Характерные черты западного и восточного типов цивилизации.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Когда-то, на заре ХХ века, стала популярной фраза английского неоромантика Редьярда Киплинга: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, - и с места они не сойдут». Поэт, хорошо знавший Индию и Англию, сравнивал две цивилизации, видя их непреодолимые противоречия. Сегодня очевидно стремление наладить диалог культур.

Процессы, протекающие сегодня в мире, ставят перед мировым сообществом ряд проблем не только социально-экономического, но и культурного характера. С одной стороны, перспективы развития многополярного мира требуют межкультурного взаимодействия, диалога культур. С другой стороны, возрастающая интенсивность коммуникационных, политических, экономических связей не способствует пониманию и сближению в культурном плане. Народы мира сблизились физически прежде, чем научились понимать друг друга. В этом заключается актуальность рассмотрения данной темы.

Разделение культур на западные и восточные подразумевает не только их географическое расположение, но и различную ментальность населяющих эти территории народов, то есть различие в характеристике способов и методов познания мира, научных, религиозных, художественных, эстетических и духовных ценностей, основных мировоззрений, общественно - экономических и политических структур.

В современной культурологии под «Западом» подразумевается европейская и американская культура, под «Востоком» - культуры стран Центральной, Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока, Северной Африки. Для средних веков это деление зависит от того, рассматривается этот вопрос с европоцентристской или общемировой точки зрения. В первом случае под Востоком подразумевают культуры Византии, Египта, Сирии и Палестины, под Западом - культуры развитых государств Европы - Франции, Италии, Испании, Германии, Англии. В рамках мировой культуры Восток - это в первую очередь, Китай, Индия, Япония, Персия; европейскую культуры и преемственную ей византийскую относят к западным культурам.

Представления о Востоке, характерные для различных этапов развития европейской философской мысли

Первые попытки философского осмысления восточной культуры и сопоставления ее с европейской культурой появляются в философской литературе, начиная с эпохи Просвещения. Практически все значительные деятели Просвещения: Лейбниц, Вольтер, Вольней, Кэне, Йюсти, Монтескье, Руссо, Вико, Гердер - так или иначе затрагивали в своих трудах тему Востока. В своих оценках восточной культуры просветители делятся на два лагеря. Сторонники панегирического направления - Лейбниц, Вольтер, Кэне и др. - восхищались культурой Востока и рассматривали ее как образец для Европы. Сторонники критического направления - Монтескье, Руссо, Вольней и др. - негативно оценивали восточную культуру за отсутствие гражданских свобод, высоко ценимых в европейском обществе, за деспотическую форму правления. В стремлении построить универсальную схему мировой истории Просветители закладывают основы универсалистского подхода к рассмотрению восточной культуры. Согласно этому подходу Восток - это место, где началась всемирная история, зародилась культура, но на современном Просветителям этапе исторического развития универсальной признается линия развития западной культуры. Согласно этому подходу ценность культуры Востока в его прошлом, а на современном этапе образцом культурного развития является Запад.

В то же время, Гете в «Западно-восточном диване» выдвигает идею возможности и необходимости синтеза культур Востока и Запада, а значит их равноценности.

Крах идей Просвещения и начало эпохи романтизма привели к изменению отношения европейских мыслителей к Востоку. Романтический подход к восточной культуре достаточно полно выражен в трудах представителей школы немецких романтиков - Новалиса, Э.Т.Л. Гофмана, А. Шлегеля, американских трансценденталистов - Р. Эмерсона и Г. Торо, немецкого философа А. Шопенгауэра. С одной стороны, для романтиков Восток - это некое убежище от бед и пороков западной цивилизации, экзотический мир, обращение к которому дает свободный полет воображению. С другой стороны, романтики - американские трансценденталисты - предприняли одну из первых попыток осмыслить основные особенности культуры Востока в ее отличии от культуры Запада. Они рассматривали западный и восточный типы сознания как две взаимосвязанные и взаимодополняющие, но противоположные части единого целого, тем самым стоя у истоков формирования дихотомии Запад - Восток в западном сознании. В европейской философской мысли дихотомия Восток - Запад была впервые сформулирована в «Философии истории» Г. Гегеля, для которого «Запад» и «Восток» перестают быть географическими понятиями, а становятся обозначением двух неразрывно связанных, постоянно взаимодействующих, но противоположных по своей сути духовных миров. Осмысление истории и философии стран Востока мы находим также в работах Ф. Шлегеля, одного из первых санскритологов, односторонне толковавшего восточную философию как идеалистическую.

