Культура и цивилизация

Издержки технической цивилизации. Различение культуры и цивилизации, ставшее популярным со времени Шпенглера. Становление глобальной цивилизации в настоящее время согласно концепции В. Поликарпова. Возможные альтернативы развития планетарной цивилизации.

Рубрика Культура и искусство
Вид учебное пособие
Язык русский
Дата добавления 13.09.2015
Размер файла 64,6 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru//

Культура и цивилизация

Что такое цивилизация?

Воюют, женятся, стараются нажиться;

Цивилизации неугомонный цирк...

П. Верлен

Цивилизация стремится к увеличению комфорта для людей, но, к несчастью, она терпит позорную неудачу даже в этом.

М. Ганди

Принято считать, что разделение духовной культуры и технической цивилизации восходит к шпенглеровскому «Закату Европы», в котором цивилизация рассматривается как стадия «заката» культуры. На самом деле трудно найти великого европейца, который бы до Шпенглера или одновременно с ним не бил тревогу...

Л.Н. Толстой:

Нет сомнения в том, что никогда не было в истории подобного матерьяльного успеха, т. е. овладения силами природы, как тот, который достигнут в XIX веке. Но нет сомнения и в том, что никогда в истории не было примера такой безнравственной жизни, свободной от каких-либо сдерживающих животные стремления человека сил, как та, которою живет, все больше и больше оскотиниваясь, наше христианское человечество. Успех матерьяльный, до которого достигли люди XIX века, действительно велик; но успех этот куплен и покупается таким пренебрежением к самым элементарным требованиям нравственности, до которого еще никогда не доходило человечество даже во времена Чингисхана, Атиллы или Нерона.

Нет спора в том, что очень хороши броненосцы, железные дороги, книгопечатание, туннели, фонографы, рентгеновские лучи и т. п. Все это очень хорошо, но хороши также, несравненно ни с чем хороши, как говорил Рёскин, жизни человеческие, которые теперь безжалостно миллионами губятся для приобретения броненосцев, дорог, туннелей, не только украшающих, но уродующих жизнь.

Л. Андреев:

О, страшные машины!

О, могучие машины!

Будем молиться. Будем молиться машинам.

Кто сильнее всех в мире? Кто страшнее всех в мире? Машина. Кто всех прекраснее, богаче, мудрее? Машина. Что такое земля? Машина. Что такое небо? Машина. Что такое человек? Машина. Машина.

Д. Джойс:

Машины. Сотрут человека в порошок, - только попадись им. Правят миром теперь.

А. Швейцер:

...культура, развивающая лишь материальную сторону без соответственного прогресса духовного подобна кораблю, который, лишившись рулевого управления, теряет маневренность и неудержимо мчится навстречу катастрофе.

А. Блок:

Пытаясь обогатить мир, цивилизация его загромождает. Ее строительство нередко сравнивается со строительством Вавилонской башни. Творческий труд сменяется безрадостной работой, открытия уступают место изобретениям, всё множественно, всё не спаяно, не стало цемента, потребного для спайки; «чувство недовольства собою и окружающим», по признанию историка, «доводит до изнеможения». Мы имеем право сказать о себе словами Паскаля, что человек бежит от самого себя.

Конечно, издержки технической цивилизации велики: загрязнение окружающей среды, роботизация человека, отупляющий труд, массовые убийства, алкоголь, наркотики, СПИД, рак, венерические болезни, безнравственность, цинизм, противоестественные потребности, нескончаемая гонка, анонимность, массовость, урбанизация, «бегство от свободы». Достаточно сказать, что в языке многих «примитивных» народов нет слов, обозначающих ложь, предательство, притворство, скупость, зависть, злословие. Прогнозы ученых-футурологов совпадают с проницательностью художников в том, что человеческая цивилизация вполне способна привести к пагубным для условий существования последствиям.

Все это так, но все разговоры о закате (Шпенглер, Вебер) или тупике (Адорно) цивилизации обычно разбиваются о время, ибо нет на нем такой точки, когда солнце навсегда уходит за горизонт. Да, культуры закатываются, народы приходят и уходят, но жизнь продолжается... Да, за всё приходится расплачиваться - за удобства тоже, но не следует нагнетать страхи: человечество всегда до сих пор находило выход и не следует думать, что оно стало дурнее в наши дни.

Не отказываться от цивилизации - преодолевать ее безрассудства! Цивилизация - наши души, больше ничего, не машины, но души...

Дело не в том, отличается ли цивилизация от культуры, и не в том, каков их дух и на что он направлен - на сотрудничество, сочувствие и благоговение перед жизнью или на неприятие, отрицание и борьбу. Цивилизация прочными узами связана с культурой: какова культура - такова цивилизация. И вообще всегда происходит то, что может произойти: и культура, и цивилизация - это мы; то, что происходит с нами - тоже мы. Поэтому речь должна идти не о кризисе или закате, а о доверии или недоверии самим себе. То, что человек безумствует на земле, не секрет, но не секрет и восхождение культуры, и духовная эволюция, и уровень жизни, о котором невозможно было мечтать каких-либо сто лет назад».

2. О. Шпенглер

Под этим углом зрения падение Западного мира представляет собой ни более ни менее как проблему цивилизации. В этом заключен один из основных вопросов истории. Что такое цивилизация, понимаемая как логическое следствие, завершение и исход культуры?

Потому что у каждой культуры своя собственная цивилизация. В первый раз эти два слова, обозначавшие до сих пор смутное этическое различие личного характера, рассматриваются здесь в периодическом смысле, как выражение строгой и необходимой органической последовательности фактов. Цивилизация есть неизбежная судьба культуры. Здесь мы достигаем того пункта, с которого становятся разрешимыми последние и труднейшие вопросы исторической морфологии. Цивилизация - это те самые крайние и искусственные состояния, осуществить которые способен высший вид людей. Они - завершение, они следуют как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как неподвижность за развитием, как умственная старость и окаменевший мировой город за деревней и задушевным детством, являемым над дорикой и готикой. Они - неизбежный конец, и тем не менее с внутренней необходимостью к ним всегда приходили.

