Направления и способы осуществления развития культурной сферы в Свердловской области

Размещено на http://www.allbest.ru

На протяжении многих веков Урал оставался перекрёстком путей многих народов. Его географическое положение на стыке Европы и Азии во многом предопределило полиэтнический состав населения и многообразную и сложную этническую историю. Исследователи считают, что древние уральцы принадлежат к урало-алтайской этнолингвической общности, и предполагают, что в середине 4 тыс. до н. э древнеуральское население разделились на две ветвь: восточную (предположительно - предков самодийцев) и западную (финно-угорская общность). Во 2 тыс. до н. э. финно-угорская общность распалась на финно-пермскую (предки коми - перьмяков и удмуртов) и угорскую (предки ханты и манси) ветви. Именно эти народы относятся к аборигенному населению Урала.

Археологическая культура коми - перьмяков - родановская (9-15вв.) - получила своё название по одноименному городищу. Роданово городище - один из наиболее крупных и интересных памятников. Сейчас на территории лесного Прикамья обнаружено свыше 300 подобных поселений. В этот период укреплённые городища стали не только ремесленными, хозяйственными, но и административными центрами. Хозяйство родоновцев было комплексным, но различалось при этом соотношением отраслей в зависимости от природных условий. В южных районах было развито пашенное земледелие (здесь много археологических находок жерновов для растирания зерна, кос - горбуш, ям - хранилища зерна), скотоводство (в основном разведение коров), меньше - охота и рыболовство. На поселениях имелись большие и малые срубные дома. В северных районах в большей степени было развито подсечное земледелие, так же промысловая охота и рыболовство. Среди найденных костей диких животных около половины принадлежит бобру. Обработка металла достигла у родановцев ремесленного уровня. Общественное устройство автохтонов Прикамья характеризовалась переходом от родовой общины к соседской.

Происхождение коми - зырян в настоящее время связывают с ванвиздинской (5 - 10 вв.) и последующей вымской культурами. Ванвиздинские памятники распространены от Средней Печёры до верховье р. Камы, от гор Урала до Северной Двины. Это неукреплённые поселения и грунтовые могильники. На поселениях раскопаны наземные жилища, хозяйственные постройки и производственные площадки, в том числе и металогические: скопление шлака, тигли, литейные формы). Основные занятии населения: охота, рыболовства и животноводства. Центр формирования культуры коми - зырян была долина р. Выми. При сложении коми - зырянского этноса большое влияние оказали прибалтийские финны и славяне. Памятники вымской культуры (поселения и могильники) располагаются возле современных посёлков коми(топографическое положение тех и других совпадает). Жители строили наземные жилища. В погребальном обряде фиксируется связь с рекой и культ огня. В памятниках встречается много металлических украшений - бубенчиков, пронизок и т. Д. Большое число поселений на р. Выми могло быть связано с обслуживанием торгового пути из Руси в Сибирь. В могильниках найдены вещи русского и западноевропейского происхождения (германские, чешские, датские монеты, русские украшения и керамика).

Как уже говорилось, в конце 1 тыс. н. э. из общепермской языковой общности выделяется удмуртский язык. В формировании удмуртского этноса (старое русское название удмуртов - отяки или вотяки, тюрские - ары) принимали участие разные группы населения. Известно несколько археологических культур, отражающие эти процессы. Укреплённые посёлки в это время превращаются в протогорода. Одним из таких памятников было городище Иднакар на р. Чепце. Его площадь около - 40 тыс. кв. м. Между наружным и внутренним валом находилась заселённая территория (как посад в русских городах), а центральная площадка напоминала укреплённый кремль. Это был центр северных удмуртов. Своё название он получил по имени героя - князя Идна.

На городище найдены вещи из металла и кости, выполненные с большим мастерством. Известны и другие городища, связанные с именами героев - князей - Гурьякар, Весьякар.

У удмуртского населения в этот период наблюдается рост пашенного земледелия, происходит развитие животноводства, ремёсел, в том числе ювелирного и металлургического, не уступающего по уровню деревенскому. По находкам на городищах можно говорить о влиянии и контактах удмуртов с Волжской Булгарей и Русью. Начавшийся процесс консолидации и становление государственности у удмуртов был нарушен в 13в. В связи с перемещением населения под натиском монголо-татар.

В лесной полосе Урала от рр. Вишеры и Лозьвы до Пышмы и Исети в 10 -13 вв. существовала юдинская культура, основные признаки которой совпадают с более поздней - мансийской. Известны городища и могильники этого времени. Городища строили на высоких берегах рек или на сравнительно низких террасах. Их окружали рвом 2 - 3 метра и валом, при сооружении которого использовали деревянные конструкции. Площадь городищ колебалась от 400 до 300м кв. На Юдинском городище параллельно валу располагались жилища двух видов: шатровые (легкие) и срубные.

В обряде погребения юдинцев наблюдается культ коня, широкое использование огня, помещение в могилу сломанных вещей (Ликинский могильник). На памятниках юдинской культуры найдены глиненая посуда и фигурки сидящих людей, железные ножи, наконечники стрел, рыболовные крючки, топоры, украшения - бубенчики, браслеты, серьги, шумящие подвески. Среди перечисленных вещей встречаются славянские, приуральские и местные. Население занималось охотой и рыболовством. Юдинская культура генетически связана с памятниками 6 - 9 вв. на этой территории. По погребальному обряду, узорам, конструкции жилищ, сходству родовых знаков и изображений на писаницах юдинская культура может быть определена как культура предков манси.

Полярная зона Северного Урала и низовья р. Обь в I-II тыс.н.э. были зоной обитания предков самойдийцев. В уральской языковой семье ненцы вместе с энцами, нганасанами и селькупами составляют особую самойдийскую группу.