В XIX в. контраст динамично развивающегося капиталистического общества в сравнении со «статичными», по мнению европейцев, государствами Востока, приводит к попыткам дать обоснование различиям Востока и Запада в экономическим плане, что находит свое отражение в трудах Дж.-С. Милля, К. Маркса и Ф. Энгельса. К концу XIX в. анализ истории и культуры Востока проводится в рамках философских и исторических работ Ф. Шлоссера, Л-фон Ранке, школы Винклера, которые приходят к выводу об отсутствии у восточных народов истории в западном понимании и в целом негативно оценивают современную им восточную культуру. Отдельные фрагменты, характеризующие его отношение к Востоку, можно встретить в трудах Ф. Ницше, который, хотя и высказывает мысль об «удивительном фамильном сходстве всего индийского, греческого, германского философствования», но считает западную культуру более прогрессивной по сравнению с восточной.

Накопление фактического материала об истории и культуре Востока в XX веке привело к тому, что анализ, как отдельных аспектов, так и культуры Востока в целом можно встретить в трудах не только философов и историков (М. Хайдеггер, К. Ясперс, А. Тойнби, А. Вебер), но и психологов (К. Юнг, А. Уоттс,), социологов (М. Вебер), писателей (Г. Гессе, Р. Роллан). Изучением восточной мысли в сопоставлении ее с европейской занимался А. Швейцер. Подходы вышеназванных мыслителей к культуре Востока значительно разнятся. Например, К. Ясперс, А. Вебер, М. Вебер рассматривают восточную культуру в рамках универсалистского подхода и отрицают ценность восточной культуры настоящего времени. М. Хайдеггер, А. Уотте находят параллели в развитии западной и восточной культур. Г. Гессе и А. Швейцер стремятся синтезировать достижения обеих культур. В то же время намечается тенденция критического отношения к разграничению мира на Восток и Запад по культурному признаку. Начало этой тенденции было положено в работе О. Шпенглера «Закат Европы», где полностью отвергалась устоявшаяся схема истории и типологии культуры и сами понятия «Запад» и «Восток» расценивались как безосновательные. Данная точка зрения была затем продолжена в работах А. Тойнби, С. Хантингтона, Д. Фроли.

И в настоящее время тема принципиального и неизменного различия Запада и Востока по типу духовности постоянно присутствует в философских и общих культурологических сопоставлениях. Поднимаются вопросы о возможности диалога между культурами Востока и Запада, об их принципиальной совместимости или несовместимости.

Противоречия восточной и западной цивилизации

природа традиция цивилизация противоречие

В устойчивости Восточной цивилизации и состоит первая особенность Востока. Запад движется вперед как бы рывками. И каждый рывок (Античность, Средневековье и т.д.) сопровождается крушением старой системы ценностей, а также политических и экономических структур. Развитие Востока, напротив, предстает как сплошная линия. Новые веяния здесь не разрушают устои цивилизации. Напротив, они органично вписываются в старое и растворяются в нем.

Восток очень гибок, он способен вобрать и переработать многие чуждые себе элементы. Так, по замечанию одного из крупнейших востоковедов, нашествия «варваров» (кочевых племен, живших на границах Китая и переживавших период разложения первобытнообщинного строя) не только не уничтожили китайское государство, но даже не прервали его существования… И даже в северной части страны, где образовались «варварские» королевства, эти королевства очень скоро перестали быть «варварскими», превратившись в те же китайские. Коренное китайское население этой части страны ассимилировало пришельцев и привило им свою цивилизацию.

