История строительной техники

Размещено на http://www.allbest.ru/

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

История строительной техники

Два великих древних государства - Эллада и Древний Рим находились совсем близко друг от друга, а в период римских завоеваний их границы даже смыкались между собой.

Тем не менее это были два разных государства, более того - два разных мира, которые развивались. и жили каждый по своим законам, и греческая цивилизация шла несколько иным путем, чем римская.

После завоеваний Александра Македонского, в конце IV в. до н. э. в Греции, которая намного расширила свои границы, стала стремительно развиваться торговля. Всего лишь за несколько лет она увеличилась в пять раз. Границы Греции простирались от Дуная на север - до Эфиопии на юге, от Индии и Китая на востоке до побережья Атлантики.

Появилась потребность в строительстве кораблей, гаваней, портов и маяков. В связи с этим произошел мощный скачок технического творчества. За последующие три столетия в стране было сделано столько изобретений, сколько не удалось осуществить за предыдущие 30 веков.

В середине III в. до н. э. появились труды великого Архимеда (287-212 гг. до н. э.), в частности, его теория равновесия рычага, которой он фактически положил начало теоретической механике.

Была разработана теория блоков, полиспастов и винтов для поднятия тяжестей, объяснены вопросы, связанные с распределением нагрузок между опорами, уточнены методы определения центра тяжести тел, которые также приписывались Архимеду.

На основе этих теорий и научно-технических разработок было сделано много изобретений. Архимеда принято считать изобретателем винтового насоса. Он также изобрел и построил остроумные оборонительные механизмы для защиты от римлян своего родного города Сиракуз.

Эта техника обладала столь большой разрушительной силой, что, как гласят предания, атакующие римляне в страхе разбегались при появлении этих странных машин. Продолжатели Архимеда греки Ктесибий, живший примерно в 100 г. до н. э., и Фило из Византии (примерно 180 г. до н. э.) - предлагали заменить скрученные упругие веревки артиллерийских установок бронзовыми пружинами или сжатым воздухом. Однако их проекты остались только на бумаге, так как при существовавших тогда технических средствах они не могли быть осуществимы.

Ктесибию принадлежит изобретение нагнетательного насоса, который использовался для подачи воды в пожарных машинах и в специальных гидравлических устройствах.

Древнегреческий ученый Герон Александрийский, живший приблизительно около I в. н. э., дал систематическое изложение основных достижений античного мира по прикладной механике и математике. Он изобрел ряд приборов и автоматов, в частности теодолит, прибор для определения пройденного расстояния путем механического подсчета числа оборотов вращающегося колеса, который можно уподобить современному счетчику на автомашине.

Герон описал насосы, пожарную машину, и пожарную помпу, а также приспособление автоматического регулирования фитиля и уровня масла в лампах. Самыми выдающимися его изобретениями были ветряная машина и простейшая паровая турбина. Однако для того времени они оказались не более чем игрушками и на практике не использовались.

В отличие от Греции Древний Рим не оставил после себя никакого научного и технического наследия. Исключение, пожалуй, могут составить только военная и строительная техника, хотя и в них многое было заимствовано у древних цивилизаций и, главным образом, у греков.

Римляне больше получали в наследство мыслей и идей, чем конкретных технических достижений.

Да и нужны ли они были им, когда любой богатый гражданин Рима охотнее вкладывал свои капиталы в покупку рабов, более дешевых, чем машины. Тем не менее нужны были и машины, и в частности строительные.

На протяжении длительного времени в Риме велись колоссальные по объему и масштабам строительные работы, которые зачастую сдерживались не отсутствием денег и рабочей силы, а техническими возможностями строительной техники. Необходимы были подъемные краны большой грузоподъемности, транспортные средства, мощные копры для забивки свай, а также прочные и долговечные строительные материалы, способные перекрывать пролеты с расстоянием более 40 м.

Описание всех видов строительной техники, используемой Римлянами, заняло бы слишком много времени, поэтому остановимся лишь на отдельных, наиболее важных из них, включив сюда, в первую очередь, грузоподъемные и гидравлические машины и механизмы.

