Культура Древнего Ирана

Борьба этих двух противоположных сил лежит в основе всего сущего, в том числе и человеческой жизни. Она проявилась уже в первые мгновения вновь сотворенного мира. Согласно зороастрийскому учению, в начале эпохи творения Ахура-Мазда сначала создал мир бестелесным, затем придал ему телесную оболочку, дав своему благому замыслу форму материального и ощутимого. И этот мир был лучше «бестелесного». Но, получив телесную оболочку, мир стал уязвим для злых сил. Ангхро-Манью стремительно проник в мир через нижнюю сферу каменного неба, погубив совершенство божественного творения. Он сделал большую долю воды соленой, образовал на земле пустыни, иссушил растения, убил первых сотворенных быка и человека, испортил огонь дымом. Нападение Ангхро-Манью на мир ознаменовало собой начало второй эпохи - Смешения. Благие силы объединились и сумели обратить деяния злого духа во благо: Бессмертие истолкло иссушенное растение и рассеяло его по миру с тучами и дождем, Луна и Солнце очистили семя уничтоженных единотворных быка и человека, способствовав тем самым порождению скота и людей. Однако вернуть мир в изначальное состояние им не удалось, и все в нем являло теперь смесь добра и зла.

Кроме того, злые силы породили не только материальное несовершенство мира, но и нравственные пороки и зло, причиняющие страдания людям, голод, болезни, смерть. Для того, чтобы устоять против враждебных сил, человек должен проникнуться благом настолько, чтобы в сердце просто не осталось места для слабости и порока. Сделать это возможно. Хотя человек и сотворен Ахура-Маздой свободным, а потому подвластным силам зла, его единственным предназначением, по замыслу благого бога, является борьба со злыми силами и восстановление мира в его первоначальном совершенном виде. Когда это произойдет, наступит третья эра - Разделение. В мир снизойдет саошьянт - спаситель из рода Заратуштры. Тогда произойдет полное отделение добра от зла с уничтожением последнего. Поскольку зло будет окончательно уничтожено, то эта счастливая эпоха безраздельного господства Ахура-Мазды продлится вечно.

В подобном учении о трех эрах в истории мира находит выражение традиционный принцип религии всех древних обществ - будь то Шумер или Египет, Иран или Мезоамерика. Это неискоренимая вера в необходимость сотрудничества человека и бога в целях осуществления идей добра. Однако, Заратуштра «придал этому сотрудничеству совершено новое значение, видя в нем не только средство сохранения мира таким, каков он есть, но открыв, что оно имеет своей конечной целью восстановление идеала. Это открытие придавало человеку новое достоинство…» Бойс М. Зороастрийцы: Верования и обычаи. М.: Наука, 1988. С.37. Оказывалось, что человек не просто слуга бога, обеспечивающий жертвоприношениями и почитанием богов стабильность мироздания, но еще и союзник бога, без которого вряд ли будет возможным торжество добра.

Чтобы реализовать свое предназначение, человек должен следовать триаде зороастрийской этики - благо-мыслию, благо-словию, благо-деянию, избегая зло-мыслия, зло-словия, зло-деяния. От поведения человека зависит еще и посмертное существование души, которой могут быть уготовано либо блаженство и последующее воскресение, либо мучения в аду вместе со злыми силами вплоть до Последнего суда и уничтожения. Эти правила получают в «Авесте» конкретное воплощение: Заратуштра призывает защищать сельскохозяйственные посевы от вредителей и вредных животных, выращивать скот и охранять стада от кочевников, поднимать целину, строить мосты над текущей водой. Он отвергает кровавые жертвоприношения. Это и есть добродетельная жизнь патриархального сельского общества, не знающего городской жизни, денег и железа. Все это, скорее всего, было еще до Ахеменидов, однако, такая религия оказалась чрезвычайно привлекательной именно для персидского государства.