Таким только образом мы поймем римлян как наследников эллинов. Таким только образом на позднюю античность проливается свет, освещающий все ее глубочайшие тайны. Какое же другое значение может иметь то обстоятельство - спор против которого есть пустое словопрение, - что римляне были варварами, варварами, не предшествовавшими расцвету, а следовавшими за ним. Бездушные, чуждые философии и искусства, наделенные животными инстинктами, доходящими до полной грубости, ценящие одни материальные успехи, они стоят между эллинской культурой и пустотой. Их воображение, направленное только на практическое - у них существовало сакральное право, регулировавшее отношения между богами и людьми, словно между частными лицами, но у них не было даже и следа мифа - представляет собою такое душевное качество, которое совершенно не наблюдается в Афинах. Перед нами греческая душа и римский интеллект. Так отличается культура от цивилизации. И так обстоит дело не в одной только античности. Все снова и снова появляется этот тип - сильных духом, но совершенно неметафизических людей. В их руках находится духовная и материальная участь каждой поздней эпохи. Они были осуществителями вавилонского, египетского, индийского, китайского, римского империализма. В такие периоды буддизм, стоицизм, социализм созревают до степени окончательных мировоззрений, способных еще раз захватить и преобразовать угасающее человечество во всей его сущности. Чистая цивилизация, как исторический процесс, представляет собой постепенную разработку (уступами, как в копях) ставших неорганическими и отмерших форм.

Переход от культуры к цивилизации протекает в античности в IV столетии, на Западе в XIX. С этого момента ареной больших духовных решений становится не «вся страна», как это было во время орфического движения и реформации, когда, собственно, каждая деревня играла свою роль, а три или четыре мировых города, которые всосали в себя все содержание истории, и по отношению к которым вся остальная страна культуры нисходит на положение провинции, имеющей своим исключительным назначением питать эти мировые города остатками своего высшего человеческого материала. Мировой город и провинция - этими основными понятиями всякой цивилизации открывается совершенно новая проблема формы истории, которую мы сейчас переживаем, не имея вместе с тем никакого представления о значении этой проблемы. Вместо мира - город одна точка, в которой сосредоточивается вся жизнь обширных стран, в то время как все остальное увядает; вместо богатого формами, сросшегося с землей народа - новый кочевник, паразит, житель большого города, человек абсолютно лишенный традиций, растворяющийся в бесформенной массе, человек фактов, без религии, интеллигентный, бесплодный, исполненный глубокого отвращения к крестьянству (и к его высшей форме - провинциальному дворянству), следовательно, огромный шаг к неорганическому, к концу, - что значит все это? Франция и Англия уже сделали этот шаг. Германия готовится его сделать. Вслед за Сиракузами, Афинами, Александрией следует Рим. Вслед за Мадридом, Парижем, Лондоном следует Берлин. Стать провинциями - такова судьба целых стран, которые не входят в круг излучения этих городов, как некогда это было с Критом и Македонией, а теперь - со Скандинавским севером.

Раньше борьба из-за идеального выражения эпохи велась на почве мировых проблем, метафизического, культового или догматического характера, велась между почвенным духом крестьянства (дворянство и духовенство) и «светским» патрицианским духом старинных маленьких знаменитых городов ранней дорической и готической эпохи. Такова была борьба из-за Дионисовой религии - например, при тиране Клисфене Сикионском, - из-за реформации в немецких имперских городах и в войнах гугенотов. Однако, как в конце концов города победили деревню - настоящее городское сознание встречается уже у Парменида и у Декарта, - так равным образом теперь их побеждает мировой город. Таков естественный процесс поздней эпохи: ионики и барокко. В наши дни, как и в дни эллинизма, на пороге которого стоит основание искусственного, следовательно лишенного связи со страной большого города Александрии, эти города культуры - Флоренция, Нюрнберг, Саламанка, Брюгге, Прага - сделались провинциальными городами, оказывающими безнадежное сопротивление духу мировых городов. Мировой город - это означает космополитизм вместо «отечества», холодный практический ум вместо благоговения к преданию и укладу, научная иррелигиозность в качестве окаменелых остатков прежней религии сердца, «общество» вместо государства, естественные права вместо приобретенных. Деньги в качестве неорганического абстрактного фактора, лишенного связи с сущностью плодородной земли, с ценностями первоначального уклада жизни, - вот в чем преимущество римлян перед греками. Начиная с этого момента благородное мировоззрение становится также вопросом денег. В противоположность греческому стоицизму Хризиппа, позднеримский стоицизм Катона и Сенеки предпосылает б качестве необходимого условия имущественную обеспеченность, а социально-этическое умонастроение XX века, в отличие от XVIII века, доступно только миллионеру, если проводить его на деле, а не довольствоваться профессиональной, приносящей доход агитацией. В мировом городе нет народа, а есть масса. Присущее ей непонимание традиций, борьба с которыми есть борьба против культуры, против знати, церкви, привилегий, династий, преданий в искусстве, границ познаваемого в науке, ее превосходящая крестьянский ум острая и холодная рассудочность, ее натурализм совершенно нового склада, идущий гораздо дальше назад, чем Руссо и Сократ, и непосредственно соприкасающийся в половых и социальных вопросах с первобытными человеческими инстинктами и условиями жизни, то «Panem et circenses», которое в наши дни опять оживает под личиной борьбы за заработную плату и спортивных состязаний, - все это признаки новой по отношению к окончательно завершенной культуре и к провинции, поздней и лишенной будущего, однако неизбежной формы человеческого существования.

На все эти явления необходимо смотреть не глазами партийного человека, идеолога, современного моралиста, не из закоулка какой-нибудь «точки зрения», но с вневременной высоты, устремив взор на тысячелетия мира исторических форм, - если действительно хочешь понять великий кризис современности.