Самойдийцы (русские средневековые источники называли их самоядью) - древний этноним, который повторяется в разных формах в названиях племен и родов некоторых народов Сибири. Кое-кто из исследователей привлекает сюда и название самцы (саамы или лопари живут в настоящее время на Кольском полуострове, а также в северных районах Норвегии, Швеции и Финляндии).

Формирование народов самодийской группы некоторые ученые связывают с кулайской культурой (V в. До н.э. -- V в. н. э.), сложившейся на территории Среднего Приобья. В последнее время появилась другая точка зрения об автохтонном происхождении предков самодийцев на севере Западной Сибири, где прослеживается преемственность археологических культур от энеолита до раннего Железного века. «Каменная самоядь», как называли позднее Русские североуральских самодийцев, кочевала в Боль-шеземельской тундре -- от Печоры до Уральского хребта.

Складывание марийской этнической общности на территории Волго-Вятского междуречья относится к I тыс. н.э. Уже Иордан, готский историк 6 века, знал древних марийцев под именем «оремискано». В хазарском документе X в. они упоминаются как «ц-р-мис», а древнерусский летописец называет их «черемися». Большую роль в этногенезе мари сыграли соседние племена удмуртов и мордвы. Южные марийцы, жившие по соседству с Волжской Булгарией, испытали тюркское влияние. После разгрома Булгарского государства монголо-татарами марийцы стали переселяться к северо-востоку, оттесняя удмуртов к верховьям Вятки.

В хозяйстве и развитии социальных отношений у марийцев происходили процессы, сходные с теми, что наблюдались у удмуртов.

Формирование башкирского этноса (самоназвание -- «баджгард», «башкурт») было сложным в связи с большой подвижностью племен степной и лесостепной зоны. По мнению одних ученых, его основу составили древнетюркские племена, которые в течение VIII--IX вв. кочевали в Приаралье и в Казахстане. По мнению других, следует учитывать роль угорского и иранского компонентов в складывании башкир. Расселение предков башкир на их современную территорию началось с IX в. Процесс этот был длительным, и одновременно происходил приток новых групп населения. Возможно, в XII--XIII вв. на формирование башкирского этноса повлияло продвижение в этот район кипчаков. На карте XII в. арабского географа Идриси башкиры обозначены к западу от Уральских гор и к востоку от Волжской Булгарии. Центром формирования башкир являлась Белебеевская возвышенность. Их основными занятиями были пастушеское или кочевое скотоводство, в северных районах -- охота и бортничество.

Таким образом, этнические процессы на Урале протекали достаточно однотипно по обоим склонам хребта, хотя на восточном склоне они несколько запаздывали. В основе этих процессов лежало развитие аборигенного населения, в состав которого постоянно вливались разные по происхождению и численности этнические группы. Наиболее интенсивно это происходило в эпоху Великого переселения народов и в последующий период, когда началось развитие союзов племен. Именно тогда были заложены основы крупных этнических общностей, ставших прямыми предками современных народностей Урала.

Свердловская область, несомненно, относится к числу наиболее развитых в культурном отношении регионов России. Здесь накоплен значительный культурный потенциал: многочисленные объекты культурного наследия, формы бытования и ценности традиционной культуры живущих на Урале этносов, развитая сеть учреждений культуры, искусства и художественного образования, квалифицированный кадровый состав специалистов и управленцев региональным культурным процессом. Главным культурным центром области является Екатеринбург, где сосредоточено большинство учреждений культуры и творческих сил. Например,16 театров (во всей области - 26)[3] , 5 концертных организаций (в целом в области - 7), 13 (из 18 в области в целом) музеев и галерей пространственных искусств. Здесь работают художественные коллективы и художники, получившие всероссийское и мировое признание: Свердловский государственный академический театр музыкальной комедии, Коляда-театр, данс-театр «Провинциальные танцы»; Уральский академический филармонический оркестр; замечательные хоровые коллективы; писатели, поэты и драматурги А. Архипов, О. Богаев, Ю. Казарин, Н. Коляда, М.Никулина, Я. Пулинович, И. Сахновский; кинорежиссеры О. Черкасова, А. Федорченко, драматург и кинорежиссер В. Сигарев; живописец М. Брусиловский, график В. Волович и многие другие. Десятки крупных художников, работающих ныне в Москве, Петербурге и за рубежом - бывшие свердловчане. Высокий уровень екатеринбургского искусства, его способность обновляться и сохранять конкурентоспособность и после отъезда местных талантов в столицы определяется не только живыми художественными традициями, активной художественной средой (в том числе творческими союзами), но и качественно работающими учреждениями среднего и высшего специального художественного образования: Уральским музыкальным колледжем, музучилищем им. П.И. Чайковского, художественным училищем им И. Шадра, Уральской государственной консерваторией им. М.П. Мусоргского, Екатеринбургским государственным театральным институтом (сюда же надо добавить и художественно-графический факультет Нижнетагильского пединститута). культура духовный политика население свердловский

Внушительны масштабы сети культурных учреждений в области, в целом сохраненной и в трудные годы экономических реформ, кризиса и хронического недофинансирования всей социальной сферы: 1025 библиотек, 721 (а с филиалами - 742) музей, 939 учреждений культурно-досугового типа, 202 образовательных учреждения культуры искусства.

За 20 постсоветских лет сфера культуры пополнилась новым, негосударственным сектором, объединяющим инициативно возникшие общественные и частные институции. Это, например, 12 частных театров, более 50 частных музеев[4] , 14 кинотеатров, 10 частных кинокомпаний и киностудий, музыкальные, в основном, джазовые и рок-коллективы, ряд общественных культурно-просветительских организаций и творческих союзов. Существующие в режиме самофинансирования, с момента рождения вписанные в рыночную экономику и подчиняющиеся ее законам, они творчески выполняют свою культурную роль и оказывают все более заметное влияние на культурную ситуацию и атмосферу Екатеринбурга и области (достаточно назвать Коляда-театр и «Провинциальные танцы», музей Невьянской иконы и музей камнерезного искусства, кинокомпании «Снега», «29 февраля» (А. Федорченко) и «А-фильм» (В.И. Хижняковой), известные в стране джазовые и рок-группы).

