: «Что за грязь, мы никак не избавимся от нее?!» [2, 374]). Следует предположить, что такая этимологическая связь не случайна. Ведь грязь в мифологических представлениях древних обществ - это, в частности, символ хаоса. По мнению Ю.А. Зуева, грязь в манихействе является материальным элементом всякого творения в области смешения Света и Мрака. Стремление к избавлению от грязи подразумевает освобождение Души из уз Материи, от грязи, оскверняющей чистоту Света. «Постоянное очищение от скверны Материи и Мрака составляет содержание всего процесса вознесения души к царству Света» [6, с. 26]. Мир человеческого общества - это дуалистический мир смешения частиц Света и Мрака. Человек в манихействе есть творение Тьмы (материи), которая заключила душу - искру света - в оковы плоти. Следовательно, человеческая сущность также дуалистична и состоит из двух противоположных начал - материального и духовного, темного и светлого, доброго и злого. Первоначальная задача сил Света заключается в осуществлении изначального разделения частиц Света и Мрака, тогда как воины Мрака стремятся не допустить этого, сохранить мир Смешения как область своего завоевания. Согласно манихейству, в человеческом обществе силы Света и Мрака ведут непрерывную борьбу за обладание светлыми частицами человеческой души [7, с. 34].

Согласно учению Мани, в мире существует одна истина (свет), которую локально возвещали три апостола - Будда на востоке, Заратуштра в Иране, Иисус Христос - на западе. Поэтому буддизм, зороастризм и христианство - локальные вероучения. Свет же истины Мани целостен, абсолютен, совершенен и универсален. В манихействе присутствует все рациональное и приемлемое с позиции новой доктрины из названных религий, а также учитываются местные тюркские культы. Отличительная черта манихейства - демократичность и мифопоэтичность изложения, помогавшие в продвижении этой религии на восток среди тюркских народов.

При анализе и сопоставлении тенгрианского и манихейского вероучений напрашивается целый ряд аналогий, свидетельствующих о синкретизме и взаимодействии данных религий.

Известно, что важнейшим онтологическим принципом манихейства является дуализм двух противоборствующих начал мира - Света (истины) и Тьмы (лжи), добра и зла. Такой дуализм проявляется также и в бинарности языковых конструкций, и в амбивалентности человеческого тела [8, с. 156]. Данная дуалистическая концепция сосуществования Света и Тьмы сопоставима с дуализмом Добра и Зла в тенгрианстве, олицетворяющимся противопоставлением каганского (небесного) и катунского (земного) родов у древних тюрков, которые в своем союзе противостоят в качестве Мирового Порядка Хаосу. Кроме того, весь мир тюркского шаманства разделен на добрых и злых духов, находящихся в постоянном антагонизме.

В манихейском тексте «Кефалайа» говорится о существовании пяти стихий - воинов Света, вступивших в битву со стихиями-антиподобиями. В названии данных стихий присутствует упоминание Тенгри (бог легкого ветра tintura tengri, бог ветра живого jel tengri, бог света живого jaruq tengri, бог воды suv tengri, бог огня ot tengri) [4, 187]. Кроме того, Бог Луны (властитель, воскресающий мертвых) обозначается тюркским термином aj tengri, а обладание мудрым знанием как bilge bilig. Все это, несомненно, свидетельствует о смешении в тюркской мировоззренческой культуре манихейской и тенгрианской традиций.

В манихейской религиозной системе существовало представление об обители чистого Воздуха и Человека Совершенного, куда поднимается праведная душа после смерти земного человека - так называемом Столпе славы [4, с. 194]. В данном случае определенно напрашиваются параллели с представлениями о Древе жизни, Млечномпути, который в древнетюркской культуре обозначается как Тор, или торная дорога. Отсюда Ак-тор - предок кыпчаков, торе - высшая каста чингизидов, Торлук, обладатель Пути, тор, почетное место в юрте, как начало пути самого уважаемого и старшего, имеющего близкую связь с миром богов и предков. Все это - обозначение в древнетюркской культуре пути Истины, пути, по которому душа смертного отправляется для очищения в загробный мир к Луне (молочному озеру), где и происходит очищение души. Затем душа (кут) возвращается обратно через Древо жизни / Млечный путь к богине-матери рода тюрков Умай, наделяющей свою избранницу кутом (ребенком).

Неотъемлемой частью манихейской религии было идолопоклонство. Человекоподобные идолы считались воплощением и символами божественных светил Солнца и Луны, последних станций на пути к Свету -Раю. Как пишет Бируни, «к этому же верованию (идолопоклонству) склоняется и Мани, когда говорит: «Люди (других религий) порицают нас за то, что мы поклоняемся Солнцу и Луне, и воздвигаем их изображения в качестве идолов, ибо они не ведают их подлинной сущности, а именно того, что они являются нашими путями и вратами в мир нашего бытия» [9, с. 479]. В то же время жители Бухары поклонялись идолам (бут параст буданд). По приказу царя вырезались и раскрашивались деревянные фигурки (бут - «кумир», «идол»), предназначенный для продажи на лунном базаре. Можно предположить, что в результате взаимодействия манихейства и местной тенгрианской традиции в древнетюркской культуре появляется каноничное представление о каменных человекоподобных изваяниях как воплощениях Богов Солнца и Луны. Кроме того, изображение в манихействе каменного идола (бут параст) находит реализацию в древнетюркском пантеоне богов как Буд-Тенгри, выступающий в качестве первопредка - каменного фалла, устанавливаемого в Отюкенской черни, земле тюрков-широв (катунско-царицынский род древних тюрков), как символ соединения каганского и катунского родов, созидателей государства древних тюрков [10, с. 98-103].