Витрувий наряду с описанием военных машин упоминает о различных видах грузоподъемного оборудования, включая блоки, полиспасты, кабестаны, копровые машины и т. д.

К сожалению, рисунки самого Витрувия не сохранились. Зато до наших дней дошли изображения строительных машин и механизмов, описанных Героном Александрийским (около I в. н. э.) в его «Механике». Все эти машины и механизмы приводились в действие с помощью силы рук, ног, а позднее - воды и оставались до наступления эпохи пара основными в строительной технике.

Принцип их действия в наши дни остался таким же, как и 2000 лет тому назад. Римляне располагали тремя типами гидравлических машин, два из которых, по крайней мере, были заимствованы у греков. Это подъемное колесо и винт Архимеда - нагнетательный насос.

Из всех перечисленных типов машин наибольшее распространение получил винт Архимеда. Он состоял из деревянного сердечника - винта, обитого по спирали медными полосами, и деревянного цилиндра.

Длина всей машины могла достигать 11-12 м., а угол наклона к горизонту составлял 22-45°.

Винт приводился в движение при помощи специальной рукоятки, укрепленной на верхнем торце машины. Располагая эти винты один над другим, можно было ими откачивать воду с большой глубины. Широкое распространение в римской строительной практике получило грузоподъемное оборудование.

С их помощью было возведено большое количество монументальных зданий и сооружений, среди них гордость Рима - Колизей, бетонный Пантеон, колонна Траяна, мраморные блоки которой весили 50 т каждый. При строительстве акведука Клавдия, длина которого была более 14 км., потребовалось поднять 560 тыс. т тесаного камня.

Среди многих видов грузоподъемных механизмов весьма оригинальным является триспастос ступальный кран, работающий по принципу беличьего колеса.

Предполагают, что при строительстве Пантеона были использованы подъемный кран со ступальным колесом и ступальный свайный копер. Возможно, что для подъема камней очень больших размеров и массы, например барабанов колонн или архитравов, пользовались более «старым» испытанным египетским способом, о котором упоминает еще Плиний Старший. По его словам, камни поднимали по наклонной плоскости, образованной мешками, наполненными сухим песком, при этом сами камни располагались несколько выше их будущего места опоры.

Затем песок медленно высыпали из мешков до тех пор, пока каменные глыбы не занимали свое проектное положение.

Однако, несомненно, что все же чаще использовали подъемные краны как более производительное грузоподъемное оборудование. Для подъема камней кранами в одном случае на двух противоположных плоскостях камня вытесывались подковообразные борозды, через которые просовывали веревочные канаты и цепляли их за крюк крана.

В другом - в камнях проделывали сквозные отверстия, через которые можно было пропускать подъемный канат, или, сделав на них специальные выемки, можно было ухватить их своего рода «клещами».

Доставка камней из каменоломен к месту строительства была одной из наиболее трудоемких операций.

Сухопутная доставка грузов осуществлялась при помощи волокуш, телег и тягловых животных. Погрузка и разгрузка их происходила как с помощью рычагов, клиньев и крюков, так и с помощью подъемных механизмов. Громадные мраморные глыбы, большая часть которых доставлялась в Рим из Египта, переправлялись морем на специально устроенных баржах.

Для этого баржи подавались к месту погрузки наполовину затопленными, с помощью уложенных для этой цели камней.

После погрузки мраморных глыб на баржу эти временно уложенные камни убирались, баржа приподнималась и груз перевозился к месту назначения. В конце XIX столетия наступила «Эпоха электричества».

Если первые машины создавались мастерами-самоучками, то теперь наука властно вмешалась в жизнь людей - внедрение электродвигателей было следствием достижений науки.

«Эпоха электричества» началась с изобретения динамо-машины, генератора постоянного тока, его создал бельгийский инженер Зиновий Грамм в 1870 году. Вследствие принципа обратимости машина Грамма могла работать как в качестве генератора, так и в качестве двигателя.