Суровые условия рыночного существования (в сочетании с постоянным дефицитом бюджетных средств) потребовали и от государственных и муниципальных учреждений культуры существенной перестройки деятельности и социально-экономического поведения: освоения технологий социального продвижения своего продукта, новых форм работы со зрителем, зарабатывания внебюджетных средств и фандрайзинга, рационального ведения дел (прежде всего, оптимизации затрат). В этом непростом процессе адаптации к рынку появились свои лидеры-«маяки», показывающие пример успешной модернизации, новой экономической, социальной и творческой стратегии. Это, прежде всего, Свердловская государственная академическая филармония, заработавшая в 2010 году 83055,1 тысяч руб. (на 15% больше, чем в 2009), что составляет 57% (!) от размера ее бюджетного финансирования. Свердловский театр музыкальной комедии в этом же году заработал 44 млн. руб. (33,9% от размера бюджетного финансирования). Хорошие показатели также у Свердловского театра драмы, Уральского народного хора, Театра эстрады и даже Свердловской государственной детской филармонии (заработанные ею 10,7 млн. руб. - это солидные 43% от полученных из областного бюджета). Однако новые методы и современное отношение к делу пока усвоили далеко не все учреждения культуры, о чем речь дальше. Важным фактором деятельности учреждений культуры сегодня стал учитывающий их рыночные условия и, одновременно, дифференциацию (неравенство) их рыночных возможностей федеральный закон №83 - ФЗ. Наиболее экономически состоятельные и рыночно продвинутые учреждения культуры получили юридическое право и реальную возможность, став автономными организациями, обрести определенную автономию от собственника (государства) и предпринимательскую самодеятельность для развития и реализации уставных целей. Но и новым бюджетным и казенным учреждениям обновлять методы работы неизбежно придется.

Несмотря на дефицит бюджетных средств, сфера культуры области получала в предкризисные (до 2009) годы постоянную государственную поддержку. Вот как об этом сказано в разделе1 ОЦП «Развитие культуры в Свердловской области на 2011 -2015 годы:

«В 2006 - 2008 годах в условиях экономической стабильности расширилось участие государства в поддержке культуры, увеличилось финансирование. Финансовые объемы целевой поддержки культурной деятельности за эти годы возросли почти в четыре раза по сравнению с предыдущим трехлетним периодом.

Реализация утвержденного на 2006 - 2008 годы регионального компонента приоритетных национальных проектов в сфере культуры Свердловской области, определившего приоритеты культурной политики на территории области на трехлетний период, а также реализуемые краткосрочные и среднесрочные областные государственные целевые программы способствовали развитию как государственного областного, так и муниципального секторов культуры, общественных организаций культурного профиля: государственную поддержку получили муниципальные культурно-досуговые учреждения, библиотеки, детские школы искусств, коллективы самодеятельного творчества, национально-культурные организации, творческие союзы. Удалось предотвратить утрату ряда объектов культурного наследия, развить международные и межрегиональные культурные связи. Были осуществлены мероприятия, направленные на развитие имеющегося культурного потенциала области и создание новых культурных продуктов.

Применение программных методов управления отраслью позволило достичь положительных количественных и качественных изменений в предоставлении культурных услуг населению:

в 2 раза выросло количество компьютеризированных библиотек, на 30 процентов увеличилось количество автоматизированных пользовательских мест в них;

расширился спектр услуг, оказываемых учреждениями культуры на базе новых информационных технологий;

повысилось качество экспозиционной работы в областных государственных музеях и их посещаемость за счет оснащения учреждений современным экспозиционным оборудованием;

обновленные интерьеры и новые технические возможности залов концертных и театральных организаций вызвали рост зрительского интереса, количество посетителей увеличилось на 2 процента;

благодаря поддержке областного бюджета количество учащихся муниципальных детских школ искусств только за 2008 год увеличилось более чем на 2460 человек, прирост составил 5 процентов;

почти на 6 процентов уменьшилась доля муниципальных клубных учреждений, находящихся в неудовлетворительном состоянии;

незначительно, но снизилась доля объектов культурного наследия, требующих проведения ремонтно-реставрационных работ;

в среднем на 2,5 процента увеличилась доля работающих в отрасли специалистов с высшим образованием.»

Эти и многие другие данные свидетельствуют о высоком уровне развития культурной сферы Свердловской области. Об усилиях отрасли и ее руководства по адаптации к исторически новым социально-экономическим условиям. Они, однако, не могут заслонить серьезные негативные и проблемные аспекты существования областной сферы культуры . Без знания о них, их критического осмысления и преодоления дальнейшее развитие культурной сферы невозможно. Исходя из выше обозначенного условного разделения функциональной структуры отрасли на «продуктивную» и «репродуктивную» части рассмотрим их характерные, типичные слабые места последовательно (связанные с последними и выступающие предметом культурной политики проблемы культурной сферы рассматриваются в следующем разделе).

Основные недостатки сферы производства культурных ценностей

1. Общепризнанный базовый недостаток (общий, увы, для всей сферы культуры - без каких-либо чудесных исключений[5] ) - дефицит денежных средств , связанный, прежде всего, - для государственных и муниципальных творческих учреждений - с недостаточным бюджетным финансированием. В годы мирового финансового кризиса и порожденного им экономического спада в области этот недостаток еще более усилился. Так, в 2009 г. доля расходов на культуру в консолидированном (областной + муниципальные) бюджете Свердловской области составила 2,9%, в 2010 г. примерно столько же. Сама же областная власть выделила на культуру в 2010 году - 1% бюджета области, а в 2011 (план) - 1,7%. Из трех принятых к исполнению областных целевых программ в 2009-2011 гг. финансировалась только одна. Отчасти это бюджетное зияние компенсировалось средствами из федерального бюджета (субсидии на комплектование фондов муниципальных библиотек - 14 млн.361 тыс. руб.) и средствами федеральной государственной целевой программы «Культура России» (2006-2011гг), а также средствами, заработанными самими учреждениями культуры, прежде всего, творческими. Но и этих средств было недостаточно, что позволило министру культуры и туризма А.Ф.Бадаеву сделать горький, но справедливый вывод по 2010 году: «Ассигнования областного бюджета Министерству культуры на 2010 год не обеспечивают финансирования большей части потребностей подведомственных учреждений и реализации запланированных мероприятий» ( курсив наш - авт.). Сказанное целиком относится и к сфере производства культурных ценностей. Например, доля расходов на новые театральные постановки в докризисный период составляла 3,5%, в концертных организациях - 1,5% от объемов бюджетного финансирования. В 2010 году число новых спектаклей в области уменьшилось на 13%.

