Особенности культурных традиций Японии

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Традиционное искусство Японии очень самобытно и своеобычно, его философские принципы, равно как и эстетические предпочтения и вкусы самих японцев, весьма отличных как от западных, так и от наших российских, а потому тема эта требует некоторого пояснения. На формирование эстетических принципов японского искусства, несомненно, повлияло особое отношение японцев к красоте родной природы, с древнейших времен воспринимавшейся как совершенное божественное творение. Поклоняясь красоте природы, японцы старались жить в гармонии с ней и уважать ее величие.

Особенности природного ландшафта отразились также и на особенностях национальной психологии японцев. Япония - страна горная; земель, пригодных для жизни и земледелия, было мало, люди на них проживали скученно. Поэтому в каждый маленький клочок земли японцы вкладывали очень много труда и сил, осознавая, что именно на этом самом пятачке жили из поколения в поколение их предки и будут жить их потомки; не покладая рук, вопреки разрушительным стихиям японцы лелеяли и украшали свое очень ограниченное жизненное пространство. Необходимость делить его с большим числом других людей и неизбежная скученность привели, с одной стороны, к утверждению строгих правил общественного поведения и жесткой социальной иерархии, с другой - к развитию особой культуры внутренней жизни, для которой характерны самодисциплина, самоуглубленность, созерцательность и отрешенность. Эти черты отразились и на специфической психологии традиционного японского искусства: оно очень экологично и медитативно; в нем много внимания уделяется отстраненному поэтическому любованию природными явлениями и сменой времен года.

Эстетические принципы японского искусства сформировались под влиянием трех важнейших религиозно-философских доктрин, определивших традиционное мировоззрение обитателей Страны Восходящего Солнца, - синтоизма, конфуцианства и буддизма.

Почитание природы как божественного начала вылилось в древнюю национальную религию японцев - синто, «путь богов». В древние времена синтоистские верования были близки шаманским культам; японцы поклонялись божествам, управлявшим движением небесных светил, олицетворявшим природные стихии, обитавшим на горных вершинах, в морях и реках, в священных рощах, камнях и старинных деревьях. В древности у каждого клана были свои собственные божества-покровители; однако официальный синтоистский пантеон сложился из божеств-покровителей возвысившегося клана Ямато. Согласно синтоистским представлениям, род японских императоров восходит к великой солнечной богине Ама-тэрасу-но Оомиками и ее правнуку, первому легендарному императору Дзимму Тэнно, посланного на землю управлять людьми страны Ямато. В качестве императорских регалий ему были переданы древние магические символы: волшебное зерцало богини Аматэра-су, меч, вырезанный богом-громовержцем Сусаноо-но микото из хвоста восьмиглавого дракона, и яшмовое ожерепъе-магатама.

В честь синтоистских божеств строились многочисленные храмы и кумирни, располагавшиеся, как правило, в лесных чащобах и на горных вершинах. Каждый храм был окружен садиком с маленьким водоемом и замшелыми камнями, а также источником для омовения рук перед молитвой; храм окружали священные ворота-тории, а дорогу к нему украшали многочисленные каменные фонари. Сам храм обычно представлял комплекс небольших деревянных построек: святилище с галереей, сокровищницы и навесы для подношений богам. Примером синтоистской архитектуры может служить комплекс святилища богини Аматэрасу в Исэ, где до сих пор хранятся древние регалии японских императоров.

Легендарная история Японии, подвиги богов и героев стали сюжетной основой для многих произведений японского изобразительного искусства.

Конфуцианство, как и буддизм, пришло в Японию из Китая. Под конфуцианством обычно понимается традиционная древнекитайская религиозно-философская доктрина, возводившая этические принципы в разряд вселенских законов. Согласно конфуцианским канонам, управляющим принципом вселенной, служит Небо, источник гармонии и порядка. Полномочным представителем Неба на земле является император, от праведности которого зависит благоденствие государства. От подданных требуется почитание императора, строгое выполнение данных Небом законов и ритуалов и соблюдение моральных принципов. От этого непосредственно зависит процветание семьи и государства в целом. Если человек не выполняет своего долга перед обществом и Небом, не соблюдает установленные ритуалы, не выражает должной почтительности к вышестоящим и несправедлив к нижестоящим, то его карает освещенная Небом власть. В противном случае само Небо посылает наказание на все государство в целом. Поэтому каждый член общества должен строго следовать своему долгу, знать свое место в рамках системы и выполнять вытекающие из этого обязанности. Идеальным человеком с конфуцианской точки зрения считается просвещенный и благородный муж, ученый-чиновник, радеющий за интересы своей державы и беспредельно преданный своему императору. В искусстве, в частности, в живописи, выражением конфуцианских эстетических принципов служил идеализированный природный пейзаж, основанный на законах небесной гармонии, вызывающий в зрителе стремление к совершенству и безупречности. В Японии такой идеализированный пейзаж, созданный рукой просвещенного философа, назывался канга - « «живопись в китайском духе».

