Культура Китая от древней до современной

Размещено на http://www.allbest.ru/

РЕФЕРАТ

ПО КУЛЬТУРОЛОГИИ

ТЕМА: Культура Китая от древней до современной

План

1. Выделение доминирующего смысла

2. Духовный аспект - религия

3. Интеллектуальный аспект - науки, медицина

4. Физический аспект - воинское искусство. Искусство

5. Моральный аспект - что является добром и злом

Вывод

1. Выделение доминирующего смысла

Войдя в 21 век, общество все более утверждает в своем сознании мысль о том, что человечество находится на крутом переломе. Сегодня наблюдается экстраординарный, глобальный кризис, охвативший сразу искусство, науку, философию, религию, право, политику. Вокруг царит всеобщая раздробленность, разорванность, науки и религии, теории и практики, человека и природы, мысли и чувства, сознательного и бессознательного. В условиях культурного кризиса. Человек ищет опоры в традиционных культурных ценностях. Сегодня внимание как ученных, так и «простых людей», все чаще привлекают восточные культуры, в том числе культура Китая, являющаяся базовой культурой стран Дальнего Востока. Культурное наследие Китая всегда привлекало ищущих людей непостижимой гармонией части и целого, человека и природы, «внешнего» и «внутреннего». В условиях кризиса западной философии и религии многие находят опору в учениях китайских мудрецов Конфуция, Лао - цзы, Чжуан - цзы.

Некоторые исследователи считают, что лишь обратившись к традиционным ценностям Востока люди найдут спасение.

2. Духовный аспект - религия

Китайская религия, также как и религиозные воззрения всех народов древности, восходит к фетишизму, к древним формам культа природы, культа предков и тотемизма, тесно связанного с магией. В исторических источниках сохранилось воспоминание о том времени, когда еще были широко распространены тотемистические представления, связанные с обоготворением природы. Так, Чжан Шоу - цзе, комментатор Сыма Цяня, пишет: «Хуан - ди был царем государства Медведя. Его мать однажды находилась в поле и зачала от того, что увидела большую молнию, окружившую Полярную звезду. После этого через 24 месяца она родила Хуан -ди.» Можно предполагать, что Хуан - ди считался родоначальником одной из тотемных групп Медведя. Широко был распространен в древнем Китае исконный культ природы, в особенности культ земли и гор. Этот древний культ гор в Китае был связан с рельефом самой местности и с хозяйственным бытом того времени когда древнейшие предки китайцев кочевали от гор к рекам, проводя лето в горах, а зиму - в степи. В Китае долго существовала форма особых гаданий, связанных с землей (геомантия). Наряду с этим древние китайцы обоготворяли солнце, луну, планеты и звезды, реки и деревья. Как и многие древние народы, они обоготворяли предков, причем этот культ, тесно связанный с прочным патриархальным бытом, сохранился в своих закостеневших формах до очень позднего времени. Религиозные верования оформились в Китае уже в глубокой древности. В произведениях классической литературы сохранились указания на священные древние тексты, которые пользовались особенным почитанием верующих. Но наибольшее значение получили в Китае религиозно -философские системы конфуцианства, даосизма и буддизма, легшие в основу позднейших религий. (В.И.Авдиев. История древнего востока).

Конфуцианство. Громадное значение имело в культурной жизни Китая религиозно - философская система Конфуция (551-479 г.г. до н.э.), которая основывалась на древних школах писцов и гадателей. Центральное место в религиозно - философской системе Конфуция занимает учение о «благородном человеке» (цзюнь -цзы). Основным принципом конфуцианства является традиция. Конфуций неоднократно указывал на то, что оно не стремится ни к каким новшествам. «Я передаю, а не выдумываю»,- говорит он, очевидно, выражая в этих словах основу своего традиционализма. Конфуций, как это говорили его последователи, считал по этому возможным только толковать древние тексты, строя на их основе религиозно - философскую, социально - политическую и моральную системы. Громадное значение придается в системе Конфуция элементам воспитания. Рабовладельческая аристократия пыталась при помощи этой религиозно - философской системы выработать в характере человека постоянное смирение, подчинение, готовность повиноваться старшим и начальникам. Конфуций считал, что воспитание играет большую роль в жизни человека. Поэтому конфуцианская философия выдвигает тезис необходимости и полной возможности изменения характера человека. Конфуцианство основывало на этом тезисе идею неизбежности и необходимости совершенствования с классовой точки зрения каждого человека. «По своим врожденным свойствам все люди близки друг к другу. По своим приобретенным свойствам они отличаются друг от друга». «Только самый великий ученый и самый худший идиот никогда не меняются», - говорится в конфуцианских книгах. Конфуцианство стремилось воспитать человека в полном внутреннем духовном порабощении. Каждый человек должен быть доволен своим социальным положением. С точки зрения Конфуция: «Всегда сообразуясь со своим положением, мудрец не желает внешнего величия. Когда он имеет богатство и положение в обществе, то он будет жить, как богатый и имеющий положение; когда он находится в бедности, то он будет жить, как бедный … Когда он находится в низком положении, он не оскорбляет властей… Хотя он строг к себе, но от других он ничего не требует… Поэтому, находясь в низкой доле, он покоряется судьбе…»

В учении Конфуция откровенно высказывается классовая точка зрения китайских рабовладельцев. «Темные люди должны повиноваться аристократам и мудрецам.» «Если темные люди перестают повиноваться высшим и просвещенным, то в стране не будет мира.» В своей книге «Середина и постоянство» Конфуций говорит: «Неповиновение простолюдина высшему есть начало беспорядка.» В той же книге «мудрец» противопоставляется толпе. Под словом «мудрец» следует понимать аристократа. Конфуций учит, что «мудрец» всегда соблюдает середину и постоянство, а простые смертные делают противное середине и постоянству. «Мудрец», держащийся принципа середины и постоянства, совершает только нравственное и доброе, а простые смертные, не держащиеся этого принципа, совершают все без разбора.» Таким образом, в этой «середине и постоянстве» скрывается идея классового «равновесия», «гармония» классовых сил, которую тщетно пытается установить аристократически мыслящий древнекитайский философ. Эта система «классовой гармонии» была тщательно разработана в конфуцианских книгах, где он проповедовал установление особых взаимоотношений между господином и слугой, между родителями и детьми, между супругами, между старшими и младшими, т.е, тех взаимоотношений, которые по преданию, существовали в период глубокой патриархальной древности. Одновременно с этим в конфуцианстве выдвигается очень древняя рабовладельческая теория, связанная с восточным деспотизмом, теория божественного происхождения и божественного значения царской власти. Царь изображается в виде божества. В некоторых местах конфуцианских книг иногда в поэтической, иногда в риторической форме проскальзывает такова рода мысль: «Если царь будет величав, как небо и море, то народ будет уважать его, будет слушать его речи и сочувствовать его делам» В комментариях летописи Конфуция « Весна и осень» царь прямо называется «божеством». «Император есть Сын Неба, его физическая личность - олицетворение Неба. Земля посреди (т.е. земная суша) имеет свой центр в Сыне Неба. Народы в их границах подчинены князьям. Сын Неба получает веление от Неба ; подчиненные князья получают их от Сына Неба.»