Она могла быть легко переделана в генератор переменного тока. В 1880-х годах работавший в Америке на фирме «Вестингауз электрик» югослав Никола Тесла создал двухфазный электродвигатель переменного тока. Одновременно работавший в Германии на фирме АЭГ русский электротехник Михаил Доливо-Добровольский создал эффективный трехфазный электродвигатель.

Теперь задача использования электроэнергии упиралась в проблему передачи тока на расстояние. В 1891 году состоялось открытие Всемирной выставки во Франкфурте. По заказу организаторов этой выставки Доливо-Добровольский создал первую ЛЭП высокого напряжения и трансформатор к ней, заказ предусматривал столь сжатые сроки, что не проводилось никаких испытаний, система была включена - и сразу заработала. После этой выставки Доливо-Добровольский стал ведущим электротехником того времени, а фирма АЭГ стала крупнейшим производителем электротехники.

С этого времени заводы и фабрики стали переходить от паровых машин к электродвигателям, появились крупные электростанции и линии электропередач наступает эпоха механизации строительства электрооборудованием.

Начало 30-х годов XX века в СССР отмечено быстрым развитием тяжелой промышленности. Однако Запад опережал. Как пишет «История КПСС» (1970), «в области черной металлургии, химической, нефтяной промышленности и производству электроэнергии, отставание СССР от Запада было особенно заметным».

Руководящие органы партии и государства принимают дополнительные меры для ликвидации отставания. Одним из действенных мер было решение об ускоренном развитии строительства и, в частности, изготовления на заводах или в мастерских металлических конструкций, что позволило бы быстро монтировать их на строительных площадках. Методы сборного строительства не были еще достаточно разработаны.

Решение проблемы тут же уперлось в ряд серьезных трудностей, в частности, в дефицит сырья. В стране не хватало металла и цемента. Как отмечает профессор К.В. Михайлов, «в 1925-1930 гг. появляются и преобладают литые бетонные смеси, однако их явные недостатки: большой расход цемента, большие усадочные деформации и ряд других, вызывали необходимость перехода к малоподвижным бетонным смесям».

Общая теория прочности бетона еще только разрабатывалась. В 1920 году выпуск цемента составил 36,0 тыс. т против 1,8 млн. т. в 1913 г. и только к 1927 году он достиг довоенного уровня.

«К 1930 году, - пишет известный историк строительства А. Лопатто, - назрел кризис в развитии железобетона».

Недостатки классической теории железобетона нуждались в устранении, особенно по части повышения экономичности железобетонных конструкций. При больших масштабах строительства решение этой задачи было жизненно необходимо. Развитие монолитного и сборного железобетона шли практически параллельно, но на том или ином этапе в разных странах отдавалось предпочтение одному или другому способу.

Необходимо отметить: сборный и монолитный, предварительно напряженный и обычный железобетоны имеют свои рациональные по техническим и экономическим параметрам области применения. В начале ХХ века в России довольно интенсивно начало развиваться производство сборного железобетона. Проведенные в Москве и Санкт-Петербурге опыты показали эффективность новой технологии.

В 1981 году под наблюдением механической лаборатории Санкт-Петербургского института инженеров путей сообщения, были проведены опыты на Преображенском плацу, у Таврического сада. Одним из объектов опыта был железобетонный закром элеватора.

Сборность и способы соединения его панельных элементов используются и в современном крупнопанельном домостроении. В качестве нагрузки для испытания использовали воду, стыки.

Историки строительства считают, что это была первая сборная и не просто сборная, а сборно-монолитная железобетонная конструкция (приложение 1).

В 1903 году в Екатеринославе (ныне Днепропетровск) начал работать полигон, где изготавливали сборные железобетонные плитные элементы мостов. В 1907 году из сборных железобетонных плит размером 2,85-0,095 м. было смонтировано покрытие на стальных стропилах при строительстве мастерской на станции Коврово, в Одессе и других городах. Причем в Одессе сборными были не только плиты, но и железобетонные балки, по которым укладывали плиты. В 1910-1911 гг. были построены первые сборные мосты в Чернигове и других городах.