Я считаю символами первостепенного значения то, что в Риме, где около 60 года до Р. X. триумвир Красе был первым спекулянтом по недвижимому имуществу, римский народ, чье имя красовалось на всех надписях, перед кем трепетали далекие галлы, греки, парфяне, сирийцы, ютился в невообразимой нищете по мелким наемным квартирам многоэтажных домов, в мрачных предместьях, и относился совершенно равнодушно или с каким-то спортивным интересом к успехам военных завоеваний; что многие знатные роды из старинной аристократии, потомки победителей кельтов, самнитов и Ганнибала, принуждены были оставить свои родовые дома и переселиться в убогие наемные квартиры, так как не принимали Участия в дикой спекуляции; что вдоль Via Appia высились вызывающие еще и теперь удивление надгробные памятники финансовым тузам Рима, а тела покойников из народа вместе с трупами животных и отбросами огромного города бросались в отвратительную общую могилу, пока, наконец, при Августе, чтобы избежать заразы, не засыпали этого места, где впоследствии Меценат устроил свои знаменитые сады; что в опустевших Афинах, живших доходами с приезжих и пожертвованиями богатых иностранцев (вроде иудейского царя Ирода), невежественная приезжая толпа слишком быстро разбогатевших римлян зевала на произведения перикловой эпохи, которые она так же мало понимала, как теперешние американские посетители Сикстинской капеллы гений Микеланджело, в тех Афинах, откуда предварительно были вывезены или проданы по бешеным ценам все удобопереносимые предметы и взамен их высились колоссальные и претенциозные римские постройки рядом с глубокими и скромными творениями древнего времени. Для того, кто научился видеть, в этих вещах, которые историку надлежит не хвалить и не порицать, а морфологически оценивать, непосредственно вскрывается идея эпохи.

Вопрос и тогда, как теперь, заключается не в том, германского ли вы происхождения или романского, грек вы или римлянин, а в том, кто вы по воспитанию, житель мирового города или провинциал. В этом лежит самое существенное. В этом перед нами новый, в своем роде совершенный взгляд на жизнь, представляющий собою выражение нового стиля жизни. Совершается очень показательная и совершенно одинаковая во всех известных до сего времени случаях метаморфоза. Одной из важнейших причин, почему в хаотической картине исторической внешности не была усмотрена истинная структура истории, было неумение отделить взаимно друг от друга проникающие комплексы форм культурного и цивилизованного существования. Критика современности стоит здесь перед одной из своих труднейших задач.

В дальнейшем изложении мы увидим, что, начиная с этого момента, все важные конфликты мировоззрений, политики, искусства, знаний, чувства отмечены знаком этого антагонизма. Что такое политика цивилизации завтрашнего дня в противоположность политике культуры вчерашнего дня? В античности риторика, на Западе журнализм, притом же находящийся на службе того абстрактного начала, в котором выражается сила цивилизации, а именно - денег. Дух денег незаметно проникает во все формы существования народов, однако нередко при этом ничуть их не изменяя и не разрушая. Римский государственный механизм за промежуток времени от Сципиона Африканского Старшего до Августа оставался в гораздо большей степени стационарным, чем это обычно принято считать. Однако уже во времена Гракхов, как и в наши дни, большие политические партии, прежние двигатели отныне устаревших форм политической жизни, играют только видимую роль центров решающих действий. В действительности для Forum Romanum совершенно безразлично, как говорят, решают и выбирают на форуме в Помпее, а в ближайшем будущем у нас три или четыре мировых газеты будут направлять мнения провинциальных газет и через их посредство «волю народа». Все решается небольшим количеством людей выдающегося ума, чьи имена может быть даже и не принадлежат к наиболее известным, а огромная масса политиков второго ранга, риторов и трибунов, депутатов и журналистов, представителей провинциальных горизонтов, только поддерживает в низших слоях общества иллюзию самоопределения народа. А искусство? А философия? Идеалы платоновского и кантовского времени имели в виду высшее человечество; идеалы эллинизма и современности, в особенности же социализм, генетически родственный ему дарвинизм с его столь противными Духу Гёте формулами борьбы за существование и полового подбора, родственный этим последним учениям женский вопрос и проблема брака у Ибсена, Стриндберга и Шоу, импрессионистические наклонности анархической чувственности, весь букет современных стремлений, приманок и скорбей, чьим выражением является лирика Бодлера и музыка Вагнера, - все это не для мироощущения деревенского или вообще естественного человека, но исключительно для живущего мозгом обитателя большого города.

Чем меньше город, тем бессмысленнее для него занятие этого рода живописью и музыкой. К области культуры принадлежит гимнастика, турнир; к области цивилизации - спорт. В этом же заключается различие между греческой палестрой и римским цирком. Перед лицом высококомпетентной публики знатоков и покупателей само искусство становится спортом - таково значение l'art pour l'art, - будь то преодоление абсурдных масс инструментальных тонов или гармонических трудностей, будь то «подход? к проблеме красок. Появляется новая философия фактов, которая с улыбкой смотрит на метафизически-спекулятивную мысль, новая литература, становящаяся необходимой потребностью для интеллекта, вкусов и нервов городских жителей, а для провинциалов чем-то непонятным и ненавистным. Ни александрийская поэзия, ни живопись plein air'a ни с какой стороны не дгогут заинтересовать «народ». Переход от одной школы к другой и тогда, как и теперь, ознаменовывается целым рядом встречающихся только в такую эпоху скандалов. Возмущение афинян против Еврипида или революционной манеры в живописи, например против Аполлодора, в наши дни повторяется в виде отрицательного отношения к Вагнеру, Мане, Ибсену и Ницше.

Можно понимать греков, ни слова не говоря о хозяйственных условиях их жизни. Римлян можно понять только на основании этих условий. При Херонее и при Лейпциге в последний раз сражались за идею. В первой Пунической войне и при Седане уже ясно заметны экономические моменты. Римляне с их практической энергией первые создали рабский труд и торговлю рабами в том исполинском стиле, который многие считают характерным вообще для иного уклада жизни. И германские, а не романские народы Западной Европы, соответственно этому, первые развили при помощи паровой машины ту крупную промышленность которая изменила внешний облик целых стран. Нельзя пускать из виду связь обоих этих глубоко символических Феноменов со стоицизмом и социализмом. В недрах античного мира только римский цезаризм, предвозвещенный К Фламинием и принявший впервые образ в лице Мария, показал, что такое величие денег в руках сильных духом практических людей широкого размаха. Без этого нельзя понять ни Цезаря, ни вообще римский дух. В каждом греке есть что-то от Дон Кихота, в каждом римляне - что-то от Санчо Пансы; то, чем они были кроме этого, отходит перед этим на задний план.

