Характиристика японских средневековых дневников эпохи хэйан

Размещено на http://www.allbest.ru/

Характеристика японских средневековых дневников эпохи хэйан

японский дневник праздник придворный

Дневники, относящиеся к тематики данной работы следует относить к группе лирических дневников. В курсовой будут рассмотрены следующие дневники: Митицу-но-хаха «Дневник эфемерной жизни», Мурасаки Сикибу «Дневник», Нидзё «Непрошенная повесть». Первый дневник, который будет рассмотрен в данной работе это дневник, принадлежащий перу придворной даме - Митицуне-но-хаха. В нем героиня повествует о свое превратном «существовании» на фоне повседневной столичной придворной жизни. Произведение называется «Дневник эфемерной жизни». Он был написан дочерью губернатора провинции Муцу, самой отдаленной, находящейся на Севере страны, Томоясу-но Мусумэ или, как ее еще называли, Мать Митицуна, в дальнейшем придворного чиновника и поэта. Настоящие имя писательницы не известно, так как даже в знатных японских семьях под собственными имена до потомков доходили не все женщины. Известно, что писательница родилась в 935 году, в возрасте 19 лет стала женой высокородного вельможи Фудзивара Канэиэ, и у нее был сын Митицуна.

«Дневник эфемерной жизни» или «Кагэро никки» посвящен переживанием автора как жены и матери. Дневник начинается с 954 года- в этот год Митицуна-но хаха стала женой Канэиэ, в 955 - она родила сына. В дневнике мы видим начало жизни Митицуна: рождение, детство, юность. Писательница как бы штрих за штрихом показывает, как взрослеет ее сын. Заканчивается дневник 974 годом, когда Митицуна был зачислен при дворе вторым по важности чиновником ведомства, занимавшегося выездными лошадьми и экипажа императора. Писательница говорит, какую должность занимал ее сын, муж, но о своем месте в сложной придворной иерархии женщина не сообщает.

Точного места написания «дневника» сама писательница не указывает. Скорее всего, произведение было написано Митицуной-но хаха в своей усадьбе в столице Японии - той эпохи - Хэйан (современный Киото).

Удивительно, что дневник необычайно женственен и поражает откровенностью автора-женщины. Повествование в дневнике ведется как с религиозной, так и со светской стороны. Упоминаются некоторые буддийские службы, обряды. Так же автор говорит и о постриге в монахи, как об одном из способов избавиться от «душевных мук». Помимо обрядовой стороны буддийской религии, показывается и светская жизнь. Автор рассказывает о состязаниях из лука, о празднике девочек, который считался праздником кукол и цветков персика, о традиции «вкушения императором первого урожая риса».

«Дневник эфемерной жизни» охватывает огромные промежуток времени - 21 год. Это не фиксация какого-то события и не собрание поденных записей бытового характера, а рассказ о большом отрезке жизни, составленный в конце этого отрезка под определенным настроение и, следовательно, с осознательным отбором фактов, укладывающихся в авторский взгляд на окружающей мир.

О величайшей писательницы средневековой Японии известно не так уж много. Установлено, что она родилась в 70-годах Х века. Не известно ни детское, ни взрослое настоящее имя писательницы. Но Мурасаки в этом отношении не единственная. Мурасаки-сикибу - не более чем прозвище. Сикибу в буквальном переводе означает «департамент церемоний» - ведомство, в котором служил когда-то отец писательницы Фудзивара Тамэтоки. Мурасаки - одна из героинь «Повести о Гэндзи» (одно из произведение писательницы), в честь которой автора и нарекли этим именем. Однако недостаток сведений о жизни Мурасаки-сикибу до некоторой степени восполняется возможностью проникновения в «биографию души» писательницы через ее произведения. Наиболее информативен в этом отношении «Дневник».

Из дневника мы узнаем, что отец Мурасаки Фудзивара Тамэтоки принадлежал к «северной» ветви рода Фудзивара. Он занимал ряд средних по важности должностей при дворе, назначался губернатором в провинции. В 999 году писательница вышла замуж за чиновника Фудзивара Нобутака, но через три года овдовела. Возможно, поэтому ее дневник имеет легкий оттенок печали. Мурасаки Сикибу служила при дворе императрицы Акико. Служить она начала примерно между 1005 г. И 1007 г. В обязанности ей вменялось быть наставницей молодой императрицы Сёси в изучении «новых юэфу».