Кроме того, в отличие от Европы, на Востоке сосуществовало множество религий, и даже ислам, непримиримый в отношении западного христианства, довольно спокойно уживался с традиционными восточными верованиями. Таким образом, какие бы потрясения не происходили, основы цивилизации оставались незыблемыми.

Понятие природы

Важной особенностью Востока являлось то, что общество здесь не утеряло связи с природой.

Любимым доводом европейских колонизаторов в пользу завоеваний было утверждение, что они облагодетельствовали людей Востока тем, что те были неспособны создать сами (машинами, новейшим оружием и т.д.). Обычно в этом видят лишь примитивную попытку оправдаться. Однако большинство европейцев были в свое время свято в этом убеждены. Так в чем же здесь дело? Разгадка в принципиальной разнице психологии представителей двух цивилизаций.

Европейцы в своем развитии пошли самым простым путем. Свое несовершенство и слабость перед силами природы они начали возмещать созданием громоздких машин. Они резко выделили себя из природы, перестали чувствовать себя ее частью. Более того, природа в их понимании стала чем-то вроде врага. Ее надо было одолеть, победить, поставить себе на службу. Убедив себя, что человек есть венец творения и все в этом мире создано исключительно для него, европейцы принялись перекраивать природу на свой лад и расхищать ее богатства, не считаясь ни с загрязнением окружающей среды, ни с другими потерями, еще бы - природа ведь «не храм, а мастерская», как выражался Базаров в романе Тургенева «Отцы и дети».

В отличие от европейцев человек Востока никогда не терял связи со средой обитания. Свои помыслы он направил не на создание механизмов, возмещающих собственное несовершенство, а на то, чтобы усовершенствовать свои душу и тело. Мир воспринимался им как единое целое, и человек в этом целом не господин, а лишь одна из составных частей. А раз так, то цель человека - не вражда, а стремление быть с природой в гармонии и, познав основные ее законы, постараться не противоречить им. Так, философы Востока считали, что народы и государства должны развиваться естественным (природным) образом, беря пример с растений и животных, в жизни которых нет ничего лишнего и случайного.

Стили различных боевых искусств Востока сложились в результате наблюдений за движениями диких зверей (тигра, медведя, обезьяны и т.д.) Досконально изучив окружающую среду, человек Востока знал, как она воздействует на его организм. Например, эффективность ударов (в боевых искусствах) в различные точки тела рассчитывалась в зависимости от времени дня.

Люди Востока были убеждены в том, что лишь тогда человек может совершенствовать мир, когда путем совершенствования обретет гармонию и цельность в себе самом. Ибо ему полностью чужды зло и стремление разрушать.

Культура Древнего Китая достигла высокого уровня. Уже в очень давние времена ученые Китая сделали многие важные открытия в области астрономии, математики, медицины и других наук. Во 2 тысячелетии до н.э. в Китае существовала уже иероглифическая письменность. Несколько позднее были изобретены компас, а затем сейсмограф. В середине первого тысячелетия до н.э. был составлен первый в мире звездный каталог, насчитывавший 800 светил.

Традиции Востока и Запада

Особенностью Востока также является приверженность традиции. Традиция встречалась и в Европе, однако в цивилизациях Востока была возведена в далеком прошлом, в мифическом «золотом» веке. И все новое получало оправдание только тогда, когда можно было подыскать, что-нибудь подобное в древности.

Все здесь непрестанно повторяется, несколько видоизменяясь, но сохраняя обязательно черты сходства. Человеку европейского Средневековья в голову не могло прийти писать в стиле Гомера. А на Востоке на протяжении 3000 лет можно встретить в стихах одни и те же размеры, мелодии и т.д.

