Диалог двух культур: Франция и Россия. Асимметрия в лингвострановедении

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тема: Диалог двух культур: Франция и Россия. Асимметрия в лингвострановедении

I. Вопросы для обсуждения

1. Понятие культуремы. Параметры соотношения культурем в разных культурах.

2. Причины расхождения культурем в русском и французском языках и культурах

3. Асимметрия культурем в русском и французском языках и культурах в семиотическом плане.

4. Асимметрия культурем в русском и французском языках и культурах в парадигматическом плане.

5. Асимметрия культурем в русском и французском языках и культурах в синтагматическом плане.

II. Конспект лекции

1. Культура может рассматриваться как совокупность определенных знаков (культурем). Всякий знак представляет собой связь двух сторон -- формальной (М) и содержательной (S), и он соотносится с определенным элементом действительности для выражения и обозначения некоторой реалии -- предмета или ситуации (R). Нас, естественно, интересуют только те культуремы, которые имеют языковое выражение (устное или письменное). В таких культуремах языковой знак (М + S) является обозначающим, а реалия (R) -- обозначаемым. Под реалиями понимается все относящееся к культуре: предметы, функции, обычаи, факты поведения и т. п.

Подобно значимым единицам языка, культуремы могут сопоставляться на уровнях их структурных компонентов: форм (М), содержания (S) и реалий (R). На этом основании можно логически исчислить все важнейшие типы соотношения культурем, совпадающих или расходящихся в разных культурах.

Прежде чем перейти к анализу этих типов соотношений, необходимо остановиться на двух проблемах. Первая -- это соотношение самих реалий в двух языках, вторая -- способы выражения.

Что касается самих фактов культуры, то логически исчисляется четыре типа соотношения между ними:

Типы соотношений Россия Франция

+ ' -

- +

+ +

4. - -

В первом случае реалия, свойственная русской культуре, отсутствует во Франции, во втором -- наоборот. В последнем данная реалия отсутствует в обеих культурах и она не представляет интереса для сопоставления. Третий тип кажется наиболее простым: реалия существует в обеих цивилизациях. Но это как раз наиболее сложный случай, так как сходные на первый взгляд реалии могут расходиться в частностях, которые оказываются релевантными в определенных ситуациях (образуются как бы «ложные друзья» на уровне реалий). Здесь возможны внутри одной реалии расхождения трех видов:

а) Устройство и функции реалий не совпадают в двух культурах. Например, понятие «мэрия» используется в обеих культурах, но парижская и московская мэрии различаются по функциям, системе избрания и т. п. Фактически обе эти реалии являются гипореалиями по отношению к гиперреалии «выборный орган городского самоуправления», несмотря на сходство наименований и основных функций.

б) Сочетаемость реалий различна в разных культурах. Примером может быть форма благодарности за угощение. В русском обычае принято говорить «Спасибо!» в конце еды, вставая из-за стола, во французском такая формула не используется, но гость выражает свою благодарность, расхваливая блюда «по мере их поступления»

в) Различна частотность сходных реалий.

2. Расхождение культурем объясняется внешними и внутриязыковыми причинами. К внешним относятся исторические, этнопсихологические, климатические и тому подобные факторы. Среди языковых факторов характерными являются ситуативные номинации, о которых речь будет идти ниже, а также специфичные виды некоторых реалий. Например, особенности французского языка способствуют распространению некоторых видов языковых игр, в том числе и телевизионных, мало используемых или совсем не используемых в России. Такая французская реалия, как ежегодные соревнования по правописанию, проводимые журналистом Пиво, мало вероятна в России ввиду меньшей прихотливости русской орфографии. Даже французские кроссворды делаются не так, как русские, что в значительной степени объясняется особенностями языков.

Для определения культуремы большое значение имеет ее распространенность. Несомненными культуремами являются те, которые свойственны только одному социуму. Есть реалии, которые присущи ряду социумов, но отсутствуют в одном из сопоставляемых. Например, до перестройки экономической жизни в СССР с его социалистическим укладом отсутствовали многие реалии (в организации банковского дела, торговли и т. п.), которые были свойственны Франции, но имелись и в других европейских странах. Такие реалии можно назвать частными (они характерны для группы стран, но отсутствуют в своей стране).

Культуремы легко заимствуются из одной культуры в другую.