Конфуцианство было особенно популярно в кругах родовой знати, ибо враждебно относилось к выдвижению новых людей, добивающихся богатства и власти вопреки своему незнатному происхождению. (В.И.Авдиев. История Древнего Востока).

Даосизм

Смотришь на него - не имеет он формы.

Слушаешь его - не издает он звуков.

В ученых сужденьях земных мудрецов

Зовется он тайной тайн.

Чжуан - цзы.

Основателем даосизма традиционно считается Лао - цзы, «Старый ребенок», носивший имя Ли Эр. Легенда изображает его хранителем царских архивов, старшим современником Конфуция. (это значит что Лао - цзы жил в шестом веке до н.э.) По преданию Лао -цзы встречался с будущим основателем конфуцианства, но прохладно отнеся к вере Конфуция в действенность нравственной проповеди. Когда Лао - цзы, в конец разуверившись в людях, решил отправиться на Запад, он по просьбе начальника пограничной заставы, через которую покидал Китай, оставил потомкам изложение своего учения именуемое «Дао - дэ цзин» («Трактат о Пути и Потенции»).

Это сочинение стало главным каноном даосизма. В «Дао - дэ цзине» речь идет о едином первоначале всего сущего - единой субстанции и одновременно мировой закономерности Дао.

Рядом с Лао - цзы в ряду пророков Дао стоит философ Чжуан Чжоу, он же Чжуан -цзы. Время жизни Чжуан - цзы приходится на последние десятилетия четвертого века до н.э. - время расцвета свободной мысли и острого соперничества различных философских школ. Чжуан - цзы много лет занимал скромную должность смотрителя плантации лаковых деревьев, а выйдя в отставку, доживал остаток дней в родной деревне. Перед смертью он просил своих учеников не обременять себя похоронами учителя, а бросить его тело в поле, ибо могилой ему станет весь мир. Чжуан - цзы автор трактата названного его именем. Сам он называл свои писания «нелепыми и безумственными речами», так много в них парадоксов, притч, эксцентричных образов. Для мировоззрения Чжуан - цзы огромное значение имела концепция «уравнивания сущего» (ци у), согласно которой мир представляет собой некое абсолютное единство. В нем нет места четким границам между вещами, все слито друг с другом, все присутствует во всем. В этом мире нет никаких абсолютных величин, ничто само по себе не является ни прекрасным, ни безобразным, ни большим не малым, но все существует только относительно чего - то другого и в теснейшей внутренней связи и взаимообусловленности.

Само слово «Дао» вовсе не является исключительным достоянием даосизма. Оно принадлежит все китайской мысли, и каждый философ древнего Китая видел в нем обозначение истины или , точнее, глубочайшей правды и праведного пути жизни. Все китайские мудрецы - приверженцы Дао. И хотя это понятие дало название даосизму, ничего собственно даосского в нем нет. Эта одна из важнейших категорий всей китайской культуры. Специфично лишь ее осмысление даосизмом. Если в конфуцианстве Дао - путь нравственного совершенствования и правления на основе этических норм, то в даосизме Дао космологизируется, приобретая значения высшего первого принципа, мировой субстанции, источника бытия всего сущего. Дао нельзя выучить, как физическую формулу или таблицу умножения. По Лао - цзы, «Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное Дао… В Дао можно только вступить и овладеть им».

В «Дао - дэ цзын» говорится о двух аспектах Дао: именуемом (собственно Дао) и не именуемом порождающим вещи и «вскармливающим» их. Последнее получает название Дэ - Благодать, Благая сила Пути. Весь мир оказывается как бы проявлением, развертыванием Дао, Путем, воплощенным в сущем. Каждая вещь, доходя до предела своего созревания, вновь возвращается в глубину Первопринципа Дао. Однако, человек может сходить с этого Пути, отступать от него, нарушая первозданную простоту естественности как своего бытия, так и всей Вселенной. Проявляется это и в приверженности к многознанию и в создании усложненных социальных институтов. Поэтому «Дао -дэ цзин» призывает к возвращению к изначальной природе, упрощению и естественности. И выражен этот призыв прежде всего в понятии «недеяния» (у вэй). Оно не означает бездействия или пассивности. Под «у вэй» имеется ввиду отказ от нарушения собственной природы и природы всего сущего.

Лао - цзы , приняв Дао за высшую категорию своей философии, рассматривал ее не только как всеобщий закон, но и как источник формирования мира. Дао неограниченно. Оно существует в каждое мгновение и в каждой вещи. Дао породило Небо и Землю породило царей и императоров, породило все принципы. Откуда же оно вышло само? Оно породило самого себя. «Дао присущи стремления и искренность. Оно находится в состоянии бездействия и лишено формы. Дао можно проповедовать, но его нельзя коснуться. Дао можно постигать, но его нельзя видеть. Дао является корнем и основой самого себя. Оно до Неба и Земли с древнейших времен существует извечно. Оно одухотворяет духов и одухотворяет владыку, порождает Небо и Землю. Оно над Великим пределом, но не является высоким; под Шестью пределами, но не является глубоким; прежде Неба и Земли рождается, но не является продолжительно существующим, оно простирается с глубокой древности , но не является старым» («Дао - дэ дзин»). «Дао есть то, что делает тьму вещей таковой, то, благодаря чему формируется тьма вещей, то, что определяет тьму принципов» («Чжуан - цзы»).