3. Н.А. Бердяев

Различение культуры и цивилизации стало популярным со времени Шпенглера, но оно не есть его изобретение. Терминология тут условна. Французы, например, предпочитают слово цивилизация, понимая под этим культуру, немцы предпочитают слово культура. Русские раньше употребляли слово цивилизация, а с начала XX века отдали предпочтение слову культура. Но славянофилы, К. Леонтьев, Достоевский и др. уже отлично понимали различие между культурой и цивилизацией. Ошибка Шпенглера заключалась в том, что он придал чисто хронологический смысл словам цивилизация и культура и увидел в них смену эпох. Между тем как всегда будут существовать культура и цивилизация и в известном смысле цивилизация старее и первичнее культуры, культура образуется позже. Изобретение технических орудий, самых элементарных орудий примитивными людьми есть цивилизация, как цивилизация есть всякий социализирующий процесс. Латинское слово цивилизация указывает на социальный характер указываемого этим словом процесса. Цивилизацией нужно обозначать более социально-коллективный процесс, культурой же - процесс более индивидуальный и идущий вглубь. Мы, например, говорим, что у этого человека есть высокая культура, но не можем сказать, что у этого человека очень высокая цивилизация. Мы говорим духовная культура, но не говорим духовная цивилизация. Цивилизация означает большую степень объективации и социализации, культура же более связана с личностью и духом. Культура означает обработку материала актом духа, победы формы над материей. Она более связана с творческим актом человека. Хотя различие тут относительное, как и все установленные классификацией различия. Эпохой цивилизации по преимуществу можно назвать такую эпоху, в которой преобладающее значение получают массы и техника. Это обыкновенно говорят о нашей эпохе. Но и в эпоху цивилизации существует культура, как и в эпоху культуры существует цивилизация. Техника, охватывающая всю жизнь, действует разрушительно на культуру, обезличивает ее. Но всегда в такую эпоху есть элементы, которые восстают против победного шествия технической цивилизации. Такова роль романтиков. Существуют гениальные творцы культуры. Но культурная среда, культурная традиция, культурная атмосфера также основана на подражательности, как и цивилизация. Очень культурный человек известного стиля обычно высказывает обо всем мнения подражательные, средние, групповые, хотя бы эта подражательность сложилась в культурной элите, в очень подобранной группе. Культурный стиль всегда заключает в себе подражательность, усвоение традиции, он может быть социально оригинальным в своем появлении, но он индивидуально не оригинален. Гений никогда не мог вполне вместиться в культуру и культура всегда стремилась превратить гения из дикого животного в животное домашнее. Социализации подлежит не только варвар, но и творческий гений. Творческий акт, в котором есть дикость и варварство, объективируется и превращается в культуру. Культура занимает среднюю зону между природой и техникой и она часто бывает раздавлена между этими двумя силами. Но в мире объективированном никогда не бывает цельности и гармонии. Существует вечный конфликт между ценностями культуры и ценностями государства и общества. В сущности государство и общество всегда стремились к тоталитарности, делали заказы творцам культуры и требовали от них услуг. Творцы культуры всегда с трудом защищали свою свободу, но им легче это было делать при меньшей унификации общества, в обществе более дифференцированном. Ценности низшего порядка, например государство, всегда стремились подчинить и поработить себе ценности высшего порядка, например ценности духовной жизни, познания, искусства. М. Шелер пытался установить градации ценностей: ценности благородства выше, чем ценности приятного, ценности духовные выше ценностей витальных, ценности святости выше духовных ценностей. Но совершенно несомненно, что ценности святости и ценности духовные имеют гораздо меньше силы, чем ценности приятного или ценности витальные, которые очень деспотичны. Такова структура объективированного мира. Очень важно определить соотношение между аристократическими и демократическими началами в культуре.

Культура основана на аристократическом принципе, на принципе качественного отбора. Творчество культуры во всех сферах стремится к совершенству, к достижению высшего качества. Так в познании, так в искусстве, так в выработке душевного благородства и культуре человеческих чувств. Истина, красота, правда, любовь не зависят от количества, это качества. Аристократический принцип отбора образует культурную элиту, духовную аристократию. Но культурная элита не может оставаться замкнутой в себе, изолированной, самоутверждающейся под страхом удаления от истоков жизни, иссякания творчества, вырождения и умирания. Всякий групповой аристократизм неизбежно вырождается и иссыхает. Как не может творчество культурных ценностей сразу быть распространено на бескачественную массу человечества, также не может не происходить процесса демократизации культуры. Истина аристократична в том смысле, что она есть достижение качества и совершенства в познании, независимо от количества, от мнения и требования человеческих количеств. Но это совсем не значит, что истина существует для избранного меньшинства, для аристократической группы, истина существует для всего человечества и все люди призваны быть приобщенными к ней. Нет ничего противнее гордости и презрительности замкнутой элиты. Великие гении никогда не были такими. Можно даже сказать, что образование касты культурно утонченных, усложненных людей, теряющих связь с широтой и глубиной жизненного процесса, есть ложное образование. Одиночество почитающих себя принадлежащими к культурной элите есть ложное одиночество, это есть все-таки стадное одиночество, хотя бы стадо было малой группой, это не есть одиночество пророков и гениев. Гений близок к первореальности, к подлинному существованию, культурная же элита подчинена законам объективации и социализации. Это в ней вырабатывается культуропоклонство, которое есть одна из форм идолопоклонства и рабства человека. Подлинный духовный аристократизм связан с сознанием служения, а не с сознанием своей привилегированности. Подлинный аристократизм есть не что иное, как достижение духовной свободы, независимости от окружающего мира, от человеческого количества, в какой бы форме оно ни явилось, как слушание внутреннего голоса, голоса Бога и голоса совести. Аристократизм есть явление личности, не согласной на смешение, на конформизм, на рабство у бескачественного мира. Но человеческий мир полон не этого аристократизма, а аристократизма изоляции, замкнутости, гордости, презрения, высокомерного отношения к стоящим ниже, т.е. ложного аристократизма аристократизма кастового, порожденного социальным процессом. Можно было бы установить различие между ценностями демократическими и ценностями аристократическими внутри культуры. Так ценности религиозные и ценности социальные должны быть признаны демократическими, ценности же, связанные с философией, искусством, мистикой, культурой эмоций, должны быть признаны аристократическими. У Тарда есть интересные мысли о разговоре как форме общения. Разговор есть порождение высокой культуры. Можно, различать разговор ритуальный, условный, утилитарный и разговор интеллектуальный, бесполезный, искренний. Именно второй тип разговора и есть показатель высокой культуры. Но трагедия культуры в том, что всякая высокая качественная культура не имеет перед собой перспективы бесконечного развития. Цветение культуры сменяется упадком. Образование культурной традиции означает высокую культуру, при этом являются не только творцы культуры, но и культурная среда. Слишком же затверделые и закрепленные традиции культуры означают ослабление культурного творчества. Культура всегда кончается декадансом, в этом ее рок. Объективация творчества означает охлаждение творческого огня. Эгоцентризм и изоляция культурной элиты, которая делается более потребительской, чем творческой, ведет к подмене жизни литературой. Образуется искусственная атмосфера литературы, в которой люди ведут призрачное существование. Культурные люди становятся рабами литературы, рабами последних слов в искусстве. При этом эстетические суждения бывают не личными, а элитски-групповыми.