Традиционная японская эстетика, сочетающая синтоистские, конфуцианские и буддийские (буддийские философия и искусство будут рассмотрены ниже) идеалы, разработала особые принципы, понимание которых является ключом к японскому искусству. Важнейшими из этих принципов считаются фурюу, моно-но аварэ, ваби-саби и югэн. Понятие фурюу означает возвышенный вкус, образованность и развитость ума. Произошло от китайского фэн-лю, буквально - «хорошее образование и манеры». В Китае этот термин характеризовал качества конфуцианского ученого-чиновника. В Японии же понятие фурюу использовалось больше в эстетическом смысле - как принцип возвышенности произведений искусства и утонченности духа их создателей. Особенно это относилось к пейзажной живописи, садовому искусству, архитектуре, чайной церемонии и аранжировке цветов.

Моно-но аварэ, «очарование вещей» - эстетический идеал, культивировавшийся во время Хэйан. В его основе - чувственное переживание глубинной и эфемерной красоты, заложенной как в природе, так и в человеческом существе. Это красота сопряжена с налетом поэтической грусти, с наслаждением этой преходящей красотой и преклонением перед ней. Оттенки смысла слово аварэ созвучно буддийскому взгляду на жизнь, на материальный мир как на нечто недолговечное, изменчивое и печальное по своей природе. Принцип аварэ означает также тонкую, изысканную чувствительность человеческого сердца, способного оценить и воспеть всю прелесть этой непостоянной красоты. Этот принцип очень ярко проявляется в знаменитых «Записках у изголовья» Сэй Сёнагон, придворной дамы X в.: «…На тонком плетенье бамбуковых оград, на застрехах домов трепетали нити паутин. Росинки были нанизаны на них, как белые жемчужины. Пронзающая душу красота!» (Перевод со старояпонского В. Марковой).

«Ваби» - эстетический и моральный принцип наслаждения спо - ., койной и неспешной жизнью, свободной от мирских забот. Его возникновение связано со средневековой отшельнической традицией; означает простую и чистую красоту и ясное, созерцательное состояние духа. На этом принципе основана чайная церемония, а также стихи еака, рэнга и хайку. Слово ваби - производное от глагола вабу («быть печальным») и прилагательного вабиси («одинокий, покинутый»), использовавшегося для описания состояния души человека, изгнанного на чужбину. Однако эстетическая традиция в период Камакура и Мурома™ переосмыслили это состояние в более позитивном ключе, считая, что осознанные бедность и одиночество - это важнейшее условие для достижения свободы от материальных и эмоциональных забот; а пустота, отсутствие явной красоты - это приближение к красоте не проявленной, трансцеден-тальной, и потому более высокой. Это новое понимание ваби проповедовали знаменитые мастера чайной церемонии, например, Сэн-но Рикю, стремившиеся поднять свое искусство до уровня подлинного духа Дзэн, подчеркивая, что богатство следует искать в бедности, а красоту - в простоте. Считается, что суть ваби передает стихотворение поэта Фудзивара-но Садаиэ (1162-1241):

Не вижу я вокруг

Ни цвета нежных вишен,

Ни алых кленов.

Только унылая хижина на пустом берегу,

В дымке осенних сумерек

Саби - еще один важнейший принцип японской эстетики, частично синонимичный «ваби», также восходит к откровениям дзэн-буддизма, особенно к экзистенциальному одиночеству каждого человека в космическом холоде бесконечных вселенных. Дух «саби» можно понять, представив себе зимний берег с заиндевелым от мороза тростником. «Саби» ассоциируется также со старостью, смирением и покоем. Дух «саби» очень ярко выражен в стихотворении - хайку Мукаи Кёраи (ученика мастера жанра хайку, знаменитого поэта Басе):

