Татаро-мордовские взаимосвязи в обрядах, сопровождавших рождение ребенка

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева

Татаро-мордовские взаимосвязи в обрядах, сопровождавших рождение ребенка

Корнишина Галина Альбертовна

доктор исторических наук

профессор

Серажетденова Айлина Асымовна,

Аннотация

В статье рассматривается взаимосвязь структурных компонентов родильной обрядности татаро-мишарского и мордовского населения Республики Мордовия. Отмечается, что их сходство вызвано многовековыми этнокультурными контактами этих этносов, близостью социально-экономических условий жизни, а также однородными первопричинами появления.

Ключевые слова: этническая культура; родильная обрядность; повитуха; магические действия; обряд наречения именем; обереги

Abstract

The article discusses the relationship between structural components maternity rites of the Tatar-Mishar and Mordovian population of the Republic of Mordovia. It is noted that the similarity caused by centuries-old ethnic-cultural contacts of these ethnic groups, the proximity of the socio-economic conditions of life and homogeneous root causes of appearance.

Keywords: ethnic culture; birthing ceremonies; midwife; magic acts; the ceremony of naming; amulets

1. Татаро-мордовские взаимосвязи в обрядах, сопровождавших рождение ребенка

мордовский родильный обрядность этнокультурный

Обрядность является важнейшим элементом этнической культуры. Ее изучение позволяет пролить свет на различные проблемы этногенеза и этнической истории, в том числе и проследить исторические связи и духовную общность между отдельными народами. В данной статье рассматриваются взаимосвязи в сфере семейной обрядности, конкретно в ритуалах, связанных с рождением ребенка, между татарами-мишарями и мордовским населением, проживающими в Республике Мордовия. Они сформировались в результате долговременных культурно-бытовых контактов между этими народами. Совокупность элементов, сложившихся под воздействием этих контактов, наложили своеобразный отпечаток на культуру мишарей, отличая ее от культуры и быта других групп волго-уральских татар.

Традиционные семьи, как мордвы, так и татар-мишарей мордовского края, не мыслилась без детей, поэтому их рождение издавна обставлялось различными обрядами. Считалось, что их соблюдение необходимо для обеспечения безопасности роженицы и ребенка от вредоносного воздействия «злых сил», предопределения «судьбы» новорожденного. Они также служили актом приобщения его к соответствующим эталонам общинного бытового уклада и семейно-родовой единице. Кроме того, выражали чувства радости и надежды в связи с появлением нового члена семьи.

Роды, как правило, происходили дома. Когда они начинались, из дома выводили лишних людей, в первую очередь мужчин и детей-подростков. Нередко роды принимали в бане, если она была затоплена ко времени начала схваток. Случалось женщинам рожать и в поле, вдали от дома, во время сельскохозяйственных работ.

Помощь роженице обычно оказывала повитуха (кендек эбисе у татар, идень бабай, бокын бабай у мордвы). Она была значимым лицом в сельской крестьянской общине. Хотя эта женщина не выбиралась на общинном сходе, не назначалась официально и не фиксировалась ни в одном письменном документе, но она была одним из авторитетных персональных носителей народного знания и неформальных организаторов сельского быта. Не каждая женщина могла стать повитухой. Сообщения пожилых респондентов свидетельствуют о том, что требования, предъявляемые к кандидатуре деревенской бабки в татарских и мордовских деревнях, были аналогичны таким же требованиям у других народов. Повитухами обычно были пожилые женщины-вдовы, имеющие детей и поэтому обладающие опытом ухода за младенцами. Девушки, а также женщины, даже пожилые, но не побывавшие замужем (старые девы), не имели права принимать роды. Также предполагалось, что женщина, помогающая ребенку родиться, вводящая его в мир людей, ограждающая маленькое беззащитное существо от злых духов, должна быть образцом чистоты, человеком исключительных моральных качеств: доброй, отзывчивой, трудолюбивой, сноровистой, обладающей хорошим физическим здоровьем. Односельчане относились к ней очень тепло, с уважением. Ее профессиональный статус, наряду со знанием родильных обрядов, обычаев, магических действий, требовал элементарных медицинских знаний и владения акушерским опытом, почерпнутым из народной медицины. При этом профессиональному искусству повитухи была свойственна определённая этика: она должна была все свои знания и умения направлять на сохранение жизни ребёнка, а помощь матери оказывать в той степени, в какой бы она способствовала появлению здорового малыша.