Культура и культурные ценности создаются творческим актом человека, в этом обнаруживается гениальная природа человека. Огромные дары вложил человек в культуру. Но тут же обнаруживается и трагедия человеческого творчества. Есть несоответствие между творческим актом, творческим замыслом и творческим продуктом. Творчество есть огонь, культура же есть уже охлаждение огня. Творческий акт есть взлет, победа над тяжестью объективированного мира, над детерминизмом, продукт творчества в культуре есть уже притяжение вниз, оседание. Творческий акт, творческий огонь находится в царстве субъективности, продукт же культуры находится в царстве объективности. В культуре происходит как бы все то же отчуждение, экстериоризация человеческой природы. Вот почему человек попадает в рабство у культурных продуктов и ценностей. Культура сама по себе не есть преображение жизни и явление нового человека. Оно означает возврат творчества человека назад, к тому объективированному миру, из которого он хотел вырваться. Но этот объективированный мир оказывается обогащенным. Впрочем, творчество великих гениев всегда было прорывом за грани объективированного, детерминированного мира, и это отразилось на продуктах их творчества. Это тема великой русской литературы XIX века, которая всегда выходила за грани литературы и искусства. Это тема всех философов экзистенциального типа, начиная с бл. Августина. Это тема и вечной распри классицизма и романтизма, которая идет в глубь веков. Классицизм и есть не что иное, как утверждение возможности достижения совершенства творческого продукта в объективированном мире при совершенной экстериоризации этого продукта от самого творца. Классицизм не интересуется экзистенциальностью творца и не хочет видеть выражений этой экзистенциальности в творческом продукте. Поэтому классицизм требует конечности в оформлении продукта творчества, видит в конечном признак совершенства и боится бесконечности, которая раскрывается в экзистенциальной сфере и не может быть выражена в объективированной сфере как совершенство формы. Чистого классицизма никогда не существовало, величайшие творцы никогда не бывали чистыми классиками. Можно ли сказать, что греческая трагедия, диалоги Платона, Данте, Сервантес, Шекспир, Гёте, Лев Толстой и Достоевский, Микеланджело, Рембрандт, Бетховен принадлежат к чисто классическому типу? Конечно, нет. Романтизм верит в возможность достижения совершенства творческого продукта в объективированном мире, он устремлен к бесконечности и хочет это выразить, он погружен в мир субъективности и более дорожит самим экзистенциальным творческим подъемом, творческим вдохновением, чем объективным продуктом. Чистого романтизма также никогда не существовало, но дух романтизма шире романтической школы в собственном смысле слова. В романтизме есть много дурного и бессильного, но вечная правда романтизма - в этой раненности неправдой объективации, в сознании несоответствия между творческим вдохновением и творческим продуктом. Необходимо яснее понять, что значит объективация творчества в ценностях культуры и в каком смысле нужно восставать против нее. Тут возможно большое недоразумение. Творческий акт есть не только движение вверх, но и движение к другому, к миру, к людям. Философ не может не выражать себя в книгах, ученый в опубликованных исследованиях, поэт в стихах, музыкант в симфониях, художник в картинах, социальный реформатор в социальных реформах. Творческий акт не может быть задушен внутри творца, не находя себе никакого выхода, совершенно неверно отождествлять реализацию творческого а с объективацией. Объективированный мир есть лишь состояние мира, в котором приходится жить творцу. И всякое выражение творческого акта вовне попадает во власть этого мира. Важно знать трагическую ситуацию творца и порожденную им трагедию творчества. Борьба против рабства у объективированного мира, против охлаждения творческого опыта в продуктах творчества заключается совсем не в том, что творец перестает выражать себя и реализовать себя в своих творениях, это было бы нелепое требование - борьба эта заключается в максимальном прорыве замкнутого круга объективации через творческий акт, в максимальной экзистенциальности творений творца, во вторжении максимальной субъективности в объективность мира. Смысл творчества в упреждении преображений мира, а не закреплении этого мира в объективном совершенстве. Творчество есть борьба против объективности мира, борьба против материи и необходимости. Эта борьба отражается в величайших явлениях культуры. Но культура хочет оставить человека в этом мире, она прельщает человека своими ценностями и своими достижениями имманентного совершенства. Творческий же огонь, возгоревшийся за фасадом культуры, был трансцендированием, но трансцендированием пресеченным. И вся проблема в том, как с пути объективации перейти на путь трансцендирования. Цивилизация и культура творятся человеком и порабощают человека, порабощают высшим, а не низшим.

