Культура русского зарубежья ХХ века

Содержание

1. ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ КУЛЬТУРЫ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ

1.1 ЭМИГРАЦИЯ ПЕРВОЙ ВОЛНЫ КАК ПРИЧИНА ВОЗНИКНОВЕНИЯ КУЛЬТУРЫ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ

1.2. КУЛЬТУРА РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ СЕРЕДИНЫ XX ВЕКА

2. НАУЧНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В КУЛЬТУРЕ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ

ЛИТЕРАТУРА

1. ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ КУЛЬТУРЫ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ

1.1 ЭМИГРАЦИЯ ПЕРВОЙ ВОЛНЫ КАК ПРИЧИНА ВОЗНИКНОВЕНИЯ КУЛЬТУРЫ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ

Как уже говорилось, Культура Русского Зарубежья зародилась примерно в 16-17 вв. вместе с первыми русскими политическими эмигрантами. Это были незаурядные личности, способные преодолеть стойкие стереотипы русского средневековья. Позднее в 18 и 19 вв. деятели русской культуры своей добровольной или вынужденной эмиграцией демонстрировали иногда общественный вызов, социальный протест, свою особую религиозную политическую или философскую позицию в отечественной культуре, расходящуюся с официальной, и всегда - явное нежелание примириться с заданной пассивной ролью в общественной и культурной жизни страны, со сложившимися историческими обстоятельствами в стране. Ряды эмигрантов пополняли Герцен и Огарев, Бакунин, Лавров, Кропоткин, К. Брюллов, 3. Волконская, И. Тургенев и др. Для каждого из них даже временная эмиграция была тем необходимым смысловым, а не только географическим расстоянием, той социокультурной дистанцией, с позиций которых можно было увидеть в России и русской жизни нечто принципиально иное, нежели находясь в ней самой Кононенко Б.И. Большой толковый словарь по культурологии. М.: Вече: АСТ ПРЕСС, 2003. С. 213.

Революционные события 1917 года и последовавшая за ними Гражданская война привели к появлению огромного числа беженцев из России. Эмиграция по политическим причинам была и раньше, еще с 16 века однако такого массового исхода не было никогда. Точных данных о численности покинувших тогда родину не существует. Традиционно (с 1920-х годов) считалось, что в эмиграции находилось около 2 млн. наших соотечественников.

Среди тем, закрытых для граждан СССР, долгое время находилась жизнь Российского Зарубежья. Раскол страны после 1917 года на красных и белых, их взаимное отчуждение в период кровопролитной и братоубийственной гражданской войны привели к существованию, как тогда говорили, России-I, советской, и России-II, эмигрантской. И если в начале 1920-х годов еще допускались контакты между ними, с позволения большевистского руководства разрешались, например, поездки в Зарубежье, то по мере усиления закрытости советского общества поддерживать связи с эмигрантами становится равносильным «предательству интересов рабоче-крестьянского государства» Квакин А.В. Россия познаёт русское зарубежье // Новый журнал. 1998 - № 21. С. 12.

Отток беженцев из России после 1917 года по конец 1930-х годов принято называть эмиграцией первой волны. Следует отметить, что массовый отток эмигрантов шел до середины 1920-х годов, затем он прекратился, и вдали от родины возникло российское общество в изгнании, по сути, вторая Россия, где были представлены все слои русского дореволюционного общества.

Социальный состав эмиграции первой волны был достаточно пестрым. По мнению некоторых исследователей среди покинувших родину около одной трети были крестьянами, казаками, мещанами, которых насильно призвали на службу во время Гражданской войны, а затем вывезли вместе с белыми армиями. Интеллигенция среди них тоже составляла не более трети, но именно она составила славу Русского Зарубежья.

Основные потоки эмигрантов шли через сухопутные границы на запад (Польша, Германия), северо-запад (Финляндия), на юг и юго-восток, через азиатские пустыни и горы (в Персию, Афганистан, Манчжурию и Монголию), по Черному морю (в Турцию и Болгарию), на дальнем Востоке (в Японию и Китай). Кто-то эвакуировался вместе с белыми армиями, кто-то выехал самостоятельно.

Эмиграция первой волны представляет собой феноменальное явление. Она отличается тем, что большая часть эмигрантов (85-90 %) не вернулась впоследствии в Россию и не интегрировалась в общество страны проживания. Все они были уверены в скором возвращении на родину и стремились сохранить язык, культуру, традиции, бытовой уклад. Живя в своем мире, они пытались изолироваться от чужеродного окружения, сознательно стремились вести жизнь так, будто ничего не произошло. Конечно, эмигранты понимали, что являются апатридами и «патриотами без отечества». Но общность судьбы изгнанников вопреки общественным, политическим, экономическим и прочим различиям в прежней жизни, осознание общности происхождения, принадлежности к одному народу, одной культуре создали духовную основу всего Русского Зарубежья, особый мир без физических и юридических границ. В известном смысле он действительно был экстерриториальной «зарубежной Россией».