Если существует такое Дао то следует учиться у него и почитать его как учителя. Это и есть «Великий почитаемый учитель». Это о нем писал Чжуан - цзы: «О, мой учитель! Ты даешь всем вещам их свойства но не считаешь это проявлением справедливости; оказываешь благодеяние всем поколениям, но не считаешь это проявлением гуманности; существуешь с глубокой древности, но не являешься старым; покрываешь Небо и поддерживаешь Землю, очерчиваешь все формы, но не считаешь это проявлением мастерства». Учиться у Дао и слиться с ним в одно целое - в этом, с точки зрения Чжуан - цзы, и заключается смысл человеческой жизни: «Можно освободиться от горя, волнения, тоски и даже от жизни и смерти. Надо отбросить все различия и раствориться в мире. Дао - это и есть я, и по этой причине все существующее является мной. Дао неисчерпаемо и безгранично, оно не рождается и не умирает, и поэтому я также неисчерпаем и безграничен, не рождаюсь и не умираю. Перед смертью я существую, и после смерти также. Скажите, что я умер? Ведь я не умираю. И огонь не сжигает меня, и в воде я не тону. Я превращаюсь в пепел, и все же я существую. Я превращаюсь в лапу бабочки, в печенку мыши, но все же я существую. Сколь же я свободен, сколь долговечен, сколь велик!... Все различные признаки являются моими признаками, и все различия отбрасываются Все вещи со странными и необычными признаками - все слилось воедино. Все является Дао, все является мной. Это и значит, что «Небо и Земля рождаются со мной, а все вещи составляют единство с «я».(«Чжуан - цзы»). Человек постигший это, и является «мужем, обладающим Дао».

«Это и есть то сбалансированное состояние, когда дух не отделен от субстанции и все соответствует своей природе» («Чжуан - цзы»).

Даос живет тем, что живо во веки - капиталом духа. Даосизм есть прежде всего оправдание традиции. Правда Дао - это то, что дается нам прежде, чем мы познаем сами себя, и она есть то, что перейдет от нас к будущим поколениям. Мудрость приверженца Дао - это не знание и не искусство, а некое умение - совершенно не умелое - «не затемнять суетным деланием великий покой бытия». Даосизм таким образом воплощает самую сердцевину восточной мысли, всегда требовавшей от человека обрести полноту своего бытия через самоустранение, явить глубину нежелания, которая таит в себе самое одухотворенное желание. Поэтому даосизм не является философией в классическом понимании этого слова, ибо он не интересуется определениями понятий. Не является он и религией трансцендентного Бога, требующего от своих поклонников веры и послушания. Его нельзя, наконец, свести и к искусству, мастерству, в собственном смысле слова, ибо мудрость Дао не утверждает необходимости что нибудь делать. Скорее даосизм - это «путь цельного существования», в котором умозрение и действие, дух и материя, сознание и жизнь оказываются собранными в беспредельном хаотическом единстве (и сюй). Как сказано в «Дао - дэ цзин» : «Знающий не говорит, а говорящий не знает». «Когда низкий человек слышит о Дао, он смеется. Если бы он не смеялся, это не было бы Дао». Даосские мудрецы ничего не доказывают и не проповедуют. Их цель - дать верную жизненную ориентацию, указать путь к средоточию жизненного опыта - вечно отсутствующему и вездесущему. Дао не является, в сущности, принципом мироздания. Дао ежемгновенно и непрестанно изменяется. Но , «поистине, нет ничего постояннее непостоянства» - в своем самопревращении Дао пребудет вечно. Отсюда то важное место, которое занимает в даосизме учение о космогенезе - творении всего сущего. Даосы учат, что мир возник из первозданного Хаоса, именуемого Единым дыханием (и ци), Изначальным дыханием (юань ци) или Великой пустотой (тай сюй). Творение мира есть результат самопроизвольного деления первичной целостности Хаоса. С начала Хаос разделился на два полярных начала: мужское, светлое, активное Ян и женское, темное, пассивное Инь; из « двух начал» выделились «четыре образа», соответствующие четырем сторонам света; они породили «восемь пределов» мироздания и т.д. Эта схема записана в древнейшем китайском каноне «И цзин» («Книга перемен»), содержащим общий для всей китайской традиции свод графических символов мирового процесса Дао.

Тема превращения, творческих метаморфоз бытия - центральная тема даосской мысли. Для даоссов ни формы, ни бесформия не являются реальными. Подлинная реальность для них - это самое превращение. Для них в мире «ничего нет», но сами связи между вещами реальны. Истины, может быть, вовсе нет. Итак, даосская картина мира - эта бесконечно сложный, подлинно хаотический узор явлений, где нет одной «единственно верной» идеи. «Вся тьма вещей - словно раскинутая сеть, и нигде не найти начала». (Чжуан цзы).Философия даосизма послужила основой для возникшей в эпоху Хань ( 3 век до н.э.) религии даосов. В нее вошли следующие моменты : Учение о Дао и все связанные с ним проблемы натурфилософии и космогонии: учение о относительности бытия, жизни и смерти и в связи с этим о возможности длительной жизни, бессмертия.

Даосизм без преувеличения можно назвать подлинным фокусом китайской культуры, ведь он обеспечивал преемственность между элитарной мудростью Дао и верованиями простонародья, принципами внутреннего совершенствования и всем жизненным кладом китайцев. Для даосов их религия была лишь чем - то вроде «полезной иллюзии», ведь образы богов, как и весь видимый мир, представляли собой, по их понятиям, только «отблески» сокровенного Дао. Служа своим молебны, даосы в действительности не покланялись духам, а, скорее, вовлекали их в беспредельную гармонию Великой Пустоты. Вместе с тем само существование божеств, как и всего мира форм, являющего собой «превращенное тело» Дао, оставалось для даосов совершенно необходимым.