В эти же годы ряд авторов (А.И. Ольденборгер, инженер Долгов и др.) предложили и испытали железобетонные железнодорожные шпалы (приложение 2). Первым объектом с широким применением сборных железобетонных изделий явился построенный в 1927 году жилой дом №51А по улице Б. Полянка, в Москве. У истоков инженерного решения дома стояли выдающиеся российские инженеры А.Ф. Лолейт, А.А. Гвоздев, Е.В. Костырко. Однако к началу 30-х годов получил широкое распространение и занял твердые позиции на строительных площадках монолитный железобетон. Для реализации задач, поставленных руководством государства, необходимо было перейти на строительство многочисленных промышленных сооружений и зданий из сборных железобетонных конструкций, усовершенствовать технологии их изготовления и обеспечить научное сопровождение этой области строительства.

Препятствием к внедрению сборных изделий и конструкций был не только недостаток цемента, металла и т. д., но и психологическая неготовность строителей, привычка работать со старыми материалами - с металлическими конструкциями, кирпичом, монолитным бетоном.

В этом отношении большую роль сыграл суд над сборным железобетоном. Суд был не уголовный и не гражданский, а общественно-технический, весьма показательный для своего времени.

Суду предшествовала оживленная дискуссия на страницах газеты «Техника». В тринадцати номерах публиковались статьи специалистов, так или иначе причастных к сборному строительству.

Как писали газеты, «полемика была чрезвычайно острой и порой нелицеприятной». Процесс был назван «Всесоюзный технический суд над сборным железобетоном». Председателем суда был назначен Г.А. Левенсон, заместитель начальника Главстройпрома. Обвинители - профессор А.А. Гвоздев и инженер А.З. Чериковер.

На «скамье подсудимых» - не люди, а техническая идея и ее практическое воплощение. В качестве примера были представлены следующие объекты: типография «Правды» в Москве, Свирьстрой, московский завод «Прибор» и др.

Суд проходил в Московском доме ученых и длился три дня, с 27 по 29 марта 1933 года. Были «допрошены» 20 свидетелей - крупные ученые, инженеры, проектировщики и производственники, авторитетнейшие эксперты. После этого последовали речи двух «обвинителей» и трех «защитников», был вынесен и «приговор».

Как вспоминает известный строитель сер. ХХ века инженер С. З. Ганзбург, «для строек того времени было характерно отсутствие правильных проектов организации работ, не было четкого технического планирования строительства, начиная от момента получения задания до момента сдачи сооружения заказчику».

Одним из экспертов на суде был А.Ф. Лолейт.

На вопрос, можно ли из сборных элементов получить системы, не уступающие по устойчивости монолитным, он отвечал, что можно, что ни металлические, ни деревянные конструкции не являются монолитными, но вопросов об их устойчивости в целом ни у кого не возникает.

Профессор А.А. Гвоздев и инженер Чериковер в своих обвинительных речах ни словом не обмолвились об отрицательных сторонах самой сборности. Более того, Гвоздев сказал, что возможности сборности используются не полностью, и доказал необходимость и неизбежность создания промышленности сборного железобетона.

«Допрос» представителей основной из рассматриваемых строек - типографии газеты «Правда», на опыте которой основывалось «обвинительное заключение», подтвердил справедливость обвинения в неудовлетворительной организации и ведении строительства.

В «обвинительном заключении» в частности, было сказано: «Виноваты исполнители, а не метод в том, что до сих пор мы не имеем членораздельных экономических показателей преимуществ сборного строительства по сравнению с монолитом».

В «приговоре» говорилось, что экономическая сторона применения сборного железобетона разработана менее всего. Стоимость 1 м³ железобетона в условиях строительной площадки оказывалась значительно выше, чем в монолитных конструкциях.

Суд отметил в «приговоре», что «ни этажность сооружения, ни величина нагрузок, ни их динамичность не могут служить препятствием к осуществлению сооружения методом сборки, Сборный железобетон является лишь частным вопросом более широкой и объемлющей проблемы сборно-монтажного строительства».

Суд над сборным железобетоном получил огромный резонанс в среде строителей и во многом способствовал перелому в их мышлении.

Итак, спор между монолитным и сборным железобетонами был решен в пользу второго.

