История музыкального воспитания

Дала его учить грамоте.

Грамота ему в наук пошла.

Посадила его пером писать.

Письмо Василию в наук пошло.

Отдала она петью учить.

Петье Василию в наук пошло.

Обучение, как правило, начиналось с семи лет.

Центрами образования в древней Руси были монастыри и княжеские дворы. Именно здесь проходили первые занятия и по хоровому пению. Дети низших сословий учились преимущественно в монастырских школах, а также у священников - “мастеров грамоты”. Наряду с мастерами грамоты были и мастера пения, которые специально обучали детей пению.

Так, в открытой княгиней Анной Всеволдовной в Киеве в XI в. при Андреевском монастыре специальной женской школе обучали также пению. “Собраше, - говорится в летописи,- младых девиц (ок. 300) нетолико обучала их писанию, тако и ремеслам, пению, швению и иных полезным им ремеслам”. Это училище без сомнения было не единственным, т.к. иначе летопись об этом упомянула.

С развитием частных школ и индивидуального обучения пению включалось в число основных предметов.

Большое место занимало обучение хоровому пению в братских школах, которые создавались религиозно-национальныыми организациями - братствами, ведшими активную борьбу против полонизации и окатоличения русского и близких народов. Братские школы - это целая эпоха в истории русского просвящения. Наряду с положительными сторонами общей учебной работы братские школы показывали высокие образцы музыкального воспитания, хорового пения. Статья 20 Устава Луцкой школы определяет основы обучения в школе: “Сперва научаются складывать буквы; потом обучаются грамматике; притом учатся церковному порядку, чтению, пению”.

Значительное место отводилось певческому обучению и в духовных училищах. Последнему уделено большое внимание в постановлениях Собора, собравшегося в 1551 году, изложенных в ста главах. “А прежде сего училища бывали в Российском царствии на Москве и в великом Новгороде и по иным градам многие грамоте, писати и пети и чести учили, потому тогда и грамоте гораздых было много, но писцы и певцы и чтецы славные были по всей земле и до днесь”. Собор постановил организовать в домах священников и дьяков училища и обучать в них грамоте и церковному пению. “И те священники и диаконы и дияки избранные учили своих учеников страху божию и грамоте и писати и пети и чести”.

Обучение хоровому пению происходило не только в плане общеобразовательном, но и специальном. Эти области были тесно связаны между собой. Опыт, накапливавшийся в профессиональном хоровом исполнительстве и педагогике, использовался в школьном обучении пению. С другой стороны, последнее являлось основным каналом, питавшим профессиональное хоровое искусство.

Значительный опыт хорового обучения детей накапливался в профессиональных хорах. Первым профессиональным русским хором был хор государевых певчих дьяков, организованный в XV в. На основе этого хора была создана впоследствии Петербургская придворная певчая капелла.

Большое влияние на репертуар детского пения оказала народная песня. В народном песнетворчестве существует специальный цикл песен, связанных с детством: это колыбельные и другие материнские песни, прибаутки, считалки и т.п. Они запечатлели с большой полнотой мир детских интересов, словесных и музыкальных образов, характерных интонаций. С самого младенчества дети жили в окружении народных песен. Несмотря на отсутствие (до XVIII в.) письменной фиксации, народные песни сохранялись в устной традиции (лучшее свидетельство их популярности в народе) и многие из них дошли и до нас (“А мы просо сеяли”, “Ай, во поле липонька”, “Посеяли девки лен” и многие другие).

Пение без сопровождения и многоголосное пение составляют ценнейшую традицию русской хоровой культуры, школьного хорового пения в частности.