Женщина, принявшая на себя обязанности повивальной бабки, не имела права отказывать в просьбе прийти к роженице, ссылаясь на свои неотложные домашние дела. Её работа требовала значительных затрат времени, отлучения из дома в любое время суток. Все это зачастую происходило в ущерб собственному хозяйству. Видимо, поэтому, «причина того, что повитухами были в основном вдовы, не только требование чистоты, но и стремление женщин, оставшихся без мужа, найти дополнительный источник существования» [2, с. 156]. Действительно, повивальная бабка щедро одаривалась вещами в меру состоятельности семьи, которой помогала во время проведения родин. Эти факты характеризуют занятие повитухи как профессиональное ремесло.

Надо отметить, что связь между повитухой и теми детьми, которым она помогала появиться на свет, не прерывалась и в последующем. Так, у мордвы дети, которых она принимала, называли ее бабушкой, а она их унок, унокт - мои внуки. Они непременно навещали ее особенно по праздникам, приносили ей гостинцы, рассказывали о своей жизни, помогали в хозяйстве. То есть об этой женщине всегда помнили и материально поддерживали. Когда повитуха умирала, то женщины-мордовки, рожавшие с ее помощью, приносили ленты, куски полотна, тесьму или вышитые полотенца, которыми обвязывали руки умершей. Считалось, что на «том свете» все они превращались в цветы.

Повивальная бабка не только принимала роды, но и выполняла ряд необходимых, в понимании татарских и мордовских крестьян, магических действий над ребенком и роженицей, которые должны были уберечь их от воздействия злых сил, обеспечить здоровье, а новорожденному, кроме того - долгую и счастливую жизнь.

Самыми опасными для здоровья ребенка считались первые 40 дней его жизни. У многих народов, в том числе татар и мордвы, довольно стойко бытовала вера в то, что в это время его нельзя было оставлять одного, носить в людные места, показывать посторонним. По представлениям мишарей, в противном случае ребенка могли подменить джины (взять новорожденного себе, а на его место положить подменыша). До сих пор у них бытует выражение: «пир алмаштырган бала» («подмененный пиром ребенок») [4, с. 175]. Чтобы этого не произошло, мишари через неделю после рождения ребенка проводили специальный обряд бэби саклау(буквально: охранять ребенка). На него приглашали девушек, которых поили чаем. После угощения, гостьи в доме роженицы устраивали игры и веселились.

В том случае, если все же приходилось оставлять ребенка одного, применяли предохранительные меры. Так, уходя из дома, мишари рядом с ребенком клали железные предметы, обычно нож или ножницы. Подобное использование металлических предметов имело место и в родильной обрядности мордвы: чтобы охранить ребенка от всяческих напастей, повитуха уже во время первого обмывания его в бане «окружала корыто, куда клала младенца после купания», ножом, ножницами или топором [5, л. 300].

Часто в качестве оберега использовались ветки деревьев, особенно издающих сильный запах (черемуха, сирень, можжевельник), нередко с этой целью применяли и ветки рябины. Так, татары пришивали ветви этих растений к детской шапочке или привязывали на ручку младенца. Чепецкие татары мастерили специальные можжевеловые браслеты, которые надевали ребенку на оба запястья. Также они делали матерчатые мешочки с вложенными в них семенами можжевельника или чесночной шелухой, которые вешали на шею младенца. У мордвы ребенку в первые шесть недель жизни давали каждый день пить рябиновый отвар. Роженицу после родов также хлестали рябиновыми ветками, чтобы она скорее поправилась и не поддалась чарам колдунов.