Банкоматы, электронные карточки, «Макдоналдсы» и многие другие явления, которые несколько лет назад были неизвестны в практической жизни в России и могли рассматриваться как зарубежные реалии, в настоящее время привились и в нашей стране. Следует ли подобные явления относить к объектам лингвострановедения? Являются ли для французов русской реалией такие элементы русской кухни, как блины, пирожки, уже широко известные во Франции и чьи русские названия уже утвердились во французских словарях?

Другая проблема, по поводу которой могут быть разные мнения, касается различного наименования одних и тех же реалий в двух языках или различного членения реалий. Например, Первая Мировая война во французском языке имеет, помимо обозначения la Premiиre Guerre mondiale разговорное обозначение la Grande guerre, букв. «Великая война». Следует ли это второе обозначение считать лингвострановедческим явлением или только лингвистическим? Разумеется, коннотации, которые эта война вызывает в сознании французов и русских, различны. В сознании русских людей она была перекрыта еще более жестокой и затяжной Гражданской войной, затем несравненно более тяжелой Отечественной. Именно эта война, а не первая мировая получила в русском языке название «Великой». В сознании французов первая мировая война осталась самой крупной из всех, которые они вели в XX веке, она окончилась для них победоносно, и до сих пор день перемирия (11 ноября) является официальным французским праздником. Но эти особенности, которые полезно знать, относятся к самому объекту, вернее к его восприятию национальным сознанием, тогда как сама реалия присутствует в обеих культурах: нельзя сказать, что первая мировая война -- специфически французская культурема. Или же культурему здесь надо видеть не в самом историческом факте, а в ассоциациях, которые она оставила в сознании двух народов.

Различия в наименовании одних и тех же реалий часто объясняются разной внутренней формой наименования, принятой в разных языках. Внутренняя форма представляет собой признак объекта, взятый за основу наименования. Вечный огонь на могиле Неизвестного солдата зажигают для увековечения памяти погибших в войне. В русском языке в качестве основы наименования был взят признак «вечный», во французском -- признак «память» la Flamme du souvenir (букв, «пламя памяти»). Кроме того эту реалию называют la Flamme de l'Arc de triomphe (по месторасположению) или сокращенно la flamme. Мы не будем останавливаться здесь на вопросе, почему в русском языке было избрано понятие «огонь», тогда как во французском «пламя», но знать это французское наименование полезно, потому что дословный перевод с русского le feu йternel мог бы оказаться двусмысленным, поскольку во французской религиозной традиции это словосочетание значит «адский огонь, вечные мучения». (В свою очередь feu d'enfer (букв, «адский огонь» значит «сильный огонь».) Разумеется, конкретные ассоциации между двумя «вечными огнями» несколько различаются. Французская могила неизвестного солдата стала алтарем национального патриотизма, здесь устанавливаются для прощания тела умерших видных военачальников, мимо нее маршируют победоносные войска. В свою очередь, к московскому вечному огню у могилы неизвестного солдата приезжают молодожены. Но сама реалия аналогично и различие между языками состоит в способе наименования.

Само по себе различие в наименовании не дает основания для выделения разных культурных реалий. Такие расхождения часто относятся к специфике языкового членения мира, но не к различиям культуры. Вряд ли можно считать культуремой тот факт, что во французском языке одним словом verre обозначается то, что в русском двумя -- стакан и рюмка, или то, что одному слову космонавт во французском соответствуют два: cosmonaute и astronaute. Аналогично можно было бы видеть культуремы в том факте, что одному слову палец во французском соответствуют два: doigt и orteil (на ноге). Культурную значимость понятия «пальцы» можно усматривать во внеязыковом плане: на разных пальцах в двух цивилизациях носят обручальное кольцо, по-разному их загибают при счете, но к лингвострановедению в собственном смысле это не имеет отношения: это касается национальных особенностей поведения в конкретной ситуации.

Сказанное выше показывает, что само понятие культуремы как объекта лингвострановедения требует уточнения. Решающим является не способ обозначения, но конкретное устройство и функционирование данной реалии и наличие связанных с ней определенных ассоциаций в сознании носителей языка.

3. При сопоставлении культурем двух языков обнаруживаются факты симметрии и асимметрии. В первом случае функции и значения совпадают, аналогичными являются и способы наименования данной реалии (прагмемы). Такие факты не представляют трудностей в изучении чужой культуры и отражающего ее языка.

Трудности лингвострановедческого характера могут возникнуть при асимметрии -- несходстве самих явлений или их наименований. С точки зрения структуры знака асимметрия может проявляться в трех планах: семиотическом, парадигматическом и синтагматическом на каждом уровне знаковой структуры (R, S и М).