После своего зарождения зороастризм стал очень быстро распространяться по территории Древнего Ирана. К первой половине VI в. до н.э. он, возможно, стал официальной религией в Мидии (по крайней мере, у Геродота имеется сообщение о том, что придворными жрецами у мидийского царя Астиага были зороастрийские маги). В Персии учение Заратуштры стало влиятельным в эпоху правления Дария I, т.е. на рубеже VI-V вв. до н.э. Именно в это время с целью обоснования верховной власти царя был введен культ верховного благого бога Ахура-Мазды. Он изображался персами в виде небесного царя, находящегося в крылатом солнечном диске, то есть так, как изображали своего верховного бога Ашшура ассирийцы. Появившись при Дарии, этот символ не претерпевал никаких дальнейших изменений. Для превращенной в огромное государство Персии единый культ Ахура-Мазды был очень удобен, ибо способствовал дальнейшему единению государства. Верховенство могущественного благого бога в мире соответствовало верховенству персидского царя на территории огромного государства. С помощью такой религии оказывалось просто оправдать всевластие земного правителя. Так, уже Дарий I в своих надписях говорит, что Ахура-Мазда сделал его царем, дал ему в руки царство.

Еще большим стремлением к централизации культа отличались религиозные реформы Ксеркса, правившего с 486 по 465 гг. до н.э. Он начал грандиозные гонения на древние культы племенных богов, объявленных злыми духами - дэвами зороастризма. В знаменитой «Антидэвовской» надписи Ксеркса говорится: «Когда я стал царем, была среди стран, которые выше упоминаются, [такая, где было] волнение. Потом Ахура-Мазда мне помог. По воле Ахура-Мазды, эту страну я сокрушил и поставил ее на место. И среди этих стран была [такая], где прежде дэвы почитались. Потом, по воле Ахура-Мазды, я этот притон дэвов разгромил и провозгласил: «Дэвов не почитай». Так, где прежде поклонялись дэвам, там я совершил поклонение Ахура-Мазде…» Литература Древнего Востока (Иран, Индия, Китай): Тексты. М., 1984. С.44. Однако, реформы Ксеркса оказались недолговечными, поскольку уже ко времени правления Артаксеркса II (405-359 гг. до н.э.) многие из отвергнутых божеств снова получили официальное признание (Митра, Анахита и др.). Тем не менее, зороастризм оказался удивительно живучим и даже сегодня сохраняется у парсов в Индии и гербов в Иране. Без него трудно понять процесс становления христианства и ислама.

Последним всплеском религиозной мысли Древнего Ирана стало манихейство, наряду с зороастризмом получившее распространение в Иране в III в. н.э. Его основоположником был иранский религиозный реформатор Мани (216-277 гг.н.э.). Его имя переводят самым разнообразным образом («сумасшедший», «безумный», «драгоценный камень» и др.), поскольку этимология этого имени не ясна. Как рассказывает предание, жизнь Мани закончилась мученической смертью: с него содрали живьем кожу, набив затем ее соломой и повесив на царских воротах. Основателем учения были созданы семь книг, составляющих канон манихейской литературы - «Евангелие Мани», «Сокровищница жизни», «Книга тайн», «Книга о гигантах», «Эпистолы», «Книга псалмов». К сожалению, они не сохранились в подлинниках, и все известное нам - это отрывочные выдержки из них, имеющиеся в христианских и мусульманских произведениях. В содержательном плане учение Мани представляет собой эклектическое соединение истин зороастризма, христианства, буддизма, гностицизма. Если попытаться кратко изложить содержание этого учения, то получится следующее.