В 1929 году на заводе «Баррикада» в Ленинграде впервые были применены вибраторы. Затем вибрированный бетон начали применять на строительстве канала им. Москвы, днепровских комбинатов и гидроузла «Свирь-2». Переход на укладку бетона с помощью вибраторов дал возможность уменьшить расход цемента на 10-20%, число рабочих, занятых на укладке бетона, сократилось на 40-70%, а производительность труда повысилась. Вибрирование бетона настолько заинтересовало строителей, что уже в 1934 году на Запорожстрое единовременно работало 50 вибраторов, а на строительстве гидроузла «Свирь-3» с помощью вибраторов было уложено в блоки 9 тыс. м³ бетона.

На строительстве канала им. Москвы было уложено с применением поверхностных вибраторов «Спартак» более 55% общего объема бетона.

В 30-х годах на некоторых стройках имелись импортные бетономешалки «Егер» и «Ренсом». Только в 1930 году отечественная машиностроительная промышленность выпустила первую серию бетономешалок «Егер» емкостью 250 л.

В эти годы вышла в свет работа профессора Н.М. Беляева «Метод подбора состава бетона», ставшая настольной книгой всех технологов-бетонщиков. В работе достаточно полно и верно были освещены вопросы прочности бетона на сжатие и других его физико-технических характеристик. Конкретным шагом в развитии сборного железобетона стала проведенная в начале февраля 1932 года в Ленинграде II Всесоюзная конференция по бетону и железобетону, которая обсудила вопросы по сборным конструкциям, технологии производства бетона, организации труда и другие конкретные проблемы.

Конференция отметила огромное значение применения сборного железобетона. Указывалось, что развитие этого метода сдерживалось тем, что практический опыт еще не был обобщен, не существовало твердых, апробированных положений о проектировании и производстве сборных железобетонных конструкций.

На конференции много внимания уделялось вопросам подбора состава бетона, применению пуццолановых портландцементов и вибрированию бетонов. Важным событием конференции стало выступление патриарха отечественного железобетона профессора А.Ф. Лолейта.

Он выступил с докладом «Я пересмотрел теории железобетона». По существу, этот доклад был развитием его работ 1904 и 1927 гг.

В частности, он еще раз заявил «о необходимости построения формул для подбора сечений элементов железобетонных конструкций на новых принципах, не только для железобетона, но и для дерева и для стали».

«Мы никогда не уясним себе действительных запасов прочности, не усвоим правильного отношения к оценке конструкций, - сказал Лолейт, - пока не будем рассматривать стадию разрушения». Профессор К.П. Хайдуков вспоминал: «Самый стиль изложения и большая работа по расчетам, продемонстрированным в докладе, с убедительной очевидностью доказывали, насколько применявшиеся до тех пор методы, формулы и т. д., несовершенны». Лекции и доклады Лолейта были очень увлекательны и своеобразны, их стиль был, как сам Артур Фердинандович, - яркий, бодрый, оптимистичный. Однажды шел спор о том, можно ли возвести железобетонный купол, не усиливая его края специальным опорным кольцом. «Все мы пьем чай из чашек, - начал свое выступление Артур Фердинандович. - А если чашку опрокинуть на блюдце - вот вам и маленький купол без опорного кольца», - и далее пояснил, какие в куполе без опорного кольца возникнут силы и как его надо армировать.

И вот эта чашка сразу же сделала вопрос более ясным.

Или другой пример. На одном совещании кто-то сказал: «Железобетон - материал не подходящий для местностей подверженным землетрясениям». Артур Фердинандович воскликнул: «Этого не может выдержать мое железобетонное сердце. Наоборот, железобетон - самый лучший материал для конструкций в таких случаях», - и стал подробно обосновывать свое мнение. Жизнь показала - он был целиком прав.

Вернемся к конференции. Вопрос А.Ф. Лолейта о пересмотре теории железобетона она решила положительно и обязала разработать и издать соответствующую временную инструкцию.

Предлагалось:

- Имея в виду, что расчет железобетонных конструкций с определенным запасом прочности всегда основывается на учете стадии разрушения, признать необходимым ввести для подбора сечений элементов железобетонных конструкций такие формулы, в которых этот принцип получит явное применение;

- Разработать в двухнедельный срок временную инструкцию, которую можно было бы издать в месячный срок.