Детское музыкальное воспитание в России в XIX веке

Первая половина XIX века была для России годами развития освободительного движения против царизма и крепостничества. Годами борьбы прогрессивных сил русского общества за преобразование России, за ликвидацию технико-экономической и государственной отсталости страны. Общеполитические противоречия сказывались и в области воспитания, где официальная педагогика, возглавлявшаяся с 1833 по 1849 г. министром народного просвещения Уваровым, автором знаменитой формулы “православие, самодержавие, народность”, встретила резкого противника в лице гуманистической и демократически-народной педагогики Белинского, Герцена и их единомышленников. Эти противоречия нашли свое отражение в борьбе различных тенденций, направлявших не только содержание и методы обучения, но и саму организацию, и постановку образовательного дела.

С одной стороны, заботясь о предохранении от “революционной заразы” и о сохранении за дворянством его привилегированного положения, крепостническое правительство стремилось всячески ограничить распространение образования в широких массах. Николай I писал: “…надо сообразить, нет ли способов затруднить доступ в гимназии для разночинцев”.

С другой стороны, рост промышленности властно требовал расширения рамок образовательной системы как в смысле возможности образования для различных слоев населения, так и в отношении самого содержания обучения. Отсюда двойственный, противоречивый характер педагогической политики царского провительства, половинчатость его школьных реформ. Школьная система дореволюционной России, отличаясь крайней пестротой, сохранила, вплоть до октябрьской революции, остатки сословности (кадетские корпуса, институты благородных девиц, духовные семинарии и училища, епархиальные училища и т.п.). Эта политика была построена на принципах национального неравнства, на неравенстве мужчин и женщин. Существовало две системы: одна - система элементарного образования для широких масс населения, не дававшая возможности детям трядящихся получать среднее и высшее образование (3-4 годичная школа или в лучшем случае 5-6 годичное двухклассное училище), либо высшее начальное училище, которым обычно и заканчивалось элементарное образование. Возможен был переход далее лишь в ремесленные школы, низшие технические училища и торговые школы, дававшие специалистов низщей и средней квалификации. Вторая система - среднего и высшего образования - предназначалась для детей дворянства, буржуазии и духовенства и в свою очередь делилась на две: одна для мальчиков (гимназии, реальные и коммерческие училища, средние технические училища, кадетские корпуса, духовные семинарии), другая, с пониженным объемом знаний, для девочек (женские гимназии, институты благородных девиц, епархиальные училища).

Допуская “пение и вообще музыку” в школу, “по мере возможности и усмотрения начальства”, уставы всех видов школ на протяжении всего XIX столетия ни разу не включают музыкальные занятия в число обязательных предметов учебного плана. В этом отношении музыка оказалась в худшем положении, чем, например, рисование, которое вроде и считалось ненужным, но входило в программу гимназического курса по наследственному преданию в виде одного часа в неделю. У музыки не было даже такого “предания”…

Поскольку школьные уставы ставили судьбу музыки в каждой отдельной школе целиков в зависимость от усмотрения начальства, поскольку может показаться, что правительство не вело никакой своей политики в этом вопросе, решение полностью падало на волю случая. Действительно, случай в виде инициативы учащихся или их родителей, лучших или худших качеств педагога, тех или иных вкусов и взглядов школьного начальства и прочих причин играл известную роль в этом деле. Но если мы приглядимся внимательнее к фактам, то заметим, что за множеством “случайностей” в них скрывается определенная закономерность, явившаяся результатом столь же определенной правительственной политики в этом вопросе.

В самом деле: все школьные уставы предлагали местному начальству позаботиться о преподавании музыки и других искусств “по мере возможности”, “когда есть довольные к тому способы”. Нетрудно догадаться, что в первую очередь имелись в виду “возможности” материальные, “если то позволяют доходы”, как гласил устав 1804 г. Тем самым решение вопроса принимало очень простую и ясную форму: вводить художественное воспитание следует там, где его могут оплатить, иначе говоря, там, где учатся дети состоятельных родителей. Таким образом, нейтральность и незаинтересованность правительства в том или ином решении этого вопроса прикрывала совершенно определенную классовую политику.