По отношению к произведению Мурасаки Сикибу термин дневник следует понимать с некоторой долей условности, поскольку сочинение это - не столько ежедневные записки, сколько род воспоминаний о том, что волновало ее. Эти воспоминания организованы, как правило, с реальным ходом времени. Но в «Дневнике» есть и фрагменты, не поддающиеся временному описанию. Это в основном рассуждения самой Мурасаки о людях, окружающих ее, воспоминания из детства. В нем описывает внешний вид дам из придворного окружения. В целом «Дневник» охватывает период с 1008 года по 1010 год. Писательница в своем дневнике описывает события, происходящие при дворе (точнее - в свите императрицы Акико), церемоний, обрядов, празднеств. И все таки при датировки дневника нужно иметь ввиду и то, что сам дневник разделен на две части: собственно дневниковую и критически-описательную. У ученых существует несколько версий, касающихся именно не дневниковой части. Наиболее распространенная о том, что эта часть создана независимо от дневника и объединяет собой выборки из писем, которые Мурасаки Сикибу писала своей дочери, когда служила в свите императрицы. Противники этой версии утверждают, что эта часть изначально входила в дневник. Сторонники компромиссного мнения полагают, что она была включена в дневник позднее, но не посторонними людьми, а самой Мурасаки Сикибу.

Место написания «Дневника», автор не указывает, поэтому мы можем только предположить, что он был написан в столице Хэйан. Скорее всего, Мурасаки начала писать свое произведение, находясь еще на службе у императрицы. Так как четкого круга обязанностей у нее не было, и она сравнительно свободно могла распоряжаться собой, предаваясь сочинительству. Повествование Мурасаки ведет, в большей степени опираясь на светскую, бытовую сторону жизни. Конечно, писательница рассказывает о некоторых религиозных церемониях, но рассматриваются они с чисто зрелищной стороны. Просто как часть придворных церемоний. Все монахи у Мурасаки Сикибу обычные придворные, которые за свою службу получают награду.

«Дневник» Мурасаки Сикибу - замечательный литературный документ, в котором хорошо описываются не только нравы, традиции хэйанской аристократии, но и отчасти показывается мировоззрение самой писательницы. Можно даже сказать, что он является свидетельством развитости культуры мысли и чувства, которой обладала Мурасаки, да все аристократки столицы «мира и спокойствия».

Последний дневник, который будет рассмотрен в данной работе это дневник придворной дамы ХIII века «Непрошенная повесть» Нидзё. Это произведение японской средневековой литературы охватывает период с 1271 года по конец ХIIIвека. Несмотря на перемену обстановки в стране, смену властвующих кругов, теперь в стране правили самурайские наместники, а столицей стал город Камакура, писательница продолжает традиции «высокой» литературы, прибегая к аллюзиям и прямому цитированию из знаменитых сочинений не только японской литературы, но и китайской в том числе. Повесть Нидзё условно можно разделить на две части. Первые три свитка описывают светскую жизнь писательницы вторая часть (4 и 5 свитки) описывает её жизнь уже буддийской монахиней, постаревшей и одинокой. Вообще, не смотря на свою несчастную судьбу, писательница смогла сохранить оптимистическое отношение к миру. На страницах повести возникает образ женщины наделенной умом, разнообразными дарованиями, тонкой душой. Можно даже сказать, что она стойко переносит все превратности своей судьбы.

В произведение немало места уделяется описанию светской жизни двора. Показывается пышность свиты, многоступенчатая иерархия придворных званий и рангов, соблюдается сложный придворный ритуал, традиционные вековые церемонии, празднества, всевозможные развлечения. С сюжетами повествующими быт довольно четко показана и политические события средневековой Японии: изгнание очередного сёгуна, принца императорской крови, оказавшегося неугодным правительству самураев, соперничество родных братьев за трон, убийство самурайского наместника в столице. Но также большое внимание Нидзё уделяет и религиозной стороне жизни, даже до ухода в монахини. Писательница рассказывает о многих буддийских обрядах, приданиях, легендах, верованиях.

Нидзё в своей повести четко не прописывает своих должностных обязанностей и не говорит о своей службе при дворе практически ничего. Со страниц повести становится понятно лишь то, что она была фавориткой «прежнего» императора Го-Фукасы.