Любое неоправданное нарушение традиций (даже самых незначительных) воспринималось как сущий кошмар. Так, великий китайский философ Конфуций повествует об одном сановнике, устраивавшем «в храме танцы, в которых танцоры выстраивались в восемь рядов». Поскольку в древности такие праздники мог давать только император, Конфуций с возмущением заявляет: «Если это можно вынести, то, что же тогда нельзя выносить?!». Он же создал целую теорию (до сих пор имеющую на Востоке огромное влияние) о том, что общество должно жить по раз и навсегда установленному ритуалу поведения. Без ритуала, по его мнению, обесценивается все. «Почтительность без ритуала приводит к суете. Осмотрительность без ритуала превращается в боязнь. Смелость без ритуала выглядит грубостью». Ритуал властвует не только в человеческом обществе, но и в природе. Ему подчинены смена времен года, расцвет и увядание. Свою теорию Конфуций также воспринимал не чем-то новым, а лишь возрождением учений прежних веков. «Излагаю, но не создаю. С любовью и верой отношусь к древности».

Религиозные представления Востока и Запада

Если судить по успехам литературы, те годы были поистине триумфальны. Однако некоторые авторы, казалось, пытались предупредить нас, что, несмотря на торжество разума и прогрессивные политические достижения, озарившие светом самые мрачные уголки Земли, в сердце западной цивилизации гибнет что-то очень важное. Самым неутешительным среди подобных предостережений и провозвестий были раздумья Шпенглера, основанные на идее органической схемы жизненного пути цивилизации - морфологии истории. Его мысль сводилась к тому, что у каждой культуры есть пора юности и период расцвета, после чего начинаются годы шаткой старости и попытки сберечь себя рациональным планированием, прожектами и жестокой организацией; несмотря на все усилия, завершается это немощью, оцепенением - тем, что Шпенглер именовал «феллахенизмом», - и, наконец, полной безжизненностью. Больше того, по мнению Шпенглера, именно в те годы Европа оказалась на пороге перехода от эпохи Культуры к периоду Цивилизации, то есть от юношеской непосредственности и удивительных творческих задатков к неопределенному возрасту тревог и напускных надежд - иными словами, к началу конца. Шпенглер искал аналогии в античном мире, и, по его утверждению, наша эпоха соответствовала концу второго века до нашей эры, когда бушевали Пунические войны, культурный мир Греции скатывался к эллинизму, расцветало римское военизированное государство, самодержавие и то, что сам Шпенглер назвал «второй религиозностью» - политика, основанная на подаче хлеба и зрелищ толпам жителей гигантских городов, а также всеобщая грубость и жестокость в искусстве и досуге.

Что же положительного сможет принести этот тяжкий переломный период? Шпенглер утверждал, что в такие, как наша, эпохи перехода от культуры к цивилизации происходит отмирание и отбрасывание культурных форм. Развивая идею Шпенглера, можно заключить, что в настоящее время западный человек не только отбрасывает культурные формы прошлого, но и занимается созданием новых форм цивилизации, с помощью которых удастся выстроить крепкое многокультурное будущее.

В те годы работал и другой немецкий историк культуры, Лео Фробениус. Подобно Шпенглеру, он тоже рассуждал о культуре и цивилизации с морфологической точки зрения и видел в них органичный, необратимый и неотвратимый процесс. Фробениус был, однако, африканистом и антропологом, и потому в его поле зрения попадали не только развитые, но и примитивные цивилизации, что привело к идее трех принципиально различных крупных этапов, охватывающих всю культурную историю человечества. Первый этап, когда нет еще письменности, представляет собой стадию первобытной охоты, собирательства и оседлого земледелия; тянется он от самого зарождения человеческого рода вплоть до настоящего времени (в некоторых уголках земного шара). Второй период, начинающийся примерно с 3500 г. до н.э., можно назвать эпохой «монументальных», сложных и обладающих письменностью культур: сначала Месопотамия и Египет, затем Греция и Рим, Индия, Китай и Япония, Центральная и Южная Америка, Левант и Европа (начиная с готических времен и кончая нашей эпохой). Ныне наступает, наконец третий этап - заря многообещающей глобальной эры, в которой Фробениус видел вероятное завершение всей культурной истории человечества, хотя допускал, что она может растянуться на несколько десятков тысячелетий. Таким образом, период, который Шпенглер толковал как завершение цикла западной культуры, Фробениус считал, напротив, началом новой эпохи безграничных возможностей.

