Страховой риск в модели страхования ответственности

Размещено на http://www.allbest.ru/

УДК 368

Дальневосточного федерального университета

СТРАХОВОЙ РИСК В МОДЕЛИ СТРАХОВАНИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

В.А. Останин

Следует признать отсутствие единства в понимании ключевых понятий, а следовательно, и трактовании важнейших терминов очевидным положением в современной теории риска. Для предмета данной статьи речь идёт о понятии «страховой риск ответственности». Следует понимать, что данное понятие есть differencia specifica по отношению к понятию «страховой риск», а последнее таким же образом соотносится с понятием «риск». Последнее выступает определённым образом родовым понятием к последним, или genus procsimus.

Следовательно, чтобы выяснить и преодолеть противоречие теории страхового риска, следует уточнить как концепт, так и денотат понятия «риск» вообще. Так, под риском в различных научных монографиях, учебной литературе понимают саму опасность, которая может наступить с какой-то вероятностью. Из этого следует, что риск и сама опасность есть одно порядковое явление, или риск есть «пожар», «наводнение», гибель имущества. Даже если мы будем полагать, что более глубинная причина есть не сама опасность пожара, а гибель имущества, утрата здоровья, жизни, то окончательный результат будет аналогичным. Риск есть утрата имущества, здоровья, потерь иных форм богатства в самом широком понимании этого термина, которым мы придаём оценку и связываем со своими интересами. Пожар или наводнение есть фактор, воздействие которого приводит к нежелательным результатам. Этот приём формальной логики в части реальных определений однозначно даёт основания подводить понятие «утрата имущества», «потеря здоровья» под понятие «риск» и т.д. Но если риск есть утрата, то всегда ли будет истинным тогда суждение, что утрата имущества или потеря здоровья есть риск? Последнее будет истинным, если эта связь будет выражена в более однозначной форме, то есть эквиваленции. Однако соглашаться с подобным суждением будет означать уже потерю, утрату основной ценности языка. И мы не можем согласиться с тем, что риск и утрата имущества есть некоторые синонимы языка.

Далее риск трактуется как возможная опасность, которая может стать причиной утраты имущества, причинения вреда здоровью и т.д. Понимается риск и как непредвиденное обстоятельство, которое может наступить, но может и не наступить. В страховом деле риск уже понимается как конкретный страховой случай, от которого осуществляется приобретение страховой защиты.

Под риском понимается и сама вероятность наступления нежелательного события. Это позволяет на основании прежнего подхода сделать вывод о том, что риск есть вероятность. Но тогда и вероятность потерь есть риск. Под риском понимается и конкретное страховое событие, убытки, вероятность наступления страхового случая.

Для современной теории риска как в России, так и за рубежом, характерным является положение, когда при употреблении одних и тех же терминов из области рискологии смысл вкладывается различный. Наиболее известны две школы: в качестве исходных оснований первая полагает саму опасность, которая может наступить, а вторая в качестве риска понимает количественную оценку самой вероятности наступления события. В результате риск предстает в теории как система двух контрарных, то есть противоположных суждений. Однако, как мы уже неоднократно выражали свою научную позицию, риск может быть представлен не в форме контрарных суждений относительно своей природы, а как понятие, являющееся результатом умножения объёмов двух перекрещивающихся понятий, как это принято представлять сложное явление в формальной логике. Этот метод формирования исходных отправных концептов, безусловно, следует рассматривать как научный произвол самого исследователя, однако такой методологический подход характерен для каждого исследователя, желает он этого или не желает. Поэтому могут уже изначально вырастать различные ветви теорий как системы некоторых абстрактных идеализированных теоретических образов изучаемого явления. Дальнейшее богатство теорий, моделей может уже множиться за счёт разнообразия метода исследования, что также следует рассматривать как некоторую форму того же самого научного произвола. Однако метод исследования здесь предопределён дополнительно и самим объектом, наряду с научными интересами исследователя и его научными предпочтениями, культурой исследователя, научным потенциалом. Вступать в дискуссию относительно эти исходных базовых установок в научном исследовании лишено смысла. Критическому анализу может подвергаться логика исследования, корректное применение научного инструментария, наличие неполноты знания о предмете, несовершенство метода, присутствие в нём логических противоречий, начиная с противоречий формальной, математической логики. Результаты могут быть применены тогда, когда тот, кто их применяет в дальнейшем для построения моделей практического их использования, должен относиться к ним соответствующим образом. Тем самым нами была пояснена, а не доказана теоретическая состоятельность выбора в качестве исходного положения понимания исходной модели риска как логической конъюнкции опасности реализации нежелательного события и вероятности наступления этой опасности. Принимая данную модель, мы можем уже констатировать, что она не противоречит фундаментальной концепции Ф. Найта понимания риска как осознаваемой неопределённости. Риск здесь отличается от чистой неопределённости. Эта определяемая неопределённость реализует себя, выходит во внешность как количественная характеристика явления в форме вероятности наступления события.