А. Асимметрия в семиотическом плане заключается в отсутствии одного из компонентов знакового отношения: обозначаемого или обозначающего. Здесь возможны два случая.

1) Данная реалия присутствует только в одной из сопоставляемых культур, в другой культуре и, следовательно, в другом языке она не имеет специального обозначения (в случае необходимости обозначение заимствуется из другого языка либо используется дословный или объяснительный перевод). К таким реалиям относятся многие виды пищи, одежды, формы организации быта и др. Например: fondue -- блюдо из плавленого сыра с вином, в которое обмакивают кусочки хлеба; aire -- место для отдыха, куда съезжают с автострады; fin de sйrie (в магазинах одежды) «остаток серии», товар заканчивающегося сезона; livres d'analogues (в аптеках) «книга аналогов», по которым можно установить французский аналог нужного лекарства (в российских аптеках почему-то такие справочники не используются; это можно рассматривать как реалию частотности). У входа французских кинотеатров можно было видеть объявление Spectacle permanent -- демонстрация фильмов без перерыва или Le grand film passe vers 18 heures -- основной фильм начинается в 18 часов. Для понимания этих обозначений нужно знать, что фильмы могут демонстрироваться без перерыва и что между сеансами основного фильма показываются киножурналы и т. п. Иногда названия подобных реалий прозрачны по своей форме и позволяют иностранцу сразу же опознать реалию, отсутствующую в его собственном социуме. Уличный знак Stationnement alternй semi-mensuel 16-31; 1-15 понимается без труда: в первой половине месяца машину следует ставить на правой стороне улицы, во второй -- на левой. Более трудны для понимания обозначения переносного характера, где проявляется идиоматическая связь обозначающего и обозначаемого: знак Fin de zone bleue букв, «конец голубой зоны» окажется непонятным, если иностранный водитель не знает, что «голубой зоной» во Франции называют зону с ограниченным временем стоянки автомобилей. Подобные случаи относятся к этнокультурным лакунам

К таким реалиям относились многие предметы быта, достопримечательности и т. п., которые, однако, в течение времени получили русские наименования, например: Le Louvre Лувр; Notre-Dame de Paris Собор Парижской Богоматери (перевод неточный, но укоренившийся в русском языке; правильнее: Парижский Собор Богоматери); камамбер, рокфор (сорта сыра) и т. п.

2) Данная реалия присутствует в обеих культурах, но в одной из них она лексически не обозначается, тогда как в другой она получает часто ситуативное обозначение. Такой тип можно отнести к лакунам номинации. Французская культурная среда вообще более «информативна», чем русская, в том смысле, что там часто обозначаются объекты, которые существуют и в России, но не имеют специального обозначения. Например, эскалаторы в метро существуют и в Париже, и в Москве (еще чаще, чем в Париже). Но перед парижским эскалатором можно видеть надпись Escalier roulant (или mйcanique). На стоянке такси в Париже также можно видеть надпись Tкte de station «начало стоянки», тогда как в русском обиходе используется знак «Т» или «Такси» без уточнения начала стоянки (это ясно само собой).

Два типа соотношения (1) -- совпадение; (2) -- расхождение) на трех уровнях семиотической структуры позволяют исчислить шесть общих типов расхождений в выделении и в наименовании реалий:

R(1) -- S(1) -- M (2)

R(1) -- S(2) -- M (2)

R(1) -- S (2) - M (1)

R(2) -- S (1) - M (2)

R(2) -- S(1) - M (1)

R(2) S (2) - M (1)

Два из восьми логически исчислимых типов: R(1) -- S (1) -- M (1) -- полное совпадение и R (2) -- S (2) -- M (2) -- полное расхождение не представляют в данном случае интереса для анализа.

4. Парадигматическая асимметрия обнаруживается в тех случаях, когда в двух культурах присутствует и обозначаемое и обозначающее, но имеется расхождение на одном из уровней знаковых отношений: на уровне реалий, значений или самих знаков. Здесь также можно различать ряд случаев. Знак (1) показывает совпадение в двух языках, знак (2) -- расхождение.