Еще одним важным очистительным средством у многих народов считается огонь и все производные от него: угли, зола, головешки. Так, с целью очищения воды татары перед купанием ребенка опускали в нее семь зажженных лучин. Новорожденного специально мазали сажей, которая слыла хорошим защитным средством от потусторонних сил. В некоторых селения татар-мишарей мордовского края младенцу ставили на лоб точку углем. Мордва в течение шести недель после рождения ребенка посыпали подоконники и пороги в доме золой.

Большую роль в борьбе со злыми силами отводили воде. Так, приняв новорожденного, бабка-повитуха перерезала пуповину, а затем перевязывала ее льняной или хлопчатобумажной ниткой и обмывала в теплой воде. Первое купание младенца, как отмечают многие исследователи, было, по сути, очистительным обрядом: «очищение новорождённого... не только гигиеническое, а и духовное через магическую силу воды» [3, с. 118]. О сакральном характере этой процедуры у татар говорит тот факт, что воду выливали в определенное место, туда, где никто не ходил, чаще всего под дерево. Таким образом, старались защитить и мать и дитя от любого недоброго влияния. Иногда процедуру обмывания, как например в сс. Пензятка и Черемишево Саранского уезда Пензенской губернии (ныне Лямбирского района РМ) дополняли умыванием младенца родниковой водой. Порой магическую силу воды старались увеличить полезными свойствами железных предметов. Например, чтобы защитить новорожденного от «сглаза» обмывали водой металлическую ручку или скобу двери, а затем с помощью полотенца обтирали ей лицо ребенка.

Верой в очистительную силу воды, наряду с гигиеническими целями, был вызван и обычай мытья роженицы и ребенка в бане, которую топили в течение недели, начиная с первого дня рождения ребенка. Первая такая баня у татар называлась бэби мунчасы (баней новорожденного).В одних селах в нее приглашали помыться родственниц и соседок, которых угощали чаем. В других -- в бане мылись только члены семьи. В последнюю очередь, когда спадал жар, бабка-повитуха помогала помыться роженице и искупать младенца, за что получала особый подарок. Как правило, повитуха мыла ребенка первые три дня. Но если он был слабым или у него были какие-то проблемы со здоровьем, бабушка могла носить малыша в баню не только в эти дни, но и больше - четыре дня, две недели, даже месяц - до тех пор, пока у новорождённого не заживет пупок.

У мордвы баню для роженицы и младенца обычно топили в течение трех дней после родов. Перед обмыванием повитуха совершала молян в честь покровительницы воды Ведь авы и «хозяйки» бани Баня авы, в дар последней, под порог клали монету. Если рождалась двойня, то топили баню шесть дней, иначе по поверью душу одного из близнецов могла взять к себе Ведь ава. [1, с. 102]. Перед тем, как передать роженице ребенка после его купания, повитуха с молодой матерью мыли друг другу руки. После этого бабушка вытирала руки о грудь роженицы со словами: «Наполнись молоком и маслом» [8, л. 31об. - 32]. То есть в этом обряде использовались не только очистительные, но и продуцирующие свойства воды.

У многих народов после окончания родов особое внимание обращалось на такие символы жизни и плодовитости как пуповину и плаценту, поскольку через них поддерживалась жизнь малыша в утробе матери. Именно поэтому с ними совершали всевозможные магические действия, которые были вызваны опасениями за будущее потомство. Производились они и для того, чтобы никто не мог использовать их для воздействия на способность женщины родить. У мордвы плаценту зарывали обычно под передним (красным) углом дома. В основе этого обычая лежало поверье, согласно которому, если послед выроет животное, то у женщины будут рождаться дети, покрытые щетиной и шерстью. Татары также обычно закапывали плацентуи кусок пуповины, предварительно их обмыв, высушив и завернув в тряпочку или бумагу с написанной молитвой. Вплоть до середины XX в. их обычно зарывали под дерево, туда же, куда выливали воду, использованную при обмывании новорождённого. Если же мать ребенка умирала во время или спустя некоторое время после родов, то плаценту клали ей в могилу. В некоторых мишарских селах мордовского края, как например д. Суркино Саранского уезда Пензенской губернии (ныне Лямбирского района РМ) послед клали в сундук, чтобы ребенок уважал взрослых или помещали в конскую колоду, чтобы он рос бойким.