В эмиграции духовное творчество для интеллигенции становится не только способом выживания, но и выполнением огромной исторической миссии - сохранить для грядущей России дореволюционную русскую культуру и ее традиции.

Интеллигенция не могла довольствоваться своим положением беженцев и вынужденным ожиданием благоприятных условий для возвращения. Смысл пребывания в Зарубежье виделся ее представителям в том, чтобы использовать его во благо Отечества и тем оправдать свой разрыв с народом. Для будущей России, считали они, «велика будет разница, вернется ли зарубежная Россия на родину без новых нужных России запасов культуры, или она явится, как рой пчел в родной улей, тяжело нагруженная питательными соками, собранными с лучших цветов иностранной культуры».

Реально процесс ассимиляции конечно шел. К концу 1930-х годов дети и внуки многих из них уже не говорили по-русски или говорили с большим акцентом. Российское Зарубежье - явление сложное и противоречивое. Здесь по ряду причин оказался весь цвет отечественной интеллектуальной элиты и в этом тоже ее специфика.

Культура Русского Зарубежья рождалась в постоянном диалоге с современной западной культурой (от которой она отличалась характерной, даже демонстративной «русскостью», российской экзотикой) и одновременно - с классической культурой России и ее традициями (на фоне которых ярче оттенялись броское, подчас рискованное новаторство, экспериментальность, смелость, - невозможные и непростительные на родине.

Впоследствии, когда после революции стала складываться русская диаспора и образовались такие центры Культуры Русского Зарубежья, как Прага, Белград, Варшава, Берлин, Париж, Харбин, русская культура начинает жить и развиваться за рубежом - не только в отрыве, но и в отчетливом идеологическом и политическом противостоянии Советской России и русской советской культуре. Представители же русской эмиграции чувствовали себя последними представителями, хранителями и продолжателями всей многовековой русской культуры.

Последовательное противостояние большевистским принципам новой, советской культуры (пролетарскому интернационализму, атеизму и материализму, партийно-классовому подходу, селекционной избирательности по отношению к классическому культурному наследию, диктаторским методам руководства и контроля) позволило деятелям Культуры Русского Зарубежья сохранить в течение всего 20 в. многие традиции русской классической культуры 19 в., в том числе национальный менталитет, общечеловеческие и гуманистические ценности, традиции идеалистической философии и религиозной мысли. Интерес к культурно-историческим процессам, развертывавшимся на родине, постоянно корректировался стойким предубеждением к деятелям советской культуры, считавшимся наемниками или прислужниками большевиков. Это не могло не привести - рано или поздно - Культуру Русского Зарубежья к трагическому расколу Российский гуманитарный энциклопедический словарь : В 3 т. / Отв. ред. С.А. Аверина, М.: Владос, 2002. С. 389. .

1.2 КУЛЬТУРА РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ СЕРЕДИНЫ XX ВЕКА

Наивысшей кульминации раскол русской эмиграции достиг во время Второй мировой войны. Одни из деятелей культуры русского зарубежья ради победы Красной Армии над фашизмом были готовы примириться и с советской властью, и с большевизмом, и со сталинской диктатурой. Другие - ради поражения большевиков и падения советской власти - желали победы Гитлеру и предлагали ему свое сотрудничество. Русские эмигранты стояли перед вполне трагической дилеммой: либо русская культура в России погибнет, растоптанная фашистской Германией (с одобрения деятелей Культуры Русского Зарубежья); либо существование русской культуры в СССР продолжится в оковах сталинского тоталитарного режима, в отрыве как от русской эмиграции, так и от подлинных культурных традиций дореволюционной России.

Вскоре после окончания Второй мировой войны и с началом «холодной войны» иллюзии большинства русских эмигрантов в отношении сталинского режима и его возможной эволюции после Победы в сторону либерализации развеялись. Русское зарубежье пополнилось за счет эмигрантов «второй волны» - беженцев из Советского Союза, невозвращенцев из числа пленных и интернированных лиц, узников фашистских концлагерей, освобожденных союзниками, и т.д. Новые эмигранты хорошо знали тоталитарное государство, в которое не хотели возвращаться, и в то же время были воспитаны, в отличие от эмигрантов «первой волны», оказавшихся за рубежом после Октябрьской революции и гражданской войны, советской культурой, коммунистической пропагандой. Таким образом, идейно-смысловой и психологический разрыв, существовавший между советской культурой и Культурой Русского Зарубежья, уменьшился: две русские культуры, находившиеся в состоянии политической и социокультурной конфронтации, сблизились.