1) R (1) -- S (1) -- M (2). В этом случае расхождение между двумя языками выражается только в форме номинации. Функция и значение номинации параллельны. Различие в номинации проявляется в ее внутренней форме или в ее структуре. Первое мы видели на примере обозначения могилы Неизвестного солдата. Приведем еще пример. Высококвалифицированное швейное искусство призвано устанавливать моду и производить модные вещи. Во французском наименовании за основу взято понятие «швейное искусство» -- la haute couture, в русском -- понятие «мода» -- высокая мода.

При одной и той же внутренней форме возможны расхождения номинаций во внешней форме, например, Objets trouvйs и Бюро (стол) находок. Особенно характерны ситуативные номинации. В русском языке, ввиду наличия падежных окончаний, номинация как правило содержит и предлог, поскольку в речи существительное выступает в предложно-падежной форме при указании на назначение или местонахождение объекта. Во французском языке предлог может быть опущен и ситуативное обозначение принимает форму номинативного предложения, указывающего на наличие предмета. Так, в магазинах назначение отдела в русском языке будет обозначено формулами: Товары для детей, Товары для мужчин, тогда как по-французски достаточной формулой будет Enfants, Hommes. На вокзале: Trains de banlieue К пригородным поездам, на платной автостраде: Poids-lourds Для грузовых машин; в парикмахерской: Messieurs Мужской зал.

2) R (1) -- S (2) -- M (2). Сходные функции осуществляются при помощи разных реалий или сходные предметы при помощи слов с разным объемом значения. Например, чтобы перекусить «на ходу» москвич покупает пирожок, ватрушку, тогда как парижанин -- beignet (оладью с запеченным ломтиком яблока), сэндвич или hot-dog. Знание таких функциональных аналогий может оказаться полезным практически и при переводе. В практике перевода может возникнуть потребность в адаптации, то есть замене реалий одной страны функционально подобной реалией другой страны. Например, во фразе из чеховского «Крыжовника» Он читал одни только объявления о том, что продаются столько-то десятин пашни слово десятина переведена во французском издании словом arpent (старинная французская мера площади, вдвое меньше десятины). Поскольку точное количество земли здесь не имеет значения, русская реалия заменяется французской для сохранения привычных для французского читателя предметных отношений.

Аналогичное знаковое отношение обнаруживается и при использовании в одной и той же функции обозначений, различающихся по объему значения. Например, Complet! может быть равнозначным русскому и «Мест нет» (в автобусе) и «Все билеты проданы» (в театре). Русскому выражению Вербное воскресенье соответствует французское Dimanche des Rameaux, где Rameaux обозначает ветки вообще, а не только вербы.

3) R (1) -- S (2) -- M (1). Подобное соотношение может проявляться в том случае, когда заимствованное слово употребляется в более узком (или широком) значении, чем в исходном языке. Например, русское ателье является гипонимом по отношению к французскому atelier, и при обозначении пошивочного ателье два языка используют термины разного объема значения.

Мы рассматривали случаи, когда по-разному обозначаются или реализуются сходные функции. Перейдем к тем фактам, когда речь идет о разных функциях или о разном устройстве реалий (R2).

4) R (2) -- S (1) -- M (2). В данном случае наблюдается функциональное или конструктивное различие сходных реалий. Можно различать два подтипа таких расхождений. Сходные на уровне гиперонимии реалии различаются по конкретному устройству и функции. Так, во Франции и в России используются многоразовые проездные билеты (S1). Но carte orange (месячный билет с правом проезда и на пригородных поездах за особую плату) и coupon jaune (недельный проездной билет) не соответствуют точно русскому проездному билету. При сходстве общего понятия французские и русские реалии отличаются по способу приобретения и использования. Французское carnet de tickets, хотя и переводится «билетная книжечка», представляет собой не книжечку с отрывными билетами, а стопку из десяти отдельных билетов. И здесь общее понятие (SI) охватывает предметы, устроенные и используемые различным образом (R2).

Немало подобных асимметричных структур встречается среди политических реалий. Например, Национальное Собрание во Франции и Государственная Дума в России совпадают на уровне гиперреалий (SI), общего значения («нижняя палата законодательного органа страны»), но различаются по способу формирования, своим конкретным функциям и т. п.