В резолюции было указано на «большой экономический эффект, к которому может привести правильное применение нового материала».

14 июля 1932 года на заседании ВНИТО бетонщиков было проведено обсуждение проекта инструкции, содержание которой А.Ф. Лолейт изложил в новом докладе «Пересмотр теории железобетона».

Проект инструкции Лолейта помимо обоснований и приложений новой теории железобетона был насыщен и другими новыми идеями и предложениями. В нем были даны определения критического состояния материала и критических внешних сил. В обсуждении доклада приняли участие крупнейшие ученые-бетонщики того времени: В.М. Келдыш, М.Я. Штаерман, Я.В. Столяров, Б.Г. Скрамтаев, В.П. Некрасов, О.А. Гершберг.

Выступавшие подвергли резкой критике гипотезу Консидера, а поэтому и концепцию А.Ф. Лолейта.

Как пишут историки, обстановка была крайней острой.

Возражая одному из своих оппонентов, допустившему неправильное толкование отдельных положений доклада, Артур Фердинандович пошутил: «Если бы мы играли в теннис, то в этот момент раздался бы свисток: неправильный удар».

Было решено еще раз провести опытную проверку предложений А. Ф. Лолейта в Институте сооружений и ЦНИПС.

4 июля 1933 года Артур Фердинандович Лолейт скончался. Дальнейшую работу по научно-опытным исследованиям новой теории железобетона продолжила бригада исследователей во главе с профессором А.А. Гвоздевым.

Результаты опытных и теоретических исследований были опубликованы в апреле 1934 года в работе Гвоздева «О пересмотре способов расчета железобетонных конструкций» и были изложены им на III Всесоюзной конференции по бетону и железобетону в Харькове.

В период весьма активных нападок на предложения А.Ф. Лолейта и возникновения новых теорий А.А. Гвоздев решительно заявил: «Я считаю своевременным теперь же перейти к расчету на изгиб по методу профессора Лолейта. Опыты, проведенные в Институте сооружений в 1932-1933 гг., а также данные иностранных опытов показали, что формулы профессора А.Ф. Лолейта для определения критического момента могут быть смело рекомендованы для практического применения и для внесения в нормы».

В 1933 году была издана «Временная инструкция по железобетонным конструкциям». 28 сентября 1933 года за подписью члена коллегии наркомтяжпрома С.З. Гинзбурга было издано распоряжение: «Всем подведомственным НКТП организациям принять "Инструкцию..." к неуклонному исполнению».

Резолюция конференции 1934 года закрепила победу предложений А.Ф. Лолейта, утвердила первенство отечественной науки в развитии теории железобетона. Решающая роль в защите, дальнейшем обосновании и развитии предложений А.Ф. Лолейта принадлежала Алексею Алексеевичу Гвоздеву, преемнику и продолжателю развития лучших традиций в отечественном железобетоне.

В 1938 году новая теория вошла в нормы и ТУ по проектированию железобетонных конструкций.

В 30-е годы происходит и другое знаковое событие в развитии железобетона. В.В. Михайлов проводит серию экспериментов с предварительным напряжением арматуры в железобетоне.

Директор Тбилисского НИИ сооружений и гидроэнергетики, где работает Михайлов, профессор К.С. Завриев всемерно поддерживает начинания молодого ученого.

Уже в 1933 году на основе проведенных исследований Михайлов пишет книгу «Напряженно-армированный бетон».

Это была первая в мире монография о предварительно напряженном железобетоне. Предварительное напряжение арматуры стало началом целого направления в теории и практике железобетона, своего рода революцией во взглядах на железобетон и на его производство.

В связи с переходом СССР на круглогодичное строительство возникли вопросы по производству бетонных и железобетонных работ в зимнее время.