Буддизм. Буддизм проник в Китай из Индии преимущественно в своей северной форме Махаяны во втором в. Процесс его укрепления и развития в Китае был сложен и длителен. Потребовались многие века и огромные усилия поколений проповедников и переводчиков, чтобы выработались и вошли в обиход китайские эквиваленты индо - буддийских понятий и терминов. Кроме того, многое в буддизме с его восприятием жизни как страдания и зла противоречило распространенным в Китае конфуцианским нормам этики и принципам поведения; только содействие параллельно формировавшегося религиозного даосизма, в свою очередь щедро черпавшего из сокровищницы индо - буддийской мудрости, помогло буддистам укрепиться на китайской земле. Неудивительно, что первые буддийские общины воспринимались в Китае лишь как одна из сект даосизма.

Постепенно буддизм усиливал свои позиции, чему немало способствовала и общая историческая ситуация эпохи Южной и Северных династий (2-4 в.) с ее кризисами, междоусобицами и неустойчивостью бытия. В такой обстановке призывы буддистов отрешиться от земной суеты и укрыться за высокими стенами монастыря не могли не оказаться привлекательными.

Распространяясь и укрепляясь буддизм подвергался значительной китаизации.

Стремительное распространение буддизма говорит о явном превосходстве буддизма над китайской народной религией, отягощенной магией и предрассудками. Но еще более значительным было устойчивое влияние буддизма на все слои китайского населения, и в особенности - его проникновение в китайскую культуру в целом, что возможно объяснить только внутренней близостью с древней китайской философией.

Медитация всегда и повсюду занимала особо важное место в буддизме. Первые буддийские монахи, которые прибыли в Китай из Центральной Азии, принесли с собой не только священные изображения и книги, но и практику буддийской медитации. Подчеркивание значимости медитации впервые встречается в китайском буддизме в связи с прибытием, вероятно, в 148 г. н.э. монаха Ань Ши-гао. Этот первый «крупный переводчик буддийских текстов в Китае» обучал известным методам медитации, встречающимся в палийском каноне. Они, в свою очередь, могли наложиться на даосские медитативные практики. В большинстве из многочисленных переводов, приписываемых Ань Ши - гао, говорится о медитации (дхьяна) и сосредоточении (самадхи) . Его перевод «Сутры о сосредоточении при помощи дыхательных упражнений» предлагает объяснение древних йогических и раннебуддийских практик регулирования дыхания при помощи подсчитывания вдохов и выдохов(анапэ пасмрти).

Санскритское слово дхьяна, чань (кит.) или дзэн по - японски обозначает отстранение или избавление.

Считается, что в Китае традиция дхьяны представляет собой непрерывную линию развития. Большинство переводчиков буддийских текстов при Поздней Хань обращало свое внимание на медитацию и сосредоточение. Медитацию практиковали многие буддийские монахи того времени, и нередко в поисках одиночества удалялись в горы. В горах Шань буддийские поселенцы сохраняли тайны йоги.

Философские учения Лао - цзы и Чжуан - цзы оказались великолепным мостиком для взаимопонимания между китайской мыслью и буддизмом. В третьем веке возникло течение, известное как «Учение о Темном» или «Изучение Сокровенного» (кит. сюаньсюэ). Из - за присутствия в нем даосских элементов многие называют это учение нео - даосизмом. Однако сюаньсюэ было не столько движением по возрождению даосской мудрости, сколько движением интеллектуалов, которые для решения онтологических и метафизических проблем прибегали к «Книге перемен» , и «Книге о Пути и Благой Силе», а также к комментариям Сян Сю к «Чжуан - цзы». Это интеллектуальное течение обогатило буддизм китайской терминологией, поскольку занималось рассуждениями о бытии (ю), ничто (у), изначальном не - бытии (бэнь -у), субстанции, функции, равно как переосмыслением понятия «Великий Передел» (кит. Тайцзи) и полярности принципов инь - Ян. Во всех этих случаях буддисты ощущали близость к таким собственным понятиям, как пустотность, ничто и нирвана, а также к своим рассуждениям о взаимосвязи между абсолютным и феноменальным. Особенно по нраву пришлись буддистам китайское отрицание принципа дуальности бытия и не - бытия, и подчеркивание невыразимости реальности в словах. Таким образом, сюань - сюэ выполняло роль медиатора между китайской и буддийской философией.

Шэнчжао, ученик Кумарадживы, помогавший ему в создании китайского текста сутр, уже на рубеже пятого века попытался передать буддийское мироощущение даосским языком.

«Истина - созерцания, она не в словах и книгах, но по ту сторону слов. Ее нельзя выучить, но надо пережить. Мудрый подобен пустому дуплу. Он не хранит никакого знания. Он живет в мире действий и нужд, но придерживается области недеяния. Он остается среди называемого, но живет в открытой стране, превосходящей слова. Он молчалив и одинок, пуст и открыт, ибо его положение в бытии не может быть передано словами».

Причина, по которой китайцы отдавали предпочтение Махаяне перед Хинаяной, в основном, объясняется их знакомством с сутрами Мудрости, которые оказались предельно созвучными с их собственным духовным наследием.

Начиная с третьего века до н.э. буддийское учение о Мудрости стало преобладающим среди образованных китайцев. В этот период появилось много специалистов по сутрам Праджняпарамиты. Одна из китайских школ придерживавшихся этого направления, связана с именем Чжи Минь - ду, благодаря которому философия сутр о Мудрости получила широкое распространение в Китае. Пустотность он воспринимал не в онтологических или метафизических терминах, но уподоблял сознанию, лишенному мыслей.

Первый период китайского буддизма завершается появлением двух знаменитых буддийских монахов: Дао -аня и Хуэй - юаня, которые внесли свой вклад в дело ассимиляции буддизма в Китае. Они оба испытали влияние Хинаяны, но при этом являлись типичными представителями учения Махаяны в Китае.

Китаизация буддизма проявилась в установлении культа Будды Запада - Амитабхи, покровителя «Западного рая», «Чистой Земли», чем было положено начало китайскому, а затем и японскому амидизму. Хуэй - юань традиционно считается основателем и первым патриархом школы Чистой Земли в Китае. Его последователи усиленно занимались медитацией, рассчитывая таким образом обрести отблеск сияния Амитабхи и потусторонней Чистой Земли во время видений и экстатических состояний. Кроме того, Хуэй - юань занимался медитацией, чтобы достичь единства с Абсолютом или источником всего сущего - независимо от того, называть ли его природой, мировой душой или Буддой.