Действительно, наше время, когда прежде разобщенные культурные миры наконец-то соприкоснулись, вполне может ознаменоваться не только окончанием господства Запада, но и совершеннолетием человечества, объединенного величайшими достижениями, наукой и техникой, без которых зрелости не достичь.

Тем не менее, Шпенглер и в этой области пророчит только запустение. По его мнению, наука и техника - проявления исключительно европейского восприятия, и прочие народы позаимствуют их лишь как средства борьбы с Западом и его уничтожения. Когда же они зарежут эту «курицу», несущую золотые яйца, развитие промышленности прекратится, к научным знаниям потеряют какой-либо интерес, они будут преданы забвению, что приведет к полному упадку технологии и возвращению многих народов к прежним обычаям. Таким образом, нынешний «золотой век» Европы и все, что она несет миру, - заведомо несбыточные надежды. С другой стороны, Фробениус, как и чуть ранее Ницше, видел в настоящем эпоху необратимого движения всего человечества к единому образцу жизни - переход от детских, ограниченных ступеней культурного роста к новому, общечеловеческому будущему, с такими творческими прорывами и озарениями, какие сейчас просто невозможно предугадать.

Сегодня можно сказать, что общество осознает, что вступает в новую эпоху, требующую новой мудрости - причем мудрость эта связана скорее с опытом зрелого возраста, чем с поэтическими фантазиями юности. Больше того, обращаясь к религии, замечена царящая в любой великой традиции полная неразбериха: то, что прежде считалось неоспоримой истиной, теперь кажется несостоятельным.

Очевидно, однако, что религиозные брожения захватывают умы не только молодежи, но и людей среднего и преклонного возраста. Горячность эта, впрочем, имеет мистическую направленность, а самые почитаемые учителя приходят из того мира, который, как считалось раньше, безнадежно отстал от Европы с ее великим стремлением к цивилизованности и олицетворяет архаичный, давно отживший свое склад мышления. Запад наводнили индийские гуру, японские роси и тибетские ламы, а китайские книги прорицаний опережают по объемам продаж труды своих философов.

Отношение к религии является одним из важнейших показателей в характеристике цивилизации. На Востоке оно весьма отличается от западного. Да и сами религии здесь разнообразны и не похожи на христианство. Вот, к примеру, конфуцианство. Его называют религией, но это скорее набор правил и норм, определяющих жизнь человека в обществе.

Главным в конфуцианстве были вопросы этики, морали и управления государством. Основным принципом конфуцианской этики является понятие жэнь («гуманность») как высший закон взаимоотношений людей в обществе и семье. Жэнь достигается путем нравственного самоусовершенствования на основе соблюдения ли («этикета») - норм поведения, базирующихся на почтительности и уважении к старшим по возрасту и положению, почитании родителей, преданности государю, вежливости и т.д. Согласно конфуцианству, постичь жэнь могут лишь избранные, так называемые цзюнь цзы («благородные мужи»), т.е. представители высших слоев общества; простолюдины же - сяэ жэнь (дословно - «мелкие людишки») не в состоянии постичь жэнь. Это противопоставление «благородных» простолюдинам и утверждение превосходства первых над вторыми, часто встречающиеся у Конфуция и его последователей, - яркое выражение социальной направленности, классового характера конфуцианства.

