Особенности эпохи Возрождения

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

возрождение религиозность протестантизм гуманизм

Эпоха Возрождения -- эпоха перехода, эпоха глубоких и разнообразных перемен. Основное ее содержание заключается в секуляризации культуры (т.е. переход от церковной культуре к светской), т.е. в постепенном смещении догматики и институтов христианства, занимавшего в эпоху Средневековья центральное положение основной мирообъяснительной и мироорганизующей системы, на положение хранителей традиционного морального учения -- в более широком контексте новоевропейской культуры, которая базировалась на совершенно иных мироконцептуальных основаниях. Но этот исторический смысл ренессансного перехода, понятно, открылся много позднее, когда Новое время уже состоялось. Для современников же Возрождение -- это эпоха утрат, надежд и обновлений. В отсутствие общеобязательных нравственных, мировоззренческих, вероутвердительных основ общественной и частной жизни люди Возрождения искали опоры в прошлом, фантазировали будущее, широко используя старые, открывали новые сферы и способы деятельности, в повседневной жизни своей, нередко являя непостижимую в наше время терпимость к страданиям и лишениям, часто смело, иногда жертвенно, нередко и жестоко самоутверждались.

Три направления возникшие в Средние века представляются теперь наиболее существенными в этих коллективных поисках переходной эпохи: обострение народной религиозности, реформирование внутрицерковной жизни и гуманизм.

1. Народная религиозность Средневековья

Как и все в ту эпоху, страх и отчаянье находили себе религиозное воплощение. Впечатляющим элементом публичной жизни позднесредневековых городов стали покаянные шествия -- в дни праздников и важных событий, в дни войны, голода, мора. В них принимали участие все слои и состояния горожан, пришедшие порой издалека крестьяне и обязательно дети. Босые постившиеся люди медленно шли по улицам с пением псалмов, неся факелы и свечи. "В худые времена - а они случались нередко - шествия сменяли друг друга, день за днем, за неделей неделя". Толпы внимающих собирали в соборах, на площадях или специально подготовленных загородных площадках странствующие проповедники. Самые знаменитые из них заранее составляли маршруты следования, и города соревновались за то, чтобы заручиться обещанием проповедника посетить их в первую очередь

"Сожжение сует". Обличение роскоши и мирских соблазнов символизировала особая церемония "сожжения сует", которой во многих случаях сопровождались выступления проповедников. Под влиянием раскаяния и религиозного воодушевления горожане выносили из своих домов на площадь для сожжения вещи, воплощавшие соблазны мира, как бы отрекаясь от них: игральные карты, ларцы, украшения, красивую одежду, в иных случаях также и произведения искусства (музыкальные инструменты, картины). Во Флоренции в 1497 году сбор "сует" для сожжения был поручен детям, ходившим по домам богатых и бедных горожан с пением духовных песен. Церемония сожжения была назначена на последний день городского карнавала в противовес ему. Процессия, организованная знаменитым проповедником Джироламо Савонаролой, началась после полудня. "Впереди несли статую Младенца-Спасителя, прекрасной работы Донателло, которую поддерживали четыре ангела. Левой рукой Спаситель показывал на терновый венец, а правой как бы благословлял народ. Следом за ней шла огромная толпа народа: некоторые были одеты в белое, многие - с красными крестами в руках. Шли с пением религиозных гимнов и церковных славословий.Наконец, процессия достигла площади Синьории. Здесь она нашла огромную восьмиугольную пирамиду, высотой аршин в 15 и в окружности основания аршин до 60. Она была устроена в семь уступов, на которых была разложена вся "суета", собранная во время карнавала; чудовищное изображение последнего, набитое внутри горючими материалами, было поставлено на самом верху. Толпа запрудила всю площадь, дети расположились отчасти перед Палаццо, отчасти в Ложиа деи Ланци, продолжая петь религиозные гимны и бранные песни по адресу карнавала. По данному знаку, четыре сторожа подожгли пирамиду с углов: дым и огонь взвились к небу. Трубы Синьории затрубили, зазвонили колокола Палаццо. Толпа подняла такой радостный крик, как если бы в этот момент был побежден сам враг рода человеческого".