Нелепо было бы просто отрицать культуру и особенно призывать к состоянию докультурному, как нелепо просто отрицать общество и историю, но важно понять противоречия культуры и неизбежность высшего суда над ней, как и над обществом и историей. Это не аскетическое отношение к культуре и творчеству, а отношение эсхатологическое, я бы сказал революционно-эсхатологическое. Но еще в пределах самой культуры возможны творческие прорывы и преображения, возможна победа музыки, величайшего из искусств, музыки и в мысли и в познании. Еще в самом обществе возможны прорывы к свободе и любви, еще в мире объективации возможно трансцендирование, еще в истории возможно вторжение метаистории, еще во времени возможны достижения мгновений вечности. Но в массовых процессах истории, в остывших и кристаллизованных традициях культуры, в формировавшихся организациях общества побеждает объективация и человек прельщается рабством, которого не сознает и которое переживает как сладость. Человек порабощен нормами наук и искусств. Академизм был орудием этого порабощения. Это есть систематическое, организованное угашение творческого огня, требование, чтобы творческая личность была вполне подчинена социальной группе. Требование «объективности» вовсе не есть требование истины, а социализация, подчинение среднему человеку, обыденности. Человек порабощен разуму цивилизации. Но этот разум не есть божественный Логос, это разум средненормального, социализированного сознания, которое приспособляется к среднему духовному уровню и к низшей ступени духовной общности людей. Так подавляется целостная личность и не дается хода ее сверхрациональным силам. Так же порабощает человека добро цивилизации, добро, превращенное в закон и социализированное, обслуживающее социальную обыденность. Человек попадает в рабство к идеальным культурным ценностям. Человек превращает в идолы науку, искусства, все качества культуры, и это делает его рабом. Сиентизм, эстетизм, снобизм культурности - сколько форм человеческого рабства. За идеальными ценностями в свое время стояли пророки и гении, творческое вдохновение и горение. Но когда пророкам и гениям поставлены памятники и их именами названы улицы, образуется охлажденная серединная культура, которая уже не терпит нового пророчества и новой гениальности. Всегда образуется законничество и фарисейство культуры и всегда неизбежно восстание профетического духа. Культура - великое благо, путь человека, и нельзя позволять варварам ее отрицать. Но над культурой неизбежен высший суд, есть апокалипсис культуры. Культура, как и вся земля, должна быть преображена в новую жизнь, она не может бесконечно длиться в своей серединности, в своей законнической охлажденности. Об этом будет речь в последней главе. Есть ложь, к которой принуждает цивилизация и культура. Пулен верно говорит, что эта ложь есть систематизированный, прикровенный раздор. На поверхности же царит единство. Лжи необходимо противопоставлять правду, хотя бы эта правда казалась опасной и разрушительной. Правда всегда опасна. Ложь накопляется потому, что цели подмениваются средствами. И так давно средства превратились в цель, что до целей уже добраться невозможно. Цивилизация возникла как средство, но была превращена в цель, деспотически управляющую человеком. Культура со всеми своими ценностями есть средство для духовной жизни, для духовного восхождения человека, но она превратилась в самоцель, подавляющую творческую свободу человека. Это есть неотвратимый результат объективации, которая всегда разрывает средства и цели. Актуализм цивилизации требует от человека всевозрастающей активности, но этим требованием он порабощает человека, превращая его в механизм. Человек делается средством нечеловеческого актуального процесса, технического и индустриального. Результат этого актуализма совсем не для человека, человек для этого результата. Духовная реакция против этого актуализма есть требование права на созерцание. Созерцание есть передышка, обретение мгновения, в котором человек выходит из порабощенности потоком времени. В старой культуре бескорыстное созерцание играло огромную роль. Но исключительная культура созерцания может быть пассивностью человека, отрицанием активной роли в мире. Поэтому необходимо соединение созерцания и активности. Самое же главное, что человек и в отношении к культуре и в отношении к технике должен быть господином, а не рабом. Когда же провозглашается принцип силы и сила ставится выше правды и выше ценности, то это означает конец и смерть цивилизации. И тогда нужно ждать новых могущественных верований, захватывающих человека, и нового духовного подъема, который победит грубую силу.

4. В.С. Поликарпов

На пути к планетарной цивилизации

В настоящее время происходит становление глобальной цивилизации, очерчиваются ее контуры, т. е. развитие человеческой цивилизации вступает в новый, во многом переломный период, для которого характерно обострение целого ряда проблем планетарного масштаба. Они охватывают чрезвычайно широкий круг вопросов, начиная экологическими, демографическими, экономическими и кончая вопросами социального (СПИД, терроризм, преступность, наркомания) и морального плана, связанных с общими мировоззренческими установками человека, его культурными ценностями. «Нетрудно заметить, что становление глобальной цивилизации сопряжено с обострением трагического противоречия между различными ее зонами, в одной из которых человек располагает всеми ее благами и достижениями, а в другой -- гораздо более обширной -- царят голод, болезни, нищета. Именно это противоречие создает наиболее опасную угрозу, -- считает Г. Дилигенский, -- целостности глобальной цивилизации, без его разрешения вряд ли будет возможным ее дальнейшее поступательное развитие» (Дилигенский Г.Г. «Конец истории» или смена цивилизаций? // Вопросы философии.1991.№3.С.30).

Многие социологи, политологи, культурологи, футурологи отмечают противоречия, связанные с формированием новой, планетарной цивилизации. В начале нашего столетия П. Сорокин дал великолепную и точную характеристику этого процесса, выражающегося в экстраординарном кризисе: «Это -- не просто экономические или политические неурядицы, кризис затрагивает одновременно почти всю западную культуру и общество, все их главные институты. Это -- кризис искусства и науки, философии и религии, права и морали, образа жизни и нравов. Это -- кризис форм социальной, политической и экономической организации, включая формы брака и семьи. Короче говоря, это -- кризис почти всей жизни, образа мыслей и поведения, присущих западному обществу. Если быть более точным, этот кризис заключается в распаде основополагающих форм западной культуры и общества последних четырех столетий» (Сорокин П. Указ. соч. С.429).

Экстраординарность кризиса XX столетия, описанного выше, связана с космическими процессами и прежде всего с начинающимся возрастанием активности Солнца. В свое время выдающийся русский ученый А.Л. Чижевский объяснил волнения на Земле, коллективные психозы, войны процессами на Солнце (См. Чижевский А.Л. Космический пульс жизни.М.,1995). Установленная П. Сорокиным закономерность смены типов культуры прекрасно коррелирует со структурами циклов Эдди, где прослеживается что-то вроде 900-1200-летнего цикла солнечной активности, слагающегося из длинного (600-700 лет) и короткого (200-300 лет) полуциклов. Например, в наше время начинает повышаться уровень солнечной активности, следующий за так называемым минимумом Маундера. Вместе с тем «чувственная» культура XY-XX вв. приближается к своему пределу, ее начинает сменять «идеациональная» культура. Во всяком случае имеется определенная синхронность между вызванными солнечной активностью изменениями на нашей планете и историческими событиями крупного масштаба (понятно, что не следует забывать и значимость чисто исторических и социальных факторов).