2. Нехватка денег обостряет трудную ситуацию с материально -технической базой творческих организаций. Они испытывают нехватку современной сценической техники, осветительной, аудио- и визуальной аппаратуры, компьютеров и их программного обеспечения. Еще более плохо обстоят дела с помещениями. Так, заморожено строительство репетиционного корпуса в Свердловской филармонии, что существенно ограничивает возможности развития творческих процессов, поисковой художественной деятельности. Еще хуже ситуация в театральном мире.

Большинство театров не имеют собственного помещения. Так, один из лучших коллективов области Серовский театр драмы им. А.П. Чехова «делит» пространство городского ДК, поэтому субботние и воскресные спектакли недоступны для горожан, театр теряет и экономически, и идеологически. У театра нет нормальной репетиционной базы. В зданиях бывших ДК работают Каменск-Уральский «Драма номер три» и Нижне-Тагильский муниципальный молодежный театр. Первоуральский театр «Вариант» существует без собственного здания второй десяток лет. За это время профессиональная труппа разъехалась. В 2007 году по поводу состояния театра проводилась выездная коллегия Министерства культуры Свердловской области, однако власти Первоуральска бездействуют. Наконец, много лет не мог удовлетворительно решить свой «жилищный вопрос» самый признанный на сегодня в стране и мире «Коляда-театр», ютящийся в крошечной и крайне пожароопасной древней деревянной избушке. Только вмешательство руководителей области дало надежду на скорое решение проблемы.

3. В сфере производства ценностей, несмотря на качественную, в целом, деятельность средних и высших учебных заведений художественного образования, дает о себе знать дефицит квалифицированных, особенно современно - по содержанию и языку - мыслящих творческих кадров . У нас, например, крайне мало художников так называемого «актуального искусства», современных скульпторов и субъектов арт-практик, способных и стремящихся своими объектами преобразить внешний облик наших городов. А это важно как для модернизации, эмоциально-экспрессивной активизации городской среды и повседневности, так и для актуализации и развития креативных способностей горожан. К тому же несомненен значительный имиджевый (репутационный) эффект современных арт-практик и модерного облика любого города. Крайне узок круг талантливо и новаторски работающих композиторов и музыкантов, ориентированных на исполнение новейшей музыки. Впрочем, и чтобы сосчитать высококлассных солистов-исполнителей музыки классической в Екатеринбурге, не говоря об остальной области, хватит пальцев одной руки (пианисты Н. Панкова и В. Шкарупа, несколько музыкантов-«народников»…и всё). Даже немногие взращенные здесь таланты, как правило, рано или поздно, уезжают туда, где больше материальных, социально-статусных и творческих возможностей. Сходная ситуация и в театрах области, особенно в режиссуре. Прежде всего, это проблема отсутствия главных режиссеров. Самый «яркий» пример - Свердловский академический театр драмы, в течение десятилетий так и не оправившийся от потери своего творческого лидера - А.Л.Соколова, не сумевший найти ему достойной замены и в результате резко снизивший свой художественный уровень. Проблемы «главного» нет только в Серовском и Каменск-Уральском театрах. Частая смена режиссеров (причем, не самых лучших) драматически сказывается и на состоянии труппы, и на имидже театра. Естественно, что «удержать» режиссеров можно не столько творческими интересами, сколько материальными (квартира, зарплата и т.п.). Материальные проблемы являются препятствием и для омоложения трупп. В кадровой проблеме есть и другая сторона, также порожденная бедностью бюджета учреждения: отсутствие возможности знакомиться «вживую» с опытом больших художников, учиться у них на спектаклях, концертах или творческих семинарах. Бедность закрепляет и множит провинциализм.

4. Все отмеченные дефициты и недостатки не могут не сказаться на качестве творческого процесса и, соответственно, его результата - культурного продукта, художественного произведения. В «результате» мы, публика как адресат культурного творчества многого недополучаем. Пока в жизни Екатеринбурга и области мало по-настоящему современного искусства в его видовом, жанровом, «направленческом» и стилевом разнообразии. О современных пространственных искусствах и новейшей музыке уже говорилось. Местной режиссуре, как драматической, так и оперной, далеко до исканий и экспериментов современного театра (нередко она поражает своей архаичностью и вторичностью), что же касается репертуара наших драмтеатров и академического Театра оперы и балета, то в нем, за редким исключением, современная серьезная, социально-проблемная пьеса практически отсутствует. Но и в создаваемых произведениях традиционного искусства, в том числе постановках классики и детских, не редко низкое качество постановочной культуры и художественного вкуса, языка и формы, глубины осмысления и проживания жизни. В театре это, повторим, следствие, прежде всего, отсутствия серьезной и по-настоящему профессиональной режиссуры или, наоборот, присутствия случайных для профессии людей. Часть ответственности за определенное падение общего художественного уровня разделяют и критики, в ситуации кризиса печатных СМИ и серьезной журналистики об искусстве утратившие принципиальность, остроту, да и просто необходимую для художественной критики оперативность. Ответом на низкое качество становится распространение мнения, что «лучше никакого театра, чем провинциальный», а также снижение посещаемости и, что наиболее огорчительно, художественных компетенций публики. В этом контексте кажется в высшей степени уместным нетривиальный шаг нового руководителя Свердловского областного театра эстрады, вообще закрывшего в своем театре драматическую труппу и ее спектакли «в связи с невостребованностью данной культурной услуги», что в переводе на понятный язык означает: на плохие спектакли театра эстрады люди перестали ходить. Из сказанного (в п.4) следуют важные концептуальные вопросы: надо ли платить за плохое (низкого качества) искусство, отрицательно влияющее на людей даже тогда, когда им нравится? И что надо сделать, чтобы за такое «искусство» действительно не платить из кармана государства (общества)? Логично, чтобы оно оплачивалось теми, кому нравится, и кто готов за него платить личными средствами.