"Пляска смерти". Не приходится удивляться, что тревожное чувство богооставленности и близящегося конца света, свойственное массовому религиозному сознанию эпохи Возрождения, воплощалось в постоянном и тоже массовом сознании повсеместного присутствия смерти. Мотив смерти, разумеется, не нов в христианской культуре, но если Средневековье придавало смерти смысл чудесного пограничья между земным и иномирным бытием, то в эпоху Возрождения смерть обмирщается, превращаясь в чистое отрицание земного цветения жизни. "Пляска смерти" -- образ, ставший распространенным в XV веке, благодаря доступности гравюр, воплощал в себе деятельное отрицание жизни, гнездящееся в ней самой. Гравюра, которая воспроизводила живопись на обрушившейся еще в XVII веке стене кладбища "Невинноубиенных младенцев" -- самого известного кладбища в Париже времен Возрождения -- изображает, скорее, "пляску жизни", ведомую смертью: "Нигде эта смахивающая на обезьяну смерть не могла быть более к месту, осклабленная, передвигающаяся неверными шажками старенького учителя танцев и увлекающая за собой папу, императора, рыцаря, поденщика, монаха, малое дитя, шута, а с ними -- все прочие сословия и ремесла". Это равенство всякой жизни перед смертью было уже новым, по-настоящему ренессансным равенством -- не перед Богом, но перед природой и судьбой.

Карнавал. Народное религиозное сознание никогда не достигало теологической чистоты христианской доктрины. На всем протяжении Средневековья христианская мироконцепция в нем естественно дополнялась легко распознаваемыми языческими мотивами. В эпоху ренессансного кризиса, когда убедительность христианского миросозерцания ослабевает, языческая составляющая народного религиозного сознания, наоборот, крепнет, как бы восполняя возникающий пробел. Полнее всего эта направленность выразилась в стихии позднесредневековой и ренессансной карнавальности.

Карнавал - это вид всенародно-площадного праздника, веселье и смех которого питается глубоко архаическим чувством двойственного ("амбивалентного") смысла всего, что составляет жизнь; карнавал, собственно, есть праздник, потеха, посвященная самым разным (иногда изобретательно остроумным, а иногда и очень примитивным) способам выражения этого обязательно коллективного чувства. Например, площадная драка есть простое и очевидное выражение силы, молодечества (жизнь), но, одновременно, вполне реальная угроза (смерть).

"Охота на ведьм". Конечно, самым болезненным выражением этой вульгаризации (вульгарный -- пошлый, грубый) христианства в предренессансную и ренессансную эпоху была так называемая "охота на ведьм" -- массовые преследования людей, подозревавшихся в злодейской связи с дьяволом. С христианской точки зрения, «дъявол получал право власти над человеком в тот момент, когда когда человек под влиянием обольщения или искушения нарушал божеские предписания и совершал грех». Раз человек добровольно дал себя обольстить и отошел от бога, дъявол получил полное право господства над человеком". Однако, массовая истерия подозрений, доносов инквизиционных костров, разразившаяся именно в кризисную позднесредневековую и ренессансную эпоху, имела в своей основе не только христианскую основу, но также и старинную народную веру "в необыкновенные способности определенных людей, мужчин или женщин, которые в состоянии экстаза, часто в обличии животных или верхом на животных отправлялись в мир мертвых, чтобы обеспечить благополучие своей общины". Именно слияние христианского и языческого мотивов создало в момент общеевропейского кризиса культуры в массовом народном сознании эту взрывчатую смесь, следы которой до сих пор можно отыскать в сознании европейцев.

2. Средневековые реформы Церкви

Грандиозный корабль теократической европейской цивилизации тонул, оставив римско-католической Церкви проблему самоутверждения в новом, по-светски обновляемом, мире, а христианам Западной Европы -- необходимость в согласии со своими религиозными представлениями, применительно к иной социальной реальности заново решать проблему спасительной связи со Всевышним. Нужда в преобразовании Церкви -- в направлении того, чтобы отвернуть ее от светских интересов, сделать ее только религиозной, и в то же время более демократической и высоконравственной организацией -- ощущалась самыми широкими кругами католического мира. Три собора -- в Пизе (1409 г.), в Констанце (1414 г.) и в Базеле(1431 г.) были ареной борьбы за выбор стратегии Церкви в условиях ренессансного кризиса культуры. Движение за преобразования Церкви получило поэтому название "соборного движения". На поддержку "соборного движения" в своей борьбе с папами рассчитывали, например, такие разные по взглядам деятели, как реформатор Ян Гусс и как консервативный общественный деятель и проповедник Джироламо Саванарола (оба были сожжены после обвинения в еретической деятельности).