Повествование построено по хронологическому принципу, но совершенно очевидно, что создано оно, если можно так выразиться, «в один присест», на склоне жизни, как воспоминание о пережитом.

Начало эпохи хэйан относится к 794 году, когда в провинции Ямасиро завершилось строительство новой столицы, получившей название «Столицы мира и спокойствия» - Хэйан(кё).

Культурное наследие данной эпохи достаточно велико. Ее изучением занимаются как специалисты в самой Японии, так и за ее пределами. Литературные произведения, написанные в эпоху хэйан, переводятся на разные языки. Японское изобразительное искусство, синтезировавшее в себе собственно и живопись, и каллиграфию и поэзию, также имеет не меньшую ценность. Все это создавалось преимущественно хэйанской аристократией. Можно даже сказать культура создавалась знатью и для знати, отражала её жизнь и мировоззрение. Число аристократических семей, которые и составляли основное ядро хэйанской знати, были наиболее приближены к двору и имели наибольшее влияние, было не так уж велико - не более двадцати. Вокруг них сосредотачивались другие, менее знатные семьи. Взгляды же столичной аристократии были обращены на императорский дворец - средоточие культурных ценностей того времени. Именно, императорский дворец стал местом процветания всех видов искусств. Покои соперничающих между собой за влияние императора семей были украшены произведениями лучших живописцев, там собирались выдающиеся поэты и музыканты столицы.

Одной из черт хэйанской аристократии являлась ее полная оседлость в столице - Хэйан. По всему городу строились огромные усадьбы, просторные удобные, окруженные парками и садами. Жилой дом располагался в северной части квадратной или прямоугольно территории усадьбы. В центре его находилась большая главная комната (омоя), за которой с четырех сторон располагались длинные жилые комнаты. С внешней стороны дома находились смежные с ним комнаты, а затем открытая веранда (суноко), опоясывавшая весь дом. Вороты усадьбы находились с восточной и западной стороны.

Аристократы любили восхищаться прекрасными садами своей усадьбы, цветами, прудиками, водились кукушки, цикады. «Пока мы возились с цветами, кукушки, целой стаей сели на крышу уборной, и вокруг разнеслось их громкое кукование» - так описывает сад дома своего отца Митицуна-но хаха. Такой сад пытались создать наподобие дикого леса, как бы естественный оплот природы. «Наблюдая за птицами в пруду, которых с каждым днем становилось все больше, я представляю себе, как станет красиво вокруг, если снег выпадет..<>». Мурасаки Сикибу любовалась птицами на пруду в своем саду, восхищаясь красотой сада, представляя как будет еще прекраснее, когда выпадет снег. Но одновременно с чувствами о красоте сада ее одолевали печаль, грусть за свой сад, который находился в весьма запущенном состоянии: «Я смотрела на свой запущенный сад, и горькие мысли одолевали меня». Видимо, ей вспоминались прежние годы, когда она жила в своей усадьбе встречала восходы и закаты, любуясь цветами, слушая птиц, сочиняя во славу красоте природы стихи. Вообще, японские аристократы любили любоваться природой, восхищаться ей. Отсюда и любимейшее занятие хэйанской знати - путешествия, хотя в этот период количество путешествий значительно снижается, поэтому сады домов аристократии становятся настолько большими и наиболее схожими с реальностями настоящей, дикой природы.

В хэйанской Японии центром и местом проведения всех праздников и пиршеств являлся императорский дворец, так как именно на службе при государе или государыне состояла вся знать столицы, которая по сути и занималась устройством этих праздников. К ним готовились очень тщательно и долго. Шили наряды, украшали кареты и дома, тренировались к состязаниям. Особенно почетным считалось участие в этих церемониях - в роли исполнителя ритуальных танцев или музыканта, распорядителя. Этой чести удостаивались лишь избранные.

Писательницы отражают в своих дневниках наиболее торжественные и популярные праздники и церемонии. Практически все авторы описывают праздник Нового Года, описывая многие церемонии этого интереснейшего праздника. По сути, празднования Нового года не ограничивались его первым днем и были связаны с поверьем о том, что новогодние обряды проецируют судьбу на весь год. Эти праздники были самыми продолжительными среди всех и празднование растягивалось, как бы на весь год. Многие церемонии превращались в отдельные праздники, но хэйанские японцы связывали их с празднованием Нового года.