Это сближение стало еще более значительным после того, как в 60-е гг. начался поток на Запад советских диссидентов, правозащитников, высылаемых насильно или уезжавших «добровольно-принудительно» («третья волна» эмиграции). С появлением второй и третьей «волн» эмиграции из России две русские культуры превратились в своего рода «сообщающиеся сосуды». В Культуре Русского Зарубежья получили исключительное развитие те антитоталитарные, демократические тенденции, которые в Советском Союзе могли существовать только подпольно - в рамках диссидентского движения и «Самиздата».

В советской же культуре (в интеллигентских кругах) рос интерес к идеям, развивавшимся в среде русской эмиграции и проникавших в страну через «радиоголоса» (в частности, радио «Свобода»). Подобная «взаимосвязь» советской культуры и Культуры Русского Зарубежья приводила не только к углублению внутреннего раскола в советской культуре (между официальной культурой и оппозиционной контркультурой), но и к углублению идейных разногласий в среде русской эмиграции, постепенно утрачивавшей последние признаки единой, целостной и самостоятельности в своем саморазвитии культуры. После падения тоталитарного режима в СССР процессы «диффузии» и конвергенции между «материковой» русской культурой и культурой русской диаспоры еще более усилились.

2. НАУЧНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В КУЛЬТУРЕ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ

Точной численности русских ученых добровольно покинувших свою Родину или изгнанных советской властью, привести невозможно, так как они оказались рассеянными по всему миру, часть из них быстро ассимилировалась. Оказавшись в изгнании, русские ученые продолжали активную научную деятельность.

В трудных условиях эмигрантского существования, чтобы выжить, ученые пытались консолидироваться. В результате чего вскоре возникают академические группы в Болгарии, Великобритании, Германии, Италии, Польши, Швеции, Швейцарии, Финляндии, Франции, Чехословакии, Эстонии, Югославии, Манчжурии и в США. В октябре 1921 г. в Праге состоялся Первый съезд академических групп, на котором был создан Союз русских академических организаций под председательством профессора А.С. Ломшакова и выработан Устав.

Русские ученые, как правило, концентрировались вокруг научных институтов, один из которых, находился в Берлине. В 1922 г. в Берлине по инициативе Н.А. Бердяева была основана, также Духовная академия. В Белграде в конце 1920-х годов был также образован Русский научный институт. Здесь заслушивались научные доклады и печатались научные труды русских ученых.

Центром научной и культурно-просветительной деятельности стала Прага. Здесь существовали ассоциация академических учреждений, Комитет помощи русским профессорам, студентам и инженерам. Работал институт изучения России и др. Известно, что к началу 1920-х годов русские биологи занимали передние рубежи в мировой науке. С большим желанием русских ученых приглашали также на работу в Аэродинамический институт в Париже. Это относится, прежде всего, к Д.П. Рябушинскому и его ученикам. Им же основано «Общество охранения русских культурных ценностей за рубежом», которое взяло на себя инициативу спасения от гибели архивов и научных работ русских в изгнании. Ни в одной научной области русские за рубежом не развили такой широкой деятельности, как в геологии и связанной с нею науке почвоведения, применяя в них русские методы, унаследованные от основоположников этих наук еще в России (например В.И. Вернадский). Большими достижениями отличалась в начале ХХ века русская почвоведческая наука. Основы которой были заложены В.В. Докучаевым (1848-1903).

Говоря об ученых биологах, нельзя не назвать К.Н. Давыдова. Активную научную работу и организаторскую работу за рубежом проводил бывший ректор Московского университета М.М. Новиков. Славу русской науки в Зарубежье составили труды русских медиков, среди которых нельзя не назвать первую женщину, получившую кафедру хирургии в России, профессора Н.А. Добровольскую-Завадскую. Крупными учеными-астрономами были Н.Ф. Бобровников, В.В. Стратонов и Н.Н. Стойко. Россия лишилась также видных математиков А.Д. Белимовича, преподававшего впоследствии Белградском университете, крупного специалиста в области теоретической механики, Н.Н. Салтыкова, труды которого получили всеобщее призвание и многих других.