Миру неоднократно возвещали истину пророки - Адам, Енох, Ной, Сим, Авраам. Причем наиболее значительными из них были Заратуштра, Будда и Иисус. Тем не менее, все они адресовали свою пока еще неполную и частичную истину лишь ограниченному кругу людей. Только Мани - последний из небесных посланников - пророк всего последнего поколения людей. По его проповеди, так же, как и в зороастризме, миру свойственен изначальный дуализм добра и зла, света и тьмы, и современный мир является смешением того и другого. Из буддизма Мани заимствовал идеи метемпсихоза и кармы, из гностицизма - учение о пленении частиц света тьмой, о первочеловеке, об освобождении как осознании истины. Манихейство распространилось на огромной территории от Испании до Китая и значительно повлияло на дуалистические ереси Средневековья.

Вместе с тем, нужно учитывать, что учение пророка Мани вряд ли может соперничать с зороастризмом в том влиянии, которое последний оказал на литературу и искусство государства Ахеменидов. Прежде чем говорить о литературе, следует вспомнить о персидской письменности. А она являет собой феномен действительно примечательный. Персидская клинопись состояла всего из 43 знаков, тогда как, к примеру, в аккадской письменности было 600 знаков. И таким малым для древних времен количеством знаков персы умудрялись записывать массу информации. «Однако персидская письменность употреблялась в основном для царских торжественных надписей, которые украшали гробницы правителей, стены и колонны дворцов или вырезались на металлической посуде, оружии, каменных вазах и печатях» Древние цивилизации. Под общ. ред. Г.М.Бонгард-Левина. М., 1989. С.157. . Во время Ахеменидов арамейское письмо стало распространяться в Средней Азии и Индии, что способствовало возникновению парфянской, среднеперсидской, согдийской и хорезмийской идеографических систем письма. Некоторые древнеиранские слова были заимствованы санскритом. Зороастризм придал отношению персов к письменности несколько мрачноватый оттенок: в отличие от большинства религий древних народов, приписывающих в своих мифах создание письменности благим богам мудрости и науки, зороастризм считает ее порождением злого духа Ангхро-Маньи. Именно поэтому персидская письменность считалась совершенно непригодной для записи священых текстов, и они передавались в рамках устной традиции. Только к эпохе Сасанидов была разработана специальная письменность на основе пехлевийского алфавита, которая была использована для записи текстов «Авесты». Так оказалось, что это религиозное произведение является единственным в мире памятником литературы, записанным при помощи искусственно созданного, так называемого авестийского алфавита.

Ценность «Авесты» состоит в ее принадлежности к древнейшей иранской литературе. Точный перевод этого названия не известен, но предположительно оно могло значить «наставление», «восхваление». Хотя возникла «Авеста» где-то в первой половине I тысячелетия до н.э., текст ее был кодифицирован только при Сасанидах. Древнейшая дошедшая до нас рукопись этого памятника относится к 1288 году. «Авеста» содержит гимны божествам, религиозные и правовые предписания, молитвы. Ее древнейшие части - Гаты, являющиеся проповедями Заратуштры и написанные в стихотворной форме. Наибольшая часть «Авесты» - Младшая Авеста, составление основной части которой началось, видимо, в конце V в. до н.э. «Авеста» дошла до нас в двух редакциях. Первая из них записана на авестийском языке и состоит из трех частей - Вендидада (Видевдата), по названию которого именуется и вся данная редакция сборника, Веспереда и Ясны. Вторая редакция является расширенной: она состоит из тех же частей, но расположенных несколько в ином порядке и снабженных переводом на среднеперсидский язык с комментариями. Перевод этот называется Зендом, а потому и вторая редакция «Авесты» имеет название «Авеста и Зенд» («Зенд-Авеста»).