В первый день 1-й луны (первого новогоднего месяца) проводились ритуальное вкушение супа «из семи трав», «процессия белых коней» в синтоистском святилище Камо (7-й день). В 3-й день 3-й луны (третий месяц нового года) в числе обрядов важное место занимало изготовление бумажных кукол, которые пускали плыть по воде, чтобы избавиться от всевозможных напастей, его этот день считали праздником кукол или праздником девочек.

В 5-й день 5-й луны проходила праздник «День ирисов». Цветы ириса на длинных стеблях и чернобыльник втыкали в карнизы домов, образуя сплошной ковер, из искусственных цветов сооружали шары, к которым прикрепляли кисточки из длинных пятицветных крученых нитей, и этим старались отпугнуть злых духов. На обед готовили особые рисовые клецки, которые подавали на бамбуковых листьях, и завернутые в дубовые листья рисовые лепешки.

Еще через два месяца, в 7-й день 7-й луны отмечался праздник влюбленных. Считалось, что в ночь на 7-е в небе происходит встреча влюбленных Волопаса и Ткачихи (звезды Альтаир и Вега), которые для этого переходят друг к другу через Небесную Реку (Млечный Путь) по распростертым крыльям сорок, слетающихся к месту их встречи. На улицах всю ночь царило ликование, ворота домов украшали ветками криптомерии и бамбука, а также разноцветными бумажными лентами с благопожелательными надписями на них.

Последний из Пяти сезонных праздников - Праздник хризантем - отмечали в 9-й день 9-й луны. Его справляли и в семьях, и при дворе. Хризантема - символ долголетия. Сам праздник приходится на время сбора урожая риса, потому с ним связано много примет и обрядов. Самый, пожалуй, интересный из них - обтирать тело ватой, пропитанной росой с хризантемы, которую укрывали этой ватой в ночь на «двойную девятку». Так хэйанские дамы стремились вернуть себе молодость. Конечно же, все эти праздники были заимствованы из китайской традиции, но свой окончательный вариант развития приобрели на японской почве.

Начать описание праздников Нового года нужно с самой первой церемонии ритуальное вкушение супа «из семи трав». «Обряд подношения праздничной чарки исполнял мой отец, дайнагон, нарочно приехавший для этого во дворец. Когда торжественная часть церемонии закончилась, государь Го-Фукакуса удалился в свои покои, позвал отца, пригласили также женщин, и пошел пир горой, так что государь совсем захмелел. Мой отец, дайнагон, он во время торжества по обычаю трижды подносил государю сакэ, теперь предложил: «За этой праздничной трапезой выпьем трижды три раза!"». Так описывает Нидзе первые день Нового Восьмого года Бунъэй (1271 г.). Из выше описанного, можно предположить, что определенные обряды на празднованиях совершались за ранее назначенными вельможами или чиновниками. Это считалось очень почетно и не все вельможи удостаивались такой почести. Отец писательницы специально приехал в императорский дворец, что бы исполнить свои придворные обязанности. Празднование Нового Года в Японии проходило несколько дней и включало в себя проведение разнообразных процессий, пиршеств, церемоний и обрядов. Процессия Белых коней, о ней пишет Митицуна - но хаха: «<…>…Миновало и седьмое число, была процессия Белых коней<…>». Данная процессия проводилась при дворе в 7-ой день Нового Года, когда перед взором императора одного за другим проводили 21 белого коня. Благожелательный новогодний обряд, цель которого обретение долголетия. Церемонии и процессии при императорском дворе, как правило, посещались знатью в обязательном порядке. Также во время празднования Нового Года проводился обряд дарения рисовых лепешек (моти). Вот как это обряд описан у Мурасаки Сикибу: «Первые три дня этого года все знатные придворные дамы сопровождали двух юных принцев для участия в обряде дарения рисовых лепешек. Начальник левой стражи Фудзивара Ёримити держал мальчиков на руках, а Митинага преподнес лепешки государю. Повернувшись лицом к восточным дверям комнаты Футама, государь возложил лепешки на головы принцев». Как мы видим из этого отрывка, этот обряд проводился, в-первые три дня нового года, для малолетник принцев и принцесс три раза во время празднования Нового Года до тех пор, пока им не исполнялось, четыре или пять лет. Лепешки клали на голову ребенка одновременно с чтением заклинаний. На пятнадцатый день Нового Года проводилась церемония «ударов мешалкой». Считалось, что если в пятнадцатый день первого новогоднего месяца ударить женщину хворостиной или деревянной лопаткой, которой размешивают рисовую кашу, она родит мальчика, так как рождение мальчика считалось наиболее радостным. «В этом году обычай «ударов мешалкой» соблюдали с особенным рвением. Оно бы еще ничего, если б ударял один государь. Но он созвал всех придворных вельмож, и они так и норовили огреть нас мешалкой, которой размешивают на кухне рис» - так Нидзе описывает эту церемонию. Женщинам очень было обидно, что в этом обряде принимал участие не только государь, но и придворные вельможи. И по всей видимости женщин побили хорошо и они решают отомстить государю за такое: «Мне было очень досадно. И вот вдвоем с госпожой Хигаси мы сговорились через три дня, то есть в восемнадцатый день первой новогодней луны, в отместку побить самого государя». Придворные дамы для такого рода мести все очень тщательно продумали: «В этот день, после окончания утренней трапезы, все женщины собрались в покое для придворных дам. Двух дам - Синдайнагон и Гонтюнагон - мы решили поставить в купальне, у входа, снаружи стояла госпожа Бэтто, в жилых покоях - госпожа Тюнагон, на галерее - дамы Масимидзу и Сабуро, мы же с госпожой Хигаси с невинным видом беседовали в самой дальней из комнат, а сами поджидали: Государь непременно сюда зайдет!». Конечно, же государь ничего не подозревающий был побит. За подобную шутку придворным дамам пришлось расплачиваться, конечно, не самим лично, за них это сделали родственники - мужчины, также служившие при дворе императора. Такое нарушение придворных правил практически не происходило. Однако, это сложно назвать преступлением против императора, это своего рода шутка, так как даже государь подыграл дамам и с удовольствие принял участие в этом действе. Вообще, при дворе любили устраивать полу-театральные представления с песнями, танцами, игрой на музыкальных инструментах, или инсценировались отдельные сцены из знаменитых произведений эпохи, на которых в точности соблюдались все детали.