Несомненно то, что сейчас человечество и его цивилизация столкнулись с фундаментальными процессами планетарной шкалы, которые ставят вопрос о существовании нашей цивилизации. Одни из них связаны с жизнеспособностью цивилизации Запада, другие - с устремлениями цивилизаций Незапада в сложившейся ситуации. На международной конференции «К новой цивилизации», проходившей в июле 1992 года (Москва), выступил с докладом С. Лем, в котором он подчеркнул, что в результате человеческой деятельности непомерно перегруженная биосфера сама не способна вернуться к состоянию равновесия. По его мнению: «Неверно, что с арены истории уходит лишь коммунизм, не оправдавший себя как социотехническая идея. Классический капитализм тоже уже не в состоянии справиться с проблемами, которые он порождает» (Лем С. Планета Земля. Век XXI // Комсомольская правда.11.07.1992).

Самая фундаментальная проблема -- это регулирование численности населения Земли путем активной деморегуляции, чтобы на протяжении жизни трех-четырех поколений снизить его до 2--2,5 млрд. человек. Вести борьбу с избыточной прокреационной способностью человека можно при помощи псевдогормональных препаратов, добавляемых в пищу, воду и даже воздух (в атмосферу). Но для этого необходимо решить острую проблему выбора между цивилизацией как глобальным правлением знатоков-экспертов и цивилизацией как правлением политических лидеров. В целом следует подчеркнуть то существенное обстоятельство, что глобальная стратегия выживания человечества в условиях дефицита энергетических, сырьевых и пищевых ресурсов состоит в ограничении потребления. В силу нежелания цивилизации Запада сократить потребление мировых ресурсов возникает проблема выбора между «революционным», западным и «эволюционным», восточным образами жизни. «Первый ориентирован на потребление и в то же время на быстрое развитие общества, науки, культуры. Но это ведет к огромным тратам ресурсов и приближает конец света. При восточном образе жизни часто можно ограничиться малым, получать удовольствие от простого созерцания. При этом продолжительность существования цивилизации продлится» (Крылов О.В. Ограниченность ресурсов как причина предстоящего кризиса // Вестник РАН.2000. Т.70.№2.С.145). Понятно, что цивилизация Запада вырабатывает ряд средств для сохранения своего образа жизни, начиная с проекта значительной депопуляции населения цивилизаций Незапада (концепция «золотого миллиарда») и кончая упованием на развитие науки и технологий.

Сейчас формируется новая цивилизация. Она будет настолько глубоко революционной считает Э. Тоффлер, что изменят все наши старые представления, так как мир, развивающийся в направлении новых ценностей и технологий, новых геополитических отношений, новых стиля жизни и форм коммуникации, с необходимостью требует новых идей и аналогий, классификаций и понятий(См. Тоффлер Э. Третья волна.М.,1999). Она -- событие более глубокое, чем Первая волна, возникшая боле 10000 лет назад благодаря изобретению агрокультуры, или Вторая волна, вызванная промышленной революцией.

Новая цивилизация характеризуется «демассированным» производством и распределением. Если традиционное индустриальное производство ориентируется на выпуск идентичных изделий в миллионах экземпляров, то «демассированное» -- на выпуск небольших серий, рассчитанных на определенного потребителя. При этом продукция отраслей Третьей волны остается столь же дешевой, общедоступной и разнообразной, как и продукция массового производства.

Существенным является то, что в цивилизации третьей волны происходит (в определенном смысле) возврат к до-индустриальному производству, но на более высоком технологической основе. Здесь главным объектом собственности станет информация (наряду с собственностью на землю и средства производства). Вполне понятно, что основная масса людей в информационном обществе не будет заниматься принятием политических решений, их будут выбирать и проигрывать при помощи компьютеров представители правящей элиты. Вот и возникает вопрос о том, какая форма правления осуществится, какая цивилизация будет доминировать в мире? «Международная система XXI века, - отмечает Г. Киссенджер, - будет характеризоваться кажущимся противоречием: фрагментацией, с одной стороны, и растущей глобализацией, с другой. На уровне отношений между государствами новый порядок, пришедший на смену «холодной войне», будет напоминать европейскую систему государств XYIII - XIX веков. Его составной частью станут, по меньшей мере, Соединенные Штаты, Европа, Китай, Япония, Россия и, возможно, Индия, а также великое множество средних и малых стран»(Киссенджер Г. Дипломатия.М.1997.С.15). В связи с этим рассмотрим различные возможности, связанные с необходимостью регулирования развития планетарной цивилизации. То есть речь идет об управляемой истории, что пытаются делать уже сегодня в разных регионах планеты те или иные силы, которые стремятся доминировать в мире.

На мировое господство теперь претендует ислам (выше шла речь о неосуществленном сценарии завоевания Западной Европы испанскими мусульманами). «Ислам вступает в XXI век, -- отмечает И. Жданов, -- как одно из направлений человеческой цивилизации, как система воззрений и политической практики, материальной и духовной культуры. Ислам -- это и миллионы верующих, партии, движения и международные организации»(Жданов Н.В. Исламская концепция миропорядка.М.,1991.С.4.

Ныне стоит в теоретическом и политико-практическом плане проблема исламской альтернативы мирового порядка. Так как ислам является мировой, «универсальной» религией, то исламская концепция миропорядка исходит из универсализма, означающего необходимость принятия мировым сообществом ислама. Неудивительно, что Исламским советом в 1981 году была принята Всеобщая исламская декларация прав человека, нацеленная на установление исламского порядка. В ней изложено 14 пунктов, среди которых:

равенство всех людей, независимо от происхождения, цвета кожи, пола я языка;

-- сохранение, защита и почитание института семьи как основы общества;

-- равная ответственность перед законом (шариатом) правителей и управляемых;

--священный характер любой земной власти, данной на время, определяемое законом;

-- правовая защита каждого в соответствии с законом в случае нарушения его прав;.

-- избавление человечества от всякой эксплуатации, несправедливости и угнетения (См. Там же.С.10-11).

В августе 1983 г. проходил международный семинар (Лондон) на тему «Государство и политика в исламе», организованный Мусульманским институтом исследований и планирования. На нем была принята декларация, которая детализировала исламскую концепцию миропорядка и пути ее достижения. Ее основные положения таковы:

-- Вся власть принадлежит Аллаху, и поэтому любое мусульманское государство, которое по своей воле подчинилось неисламской власти или идеологии, выступает, по существу, против правления Аллаха.

-- Религия и политика (политическая практика) составляют неделимое целое, и любое отделение ислама от религии и политики является неприемлемым для «Уммы» (общины мусульман, которая является объектом «божественного откровения»).