Ахемениды оставили потомкам большое число самых разнообразных надписей. Пожалуй, наиболее примечательная из них - Бехитунская надпись Дария I. Название ее происходит от названия несущей ее скалы, расположенной между городами Хамадан и Керманшах. Значительна она не только своим совершенством и той информацией, которую несет нам, но еще и своим культурным значением: она значительно помогла в расшифровке древних систем иранского письма В 1835 году Г.Роулинсон скопировал Бехистунскую надпись среди многих других клинообразных надписей и благодаря ей правильно определил 18 алфавитных знаков персидской письменности. Затем совместно с Норрисом ему удалось расшифровать около 200 знаков параллельных с персидскими новоэламских фраз. Только после этого Роулинсоном, Оппертом и Хинксом была прочитана и аккадская составляющая Бехистунской надписи.. Повествует Бехистунская надпись о последних годах Камбиза и начале правления Дария. Высота ее вместе с рельефом составляет 7,8 метров, а ширина - 22 метра. Составлена Бехистунская надпись на трех языках - древнеперсидском, эламском, аккадском. В ней Дарий I, происходящий из боковой ветви дома Ахеменидов, сообщает о начавшихся после смерти Камбиза волнениях в стране, охвативших Вавилон, Мидию, Персию, Элам. Сообщается, что Дарию удалось убить одного из самозванцев - жреца Гаумату, объявившего себя братом Камбиза Бардией. Дарий сумел подавить восстания и возродить могущество и единство персидского государства. Эта надпись являлась чем-то вроде декларации победившего царя, возвещавшего о своих завоеваниях: «Вот что я совершил по воле Ахура-Мазды в течение одного года. После того, как я стал царем, я дал 19 сражений. По воле Ахура-Мазды я разбил [противников] и взял в плен 9 царей». Возвышенные слова, высеченные на скале высотой 105 метров по дороге, ведущей из Багдада в Тегеран, являлись вестью об установлении мира в стране, о восстановлении ее единства.

Собственно надпись сопровождается прекрасным рельефом, изображающим описанные события. Дарий I, попирающий ногой лежащего у его ног Гаумату, получает благословение на царство от верховного бога Ахура-Мазды. За спиной Дария изображены его копьеносец Гобрий и лучник Аспатин. За Гауматой изображены связанные одной цепью самозванцы-бунтовщики. Сохранились и другие надписи ахеменидского периода - в Персеполе, Сузах, Накш-и-Рустаме, Египте, Экбатане.

Были у персов и эпические произведения, сюжеты которых сохранились в эпосах других народов. К примеру, эпический рассказ о борьбе Кира с царицей массагетов Томилис продолжает жить в кара-калпакском эпосе, а многочисленные мотивы народной литературы Древнего Ирана нашли отражение в «Авесте» и позднее - в литературе восточных народов, в том числе и в широко известной поэме Фирдоуси (940-1025 гг.) «Шах-Наме». На парфянском языке была создан героический эпос «Поэма о сыне Зарера», несколько переработанный сюжет которой также вошел в «Шах-Наме». Написано это древнее эпическое произведение удивительно возвышенным, но в то же время и чувственно тонким, проникающим в глубину человеческой души языком:

Опора жизни моей!

Кто твою силу похитил?!

Доблестный мой отец!

Кто твою кровь пролил?

Кто Симургу подобного

Коня твоего похитил?

Ты хотел сражаться

Рядом со мною, -

Теперь убитым лежишь,

Лишенным дыханья Поэма о сыне Зарера // Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973. С.520-521..

Стремление к использованию культурных достижений других народов красной нитью проходило через всю художественную культуру Древнего Ирана. Оно легко угадывается и в архитектурных сооружениях, и в рельефах, и в гравировке металлических чаш. Заимствовались не только художественные формы, но и мотивы и образы. Своего царя персы изображали точно так, как рисовали шумеры своего героя Гильгамеша, а именно - поражающим мифологического зверя. Таким же благоприобретенным был и символ бога Ахура-Мазды, о чем уже упоминалось выше. Рельефы, обильно украшавшие стены персидских дворцов в Пасаргадах, Персеполе и Сузах по стилю и технике напоминают рельефы Ассирии и Нового Вавилона. И не секрет, что именно там персы заимствовали способ изготовления кирпичей, облитых цветной глазурью. Величественные колоннады египетских храмов вдохновили зодчих, сооружавших гробницы Дария I, Ксеркса, Артаксеркса II, Дария II. Широкое использование в архитектурных сооружениях лестниц, террас, статуй фантастических животных сближает персидские строения с архитектурой Месопотамии.