Значительный интерес вызывают представители исторической науки в эмиграции. После Октябрьской революции и Гражданской войны в эмиграции по разным причинам оказалось более 500 известных историков. Среди них Г.В. Вернадский, А.В. Карташев, Н.П. Кондакова, П.Б. Струве и многие другие. Судьба выбросила русских историков во многие страны мира: Францию, Чехословакию, Англию, Германию, Бельгию, Болгарию, Румынию, Латвию, Литву, США и Китай. Как и представители других отраслей русской науки в Зарубежье, историки стремились к координации деятельности через академические группы. Перед историками, наряду с общими для остальных проблемами выживания, встали проблемы, связанные с невозможностью продолжать работу в русских архивах, со сложностью публикаций, дороговизной переводов и т.п. Особенно это коснулось ученых, изучающих феодальную историю России. Историки же, специализирующиеся на изучении проблем всемирной истории оказались в более льготных условиях, поскольку упростился доступ к заграничным архивам и источникам.

Важнейшим условием для поступательного развития исторической науки, безусловно, является, возможность публикаций. Как правило, в крупных научных центрах такая возможность существовала. Как уже отмечалось центром русской науки в Зарубежье в 1920-е годы стала Прага. Здесь на фоне нескольких русских вузов, созданных правительством ЧСР в рамках «Акции русской помощи», историки образовали свою профессиональную организацию «Русское историческое общество».

С 1921 года начинают проводиться съезды Русских академических организаций за границей (РАОЗГ). Участвовали эмигранты и в международных конгрессах историков (МКИН). Печатались историки также как в эмигрантской, так и в иностранной периодике. Уникальным изданием, дающим картину научной исторической жизни эмиграции в странах Европы, можно считать книгу «Историческая наука российской эмиграции 20-30-х гг. ХХ века (Хроника)». Здесь в хронологическом порядке помещены выступления и доклады историков Зарубежья в означенный период. Тематика исследований была различна, но большинство мучил вопрос, связанный с причинами того, что произошло в 1917 г. в России.

Говоря о значении русской зарубежной историографии в 1920-30-е гг., нужно отметить, что, несмотря на материальные трудности, ученые создали ряд научных центров, наладили печатание периодических изданий, собрали значительные фонды мемуаров и документов. Историки первой волны эмиграции подготовили новое поколение ученых, передав им свои традиции и интегрировав их в европейскую науку (семинар имени Н.Н. Кондакова в Праге). Развиваясь в русле тех тенденций и традиций, которые определяли дореволюционную историографию, эмигрантская историческая наука способствовала восприятию на Западе российского прошлого как неотъемлемой части мирового исторического процесса.

Перечисляя список имен выдающихся представителей русской науки, нельзя не согласиться с мнением целого исследователей, что «произошла настоящая «утечка мозгов» за рубеж, что, безусловно, нанесло большой урон отечественной науке».

ЛИТЕРАТУРА:

1. История российского зарубежья: Проблемы адаптации мигрантов в XIX- XX вв. /Редколлегия: Поляков Ю.А. (отв.ред.) и др. - М.: НОРМА, 1996. - 174с.

2. Кармин А.С. Культурология. СПб.: Изд-во «Лань», 2001. - 256с.

3. Квакин А.В. Россия познаёт русское зарубежье // Новый журнал. 1998 - № 21.

4. Косорукова М.И. Влияние национального самосознания на литературу русского зарубежья (20-30-е гг. ХХ в.)// Россия и современный мир - М., 1996. - № 3

5. Кононенко Б.И. Большой толковый словарь по культурологии. М.: Вече: АСТ ПРЕСС, 2003. - 513 с.

6. Культурология. История мировой культуры: Учебник для вузов/ Под ред. А.Н. Марковой. М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1998. - 600с.

7. Культурология: Учебное пособие для студентов вузов / Под. Г.В. Драча. Ростов -н- Д: «Феникс», 2003. - 576с.

8. Кравченко А.И. Культурология. Учебник для вузов, М.: ТК Велби, 2006. - 288с.

9.Культурология. Учебник / Под ред. Солонина Ю. Н., М.: Юрайт, 2005 365с.

10. Осовский Г. Российское зарубежье: педагогическая наука в изгнании

( 20е -50е годы XX века ) //Новое время. - М., 1991. - № 47

11.Раев М. Русское зарубежье. Культурная история русской эмиграции //Вопросы истории. 1993. №2.

12. Российский гуманитарный энциклопедический словарь : В 3 т. / Отв. Ред. С.А. Аверина, М.: Владос, 2002 - 713с.

13. Сапронов П.А. Курс лекций по теории и истории культуры. СПб.: Изд-во «Союз»,2003. - 560с.