В том случае если дети часто умирали, как в мордовских, так и в татарских семьях мордовского края, совершали обряд «купли-продажи» новорожденного. Для этого у татар повитуха выносила его завернутого на улицу, клала на кучу мусора, а сама возвращалась домой. Тут же его поднимала другая женщина, которая подходила к окну и предлагала хозяевам «купить» ребенка. После короткого торга женщина подавала ребенка в окно. Таким образом, старались обмануть злых духов, внушить им, что ребенок принадлежит не той женщине, которую они преследуют. У мордвы ребенка «продавали» первому встречному или нищему, подавая его через окно. Затем мать выкупала свое дитя или обменивала его на холст.

Кроме защитных обрядов, которые должны были уберечь новорожденного от «сглаза», болезней, татары и мордва совершали обряды, призванные обеспечить ему долгую, счастливую и богатую жизнь. Уже при первом обмывании ребенка повитуха завертывала его в старую рубаху отца. При этом произносилось пожелание, чтобы дитя был близким отцу, любимым им. Данный широко распространенный обычай - заворачивать ребенка в поношенную одежду старших родственников, в традиционной культуре отожествлялся с понятием «обжитое, освоенное». Старые вещи воплощали идею преемственности, передачи всех накопленных ценностей от одного поколения к другому. Заворачивание в старую одежду деда, отца - это не только акт обретения первой особой одежды, но и установление связи между ними, он становится их продолжением, их частью. В этнографической литературе использование старой одежды связывается также с патриархальным строем семьи, властью отца над жизнью ребенка. На уровне обыденного сознания обычай заворачивать мальчика в рубаху, порты деда или отца объясняют тем, чтобы он был живуч, долго жил, а девочку - чтобы полюбили. Вполне возможно, что здесь имел место скорее практический смысл, естественное стремление завернуть младенца в более мягкие пеленки. Впоследствии к чисто утилитарному назначению старой одежды стали добавляться и символические функции. Например, у мордвы, если желали, чтобы следующим родился сын, новорожденного заворачивали в старую рубаху или порты отца, а если девочка - в материнскую одежду.

Чтобы обеспечить новорожденному здоровье, а также состоятельную и «сладкую» жизнь у мишарей повитуха смазывала его ротик медом или маслом. Этот обряд назывался авызландыру. У отдельных групп татар подобный результат старались достичь, присовокупляя к меду и маслу еще и мучные изделия. Например, в татарских населенных пунктах Заказанья для этой цели самая близкая родственница или мать роженицы приносила элбэ-- вид лакомства, готовящегося из поджаренной в кипящем масле муки с добавлением растворенного меда или сахара. В отдельных же селениях татар-кряшен вместо меда ребенку давали пососать завернутый в тряпочку разжеванный с маслом хлеб, приговаривая: «с хлебом-солью будь, счастливым, воспитанным будь, с отцом-матерью будь, двукрылым будь» [6, с. 107].

По представлениям мишарей и мордвы большое значение для дальнейшей судьбы новорожденного имел выбор имени. Наречение имело глубоко символическое значение из-за веры в сокровенную связь между именем и его носителем. В основе ее лежало убеждение, что есть имена счастливые, удачные и неудачные, имя может обеспечить благополучное существование, или, наоборот, навлечь несчастье.