Буддизм для низов быстро стал своего рода разновидностью китайского даосизма. Буддизм впитал местную обрядность, признал культ предков и другие народные культы. Буддийский монах бок обок с даосским отправлял несложные обряды, принимал участие в ритуалах и праздниках, служил культу многочисленных будд и бодхисаттв, все больше превращавшихся в обычных богов и святых.

Зачислив в свой пантеон многочисленных Будд, Бодхисаттв и буддийских святых, простой народ в Китае принял в буддизме главное для себя - то, что было связано с облегчением страданий в этой жизни и спасением в жизни будущей.

Верхи же китайского общества, и прежде всего его интеллектуальная элита, черпали из буддизма значительно больше. Изучая сутры и занимаясь буддийской практикой, они стремились проникнуть в сущность буддизма, постичь его дух, очистить его основы, изрядно замутненные тысячами последователей со времен Будды.

Буддизм был единственной мировой религией, получившей широкое распространение в Китае (ни христианство, ни ислам никогда не были там популярны, оставаясь достоянием лишь незначительного меньшинства). Однако специфические условия Китая и характерные черты самого буддизма с его структурной рыхлостью не позволили этой религии, как и религиозному даосизму, приобрести преобладающее идейное влияние в стране. Как и религиозный даосизм, китайский буддизм занял свое место в гигантской системе религиозного синкретизма, которая сложилась в средневековом Китае во главе с конфуцианством. На основе синтеза идей и представлений, извлеченных из глубины буддизма, с традиционной китайской мыслью, с конфуцианским прагматизмом и возникло в Китае одно из самых интересных и глубоких, интеллектуально и духовно насыщенных течений мировой религиозной мысли - чань - буддизм (яп. дзэн).

Чань - буддизм. На протяжении периода ассимиляции буддийское учение постоянно приспосабливалось к китайским формам мысли, или же китайская ментальность включалась в буддийскую религию . Такие буддийские понятия как праджня, татхата (таковость) и бодхи (просветление) были переделаны на китайский лад, а Махаяна восприняла чисто китайское понятие у - вэй (не деяние). Но самые глубокие корни, обнаруживающие удивительную внутреннюю близость основных идей буддизма и даосизма, предполагали натуралистический взгляд на мир и человеческую жизнь, которым, в равной степени, вдохновлялись махаянистские сутры, Чжуан - цзы, Лао - цзы и другие китайские мыслители.

Там, где индийцев сковывала мучительная борьба за спасение, китайцев, которым просто хотелось постичь тайны природы, привлекал даосско - буддийский натурализм.

Даосизм сыграл центральную роль в принятии китайцами буддизма. Признание близкого родства между этими двумя религиями на ранней стадии становления китайского буддизма, помогает лучше понять, как впоследствии даосское влияние на буддизм привело к возникновению чань - буддизма.

Чань - буддизм возник в форме эзотерической секты. На рубеже 5-6 века название «чань» является сокращением от «чань -на» - санскр. «дхьяна». Древнее буддийское направление - школа дхьяна - призывала своих последователей чаще отрешаться от внешнего мира и следуя древнеиндийским традициям погружаться в себя, концентрировать свои мысли и чувства на чем - либо одном, сосредотачиваться и уходить в бескрайние глубины сущего. Целью дхьяны было достижение «транса» в процессе медитации, т.к. именно в состоянии «транса» человек может дойти до затаенных глубин и найти прозрение, истину, как это случилось в самим Гаутамой Шакьямуни под деревом Бо.

Легенда повествует, что чань - бддизм возник в Китае после того. Как туда переселился из Индии в начале века знаменитый Двадцать восьмой патриарх индийского буддизма Бодхидхарма, положивший начало новой секте - чань

Учению чань были присуще трезвость и рационализм китайцев, которые оказались напластованы на глубочайшую мистику индо - буддизма.

Особенностью чаньской традиции стало учение о «внезапном просветлении» (дунь у). Некоторые исследователи расценивают это положение, как возможность достичь просветления и освобождения без длительного восхождения по пути самосовершенствования. Это было бы слишком просто. Лучше всего было бы сравнить «внезапное просветление» с прорывом плотины, в которую в течении долгого времени собиралась вода.

Ежедневная медитация (в том числе и при выполнении хозяйственных работ) - основа религиозной практики чань. Основоположники чань, развивая тезис махаяны о тождестве сансары и нирваны, отказывались противопоставлять медитативное состояние прочим формам человеческой деятельности. «Обыкновенное сознание - это и есть истина», - гласит один из главных постулатов чань.

Различают четыре основных принципа чань: «Не твори письменных поучений», «Передавай традицию вне наставлений», «Прямо указывай на человеческое сердце», «Прозревай природу и становись Буддой». В отличие от прочих школ буддизма в монастырях чань большое значение придавалось совместному физическому труду (не прекращая внутренней практики).

Чань - это образ жизни, открытый озарению; стиль жизни, ведущий к измененному сознанию, к экстатическом приятию цельности мира.

С 6 и по 20 в. Чань сохраняет неизменное ядро: упор на непосредственном опыте. Никаких обещаний будущей жизни; то, что может быть достигнуто, должно быть достигнуто сегодня, сейчас.

Никаких метафизических идей: пустое зеркало, отражающее события такими, какими они были. Каждое суждение, жест, поступок имеет смысл только в единичной, неповторимой обстановке. Слово - только намек на истину, лежащую по ту сторону слов. Поэтому учение можно передать только «от сердца к сердцу».

Когда Бодхидхарма пришел в царство южного императора У, тот спросил его:

- Что является первым принципом святого учения?

- Безграничная пустота, и в ней ничего святого царь!

- Кто же тот, кто сидит передо мной?

- Я не знаю!

«Я не знаю» проходит красной нитью через историю чань, снова и снова возникая в чаньских диалогах. В стихах.

Все секты чань пренебрежительно относятся к книжной мудрости.

Патриарх чань - буддизма Линь Цзи (9 в.) говорил: «Никто еще не представал передо мной в своем одиночестве, свободе и неповторимости. Уже лет десять я тщетно жду такого человека. Я говорю вам: нет Будды, нет священных книг… Что вы ищете в доме своего соседа? Слепцы! Вы пытаетесь пришить себе вторую голову. Чего вам не хватает в себе?... Существует некий истинный человек без титула, что скрывается за вашей бледной плотью. Он все время входит и выходит через ваши органы чувств, те, кто не нашел его в себе, смотрите лучше!»