Основные недостатки сферы сохранения, распространения и потребления культурных ценностей

Думается, тут уже не нужно распространяться о недофинансировании всех без исключения объектов этой сферы (управляемых областной и муниципальными властями): библиотек, музеев, памятников культуры, культурно-досуговых учреждений, образовательных учреждений. Назовем только его наиболее значимые следствия для данной сферы, а также недостатки, проистекающие из других причин.

1. Устаревшая и изношенная материально-техническая база значительной части учреждений культуры: зданий, нуждающихся в капремонте, оборудования и самих сохраняемых и используемых ценностей, а также недостаточное пополнение фондов распространяемых (предлагаемых населению) культурных ценностей. Так, в 2010 году в неудовлетворительном состоянии находились 8% всех библиотек области, около 50% музейных зданий, 42% зданий для культурно-досуговых учреждений, 329 объектов культурного наследия (28% от общего числа памятников), причем 49 объектов - в аварийном и руинированном состоянии. За последние годы доля экспонируемого музейного фонда снизилась в нашей области практически в два раза, а информационная неполноценность книжных фондов муниципальных библиотек, лишенных возможности приобретать современную научную, образовательную и художественную литературу, официально признана. По итогам 2009 года область занимала 57 место в РФ по обеспеченности населения новыми поступлениями в библиотечные фонды, а по итогам 2010-го - 73-74 место. В 2010 году область лишилась уникального собрания документальных фильмов - архива свердловской киностудии (коллекции киножурналов с 1937 года «Сталинский Урал», «Советский Урал», «Большой Урал», «Кинолетопись Урала»). Более 12% музейных экспонатов требуется реставрация. В 2010 году средствами охраны не были оборудованы 40 % музеев области.

2. Налицо тенденция сокращения числа учреждений культуры. Число библиотек в 2010 году уменьшилось по сравнению с предыдущим годом на 15 (а по сравнению с 2000 г. - на 90). Сокращается также число клубных учреждений: в 2010 году их стало на 30 меньше, а в 2011-2012 гг. (по прогнозам) - станет еще на 40 меньше. Заметим, что на одно клубное учреждение в области приходится 4,9 тысяч жителей, тогда как в среднем по стране - 3,1 тыс. Кинопоказ осуществляется только в 55% муниципальных образований.

3. Названные выше и некоторые другие характеристики состояния сферы распространения и потребления культурных ценностей усиливают негативный фактор существенной неравномерности экономических и культурных возможностей различных территориальных образований области, что ставит под вопрос важнейшее условие полноценной реализации социальных функций культуры (отмечаемое в таком его значении всеми программными документами федеральной и региональной власти) - ее доступность. Дело в том, что в силу сложившихся условий социально-экономического развития в области имеются существенные различия между территориями по уровню достатка населения, условиям жизни, возможностям приобщения людей к культурным ценностям. Учреждения культуры размещены на территории области весьма неравномерно. Жители малых городов и сельских поселений лишены возможности или испытывают серьезные препятствия для непосредственного доступа ко многим культурным благам и культурным ценностям, сосредоточенным преимущественно в крупных городах области. Хотя этот доступ является конституционно закрепленным правом граждан. Такая ситуация порождает социальное неравенство в сфере удовлетворения культурных потребностей, творческом развитии детей и молодежи, в социальной реабилитации людей с ограниченными возможностями, ведет к снижению качества жизни. В целом, она существенно снижает эффективность значительного культурного потенциала Свердловской области.

Существенна и неравномерность развития различных видов художественной культуры. Например, число обеспечивающих доступ к художественной литературе библиотек в области - 1025, а театров - 26 (из них в Екатеринбурге - 16). Реальная доля жителей области, имеющих возможность приобщения к профессиональным театрам (не считая жителей Екатеринбурга), составляет 32,8%. Приобщающих же к музыке концертных организаций - только 7, из которых 5 расположены в Екатеринбурге (остальные две - в Н.Тагиле и Сухом Логе). Приведенные цифры дают представление об ограниченности реальных возможностей приобщения жителей Свердловской области к театральному искусству и музыке. Как и, кстати, к изобразительному искусству: в Екатеринбурге работают 13 музеев и галерей пространственных искусств, тогда как на всю остальную область - только 5. из которых 2 - в Н.Тагиле и по одному - в Алапаевске, Ирбите и Каменск-Уральском. Так, при росте количества концертов и спектаклей сохраняется тенденция снижения количества мероприятий, проведенных театрами и концертными организациями в сельских и отдаленных территориях. В 2008 году только 6 процентов выездных мероприятий областных государственных учреждений профессионального искусства приходилось на эти территории. В 2009-2010 годах без поддержки областного бюджета гастрольная деятельность театров и концертных организаций в пределах области не осуществлялась. Исключением является Филармония, имеющая в области свои филиалы. Но пока численность их аудитории намного уступает численности филармонической аудитории в самой столице области. Для сравнения: в сезоне 2008-2009 в Екатеринбурге филармонию посетили 106044 человека, а все восемь областных ее филиалов вместе - 32425 человек.