Внутрицерковная борьба завершилась постановлениями Тридентского собора (вторая половина XVI века), укрепившими идею "непогрешимости папы в делах Церкви" и выдвинувшими в качестве важнейшей борьбу с "ренессансными ересями". Таким образом, Церковь признавала политические реалии времени, и, отказавшись от претензий на политическую власть, сосредоточилась на всемерном усилении своего влияния посредством различных форм религиозной борьбы и религиозного авторитета (учреждение Ордена иезуитов, поддержка инквизиции, миссионерство, ослепительно богатая барочная церковная архитектура и служба, развитие религиозного образования и пр.).

Вторым итогом этого процесса был раскол католицизма и формирование (в XVI веке) реформаторской ветви христианства -- протестантизма. Идейным вождем протестантов был Мартин Лютер (его последователи именуются лютеранами, но лютеранская церковь составляет лишь часть широкого спектра современного протестантизма). Протестанты исходили из фактического отождествления католической Церкви с цивилизацией Средневековья, и их путь к Новому времени шел через отвержение Церкви как главного института минувшей эпохи. Протестанты были уверены в том, что христианам следует возродить досредневековые, древнеримские основы общинной христианской жизни, отказавшись от католицизма, ставшего, по их мнению, институтом мирских интересов прелатов церкви. Среду протестантов объединял принцип "спасения верой", убежденность в том, что путь к посмертному спасению лежит через глубоко личное религиозное чувство, нехватку которого не восполнят ни "добрые дела", ни церковные обряды. Протестанты отказывались также от всякой иерархичности клира, полагая, что никто из людей не может стоять ближе к Богу, чтобы судить о правильности веры других. Мартин Лютер перевел Библию на немецкий язык, сделав ее доступной каждому -- для чтения и толкования, он обновил и существенно упростил церковную ритуальность. Важнейшей новацией протестантизма для будущего оказалась "протестантская трудовая этика", включившая профессиональный труд в состав религиозного опыта ("профессиональное призвание есть то, что человек должен принять как веление Господне", -- позже сформулировал эту идею исследователь протестантизма выдающийся немецкий социолог М. Вебер И католицизм, и протестантизм, старое и новое направления западного христианства, по выходе из эпохи Ренессанса оказались сходными в том, что оба не имели исключительных претензий на универсализм мирообъяснения, уступив философии, науке, искусству роль языков описания "картины мира" Нового времени. В новую эпоху христианство вошло, главным образом, в качестве моральной философии.

3. Ренессансный гуманизм

Гуманисты -- люди Средневековья, хотя и Позднего. В соответствии со средневековой традицией -- по роду их занятий -- "гуманистами (umanista) в эпоху Возрождения в Италии называли преподавателей гуманитарных дисциплин и студентов, их изучавших, так же как изучавших право именовали "legista", "jurista", "canonista". Интерес к систематическим "гуманитарным занятиям" появился вместе с эпохой Возрождения и стал одним из основных ее признаков. В предмете своих интересов гуманисты усматривали открытое противопоставление гуманитарных занятий ("studia humana" -- "занятия вопросами, связанными с человеком") привычным в Средние века занятиям богословским ("studia divina" - "занятия вопросами, связанными с Богом". Круг богословских дисциплин был к тому времени довольно широким, он включал, например, основанное на Св. Писании, церковное (каноническое) право. Высшее богословское, правовое, медицинское образование в позднесредневековой Европе давали университеты. Гуманисты же занимались тем, что можно назвать в тогдашнем смысле человековедением -- грамматикой, риторикой, историей, поэзией, моральной философией. В структуре средневекового образования это были предметы, близкие тематике "тривиума" -- низшего, доуниверситетского уровня образования (отсюда -- слово "тривиальный", т.е. простой, общеизвестный). Гуманисты подняли их престиж и разработали их содержательность до степени, которой можно было гордиться, хотя часто подчеркивали, что их знание "неученое".