Но в особо тяжелые года, связанные со смертью членов императорской семьи, бывшего императора такое пышное, торжественное празднование Нового года не проводилось. Нидзе: «Минувший год принес горе не только мне - по случаю смерти государя Го-Саги весь мир погрузился в траур, и потому новогодние празднества отметили во дворце очень скромно…» Становиться понятно, что хэйанской аристократическое общество очень трепетно относилось к институту монархии и императору.

Таким образом, можно предположить, что церемонии, проходившие во время празднования Нового года, были многообразны, да и само торжество отмечалось несколько дней подряд, одна церемония сменялась другой. После каждой из них проводились пиршества.

Существовали праздники, которые были посвящены детям. Это - Праздник мальчиков - «День ирисов» и Праздник девочек или, как его еще называли «Праздник цветов персика». «Все переполошились, стали расстилать ирисы…» Этот праздник называют еще днем мальчиков, т.к. цветок ириса символизировал мужество, храбрость, и прочее качества, которыми должен обладать юноша-воин. В этот день император выходил в поле и вместе с придворными собирал целебные травы. Об этом действе пишет и Митицуна «Сидя вдвоем с сыном на циновке, мы отбирали самые разные растения, приговаривая, это будет редкостный целебный шар». Как мы видим сбором целебных трав и изготовлением из них всевозможных, предметов, кукол, шаров, которые защищали от болезней. По аналогии с праздником мальчиков отмечался - Праздник девочек, который также считался праздником кукол и цветов персика. Этот праздник в Японии считался одним из главных праздников. Изготовлялись бумажные куклы, которые потом сплавлялись по реке в плетеных корзиночках, украшенных цветами персика. По поверью, эти куклы, плывущие в маленьких плетёных корзинках, уносили с собой все болезни и несчастья, вместе со злыми духами, которые их вызывали. Также цветами персика украшались помещения в домах.