Два седых старика

Голова к голове

Любуются цветом вишни

В этом стихотворении противопоставление роскошного цветения японской вишни и седых волос на головах стариков поднимает человеческое одиночество до уровня высших эстетических принципов. Человеку, живущему по необоримым законам изменчивой жизни, не следует бояться увядания и одиночества. Это грустное, но неминуемое состояние следует принимать с тихим смирением и даже находить в нем источник вдохновения. Недаром великий Хокусай, мастер жанра укиё-э, на излете жизни подписывал свои произведения «создал Хокусай Кацуиска, старый человек такого-то возраста» (Хокусай дожил до 89 лет). Югэн, «красота одинокой печали» - эстетический идеал японского искусства, получивший наибольшее развитие в XII-XV вв. Термин югэн был заимствован из китайской философии, где он служил символом непостижимого и глубоко скрытого от восприятия объекта. В буддизме это понятие связано с глубоко скрытой истиной, которую невозможно понять интеллектуальным путем. В Японии же понятие югэн было переосмыслено как эстетический принцип, означающий таинственную, «потустороннюю» красоту, наполненную элегантной игрой смыслов, а также загадочностью, многозначностью, сумрачностью, печалью, спокойствием и вдохновением. «Наступил рассвет двадцать седьмого дня девятой луны. Ты еще ведешь тихий разговор, и вдруг из-за гребня гор выплывает месяц, тонкий и бледный… Не поймешь, то ли он есть, то ли нет его. Сколько в этом печальной красоты! Как волнует сердце лунный свет, когда он скупо сочится сквозь щели в кровле ветхой хижины! И еще - крик оленя возле горной деревушки. И еще - сияние полной луны, высветившее каждый темный уголок в старом саду, оплетенном вьющимся подмаренником…» (Сэй Сёнагон, «Записки у изголовья»). В более поздние времена понятие югэн стало синонимом блеска и пышности, радующими взор, но одновременно печалящими сердце от сознания их скоротечности.
Японские художники, претворяя в жизнь эти принципы, создавали произведения, волновавшие души людей. Многие из этих произведений обладали поистине магической силой эстетического и психологического воздействия, оставляя в сознании людей неизгладимый след от прикосновения «запредельной» красоты.

Живопись

Для традиционной японской живописи характерно большое разнообразие стилей, форм и техник. Живописные произведения могли иметь форму висячих свитков, свитков горизонтального формата, разворачивающихся по мере рассмотрения, могли быть в виде отдельных альбомных листов, они украшали веера, ширмы, стены. Основу же всех стилей при всем их многообразии составляют два главных направления: континентальное (привнесенное из Китая и Кореи) и чисто японское.

Примерно до десятого века в японской живописи, безусловно, доминировало китайское направление, кара-э, причем преимущественно буддийского содержания. С десятого века начинает появляться японская живопись, ямато-э, совершенно непохожая на китайскую. Самые ранние произведения в стиле ямато-э представляли собой роспись складных ширм и сдвижных экранов. Несколько позднее появились многометровые живописные свитки эмакимоно, а также живописные произведения на отдельных листах альбомного формата (сооси). Наиболее ранние из сохранившихся свитков - эмакимоно относятся к XII в., они служат иллюстрацией классических произведений японской литературы периода Хэйан - «Гэндзи моногатари» («Повесть о Гэндзи», история похождений блистательного принца Гэндзи), «Исэ моногатари», «Хэйкэ моногатари» (повесть о войне между домами Тайра и Минамото) и т.д. К XIV в. жанр эмакимоно угасает, будучи вытесненным монохромной живописью тушью в дзэнской манере, суми-э, которая далеко выходит за рамки монастырской традиции и становится неотъемлемой частью светского искусства. В это же время развивается жанр полихромного портрета, к которому обращаются многие дзэнские художники, например великий Мусоо Сосэки и его ученик Мутоо Сюуи. Однако преобладающим жанром на протяжении XIV-XV вв. был монохромный пейзаж в стиле сансуйга; произведения в этом жанре украшали дворцы аристократов. Представителями этого жанра были, как правило, высокообразованные художники; основу их принципов изображения природы составляют китайские философские концепции, принципы природной и социальной гармонии и идеализация природы как безупречного божественного творения). Наиболее известными художниками этого периода являются Минтё (1352-1430), Дзёсэцу (первая половина XV в.), Тэнсёо Сюубун (ум. в 1460 г.) и Сэссюу Тооёо (1420-1506), не довольствовавшиеся простым следованием китайской традиции, а пытавшиеся утвердить собственный подход к монохромному пейзажу.