Все это так, но, тем не менее, совершенно нет смысла говорить о простой эклектике искусства персов, ибо они не просто смешивали разнородное и, казалось бы, мало совместимое, но смешивали творчески, привносили во всё животворный самобытный дух арийских племен, одухотворяли чужое искусство своей мифологией и преданиями, своей доблестью и чувством прекрасного. Только так могли родиться те шедевры, которые дошли до наших времен от славной эпохи Ахеменидов. Наверное, один из самых выдающихся - Персеполь. Этот древнеиранский город, находящийся к северо-востоку от Шираза, был одной из столиц Ахеменидов. Здесь один раз в год, во время празднования Нового года собирались царь, его двор, гвардия, представители сатрапий, чтобы совершать ритуальные действия. Это возвышенный и светлый архитектурный комплекс, возведенный на искусственно созданной платформе, производил на всех его видевших незабываемое впечатление. Но и его не пощадила рука завоевателя. В 330 г. до н.э. город был захвачен Александром Македонским, сожжен и заброшен. Только спустя много лет мир начал заново открывать для себя всю прелесть древней ахеменидской столицы. В середине XIX века Фланден и Коста начали археологические изыскания в Персеполе. Частично раскопан он был только в XX столетии, открыв глазам ученых дворцы, храмы, скальные гробницы, рельефы. Строительство этого грандиозного комплекса началось около 520 г. до н.э. и длилось ориентировочно до 450 г. до н.э. При этом на строительстве ежегодно было занято приблизительно три тысячи человек. Весь комплекс занимал огромную территорию - 135 тыс. кв. км. Попасть в город можно было лишь по широкой каменной лестнице, насчитывающей 110 ступеней. Поднявшийся путник попадал в храм, который именовался «Воротами всех стран» и «охранялся» более чем десятиметровыми статуями человекобыков. Особенно поражают останки большого дворца Дария I, включающего несколько залов. Среди них - зал царских аудиенций, так назваемая «ападану Дария». «Ападана» - это огромный, окруженный портиками зал, потолки которого поддерживались двадцатиметровыми каменными колоннами. Здесь проходили государственные приемы. «Ападана Дария» украшена рельефными изображениями. На лестницах и стенах мы видим солдат персидской армии - эламских воинов с копьями и луками, персидских «бессмертных», мидийцев. Здесь мы находим изображение длинной процессии 33 подвластных Ахеменидам народов, несущих царю разнообразные дары - вазы, кубки, кинжалы, диких и домашних животных. Фигуры Персепольских рельефов выполнены с большим мастерством, и благодаря таланту персидских зодчих характерные черты различных племен и народов легко узнаваемы.

По этим же рельефам возможно изучать специфику персидского изобразительного канона, который, сформировавшись к концу IV - началу V в. до н.э., оставался практически неизменным. Это, прежде всего, строжайшая симметрия, повторение одинаковых элементов, ритмичность. Здесь все размеренно, даже монотонно. Сцены повторяются абсолютно зеркально. Так, оба фаса дверных проемов дворца имеют как одинаковые рельефы, так и совершенно идентичные поясняющие надписи к ним. Согласно этим же правилам были выполнены изображения в Пасаргадах, Сузах.

Этому же канону соответствовали и произведения торевтики (чеканки по металлу) и глиптики (резьбы на полудрагоценных и драгоценных камнях), хотя они далеко не отличаются многообразием сюжетов. На кубках, вазах, ритонах, оружии, мы находим сцены, изображающие правителя на охоте, у жертвенника, на войне, в борьбе с чудовищами. Видим на рисунках его вельмож, разнообразных животных. Но и здесь мы находим строгость канона, который делает произведения мастеров из различных областей персидской державы очень и очень похожими.