4. В то же время статистика показывает, что и имеющиеся реальные возможности доступа к культурным ценностям реализуются далеко не полностью, а некоторые показатели потребления культурных ценностей (востребованности учреждений культуры) даже снижаются. Так, в театральной сфере, где областные показатели обеспеченности театральным предложением в два раза превышают средние по стране, зафиксировано снижение посещаемости в 2010 году (по сравнению с предыдущим): в Каменск-Уральском театре «Драма номер три» - на 7%; а в Серовском театре драмы - на 50% (!). В библиотечной сфере (тогда же): численность читателей уменьшилась на 27,44 тыс. человек; книговыдача - на 629,37 тыс. экземпляров, а в целом охват населения библиотечным обслуживанием снизился на 0,1% и составляет 28,7 %. В 2009 году численность учащихся детских школ искусств сократилась на 1630 человек, что, по оценке Минкультуры, представляет угрозу массовому характеру художественного образования (федеральный норматив - 12% от числа всех детей), а также, добавим, подготовке профессиональных кадров: ДШИ - основа, первая ступень системы художественного профобразования. В музеях области общее число посетителей выросло, но снизилась экскурсионная посещаемость. Однако на тот же период (2009 год) уровень посещаемости музеев в области составил 337 человек на тысячу жителей, что почти на треть меньше среднероссийского показателя 500 человек на тысячу (и меньше европейского и американского: 800 и 550 человек соответственно).

Ежегодно учреждения культуры в области посещают 32-33 млн. человек - цифра, на первый взгляд, впечатляющая. Но в пересчете на одного жителя области она означает в среднем 8 посещений различных учреждений культуры (государственных и/или муниципальных) в год. Хочется сказать: всего только 8 . Ведь в это число «входит» посещение и театров, и музеев, и художественных галерей, и концертов, и библиотек, и клубных мероприятий, и кинотеатров - по одному, выходит, посещению каждого. Для такой культурно развитой области, как Свердловская, цифра, на наш взгляд, огорчительно, неприлично маленькая. А ведь это, к тому же, именно в среднем. С учетом даже приведенной выше скромной статистики диспропорций культурных возможностей жителей Екатеринбурга и других городов области (не говоря уже о еще более скромных возможностях жителей сел) это означает, что тысячи наших земляков, по-видимому, вообще не посещают учреждений культуры!

5. При всей значительности негативной роли материальных дефицитов и отсталости материальной стороны инфраструктуры сферы культурного потребления в целом, думается, только ими одними объяснить приведенные данные по посещаемости невозможно. Даже в сочетании с другими негативно влияющими объективными факторами: географическими, территориальными (большая протяженность края, низкая плотность населения, что, кстати говоря, типично для России). И речь тут, по сути, идет уже не только и даже не столько о доступности, сколько о востребованности людьми предлагаемых им культурных услуг. Информация к размышлению: драмтеатры Серова и Каменск-Уральского имеют одинаково плохие помещения, но сокращение посещаемости у них (50 и 7 процентов соответственно) существенно разное. Еще информация: при тенденции уменьшения численности пользователей библиотек и книговыдачи возросло (причем почти в два раза) число посетителей библиотечных сайтов и, что кажется еще более поучительным, количество «физических» посещений. Последнее произошло во многом благодаря проведению библиотеками «массовых мероприятий». Они оказались востребованными, т.е. были людям интересны. Тут, с одной стороны, работает фактор потребностей, причем не только «присутствующих», актуально существующих (их надо знать и им необходимо соответствовать), но и сегодня нередко отсутствующих, несформированных (а культурные потребности, как известно, врожденными не являются - их надо воспитывать). Это отдельная важная тема и обязательное в наше время направление деятельности всей культурной сферы и ее руководителей, о чем речь пойдет далее. С другой же стороны, это важнейший вопрос: к а к работает учреждение и конкретные субъекты культурной деятельности? Насколько их услуги содержательны, ярки и заразительны по форме, увлекательны и познавательны, коммуникативно и психологически компетентны? И насколько регулярны, систематичны, способны «приучить к себе»? Речь, таким образом, о качестве и производительности (интенсивности ) культурной деятельности как условии ее востребованности и конкурентоспособности, а, в конечном счете - социокультурной и экономической эффективности работы учреждений культуры, их способности организовать культурное потребление и вовлечь в него людей в современных условиях. Многие традиционные учреждения и их кадры этим требованиям не соответствуют. Ни по качеству, ни по системности и интенсивности своего труда. Они работают «по старинке», по «минимуму». Не «бьются» за клиентов, не хотят ничего знать о рынке и конкуренции. Большинство из этих учреждений и работников еще не вышли на современный уровень распространения и потребления культурных ценностей, не освоили технологий продвижения и представления себя и своего продукта. Они еще не готовы к новой сложности социальной и профессиональной жизни, одним из законов которой является работа «до седьмого пота». И это фактор (и проблема ) сознания и профессиональной культуры , а не финансирования и уровня зарплаты в отрасли, хотя она и в самом деле, в основном, унизительно мала (средняя з/п составляет 52% от средней з/п в экономике области).