С 1931 года при возведении на морозе монолитных бетонных конструкций средние массивности начали широко применять метод «термоса», заключающийся в укладке бетонных смесей из подогретых материалов с последующей защитой конструкций теплоизоляционными материалами. Расчеты делались с учетом экзотермии цемента и интенсивности его твердения. Способы расчета характера охлаждения бетона в каркасных и массивных конструкциях, выдерживаемых по методу «термоса», были предложены в 1933-1934 гг. молодыми учеными-бетоноведами Б.Г. Скрамтаевым и В.С. Лукьяновым.

Начиная с 1932 года в ряде НИИ и лабораториях на крупных стройках проводятся обширные исследования по разработке метода электр. прогрева бетона. В связи с увеличением масштабов строительства возникает потребность в различных видах цемента.

В 1929 году особая комиссия при ВСНХ СССР, включающая в свой состав крупнейших ученых в области цемента профессоров А.А. Байкова, К.А. Кинда и Д.С. Белянкина, широко развернула в Ленинграде научно-исследовательские и научно-промышленные работы по организации промышленного производства глиноземистого цемента, крайне необходимого для скоростного строительства.

Комиссия привлекла к работе наиболее способных студентов последнего курса химического факультета Ленинградского политехнического института им. Калинина, в том числе Н.А. Торопова. Вопрос был решен, в чем немалую роль сыграл Никита Александрович. В 1940 году он защищает докторскую диссертацию на тему глиноземистого цемента. В дальнейшем профессор Н.А. Торопов занимался синтезом силикатов и других неорганических материалов, добился выдающихся результатов, стал крупным научным организатором.

В 1957 году Торопов был избран действительным членом Академии строительства и архитектуры СССР по специальности строительные материалы и изделия, а в 1962 году он - член-корреспондент Академии наук СССР. В начале 30-х годов А.Ф. Лолейт совместно с Е.М. Ханиным создают кислотоупорный бетон, состоящий из кислотоупорного щебня, песка, пылеватого заполнителя, кремнефтористого натрия на жидком стекле в качестве вяжущего. Из этого бетона были выполнены хранилища азотной кислоты на азотнотуковом заводе им. Орджоникидзе, адсорбированная башня пивоваренного завода им. Бадаева и др.

В 1927 году профессор А.А. Байков опубликовал свою теорию твердения вяжущих веществ. Обычно имя академика Байкова связывают с металлургией, и это правильно.

Но не следует забывать, что Александр Александрович был заведующим химической лаборатории Института инженеров путей сообщения, профессором Политехнического института в Петербурге, членом инженерного совета МПС, оставил после себя классические труды по вопросам номенклатуры, твердения и свойств вяжущих веществ и коррозии цементов морской и другими минерализированными водами, увенчанные теорией твердения вяжущих, устранившей недостатки кристаллической теории Ле-Шателье и коллоидной теории Михаэлиса.

Участники цементных съездов помнят, с каким нетерпением участники ожидали очередного доклада Байкова, освещавшего всё новые и новые стороны сложного процесса твердения вяжущих веществ. А.А. Байков отдал этой тематике более 30 лет и был одним из ближайших сотрудников и последователей А.Р. Шуляченко и Н.А. Белелюбского.

И еще одно знаковое событие. В 1933 году выходит монография д. т. н., профессора Н.А. Попова «Производственные факторы легких бетонов».

Б.Г. Скрамтаев так охарактеризовал ее: «Эта работа представляет собой первое в мировой практике изложение теории легкого бетона, которая должна сыграть такую же роль, какую в свое время сыграла теория Абрамса для обычного бетона».

Дальнейшее развитие теории и практики этого перспективного материала нашло отражение в последующих монографиях Попова, например, «Новые виды легких бетонов. Керамзитобетон. Газобетон» (1939).

Коллеги ученого отмечали его исключительную работоспособность и широту научно-технических интересов, но легкие бетона оставались главным увлечением Николая Анатольевича до последних лет жизни.

Подводя итог, можно сказать, что в период к. 1920 - н. 1930 гг. в строительном производстве произошли крупные, знаковые события, имевшие решающее значение для ускоренного развития этой отрасли народного хозяйства в СССР.

Приложение 1

строительство электрооборудование бетон

Приложение 2

Размещено на Allbest.ru