Основная трудность понимания и даже загадка итальянского (шире -европейского) гуманизма заключается в том, что в этом движении умов ясно ощущается новаторство, хотя, строго говоря, ничего невиданно нового гуманисты не делали, и себя считали прежде всего людьми, возрождающими былое. Новым в гуманизме было то, как эти люди видели (чувствовали, понимали) современную им всеобщую кризисную ситуацию и свое место в ней; новым был способ их жизни и их отношение к ней. Гуманисты в большинстве своем не были философами, как современные им ученые философы-схоласты, но они много философствовали о мире и о себе. Свое новаторство они так и не заключили в систему правил или всеобщих принципов -- жизненных или философских, нравственных или художественных. Наоборот, разнообразие взглядов, которое мы находим в наследии гуманистов, само по себе -- отличительная черта их среды и их эпохи; поэтому не существует определенной "системы гуманизма", но есть “ренессансный гуманизм”, который, можно сказать, взрыхлил умы европейцев, подготовил их к созданию целостной культурной системы -- культуре Нового времени.

Гуманисты несли в себе отчетливое чувство наступившей после Средневековья новой эпохи. Средневековая культура "влачила" за собой римское прошлое как образец и как цель, которую тщилась достичь в образе всемирной христианской империи. Христианская цивилизация Средневековья не умела, да и не желала отличить себя от позднеримской Древности, считала себя ее продолжением, имея, впрочем, о ней по-средневековому своеобразное представление. Гуманисты положили конец этим безнадежным стремлениям. Они первыми постарались понять свое место в земной истории, обратившись к ней самой. Если средневековая культура понимала историю прежде всего как последовательность отношений человечества с Богом, высшей точкой в которых было событие, уже имевшее место в прошлом (воплощение Христа), то гуманисты выстраивали свое понимание истории, связывая перемены в устройстве современной им жизни с убеждениями и взглядами людей.

Средневековье имело свой опыт внушенной Откровением периодизации истории (например, идею последовательно четырех великих империй: Вавилонской - Ассирийской - Персидской - Римской, последней). Гуманисты тоже членили историю, но небывалым еще образом: "древность"- "средний век" - "новейшее время". Первое упоминание о новой "демаркации" истории можно найти у Петрарки в его известном письме к Иоанну (Джовани) Колонна (1341 год). Вспоминая о счастливых совместных прогулках по Риму, Петрарка замечает: "Там - ни слова о заботах ... Много говорили зато об истории, причем разделились между собой так, что в новой оказывался опытней ты, в древней я (если называть древней то, что было прежде, чем в Риме прогремело и было почтено римскими государями Христово имя, а новой -- все с тех пор до нашего века)". Вот этот именно "наш век", т.е. время новейшее для Петрарки в его XIV веке, обозначил он как новую эпоху, взяв таким образом Средневековье "в рамку" между Римом Древним, периода расцвета республики и ранней империи, и современным ему Римом, теперь дождавшимся, по его мнению, возрождения своей мощи и славы в мире. Вскоре эта мысль стала общим местом у итальянских гуманистов под именем "возрождения древности". В этом понятии "возрождение" слились и новая идея о пробившем историческом часе, часе возобновления былой славы ренессансного Рима, и старая христианская идея о воскресении (возобновлении) во славе, в данном случае применительно к Риму после его, как тогда казалось, окончательного упадка и одичания к концу Средних веков. Особое значение города Рима, как бы представлявшего собою всю мировую историю, гуманисты у Средневековья не оспаривали. То, что оказалось "в рамке" эпох Древности и Нового века получило название "средний век" (в смысле "век" как эпоха) и оценку как "темный век" ("темная эпоха"). Жалкая судьба папского города Рима в поздние века Средневековья и, особенно, в период "авиньонского пленения пап" (1309-1377) была в глазах Петрарки и его современников последним свидетельством декаданса "среднего века".