Однако концепция Ф. Найта отражает исключительно только одну сторону этого явления, а именно со стороны количества, оставляя за кадром качество этого явления. Суть, сущность в этом случае достигаться не может, ибо, по Гегелю, только единство, достигаемое в синтезе качества и количества, способно сформировать меру, а потом и закон, который в данном случае следует понимать как существенное явление или сущность в строгом смысле слова. риск хозяйственный нестрахуемый ответственность

Тем самым наш методологический подход позволяет не отбрасывать эти две крайние научные позиции, а воспринимать их как одну из сторон более общей теоретической модели. Будучи односторонним выражением этого более богатого явления, риск вмещает в себя такие крайности, не отбрасывая, а преодолевая их односторонность. Таким образом, мы можем утверждать, что риск, по определению, есть не просто опасность или вероятность, а опасность, которая получила количественное выражение в форме вероятности. Риск - это оценённая вероятностью опасность реализации случайного события, для управления которого субъекты располагают необходимыми ресурсами. Этим самым формируются фундаментальные основания для различения концепта понятия «риск» от понятия «судьба», или fatum (лат.).

Следующий момент нашего принципиально отличающегося понимания концепта понятия «риск» сводится к тому, что риск всецело лежит в области субъективного переживания индивидом возможного неблагоприятного события. Здесь следует ответить на один весьма принципиальный вопрос: где лежит сама опасность, где лежит модель, ожидание, переживание этой опасности, или сама экзистенция? Утверждение того, что риски объективны по своей природе, исходит из очевидного положения о том, что наши теоретические модели отражают этот объективный для познающего сознания мир. Но есть мир отражаемый, объективно противостоящий познающему сознанию, и есть отражение этого мира в наших теоретических моделях или в обыденном сознании. Мир оцениваемый, осознаваемый может находить своё пристанище исключительно в головах субъекта познающего. В противном случае мы можем допустить, что существует мир объективный в теоретическом оформлении вне самого индивидуального сознания. Если перефразировать известное высказывание, то можно утверждать, что эти переживания опасности с её количественной оценкой могут быть в некотором «безмозглом мышлении и чувствовании без самого «чувствилища». Риск лежит в области переживания оцениваемой опасности, что отличает риск от страха. Одновременно риск как переживание оцениваемой качественно и количественно опасности и есть противоположность шансу как переживание возможной удачи, выгоды. Страх есть более объёмное понятие по сравнению с риском, его денотат существенно шире. Страх есть переживание любой опасности, которая может получить измерение и оценку на основе научной или обыденной человеческой практики. Страх, как и риск, в этом случае есть аффект души, который вызывает дискомфортное бытие индивида и которого человек стремится избежать. Стремление получать порции страха может исходить из природы человека, но это, скорее, лежит в сфере игры, забавы, когда человек получает удовольствие от переживания страха, его преодоления. Однако это можно отнести к исключениям, а не к закону. Последний находит свои формы выражения в стремлении избежать страха, преодолеть его, снизить степень аффекта.

Человеческая практика выработала соответствующие методы управления страхами, а следовательно, и рисками. Эта сфера человеческой практики, закреплённая в обыденном и научном сознании, обыденной и научной практике носит название страхования в самом широком смысле этого денотата.

Понятие страхования в обыденном языке, а также в научном обороте нагружено различными концептами. Поэтому есть определённый смысл под страхованием понимать как теорию страхования, так и практику страхования, опять же вкладывая различный смысл в само понятие «страхование». В широком смысле этого термина страхование есть форма самосохранения индивида, самосохранения организации, института, государства, всего мирового сообщества, внимающая в себя весь доступный арсенал ресурсов, понимания опасности потерь, конфликтов, регулирования дискомфортности бытия индивидов в обществе. Этим страхование отличается от концепта, которым оперируют профессиональные участники рынка страхования. На последнем его участники стремятся передать за определённую плату эти риски страховщикам в управление до уровня, допустимый остаток от которого они полагают возможным оставить у себя.

Однако если природа страха может находиться вне возможностей понимания и осознания его индивидами, то есть его величина не может соответственно поддаваться качественному анализу и количественной оценке, то этот страх обречён сосуществовать как неизбежный нежелательный аффект, избавиться от которого индивид не в состоянии. Данный неосознаваемый страх может быть различным по степени переживания, переходя от испуга в ужас. Страхи как переживания души подлежат уменьшению, передаче тогда, когда индивид располагает для этого ресурсами. Второе условие необходимое, но недостаточное: в обществе должна сформироваться определённая система экономических отношений, позволяющая на основаниях эквивалентности полезности услуг и их ценности распределять эти страхи в сообществе. Другими словами, в обществе должен сформироваться рынок страховых продуктов.