«Ики» и «суй» - эстетические принципы городской культуры периода Эдо, отражавшие вкусы образованных и материально обеспеченных представителей торгового сословия, не привязанных, тем не менее, к деньгам и материальным благам, способных оценить красоту и роскошь, но не ставящих целью своей жизни исключительно чувственные наслаждения - они способны взглянуть на это как бы со стороны.

Укиё-э - это один из популярнейших стилей японского изобразительного искусства периода Эдо. Он появился в первой половине XVII века, во второй половине XIX в. пришел в упадок. Расцветом укиё-э считается XVIII век. Обычно под укиё-э понимают популярные и широко распространенные в период Эдо жанровые произведения - живопись и, в особенности, гравюру. Термин укиё, заимствованный из буддийской философии, означает буквально «мир скорби» - так именуется мир сансары, мир преходящих иллюзий, где удел человека - скорбь, страдания, болезни и смерть. Этот мир, с точки зрения традиционно мыслящих японцев, такой же иллюзорный и преходящий, как сновидение, и его обитатели не более реальны, чем существа из мира грез. В XVII веке представления об изменчивости и иллюзорности этого мира, будучи несколько переосмыслены, породили особого рода эстетику: непостоянство бытия воспринималось не только и не столько как источник страдания, а, скорее, как призыв к наслаждениям и удовольствиям, которые дарует это непостоянство.

Следует также отметить, что в токугавской Японии укиё-э долгое время считался «низким» жанром; поэтому огромное количество работ было утеряно. Примечательно, что самим японцам взглянуть на укиё-э как на полноправные художественные произведения помогли иностранцы. На западе японские гравюры вошли в моду, коллекционеры и любители искусства стали закупать их в большом количестве. Эстетика укиё-э оказала огромное влияние на становление импрессионизма, особенно на таких художников, как Эдгара Дэга, Клода Монэ и, особенно, на Винсента Ван-Гога, который просто скопировал некоторые гравюры Утагава Хиросигэ - например, «Сливовый сад Камэйдо» и «Внезапный дождь над мостом Син-Охаси на реке Атака».

Буддизм и буддийская культура Японии

Очень важную роль в развитии традиционного японского искусства сыграл буддизм, различные формы которого в виде многочисленных сект с собственным каноном попадали в Японию из Кореи и Китая в течение многих столетий, начиная с V в. В основе буддийской философии лежит представление о том, что так называемый реальный мир (сан-сара) - это на самом деле продукт человеческих иллюзий и заблуждений, накапливающихся в результате отсутствия ясности сознания и непонимания сути вещей, что ведет к цепи многочисленных перерождений, каждое из которых представляет собой мучения и страдания. Буддийская философия также утверждает, что человек может путем правильных и осознанных усилий освободиться от этих страданий и выйти из круговорота «сансары», этой темницы заключенного в плоть духа (сознания). Различные направления буддизма предлагают для достижения освобождения различные практики: чтение мантр и священных сутр (буддийских писаний); ведения аскетического образа жизни, соблюдения многочисленных заповедей; посещение священных мест (монастырей и храмов) и обращение с молитвами к буддам и бодхисатвам; медитации, мистические и психические практики и т.д. Характерной чертой буддизма является приспособляемость к местной религиозной ситуации и включение местных культов в общую канву буддийской религиозной практики. Поэтому императорский двор (а позже - правительства сегунов), стараясь заручиться поддержкой столь могущественных и мудрых союзников, считал своей почетной обязанностью всячески способствовать распространению буддийских сект разных направлений (принадлежащих к различным школам махаяны - «большой колесницы» - называемой также «северным буддизмом», в отличие от хинаяны - «малой колесницы» - или «южного буддизма»).