Чань ведет к переживанию, в котором снимаются все противопоставления: священное и мирское, конечное и бесконечное, прекрасное и безобразное, добро и зло, жизнь и смерть. Человек, вошедший в поток целостного бытия, скользит над всеми частными помыслами. Этим радикально устраняются все «злые» помыслы. Обращенность к целостности бытия снимает необходимость различать добро и зло. В Целом зла нет.

Рассвет школы чань связывается с именем Шестого чаньского патриарха Хуэйнэна (637-713 г.г.), основателя так называемой южной ветви чань, при котором чань стала одним из ведущих философских учений Китая.

Со временем школа чань потеряла свои позиции в Китае. Не поздней , чем в эпоху Мин, история Чань в Китае, представлявшаяся как передача сознания вне письменных источников от Бодхидхармы, подошла к завершению. Правда и после Сунн встречались первоклассные чаньские наставники, которые вели своих учеников к просветлению по проверенному пути. Но в целом упадок был очевиден. При отсутствии подлинно творческих личностей все движение начало приходить в упадок. Причины политического и социального характера, которым историки объясняют общий упадок буддизма в Китае, в значительной степени распространяются и на Чань.

В простонародном буддизме последующих веков, где основное место отводилось культу Будды Амитабхи, Чань - в силу своей несколько элитарной природы - мог продолжать существование только за счет отказа от некоторых из своих принципов.

Тем не менее, Чань продолжал оставаться движущей силой в рамках буддизма благодаря тому, что своевременно распространился из Китая в другие страны. Чань, вместе с другими направлениями буддизма, пустил корни в Корее и Вьетнаме и пользовался там большим успехом, особенно в сунскую эпоху. Несравненно более длительным и сильным были позиции Чань в Японии (дзэн). Там начинается второй этап истории Чань, не менее значительный, чем, его история в Китае, и именно оттуда в наши дни от японских берегов начал он распространяться по всему свету.

«Развитие гротеска в поведении и искусстве. Пафос выворачиванияценностей наизнанку, антиинтеллектуализм и высокая оценка физического труда, психотехника ошеломления» - так чань характеризует японский исследователь Р.Сасаки.

Параллельное существование даосизма и буддизма рядом с конфуцианством, считает Л.С.Васильев, всегда создавало и в образе мышления, и в политике Китая своего рода биполярную структуру: рационализм конфуцианства с одной стороны и мистика даосов и буддистов - с другой. И эта структура не была застывшей, она находилась в состоянии динамического равновесия. В периоды функционирования крепкой централизованной власти конфуцианский полюс действовал сильнее и он же определял характер общества.

В периоды кризисов и восстаний на передний план выходил, как правило, даосско - буддийский полюс.

3. Интеллектуальный аспект - науки, медицина

Потребности повседневной жизни вызвали появление уже в глубокой древности зачатков целого ряда наук. Довольно значительного развития достигла математика, в частности геометрия. Известны были свойства прямоугольного треугольника и решена задача равенства квадрата гипотенузы сумме квадрата катетов. Необходимость счета времени и составления календаря явилась причиной возникновения древнейших форм астрономии. Начало астрономических наблюдений восходит к периоду Шань - инь. Китайские астрономы умели наблюдать движение небесных светил и даже вычислять и предсказывать солнечные и лунные затмения, а также появление комет. Китайские астрономы распределили созвездия, расположенные вокруг Полярной звезды, по «лунным домам» и установили таким образом карту звездного неба. Исходя из положений этих созвездий по отношению к Солнцу и к полюсу, пользуясь при этом водяными часами, китайские астрономы вычисляли время.

Астрономические наблюдения дали возможность построить особую систему календаря, которая сохранялась в неизменном виде в течение очень долгого времени. Основой этого лунного календаря было лунное летоисчисление, которое велось по циклам, состоявшим из 60 лет.

Астрологией занимались еще древние конфуцианцы. В отличие от конфуцианцев, бдительно следивших за светилами и использовавших их перемещение и небесные феномены в политической борьбе, даосы видели в астрологии возможность для гаданий и предсказаний. Хорошо зная небосвод, расположение звезд и планет, даосы составили немало астрологических карт, атласов и календарей. Став в средневековом Китае монополистами в области оккультных наук, даосы составляли гороскопы и делали предсказания; причем без совета даосского гадателя никто обычно не начинал серьезного дела, а женитьба в Китае всегда начиналась с обмена гороскопами, точнее с присылками гороскопа невесты в дом жениха.

Одной из популярных оккультных наук была геомантия (фэншуй) . Связав небесные явления, звезды и планеты со знаками зодиака, с космическими силами и символами (Небо, Земля, инь, янь, пять первоэлементов и т.п.), геоманты разработали сложную систему взаимодействия между всеми этими силами и земным рельефом. Только при благоприятном сочетании небесных сил участок земли считался подходящим для строительства, устройства могилы или приобретения в собственность. Компас, одно из величайших изобретений китайцев, появился именно в недрах геомантии и для ее нужд, т.е. для ориентировки на местности.

Расширение Китайского государства и необходимость административного деления страны вызвало раннее появление и развитие географии. Уже в период Чжоу чиновники составляли отчеты о состоянии отдельных областей, главным образом с точки зрения доходности земель и взимания налогов. Один из этих отчетов вошел в качестве главы в книгу Шу - цзин. В этой главе, составленной около восьмого века до н.э., дается географическое описание китайского государства, разделенного на девять областей. Здесь описываются горы, реки, земли, а также налоги каждой области.

Широкое развитие земледелия привело к довольно древнему накоплению и даже некоторой систематизации агрономических наблюдений и знаний, которые в ханьский период оформились в виде древнейших агрономических трактатов. В этих трактатах сохранились древнейшие китайские теории земледелия. (История Др. Востока В.И.Авдиев).

Древнекитайские врачи еще в 3-4 в.в. до н.э. стали применять метод лечения, получивший в последствие широкое применение в традиционной китайской медицине - иглоукалывание, или акупунктура. Этот метод представляет собой разновидность рефлексотерапии, когда воздействие на больной организм осуществляется путем раздражения строго определенных участков кожи - биологически активных точек.