6. И последний момент, о котором скажем коротко (а подробней - в следующих разделах). И не потому, что он не важен - напротив! Он чрезвычайно важен, но в этой своей важности и технико-технологической новизне пока гораздо больше принадлежит будущему, нежели настоящему. Мы говорим об информатизации и компьютеризации культурной сферы области. И о серьезном - несмотря на предпринимаемые, но пока явно недостаточные усилия - отставании ее и от мирового (а в чем-то и среднероссийского) уровня, и от общественных потребностей в культурных услугах, которые становятся реальностью на основе IT-технологий и интернета. Дело не только в слабой технической и программной оснащенности (по причине того же дефицита средств) подавляющего большинства учреждений. Ограничимся в этом отношении сведениями по библиотекам (тем более, что именно они по своей природе ближе всего к компьютерным технологиям и пониманию их насущности). В 2010 году персональные компьютеры имели 489 библиотек (из 927); доступ в интернет имели 280 библиотек (30%). Среднее количество ПК на одну библиотеку - 2,1. К Интернету имеет доступ каждая шестая библиотека. Не менее существенно и то, что учреждения культуры пока и имеющуюся компьютерную технику, в основном, не осмыслили как революционное средство распространения культуры и межкультурной коммуникации. То есть опять же не только материальные обстоятельства, но и состояние сознания субъектов культурной сферы не позволяет использовать компьютеризацию для предоставления новых культурных услуг. Редкое, но аттрактивное в своем существовании исключение - проект «Виртуальный концертный зал» Свердловской филармонии. Перспективный инновационный проект - лидер и образец постепенно, но неуклонно набирающего размах процесса технико-технологического перевооружения сферы культуры.

Для достижения целей Концепции представляется необходимым, хотя бы тезисно, осмыслить - в контексте представлений о состоянии сферы культуры в Свердловской области - состояние управления этой сферой: субъектов, особенностей и дефицитов осуществляемой в области культурной политики.

Управление культурной сферой в нашей области определяется законодательством РФ и Свердловской области, структурой органов областной и муниципальной власти и их управленческими полномочиями, или компетенциями, а также особенностями политики вышестоящих властных инстанций: Губернатора и Правительства области. Осуществляющее общее руководство сферой культуры Министерство культуры и туризма детерминировано и ограничено не только законодательно, но и финансово: размерами доли областного бюджета, выделяемого на культуру. Управление культурой на территории входящих в состав области территориальных образований по законодательству РФ осуществляют муниципальные органы власти - кроме объектов культуры, непосредственно относящихся к ведению государства в лице областной власти. Постсоветское время внесло много нового не только в содержание и способы функционирования отрасли, но и в особенности управления ею. Культурная политика была политически и эстетически деидеологизирована, приняла идею равноправия различных течений и традиций в искусстве, стала поддерживать все не противоречащие закону формы культурного разнообразия и творческих поисков. В трудный период радикальной перестройки экономики: перехода к рынку, приватизации, изживания социалистического этатизма и патернализма, сопровождавшийся хозяйственным кризисом, резким сокращением бюджетного финансирования всей социально-культурной сферы и значительным падением жизненного уровня работников бюджетной сферы, культурная политика руководства области и министерства культуры (министр Н.К.Ветрова) была направлена на обеспечение выживания отрасли, сохранения сети учреждений культуры, искусства и художественного образования и корпуса квалифицированных субъектов культурной деятельности. Вместе с тем шел процесс адаптации управленческих механизмов и всей культурной отрасли к новым социально-экономическим и политическим условиям, поддержанный культурной политикой процесс рождения негосударственных организационно-правовых форм культурной деятельности. Цели культурной политики на тот период, в основном, были достигнуты, однако не без ущерба для масштаба и эффективности социального функционирования культуры. В неблагоприятных - на грани выживания - финансово-экономических условиях оказалось невозможным сохранить некоторые учреждения (в том числе образовательные), объекты культурного наследия, формы традиционной народной культуры и самодеятельного творчества. Пережила материальную и моральную амортизацию (попросту изрядно обветшала) лишенная инвестиций материально-техническая база отрасли; произошел отток части ее квалифицированных кадров, девальвация социального статуса и престижа творческих профессий и работников культуры, снижение общего уровня культуры в обществе (соответственно, у аудитории отрасли). Можно сказать, что сегодняшнее руководство культуры области получило в наследство трудные материальные и ментальные результаты, противоречия и проблемы прошлого периода, которые нужно преодолевать и изживать в новых условиях. И одновременно решать новые, более сложные и разнообразные задачи, обусловленные общей логикой социально-экономического, цивилизационного развития России в начале 21 века - логикой необходимой модернизации страны, ее вхождения в мировую глобализированную цивилизацию и обеспечения своей конкурентоспособности в ней.

Но, наряду с проблемами, профессионалами-управленцами культуры от прошлого был унаследован богатый и весьма полезный «опыт - сын ошибок трудных» (А.С. Пушкин), освоены современные знания, ценностные ориентации и методологические подходы. Понимая ответственность стоящих перед ними задач, работники Министерства культуры и туризма наращивают усилия по совершенствованию технологий и механизмов управления сферой культуры. Поэтому, не идеализируя состояние управления отраслью и отдавая себе отчет в том, сколько еще предстоит сделать на этом пути, можно утверждать: у руля сферы культуры в Свердловской области сегодня стоит профессионально компетентная, современно мыслящая, хорошо интеллектуально, мировоззренчески и методологически оснащенная команда управленцев. Она вполне адекватно видит объект своей деятельности, понимает его сложность, специфику и проблемы, свою роль в их решении и необходимость новых направлений и методов работы, имеет и уже, отчасти, реализует конструктивные идеи на этот счет. Дело - за мобилизацией интеллектуально-научных и организационно-управленческих ресурсов, за выработкой системной взвешенной стратегии развития культурной сферы и конкретных программ действий и, конечно, волей к изменениям.

В то же время анализ показывает определенные уязвимые места и пробелы в «идеологии» и практике руководства сферой культуры в Свердловской области. Считаем необходимым их самокритично назвать, чтобы учесть и преодолеть в дальнейшей проектной и практически-управленческой работе. Достаточно условно замечания (в дальнейшем учитываемые в программных идеях Концепции) можно разделить на «концептуально-предметные» и «концептуально-методологические (технологические)».

К концептуально -предметным относятся дефициты внимания и работы по господдержке и стимулированию конкретных культурных объектов и возможных субъектов культурной деятельности. Это, прежде всего, определенные виды художественной и культурной деятельности:

- традиционное изобразительное искусство;

- литература (в том числе детская);

- художественная критика и культурная журналистика, специальные издания по культуре;

- издательское дело (в целом);

- современное искусство (в том числе так наз. актуальное искусство, арт-практики различных направлений, contemporary dance);

- кинематограф (производство и прокат).