Конфуцианство уделяло большое внимание вопросам так называемого гуманного управления, опираясь на идею обожествления власти правителя, существовавшую до конфуцианства, но им развитую и обоснованную. Государь объявлялся «сыном неба» (тяньцзы), правившим по повелению неба и выполнявшим его волю. Власть правителя признавалась конфуцианством священной, дарованной свыше, небом. Считая, что «управлять - значит исправлять», конфуцианство придавало большое значение учению чжэн мин (об «исправлении имен»), которое призывало ставить всех в обществе на свои места, строго и точно определять обязанности каждого, что было выражено словами Конфуция: «Государь должен быть государем, подданный - подданным, отец - отцом, сын - сыном». Конфуцианство призывало государей управлять народом не на основе законов и наказаний, а при помощи добродетели, примером высоконравственного поведения, на основе обычного права, не обременять народ тяжелыми налогами и повинностями.

Боги не очень-то волновали Конфуция. Они, конечно, установили эти самые правила в незапамятные времена. Но этим, в общем-то, и ограничились их контакты с миром людей. «Богов я почитаю, но держусь от них подальше» - вот жизненный принцип Конфуция. Основные взгляды Конфуция изложены в книге «Беседы и суждения» («Лунь юй»), которая представляет собой запись изречений и бесед Конфуция с его ближайшими учениками и последователями.

Боги не властвуют над природой, а являются ее частью и находятся в зависимости от нее. Пример: на Западе монахи вели праведный аскетический образ жизни, так как он угоден Богу и обеспечивает райское блаженство. В индуизме же аскетизм - способ сравняться с богами, а иногда и превзойти их. Отшельник-аскет благодаря ему приобретал от Вселенной такую силу, что мог налагать на богов проклятье и насылать на них всяческие несчастья. Зная могучую силу аскетизма, ему нередко следуют и сами боги. Только в индуизме можно встретить такую, с точки зрения европейца, комичную картину: могущественнейший бог Шива, способный одним дыханием стереть всю Вселенную в порошок, ведет жизнь аскета и побирается по дорогам. На это подаяние и существует его семья. Периодически такая жизнь становится ему в тягость, и он горько жалуется на свою несчастную долю (остальные, мол, боги живут в довольстве, а он нищенствует). Однако понимая, что в аскетизме источник его сверхъестественной силы, он не отказывается от него. В довершение всех несчастий у него возникают скандалы с женой, потому что подаяний он приносит мало и т.д.

Еще одной религией, возникшей на Востоке и ставшей впоследствии мировой, является буддизм. Его основатель Будда одновременно является и неким космическим разумом, с которым стремятся слиться его последователи путем освобождения от суетных желаний и страстей, привязывающих людей к земле, заставляющих рождаться вновь и вновь в разных обликах. Таким образом, достигнув нирваны (просветления), человек переходил в новое качество - неземное.

И, наконец, в даосизме, возникшем в Китае, бог как таковой вообще отсутствует. Вместо него имеется Дао (путь) - некая первооснова всех вещей, познав законы которой и следуя им, человек становится совершенным.

Религии Востока - это, прежде всего пути самосовершенствования, а через них и совершенствования окружающего мира.

Существеннейшую часть мировоззрения людей Востока составляла вера в бесконечную цепь смертей и возрождений каждого человека в разных обликах, причем будущий человеческий облик надо было заслужить праведной жизнью. В противном случае можно было возродиться кем угодно. Подобная теория породила представление о вечном движении всего живого в замкнутом цикле (все когда-то уже было и когда-нибудь повторится вновь).

Отсюда происходит и знаменитый фатализм Востока - вера в невозможность и ненужность изменения предназначенной судьбы. Вот как рассуждает Конфуций, заехавший в разбойничьи земли: «Если небу угодно погубить мудрость, заключенную во мне - так и будет. А если нет, то, что могут сделать мне эти разбойники?»

Существуют ли на Западе такие учения? Ничего подобного нет ни в одной европейской религиозной доктрине. Согласно Священному Писанию, Господь создал мир и человека, но Бога и его тварей заведомо нельзя приравнивать друг к другу. Собственно говоря, проповедь равенства Бога и человека как раз и есть главная примета ереси. Иисус сказал: «Я и Отец - одно» и был распят за богохульство, а девять веков спустя за те же идеи казнили исламского мистика Халладжа. Но именно к этому сводятся представления Востока о настоящей религиозности!