Среди хэйанской аристократии также были популярны все возможные физические состязания по стрельбе из лука или игра в ножной мяч. Придворная знать делилась на две команды, в том числе и женщины, которые выбирали какой команде они будут сопереживать. Участие в подобных развлечениях принимали мужчины. Женщины же в свою очередь должны, были поддерживать какую-либо из команд, сочинять в честь победителей стихи, приготавливать подарки. У участников тоже в свою очередь были определенные обязанности, к примеру, победители должны исполнить танец. И помимо того, что мужчины готовились к самим состязаниям, упражнялись в стрельбе или еще проводили время в подготовке, они были вынуждены разучивать танцы. Об этом пишет в своем дневнике Митицуна-но хаха: «В десятых числах при дворе должны были состояться состязания по стрельбе из лука и готовиться к ним следовало довольно тщательно. Существует положение: «Победители должны исполнить танец», <…> под предлогом необходимости обучения участников состязания танцам в доме день-деньской звучала громкая музыка». Несмотря на то, что состязания еще не были проведены, команды готовились к торжеству после состязания. Но не всегда победители должны были именно танцевать. Когда состязания по стрельбе из лука проводились для развлечения императора, награда за победу могла быть и другой. Вот какой вид награды описывает Нидзе: «Если ваша сторона проиграет, - сказал государь Камэяма, - представьте мне ваших придворных дам, всех без исключения, высших и низших. А если мы проиграем, я представлю вам всех дам, служащих у меня!». За победу победившая сторона получала от проигравшей интереснейшее представление. Причем это должен был быть не просто показ дам, а проигравшая сторона должна была придумать как можно величественнее и роскошнее отдать такого роду награду. Вот, что было придумано: «А если выбрать из числа придворных восьмерых старших дам и по восемь средних и младших, одеть их отроками-игроками в ножной мяч и показать государю Камэяме, как они играют в мяч на дворе Померанцев? Мне кажется, это будет забавно!». Для самих дам это считалось очень позорным и унизительным, так как им пришлось наряжаться в мужское платье и играть в мяч. Но ослушаться императора никто бы не рискнул. Такой была цена победы, когда один государь в качестве награды от другого получал прекраснейшее празднество. Что бы праздник продолжался, такие соревнования могли устраивать несколько раз подряд.

В Х веке различные соревнования и конкурсы при дворе были очень популярными, например: кто лучше стихотворение сложить сумеет, у кого букет самый красивый, кто угадает, какое благовонье ему понюхать дали, ну и так далее.

Довольно большое место в своих дневниках писательницы уделяют описанию одежды хэйанской знати. Существовала повседневная и парадная одежда, которую носили в присутствии императора. Одежда хэйанских аристократок (сёдзоку) была сложной и неудобной, сковывающей движения. Женское парадное платье состояло из недлинной с широкими рукавами китайской накидки (карагину), украшенного вышивкой складчатого шлейфа (мо), подвязывающегося сзади к тали, верхнего платья с широкими рукавами (уваги), нескольких (от трех до двенадцати) нижних платьев (утики) широких штанов (хакама), привязывающихся у талии шнурами. Этот костюм называли обычно дзюнихитоэ - двенадцатислойным. В особо торжественных случаях аристократки украшали волосы (в Хэйан было принято носить длинные волосы - длиннее тела). Цвета могли быть разнообразными. Запретными считались синий и красный цвета - их могли носить только очень важные особы. Все платья, за исключением самого нижнего (хитоэ), были двуслойными: лицевая сторона украшалась вышивкой или тканым узором, была одного цвета, а гладкая изнанка - другого.

Парадное платье обязывались носить все женщины находясь при дворе императора. Вот одно из описаний парадного платья Нидзе «Я надела темно-красное косодэ, желтое на светло-зеленом исподе верхнее одеяние, голубую парадную накидку, блестящее алое длинное кимоно, шаровары-хакама из шелка-сырца и к этому еще тройное узорчатое алое косодэ и двойное одеяние из китайской парчи.»

Повседневный женский костюм отличался от парадного, прежде всего, отсутствием шлейфа, сверху же надевалась вышитая шелковая накидка (коутики) или накидка с прорезями (хосонага). Во всех случаях снизу надевалось тонкое однослойное нательное платье с широкими рукавами (хитоэ), которое носилось и зимой и летом. Повседневная одежда мужчин состояла из простого кафтана и широких шароварах-хакама.

Также очень важным было умение правильно сочетать цвета в одежде. За погрешности, допущенные в подборке цветов одежды могли даже обсмеять. На одежде могла быть всевозможная вышивка цветов сакуры, светильников, птиц, нашивались гербы, к ней могли крепиться благовонья, цветы и прочие украшения.