Уже не раз правильно отмечалось «несоответствие системы организации культурной деятельности изменившимся характеристикам социума». Но в реальной культурной политике пока не очень заметен «ответ» на эти изменения. Прежде всего, речь о новых социальных субъектах, без взаимодействия с которыми и без участия которых в современном российском обществе у культурной сферы нет достойных перспектив. Это:

- субъекты негосударственных (частных) культурных институций, роль которых замечена и отмечена и о необходимости господдержки которых говорилось не раз. Сегодня этого уже недостаточно.

- «бизнес» (бизнес-структуры и предприниматели). Немало говорится о желательности партнерства с ним по проблеме финансирования, об «осторожности» его позиции и причинах этого. Но что можно сделать для привлечения бизнеса к партнерским отношениям? Какова стратегия и тактика работы с различными бизнес-субъектами в существующих социально-экономических и правовых условиях? Вопросы, требующие практических ответов.

- гражданское общество (городские и сельские сообщества как субъекты). Практически пока не «замечено» и не стало объектом осмысления и практической политики. О сообществах, правда, говорится, но только как об адресатах-клиентах культурных услуг («потребности населения» - один из ключевых концептов областной культурной политики). Новая же реальность предполагает субъектный подход к этим сообществам, где на первый план выходит их самоорганизация и самодеятельность в различных сферах жизни и культуры.

Теперь коротко о концептуально-методологическом аспекте дефицитов культурной политики. Он, заметим, совсем не беспредметен. Наоборот, имеет универсально предметный характер, т.е. касается всех предметных направлений (классов объектов) организационно-управленческой деятельности в отрасли. И при этом, конечно же, имеет собственную «предметность»: особую методологическую содержательность. Здесь хочется обратить внимание на следующие, как нам видится, концептуально-методологические недостатки:

- недостаточное место анализа, оценок, учета и практических выводов (реакций) относительно качественной стороны (прежде всего, содержательной) культурных проблем, процессов и продуктов (услуг, проектов, событий, произведений). О некоторых качественных аспектах речь пойдет дальше. Здесь же только подчеркнем: без учета качественной стороны (информационной, языковой, художественной, нравственно-гуманистической, мировоззренческой, экзистенциальной ценности), прежде всего, культурного продукта невозможно оценить характер реализации функций культуры (например, мировоззренческой, ценностно-ориентационной, воспитательной) и, следовательно, социокультурную эффективность культурной деятельности. Отмеченный дефицит отчасти оказывается следствием следующего:

- в постсоветской культурной политике под очевидным влиянием рыночной экономики центральным концептом, методологическим основанием и регулятивной доминантой стала идея «культурной услуги». Она обозначила и отталкивание культурной сферы от надличных политико -идеологических целей и критериев советского времени, и ее новую, рыночную реальность с объективной для нее ориентацией на потребности и потребление. Культурное производство с этой, экономической, точки зрения не отличается от всякого иного: главная обязанность культуры - удовлетворять человеческие потребности. Сейчас, однако, понятно, что социальные функции культуры не тождественны «потреблению». У нее свои цели и своя логика, не совпадающие полностью с целями и логикой экономики (сегодня это признают даже экономисты, разрабатывающие особую «экономику культуры»). Для подлинной культуры, в отличие от «массовой», готовой ради коммерческого успеха на всё, правило «клиент всегда прав» - не абсолютное. Во всяком случае, «парадигма потребления» («услуг» и «спроса») хороша и оправдана лишь в той мере, в какой она не противоречит высшим, социально-духовным целям и критериям культуры. Отсюда следует не только обязательность для нее принципиальных качественных критериев ценности культурных продуктов, о чем уже сказано. Другая сторона дела - обязанность культуры не ограничиваться «услужением» - приспособлением к любым наличным потребностям (следовательно, и уровням личностной культуры), а активно влиять на этот уровень, развивая культурные компетенции и потребности людей. И это важнейшая цель, программа и критерий для любых учреждений культуры (тем более, государственных) и культурной политики в целом. Между прочим, достигая эту цель, сфера культуры обеспечивает и собственное будущее: она производит «соразмерного» себе потребителя - носителя спроса на качественные ценности и культурное разнообразие;

- откровенно слабым местом управления областной культурой представляется отсутствие должного информационного обеспечения. Во-первых, систематического мониторинга всех значимых аспектов и элементов функционирующей сферы культуры. Во-вторых, ее научного анализа, оценки, прогнозирования и проектирования;

- в свете мирового опыта функционирования культуры (в том числе и массовой) в условиях множества видов конкуренции бросается в глаза дефицит маркетинговых технологий, PR и рекламы в деятельности Министерства культуры и туризма и муниципальных управлений культуры, а также управленческого нормативного внедрения этих технологий в деятельность подконтрольных им учреждений культуры;

- замечание из разряда пока только «желаемого», назовем его ограниченностью «социальной оптики». Культура - феномен, как известно, социально универсальный. Но, одновременно, и весьма разнородный, дифференцированный в соответствии с многоплановой дифференциацией самого социума (и в этом, между прочим, ее жизненность и сила). Областная культурная политика эту реальность пока учитывает далеко не в полной мере. Она работает, в основном, с очевидными территориальными культурными различиями: центр/периферия; крупные города/ малые города и села. Еще одна значимая для нее социокультурная категория - дети (вообще подрастающее поколение). В идеале же и собственные, сущностные, и экономические цели отрасли требуют учета большего числа социокультурных различий ее адресатов (а порой и творцов): экономических, социально-статусных, гендерных, возрастных, образовательных, профессиональных. Что, кроме прочего, предполагает социолого-культурологическое изучение аудиторий культурной сферы (ее потребностей, ценностных ориентаций, жизненных стратегий и стилей, смысловых полей сознания, настроений);