В Японии начиная с V в. строились буддийские храмы, принадлежавшие различным сектам. Храмы и монастыри были тем местом, где человек укрывался от мирской суеты и мог бы предаваться возвышенным размышлениям и созерцанию. Создавать определенный психологический настрой и были призваны произведения буддийского искусства. Само место для храма выбиралось по строгим законам геомантии: во-первых, оно должно было быть средоточием «благоприятных» сил, во-вторых - защищать город (или резиденцию императора, сегуна или даймё - владетельного князя) от «неблагоприятных» потусторонних демонических воздействий. Буддийские храмы, открытые для обозрения, служили украшением местности; их высокие многоярусные крыши органично вписывались в рельеф, гармонично сочетаясь с окружающим пейзажем. Храмовый ансамбль с окружающим его садом, где весной цвели бело-розовые сакуры, летом - пышные цветы, осенью - алели клены, а зимой все было подернуто сверкающим инеем, оказывал на сознание посетителей неизгладимое впечатление, словно они воочию лицезрели небесную страну Сукхавати, «Чистую Землю» Будды Амиды, одного из главных персонажей буддийского культа. Классическим примером такого гармоничного храмового ансамбля может служить прекрасный храм Удзи-Бёдоин с окружающим его пышным садом и озером.

Буддийская скульптура - деревянная, бронзовая, глиняная и лаковая - служила неотъемлемой частью буддийского ритуала, объектом молитвенного поклонения.

Первоначально (VI-VII вв.) японские скульпторы, создавая пластические образы, строго следовали китайским, корейским и, отчасти, индийским канонам. К VIII веку складывается японский стиль буддийской скульптуры, окончательно оформившийся к XI веку. Этот японский стиль буддийской скульптуры связан с именем скульптора Дзете (умер в 1057 г.)

К объектам буддийского искусства также относятся каллиграфические надписи, буддийские рукописные и ксилографические тексты.

Дзэн-буддизм и связанные с ним искусства - это особая тема. Дзэн-буддизм (кит. «чань») начал утверждаться в Японии во времена Камакурского сёгуната.

Дзэн-буддизм был особо близок самурайскому сословию, ибо предлагал широкий спектр психического тренинга, помогавшего самураям должным образом настроить свой дух перед смертельной схваткой. Поэтому духом дзэн прониклись многие самурайские боевые искусства: кэндо (фехтование на мечах), яидо (искусство стремительного извлечения меча из ножен), кюдо (стрельба из лука) и т.д. Идеи дзэн также вдохновляли и сугубо мирные искусства, такие, как театр но, искусство аранжировки цветов (икебана), чайная церемония, архитектура и, особенно, монохромная живопись тушью на бумаге так называемая дзэнга («дзэнска картина», известная так же как суми-э, «картина тушью», или суйбокуга - «живопись тушью и водой»).

Традиционная японская архитектура. Японские сады и парки

Своеобразным и ярким примером синтеза основных принципов японского искусства, уходящих корнями в древние верования японцев и отражающих философии и мировоззренческие идеалы синтоизма, буддизма и конфуцианства, может служить традиционное садово-парковое искусство. С древнейших времен для японцев было свойственно преклонение перед красотой родной природы, которую они считали божественным творением. Японцы поклонялись горным вершинам, живописным скалам и причудливо рассыпанным камням, могучим старинным деревьям, водоемам и водопадам. Считалось, что самые красивые участки природного ландшафта являются жилищем духов и богов - коми. Первые искусственно созданные японские сады относятся к VI-VII вв.; они представляли собой миниатюрную имитацию морского побережья (пруд с разбросанными по нему островками и скалами). В период Нара стали популярны сады в китайском (корейском) стиле с причудливыми ноздреватыми скалами, каменными фонтанами и мостиками. Во времена Хэйан форма прудов при дворцовых парках стада более прихотливой, устраивались многочисленные протоки между строениями, водопады, ручейки, павильончики для рыбной ловли. Обширные площадки между главными строениями и прудом засыпались белым песком и служили местом проведения различных церемоний. Развитие мистического буддизма амидаистского направления отразилось и на архитектуре дворцовых садов в стиле синдэн, служивших как бы земным отражением красот «Чистой Земли» будды Амиды. Позже, в период Камакура, эта тема развивалась и совершенствовалась; крупные пейзажные сады (называемые цукияма) устраивались и при буддийских храмах, и при резиденциях крупных аристократов. «Золотым веком» садов называют период Мурома, когда в садовом искусстве стали применяться принципы дзэнской эстетики и композиции. В 1339 г. Мусоо Сосэки (1275-1351), один из крупнейших мастеров дзэн, превратил храм Сайходзи в дзэнский монастырь и создал при нем знаменитый сад с 10 различными видами (принцип дзюккёо, «10 миров»). Тогда же стали появляться малые сады-харинива; к ним относятся так называемые «сады камней» (карэсансуй, буквально - «сухой поток камней») и «сады мхов» и при других крупнейших дзэнских монастырях (Тэнрюдзи, Рёндзи, Тоофукудзи, Дайсэнин и др.). Строго продуманная композиция этих небольших по площади садов, превращала их ограниченное пространство в миниатюрную модель Вселенной, вызывая у созерцателей множество философских раздумий, ассоциаций и переживаний, связанных с ощущением чистоты, спокойствия и безмолвия, составляющих сокровенную, непроявленную суть бытия. Одним из принципов построения таких садов (да и дзэнского искусства в целом) была пустота в дзэнском ее понимании. Пустота - это не просто отсутствие материальных предметов, а строго организованное пространство, насыщенное внутренней энергией и гармонией. Такая пустота - это трансцедентальный творческий принцип, это пространство, в котором обитают существа высшего порядка, это-то, откуда возникает мир явленный. В этой связи шедевром дзэнской архитектуры может служить сад и знаменитый «Золотой павильон» («Кинкакудзи») при монастыре Рокуондзи в Киото, возведенный при третьем сегуне* Асикага - Ёсимицу (1358-1408).