Указанные знаковые отношения могут быть причиной ошибок при переводе, когда внутри одной гиперреалии производится перенос с одной частной реалии на другую. Такое явление нередко обнаруживается при переводе элементов, относящихся к церковной обрядности: переводчики подгоняют католические реалии к православным, и наоборот. Например, слово ostensoir, обозначающее в католическом обряде сосуд в виде звезды или башенки, в котором во время религиозных процессий выносятся гостии или мощи, во французско-русских словарях переводилось словами дарохранительница или дароносица. Это неправильно, поскольку последним двум предметам, имеющим иное назначение и используемым в обеих конфессиях, соответствуют французские наименования: tabernacle и custode, тогда как для перевода ostensoir в русском языке используется заимствованный термин монстранция (монстранца). Лексикографы переводили, исходя из принадлежности этих трех реалий к общей гиперреалии «священные сосуды» (SI), игнорируя различия между ними.

Другой случай, пожалуй, еще более распространенный, имеет место тогда, когда одни и те же объекты в разных культурах могут получать разную функциональную нагрузку либо иметь различные коннотации. Омела (le gui) и верба (le saule) известны и в русской и во французской флоре, но они играют различную роль в народной символике, в бытовой обрядности. Во Франции омела связывается с религиозными представлениями древних галлов, в настоящее время -- с празднованием нового года. Верба в России используется в религиозной символике (Вербное воскресенье) и воспринимается как символ наступающей весны.

5) R(2) -- S(l) -- М(1). Этот случай подобен предыдущему с той разницей, что он касается заимствованных или интернациональных слов. Такие слова выражают одно и то же общее понятие, но реальная реализация этого понятия в двух социумах не совпадает в подробностях. Еще акад. Л. В. Щерба говорил, что «наш прокурор не то же самое, что прокурор в буржуазных странах, но тем не менее, мы переводим его словом procureur, и так в бесконечном ряде случаев».

И действительно, таких случаев немало: слова мэр и maire, солдат и soldat, сенат и sйnat сходны по форме и выражают общее понятие (соответственно «выборный глава города», «рядовой воин», «верхняя палата законодательного собрания»), но в действительности обозначаемые ими реалии имеют множество различий, и неправильно было бы думать, что вербовка и служба русского и французского солдата проходит одинаково, что одинаковы прерогативы и способ формирования французского и русского сената и т. п. Здесь мы имеем дело с «ложными друзьями» лингвострановедения.

6) R(2) -- S(2) -- M(l*). Знаком * отмечается не формальное этимологическое совпадение слов, как в случае с ателье или солдат, а использование слов, которые в прямом значении в двух языках эквивалентны, но в реальности выражают разные понятия и указывают на разные реалии. В течение многих лет французско-русские словари переводили la Semaine de la Passion как Страстная неделя, превращая это выражение в синоним словосочетания la Semaine sainte (букв. «Святая неделя»). Между тем выражение la Semaine de la Passion, несмотря на его буквальное значение («Страстная неделя»), обозначает не Страстную неделю, но неделю, предшествующую Страстной. Здесь мы имеем два типа межъязыковой асимметрии: разные значения выражения «Страстная неделя» в двух языках (межъязыковая многозначность) и обозначение Страстной недели разными выражениями (межъязыковая синонимия).

5. Асимметрия в синтагматическом плане заключается в том, что предметный ряд в своей континуальности делится различно в двух социумах. Два смежных явления, составляющие части одного процесса, могут обозначаться одним термином в одном социуме и различаться разными наименованиями в другом. Показательным примером такого рода может являться религиозный термин Снятие с креста. Ему во французском языке соответствуют два выражения: La Descente de Croix (тело Иисуса, поддерживаемое Иосифом Аримафейским, в вертикальном положении спускается с креста) и la Dйposition de Croix (тело Иисуса лежит у основания креста). Следующий этап (Иисус лежит на смертном одре) называется одинаково в двух языках -- Оплакивание Dйploration. Таким образом, два этапа, которые по-французски называются различно, в русских религиозных реалиях объединяются единым обозначением. Между тем эти различия существенны, ибо указанные термины используются в качестве названий картин. Так, Ван дер Вейден, Рубенс, Рембрандт изображали descente de Croix, в то время как на картинах Фра Анджелико, Тициана, Веронезе, Караваджо мы видим dйposition de Croix. По-русски все эти картины носят одно и то же название: Снятие с креста. Поэтому при переводе с русского на французский необходимо знать изображаемую ситуацию.

Таковы основные типы знаковых отношений в структуре культурем, имеющих языковое выражение, а также типы межъязыковых расхождений в этой сфере. Подобного рода семиотический подход позволяет более точно и всесторонне сопоставлять реалии двух культур и их словесные обозначения.

ЛИТЕРАТУРА

Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998. С. 142-150.

Размещено на Allbest.ru