Чему же тогда учат западные религии? Все сегодняшние нормы морали имеют свои корни в религиозных учениях Запала. Сострадание, милосердие, помощь ближнему - вот основные ценности западных религий: христианства и мусульманства. Нельзя не упомянуть о том, что религиозными представлениями пронизана культура западного мира на протяжении уже двух тысячелетий.

Важным в религии является обряд, ритуал и его символика. Ритуал представляет собой упорядоченную систему мифологических символов. Участие в драматическом обряде позволяет человеку непосредственно соприкоснуться с ними, увидеть в символике не рассказ о событиях исторического прошлого, настоящего или грядущего, а откровения о происходящем здесь и сейчас, всегда и вечно. Ценность живого обряда заключается в том, что он вызывает у каждого свои мысли, а догматы и определения лишь сбивают с толку. Вдалбливание рациональных доктрин вовсе не способствует религиозным размышлениям, но неизбежно им мешает, поскольку ощущение присутствия Бога рождается у человека только в развитии его собственного духовного начала. Какой прок в том, что твои представления о Боге - самой сокровенной и потаенной загадке жизни - описаны понятиями, которые были введены каким-то собором или Святым отцом, скажем, в пятом веке? Созерцание распятия, аромат ладана, культовые одежды, звучание слаженного напева, невнятная перекличка молитв, слышимые и беззвучные освящения - вот что по-настоящему действенно!

Восточное и западное понимание свободы и личности

Жителям Запада нелегко представить, что относительно недавно появившиеся у нас идеи важности индивидуального, уважения к личности, ее правам и свободе, для Востока совершенно бессмысленны. Таким же невразумительным показались бы они первобытным людям, народам Древней Месопотамии и Египта, Индии и Китая. Вообще говоря, наши взгляды прямо противоположны идеалам, смыслу и укладу жизни большинства народов мира. Однако эти принципы - поистине великое новшество, которое подарили миру именно европейцы.

Восточные религиозные представления не включают понятие личности в список важнейших элементов человеческой жизни - только великий космический закон, властвующий над всеми и отводящий каждому свое место. Египтяне называли его Маат, а шумеры Ме; в китайском это Дао, а в санскрите - Дхарма. Единый закон не допускает личного выбора, индивидуальных желаний и даже собственных суждений. У человека просто нет повода задаваться такими вопросами: «Чем я сам предпочел бы заниматься? Каким мне хотелось бы стать?» Кем тебе быть, о чем думать и как поступать, определяется твоим рождением. В основе восточного мировоззрения вплоть до наших дней лежит зародившаяся в начале бронзового века идея общества как отражения космического порядка, которому обязан без рассуждения покоряться каждый, если он вообще хочет кем-то быть.

Восточный человек не свободен, а обязан. Причем обязанностью этой не тяготится, а признает ее вполне естественной. Обязан соблюдать традиции, ритуалы, системы подчинения (родители - дети, муж - жена, вышестоящий - нижестоящий). Долгом этим связаны все, от государя до самого последнего из его подданных. Человек обязан жить строго определенным образом, в противном случае лучше ему умереть. В этом плане показателен пример японских самураев - военного сословия. При любом нарушении самураем «кодекса чести» он обязан был покончить жизнь самоубийством, сделав себе харакири. Таким образом, человек тут был не волен, ни жить, ни умереть иначе, чем по установленному обычаю.

На Востоке безраздельно властвует уверенность, что человек должен до конца отождествиться с отведенной ему маской социального положения, а после, когда все обязанности, соответствующие этой роли, безукоризненно исполнены, исчезнуть, или, пользуясь известным сравнением, раствориться, словно капля, в океане всеобщего. В противоположность обычной для Западной Европы идее - что именно индивидуальная судьба и характер, потенциально данные каждому человеку, представляют собой «смысл» и «исполнение» его единственной жизни, - на Востоке центром внимания остается не отдельная личность, а, как любят повторять современные коммунистические деятели, установленный общественный строй. Для Востока важнее уникальная творческая индивидуальность (там считают, что она, напротив, таит в себе угрозу), ее обуздание посредством отождествления с локальным общественным архетипом и одновременно подавления любых порывов души к обособленной жизни. Просвещение сводится к навязыванию определенных доктрин: брамину надлежит быть брамином, башмачнику - башмачником, солдату - солдатом, жене - женой. И ничем иным, не больше и не меньше.