Согласно схеме восточной медицины «жизненная энергия» в процессе циркуляции проходит последовательно все органы и делает кругооборот за сутки. Поэтому тот или иной орган наиболее восприимчив к лечению в определенный момент суток, что находит параллели в исследованиях биологических ритмов, получающих все большее распространение в современной медицине и биологии. Никому не известно, каких таинственных результатов достигали адепты внутренней алхимии, но многое из ее упражнений и приемов живо в Китае и в наши дни. Прежде всего это знаменитая гимнастика ци гун (работа с энергией ци), применяющаяся не только в оздоровительных, но и в чисто медицинских, лечебных целях (в Китае существует даже поликлиники, специализирующиеся по цигунотерапии) .

Определенные элементы практики внутренней алхимии просматриваются и в приемах знаменитых китайских «воинских искусств» (у шу), столь популярных ныне на Западе и в нашей стране. Чрезвычайно интересны рукописи медицинских сочинений, найденные недавно в одном из ханьских погребений начала 2 в. До н.э. Они включают трактат АО диетологии, руководство по лечебной гимнастике, пособие по лечению методом прижиганий и, наконец, сборник различных рецептов, который содержит 280 предписаний по лечению 52 болезней.

К 3 веку относится применение знаменитым врачом Хуа То местной анестезии при полостных операциях. (В.И. Авдиев. История древнего Востока)

4. Физический аспект - воинское искусство. Искусство

Большое влияние на традиционные воинские искусства Китая оказал буддизм. Взаимодействие китайских воинских искусств с индийскими, принесенными буддийскими монахами и буддийской психотехникой дало то многообразие школ и направлений, которые известны как «у шу». Прежде всего монастыри секты чань становились центрами развития «у шу».

В настоящее время в древнем китайском городе Лояне проводятся международные соревнования по «у шу». Гимнасты многих стран : США,

Японии, Канады, Франции, и др. вместе с китайцами участвуют в девяти видах соревнования: Упражнениях с саблей, пикой, мечом, двумя мечами, борьбе с холодным оружием и без оружия.

Популярность «у шу» наглядный пример того, как входят в современный быт старые традиции китайской культуры, как получают они право на жизнь в современном китайском обществе с его бурными темпами экономического развития, компьютерами, электроникой и ультрасовременными дискотеками.

В традиции даосского «кулачного искусства» (так называли свое занятие сами даосы) мы встречаемся с практикой , в которой на удивление органично соединяются методика оздоровления и омоложения, техника рукопашного боя, красота телесной пластики и моральное совершенствование. И все это грани «кулачного искусства» Дао проникнуты духом легкой, как бы непритязательной и потому истинно жизненной свободы. Последнее слово здесь принадлежит не «приемам» и «методам», а самому человеку, не связанному застывшими формами, погруженному в стихию вольного творчества. Возможно же такое потому, что даосский мастер, каким бы делом он ни занимался, верит, что в жизни все само собой сходится наилучшим образом и подлинная красота не может не быть одновременно истинной пользой и настоящей добродетелью.

Каким должен быть мастер воинского искусства.

Обликом и манерами безупречен.

Держится радушно и вежливо.

Духом всеобъятен и возвышен.

В учении открыт другим.

Даже в соперничестве - благородный муж.

Сунь Лутан

(Наука школы «Кулак Восьми Триграмм»

перевод В.В. Малявина.)

Традиция не есть нечто застывшее, некие нормы поведения, идеи, обычаи, обряды, передающиеся из поколения в поколения в течении длительного времени. Традиция - это передача «от сердца к сердцу», сохранение самого творческого духа, некой первоосновы, которая пронизывает все и вся, на основе которой и можно выстроить все внешние проявления традиции.

В.В.Малявин видит центральную идею китайской мысли о традиции как «идею внутренней преемственности внешне разнородных явлений, присутствия «одной нити», пронизывающей бусинки мирового ожерелья «обстоятельств». Этот классический образ попутно высвечивает еще одно: явленный мир есть нечто декоративное, пребывающее «за пределами» сущностного бытия. С точки зрения традиции, пространство культуры, закрепляющей внешние, предметные образы мира, - это поле игры духа. Культуротворчество - не утомительное занятие педантов, а повод для душевного отдохновения… В последней глубине традиции хранится сердце Мастера». (В.В.Малявин «Недостижимое близкое: традиция в Китае «Книга прозрений»).

«Сердце должно быть абсолютно чистым, без пыли, и пейзаж тогда возникает из самых глубин его» (Ван Ю).

В.В.Малявин пишет: «Одна из поразительнейших особенностей китайской цивилизации состоит в том, что искусство Китая на этапе его зрелости является, пожалуй, самым достоверным и полным выражением основ китайской духовной традиции… Благодаря творческой интуиции и мастерству китайских художников, классическое искусство Китая стало подлинным воплощением бодрствующего, вечно деятельного духа, растекающегося по необъятному телу и наполняющего каждую его клеточку. В конце концов это искусство стало даже более точным и глубоким свидетельством духовного опыта, чем официальные религии…»

Образ мира, представленный в китайском искусстве, никогда не мыслился китайскими мастерами как отражение или слепок некой «объективной действительности», но имел прежде всего символическое значение: он был призван указывать на незримые глубины опыта. От китайского живописца вообще не требовалось рисовать с натуры; ему следовало выписывать воображаемый, всецело внутренний мир. И если китайская картина кажется вполне реалистической даже содержит точное обозначение изображенной местности и даты ее создания, то лишь потому, что правда «духовного превращения» не существует вне конкретности события, как чистое зеркало - вне отражаемых им образов. Но в картине настоящего мастера, по китайским представлениям, обязательно должен быть секрет. Не потому, что живописец должен намеренно что - то скрывать от зрителя. Просто его произведение требует не любования внешними предметами, а усилия внутреннего прозрения. Как говорили в Китае, подлинное в картине - вне картины. Истинный же секрет живописи заключается не в утаенности предмета живописного изображения, а именно в неразличимости внутренней реальности жизни и ее внешнего образа, неразличимости глубины и поверхности нашего опыта. Его картина - это маска реальности, то маска тем утонченнее, чем менее заметна она со стороны.