«Золотым» этот павильон прозвали потому, что стены его снаружи были покрыты тонкой золотой фольгой; это небольшое здание оставляло ощущение неземной красоты. В 1950 г. один молодой монах сошел с ума от вида этой красоты, ставшей для него наваждением, и, не в силах этого выносить, он сжег прекрасное здание дотла. Этому сюжету был посвящен роман «Золотой храм» известного японского писателя Юкио Мисима. Павильон был полностью восстановлен в 1956 г.

Декоративно-прикладное искусство

К произведениям японского декоративно-прикладного искусства традиционно относят лаковые, фарфоровые и керамические изделия, резьбу по дереву, кости и металлу, художественно украшенные ткани и одежду, произведения оружейного искусства и т.д. Специфика произведений декоративно-прикладного искусства состоит в следующем: они имеют, как правило, сугубо практическое, утилитарное применение, но при этом играют еще и чисто эстетическую роль, служа украшением повседневной жизни человека. Эстетика окружающих предметов для японцев была важна не менее, чем их практическое назначение: любование красотой. Более того, для традиционного сознания японцев свойственно особое отношение к красоте как одной из загадок мироздания. Красота для японцев - это явление, выходящее за пределы нашего обыденного мира, который можно описать словами и понять рассудком.

Для японцев же, несмотря на их крайнюю практичность и прагматичность в делах житейских, обыденный, материальный мир, безусловно, воспринимался как иллюзорный и преходящий. И что за его гранью находится другой, непроявленный мир, который принципиально не поддается меркам «здравого смысла» и который нельзя описать словами. Там обитают высшие существа, с ним связана загадка жизни и смерти, а также многие тайны бытия, в том числе и принципы красоты. Тот мир отражается в нашем, как луна в водной глади, отзываясь в душах людей острым и щемящим ощущением прекрасного и загадочного. Тех, кто не способен увидеть и по достоинству оценить эту тонкую и многогранную игру смыслов и оттенков красоты, японцы считают безнадежными, грубыми варварами.

Для того чтобы утвердиться в своей сопричастности трансцендентному миру, японцы (прежде всего - элита, аристократия) придавали огромное значение ритуальным действиям, и особенно их эстетической стороне. Отсюда происходят церемонии любования цветом сакуры, алыми кленами, первым снегом, восходами и закатами, а также поэтические состязания, аранжировка цветов (икебана), театральные постановки и т.д. Даже таким простым житейским ситуациям, как питие чая или сакэ, встреча гостей.

Практическое воплощение традиционных эстетических принципов в японском декоративно-прикладном искусстве отражается на примере японских художественных мечей.

Для любого японца меч - это предмет почти что религиозного преклонения, мистическим образом связанный не только с судьбой нынешнего хозяина, но и целыми поколениями владевших им воинов. Более того, многие мечи считаются одушевленными - у них есть своя душа, своя воля, свой характер. С древнейших времен меч служил символом власти, символом самурайского боевого духа и был связан как с синтоистскими, так и с буддийскими культами. Процесс ковки меча приравнивается к религиозному таинству, к синтоистской мистерии. Кузнец-оружейник, приступая к ковке меча, выполняет строгие ритуальные действия: соблюдает пост, совершает очистительные омовения, возносит молитвы к богам-ками, которые незримо помогают и направляют его работу. В созданный меч вселяется дух ками, поэтому меч должен быть безупречным во всех отношениях.