Помимо участия в общих для всех празднествах и церемониях придворным предписано было соблюдать обряды, связанные с определёнными этапами их собственной жизни. Подобные праздники так же выливались в великолепные празднества с многочисленными гостями, музыкой и состязаниями поэтов. Такие обряды можно разделить на четыре группы, приуроченные к тому или иному возрасту:

1. обряды, связанные с рождением. Их начинали проводить за несколько месяцев до родов (выбирали благоприятный день, место и т.д.) и заканчивались обрядом нарекания (первым кормлением, обрезанием пуповины).

2. совершеннолетие. Обряд надевания мо (12-14 лет), после которого девочка считалась взрослой и пригодной для брака, мальчикам надевали на голову придворный головной убор;

3. особыми обрядами отмечалось достижение сорока, пятидесяти, шестидесяти, семидесяти, девяносто лет;

4. погребальные и поминальные обряды.

На всех праздниках присутствовали музыканты и танцоры, как правило, в качестве исполнителей участвовали сама столичная знать. В Японии хэйанского периода многие музыкальные инструменты были позаимствованы из Китая, но переделывались на свой японский манер, собственно говоря, как и все, что японцы черпали из других культур. Например, помимо полнострунной, то есть тринадцатиструнной китайской цитре, в Японии была малая шестиструнная японская цитра. Также играли на лютне, флейте.

В середине X в. достигла расцвета музыка «гагаку», заимствованная еще в эпоху Нара из Китая и Кореи. В условиях изоляции в Японии создавались собственные музыкальные произведения (разумеется, по китайским образцам) и переделывались на свой лад уже имеющиеся. Одновременно увеличился интерес к национальным музыкальным традициям. К концу X в. в среде столичной аристократии получили широкое распространение старинные народные песни, многие из них подверглись переработке по канонам музыки «гагаку» и пелись под аккомпанемент кото, бива и флейт. Некоторые мелодии, соединившись с заимствованными, стали исполняться вместе с танцами чужеземного происхождения.

Кроме участия в праздниках, церемониях и обрядах хэйанская знать имела достаточное количество занятий. Одним из способов развлечения (а одновременно и воспитания) молодых людей из аристократических семейств было рассматривание свитков с картинками и чтение текстов к ним. Столичная знать забавлялась, выезжая на соколиную охоту, долгими осенними вечерами проводились всевозможные игры. Одна из самых популярных игр - го, игра по типу шашек только сложнее, придворные дамы предпочитали «игру в раковины». Придворные дамы, также, могли заниматься шитье, вышиванием, садом, составлять разнообразные композиции из цветов и всего, что под руку попадется. Потом к данным композициям прикреплялись стихи и отправлялись в виде подарка императору, кому-нибудь из соседей или другой придворной даме.

Пожалуй, самым популярным занятием аристократии было сочинение стихов. Этим умением должен был обладать каждый придворный.

Помимо обычных годовых праздников пышными церемониями отмечались также отдельные события в жизни двора - посещение императором дома экс-императора или регента, возвращение императрицы во дворец из родительского дома, выезд на соколиную охоту и пр. Во дворце и в домах вельмож часто устраивались поэтические турниры, проводились различные игры, состязания. Многие игры были заимствованы из Китая и требовали знания китайской классической поэзии.

В Х веке различные соревнования и конкурсы при дворе были очень популярными, например: кто лучше стихотворение сложить сумеет, у кого букет самый красивый, кто угадает, какое благовонье ему понюхать дали, ну и так далее. О подобных придворных развлечениях хэйанской аристократии описывает и Мурасаки Сикибу, и у Митицуна-но хаха и Нидзе. Такие соревнования, как правило, устраивались на празднованиях в честь императора или членов императорской семьи. Вот что пишет Нидзе в своем дневнике «Непрошенная повесть».

Порой даже обычный приезд императора в какую-либо усадьбу отмечался пышными празднованиями и торжествами. Правда были особые случаи, когда такого не происходило, это было связано, либо с болезнью или приближающейся смертью одного из членов императорской семьи «во дворце было мрачно, посещение императора не отмечалось ни музыкой, ни какими-либо торжествами». Данный отрывок описывает тяжелую болезнь бывшего императора Го-Саги, ныне императора-инока, во время приезда к нем царствующего императора Камэяма.

Размещено на Allbest.ru