Лучшим прообразом пребывания в Пути среди всех жизненных состояний, всех «жизненных миров» человека является сад. Ведь именно сад, выступая посредником между цивилизацией и природой, скрадывает различия между тем и другим и позволяет ощутить неизбывное в жизни. Именно в саде нашли свое воплощение глубочайшие интуиции китайского духа, самые утонченные радости и заветные мечты ученых людей старого Китая.

Китайский сад собирает в себе дом и космос, порядок и волю, труд и досуг. Он есть подлинное средоточие, фокус Пути как преемственности человеческого и небесного. Сады Китая отличаются необыкновенным разнообразием, и их невозможно свести к условностям того или иного стиля. Ни один из китайских садов не похож на другой, и ни один из огромного множества составляющих его элементов не повторяется в нем.

Как замечает Цзи Чэн, автор главной книги об искусстве сада в Китае - «Устроение садов» (1634г.), «в устройстве сада не существует правил, каждый должен сам выказать свое умение». Бытие китайского сада не подчиняется каким - либо отвлеченным правилам, оно есть не что иное , как раскрытие пространства и времени, вечное самообладание.

Говоря о символических и художественных ценностях китайского сада, надо иметь в виду, что сады в Китае всегда сохраняли свое значение мира в миниатюре, прообраза полноты бытия. В них неизменно должны были присутствовать все элементы природного мира - земля, вода, камни, растительность. Китайский ученый Тун Цзюнь, выводящий значение понятия сада из начертания соответствующего иероглифа (распространенный прием в китайской традиции), толкует сад как совокупность «земли», «воды», «листьев», «ограды». Сад в китайском понимании - это целый мир, вмещающий жизнь человека, «мир в мире». (В.В.Малявин «Молния в сердце»).

Огромное воздействие на традиционную китайскую культуру оказал буддизм, что наиболее наглядно проявилось в искусстве, литературе, и особенно архитектуре Китая. Многочисленные буддийские храмы и монастыри, величественные пещерные и скальные комплексы, изящные, порой ажурные и всегда великолепные по своей художественной ценности пагоды придавали китайской архитектуре совершенно новый, иной облик, фактически преобразили ее. Многие пагоды, многоярусные сооружения, символизирующие буддийские небеса, а также пещерные комплексы, которые были созданы еще в 3-6 вв. и сейчас остаются ценнейшими памятниками китайской культуры, национальной гордостью Китая.

Искусство круглой скульптуры было в Китае задолго до буддизма. Однако именно индо - буддийская скульптура, генетически восходящая к эллинистическо - кушанскому прототипу, с характерными для Будд, Бодхисаттв и буддийских святых канонами изображений, поз и жестов завоевала популярность и получила наибольшее распространение в Китае.

Буддизм познакомил Китай с зачатками художественно прозы - жанра, до того почти не известного там. Новеллы, восходящие к буддийским прототипам, к жанру бяньвэнь и некоторым другим (в конечном счете - к индо - буддийским джатакам), со временем стали излюбленным видом художественной прозы и в свою очередь сыграли определенную роль в становлении более крупных жанров, в том числе классического китайского романа.

Буддизм. Особенно чань - буддизм, сыграл немалую роль в расцвете классической китайской живописи, в том числе эпохи Сунн (10-13 вв.). Тезис чань - буддизма о том, что Истина и Будда везде и во всем - в молчании гор, в журчании ручья, сиянии или щебетании птиц и что главное в природе - это великая бескрайняя Пустота, оказал большое влияние на художников сунской школы. Для них, например, не существовало линейной перспективы, а горы, в обилии присутствующие на их свитках, воспринимались как символ, иллюстрировавший Великую Пустоту природы.

Буддийские монастыри долгими веками были одним из главных центров китайской культуры. Здесь проводили свое время, искали вдохновения и творили поколения поэтов, художников, ученых и философов. В архивах и библиотеках монастырей накоплены бесценные сокровища письменной культуры, регулярно копировавшиеся и умножавшиеся усилиями многих поколений трудолюбивых монахов - переводчиков, переписчиков. Как известно, многие из сочинений буддийской Трипитаки сохранились и дожили до наших дней именно благодаря их труду. Очень важно и еще одно: именно китайские буддийские монахи изобрели искусство ксилографии, т.е. книгопечатания, размножения текста с помощью матриц - досок с вырезанными на них зеркальными иероглифами.

С буддизмом связано в истории Китая очень многое, в том числе и, казалось бы, специфически китайское. Вот, например, легенда о возникновении чая и чаепития. Чань - буддисты в состоянии медитации должны были уметь бодрствовать, оставаясь неподвижными, в течении долгих часов. При этом уснуть в таком состоянии прострации считалось недопустимым, постыдным. Но однажды знаменитый патриарх Бодхидхарма во время медитации уснул. Проснувшись, он в гневе отрезал свои ресницы. Упавшие на землю ресницы дали ростки чайного куста, из листьев которого и стали затем готовить бодрящий напиток. Конечно, это лишь легенда. Однако фактом остается то, что искусство чаепития действительно впервые возникло в буддийских монастырях, где чай использовался как бодрящее средство, а затем чаепитие стало национальным обычаем китайцев. «Вкус чань тот же, что вкус ча (чая)», - гласит китайская поговорка.

Человек в китайской традиции является органичной частью Природы, совершенно естественно поэтому, что основной темой изображений и стихов в Китае является Природа во всем своем величии и красоте. Каждый объект Природы бесконечен, неисчерпаем в своей глубине, именно в Природе мы находим высшую гармонию, естественность, безыскусность. Созданное же человеком зачастую является жалкой пародией на сотворение Природой, лишь яркой оболочкой без содержания. Поэтому увлечение «искусственным» не ведет к просветлению. Интересно высказывание из «Чжуан -цзы» : «У того, кто применяет машину , дела идут механически. У того , чьи дела идут механически, сердце становится механическим. Тот, у кого в груди механическое сердце, утрачивает целостность чистой простоты. Кто утратил целостность чистой простоты, тот не утвердиться в жизни разума. Того, кто не утвердиться в жизни разума, не станет поддерживать путь»