В тюрко-манихейской молитве «Хуас-туанифт» упоминается соблюдение ритуала, связанного с культом ветра. В тюркском шаманизме ветер - jilvi - jilbi - jelbi представляет собой сакральную силу, благодаря которой шаман получает дар, единую силу духов-помощников, сливающуюся с личностью шамана. В генеалогическом мифе древних тюрков предок тюрков был отмечен дуновением ветра, мог вызывать ветер и дождь. У алтайцев и якутов термин jelbir (ср. jelbi) обозначал ритуал призывания духов-помощников шамана [11, с. 23]. Рядом с шаманским тюркским термином jelbi соседствуют религиозные манихейские термины turug «чистый» и jenchu «жемчуг». В данном случае можно сделать вывод, что шаманский тюркский ритуал мирно уживался с манихейским вероучением.

Примечательно, что культ льва как артефакт манихейской религиозной системы имел место и у тюркских племен, в то время как данный представитель животного мира не был известен в фауне Семиречья и большей части Центральной Азии. Появление в древне-тюркской культуре обозначения льва имело ярко выраженную религиозную символику, и было связано с принятием манихейства. Обладатель манихейского по содержанию имени-сана Арслан объединял в себе духовную и светскую власть.

Изображение льва как символа чигилей, «носивших долгополую одежду», в Таласе, монеты тюргешского времени с изображением льва, оттиски льва на дастархане, а также на донной части поливной чаши [4, с. 193] - все это является подтверждением тюрко-иранского синтеза на почве древнетюркской культуры.

В манихейской традиции символическим образом дракона служит свисающая виноградная гроздь. Манихеи оказывали почтение растениям из-за большого содержания в них частиц света. По этой причине растительный орнамент был характерен для книжно-иллюстративной живописи и настенных рукописей манихеев. Манихейские сюжеты в живописи Турфанской галерее, храмовой настенной живописи в Пенджикенте находят параллели в таласской живописи с растительным орнаментом. Изображение креста со стилизованными растительными символами в его створах на керамических плитках настенной облицовки в Таласе является манихейским символом Света. Эти стихии света были распяты и связаны в материальном мире. Свет, «распятый» в растениях, ассоциировался с распятым на древе крестом Иисуса и являлся христианским слоем в манихействе. Сама падающая виноградная гроздь отражает одно из состояний манихейского дракона Тьмы [4, с. 192]. Данная манихейская символика встречается в элементах настенной живописи и на территории Казахстана, что также свидетельствует о проникновении манихейства в тюркскую культуру.

Манихейство являлось одной из религиозных систем, занимавших значительное место в историко-культурной жизни многих народов Центральной Азии. Следует помнить, что, манихейство, являясь демократичным в своей основе, распространяясь среди племен Центральной Азии, ориентировалось на пользовавшиеся наибольшим влиянием местные религиозные культы и. успешно адаптировалось к автохтонным религиозным верованиям и традициям. Утверждаясь на территории средневекового Казахстана, манихейство включало в свою систему элементы тюркского шаманизма.

Таким образом, учитывая распространение манихейского учения, активно взаимодействующего в Центральной Азии с тюркским мировоззрением, можно говорить о формировании такого феномена, как тюркское манихейство, которое впоследствии способствовало оформлению древнетюркского тенгрианского пантеона богов.

Литература

1. Бируни Лбу Рейхан. Памятники минувших поколений // Избранные произведения. Т. 1. Ташкент, 1957.

2. Махмуд Кашгарий. Девони луготит турк. Т. 1. Ташкент, 1960.

3. Кляшторный С.Г. Памятники древнетюркской письменности // Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье. М., 1992.

4. Зуев Ю.Л. Ранние тюрки. Очерки истории и идеологии. Ллматы, 2002.

5. Кумеков Б.Е. Государство кимаков 9-11 вв. по арабским источникам. Ллма-Лта, 1972.

6. Зуев Ю.Л. Манихейское святилище под Таразом // Известия НЛН РК. Серия общественная. 2004. - № 4. -С. 26-28.

7. Торланбаева К.У. Свидетельства о распространении манихейства в Центральной Азии // Известия НЛН РК. Серия общественных наук. 2008. -№ 2. - С. 32-39.

8. Орынбеков М.С. Генезис религиозности в Казахстане. Ллматы, 2005.

9. Бируни Лбу Рейхан. Индия // Избранные произведения. Т.2. Ташкент, 1963.

10. Зуев Ю.Л., Лгелеуов Г.Е. Буд-Тенгри -божество-прародитель древних тюрков // Культурные контексты Казахстана. Ллматы, 1998.

11. Потапов Л.П. К вопросу о древнетюркской основе и датировке алтайского шаманизма // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. Новосибирск, 1978.

Размещено на Allbest.ru