Имя ребенку давали через несколько дней после рождения. Оставлять его без имени дольше считалось опасным, так как он мог заболеть. Основой этих взглядов являются поверья о том, что имя новорожденного это один из способов удержания его в мире людей. Через имя он становится узнанным, он может быть назван другими людьми. Недаром русская пословица гласит: «Без имени ребенок - чертенок». В фольклоре многих народов есть сказки и легенды о подмене безымянных детей ведьмами, чертями, лешими и т.п. Также широко бытует мнение о том что, если младенец умрет, не получив имени, то душа его будет блуждать по ночам в его поисках, при этом может принести вред, например, навести мор на скот или болезнь на членов семьи.

Обряд наречения имени у мишарей - ат кушупроводился с приглашением муллы и родственников - мужчин. Отец ребенка выносил на подушке новорожденного. Мулла читал специальную молитву («азан» и «камат»), шептал трижды на ухо ребенку: «пусть твое имя будет такое-то». Затем он делал запись в книге регистрации новорожденных [4, с. 175].

Если дети в семье часто умирали, то новорожденного старались называть именами, которые по народным представлениям должны были «остановить», «запугать» смерть: Улмэс (Неумирающий), Туктар (Приостановившийся), Тимер (Железо) и др. Сходные имена, связанные с заклинанием, также были распространены среди казанских татар.

В мордовских семьях, в данной ситуации, новорожденному давали имя первого попавшегося на глаза человека, предмета или животного. Обоснованием такого выбора имени было то, что поскольку этот человек, животное или предмет здравствуют, то и ребенок будет здоровым и счастливым.

Таким образом, в традиционной родильной обрядности татар-мишарей и мордвы, проживающих в Республике Мордовия прослеживается значительное количество взаимосвязанных структурных компонентов, это и особое положение в сельском социуме повитух, которые помогали женщинам во время родов, методы лечения и виды оберегов, проведение обрядов, призванных обеспечить новорожденному долгую, счастливую и богатую жизнь. Подобные компоненты встречались также в обрядах родильного цикла и у других групп урало-поволжских татар, а также у тюркских, финно-угорских и славянских народов региона. Как справедливо замечает Л. С. Христолюбова, «возникновение у разных народов одинаковых обрядов, помимо сходства социально-экономических условий жизни, может быть объяснено единой первопричиной появления этих обрядов: загадочным, с точки зрения древнего человека, рождением ребенка, большой смертностью детей и стремлением сохранить их, а также желанием обеспечить женщине дальнейшую способность к деторождению, а ребенку - будущее» [7, с. 69].

Библиографический список

1. Корнишина Г.А. Экологическое воззрение мордвы (религиозно-обрядовый аспект). - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2008. - 156 с.

2. Листова Т. А. Русские обряды, обычаи, поверья, связанные с повивальной бабкой (вторая половина XIX - 20-е гг. XX вв.) // Русские: семейный и общественный быт. - М. : Наука, 1989. - С. 142-171.

3. Маркова Л. В. Болгары // Рождение ребенка в обычаях и обрядах. Страны зарубежной Европы. - М. : Наука, 1997. - С. 98-125.

4. Мухамедова Р. Г. Татары-мишари. Историко-этнографическое исследование. - М. : Изд-во «Наука», 1972. - 248 с.

5. Рукописный фонд НИИ Гуманитарных Наук при Правительстве Республики Мордовия. Л-52. Извлечения из архива М. Е. Евсевьева.

6. Уразманова Р. К. Современные обряды татарского народа. (Историко-этнографическое исследование). - Казань : Татарское кн. изд-во, 1984. - 144с.

7. Христолюбова Л. С. Семейные обряды удмуртов: традиции и процессы обновления. - Ижевск : Удмуртское кн. изд-во, 1984. - 127 с.

8. Центральный государственный архив Республики Мордовия Ф. Р-267, оп. 1, д. 89.

Размещено на Allbest.ru