-- Политическая роль ислама и политическая роль богохульства (неверия) являются двумя противоположными тенденциями в истории, и ни одна из них не имеет ничего общего с другой.

-- Концепция деятельности политических партий в западных демократиях приводит к расколу общества и, следовательно, не устраивает «Умму».

-- Джихад (борьба в защиту и распространение ислама) является основным долгом мусульманина во все времена и должен стать неотъемлемым элементом современного исламского движения.

Были сформулированы политические цели «Уммы»:

-- Ликвидировать всякую власть, находящуюся в конфликте с Аллахом и его пророком.

-- Ликвидировать национализм во всех его проявлениях и формах, и в особенности в форме «нация-государство».

-- Объединить все исламские движения в единое глобальное движение с тем, чтобы создать исламское государство.

-- Преобразовать исламский мир в систему исламских государств, связанных друг с другом такими институтами, какие являются необходимыми для выражения единства «Уммы».

-- Ликвидировать все политические, экономические, социальные, культурные и философские влияния западной цивилизации, которые внедрились в исламский мир.

-- Возродить доминирующую, глобальную исламскую цивилизацию, основанную на концепции «таухид» (объединение).

-- Создать необходимые институты, чтобы следовать принципу: «Не делай ничего греховного и сторонись постыдного».

-- Установить справедливость во всех человеческих отношениях на всех уровнях в мире (См. Там же.С.11-12).

Панисламизм провозглашает исключительность и богоизбранность всех мусульман. Считается, что миру ислама противостоит мир «нового варварства», поэтому необходимо установить теократию. Не случайно в идеологической машине шиитского духовенства возникла идея «создания» великого исламского сообщества», или «великого исламского государства», сначала в пределах Азии, Африки и некоторых других развивающихся стран, а затем и на всем земном шаре» («Исламский фактор» в международных отношениях в Азии.М.,1987.С. 126).

Панисламизм -- теория мусульманского космополитизма. Из-за противоречий в мире ислама возникла гибкая концепция «исламской солидарности», конечной целью которой является образование единого исламского государства. Политики считают необходимым выход мусульманских стран и организаций из ООН и образование Организации объединённых мусульманских наций со своим Советом Безопасности, создание мусульманского «общего рынка» и объединенных вооруженных сил с единым военным командованием. Как в связи с этим не вспомнить В. Соловьева, который указывал на значимость Мухаммеда и основанной им религии в общих судьбах человечества: «Если же признавать в истории внутренний смысл и целесообразность, тогда без сомнения такое огромное мировое дело, как создание Ислама и основание мусульманской культуры, должно иметь провиденциальное значение» (Соловьев В.С. Собрание сочинений.СПБ.,1896. Т.YI. С.555]. Не случайно Запад ныне начинает осознавать угрозы со стороны мусульманского Востока, особенно если он вступит в союз с конфуцианской цивилизацией. Во всяком случае, для идеологии и практики исламского фундаментализма характерны отрицание западных моделей развития, приверженность идее особого пути, основанного на фундаментальных ценностях ислама вкупе с достижениями технической цивилизации(См. Малышева Д. Исламско-фундаменталистский проект в реалиях современного мира // Мировая экономика и международные отношения.1999.№7).


Подобные документы

  • Проблема, связанная с определением понятия "культура" и попытки ее определения. Структура и функции культуры. Феномен массовой культуры. Проблема соотношения цивилизации и культуры. Научное понимание "цивилизации". Культура как социогенетика цивилизации.

    контрольная работа [30,2 K], добавлен 12.01.2010

  • Смысл понятия "цивилизация". История развития соотношения между цивилизацией и культурой. Суть культурного измерения цивилизации. Культура как социогенетический код цивилизации. Перспективы взаимоотношения культуры и цивилизации и тенденции их развития.

    реферат [24,7 K], добавлен 14.01.2009

  • Проблема соотношения культуры и цивилизации, ее понимание О. Шпенглером в книге "Закат Европы". Теории стадиального развития цивилизации и локальных цивилизаций. Понятие культуры в работах философов. Сопоставление понятий в исследованиях Бердяева.

    курсовая работа [32,2 K], добавлен 06.04.2011

  • Актуальность проблем, связанных с формированием и распадом древнейших культур и цивилизаций. Особенности формирования древнеегипетской цивилизации. Религиозная составляющая культуры. Соотношение понятий культуры и цивилизации в теории Шпенглера.

    контрольная работа [32,7 K], добавлен 17.01.2010

  • Кризис цивилизации и его последствия. Устойчивое развитие. Кризис и обратные связи. Конфликт культуры. Пути примирения. Экология культуры. Воссозданная панорама противоречивого взаимодействия современной цивилизации и культуры требует смыслового синтеза.

    реферат [31,7 K], добавлен 14.08.2004

  • Культура и цивилизация: понятия, определения, сущность, их взаимосвязь. Эволюция представлений о культуре. Взгляды на цивилизации в их развитии. Разряды социокультурной человеческой деятельности. Роль и значимость для общества культуры и цивилизации.

    реферат [42,7 K], добавлен 08.02.2009

  • Проблемы соотношения культуры и цивилизации. Культура как источник будущих конфликтов. Внутренние коллизии — неизбежный спутник развития явлений культуры. Будущее по Хантингтону: основные гипотезы. Социальная роль культуры и культурная катастрофа XX века.

    реферат [73,9 K], добавлен 04.01.2012

  • Общественный и государственный строй древнегреческой цивилизации. Социальная структура. Экономическое развитие древнегреческой цивилизации. Особенности возникновения и развития государства. Мировоззрение людей древнегреческой цивилизации. Религия.

    курсовая работа [75,0 K], добавлен 20.01.2009

  • Происхождение понятия "цивилизация". Соотношение цивилизации с культурой, с материальной и духовной сторонами общественной жизни человека. Роль культуры в возникновении современной цивилизации. Развитие и смена общественно-экономических формаций.

    реферат [21,2 K], добавлен 27.06.2016

  • Общее определение термина "цивилизация". Характеристика древневосточных цивилизаций: индуистской, китайско-конфуцианской, исламской. Описание основных ценностей и анализ религии исламской цивилизации. Существование негро-африканской цивилизации.

    презентация [11,3 M], добавлен 17.04.2011

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.