Особенно заботливо было поставлено музыкальное образование в привилегированных женских учебных заведениях, где музыка, как правило, рассматривалась в качестве важного (хотя и своеобразно понимаемого) элемента воспитания. Вот как, например, было организовано это дело в петербургском училище ордена святой Екатерины.

За время обучения в восьми основных классах (с 10 до 17 лет) ученицы обучались хоровому пению и игре на фортепиано. Хоровое пение распадалось на светское и духовное. С первого же года обучение проводилось с применением нот, так как до поступления в училище девочки должны были получить домашнюю музыкальную подготовку. Репертуар был разнообразен; в него входили произведения как русских, так и зарубежных композиторов; в старших классах ученицы исполняли и оперные хоры.

Духовное пение начиналось со старших классов (с четвертого или пятого года обучения) и проводилось параллельно со светским пением, также по одному разу в неделю. Задачей его являлась подготовка к богослужениям.

Индивидуальные занятия по фортепиано проводились с первого до последнего класса два раза в неделю по полчаса; кроме того, каждая ученица обязана была заниматься ежедневно один час самостоятельно, что входило в часы подговки уроков. Репертуар составляли гаммы, этюды и хоровые пьесы русских и западных авторов. Ежегодно экзамены проходили весной, во время великого поста, состояли они из исполнения гамм, этюда и пьесы.

Кроме хорового пения и обучения на фортепиано, во всех классах по одному часу в неделю преподавалась гимнастика (также под музыку) и по одному часу - танцы (со специальным аккомпаниатором). Танцы проходились современные, салонные и старинные: полонез, менуэт, гавот и другие.

Музыка звучала отовсюду: это были или уроки по фортепиано, или пение, или танцы, или гимнастика, или подготовка уроков. Таким образом, к окончанию училища воспитанницы приобретали не только довольно широкое знание разнообразной музыкальной литературы, но и навыки хорового пения (с инструментом и а капелла), а также довольно свободно владели фортепиано.

“Молодежь моего поколения,- вспоминает писательница Мариэтта Шагинян,- была музыкально образована еще со школьной скамьи. В частных гимназиях, особенно в закрытых, с т.н. “пансионами”, преподавание музыки было обязательным. Хоровое пение, фортепиано, иногда скрипка с первого класса, гармония и теория музыки в старших классах. Лучшие профессора руководили этим обучением.

В гимназиях была так называемая “музыкальная комната”, где по два часа в день упражнялись, готовя уроки, и однообразная россыпь гамм и канонов навсегда слилась в памяти учениц с видением гимназических коридоров, запахом вечернего чая с молоком из столовой и дребезжащим, долгим звуком звонка к молитве. Мы выходили из гимназии, умея читать глазами партитуру и даже записывать для себя захвативший нас на концерте несложный мотив. Естественно, что и те, кто выбрал дальше не консерваторию, а университет или курсы, - тоже не переставали интересоваться музыкальной жизнью Москвы и ходить на концерты”.

Было бы, однако, большой ошибкой придать этому свидетельству обобщающее значение. Вряд ли основная масса молодежи любого дореволюционного поколения получала в общеобразовательной школе такую музыкальную подготовку, какую давала эта гимназия. Вряд ли вся эта молодежь или хотя бы значительная ее часть покидала школьную скамью, “умея читать глазами партитуру”. В рядовых гимназиях, - прежде всего в гимназиях правительственных - дело обстояло совсем иначе. Казенщина, формальный подход к делу, царившие в большинстве этих заведений, накладывали мертвящую печать и на то, что делалось там по части эстетического образования учащихся. “Оттого и происходит, что в школе, например, есть уроки рисования, пения или музыки, по классам висят художественные копии с художественных картин, а ученики почти не рисуют, не поют и не играют, а картины никого не радуют”. (Шагинян М.С.В.Рахманинов//Новый мир.-1943.-#4.)

Тем не менее остается несомненным, что музыкальное обучение в школах для имущих, при всех своих недостатках, было поставлено заметно шире и лучше, чем в школах для народа.

Первая народная консерватория в России