Особое пристрастие испытывают японцы к керамическим изделиям. Наиболее ранние из них известны по археологическим раскопкам и относятся к периоду Дзёмон. На развитие японской керамики и, позже, фарфора значительное влияние оказали китайские и корейские технологии, в частности, обжига и цветного глазурного покрытия. Отличительная черта японской керамики - мастер внимание уделял не только форме, декоративному орнаменту и цвету изделия, но и тем тактильным ощущениям, которые оно вызывало при соприкосновении с ладонью человека. В отличие от западного японский подход к керамике предполагал неровность формы, шероховатость поверхности, разбегающиеся трещинки, потеки глазури, отпечатки пальцев мастера и демонстрацию природной фактуры материала. К художественным керамическим изделиям относятся, прежде всего, чаши для чайных церемоний, чайники, вазы, горшки, декоративные блюда, сосуды для саке и т.д. Фарфоровые изделия представляют собой, в основном, тонкостенные вазы с изысканным декором, чайные и винные сервизы и разнообразные статуэтки.

Традиционная японская литература

Японская литературная традиция считается весьма древней и высокоразвитой. Хотя самые ранние письменные произведения относятся к VIII в. н.э., существуют основания считать, что устная традиция восходит к несравненно более раннему периоду. Возникновение же письменной литературы связано с заимствованием китайской иероглифической письменности, на основе которой в IX в. был разработан японский алфавит - кана, служивший для передачи фонетического строя японского языка.

Классическим жанром японской поэзии считаются стихи в стиле «вака» («японский стих»), называемые также танка («короткий стих»), ибо состояли из пяти строк, в которых был всего 31 слог (5-7-5-7-7). Термин вака возник во времена Хэйан - им обозначали «высокую» поэзию на японском языке (известную ранее как ямато-ноута). Поэзия вака пользовалась особым покровительством императорского двора. При дворе устраивались специальные поэтические состязания (ута-авасэ), лучшие стихи объединялись в императорские сборники. Первым из таких сборников (конец VIII в.) является «Манъёсю», буквально - «Коллекция из десяти тысяч листьев» (т.е. стихов), состоящий из 20 томов, объединяющих в общей сложности 4516 стихотворений-вака.

Любимой поэтической игрой было сочинение так называемых рэнга - «совместных стихов»; в их сочинении участвовало сразу несколько человек. Один задавал первые три строки (5-7-5 слогов), другие - последние две (7-7 слогов). Рэнга стал одним из наиболее популярных поэтических жанров. Во времена Эдо появился другой жанр - хайку, или хайкай, хайкай-но рэнга, 17 слоговой стих (5-7-5), допускавший более разговорный стиль и потому считавшийся более «легкомысленными» по сравнению с «серьезной» поэзией вака Тем не менее в период Эдо более «демократичные» стихи хайку нашли широчайшее признание и стали неотъемлемой чертой японской городской культуры XVII-XIX вв. Наиболее признанными поэтами, творившими в жанре хайку, считаются Нисияма Сёин (1605-82), Ихара Сайкаку (1642-93), Уэдзима Оницура (1661-1738), а также Кониси Райдзан, Икэниси Гонсуй, Ямагути Содоо и многие другие. Однако наиболее известным мастером хайку считается великий Мацуо Басе (1644-94), поэт мировой величины, на творчество которого значительное влияние оказали идеи дзэн. Ниже приводится одно из его стихотворений (перевод В. Марковой):

На голой ветке

Ворон сидит одиноко

Осенний вечер

В период Эдо большую популярность получили отоги-дзоси - легенды, притчи и рассказы, возникшие в устной форме как анонимные произведения еще XIV-XV вв.; с XV11 в. их стали издавать ксилографическим способом, часто с иллюстрациями. Поскольку записывались они не иероглифами, а алфавитом кана, то становились доступными самому широкому кругу читателей из городских низов, а потому пользовались особым спросом. В период Эдо оформляется и авторская проза, на стиль которой значительное влияние оказали отоги-дзоси. Главным жанром долгое время был гэсаку - жанровые развлекательные рассказы, главной темой которых были забавные истории из окружающей жизни.