Возможно, вследствие того, что до нас дошло слишком мало письменных источников, не многое можно сказать о персидской науке. Она, скорее всего, особенно не отличалась от представлений других древнейших народов и была еще теснейшим образом связана с практикой и хозяйством. Совершенно ясно, что особыми достижениями в этой сфере Древний Иран похвастаться не может. Однако, уже в VI веке до н.э. персы пользовались лунным календарем, состоявшим из 12 месяцев по 29-30 дней в каждом. Названия месяцев были связаны с религиозными праздниками или сельскохозяйственными работами: месяц поклонения огню, месяц сбора чеснока и т.п. Лунный год, состоявший из 12 месяцев, оказывался на 11 дней короче солнечного года, а потому каждые три года к году прибавлялся дополнительный тринадцатый месяц. После утверждения зороастризма стал распространяться и зороастрийский календарь, состоявший из 12 месяцев по 30 дней, к которым добавлялись еще 5 дней, что в общей сложности составляло 365 дней в году. Месяцы в нем носили названия в честь божеств зороастризма. Изначально такой календарь использовался только в культовых целях, но в период правления Сасанидов получил статус официального государственного календаря.

Лояльное отношение иранцев к другим культурам предопределило расцвет науки не столько в самой Персии, сколько в подвластных ей странах. Так, в период Ахеменидов успешно развивается египетская, вавилонская медицина, огромных успехов добиваются вавилонские математики и астрономы (тут и решение сложнейших задач по вычислению площадей, и открытие солнечной прецессии, и вычисление лунных фаз, солнечных и лунных затмений). Все это теперь стало достоянием всего персидского государства, объединившего под своей властью многие талантливые народы.

В одном из первых в истории опытов объединения различных народов и создания системы, обеспечивающей их относительно стабильное существование в рамках единого государства, состояло, видимо, величайшее значение культуры Древнего Ирана. Сложная мозаика различных самобытных культур образовала ту синтетическую целостность, которую сегодня называют культурой ахеменидского периода. Социально-культурные традиции Ахеменидов продолжали жить в империи Александра Великого, обеспечив торжество эллинизма на огромных восточных пространствах, в государствах Селевкида, Птолемеев, Сасанидов. И сегодня они продолжают жить там, где мирно сосуществуют различные культуры, взаимно обогащаясь и не уставая перенимать опыт других. В таком обогащении и синтезе родились все великие достижения Древнего Ирана, повлиявшие на развитие мировой культуры. Сегодня так же, как и много столетий назад, человечество восхищается глубиной религиозно-философской мысли Древнего Ирана, находя в современном исламе различия и сходства с манихейства, возвращаясь мыслью к исконному учению Заратуштры при чтении не менее вдохновенных строк Фридриха Ницше. В наши дни, говоря о деспотизме и бюрократии, мы обращаемся к их первым историческим проявлениям в стремлении найти истоки и сущность подобных общественных болезней. Государство Ахеменидов снова и снова предоставляет для изучения свой опыт и свою историю, обогащая уже нас новыми знаниями и пониманием нелегкой науки управления большой империей.

Литература

1. Авеста. Пер. И.Стеблина-Каменского. М., 1992.

2. Бойс М. Зороастрийцы: Верования и обычаи. М., 1988.

3. Брагинский И.С. Иранская литература // Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973.

4. Геродот. История. Л., 1972.

5. Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры. М., 1998.

6. Дабистан-и Мазахиб // Хрестоматия по истории средних веков. Под ред. акад. С.Д. Сказкина. М., 1961.

7. Древние цивилизации. Под общ. ред. Г.М.Бонгард-Левина. М., 1989.

8. Литература Древнего Востока (Иран, Индия, Китай): Тексты. М., 1984.

9. Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973.

10. Ясна // Авеста в русских переводах (1861-1966). СПб., 1997.

Размещено на Allbest.ru