Однако не все страхи подлежат страхованию, а только те, которые принимают форму осознаваемых и оцениваемых или рисков. Ни одна компания не сможет принять на себя риски, которыми они по своей природе не являются, ни один субъект не избавится от страхов, если он не понимает их природы и величины. Страх и риск одной природы - аффекты от переживания опасности, являющиеся причинами дискомфортного бытия, которые лежат в сфере субъективного переживания объективных опасностей. Тем самым мы обнаруживаем общность страха и риска. Если соотнести объёмы этих понятий, то объём понятия «страх» будет понятием подчиняющим, понятие же «риск» - понятием подчинённым, лежащим полностью в объёме понятия «страх». Однако природа человеческих переживаний, порождаемых особенностями субъективного отражения и переживания объективного окружения, даёт достаточно оснований для утверждения того, что некоторые опасности могут быть мнимыми. Это порождает мнимые страхи и соответственно мнимые риски, или квазириски. Последствия для индивида в любом случае будут только отрицательными. Если страхи преувеличены, то, понимая и оценивая этот феномен как риск, индивид тратит свои ресурсы на снятие несуществующей квазиопасности с надуманной вероятностью её наступления. Если же индивид преуменьшает опасность, то его поведение, скорее, напоминает поведение афериста.

Люди, не видящие опасности, и риски, которые с этим связаны, сами являются объектами повышенной опасности для окружения как для отдельных индивидов, так и для сообщества в целом. Последнее ещё более усиливается, если они обладают и реализуют отношения управления ценностями или самими людьми. Таким образом, можно сделать вывод о том, что страхованию в экономике подлежат только экономические риски, а не страхи вообще, то есть страхи, оцениваемые и осознаваемые индивидами в сфере качества и количества, которые могут преследовать субъектов хозяйствования. Квазистрахи могут быть сняты самой духовной деятельностью, сфера которой лежит уже в психологии или психиатрии, когда преодолеваются соответствующие душевные делирии. Проблема в рискологии обнаруживается в сфере количественного соотнесения рисков, которые возникают в результате хозяйственной или иной деятельности. Индивид находится в обществе и не может быть свободен от общества, от ответственности, которая налагает деятельность общества на поведение индивида и на результаты его поведения, независимо от того, имеет место это в экономической сфере или иных сферах человеческого бытия. В результате общество вырабатывает институты, которые призваны обеспечить защиту окружения от правомерных, неправомерных, осознанных или неосознаваемых по своим последствиям действий или бездействия каждого физического или юридического лица. В настоящее время в теории рискологии принимается важное методологическое положение о том, что основным источником риска становится индивид. Именно индивид, человек становится источником опасности. Общество защищается от подобных неправомерных или правомерных действий тем, что создаёт соответствующие механизмы страховой защиты, повышая размер ответственности, либо формируя систему отношений ответственности перед третьими лицами. Эта ответственность может подвергаться страхованию в своей классической форме. Однако размер этой ответственности может быть несоизмерим с размерами риска, который может принять на себя страховая компания. Дополнительно не любая ответственность, хотя и представляет серьезную угрозу, не может охватываться страхованием. Это, во-первых, касается действий или бездействия потенциального страхователя, выходящего за пределы ответственности, которую способна принять страховая компания, а во-вторых, если поведение страхователя не вписывается в регламент, прописанный договором страхования. В этом случае ответственность остаётся за индивидом или организацией и реализуется в соответствии с законодательными актами, например Гражданским кодексом РФ.

Проблема как теории, так и практики организации страховой защиты в обществе заключается в том, чтобы индивиды понимали масштабы своей ответственности и собственные возможности обеспечить страховую защиту третьих лиц, использую традиционные формы страхования в обществе. Принятие на себя рисков ответственности, которые люди не осознают, не могут количественно оценить, не располагают для этого необходимыми ресурсами, есть поведение безответственных акторов на страховом рынке. Подобное поведение становится источником постоянно генерируемой опасности в обществе, в котором место риска замещается страхом, ужасом.

По своим масштабам объём страховой защиты ответственности перед третьими лицами есть показатель степени цивилизованности самого общества. Нестрахуемая ответственность, или безответственность, может порождать в обществе страхи, или аффекты души, по Б. Спинозе, формируя тем самым пессимистические ожидания, безынициативность, потерю стимулов к саморазвитию. Одновременно общество лишается возможности мобилизации ликвидных активов для инвестирования в экономику, что в конечном счёте снижает народнохозяйственную эффективность.

Размещено на Allbest.ru