В таких условиях личность никогда не увидит в себе ничего кроме более-менее успешного исполнителя совершенно стандартной роли. Любые черты уникального характера, какие могли проявляться в раннем детстве, уже через пару лет полностью исчезают и сменяются чертами социального архетипа, казенной формой, призрачной личностью, «высокомерным ничтожеством». В подобном обществе образцовым учеником является тот, кто без лишних вопросов исполняет любые указания и, руководствуясь похвальной добродетелью несгибаемой веры в правоту наставника, жадно впитывает не только уже разжеванные знания, но и манеры, суждения и общий образ учителя, в которого ученику предстоит превратиться - и здесь слово «превращение» следует понимать буквально, так как от прежнего ученика не останется ничего, никакой личности в западном смысле - никаких собственных мнений, предпочтений и антипатий, мыслей и целей.

Центром же европейского внимания является личность, которая рождается и живет лишь единожды; уникальные желания, мысли и поступки делают ее непохожей на всех остальных. Индивидуализация, которая, по Юнгу, представляет собой идеал душевного здоровья и благополучия взрослой жизни, Востоку просто не понятна.

Заключение

Подводя итоги сравнения запада и востока как двух культурных ареалов и обобщая все выше сказанное, нужно отметить, что Запад и Восток это две ветви человеческой культуры, две цивилизации, два образа жизни. Они далеки друг от друга во многих отношениях, как культурной жизни, так и в отношении материальных ценностей.

Бурно развивающийся Запад с его стремлением к новому, ломая и разрушая старое как уже отработанный продукт своей жизнедеятельности и неторопливый гармоничный Восток, с его стремлением к созерцанию развития мира, с его отношением к природе и ко всему естественному как к святому и неприятием всякого вмешательства в сущность развития жизни.

Процесс восприятия народами друг друга базируется на продуктах их культурно-исторического опыта, на определенных культурных стереотипах. Одним из таких стереотипов является восприятие Западом культуры Востока в рамках сопоставления. Если Запад характеризуется как прогрессивный, рационалистический, индивидуалистический, свободолюбивый, реалистический, логичный, активный и искусный в творчестве, то Восток противопоставлен ему как архаичный, субъективный, интуитивный, замкнутый в семейной жизни, склонный к условностям, идеалистический, мистический, пассивный и искушенный в жизни. С конца XIX века эти характеристики закрепляются за так называемыми «идеальными типами культуры» - Запад и Восток. С этого времени термины Запад и Восток в философской и культурологической литературе, используются не в качестве географических понятий, а в качестве обозначения образов культуры противоположных друг другу.

В результате можно сделать вывод, что деление мира на Запад и Восток оказалось устойчивой конструкцией западной мысли. Ее не смогли разрушить ни развитие культурной антропологии, дающей изобильный материал для понимания поликультурности мира, ни теория локальных цивилизаций. Несмотря на то, что любое эмпирическое описание культуры любой из стран «востока» дает мозаичную и фрагментированную картину культурного множества, а развитие специальных культурно-региональных исследований создало огромную базу для детального понимания культурного и цивилизационного разнообразия, на более высоком уровне обобщения вновь и вновь срабатывает принцип крупномасштабного дуализма. И этот дуализм, несомненно, имеет под собой основание. Восточная и Западная цивилизации действительно имеют черты, принципиально отличающие их друг от друга. Эти культуры различны, но с другой стороны они, дополняя друг друга, образуют общую мировую культуру, в которой мирно существуют различные ценности и менталитеты и гармонично связаны эти два культурных ареала - Восток и Запад.

Размещено на Allbest.ru