К XV веку ренессансный кризис в Италии доходит до нестерпимой остроты. Дуализм мирского и Божественного фактически подорвал вековечный смысл человеческого существования. Человек же мирской, лишившись Божественного оправдания, т.е., по средневековым представлениям, смысла своей жизни, становился непредсказуем и опасным, поскольку склонен был все силы своей души отдать ближайшей цели, определенной одним лишь своеволием.

Можно без преувеличения утверждать, что обоснование смыслового единства мира было для гуманистов историческим вызовом и важнейшей творческой задачей. Как будет видно из приводимых ниже примеров, гуманисты, благодаря своей образованности, привлекли для решения этой задачи самый разнообразный идейный ресурс прошлого. Таково было их положение в истории, определенное ими самими как "возрождение" забытых или вытесненных образов и идей. Но, обращаясь к прошлому, они не ему служат, а настоящему, пытаясь угадать в нем будущее. Гуманисты, пожалуй, слишком оптимистичны: радикальный выход к культуре Нового времени потребовал еще долгих усилий, и на этом пути ренессансная мысль должна была пройти два этапа. Первый из них - признание распада средневековой двумирности - был уже сделан ранними гуманистами. Второй, творчески несравненно более трудный, этап состоял в том, чтобы найти способ вновь представить себе мир как единство. Этой проблемой были озабочены крупнейшие умы гуманистов ренессансного времени.

Неоплатонизм. Стремясь построить (или, как считалось, возвратить, "возродить") целостный образ мира, гуманисты обращались к интеллектуальным традициям, восходившим к учению древнегреческого философа Платона. В сущности, эти традиции никогда не прерывались в европейском сознании, потому что они лежали в самом фундаменте средневековой картины мира. Подлинные тексты Платона, однако, были известны средневековым богословам в очень ограниченном объеме. Ренессансные гуманисты приложили много усилий, чтобы прочесть Платона заново и по-новому осмыслить его. Теперь их внимание сосредоточивалось не на двойственности мира (по Платону -- мира идей и мира вещей), но на содержащихся в платонизме представлениях о всеединстве мира в Божестве, представленном человеку красотой Вселенной.

Магия и асторология. Среди идей, посредством которых удерживалось тогда представление о единстве мира, следует напомнить о магии и астрологии. В эпоху Средневековья магические действия были вытеснены если не совсем за пределы, то как бы в подполье культуры. Теперь они возрождались в контексте древнейших представлений о едином живом космосе и целостном человеке в нем. "Их единство -- в идее универсума, во всех своих частях живого, целиком построенного на скрытых соответствиях, тайных симпатиях, всюду пронизанного духами". "Ибо, если лекарство, предложенное врачом, содержит, скажем, мяту, то это скромное растение приобрело лечебные свойства благодаря накоплению "духа солнца в сочетании с духом Юпитера"; в то время как другие растения или минералы бывают ядовиты из-за скопления в них злых испарений Сатурна или Марса", -- моделирует этот стиль мысли американский ученый Эрвин Панофски .

Заключение

Современный взгляд позволяет выделить в средневековом разнообразии идей те, которые были подхвачены позднейшей историей. Среди них: новое открытие (собственно "возрождение") греко-римской Античности, превратившееся в культ классических языков и классической образованности, религиозная Реформация с ее частным характером вероисповедания, начало формирования новой (светской) системы искусств и новой системы знания о мире, основанного на наблюдении природы и установлении причинных отношений между природными явлениями. Важнейшим итогом эпохи Ренессанса было также оформление новой политической структуры основных европейских государств -- абсолютной монархии.

По мере утверждения этих принципов в жизни европейцев происходил постепенный переход от средневековой культуры к новой культурно-исторической эпохе -- эпохе Нового времени. Прямые наследники эпохи Возрождения, однако, невысоко ценили предшествовавшую эпоху, видя в ней лишь незрелые ростки своих собственных достижений. Наибольший интерес историков и сравнительно широкого круга образованных европейцев к Ренессансу (одновременно с интересом к другой переходной эпохе -- эпохе Эллинизма) возник в период 2-й пол. XIX - нач. XX вв., т.е. именно тогда, когда кризис Нового времени привлек внимание к созвучным ему кризисным периодам в истории европейской культуры.

Размещено на http://www.allbest.ru