Сценическое искусство Японии

Традиция японского сценического искусства насчитывает пять основных театральных жанров: бугаку, но, кёгэн, бунраку и кабуки. Все эти пять традиций существуют по настоящий день. Несмотря на значительные различия, они объединены общими эстетическими принципами, лежащими в основе японского традиционного искусства.

Бугаку представляет собой церемониальный танец, часть придворного ритуала, восходящего к VIII в. Несмотря на то что бугаку по своему духу и символике является сугубо японским действом, он носит явные следы влияния древнего китайского (а также корейского и даже индийского) церемониального танца.

Расцвет театра но относится к XIV в. Но основан на принципах дзэнской эстетики и отражает буддийский взгляд на жизнь как на нечто эфемерное, быстротечное. Жанр но восходит к ритуальным синтоистским действам; первоначально актеры но выступали при буддийских и синтоистских храмах, разыгрывая сцены религиозного содержания. Маски театра но связаны с традицией древних ритуальных представлений - гигаку; музыкальное сопровождение заимствовано из ритуального синтоистского танца - кагура, придворной музыки - гагаку и буддийской церемониальной музыки.

Сценическое движение, канонические позы и жесты были строго рассчитаны и выверены; каждый элемент драмы, от актерской игры до покроя и цвета костюмов и декора веера, помогающего актеру играть со сценическим пространством, строго соответствовал единой системе символов, позволявшей более глубоко раскрыть особенности образа героя.

Репертуар но весьма разнообразен; в настоящее время известно около 240 пьес различного содержания; типичные герои пьес, но - духи великих самураев прошлого, являющиеся в мир людей, чтобы отомстить или проститься со своими близкими. Их образы, как правило, трагические: умиротворяющие духов монахи; божества; демоны и одержимые ими люди; женщины, страдающие от потери своих любимых, древние старцы и т.п. Примечательно, что в классическом театре но все роли, включая женские, исполняются только мужчинами. Составной и обособленной частью действа но являются представления кёгэн, развлекательные интермедии комического характера, восходящие к старинной китайской клоунаде. Смысл представлений кёгэн заключается в снятии у зрителей излишнего эмоционального напряжения в перерывах между «серьезными» действиями но.

Традиция театра кабуки, в отличие от элитарного но, связана с эгалитарной городской культурой. Кабуки был любимым зрелищем горожан всех слоев и уровней достатка и отвечал вкусам этой публики. Возникновение театра кабуки относится к самому началу XVII в. и связано с именем Окуни, известной исполнительницы ритуальных танцев при синтоистском храме в Идзумо.

Актерское мастерство театра кабуки также имеет свою специфику: актеры должны овладеть особым стилем сценического движения, сценической речи (монологи и диалоги), танцем, пантомимой, сценическим фехтованием, акробатическим искусством, искусством мгновенно менять костюмы и перевоплощаться в другую роль. Костюмы и сценический грим также играют немаловажную роль: они имеют вполне определенную символику, строго соответствуют определенному типу сценического персонажа и призваны подчеркивать душевное состояние героя. В театре кабуки маски не используются, предпочтение отдается гриму, искусство наложения которого, как и символика, во многом восходит к традиции старинной Пекинской оперы. Спектакль проходит при музыкальном сопровождении; музыканты находятся как на сцене, так и за ней. Основными музыкальными инструментами являются традиционные японские трехструнные инструменты - сямисэны, а также флейты, барабаны и деревянные палочки, ритмические постукивания которых друг о друга или о деревянную доску играют особую роль в звуковом оформлении спектакля. Немаловажное значение придается также и вокалу.

Декорации кабуки, в отличие от но, гораздо более разнообразны и роскошны, они создают определенный эстетический фон и эмоциональный настрой спектакля.

Традиционный театр бунраку к концу XVIII в. был постепенно вытеснен театром кабуки и переживал период упадка, усугубившегося после военного поражения Японии в 1945 г., когда многие японцы отвернулись от своей традиционной культуры в сторону западных ценностей. Некоторое время казалось, что судьба бунраку предрешена, однако в настоящее время традиционный кукольный театр вновь возрождается, ибо пользуется огромной популярностью как среди иностранцев, так и самих японцев.

Список использованной литературы

культура прикладной японский традиция

1. Мировая художественная культура: Учеб. пособие /Колл. авт.: Б.А. Эренгросс, В.Р. Арсеньев, Н.Н. Воробьев и др.; Под. ред. Б.А. Эренгросс - М.: Высшая школа, 2001. - 767 с.

Размещено на Allbest.ru